Текст книги "Тихая Сапа"

Улья Нова
Тихая Сапа

Почему в агентстве ее прозвали «Тихая Сапа»? Каждое утро, поджав бесцветные губки, ничем не выдавая себя, она тенью крадется по коридору. Обманув певучую дверь, беззвучно проникает в комнату, прячет в шкаф серенькое пальтецо и бочком пробирается на свое место, к окну.

Год назад, когда Тихая Сапа появилась в агентстве, в медлительные утренние часы, спрятавшись за компьютер и бумаги, Артем украдкой наблюдал за ней. Раньше напротив него, на месте этой бесцветной и неподвижной новенькой, пылко трудилась неутомимая копирайтер Лиза. Наблюдать за Лизой было одно удовольствие. С ее появлением в агентстве коллеги каждый день вознаграждались бесплатным представлением под названием: «Лиза, перспективный сотрудник, пашет за троих». Приблизительно раз в месяц непоседливая Лиза меняла цвет волос и прически, становясь то пепельной блондинкой, то рыжей кудряшкой, то брюнеткой со строгим каре. Перед монитором Лиза устраивала непрекращающееся шоу многозначительных гримасок, деловитых ухмылок, разнокалиберных смешков. Она извлекала из цветастой сумки пудреницу «Chanel» или инкрустированный портсигар, надевала темные очки-стрекозы, рассыпала по полу пастилки в виде розовых и голубых медвежат, замечала стрелку на бордовых колготах, скидывала сабо, фотографировала кружку, натягивала бирюзовые ботфорты из кожи питона, хрипло нашептывала что-то в третий за этот год iPhone. Но вскоре шумная Лиза вышла замуж и укатила в Европу, где у ее супруга как будто был антикварный магазинчик. Прерывая работу, Артем теперь скучал, бездумно медитировал в окно на угол соседнего серого знания и с нетерпением следил, не появится ли в руках у Тихой Сапы что-нибудь неожиданное и занятное.

Оглядывая ее с ног до головы, он надеялся, что Тихая Сапа скоро акклиматизируется в агентстве, оживет, обнаглеет и удивит всех какой-нибудь поблекшей бабушкиной брошкой или новой прической. Но Тихая Сапа ничем не радовала Артема, не скрашивала своим видом его полуденные часы, не дарила повода для разговоров за обедом. А только нагоняла зевоту и сгущала тягучую тоску учреждения, комнаты, кабинеты и коридоры которого затянуты в пластик невыразительных и не раздражающих сознание оттенков. Сутулясь, Тихая Сапа замирала у окна, впадала в задумчивость или изображала сосредоточенную и неторопливую деятельность, на самом же деле оттягивая время и дожидаясь обеда. Издали и вблизи она была похожа на трафарет, вырезанный из серого картона. Ее бесцветные волосы, зачесанные назад и затянутые резинкой в тугой хвост, день ото дня все сильнее нагоняли на сослуживцев уныние.

Яркое зимнее солнце января превращало любую ледышку в алмаз. Ясное небо без единого облачка подавало надежды на отпуск, а Тихая Сапа была неизменно облачена в серое. Серые кофточки, юбки цвета пепла или серенькие брюки, прекрасно скрывающие все особенности фигуры. Нечто серое неторопливо сновало мимо Артема с сутулой спиной, на ходу неумело смахивая что-нибудь со стола – неплохая проверка стойкости настроения и оптимизма. Скоро Артем решил, что цвет гардероба Сапы как нельзя лучше подходит к ее блеклому, мгновенно забывающемуся лицу.

К концу ее испытательного срока Артем стал терять терпение: ну, не хочешь рассказывать о себе, так хоть для приличия удели внимание сослуживцам. Но Сапа продолжала неслышно отвечать на вопросы, тенью пробиралась за рабочий стол, весь день сидела, неподвижно уткнувшись в монитор, и лишь легонько кивала головой на прощание.

Как-то раз в курилке, которая располагалась на площадке третьего этажа, Артем узнал, что многие в конторе испытывали нечто подобное: несколько недель они присматривались к Сапе, тщетно ждали от нее знаков внимания, делали попытки завязать разговор, но, оскорбленные робостью и молчанием, махнули рукой, постарались не замечать и почти забыли о ее существовании. Так и проработала Тихая Сапа почти целый год в агентстве, не привлекая внимания, одарив каждого сослуживца от силы десятком сухих сдержанных слов.

В один из тяжких предновогодних дней, когда не очень-то вникаешь во все, что творится вокруг, ближе к вечеру в агентстве настойчиво дребезжал телефон. Звонок тонул в гуле офиса, но все были так заняты, что и горная лавина прошла бы незамеченной. Наконец, не выдержав, ответила координатор спецпроектов Наденька. В трубке звучал мягкий и ласковый мужской голос, от которого веет маленькими ночными ресторанчиками. Вот почему Наденька так хлопала ресницами и старательно поправляла прическу.

– Кого позвать? Извините, скорее всего вы ошиблись, у нас таких нет, – как же бархатно она мурлыкала, вкладывая в интонацию все свое обаяние и даже более чем, – да, номер наш, но Вероника здесь не работает.

– Это, наверное, меня, – неожиданно прошелестело рядом. Тихая Сапа, молчаливый серый трафарет, неслышно возникла и подхватила трубку, готовую выпасть из рук удивленной Наденьки.

Забившись в уголок, Сапа изредка кивала головой в трубку. Пожалев, что отвлекся, Артем уставился в монитор, стараясь настроиться на работу. И тут вдруг Тихая Сапа из своего угла громко и внятно произнесла во всеуслышание следующее:

– Тогда встретимся завтра, – Артем даже закашлялся от неожиданности, он и не думал, что серая Сапа может так бойко и громко говорить, – на Чистых Прудах, у памятника… я буду ждать. Значит, в половине восьмого. До завтра. – Оказалось, на эту оживленную и радостную речь обернулся не только он. Многие, оторвав головы от ноутбуков и мониторов, с удивлением посматривали на Тихую Сапу, неожиданно вспомнили о ее существовании в агентстве и на земле. Никого не замечая, она аккуратно положила трубку и скользнула на свое место, к окну. Весь остаток дня, часто отрываясь от документов, она блуждала взглядом над головами сослуживцев и беззаботно улыбалась своим мыслям. На ее блеклом сером лице неожиданно проявились глаза. Они возникли внезапно, словно кто-то незаметно пририсовал их на сером трафарете лица – мечтательно распахнутыми, сверкающими на солнце, серо-голубыми, будто освободившаяся ото льда речная вода.

На следующий день Артем попал в вялую пробку на Ленинском проспекте и опоздал в офис на полтора часа. Пристраивая плащ в шкаф, он нечаянно наткнулся на вешалку с сереньким пальтецом Сапы. Оно оказалось кашемировым и мягким на ощупь, словно шерсть ухоженной персидской кошки. Заранее приготовившись быть снисходительным, он украдкой заглянул на ярлык. Густыми черными ресницами ему подмигнула надпись «Сomme des garcons», да так неожиданно, что Артем вздрогнул. И как-то даже смутился. И как-то слегка отор

...

конец ознакомительного фрагмента