Текст книги "Комиссар Гордон. Первое дело"

Ульф Нильсон
Комиссар Гордон. Первое дело

The cost of this translation was defrayed by the subsidy from Swedish Arts Council, gratefully acknowledged.

Благодарим Шведский совет по культуре за субсидию на перевод этой книги.

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с письменного согласия издательства.

Text © Ulf Nilsson, 2013

Illustration: © Gitte Spee, 2013

First published by Bonnier Carlsen Förlag, Stockholm, Sweden

Published in the Russian language by arrangement with Bonnier Rights, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden

© Людковская М., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2019

* * *

Глава 1
Украдены орехи. Подозреваются все

– Злостные похитители! – верещал маленький зверь, нервно перепрыгивая через сугробы. – Постные злохитители!

Дело было вечером, в лесу стояла полная тишина. Падал лёгкий снежок.

– Бесстыжие воришки! – кричал зверь писклявым дрожащим голосом. – Ворижие бесстыжки!

Вскоре он выбрался на тропинку. Тропинка вела к маленькому домику. В домике находилось отделение полиции. В окне домика горел свет, потому что в полиции свет не гасят никогда.

Зверь стряхнул с шубки снег и взмахнул длинным мохнатым хвостом так, что снежинки закружились в воздухе. Оказалось, это бельчонок. Обтерев ноги, он вошёл внутрь.

– Кошмар! Жуть и мрак! – воскликнул он. – Муть и жрак…

Бельчонок огляделся. Вообще-то это было самое обычное отделение полиции. Большая комната, на стене у двери стеклянный шкафчик. Внутри шкафчика – пистолет и дубинка. Стекло очень толстое, а на дверце крепкий замок.

В камине посреди комнаты догорали последние угли. За камином располагалась небольшая кухонька, где можно было приготовить чай.

Надо же, сколько в полиции современных, непонятных вещей. Странный дом, подумал бельчонок, и обстановка странная. Сам бельчонок проживал в дупле. Без всяких там столов и стульев. Только он и его орехи. Всё самое необходимое.

Затем бельчонок увидел три очень большие жестянки для печенья. Почуяв приятный запах, он пригляделся.

Потом посмотрел направо. Здесь была тюрьма с решётчатой дверью нараспашку. Внутри – койка, на ней толстое пуховое одеяло и две подушки. Судя по всему, сейчас никаких воров под стражей не было.

Бельчонок посмотрел налево. Здесь была ещё одна комнатка, спальня начальника полиции. Над кроватью висели фотографии старых жаб и совсем маленьких жабьих детей, по мнению бельчонка, довольно-таки уродливых.

Он шагнул вперёд и оказался у большого письменного стола. За столом сидела грузная жаба, зажав в лапе карандаш, а перед ней лежала какая-то важная бумага. Это был прославленный комиссар Гордон, начальник полиции и главный детектив в лесу. Знаменитый комиссар Гордон, гроза всех преступников.

Но комиссар спал, уронив голову на свою важную бумагу. Щека его покоилась в небольшой кучке крошек. Рот его был открыт, комиссар храпел. Из уголка рта прямо на важную бумагу тянулась ниточка слюны.

– Кошмар! – тихо повторил бельчонок.

Комиссар вздрогнул, что-то пробурчал во сне и облизнулся. Потом потёр свои большие круглые глаза. И разом проснулся.

– Я не спал! – быстро проговорил он. – Я писал что-то очень важное.

Комиссар поглядел на бумагу. Она промокла, и все его записи превратились в мазню. Да ещё с крошками.

– Только вот ничего из этого не вышло, – грустно добавил он и скомкал лист. – Дорогой бельчонок, садись, пожалуйста, на табурет для посетителей. Чем я могу тебе помочь?

Бельчонок осторожно сел на маленький табурет и принялся рассказывать. История была длинная и запутанная, начиналась сильно издалека и никак не желала кончаться. В ней появлялись всё новые и новые животные, они ничего не делали, а потом просто исчезали. Подозреваемых было не счесть. Но о каком преступлении шла речь? Простому и даже неглупому зверю этого было не понять.

Однако комиссар Гордон понял.

К концу истории бельчонок так разволновался, что заплакал. Комиссар Гордон дал ему носовой платок, но перебивать не стал. Он никогда никого не перебивал. Иногда он вставлял коротенькое «ага», чтобы поддержать рассказчика.

Через три четверти часа комиссар Гордон записал на новом, сухом листе:

Наконец бельчонок закончил говорить. Он тихо всхлипывал и, чтобы успокоиться, потирал хвостом нос. У него были мягкая мордочка и нежные глаза. Комиссар почувствовал лёгкую зависть.

В столе у комиссара было два выдвижных ящика. Один – для важных записей. Второй – для штемпелей. Комиссар достал большую старинную печать, поднёс к листу, чуть подвинул вправо, потом влево и нажал. «Ка-данк!» – сказала печать.

Бельчонок сразу повеселел.

Какая хорошая печать, подумал комиссар Гордон.

Бельчонок стиснул в лапах платок.

– Я получу назад свои орехи? – спросил он.

– Посмотрим, что покажет следствие.

Они вместе вышли на улицу. Снег не перестал, зато на верхушках елей лежала полная луна и освещала всё вокруг. Бельчонок сказал, что может показать дорогу. Но комиссар Гордон только покачал головой.

Он и сам видел, откуда тянутся следы. Он мог пойти по следу. Он, между прочим, детектив!

Глава 2
Слежка за дуплом. Ничего не происходит. Нет, происходит!

Комиссар Гордон вообще-то умел читать следы на снегу. Он прекрасно видел, что сюда, в полицию, направлялась белка, совсем недавно, минут сорок пять назад. Он видел также, что белка нервничала и прыгала из стороны в сторону.

Пробираясь по глубокому снегу, комиссар совсем запыхался. Из его широкого рта вылетали облачка пара.

Следы вели к большой сосне с дуплом. Узкий вход и просторная комнатка внутри. Сюда бельчонок всю осень таскал орехи. И собирался всю зиму их есть.

Но часть орехов пропала.

– Залезайте, смотрите сами! – возмущался бельчонок, сидя в дупле.

– Нет, – сказал комиссар. – Я… Я… хм… предпочитаю не лазить по деревьям.

– Вон сколько украдено! – кричал бельчонок, бешено размахивая лапами.

– Ой, – сказал комиссар. – Ой-ой.

Комиссар сразу понял, что́ происходило на снегу под дуплом. Обнаружив пропажу, бельчонок бегал взад-вперёд, туда-сюда – сперва немного туда, а потом немного сюда.

– Хм, – сказал комиссар и склонился, чтобы получше кое-что рассмотреть.

– Это следы вора? – спросил бельчонок.

– Нет, я думаю, это… хм… застывшая слеза. Ты плакал, когда обнаружил пропажу?

Бельчонок молча кивнул.

– Ты здесь живёшь?

Бельчонок помотал головой. Живёт он в другом дупле. А сюда, в кладовку, он приходит пересчитывать орехи. Так, на всякий случай.

– И часто ты пересчитываешь?

Бельчонок пересчитывал каждое воскресенье.

– Хм, – сказал комиссар. – Тогда кража могла иметь место несколько дней назад. Земля покрыта свежим снегом, поэтому следов вора не видно. А много ли у тебя таких тайных кладовок?

Бельчонок кивнул: много.

– Теперь, чтобы не мёрзнуть, тебе лучше пойти домой. А я займусь слежкой. Ни о чём не тревожься, дорогой бельчонок!

Бельчонок ушёл, но скоро вернулся – отдать носовой платок. Комиссар положил в него замёрзшую слезу. И бельчонок ускакал.

Комиссар сел на снег и стал караулить.

Посматривая на дупло строгим взглядом, он размышлял.

Белки немного рассеянны, думал комиссар. Они всё забывают, и им не всегда можно верить.

Однако этот бельчонок, пожалуй, говорил правду. Кто-то действительно украл у него орехи. И не только у него.

За последнее время поступило несколько жалоб: от кедровки, от лесной мыши и от сойки. Все показания комиссар перенёс на бумагу и проштамповал.

Трудно поверить, что все эти животные такие уж растеряши. А значит, в лесу орудует серьёзный, крупный вор. И не кто иной, как комиссар Гордон, должен обезвредить преступника!

Однако всё, что он может сделать сейчас, – это строгим взглядом следить за дуплом. Жаль, что комиссар – единственный полицейский в отделении. С неба падал снег, и комиссар подумал о чае с кексами.

И тогда он посмотрел на дупло злобно.

Комиссар Гордон никогда ни на кого не смотрел злобно. Но на дупло вполне можно и разозлиться. Он опять подумал о кексах и о горячем-прегорячем чае. Снег всё падал, и комиссара совсем запорошило.

Потом он попробовал смотреть недовольно и требовательно. Но и это не помогло. Дупло так легко не сдавалось.

Комиссар подумал о горящем камине и о листочке с важными записями.

Потом он напишет в своём отчёте:

Слежка за дуплом.

Ничего не происходит.

Комиссар ненавидел сидеть в снегу и караулить. Тем более что от холода он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Снега нападало столько, что комиссара уже не было видно.

В придачу он уснул.

Вдруг сквозь сон ему послышалось, что из дупла доносится какой-то звук. Вздрогнув, он проснулся и тут же открыл глаза. Внимательно посмотрел на дупло. А что, если его терпение будет вознаграждено и вор пойман?

В дупле что-то мелькнуло. Комиссар поморгал.

Мышь. Маленькая мышь. А в лапах – орех.

Ха, подумал комиссар. Вот он. Ворюга. Серьёзным крупным вором оказалась маленькая мышь!

– Стой! Именем закона! – ледяным голосом приказал комиссар.

Голос и впрямь был ледяной. Холодный и прозябший. Весь комиссар был холодный и прозябший.

Мышка резво спрыгнула на землю и пустилась наутёк.

– Я тебя поймаю! – завопил комиссар.

Тут-то он и понял, что примёрз.

Глава 3
Допрос подозреваемого

Мышь исчезла. Комиссар Гордон видел только орех – он подпрыгивал и удалялся. Но комиссар не мог сдвинуться с места. И у него ужасно замёрзли пальцы.

– На помощь! Именем закона! – крикнул комиссар. А потом добавил чуть мягче: – Пожалуйста!

Орех перестал подпрыгивать. Остановился. И неуверенно двинулся назад.

Он приближался. Под орехом шагал юный мышонок.

– Добрый день, – сказал комиссар.

– Добрый день, – сказал мышонок.

Комиссара передёрнуло от холода.

– Помоги мне вылезти, пожалуйста.

Мышонок положил орех и начал смахивать с комиссара снег. Потом потянул за ногу.

– Ай, – сказал комиссар.

Тогда мышонок стал копать. Иногда он дул на свои тощие лапки, пытаясь согреть их дыханием. В конце концов ему удалось раскопать одну ногу.

Нога была мощная и вся в бородавках. Между длинными ледяными пальцами – синие от холода перепонки.

Мышонок содрогнулся и раскопал руку. Теперь комиссар мог копать сам.

– Этого я в отчёте писать не стану, – сказал комиссар и откашлялся. – Что я вот так вот примёрз…

– Я очень проголодался, – сказал мышонок. – Можно я съем свой орех?

– Да, пожалуйста, – сказал комиссар.

Очень проголодался? – подумал он. В таком случае мышонок не может быть серьёзным и крупным вором. Ворюга, укравший сотни орехов, не бегает по лесу голодный. Да и какой из маленького мышонка крупный вор?

Мышонок быстро прогрыз в скорлупе красивую дырку. Просунул туда лапку и вытащил орех. А потом так же быстро его сгрыз, прикрыв глаза от удовольствия.

– Мне придётся попросить тебя пройти со мной в отделение, – строго сказал комиссар, когда мышонок доел.

Мышонок ничего не ответил.

Комиссар с трудом поднялся. Он продрог до костей, и, когда попытался размять ноги, внутри что-то треснуло и заскрипело. Уфф!

– Кажется, мне придётся попросить тебя помочь мне дойти до отделения, – сказал комиссар.

Выбравшись на тропинку, они заковыляли к полицейскому участку, где по-прежнему горел свет. Комиссар открыл дверь.

Мышонок немного задержался на пороге, боязливо осматриваясь.

– Здесь никого нет, – сказал комиссар. – Я единственный полицейский в лесу. Да, единственный. Увы.

Комиссар развёл огонь в камине и поставил чайник. Мышонок тем временем забрался на табурет для посетителей и стал болтать лапками.

Заварив чай, комиссар открыл одну из больших жестянок и достал четыре кекса.

– Это вечерние и ночные кексы, – сказал он.

Кексы были шоколадные со смородиновым джемом. Каждому полагалось по два. Комиссар сел в крутящееся кресло напротив мышонка.

– Не думаю, что ты вор, – сказал комиссар.

– Нет, я просто проголодался, – ответил мышонок. – От голода у меня кружилась голова, и я чуть не потерял сознание. А ещё болел живот – в нём было совсем пусто. Я подумал: это так несправедливо, что мне нечего есть…

Комиссар моргал своими большими глазами. Он хорошо знал, какая это мука.

– И когда ты закричал ледяным голосом, я испугался, – продолжал мышонок.

– Голод – это ужасно, – согласился комиссар, покачав головой так, что задрожали подбородки. – Но я должен составить протокол допроса. Сколько тебе лет?

– Ноль лет, – сказал мышонок, и комиссар нарисовал нолик.

– Как тебя зовут?

– У меня нет имени, – сказал мышонок. – Я ещё мышонок.

Комиссар нарисовал второй нолик.

– Где ты живёшь?

– Нигде.

Ещё один ноль.

– Профессия?

Мышонок пожал плечами:

– Никакой.

Комиссар нарисовал ещё один ноль.

Потом внимательно просмотрел протокол.

0 0 0 0

Комиссар вздохнул.

– Печально. Четыре ноля! Но тебе в любом случае нужно имя. Без имени ты как бы никто. Без имени тебя как бы нет.

Мышонок посмотрел на свои лапы и пошевелил пальцами. Меня нет? – подумал он. И с тревогой взглянул на комиссара, который крутился на своём чудесном кресле.

Комиссар всегда гордился тем, что он жаба. И гордился своим именем – Гордон. Но было ещё два имени, которые комиссару очень нравились. Жабо и Жаби. Оставалось выбрать лучшее. Комиссар глубоко задумался и крутанулся ещё разок. Кресло заскрипело.

– Я вообще-то девочка, – уточнил мышонок.

Ай, час от часу не легче.

– Назовём тебя Жаби, – решил комиссар. – Красивое имя!

Мышка очень обрадовалась, что у неё появилось имя. Вернее, тому, что она теперь существует.

– Жаби, – повторила она. – Это я!

Комиссар допил чай. Ему снова стало тепло и приятно. ЖАБИ – написал он на своём листочке. Достал большую печать. Сперва он хотел поставить штамп посередине. Подумав немного, сдвинул печать чуть в сторону, но потом снова вернул на место. И нажал. Ка-данк!

Жаби весело засмеялась.

Глава 4
Приём на работу

Комиссар Гордон вдруг почувствовал ужасную усталость. Жаби тоже зевала. Прошло почти полночи. Скоро наступит новый день.

– Ты должна немного поспать, – сказал комиссар. – Если тебе негде жить, у меня есть запасная кровать.

Он прошёл в комнату за решётчатой дверью.

– Можешь спать здесь, – сказал он.

– Это же тюрьма, – еле слышно проговорила Жаби.

– Кровать мягкая и удобная, комнатка тихая… – начал комиссар, но запнулся, заметив, что Жаби плачет.

– Что с тобой? – спросил он и обнял мышку.

– Я не хочу сидеть в тюрьме, – всхлипнула Жаби.

Тогда комиссар отвёл её в другую комнату. Здесь была его собственная спальня.

– Можешь спать на моём месте, а я посплю в тюрьме.

– А мы не можем вместе спать в тюрьме?

– Не вопрос, – сказал комиссар.

Они перетащили кровать комиссара в тюрьму. А потом улеглись каждый в своей постели.

Комиссар потушил свет.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Спокойной ночи, – сказала Жаби.

Комиссар лежал и думал, какая кошмарная выдалась ночь. Сперва ему пришлось выйти на дело, хотя все в лесу уже спали. Потом он не смог залезть на дерево и осмотреть место преступления. Жуть как досадно! И в довершение всего он замёрз в снегу. Ужасная ночь, что и говорить.

Комиссар Гордон терпеть не мог всё ужасное. Он любил горящий камин, чай и кексы, особенно со смородиновым джемом. Он бы предпочёл, чтобы вообще ничего не происходило.

Хотя, конечно, он был первоклассный комиссар. Он отлично умел выслушивать белок и писать отчёты. И мозг у него работал хоть куда. Но, может, подумал он, будет неплохо, если кто-то подсобит ему с тяжёлой работой – лазить по деревьям и сторожить дупла? Кто-то постройнее и помоложе?

Комиссар уже почти уснул, но тут его посетила прекрасная мысль.

– А ты бы не хотела стать полицейским? – спросил он Жаби.

– Чем?

– Полицейским!

– Да! – не раздумывая сказала Жаби.

– Тогда я беру тебя на работу.

– Да, да! – ответила Жаби в темноте.

– Но должен предупредить тебя, – продолжил комиссар и прокашлялся. – Не забывай, что я – шеф. А ты – мой помощник.

– Да, шеф! – ответила Жаби.

Они помолчали. Комиссар слышал, как Жаби хихикает от счастья.

– Завтра у нас с тобой сложное дело, возможно, самое сложное из всех на моей памяти. Мы должны выследить вора и поймать его. Или её. Или их.

– Поймаем, шеф, – сказала Жаби.

Они долго молчали.

– А это правда, что я теперь полицейский, шеф?

Комиссар зажёг лампу и удалился в тёмный кабинет. Подошёл к письменному столу, слабо освещённому лунным светом.

Жаби слышала, как скрипит кресло. Потом она услышала, как комиссар поднёс к бумаге печать, чуть сдвинул её вправо, потом обратно влево. Ка-данк!

Жаби ликовала.

– Спокойной ночи, шеф!

Комиссар вернулся в тюрьму и лёг под одеяло.

– Спокойной ночи.

И они тут же уснули.

Глава 5
Новые следы

Утром комиссар Гордон проснулся прямо посреди сновидения. Ему снилось, что он бежит по тропинке. Бежит быстрее косули. А потом карабкается на дерево – проворнее белки.

«Мерзкие воры! – кричал кто-то дрожащим голосом. – Верзкие моры! Кошмар!»

Комиссар не сразу открыл глаза. Он хотел ещё немного побыть в приятном сне. Кто это решил его разбудить?

«Подлые хулиганы! – кричал зверь. – Ходлые пулиганы!»

Должно быть, это бельчонок, подумал комиссар. И открыл свои большие круглые глаза.

Это действительно был бельчонок!

– Доброе утро! – сказал комиссар.

– Воры опять побывали в моей кладовке! – возмущённо пожаловался бельчонок.

Комиссар вспомнил о слежке и о пойманной мышке Жаби.

– Да нет же, – сказал он. – Всего один жалкий орешек для голодной…

– Шаром покати, паром щекоти! – воскликнул бельчонок. – Доброе утро, кстати сказать.

Тут бельчонок заметил Жаби. Из-под пухового одеяла торчали только нос и усики. Жаби спала.

Бельчонок уставился на неё во все глаза.

– Это вор? Ты его поймал? И посадил в тюрьму? И теперь сторожишь?

Комиссар объяснил, что нанял помощника, дабы поскорее раскрыть дело. И что они придут, как только позавтракают.

Бельчонок уходить не собирался. Он явно решил ждать тут. Но комиссар не хотел при нём вылезать из постели.

– Немедленно отправляйся на место преступления и сторожи вещественные доказательства, – строго велел он бельчонку. – Ничего не трогай!

И бельчонок ушёл. Комиссар с трудом поднялся. Он стоял, склонившись над кроватью, и тяжело дышал. А каким ловким он был во сне…

Он оделся и поставил чайник.

– Проснись и пой, Жаби. Мы идём на де…

Но не успел он договорить, как Жаби выскочила из-под одеяла и отдала честь. Она была уже одета.

– Доброе утро, шеф! – бодро сказала она.

– Доброе утро. Сейчас мы перекусим. На завтрак у нас утренние кексы. Они лежат в другой банке, утренней.

Он открыл крышку и достал четыре кекса. Это были ванильные кексы с клубничным джемом.

– А что хранится в третьей большой банке, шеф?

– Увидишь, всему своё время.

Они неспешно позавтракали – джем, к слову, был отменный – и отправились в путь.

– А пистолет брать будем, шеф? – спросила Жаби.

– Нет, – быстро ответил комиссар. – Только не пистолет!

Они шагали вперёд по сугробам. Светило солнце, но было холодно, и комиссар пожалел, что не взял перчатки.

Все животные уже проснулись. Вон сорока ругается с вороной. Вон синицы ищут пропитание в кронах деревьях. Вон кролики что-то роют в снегу. Проходя мимо, комиссар и его помощник всем отдавали честь.

Они подошли к сосне, и комиссар строго взглянул на дупло. Бельчонок уже сидел внутри и причитал. Жаби быстренько вскарабкалась наверх.

Какой у меня бодрый и смышлёный помощник, гордо подумал комиссар.

– Браво! – крикнул он, когда малышка добралась до дупла.

Бельчонок и Жаби удивлённо посмотрели на комиссара. Что тут такого? – подумали они.

– Дупло совсем пустое, шеф, – доложила Жаби.

– Вот как? Орехи кончились?

– Орехи совсем кончились, шеф!

Жаби слезла, и полицейские принялись изучать следы. Это была типичная кража со взломом и бегством по свежевыпавшему снегу.

Следы вели к основной тропинке и там терялись в других следах. Кто-то ходил с орехами взад-вперёд от дупла к тропинке. Но кто? И если он был не один, то сколько их было? Комиссар Гордон опустился на колени и пригляделся внимательнее.

– Вот поди ж ты! – воскликнул он.

– Что «поди ж ты», шеф? – переспросила Жаби.

– Не обязательно всё время говорить «шеф», – шепнул ей комиссар.

– Спасибо. Мне было так трудно это выговорить: «поди ж ты, шеф».

– Проблема в том, что воры намеренно замели следы. Сперва они бегали взад-вперёд с орехами. Потом они протащили по снегу еловую ветку, и все отпечатки исчезли…

Бельчонок стоял рядом.

– Вы вернёте мне мои орехи? – заломив лапы, спросил он.

Комиссар лишь прищурился, слегка приподняв указательный палец.

– Надо подумать, – продолжал комиссар.

Он ходил кругами, что-то недовольно бубня под нос. Склонился к земле. Вернулся к тропинке и забубнил совсем сердито. Потом нашёл возле тропинки еловую ветку, внимательно её осмотрел и забубнил чуть более удовлетворённо. После этого он долго бродил по лесу, глядя на ели, пока не воскликнул:

– Ха!

Вернувшись к тропинке, он улыбнулся:

– Теперь, полагаю, мы можем сделать кое-какие выводы.

Бельчонок хотел что-то спросить, но комиссар снова поднял указательный палец.