Текст книги "Вкус греха"

Глава 7

Рио-де-Жанейро

31 декабря 1962 года

Солнце только что зашло, но сумерек не было – лиловая темнота по-южному мгновенно окутала море и землю. Флоринда и Сильвия влились в огромную толпу почитателей языческого культа, собравшихся на пляже Копакабана, протянувшемся вдоль авениды Атлантика – одной из роскошнейших улиц мира.

Все утро ушло у девушек на изготовление красивых венков и гирлянд из цветов, предназначавшихся для ублажения богини моря Йеманги: белые розы от Флоринды, красные цветы под названием «райские птицы» – от Сильвии. И те и другие рано утром украла из цветочного киоска возле Жокейского клуба Флоринда, в то время как Сильвия, следуя наставлениям старшей сестры, отвлекала внимание продавца.

Песок пляжа освещало пламя тысяч свечей. Около миллиона человек собралось у кромки океана, чтобы принять участие в ритуале, завезенном в Бразилию из Африки четыре века тому назад.

Сильвия и Флоринда пели и приплясывали под ритмичный бой барабанов вместе с толпой. Девушки были почти одного роста и исключительно пропорционально сложены. Движения сестер были настолько изящны, что их стройные, длинноногие фигурки казались невесомыми.

Обычно они приходили на пляж с Карлотой, но на этот раз нездоровье заставило их мать остаться дома.

Ее сил с трудом хватило на то, чтобы приготовить подарок для Йеманги. В последний момент Карлота объяснила младшей дочери, что ей нужно. На дне пивной бочки, полной всевозможных предметов, извлеченных из мусорных баков, Сильвия отыскала квадратный кусок материи, который мать подробно ей описала. Края его были грубо обрезаны каким-то примитивным орудием. Посередине квадратного лоскута виднелось большое застиранное пятно.

Карлота долго молча смотрела на кусок ткани, а затем перевела взгляд на дочерей.

– Принесите мне по одному из ваших цветков, – попросила она, стараясь, чтобы голос звучал не слишком устало. – И еще мне нужна нитка и иголка.

Карлота крупными стежками пришила цветы к краям лоскута и протянула свое странное изделие Сильвии.

– Когда вы будете дарить свои венки Йеманге, положите это рядом. Она знает, какое желание я загадала.

Голова Карлоты упала на постель из тряпья. Несмотря на жару, женщина постоянно дрожала от озноба.

– А теперь идите, девочки, идите, – прошептала она и уснула.

Сильвия не хотела оставлять мать одну, но Карлота сама настояла на том, чтобы они с Флориндой пошли к океану.

Танец сестер привлек внимание многих. Возле них один за другим возникали все новые партнеры, пока наконец какие-то двое мужчин, широко разведя руки в стороны, не отделили девушек от всех остальных.

Перед полуночью люди поспешили к воде с подарками в руках. У линии прибоя были расстелены кружевные скатерти, немедленно скрывшиеся под грудами подношений почитателей древнего культа: цветами, фруктами, всевозможными украшениями и шелковыми лентами. Люди были уверены, что если Йеманга согласится принять их дары, она ровно в полночь пошлет приливную волну. Тогда каждый из тех, кто пришел почтить богиню моря, мог надеяться, что она исполнит его заветное желание.

Сильвия и Флоринда успели к линии прибоя как раз вовремя. Лоскут Карлоты оказался на скатерти между венками, сплетенными ее дочерьми. Держась за руки, девушки вместе со всеми остальными стали напряженно ждать.

Внезапно вдали от берега поверхность океана словно вспухла, и в толпе зашелестел шепот. Вскоре уже можно было разглядеть двигавшуюся прямо на людей большую волну. Вот она обрушилась водопадом пены и с поразительной быстротой выкатилась на пляж.

Волна смыла приготовленные для богини дары, и восторженный рев собравшихся разом покрыл все остальные звуки, включая треск фейерверка, который в этот момент залил небо над Рио-де-Жанейро. Прилив продолжался. Люди стали мало-помалу расходиться. Вскоре мокрая полоса песка опустела. Только дар Карлоты, зацепившийся за что-то, мерно колыхался в воде.

– С Новым годом! – раздавалось на пляже то тут, то там.

– С Новым годом! – воскликнул один из двух мужчин, оказавшихся рядом с сестрами. – Меня зовут Карлос, – представился он. – А это Омар.

С этими словами он достал из кармана плоскую флягу. Омар, молодой человек приятной наружности, улыбнулся Флоринде.

– Давайте-ка как следует встретим Новый год, – предложил Карлос и, отхлебнув из фляги, выкрикнул: – Добро пожаловать, шестьдесят третий!

Он передал флягу Сильвии. Не желая признаться, что никогда раньше не пила ничего, кроме пива, да и то изредка, она сделала большой глоток. Виски обожгло горло, девушка закашлялась, из глаз ее потекли слезы. Карлос хлопнул ее ладонью между лопаток.

– С этой штукой надо быть поосторожнее, – сказал он. Затем его ладонь небрежно скользнула ниже. – Почему бы нам не найти какое-нибудь уютное местечко, где мы могли бы посидеть спокойно и посмотреть на фейерверк? Можем отправиться ко мне на квартиру. Вам, девочки, стоит взглянуть на мою машину – тачка просто класс.

Карлос зашагал к дороге, положив руки на плечи Флоринды и Сильвии. Омар взял руку Флоринды в свою. Она заметила на его запястье часы фирмы «Ролекс».

Все четверо пошли по улице, пробираясь сквозь толпу. Мужчины перебрасывались шутками и то и дело предлагали девушкам отхлебнуть из фляжки. Сделав глоток, Флоринда больше не стала пить виски, а Сильвия не отказывалась. Разговор произвел на нее большое впечатление – новые знакомые то и дело упоминали о машинах, яхтах, вскользь называли имена знаменитостей. Было очевидно, что они счастливые обитатели того мира, в который так стремилась Сильвия. Флоринда, которая между тем внимательно наблюдала за мужчинами, по тому, как на них сидела одежда, успела определить, что бумажников при них нет.

Омар предложил свернуть на одну из боковых улиц, и Флоринда с готовностью согласилась. Как только они свернули за угол, парень взял Флоринду под руку и ускорил шаг, так что они обогнали Карлоса и Сильвию на несколько ярдов. Омар болтал без умолку, все крепче обнимая спутницу за талию.

Постепенно шум толпы становился все тише.

Молодые люди и девушки оказались на площади, под кронами деревьев. Вокруг не было ни души. Флоринда бросила на Омара кокетливый взгляд.

– У меня кружится голова. Посидим где-нибудь, – сказала она, ухватившись обеими руками за обнаженное предплечье юноши и делая вид, что едва не потеряла равновесие.

Омар указал на беседку, почти скрытую цветущей бугенвиллеей, и двинулся туда. Флоринда почти повисла на нем, прижимаясь грудью к его груди, а рукой словно невзначай касаясь его паха. Дыхание Омара участилось. Глаза Флоринды были полузакрыты, но она видела, что Карлос повел Сильвию к ближайшим кустам, причем рука его лежала у девушки на ягодицах. Флоринду это обрадовало: предстояла работа, и она знала, что ей будет гораздо проще, если они с Омаром останутся наедине.

Войдя в беседку, она тут же опустилась на стоящую внутри скамейку. Омар присел рядом и обнял ее. Флоринда тихонько застонала, притворяясь, будто плохо понимает, что происходит. У Омара был немалый опыт общения с девушками, и он хорошо знал их повадки. Сегодняшняя партнерша, решил он, из тех девиц, которые предпочитают делать вид, будто ничего не соображают и потому совершенно беспомощны. Он начал ласкать груди Флоринды сквозь тонкую блузку, одновременно прижимая ее руку к своим оттопыривавшимся брюкам.

Издавая стоны и вздохи, Флоринда методично делала то, чему научил ее Марио, парнишка, который жил по соседству с их лачугой. Расплачиваться за полезные сведения и навыки ей приходилось по установленной Марио таксе – минет за урок. Теперь ей предстояло выяснить, чего стоила вся эта «наука».

Омар встал со скамьи, чтобы расстегнуть пояс брюк, и Флоринда решила, что пора действовать.

– О, я просто без ума от тебя, – прошептала она и опустилась перед ним на колени. Расстегнув молнию, она стащила с него трусы вместе с брюками до лодыжек. Затем, испустив страстный стон, Флоринда прикоснулась губами к его пенису. По телу Омара пробежала дрожь наслаждения – он мгновенно забыл обо всем на свете. Целуя его, Флоринда одновременно ласкала руками его ноги, опускаясь все ниже и ниже, пока не добралась наконец до ступней. Тогда быстро, как только могла, она связала вместе шнурки его ботинок.

Затем Флоринда ухватилась за запястья Омара – якобы для того, чтобы ей было легче держать равновесие – изо всех сил впилась зубами в нежную плоть. Сквозь страшную боль, Омар не почувствовал, как пальцы Флоринды расстегнули браслет его «Ролекса». Вскочив на ноги, девушка выбежала из беседки. Завопив от ярости, Омар бросился было за ней, но тут же рухнул ничком, запутавшись в шнурках.

– Сильвия, бежим! Помогите! Полиция! – во все горло закричала Флоринда, улепетывая в сторону ближайшей оживленной улицы. Она увидела, как из-за кустов показался Карлос – его рубашка и брюки были расстегнуты. Следом появилась Сильвия, в глазах которой блестели слезы. Флоринда схватила сестру за руку и потащила за собой, продолжая во весь голос звать полицию – до тех пор, пока не убедилась, что Карлос бросился бежать в противоположном направлении, а за ним, спотыкаясь, припустил Омар.

Флоринда не останавливалась до тех пор, пока они не оказались на людной улице. Еще раз убедившись, что их не преследуют, она повернулась к Сильвии.

– Ах ты, мерзкая шлюшка, – процедила она. – Погоди, придем домой – все расскажу матери.

– Пожалуйста, не говори ничего маме, – взмолилась Сильвия. – Ты же знаешь, она больна.

Флоринда почувствовала острую радость от сознания того, что сестра отныне полностью в ее власти.

– Ладно, подумаю. Только боюсь, что теперь меня будет тошнить всякий раз, когда я на тебя посмотрю, – сказала Флоринда и сунула украденные часы за пазуху. «Ролекс» скользнули вниз, до туго стягивавшего талию девушки пояса юбки.

До дому сестры добрались уже под утро. Когда они вошли в лачугу и увидели в свете первых утренних лучей солнца лежавшее на полу тело Карлоты, их поразило выражение ее лица: с него исчезли обычная тревога и озабоченность, черты матери казались необычно спокойными и умиротворенными и от этого обрели прежнюю красоту.

– Мама, мама…

Рыдая, Сильвия обняла Флоринду. Старшая сестра, глядя на тело матери, стояла не двигаясь, думая о том, что с этого момента жизнь будет гораздо легче: главной теперь была она.

Глава 8

Рио-де-Жанейро

Февраль 1966 года

– La plume de votre tante est sur la table,[1]1
  Ручка вашей тетушки лежит на столе (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть] – неуверенно произнесла Флоринда. – Non, la plume de ma tante n’est pas sur la table, elle est sur le[2]2
  Нет, ручка моей тетушки лежит не на столе, а на… (фр.)


[Закрыть]… О черт!

Флоринда стукнула кулаком по кофейному столику, стоявшему перед креслом, на котором сидела. Выключив магнитофон, она захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях.

– Интересно, долго еще ты собираешься заниматься этой ерундой? – крикнула из кухни Сильвия. – Даже я уже успела запомнить всю эту ахинею лучше тебя.

Младшая сестра остановилась в дверном проеме и приняла вызывающую позу, томно оперевшись о косяк и подбоченившись.

– Voulez-vous du cafe?[3]3
  Не хотите ли кофе? (фр.)


[Закрыть] – спросила Сильвия издевательским тоном.

Флоринда бросила на нее сердитый взгляд.

– Я буду заниматься столько, сколько понадобится, чтобы выучить этот проклятый язык. Может, я не такая умная, как ты, но все равно уеду в Париж и стану манекенщицей, а ты останешься здесь, где тебя будет трахать твой жирный торговец автомобилями, который обязательно наградит тебя сифилисом, если только ты раньше не забеременеешь. – Флоринда вгляделась в лицо Сильвии. – Я миллион раз тебе говорила, чтобы ты не пользовалась моими тенями для глаз!

Сильвия чмокнула губами, посылая сестре воздушный поцелуй.

– Извини, пожалуйста. Ты, конечно, кое в чем права, но если бы не мой жирный торговец автомобилями, ты бы все еще барахталась в дерьме. Я бы на твоем месте сначала подождала, пока твой фотограф для начала выполнит свое обещание и сделает тебя знаменитой, а уж потом строила планы насчет Парижа.

Сильвия прошла через комнату и включила радиоприемник.

Комнату заполнила песня «Девушка с Ипанемы». Тихонько подпевая, Сильвия принялась танцевать вокруг кофейного столика.

– Скажи своему Рубену, чтобы он или продавал побольше машин, или перестал быть таким скрягой, – вставила Флоринда. – Ты пока что живешь не на Ипанеме.

– По крайней мере Рубен оплачивает все счета, и ты живешь здесь благодаря ему, – огрызнулась Сильвия, на секунду остановившись. Затем она присела на подлокотник кресла, в котором расположилась Флоринда, и обняла ее за плечи. – Давай не будем цапаться из-за пустяков. Перестань говорить о Рубене, а я слова не скажу против твоего Марко. Кстати, когда ты нас с ним познакомишь?

Флоринда ничего не ответила. Сильвия взяла со столика пачку сигарет, пустила в воздух несколько дымных колец и заговорила снова.

– Между прочим, мой Рубен только что получил целую кучу наличных от какого-то типа, который купил у него «ягуар», – с гордостью заявила она. – Ты бы видела, Флоринда, это просто чудо, а не тачка – представляешь, белая, с красными кожаными сиденьями. Покупатель собирается забрать ее в шесть часов в пятницу. Если хочешь, завтра я могу захватить тебя с собой в демонстрационный зал посмотреть эту машину, пока ее не увезли.

Флоринда встала, в упор глядя на Сильвию.

– Ты же знаешь, что я не выношу табачного дыма! – выкрикнула она. – Сейчас же прекрати курить.

Пораженная ее неожиданной вспышкой, Сильвия потушила сигарету в пепельнице. Флоринда тем временем направилась к двери.

– Пойду приму душ и приведу себя в порядок, – заявила она. – У меня нет ни малейшего желания бесцельно тратить время в твоем обществе. Марко собирается свозить меня в Копакабана-Пэлэс. Он заберет меня в семь часов, потому что хочет представить меня одному своему знакомому кинопродюсеру.

– Я уверена, ты будешь выглядеть великолепно.

– Тебя это не касается, – отрезала Флоринда.

– Обещай не входить в мою комнату, – умильно попросила Сильвия, решив от греха подальше сменить тему разговора. – Мне надо закончить костюм для завтрашнего вечера, хочу сделать сюрприз. Думаю, тебе понравится.

Флоринда пожала плечами и прошла через коридор в свою спальню. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней и, закрыв глаза, закусила губу. Она была в ярости.

Целый год после смерти матери средства на жизнь и пропитание добывала Флоринда. Она воровала и время от времени, когда это было необходимо, торговала своим телом. Сильвия сидела, а чаще неподвижно лежала дома и слушала транзисторный приемник, который Флоринда украла специально для нее. Выходить на улицу Сильвия категорически отказывалась: смерть матери потрясла ее. Парни из их района, молодые бандиты, узнали об уязвимости девушки.

Как-то раз Флоринда, направляясь домой, проходила мимо группы парней. Они принялись грязно шутить, прохаживаясь на ее счет. Флоринда решила не обращать на это внимания. Однако один из мерзавцев увязался за ней и принялся громко во всех подробностях описывать, что ему хотелось бы проделать с Сильвией и Флориндой. Тогда девушка остановилась и схватила валявшееся на земле собачье дерьмо. Резко обернувшись, она размазала экскременты по лицу парня и вдобавок с размаху ударила его ногой в пах. Больше подобных проблем у нее не возникало.

Вскоре после первой годовщины смерти Карлоты Сильвия немного оживилась. Она стала бывать на пляже, привлекая своей красотой не меньше внимания, чем Флоринда. Девушке было нужно восхищение, и она получала его в избытке. Там же, на пляже, она познакомилась с Рубеном. Они начали встречаться ежедневно, и в конце концов Рубен, солидный мужчина средних лет, зарабатывавший на жизнь продажей автомобилей, снял для Сильвии меблированную квартиру на руа Палмейра, неподалеку от своего офиса. Сильвия дала согласие поселиться там, поставив одно условие – что сестра будет жить вместе с ней.

Иногда Рубен оставался на ночь, но редко. Он разводился со своей женой и был вынужден соблюдать приличия до момента окончательного урегулирования всех формальностей. Жил он вместе матерью.

Квартира, в которой поселились Сильвия и Флоринда, была маленькой, но в ней имелись гостиная, кухня, ванная комната, а также две спальни, одна из которых была достаточно большой, чтобы вместить двуспальную кровать. Сестрам все это, в том числе электрическое освещение, горячая и холодная вода, казалось неслыханной роскошью. Они быстро научились пользоваться ножом и вилкой, усвоили разницу между полотенцами и простынями, высокими стаканами для коктейлей и винными бокалами. Казалось, их жизнь изменилась к лучшему, однако Флоринда думала иначе.

В родной трущобе главной была она. Теперь бразды правления перешли в руки Рубена, он стал для Сильвии основным источником любви и денег. Флоринда была убеждена, что пройдет немного времени, и она в жизни сестры отойдет на второй план. Но Флоринда хотела быть первой – во всем и всегда.

Существовал еще один, более глубокий повод для недовольства. С тринадцатилетнего возраста Флоринда использовала секс для достижения своих целей. Мужчины не значили для нее ровным счетом ничего, и она абсолютно ничего не ощущала, оказываясь в их объятиях. Флоринда знала, что красота делает ее неотразимой в их глазах, и пользовалась этим, уверенная, что когда-нибудь ей в руки попадет настоящая добыча. Пока же она довольствовалась тем, что ловко очищала чужие карманы и время от времени проводила с кем-нибудь ночь в отеле, если предложенная сумма ее устраивала. Большинство мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, вызывали у нее отвращение: почти у каждого были дряблые животы и варикозные вены на ногах.

Роман Сильвии с Рубеном потряс ее. Сестра разом добилась всех тех материальных благ, о которых так мечтала Флоринда, и вдобавок нашла человека, который ее обожал. Последнее бесило Флоринду больше всего.

Уязвленная гордость заставила ее придумать себе некоего Марко. Она взяла это имя из подписей под снимками в разделе мод журнала «О Крузейро», а Сильвии рассказала, что на пляже в Леблоне ее остановил какой-то фотограф и попросил для него позировать. Она описала его как высокого, широкоплечего блондина с серо-голубыми глазами, счастливого обладателя красного «тандерберда».

Сильвия действительно однажды видела такой автомобиль, заезжавший за Флориндой. Правда, из окна она не могла разглядеть, что за рулем сидел пятидесятичетырехлетний продавец металлолома Эпитасио Барбоза. Он был лыс, тучен и страдал одышкой. Однажды вечером он «снял» Флоринду на улице прямо из машины, когда она прогуливалась взад-вперед по авениде Атлантика. Раз в неделю они проводили по часу в отеле, после чего толстяк отправлялся к семье, а Флоринда – на последний сеанс в один из ближайших кинотеатров. На следующее утро она рассказывала Сильвии о том, в каких замечательных местах ей удалось побывать накануне.

Как-то раз Флоринда посмотрела фильм «Шарада» с Одри Хепберн. Образ элегантной героини натолкнул ее на очередную фантазию. За завтраком Флоринда заявила, что Марко якобы пообещал подыскать для нее работу в Париже. Когда Сильвия спросила, как сестра намерена обходиться во Франции без французского языка, Флоринда ответила, что без труда выучит его. В тот же день, потратив уйму времени на оформление документов, необходимых для получения заграничного паспорта, она израсходовала часть денег, оставленных ей Эпитасио за последнее свидание, на покупку лингафонного курса для самостоятельного изучения французского.

После первого же урока Флоринда пожалела об этом – упражнения оказались невыразимо скучными. Однако она не могла бросить занятия, предвидя, каким презрительным взглядом одарит ее сестра. Попав в ловушку собственного вранья, Флоринда была вынуждена продолжать изучать язык, который был ей совершенно ни к чему.

Сегодня Эпитасио собирался заехать за Флориндой в семь – он заранее предупредил ее, что накануне карнавала должен вернуться домой пораньше. Флоринда даже не стала наряжаться, решив, что попросит Эпитасио отвезти ее в тихое местечко где-нибудь в Тижуке, где они смогут наскоро заняться сексом на заднем сиденье. Ему такие вещи нравились, а она в этом случае могла вернуться обратно меньше чем через час, чтобы успеть пообедать с Сильвией.

Она подошла к спальне сестры и чуть приоткрыла дверь.

– Я поеду. Кажется, у меня начинаются месячные, поэтому скорее всего выпью какой-нибудь коктейль – и назад. Не уходи никуда сегодня – я приготовлю что-нибудь вкусное.

– И Рубену тоже, – обрадовалась Сильвия. – Он собирался повезти меня куда-нибудь, но я скажу, что мы будем обедать дома.

Флоринда ушла. Сквозь раскрытые окна в квартиру врывалось пение и пьянящий ритм самбы.

Флоринда вошла в гостиную, держа в руках поднос с кофейником и чашками, и, увидев, что Рубен держит в своей руке руку Сильвии, ощутила болезненный укол чувства, похожего на ревность.

– Обед был отличный, Флоринда, – похвалил ее Рубен, ковыряя во рту зубочисткой. – Давненько мне не приходилось есть такую вкусную ватапу.

– Это единственное блюдо, которое мама научила меня готовить.

Флоринда вдруг вспомнила, как они с матерью и сестрой разводили открытый огонь в своей хижине, как готовили еду в найденных на помойке пустых банках из-под растительного масла. Она тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания, и взгляд ее случайно упал на золотой браслет на запястье Рубена с выгравированными на нем именем и фамилией владельца. Она поняла, как легко свалиться обратно в пропасть, из которой ей и сестре удалось выкарабкаться благодаря Рубену. И все же не испытывала к нему никакой благодарности.

– Мой мальчик очень устал и ужасно обеспокоен, – сказала Сильвия и нежно потрепала Рубена по щеке. – Сейчас я переоденусь, мы поедем куда-нибудь и будем танцевать всю ночь. Не стоит так переживать из-за сломанного сейфа, милый, – добавила она, допивая свой кофе.

– Что случилось? – спросила Флоринда, когда Сильвия вышла из комнаты.

– Ничего особенного, – ответил Рубен. – Просто в сейфе, который установлен в моем офисе, испортился замок. Я хотел бы, чтобы завтра его починили, но в карнавальную пятницу никого не заставишь этим заниматься. Да ладно, все не важно. Карнавал, карнавал… – тихонько запел он, отбивая ритм пальцами по столу и поводя мясистыми плечами, словно в танце.

Он посмотрел на Флоринду.

– Ты сегодня замечательно выглядишь. Почему бы тебе не поехать с нами?

– Боюсь, без кавалера мне будет скучно, – кокетливо ответила Флоринда. Она склонилась над столом так, что шелковая блузка соскользнула вниз и бюст остался почти совершенно открытым. – Может, ты сможешь развлечь меня потом, когда вернешься, – промурлыкала она и многозначительно облизнула губы.

Видя, что Рубен удивлен и несколько растерян, Флоринда, решив ковать железо, пока горячо, быстро вскочила со стула и уселась ему на колени, обвив руками шею. Ей вдруг стало ясно, что все ее раздражение было вызвано желанием, чтобы Рубен принадлежал ей. Во-первых, у него были деньги. Во-вторых, Сильвия, как и раньше, зависела бы от нее.

В этот момент в комнату вошла Сильвия в бикини из золотистой парчи и головном уборе, украшенном перьями. Флоринда получила большое удовольствие, увидев в глазах сестры гнев. Встав с колен Рубена, она, покачивая бедрами, направилась на кухню, бросив через плечо самым жизнерадостным тоном:

– Пойду помою посуду.

Сильвия пронзила Рубена злобным взглядом.

– Не смей липнуть к моей сестре! – выкрикнула она, пока тот вел ее к входной двери, безуспешно пытаясь объяснить, что произошло.

Флоринда слышала каждое слово последовавшей за этим перепалки. Настроение у нее сразу поднялось, и она, приступив к мытью горы грязной посуды, даже принялась насвистывать.

* * *

Роскошный «ягуар» стоял в центре демонстрационного зала. Флоринда провела рукой по боку автомобиля, и прикосновение к холодному металлу доставило ей больше удовольствия, чем все ласки любого из тех мужчин, с которыми ей доводилось иметь дело. Открыв широкую дверь, она скользнула на низкое красное сиденье, опьяненная запахом дорогой кожи. Приоткрыв дверь, в машину заглянул Рубен.

– Я не могу покатать тебя, – сказал он. – Покупатель собирался забрать ее сегодня вечером, и не стоит рисковать – не дай бог повредить такую красавицу.

Флоринда выбралась из машины и захлопнула дверь. Даже мягкий щелчок замка доставил ей наслаждение.

– Когда-нибудь у меня будет целая куча таких, всех цветов радуги, – заявила она.

За завтраком, слушая рассказы Сильвии о тех местах, где они побывали с Рубеном, Флоринда вдруг испугалась, как бы сестра не забыла, что приглашала ее с собой в демонстрационный зал посмотреть на эту машину. Наконец Сильвия спросила, поедет ли она взглянуть на «ягуар». Флоринда сделала вид, что ее это не очень интересует, и отправилась на кухню сварить еще кофе. При этом она прекрасно понимала, что Сильвия будет настаивать, чтобы она отправилась вместе с ней, – сестре было приятно хвастаться тем, что ее Рубен процветает.

– Поехали, Флоринда, – нетерпеливо сказала Сильвия, глядя на висевшие в демонстрационном зале часы. – Иначе мы никогда не попадем на пляж.

– Мне нужно в туалет, – коротко бросила Флоринда.

Рубен показал ей дверь в небольшом коридоре рядом с демонстрационным залом. Флоринда быстро осмотрела дамскую комнату и, придя к выводу, что для исполнения задуманного она не подходит, шмыгнула в мужскую. Там она обнаружила то, что искала, и заперлась в кабинке.

Гора, формой похожая на наперсток, так четко вырисовывалась на фоне закатного неба, что казалась сделанной из папье-маше. Однако ни Флоринда, ни Сильвия не обращали никакого внимания на замечательный вид – для них он был слишком привычным и представлял собой лишь декорацию для грандиозного карнавала, который только начинался и должен был продлиться пять дней.

Они прошли пешком от центра города до Леме – района, расположенного у самого начала Копакабаны. Большую часть пути девушки пританцовывали: как только они вышли из офиса Рубена, им стали то и дело попадаться танцевальные ансамбли. Теперь они двигались по авениде Атлантика в центре огромной толпы. Сестры не говорили друг другу ни слова – это было ни к чему. Они просто танцевали самбу, поддавшись магии карнавала, во время которого миллионеры нередко надевали лишь набедренные повязки, а жители трущоб – наряды из шелка, украшенные перьями.

Танец длился почти пять часов, когда Сильвия, почувствовав сильную жажду, дотронулась до плеча Флоринды.

– Давай посидим! – прокричала она, показывая на полотняный тент небольшого бара на боковой улице. – Я угощу тебя пивом.

Сестры подошли к ближайшему свободному столику под навесом и опустились на металлические стулья. Их обслужили мгновенно.

Сделав большой глоток, Сильвия слизнула с верхней губы пену.

– Именно то, что мне было нужно, – довольно вздохнула она и рыгнула. – Ой, извини, пожалуйста.

– «Ой, извини», – передразнила ее Флоринда и ядовито засмеялась. – Какая ты у нас стала паинька! Рубен сделал из тебя маленькую послушную куколку.

– Слушай, – удивилась Сильвия, – я хорошо знаю этот твой тон: когда ты так говоришь, значит, тебе хочется поцапаться. Но я не собираюсь с тобой ссориться, когда вокруг звучит самба. Ты только послушай, Флоринда! – Сильвия принялась отбивать пальцами по столу зажигательный ритм.

– Он превратил тебя в шлюху, – злобно проговорила Флоринда.

Сильвия уставилась на сестру. Черты лица ее разом стали жесткими.

– Вот что, сука, – прошипела она, – я сыта по горло твоими нравоучениями. Да, Рубен меня содержит, но и ты пользуешься его деньгами. И ни в кого он меня не превратил. Мне всегда нужен был человек, который защищал бы меня, заботился обо мне – в отличие от тебя. Тебе повезло, ты сильнее меня. Когда какой-нибудь тип, от которого тебя тошнит, сначала трахнет тебя, а потом сделает тебе подарок, ты принимаешь его и считаешь себя умной. А когда я принимаю подарки от человека, которого люблю, называешь меня шлюхой.

Флоринда сделала вид, что слова сестры ее разозлили.

– Ты просто идиотка. Пожалуй, нам не стоит больше жить вместе. С меня хватит!

Встав, Флоринда зашагала прочь. Сильвия швырнула на стол деньги и бросилась следом.

– Флоринда, ты меня не поняла. Пожалуйста, постой!

Флоринда побежала. Сильвия старалась не терять ее из виду, но тщетно – через несколько секунд сестра растворилась в толпе. Флоринда пробиралась сквозь людское море до тех пор, пока не оказалась на авенида Принцесса Исабель. Там на остановке она стала ждать автобус, чтобы отправиться домой. Она больше не торопилась. Первая часть плана была выполнена безукоризненно, но внутреннее напряжение лишь усилилось. Поссориться с сестрой для нее никогда не составляло труда. Теперь же предстояло решить куда более сложную задачу.

В бикини с серебристыми блестками и серебристых туфлях на высоком каблуке Сильвия казалась почти обнаженной. Глядя на себя в зеркало, она осторожно нанесла на веки еще немного теней и решила, что совершенно готова. С улицы послышался гудок клаксона – приехал Рубен. Девушка задержалась еще на несколько секунд, натягивая длинные черные перчатки, затем взяла с кровати головной убор, украшенный перьями, и вышла из комнаты.

Проходя мимо пустой спальни Флоринды, она невольно задумалась о том, где сейчас может быть сестра. За те несколько часов, которые прошли после их ссоры, Сильвия успела повидаться с Рубеном в его офисе. Она появилась как раз в тот момент, когда Рубен прощался с обладателем великолепного «ягуара». Сильвия рассказала приятелю о размолвке с сестрой, объяснив, что Флоринда якобы ужасно обиделась на нее из-за того, что она взяла ее тени для глаз. Рубен удивленно поднял брови, но никак не стал это комментировать. Вместо этого он предложил Сильвии пообедать в хорошем новом ресторане, который он обнаружил в Барра-де-Тижука – там было несколько прохладнее, чем в городе.

Она была так рада и чувствовала себя с Рубеном такой защищенной, что едва не поделилась с ним своей новостью, но в конце концов все же решила повременить. В конце концов, Сильвия еще не была уверена в том, что беременна: пока у нее на три недели запаздывали месячные, только и всего. «Поговорим после карнавала, – решила Сильвия, – к тому времени все прояснится».

Подойдя к машине, она положила головной убор на заднее сиденье, а сама села вперед рядом с Рубеном. Когда автомобиль тронулся с места, фары едва не выхватили из темноты Флоринду, которая в течение последнего часа пряталась в подворотне одного из соседних зданий, ожидая, пока парочка уедет.

Едва машина скрылась из виду, Флоринда бросилась вверх по лестнице. Остановившись у окна, выждала десять минут на всякий случай, затем прошла в свою спальню и переоделась. Взяв паспорт и билет на самолет, купленный еще днем, она сунула то и другое в сумку, украденную накануне. Туда же она положила взятую с полки старую фотографию и простое полотняное платье. На этом сборы закончились. В Париже ее ждала новая жизнь, а успех сегодняшнего предприятия зависел от того, насколько быстро она будет действовать.