Текст книги "Первый ключ"

– Башня мира, – ответил Дагоберто.

– Ты хорошо знаешь крепость?

– Не лучше, чем мои приятели. Каждый из нас знает какую-то её часть. И у каждого свои тайные убежища. – Дагоберто потянул носом, словно принюхиваясь. – Не понимаю. От вас не несёт жуткой вонью.

– А почему это от нас должно нести жуткой вонью? – удивилась Джулия.

Мальчик усмехнулся и сердито произнёс:

– Раз вы не из моих воров, значит, из тех, кто живёт в сточной канализации!

– Воры, которые живут в канализации? А кто же тогда… твои воры?

– Умные, хитрые, ловкие, изворотливые и осторожные люди, которые бегают по крышам.

Джулия ничего не понимала.

– Ты хочешь сказать, что ты вор?

– Уже пять лет бегаю по крышам.

Джулия округлила глаза:

– Как это понимать?

– Уже пять лет как аббат Камино научил меня забираться на крышу с помощью верёвки. И с тех пор я ни разу не подвёл его.

Брат и сестра тревожно переглянулись.

– Аббат Камино? – переспросила Джулия.

– Властелин крыш… А теперь расскажите о себе, – потребовал мальчик с белыми глазами.

Джулия постаралась ограничиться общими фразами:

– Мы путешественники, как я уже сказала тебе. И прибыли сюда, чтобы найти одного человека.

– Путешественники? А как вы попали в крепость? У вас есть пропуск?

– Нет, по правде говоря, нет.

– Не верю. Но всё равно вы не похожи на церковных лазутчиков, хотя бы потому, что ты – девочка, – заключил Дагоберто, пристально глядя на Джулию.

Джулия только усмехнулась на это.

– Я понял! – продолжал юный вор. – Вы дети торгашей. Только каких? Чем они торгуют? Перцем? Кофе? Рабами?

– Мы… – начал было Джейсон, но Джулия незаметно дёрнула его за рукав и остановила.

– Ясно, – заключил мальчик. – Когда торгаши не хотят говорить, это означает только одно: торгуют шёлком.

– Мы здесь тайно… – попыталась завершить разговор Джулия.

Дагоберто посмотрел на растерянного Джейсона, который готов был уже рассказать ему всё.

– Говорите, будто ищете какого-то человека…

– Да, именно так, – подтвердила Джулия.

– Раз ищете ночью, когда запрещено выходить из дома, значит, найти его нужно срочно…

– Верно.

– И вы не знаете крепость… – Дагоберто поднялся и принялся ходить по башне. – Значит, вам нужен человек, который знает её! Я и есть тот самый человек.

Джулии надоел этот глупый разговор.

– А чтобы я помог вам, вы должны, однако, уговорить меня сделать это.

– Ну, хорошо, и как, по-твоему, мы должны уговаривать тебя? – спросил Джейсон. – Это будет забавно…

– Я здесь не для того, чтобы развлекаться, – заявил Дагоберто. – Я работаю по ночам. А работа должна вознаграждаться.

– И что бы ты хотел получить за твою помощь? – спросила Джулия.

– Деньги есть у вас?

– Не разговаривают с ворами, когда карманы полны денег.

– Верно. Только я думаю, что у вас там пусто.

Джулия постаралась выдержать его взгляд, но Дагоберто прочитал ответ на лице Джейсона.

– Так что же? – спросил он.

Дагоберто отошёл в тень, прежде чем ответить.

– У вас нет денег… Нет драгоценностей… – Он приложил палец к губам, будто размышляя. – Можете отдать мне чёрную тетрадь, которую листали.

Джулия невольно сунула руку в карман, где лежала тетрадь Улисса Мура.

– Нет, не можем отдать, – твёрдо сказала она.

Мальчик бросил верёвку с башни вниз:

– Жаль. В таком случае, боюсь, мне придётся попрощаться с вами…

– Подожди! – остановил его Джейсон. – Это не наша тетрадь, а одного друга, и он очень рассердится, если мы потеряем её. Но мы можем… дать её тебе почитать.

Дагоберто немного помолчал, стоя на самом краю крыши и уже собираясь спуститься вниз. Потом передумал и сказал:

– Идёт. Скажите, кого ищете.

Джейсон обернулся к сестре, как бы призывая её ответить.

– Блэка Вулкана, – неохотно произнесла Джулия.

– Блэка Вулкана, – повторил вор. – Блэк Вулкан…

– Знаешь его?

– Расскажите что-нибудь про него. Может, знаю под другим именем.

– Больше нам ничего не известно о нём, – признался Джейсон, – думаем, что он крепкого сложения, с длинной бородой. И живёт здесь уже несколько лет.

– Таких тут тысячи.

– Он любит огонь. И машины. Разные самодвижущиеся механические устройства… Он был железнодорожником.

– Значит, работает с железом… Кузнец, что ли?

– Что-то вроде, но только с огромными машинами.

– Любит женщин… – смущённо прибавила Джулия.

Вор с глазами, как у волка, подвёл, загибая пальцы, итог всему, что узнал:

– Крепкого сложения, с длинной бородой, любит огонь и женщин. Слишком мало, чтобы найти человека.

– Ключи, – тихо добавила Джулия, как будто это стоило ей большого усилия. – Он имеет некоторое отношение к ключам.

И тут лицо Дагоберто прояснилось, и его светлые глаза заблестели в лунном свете.

– Ну конечно! Теперь я понял, кто это! Идёмте, я знаю, где искать его.

Глава 5
Чётный висячий замок

Ведя за собой ребят, Дагоберто рассказывал:

– Говорят, когда-то очень давно обитатели двух монастырей жили весьма дружно и вместе работали, как добрые братья. Одни жили в канализации, другие – бегали по крышам. Но сейчас уже не скажешь, конечно, что они по-прежнему дружат…

– Поссорились? – спросил Джейсон, поспевая за ним.

– Очень давно, – ответил юный вор. – Из-за священника, я думаю.

– Ты имеешь в виду священника Джанни?

– А кого же ещё? Это ведь он контролирует всю крепость.

Джейсон и Джулия вспомнили то немногое, что прочитали в тетради Улисса Мура о священнике Джанни: он слыл легендарным правителем удивительного, богатейшего царства, где имелось множество разных чудес, в том числе и Фонтан с волшебной водой, которая дарила вечную молодость.

– Какой он, этот человек? – поинтересовалась Джулия.

– Думаешь, его кто-нибудь видел?

– Ты хочешь сказать, что никто никогда не видел его?

– Хочу сказать, что никто даже не знает, где он живёт.

Все трое наклонились, проходя под каменной аркой, и стали спускаться по очень крутой, почти неразличимой в темноте лестнице.

– Кто говорит, будто это дряхлый старик, – продолжал мальчик с белыми глазами. – Кто утверждает, будто могучий рыцарь. А другие считают, что священник Джанни умер и Совет крепости только делает вид, будто он жив, чтобы крепость не перешла в наши руки. Или в руки тех, кто живёт в канализации.

– А ты как считаешь? – спросила Джулия.

– Священник Джанни жив и смеётся над нами…

– Наверное, он очень могущественный…

– Конечно. И все подчиняются его правилам, какими бы глупыми они ни были. – Дагоберто остановился, жестом приказал ребятам помолчать, прижался к стене и, осторожно заглянув за угол, прошептал: – Стража!

Выждав немного, он повёл ребят обратно, уверенно свернул на другую улицу, и все укрылись в тени статуи слона.

Прижавшись друг к другу, ребята подождали, пока стража, прошедшая совсем рядом с их укрытием, удалится.

Джулия, опустив руку в карман, крепко держала тетрадь Улисса Мура.

Когда стражники ушли, Дагоберто двинулся дальше, спускаясь всё ниже в город.

– Далеко ещё? – спросил Джейсон.

– Нет. Хотя… – Воришка взглянул на звёздное небо. – Надеюсь, что Чёрный Висячий Замок ещё не спит.

– Почему его так зовут?

– Из-за ключей. У него их тысячи!

– В таком случае это наверняка тот, кого мы ищем, – сказал Джейсон, обращаясь к сестре.

Возле тёмной дубовой двери Дагоберто посмотрел на табличку с именем и, толкнув дверь, вошёл в коридор, вырубленный прямо в скале и по спирали спускавшийся куда-то вниз.

– А что, в этой крепости все двери везде и всегда открыты? – с удивлением спросила Джулия.

– Да, – ответил Дагоберто. – Таков приказ священника Джанни. Здесь запрещены ключи и замки.

И действительно, все двери, какие ребята встречали до сих пор, оказывались без замков.

– Тогда понятно, почему тут столько воров…

– Это опасное ремесло.

Джулия и Дагоберто спускались по лестнице рядом, Джейсон следовал за ними.

– Но это ведь противозаконное ремесло, – заметила девочка.

– Однако и у воров есть свои законы.

– Например?

– Наш закон внешний, а у тех, из канализации, – внутренний.

– И что бы это всё значило? – поинтересовалась Джулия.

Дагоберто нарисовал в воздухе большой квадрат.

– Представьте себе, что это крепость, – сказал он. – Если ты из тех, кто бегает по крышам, как я, например, то можешь двигаться, только перелезая через стены или забираясь на крыши. Если же из тех, кто живёт в канализации… – на его лице появилась гримаса отвращения, – то ползаешь по подземным туннелям, выбираясь оттуда наружу из сточных люков, словно жаба.

Ещё один поворот, и ребята остановились перед решёткой, висящей над проходом. Казалось, она в любую минуту может упасть и преградить путь. На стене горел факел, тщетно боровшийся с темнотой и позволявший различить дальше какой-то проход.

– Пришли, – сказал Дагоберто.

– Спорю, что и эта решётка не преградит нам дорогу, – проговорил Джейсон.

Дагоберто жестом остановил его, взялся за висевшую рядом с проходом верёвку и дёрнул её. Где-то вдали слабо прозвенел колокольчик.

– Лучше сообщить о прибытии! – объяснил Дагоберто.

Тут же зазвонил в ответ колокольчик возле решётки. И только тогда воришка переступил порог.

Джулия помедлила и потянула брата за рукав.

– А это не опасно? – тихо спросила она, глядя на решётку из толстых, как в тюрьме, прутьев, нависшую над ними и не предвещавшую ничего хорошего.

Дагоберто уже шёл дальше, как и прежде, не дожидаясь своих спутников.

– У нас есть другой выход из положения? – сердито спросил Джейсон.

– Похоже, мы уже близко.

– Будем надеяться.

После поворота направо узкий коридор начал постепенно расширяться, пока не вывел в нескончаемо длинное сводчатое помещение, вырубленное в скале.

Торцевой стены у этого огромного зала не оказалось. Вместо неё вдали виднелись звёздное небо, островерхие горные вершины и крутой обрыв, а на полу, у самого обрыва, что-то вроде куриных насестов, на которых сидели десятки белых сов, тревожно крутивших головой.

Насесты висели на длинных цепях, которые, сплетаясь под потолком, образовывали своего рода паутину.

На одной из качавшихся цепей висел огромный светильник в виде колеса от телеги, на котором горело по меньшей мере двадцать тёмных свечей, и с них свисали сталактиты из застывшего воска.

Чёрный Висячий Замок сидел, освещённый неровным светом этого светильника, в кресле с высокой спинкой, обитой разными тряпичными лоскутами. На столе перед ним лежала груда самых разных ключей, множество других висели на длинных чёрных гвоздях сверху донизу по всем трём стенам огромного помещения.

Выглядело оно очень странно и походило на какой-то необычный цирк.

– Кто отважился потревожить Чёрного Висячего Замка? – громовым голосом потребовал ответа человек.

Мальчик с белыми глазами поднял руку в знак приветствия:

– Привет тебе, Бальтазар. Это я, Дагоберто, из тех, кто бегает по крышам.

Ключ, который держал человек, с громким лязгом упал на стол. Испугавшись этого звука, с насеста взлетела сова и с уханьем вылетела наружу.

– Из тех, кто бегает по крышам? – переспросил Бальтазар, поднимаясь во весь свой могучий рост. – Иди сюда, покажись!

Джейсон и Джулия обменялись растерянными взглядами: слишком очевидно, что этот гигант никак не мог быть Блэком Вулканом.

Бальтазар – огромного роста человек, с длиннейшими, пепельного цвета волосами, причудливо заплетёнными в две косы, с густой нечёсаной бородой, увешанной какими-то позолоченными штучками, с безумными глазами и острым, горбатым, словно кривая турецкая сабля, носом.

Подхватив Дагоберто, он высоко поднял его, словно собирался швырнуть на съедение своим совам, но всё же, видимо, передумал, потому что спросил:

– А эти двое?

– Мои друзья, – заверил мальчик.

– Идите сюда! – приказал Чёрный Висячий Замок.

Подходя к нему, Джейсон всё же попытался сопоставить этот нос, эти круглые, близко посаженные глаза и странную причёску с представлением о машинисте из Килморской бухты. Не удалось соединить эти воображаемые пазлы и Джулии, которая почти не сомневалась уже, что они оказались в какой-то ловушке.

Близнецы остановились возле стола, где грудой лежали ключи самой разнообразной формы и величины, куски воска, совиный помёт и всякие кузнечные инструменты.

Бальтазар никак не проявил гостеприимства, чтобы ребята почувствовали себя увереннее, наверное потому, что, кроме одного обшарпанного кресла, на котором сидел он сам, в помещении не оказалось ничего другого, на что можно было бы усадить гостей.

Гигант с нечёсаной бородой слегка улыбнулся:

– Могу я узнать, мальчик, который бегает по крышам, зачем ты пришёл ко мне со своими друзьями?

Дагоберто кивнул сначала на Джулию, потом на Джейсона и ответил:

– Потому что они ищут одного человека. Ну я и решил, что тебя.

– Меня? Вот как! – Бальтазар расхохотался так оглушительно, что брат и сестра даже вздрогнули. – А почему?

– Вообще-то, я думаю, тут какая-то ошибка… – проговорила Джулия. – Поэтому извините за беспокойство, мы пойдём.

– Минутку! Зачем так спешить? – остановил её Бальтазар.

При звуке его голоса две совы вспорхнули со своих насестов и перелетели на другие, поближе, словно желая лучше рассмотреть ребят.

– Кого ищете, чужестранцы?

– Человека крепкого сложения, с бородой, который любит огонь, ключи и красивых женщин, – ответил Дагоберто, не обращая внимания на сердитый взгляд Джулии.

Бальтазар опять громко рассмеялся.

– Клянусь всеми ключами, замками, засовами, задвижками и защёлками, ведь ясно же, что это я! – пошутил гигант, потеребил бороду и, обнаружив в ней застрявшую косточку, швырнул её на стол.

– Ты не Блэк Вулкан, – решительно сказал Джейсон.

Глаза человека сузились, превратившись в две точки, но потом снова обрели нормальный вид.

– Нет. В самом деле нет. Я – Бальтазар. Другие зовут меня Чёрным Висячим Замком из-за моей работы. Я снимаю замки и запоры со всех дверей, какие только существуют в этой огромной крепости… – Он указал на ключи, лежавшие на столе и развешанные по стенам. – И продаю их каждому, кто хочет купить. Хотя теперь это и запрещено.

– Ясно, – сказала Джулия. – В таком случае не будем вас больше беспокоить.

– Опять спешишь, девочка! – прогремел Бальтазар. Он покачался на кресле, откинувшись на спинку, и погрузил пальцы в свою бороду. – Дай подумать… А у своего аббата ты уже спрашивал? – обратился он к Дагоберто.

– Нет, его нельзя беспокоить ночью.

– А дело срочное?

– Исключительно срочное, – не удержавшись, вставил Джейсон.

Джулия покашляла, явно нервничая.

– Мой брат немного беспокоится… Как бы это сказать… Нам очень хотелось бы повидать его… но…

Чёрный Висячий Замок оставил свою бороду в покое и нацелил указательный палец на ребят:

– Так всё же, срочное дело или нет?

– А какая разница? – осмелилась спросить Джулия.

Бальтазар поднялся и, схватив своё кресло, со всей силы грохнул его об пол:

– Ещё какая разница, девочка! Потому что если спешить незачем, то можете искать его и завтра, и послезавтра, хоть всю жизнь – при дневном свете. Но если, напротив, дело для вас очень важное и нужно найти Блэка Вулкана сейчас, в темноте, то я мог бы использовать свои монеты и подкупить кое-кого, кто может вам помочь. Или могу заставить поискать его одну из моих ночных подруг…

Совы запрыгали на своих насестах, обрадовавшись этим словам. Одна их них даже принялась клевать связку ключей, и они забренчали.

Джейсон улыбнулся:

– Они похожи на сов из Дома с зеркальной крышей.

– Что ты сказал? – спросил Бальтазар.

– Ничего, – вмешалась Джулия. – Так или иначе, мы считаем, что…

– Я видел таких же сов, как ваши, в доме одного друга, – всё-таки пояснил Джейсон, рассердившись, что сестра всё время перебивает его. – Вернее, это не столько наш друг, сколько друг того человека, которого мы ищем. Это часовщик по имени Питер Дедалус.

Бальтазар нахмурился:

– Человечек очень низкого роста… с двумя железными ободками возле глаз… Вроде вот этих? – Он пошарил на столе и извлёк из груды ключей круглые очки, точно такие, какие носил часовщик из Килморской бухты.

– Очки Питера Дедалуса! – с волнением сказал Джейсон.

Ответ Бальтазара прогремел так оглушительно, что ребята даже попятились.

– Да что вы говорите! – вскричал гигант. – Вы знаете брата Петра! С ума сойти можно! Да вы только посмотрите, что мы с ним придумали… – Он подхватил со стола тонкую, чем-то смазанную цепочку, пропустил её в прорезь головки одного из ключей и дёрнул, отчего ключ сначала упал на середину стола, а потом взлетел в снопе искр и вылетел из помещения наружу.

Изумлению ребят не было предела.

Бальтазар усмехнулся:

– Ему достаточно нескольких мгновений, чтобы набрать скорость, после чего… вот видите – он возвращается!

И действительно, ключ вновь появился под потолком в переплетении цепей, похожем на паутину, отчего они зазвенели. Тут же пришли в движение какие-то механизмы, и ключ, пробравшись между цепями, спокойно повис на одном из гвоздей на стене.

– Автоматический распределитель ключей, который изобрёл брат Пётр! – прогремел Бальтазар. – И который старательно изготовил Бальтазар, Чёрный Висячий Замок.

Джейсон и Джулия обменялись выразительными взглядами. Бесспорно, это непонятное хитроумное устройство мог создать только Питер – и никто иной.

Видя, какой оборот принимает разговор, Дагоберто радостно потёр руки, а Бальтазар, напротив, вдруг помрачнел и указал на небольшой сейф возле стола.

– Подождите-ка, а может, вы пришли сюда, – заговорил он, – чтобы получить последний взнос?

Близнецы переглянулись.

– Последний взнос? – удивился Джейсон.

– Нет, нет! Ничего такого мы не собираемся делать… – добавила Джулия.

Бальтазар явно повеселел:

– А… вот и хорошо! Ну, так как поживает старина Питер? И ещё… Подождите… Как звали его друга, ну, того, что носил смешную шапку с белым якорем?

– И с повязкой на глазу? – прибавил Джейсон, имея в виду Леонардо Минаксо.

Бальтазар покачал головой:

– Нет, насколько я помню, у него не было никакой повязки на глазу. Но так много времени прошло с тех пор, как мы виделись, что вы вполне могли бы оказаться их детьми! А вот, вспомнил! Улисс! Да, его звали Улисс. Может, и его знаете?

Глава 6
Старинная фотография

На рамочке имелась позолоченная этикетка. И на ней надпись: «Урсус Марриет». На снимке широко улыбался молодой человек, аккуратно причёсанный, в обычном пиджаке, с простым галстуком и в тёмных брюках.

Такой костюм как нельзя лучше подходил для праздника по случаю назначения директором школы в Килморской бухте.

Глядя на снимок и надпись под ним, Урсус Марриет вздохнул – уж очень тяжёлое и необычное у него имя.

«Я не хотел, конечно, чтобы мой сын стал каким-нибудь Джоном Смитом, как множество других… – вспомнил он слова отца. – Я не сомневался, что он станет важной фигурой».

А для того, чтобы стать важной фигурой, необходимо иметь особое имя, непохожее на другие.

Шестидесятилетний Урсус Марриет откинулся на спинку кожаного кресла и, повертев в пальцах остро отточенный карандаш, окинул взглядом другие выцветшие снимки, лежавшие на письменном столе и висевшие на стенах.

Вот его кабинет, какой и должен быть у важной фигуры. Вот его имя на дипломе в рамке, начертанное красивым готическим шрифтом.

Как давно это было? Десять лет назад? Двенадцать? Двадцать?

Он уже и не помнил. Урсус грустно улыбнулся и бросил карандаш на стол. Потом, хрустнув всеми суставами, сильно потянулся, зевнул, прикрыв рот рукой, и почувствовал не только усталость, но и удовлетворение.

Сегодня он провёл в школе весь день, решив наконец навести порядок в картотеке с личными делами преподавателей и учебными программами. Перебирая бумаги и пыльные папки, он даже не заметил, как наступил вечер. И теперь, когда уже стемнело, собрался покинуть свой кабинет и отправиться поужинать в тратторию «Находчивый путешественник».

А потом?

Потом он мог бы позвонить доктору Боуэну и, может быть, перекинуться с ним в карты. Или отправиться домой, чтобы отдохнуть. Если, конечно, можно отдохнуть в этом огромном, словно казарма, доме, где он жил один.

При мысли обо всех этих комнатах с закрытыми ставнями и коридорах, которые его мать велела выложить бежевым мрамором, где эхом отдавались его шаги, о гудящих трубах в ванной, где из-за недостатка давления нельзя принять нормальный душ, у него сразу же портилось настроение.

Вот потому-то Урсус Марриет и любил задерживаться в своём кабинете дольше положенного времени.

Он отодвинулся вместе с креслом, взгляд его упал на верхний ящик письменного стола. Директор школы достал оттуда коробку с нарисованным на крышке скарабеем, в которую сложил вещи, отобранные у близнецов Кавенант.

Он посмотрел на вещи с грустным любопытством, задержал взгляд на полуобгоревшей фотографии и с удивлением подумал: «Откуда у этого одиннадцатилетнего мальчика оказался в кармане такой снимок?»

На нём он узнал часовщика Питера Дедалуса и гиганта Леонардо Минаксо, ещё до того случая с акулой.

Возможно, стоял рядом с ним ещё кто-то, но край снимка обгорел.

– Питер и Леонардо… – проговорил директор. – Мои старые школьные товарищи!

Он поднёс снимок к лампе, и тут его заинтересовала одна деталь. Желая рассмотреть ее получше, он достал большую лупу и принялся изучать Леонардо Минаксо, то приближая, то удаляя лупу, чтобы добиться чёткости.

С улыбающегося лица смотрителя маяка он передвинул лупу на его шею, потом на грудь. И остановился.

На правом плече Леонардо он увидел чью-то руку. Но она принадлежала не Питеру Дедалусу, а какому-то третьему человеку, который стоял с другого бока и приобнимал смотрителя маяка.

Урсус Марриет взял ножницы и пинцет и принялся расправлять и разглаживать обгорелый край снимка, надеясь увидеть ещё что-нибудь. В директоре школы словно пробудился инстинкт следователя, ведь когда-то в молодости он мечтал стать детективом.

Осторожно расправляя обгоревший край фотографии, он разглядел часть головы человека, который ростом был явно ниже Леонардо Минаксо, но заметно выше Питера Дедалуса.

– Вот так, – проговорил Урсус Марриет, сделав это совершенно бесполезное открытие. – Вот и господин номер три!

В голове у него зазвенел невидимый колокольчик тревоги, отчего Урсус Марриет невольно припомнил другой снимок, который случайно встречался ему в последние годы.

Дело в том, что кабинет директора школы со временем превратился в хранилище наследия одного старого фотографа из Килморской бухты – очень талантливого человека по имени Уолтер Гетц, который оставил весь свой фотоархив школе в надежде, что когда-нибудь его снимки займут достойное место в каком-нибудь музее.

– Но возможно ли такое? – задался вопросом Урсус Марриет, вставая из-за стола.

Он прошёл в смежную комнату, где находился поистине огромный деревянный стеллаж – картотека высотой в два метра и шириной в шесть.

Но директор школы на память знал содержание всех ящичков в этом стеллаже и сразу же прошёл к тому, где хранился архив школьных классов самых давних выпусков.

Он провёл рукой по наклейкам с разными датами по пятилетиям и задумался, на каком остановиться. Выбрав ящичек с надписью: «1963–1968», вытянул его, но передумал и выдвинул другой, с архивом ещё более давнего выпуска, 1957–1962 годов.

Он достал все пять голубых папок, обложки которых стали от времени тонкими, как шёлк, отнёс их на письменный стол и открыл папку 1957 года.

На внутренней стороне обложки перечислялись имена учеников, хотя и различного возраста, но учившихся в одном классе. Список составила их учительница, чья подпись стояла внизу: госпожа Стелла.

– Поистине бессмертная старушка… – проговорил директор, подумав о том, что эта полная сил учительница трудится даже спустя полвека.

Директор школы прочитал вслух имена всех двенадцати учеников:

– Клитемнестра Бигглз (провалилась на экзамене), 12 лет; Феникс Смит, Фиона Джиггз, Марк Макинтайр, Мэри Клу, Мэри-Элизабет Форрест, Питер Санди, 11 лет; Виктор Вулкан и Джон Боуэн, 10 лет; Леонардо Минаксо, Элен Клу, 7 лет; Питер Дедалус, 6 лет.

Потом перебрал другие бумаги в папке и извлёк общий снимок учеников этого класса. Он был сделан в Черепаховом парке в июне 1957 года.

Вот госпожа Стелла, весёлая и слегка встревоженная. Слева от неё стоят бок о бок, выпрямившись, с невозмутимым выражением лица, двенадцать учеников в серой форме. И самый последний…

– Это же он! – воскликнул директор и схватил лупу.

Самый низенький в классе ученик – а это мог быть только Питер Дедалус – держал за руку самую высокую ученицу и второгодницу Клитемнестру Бигглз.

– Странно, она единственная из всего класса провалилась на экзаменах, а потом уехала из Килморской бухты и стала учительницей в другом городе…

Справа от Питера стоял плотный крепыш – юный Вулкан. И смотрел он отнюдь не на фотографа, как все, а на сплетённые руки Питера и Директор перевёл взгляд дальше: вот совсем юный и неузнаваемый отец Феникс, задолго до того, как осознал своё предазначение. В обнимку с ним стоял Леонардо Минаксо.

– Вот, оказывается, кто этот неизвестный третий приятель, – обрадовался директор и улыбнулся.

Здесь на плече Леонардо тоже видна была чья-то рука, и на самом краю снимка, обрезанного, как было принято в те времена, волнистой линией, виднелась половина лица какого-то мальчика не в школьной форме, а в коротких штанишках и белой рубашке.

– Вот это называется память… – порадовался за себя директор, положив рядом оба снимка, чтобы сравнить.

Он перевернул снимок класса и быстро сосчитал подписи учеников: тринадцать. На одного больше, чем должно быть.

Директор школы взял карандаш и стал вычёркивать имена.

– Нестор! – воскликнул он, когда выяснил, кому принадлежит лишняя подпись. – Но как оказался Нестор на этом снимке?