Текст книги "Линия 1 – Судьба"

Точка 5. Что-то проясняется

Я очнулся от яркого света, заливавшего мою комнату. На северо-востоке, куда выходят окна квартиры это бывает лишь рано утром. Значит еще нет и десяти. Это же сколько я провалялся в отключке? Квартира кажется моя, вот и штукатурка на потолке осыпавшаяся есть. Но почему диван разложен. Скосив в бок глаза я увидел то, чего уже подсознательно начал бояться – рядом со мной мирно спала Катя. Скользнув взглядом по ее фигуре я резко себя остановил. Что-то не то, опять не то происходит. Вчера явно была битва со Смотрителем и меня чем то хорошо долбанули, но чувствую я себя хорошо, даже отлично и это, опять же, внушает опасения.

Мои мысли прервал голос. «Доброе утро. Не правда ли отличный денек?»

«Теперь ты мне объяснишь, что происходит?» – спросил я.

– Ну ночь была просто великолепной, а до этого был жуткий ад

– А конкретнее? Что имел в виду Смотритель? Почему я был без сознания. И при чем тут ночь?

Последнюю фразу я спросил очень тихо и даже боязливо. У меня уже был опыт совместного «вместележания» с девушкой под воздействием хорошей порции алкоголя. Но почему то на утро я это смутно помнил. Здесь же я не помнил ничего.

– Ну, ночью ты был как дикий зверь. А память… Пришлось мне ее чуть-чуть привести в порядок и я случайно задела последние несколько часов. Еще раз тебе скажу – это было супер. Не знаю, какая Линия это тебе позволяет, но…

По ее загадочному выражению лица можно было понять, что я явно не оплошал.

– А до этого. Все таки что за лом мне вбили в башку?

– Извини. У меня было мало энергии, поэтому я отключила от тебя одну Линию – Линию Маньяка. В ней было о-о-очень много энергии. а Смотрителя так просто было не взять. Ты явно представляешь для них не просто спортивный интерес, как возмущающая среда, а что то иное. Ему выделили аж две резервные Линии подкрепления. Но тебе я твою Линию отдала назад. Ну конечно там теперь не так много силы и энергии, но на ночь нам хватило.

– Спасибо конечно, но меня то надо было бы спросить?

– Ага! Ты бы так просто и согласился! Поставил бы блокировку, и тебе пришлось бы отрывать Линию вместе с головой. Это мне кажется менее приятное зрелище.

– Ну и что мы будем теперь делать? И где теперь наш милый Вениамин? И что он мне хотел объяснить? Случайно не из серии: «Ты, Нео, избранный! Мы две великие расы боремся за справедливость и ты должен выбрать одну сторону, либо умереть! Только ты спасешь мир!»

– Ну не совсем. Я честно сама не знаю всех подробностей. Тебе придется поехать со мной в Киров, к одному человечку. Он работал в семьдесят восьмом году в том роддоме, где ты появился на свет и знает гораздо больше меня. Он то и прояснит тебе ситуацию.

– А где все таки Смотритель?

– В Ижевске, в центре. Вчера после атаки уровень его Линии упал ниже критического. Я вызвала ему Скорую и его увезли. Скорее всего его уже перевели в Республиканскую больницу – там есть возможности для восстановления. В Г. завтра приедет новый надзиратель и жизнь пойдет своим чередом.

Она замолчала. Повернулась ко мне, обняла и ее губы соприкоснулись с моими. Этот было начало сладкого и упоительного часа удовольствия. «Наверное это зарождалась любовь…» – как написали бы в слезливом женском романе.

Позже, на кухне мы договорились встретиться на вокзале. Ближайший поезд уходил в пять вечера. И мне и ей надо было собраться в дорогу. Мне же следовало найти отмазку и сбежать с работы.

Причину я нашел. Сказавшись больным и, следовательно, не очень вменяемым для ведения занятий, я незамедлительно стал собираться. Набор джентльмена – трусы, носки, бритва и зубная щетка – для меня, наездившего за последние года несколько тысяч километров, было собрать пара пустяков. Только я собрался положить сотовый телефон, как на него пришла СМС-ка. Наверное Катя что-то просит взять с собой, подумал я. Но я прочитал другое: «Я не могу говорить, очень плох. Не верь всему, что тебе скажут. Двойная игра. Вениамин.».

И кому мне теперь верить. Один говорит, что Изменяющие – это зло, а Смотрители – благородные рыцари. Катя втирает обратное – что дай нам волю, будет мир без боли и потерь. И главное, все молчат, зачем я им нужен. Ну предположим, я представляю опасность для тех и других. Тогда меня надо убрать. Но этого они сделать тоже не могут, иначе не было бы этих задушевных разговоров. Значит я – ценный экспонат. Кто же прав и чью сторону мне выбрать? Разум больше склоняется к Вениамину, а тело… Ну и зачем я это вспомнил. У нас, у мужиков есть очень странная особенность – не помнить подробностей секса. Мы знаем, что он был, но не помним как. Наверное это защитная реакция, чтобы мы стремились делать это много и много раз. Ну и вот, как только я вспомнил о Кате, в голове закружился сладостный хоровод приятных воспоминаний, но подробности куда-то уплывали. Ее тело, сладкие поцелуи – это я помню. Ее аромат – лучше всяких духов. А процесс – полное затмение. Решено – я не голубой и на мужиков меня не тянет. А к Изменяющей тянет и очень сильно. Еду в Киров, а там посмотрим.

На этой оптимистической ноте я и вышел из квартиры. Позже, уже в поезде я понял, что меня так удивило – петли на моей двери были вроде и старые – но не такие. Также и с обивкой. Чую дверь в процессе борьбы стала жертвой. Но как они ее так быстро сделали? Явно за Катей стоят другие люди, а может быть даже и под ней.

До вокзала мне было идти минут десять, не больше. Маршрутов несколько, но я выбрал стандартный: Бродвей – Сибирская – Энгельса – Революции. Прям как революция в стране матрасного флага, если бы она там была. Погода как была солнечной, так ей и осталась. Для декабря было на удивление холодно, но явно чувствовалось, что идет хорошая и суровая зима. Опять по пути прицепились дурные мысли – если Изменяющие и Смотрители не могут друг с другом ничего сделать, не выгодно ли это кому-то третьему? И откуда у тех и других резервные Линии с энергией. Их ведь не хватает? И кто их выделяет Смотрителям. Вопрос за вопросом. Надо будет, пока едем, расспросить Катю.

Она ждала меня на вокзале – одета не очень тепло, в демисезонное пальто, явно не рассчитала изменение погоды – до этого дня было около нуля. Тоже мне сверхраса. Или все таки погода не поддается прогнозированию? У нее была только маленькая сумочка, а я как дурак пришел с большой сумкой.

– Привет, Солнышкин. Ты чего такой баул то взял, едем то на несколько часов. Я уже позвонила. Нас встретят, а затем отправят назад.

Хм! Солнышкин – это уже настораживает. Обычно девушки таким образом намекают на более длительные отношения. Нанесем контрудар. И про Вениамина она ничего не спросила. Или у меня все таки ставятся защитные блоки.

– Почему Солнышкин?

– Так как с тобой встретилась, сразу как в стихах: «Мороз и солнце, день чудесный».

– Понятно. А сама то почему так одета. Ведь замерзнешь.

– Не должна. Начну мерзнуть, согреешь.

Катя прильнула ко мне и обняла себя моими руками.

Поезд пришел по расписанию. Протолкавший при посадке, мы нашли свободные боковые места в плацкарте. Ехать недалеко, а поговорить очень удобно.

– Кать. У меня к тебе опять вопрос: Откуда берутся резервные Линии.

– От больных людей. От тех, кому осталось жить недолго. Обычно происходит переключение такого человека на Линию растения или животного. Ему все равно, канал освобождается.

– Ну это Смотрители, а вы, Изменяющие.

– Для нас это проблема.

После этого она тяжело вздохнула.

– Приходится воровать энергию или тайком устраивать вылазки на больницы. Прискорбный факт – мы завсегдатаи интернатов для душевнобольных и домов престарелых. Линии там конечно не такие сильные, но нам хватает. Смотрителям же выделяют самых энергетически сильных Людей. Иногда они забирают в резерв Линии от здоровых. Тогда и появляются истории о впавших в кому больных, пришедших на простые уколы или процедуры. Им просто не повезло.

– А что будет, если ты истратишь энергию?

– Ты же слышал – стану обычным человеком. Ну не совсем обычным. Видение Линий и Точек не зависит от энергии. Но на манипуляции с ними ее надо много.

– Что же ты тогда не смогла предугадать вчерашнюю встречу. Ведь явно это была критическая точка для меня.

– Да у тебя вся Линия в критических точках. Я знала, что он придет. Просто не думала, что так быстро. На твоей Линии встреча с ним была через каждые двадцать минут. Все что я смогла – это сдвинуть их на более позднее время. Похоже они у тебя на резинках. Дзинь, и вернулись назад.

– А я смогу научиться видеть Линии?

– Для этого мы и едем в Киров. А ты думал, только из-за одного рассказа о твоем рождении? Это можно было и по телефону выяснить. Мы едем тебя учить. В Кирове у Изменяющих есть обучающий центр, там люди с зачатками дара, могут его развить. Запомни главное – не все Изменяющие бывшие Смотрители. Некоторым повезло больше. У них были и есть папа и мама. Они не прошли через специнтернаты. Просто их способности слабые и многие могут только видеть Линии и Точки, не меняя их. Гадалки например. Смотрителям они не интересны. Говори человеку или не говори об его судьбе, все равно ничего не изменишь. Не умея конечно.

За разговором мы не заметили пролетевшего времени. За окном уже вырисовывался город. Возле вокзала нас ждала машина. Ничем не приметное такси. Сам же город встретил нас такой же неприметной погодой. Разительная перемена от чистого неба и солнечного утра к серому мрачному и сырому вечеру резко ухудшила мое настроение. А так все хорошо начиналось. Киров я не узнавал. Да и был я до этого там один раз, в девятом классе, когда мы толпой из трех параллелей решили съездить на экскурсию. Запомнилась только гостиница да местный ЦУМ. Последний я увидел из окна, позже показалась и гостиница. Все остальное было новое и незнакомое. Исчезли те старые домики на холмах и тихие улочки, отдав свои места новомодным магазинам и вышкам многоэтажек. Приехали мы почему то к зданию, напоминавшему общежитие. Одна из типовых девятиэтажек без балконов и толпой студентов снующих туда-сюда.

– Куда мы приехали?

– Человек, который нам нужен, работает комендантом в этой общаге. Так что придется вспомнить студенческие годы и пожить в блоке. Не беспокойся, соседи – девушки, приехавшие тоже на обучение.

С этими словами Катя вышла из машины и пошла ко входу. Мне пришлось поплестись за ней. Общага, как общага. С вахтой, вертушкой, теткой и грозной надписью про «Вход только по студенческому». Не обращая внимания ни на надпись, ни на нее, мы прошли внутрь. Судя по тому, что тетка-вахтер поздоровалась с Изменяющей, оно здесь была частой гостьей. Пройдя по длинному и полутемному коридору первого этажа, мы остановились перед обшарпанной дверью с номером 1. У Кати откуда-то нашлись ключи и мы прошли в блок.

– Девчонок похоже еще нет. Я тебя с ними потом познакомлю. Пока пошли устраиваться.

Жить нам предстояло в спартанской обстановке. Три кровати в маленькой комнате. Стол, шкаф и пара табуреток.

– Здесь я обычно останавливаюсь, поэтому у меня тут есть личные вещи. Поэтому мне и не надо таскать такую большую сумку. А на счет запустения. Плитка и холодильник у соседок. Да и времени у нас с тобой много не будет. Надо за три дня выучить тебя азам обращения с Линиями. Также желательно поподробнее разузнать, что все таки ты собой представляешь. Можешь мне не верить, но я думала что ты относишься к разряду рядовых случаев. Теперь уже понятно, что это не так. Я уже дала команду поискать информацию и вечерком мы все узнаем.

Последние слова, произнесенные Катей окончательно утвердили в моей голове мысль о ее принадлежности к какому-то начальству у Изменяющих. Если она может давать команды, то явно она сама командир. Надо бы уже нарисовать схему этих сторон. Логическое мышление никогда не помешает, а разобраться в тонкостях структуры, которая явно присутствует как у Смотрителей, так и у Изменяющих стоит уже сейчас. Чем больше знаешь, тем легче понимать, кем ты являешься в этой игре – простой пешкой, или той, что дойдя до края шахматной доски должна стать королевой и решить исход партии. Подожди меня здесь, я схожу в магазин за продуктами. Можешь включить радио.

 
Маленькая девочка со взглядом волчицы,
Я тоже когда то был самоубийцей.
Я тоже лежал в окровавленной ванной
И молча вкушал дым марихуаны.
Ты видишь как в мире пасутся коровы
И как лучезарны хрустальные горы.
Мы вырвем столбы, мы отменим границы.
О маленькая девочка со взглядом волчицы -
 

пел «Крематорий» в динамике. Катю я машинально сопоставил с песней – «маленькая девочка со взглядом волчицы» – взрослая и уверенная женщина, готовая разорвать всех на своем пути и ребенок, закрытый внутри этой жестокой оболочки. Человек не наигравшийся в детство.

А я? Кто же я? И почему мне хочется доверять этому незнакомому человеку, особенно девушке. Мне, с которым так подло поступили. Пусть это подстроили Смотрители, но не все зависит от них. Если женщина решила уйти, значит она это решила окончательно и навсегда. И ни один Смотритель не может внушить такое. И после этого остается только боль, огромная зияющая рана, которую обычно заливают выпивкой и загулами. Но я обещал не мстить. А Катя…

«Эй, ты чего задумался? Пошли уже». Голос Кати вывел меня из полусонного состояния. Похоже я заснул.

Комендант, а по совместительству преподаватель Изменяющих – Виктор Петрович – был мужчиной предпенсионного возраста. Если он работал в «Грачевке» в семьдесят восьмом, то ему наверное уже около пятидесяти пяти. Самое странное, что у него в каморке стояла штабелями водка. Я насчитал наверное ящиков двадцать. Он горячо поприветствовал Катю и косо поглядел на меня. «Этот?» – угрюмо спросил он. «Угу». «Петрович» – он подошел ко мне и протянул свою огромную руку – такие бывают у грузчиков со стажем, после падений на них нескольких ящиков и подъема последних обратно.

– Александр. А можно нескромный вопрос?

– Валяй

– Зачем столько водки?

– Ты это позже у Кати спроси, оно тебе все и расскажет. Я не люблю об этом болтать. Давай лучше обсудим, когда мы с тобой начнем заниматься. Если не устал, то через час встретимся здесь у меня, а я пока подготовлю реквизит. По ходу дела и расскажу тебе, что ты за фрукт. На Катюху ты не обижайся, ей по должности голову забивать всякой ерундой нельзя, поэтому в курс дела тебя я веду. Кстати, а желудок у тебя крепкий?

К чему это он? Ладно, через час узнаем. На обратном пути я слушал рассказ о том, как простой врач-акушер Виктор Петрович, а затем грузчик пермского универсама Петрович стал Изменяющим:

– Стал он им случайно. Жил да был себе врач. Принимал роды, получал благодарности от мамашек. Но облюбовали роддом в Мотовилихе Смотрители. И устроили себе толи базу для экспериментов, то ли резерв Линий. И с семьдесят пятого года смертность детишек и рожениц резко поползла вверх. Виктора уволили после того, как у него одна за другой скончались три женщины с детьми. Официально – за несоответствие занимаемой должности. Неофициально – чтоб не сглазил остальных врачей. На работу его с такой репутацией больше не взяли и он запил. Но так как был все таки интеллигенцией, то понимал, что работать надо и устроился грузчиком в универсам. Тебе конечно трудно представить в этом пропитом мужике врача, но так жизнь разукрашивает, что потом не отмоешься. И вот, однажды допившись до белой горячки он стал видеть Линии. И по дурости навязал Точек коллегам по работе. Слава богу отделались рухнувшим штабелем бутылок и упавшим в чан с рыбой грузчиком. Тут подоспели Смотрители и Петровича от греха подальше засунули в психушку. Он всем кричал, что видел такое, такое и что он этим может управлять. Там мы его и заметили. Потихоньку ввели в дело и поставили на непыльную должность. Только вот осталась одна проблема – видит Линии и работает он с ними только после стакана водки. Поэтому столько бутылок. Мы его конечно научили, как себя «вылечивать» после таких уроков, но человеку стыдно. Поэтому и не любит об этом говорить.

Слово за слово, мы пришли назад в блок. Соседняя дверь была приоткрыта и из-за нее доносились голоса девушек. «Пошли, познакомишься» – Катя пихнула меня в бок.

«О! Катюнчик приехал!» – раздался дружный крик.

– Знакомьтесь. Александр Бабинов. Человек, за которым охотится куча Смотрителей.

– Оля.

– Лена.

– Света.

Последний голос принадлежал девушке, с усилием передвигающейся по комнате. Еще раньше Катя рассказала ее судьбу. Девушка была обнаружена Смотрителями, когда пыталась убрать точку на Линии своей матери. Она попыталась сражаться, но силы были не равные и если бы не помощь Изменяющих, то девчонка бы погибла. Официально все девушки были студентками ВятГТУ. Неофициально проходили курс обучения на Изменяющих хрен знает какого ранга. Упорядочиванием структуры Изменяющих я решил заняться позже. Оля и Лена же были из новеньких – тех, у кого способности появились не сразу после рождения. Катя сказала, что обычно это сильный стресс, заставляющий мозг работать на полную катушку. Оля увидела, как ее любимую кошку переехал каток. На глазах же Лены «Шумахер» снес на переходе впереди идущих ребят по пути из школы на каток.

– Ну как девчонки идет учеба?

– Какая?

– В ВУЗе конечно!

– Нормально, только вот сессия на носу, а хвостов много, как Линий у тебя. Одна, две, три… Целых шесть. Мы впервые видим человека с шестью Линиями.

Я опешил. Как шесть. Если одну взяла Катя для борьбы с Вениамином, то их должно остаться пять.

«Кать, а почему у меня опять шесть Линий?» – спросил я Изменяющую, что то колдующую у компьютера. «Ну девчонки, блин» – зло сказала она – «Кто вас за язык тянул» И уже обращаясь ко мне: «В этом то и вся причина. Из-за которой за тобой и охотятся Смотрители и есть интерес к тебе у нас. Петрович тебе все объяснит. Кстати тебе не пора уже идти? Прошло сорок минут!»

Пора, не пора, а пришлось топать назад к коменданту. А так уже вкусно пахло жаренными котлетами. И картошечкой. И грибочки я разглядел маринованные. Но на мои мольбы скали, что на голодный желудок Линии лучше видны. Дался им всем мой желудок.

Точка 6. Школа юного алкоголика

Петрович меня уже ждал. И не один. Глянув на стол, я ужаснулся и понял, что все имели в виду и что должен выдержать мой желудок. На столе стояло восемь бутылок водки. Прикинув в уме, что четыре по 0,5 литра – это целых два литра, а смертельная доза близка к этой цифре, я поинтересовался: «Это все на один вечер?» «Угу»,– пробормотал Петрович.

– И без закуски?

– Без!

– Меня тогда точно либо прополоскает и вывернет наизнанку либо добьет. Да и печень после этого можно будет отнести во французский ресторан и сделать Фуа-Гра.

– Не боись! Метод отработанный. Через каждые двести грамм ментальная очистка организма. Девчонки восемнадцатилетние выдерживают, а тут взрослый мужик и не сможет выпить две бутылки водки. Слабак! Как только заработает «третий глаз», сразу выпивка исчезнет. В твоих же интересах быстрее мозгами работать.

– А по другому нельзя включить этот «глаз».

– Можно. Марихуана. Гашиш. Нейролептики. Героин для быстрого старта. Включают резрвы организма на несколько минут. После этого необходимо дополнительная доза. Либо в Тибет на эн-дцать лет и медитировать. Авось сам вырастет.

После этих слов Петрович громко засмеялся. Видать не я первый задаю такие глупые вопросы. Была не была. Раз фирма дает гарантии, будем включать внутренний «визор» а после попытаемся поуправлять Линиями.

Первые двести грамм, как сказал Петрович «за знакомство», пошли тяжело, но прямо в цель. Я моментально осел на стуле и перед глазами поплыли цветные точки.

«Ну что? Видишь чего-нибудь?» – участливо поинтересовался Петрович. «Только цветные точки» – пробормотал я. Все таки страшная это веешь – водка на голодный желудок. «Ща мы их быстро в Линии превратим» – бодро сказал Петрович, наливая мне еще двести. Собравшись с духом, я залпом их выпил и резко ушел в глубокое «никуда»:

– Видишь что-нибудь?

– Розовая собака пролетела!

– Это не наша. Это наркоманов с пятого этажа. Наши Линии и Ауры.

– Вижу свечение…

«Очнись! На закуси огурцом!» – тряс меня Петрович, суя мне маринованный огурец в рот. Что то в этом мире изменилось. Каморка стала какая полупрозрачная, словно добавили альфа-канал. Появились синеватые дымки у предметов, а Петрович светился зеленовато-голубым оттенком. Над его головой я разглядел клубящийся водоворот, как хобот смерча, засасывающий воду из моря. Только по нему двигались желтоватые полосы, перемещаясь откуда-то сверху в голову Петровича. «Не фига себе вставило!» – подумал я. Самое интересное, что голова не болела, как будто и не пил я бутылки водки без закуси за один присест.

«Ну что, теперь видишь?» – снова спросил Петрович.

– Похоже что да? И что, я теперь их всегда буду видеть.

– Нет. Только когда захочешь. Попробуй закрыть глаза и резко их открыть.

Я закрыл глаза, подождал пару секунд и резко открыл их. Мир снова стал прежним. Я снова сидел в комендантской у Петровича и перед нами снова были бутылки водки. Правда их осталось только две.

– А как снова увидеть Линии. Снова столько пить?

– Пить надо было только затем, чтобы ты отключился и я смог спокойно провести разблокировку. Линии может видеть любой человек. Просто при рождении этот центр мозга почему-то блокируется. Вот его и разблокировал. Вообще у меня есть теория, что есть Центральный Разум, который посылает информацию через Линии, а люди – это мини-ЭВМ, которые ее перерабатывают. Иначе куда уходит 90% мозговой деятельности. Ведь доподлинно известно, что мы используем мозг только на 10%. Но работает он на все сто. Видимо Земля – это огромный кластер вычисления непонятно чего. Я и своим про это говорил, но все считают людей паразитами на энергии Линий, а то что в них идет информация к конкретному человеку – это почему то все в расчет не берут. Или знают что-то, чего я недопонимаю.

– Смотритель мне говорил что то подобное про паразитов. Но умолчал про центр видения. Сунул программку на сотовый и сказал, что мне этого хватит.

– Зачем ему тебе давать возможность видеть и не дай бог управлять Линиями. Ты и таг бессознательно дел творишь, а уж если осознанно…

– А как снова их увидеть?

– Просто закрой глаза и закати их назад, как будто засыпаешь, а затем медленно открой их. Получилось? Ну вот и хорошо. Позже, после тренировок, научишься переключать режимы видения, как Чужой из фильма.

Я попробовал снова увидеть Линии и убрать их. Похоже пока получается. Только что то голова начала побаливать. Явно этот процесс требует много энергии и сил. «Ну на сегодня с тебя хватит», – обнадежил Петрович, – «Завтра будем учиться работать с Линиями. А пока давай я расскажу, что о тебе известно и с чем я сам лично столкнулся. Катя еще не все знает из этого, ты ей потом сам расскажешь, что считаешь нужным». С этими словами он накрыл стол, от которого я чуть не захлебнулся слюной. На разговор и пригодилась одна из бутылок, а вторую Петрович спрятал отдельно от штабеля. «Про запас. Сэкономленный учебно-методический материал» – пробормотал он, в ответ на мой удивленный взгляд. После налил по сто грамм и начал историю:

– В семидесятые годы я, молодой врач-акушер был направлен по распределению после мединститута в Пермь в Мотовилиху. Нормальный роддом, обычный. Рождаемость на уровне, смертность в пределах статистики. Но 1976 году в роддом приходит новый заведующий. Странный тип. Врачи шептались, что он чуть ли не академик, доктор медицинских наук, но где-то проштрафился и его «сослал» к нам. Кто то утверждал, что он приехал проводить опыты в области акушерства. Правда это или нет, но выглядел он соответствующе. Невысокий, с легкой сединой…

Петрович продолжал описывать заведующего, а у меня в голове складывалась нехорошая мысль, что я с ним уже встречался

—…и если ты уже догадался, это наш знакомый – Вениамин Никанорович. Причем пришел он не один. С ним была группа молодых людей, которых нам представили, как аспирантов одного из Московских медицинских институтов. Тут и началась веселая жизнь. То детишки рождаются мертвыми. то у здоровых молодых мам рождается непонятно что, причем такое страшное, аж акушерки падают в обморок. Смертность растет как на дрожжах. У роддома появляется дурная слава. Но только заходит речь о проверке «сверху», как стает идеальный порядок. Причем начинают выживать совсем безнадежные младенцы. В те годы выходить ребенка в возрасте до 28 недель было чем то из области научной фантастики. А у нас – то погибают здоровые дети, то выживают недоношенные. Мы всем коллективом пытались повлиять на ситуацию. Писали «куда надо», приводили факты и доказательства. Но с заведующего – как с гуся вода. Даже грамотами награждали. Ну и летом 1978 года, незадолго до твоего рождения, как ты уже наверное знаешь у меня одна за другой погибают три пациентки. Остановка сердца. Ни с того ни с сего. Ребятишки рождаются мертвыми. Тоже самое – встало сердце. Реанимация не помогает, препараты не действуют. От такого шока я в тот день выпил залпом бутылку водки и отключился в каморке в ординаторской. Проснулся я от голосов. У меня жутко болела голова, а во рту словно Сахара завелась. Язык вообще не ворочался и слава богу. Думаю, проспал до утреней смены и попадет же мне за пьянку. Бутылку ведь я на столе оставил. Решил тихонько осмотреться. Глянул в замочную скважину и вижу заведующего с какими то неизвестными людьми. Все конечно в белых халатах, масках и бахилах, но по брюкам понятно – что не из простых. Видно только что из родовой. Такой материал стоил по тем временам ого-го. Мне на него для костюма надо было пять моих зарплат отдать. Решил послушать, о чем они говорят. Пришлых было двое, одного я видел, а второй сидел вне поля зрения, но голос было слыхать. Говорили о каком то прорыве в Линиях и запасах энергии. Сказали, что с такими ходячими источниками можно наконец покончить с Изменяющими. Что такой приток энергии легко будет изъять и использовать в критических ситуациях. Я понятное дело ничего не понял, но решил подождать, пока они уйдут, а потом и самому незаметно слинять. И отрубился снова. Нашла меня уборщица. Я, пока спал на себе узнал что такое «медвежья болезнь» и сам представь в каком состоянии я находился. Понятное дело – скандал. Собрание работников. «НЕ достоин носить халат, а тем более быть акушером! Позор! Гнать таких надо!». Заведующий же только поинтересовался, сколько я там провел в каморке. Боялся наверное сволочь. Похоже чуял чье-то поле в ординаторской, но из-за дикого похмелья мои мозги похоже были в глубокой «отключке» и меня это и спасло. В общем выгнали меня с работы. Но я узнал, у кого принимал роды заведующий в тот день. Это и был ты. Вот такая история. Дальше ты и сам все знаешь.

Петрович закончил и погрустнел. Наверное тяжело было вспоминать прошлое.

Я осторожно спросил: «Это получается – я экспериментальный источник энергии для Смотрителей?»

– Получается что так. К тебе присоединили помимо собственной еще шесть Линий. Похоже впервые у них это получилось.

– Так получается что у меня их должно быть семь. А их шесть!

– Седьмую тебе отключили, так как твой организм похоже не справлялся с нагрузкой. Вспомни, у тебя были мигрени в дестве?

– Были, но после второй операции пропали.

– Вот тогда-то они и убрали лишнюю Линию.

– Но почему они не убрали все остальные Линии раньше?

– Ты вышел из под контроля. После второй операции решили проводить эксперимент дальше, но ты каким то способом заблокировать доступ к Линиям. Ты не пьешь до потери сознания, не употребляешь наркотики. В «отключку», когда снимается блок тебя вывести похоже не удавалось.

– Один раз, похоже, они попытались. Я одевал противогаз и чуть не сломал себе шею.

– Может быть. В общем сейчас ты – «ходячая проблема» для Смотрителей – пока сам ты не отдашь Линии, их они забрать не могут. И находка для нас, если согласишься сотрудничать.

– А убить меня Смотрителям не проще.

– Не проще. Тогда пропадут шесть Линий. А у них лимит. Это Создатель или Разум может резко обрубить каналы нескольким сотням тысяч. А смотрители этого делать не могут. Сработает эффект бумеранга. За каждую отключенную Линию они теряют энергию. Мы тоже. Словно сдерживающим механизм. Уничтожил пару человек. Отключил им Линии. А позже сам остался без способностей, больной и умирающий. Таковы законы. Ну давай, иди отсыпаться. Завтра продолжим обучение.

– Как завтра? Катя сказала, что мы приехали на один день и вечером уедем обратно.

– Я сказа завтра, значит завтра. Ошиблась она. Не сможешь ты за сутки всему научиться. Придется ночевать в общежитии. Но я ведь комендант!

Он с силой хлопнул по столу. Бедный стол отозвался протяжным стоном. Я поспешил ретироваться. Пусть Петрович и один из Изменяющих, но в нынешнем состоянии он явно опасен и перечить ему не хотелось. Пришлось брести к себе в блок.