Текст книги "Мир пропадает без красоты"

Мир пропадает без красоты
Ульяна Иванова

© Ульяна Иванова, 2024

ISBN 978-5-0062-3516-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Мир пропадает без красоты…»

 
Мир пропадает без красоты,
Без простоты,
Где не нужно с вы
Переходить на ты,
Где вещие сны
Сбываются. Ломоты
В конечностях нет, глаза не пусты
От слез или слепоты.
Где книги не нужно бросать в костры,
В кусты.
Где яркими будут зонты,
Вины
Останется блеклый след, и мы
Не осудим, если вместо «куда?» – «куды́?»,
Если вместо китов коты
И вместо трёх – четы-
ре. Бездумно считая столбы,
Гнать себя от версты до версты,
Чтоб найти вот такие миры,
Где не будет извечной беды,
Где будешь ты…
 

Без слов

 
Вчера был дождь – сегодня будет снег.
Вчера был сон – сегодня – человек.
Как важное сказать без слов?
Не будет человека – нет и снов.
На смену дня всегда приходит ночь,
Но, как придет, так и уходит прочь.
Вчера был дождь – сегодня будет снег.
Не будет сна – пропал и человек.
 

Триптих: тревожное

 
Птичьей лапой застыли стрелки часов,
Время, кажется, больше не капает на пол,
Время не свищет, не бьется в стекло,
Не уйдет, не умчится, не грянет набатом.
 
 
Но
 
 
Я чувствую кожей
Знакомый до дрожи
Безумно похожий
Приветливый жест.
Все снова по кругу,
И кто мы друг другу?
Несу я с испугом
Соломенный крест.
Во что же я верю?
В проклятое время,
В нещадное время!
Оно меня ест,
Оно меня гложет —
Мне хуже и горше.
Я будто заложник
Без права на месть!
 
 
И
 
 
Кружат, кружат
Слова
И мысли в моей
Голове.
Тебе
О них не узнать,
Гадать
Не нужно, прошу.
Когда-нибудь я
Сама
Тебе расскажу.
О том, о том,
Что я не могу
Понять,
Принять.
Терять
Мне нечего,
Но
Одно
Я буду беречь
Всегда —
Ту самую часть,
Ту малую часть
Себя.
 

«Впервые её я увидел в письме…»

 
Впервые её я увидел в письме
И мельком в полотнах Босха.
Неясная, мнимая чудилась мне,
Лишённая вечного лоска.
Я ей не любовник, не друг и не враг,
Из реальности выброшен, словно
Бы всё на земле это рдеющий мак,
Заколотый в русые волны.
Она надо мною смеялась опять
И вновь исчезала в тумане.
Улыбкой сражённый, не мог я молчать,
Но слово осталось в кармане.
 
 
Раскрыты глаза и опять – в потолок,
И ключ аккуратно повёрнут,
А мысли бежали, сбиваясь в поток,
Листок поперечно согнут.
От две́ри к двери́, изменяя удар,
Тревога за сотой печатью
Взрывалась на части, идущие в пар,
Взметалась над пыльной кроватью.
На кухне она, разбирает пакет,
Стоит как ни в чем не бывало.
В руке, весь измятый, держал я сонет,
Поняв, что написано мало.
Она не заметила было меня:
Мой голос звучал все глуше.
Я просто спросил: «Что же там у тебя?», —
Улыбкой ответила: «Груши…».
 

1.

 
Мы умрём, когда выпадет первый снег,
А, как видишь, уж с ночи белым-бело.
Я мечтала тогда отыскать ночлег…
Жаль, что нас с тобою совсем замело.
 
 
Я вспомню лето и мятого платья шелк,
Деревья в цвету и мечты улететь в Париж.
Все события, люди переплелись в клубок,
И осталось усталое «только лишь…».
 
 
Ночи зимние, точно, как год назад:
Кто-то циркулем ровный отмерил круг.
Исцарапает мысли мои снегопад,
На лице нарисует немой испуг.
 
 
Я исчезла внутри твоих ярких глаз,
Когда позабыла, как делать вдох.
Может, я потеряла последний шанс,
Или просто вижу во всем подвох?
 
 
Мы умрём, когда выпадет первый снег,
А, как видишь, уж с ночи белым-бело…
И я не поверю, что этой ночью мне
Тонкие пальцы твои показались сном.
 

2.

 
О чем поют парижские коты,
когда сидят на крыше по утрам?
О том, что нам заканчивать пора
искать рояль, где не растут кусты?
Рассветный час так зыбок и несмел,
но я прильнула, не страшась ничуть,
к усталому, колючему плечу…
Мы встретились, как зацвела сирень.
Не укололась – крови не видать,
вы вздрогнули и посмотрели сквозь
меня. И вдруг сиреневая гроздь
на нас свалилась каплями дождя.
Вы говорите: выросли кусты,
а значит где-то спрятался подвох —
я промолчу и потеряю вдох,
упав лицом в промокшие цветы.
 
 
И будет день так взбалмошен и пьян,
прогонит кошек городским ворчаньем.
Пускай пылятся сотни «фортепьян»,
когда сирень наполнится молчаньем.
 

«Я когда-то любил так сильно…»

 
Я когда-то любил так сильно,
Что сводило глаза и скулы.
Ты казалась такой красивой,
Что я стал абсолютно слеп.
 

Ведьма

 
Растекались по небу разводы из туч,
Растекалась по нёбу медовая речь.
Ты меня поцелуй, как покажется луч,
На груди приласкай, не приказывай жечь.
 
 
Тихой поступью
ㅤㅤㅤв тёмной комнате
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤты пытаешься
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤпустоту убить;
окна – дверями,
ㅤㅤㅤдвери – окнами
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤты от ужаса
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤназываешь вдруг;
стены скалятся
ㅤㅤㅤи злорадствуют,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤа ты мечешься
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤдиким узником;
весь опутанный
ㅤㅤㅤне веревками
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤты не сможешь
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤотсюда выбраться;
беспрестанно и
ㅤㅤㅤнеприкаянно
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤв голове твоей
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤголос девичий
раздаётся
ㅤㅤㅤжестоко-жалобно —
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤв этом голосе
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤчеловечного,
как на чистом
ㅤㅤㅤлисте пергамента,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤне сыскать
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤни единой чёрточки,
ты сражаешься
ㅤㅤㅤс ним отчаянно
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤисступленно и
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤодичало, но
она чувствует
ㅤㅤㅤтвои слабости
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤи, голодная,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤулыбается,
ты обманом
ㅤㅤㅤеё не вытравишь,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤно и лестью ты
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤс ней не справишься;
обезумевший
ㅤㅤㅤи испуганный
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤна коленях пред
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤней возмолишься —
она рёбра тебе
ㅤㅤㅤраскрошит и
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤтвоё сердце
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤсебе возьмёт.
 

Колыбельная

 
Солнце по небу катится, катится, катится,
День от усталости плачет вечерней росой —
Сон уже близко. Здравствуй, моя красавица,
Не гневайся сильно, позволь, я останусь с Тобой.
 
 
Дай поцелую я руки Твои холодные
И нежно дотронусь до белых Твоих волос,
Дай посмотрю в глаза Твои синие и голодные,
И с красного платья вытру потоки слёз.
 
 
Пусть же не кончится вечная Твоя молодость,
Засыпай поскорей, я Тебя разбужу к утру.
Дело мое есть сердца выжигать глаголами,
Но сегодняшней ночью я косу Тебе сплету.
 
 
Средь белых волос я прядь отыскала русую,
Где ж Твои локоны цвета сожжённого льна?
Дорога к Тебе устлана извергами и трусами,
Но это едва ли… едва ли Твоя вина.
 
 
С последним лучом оставит песню истошную
Пташка, в закатном облаке растворясь, а Тебе
Пусть приснится ж великое Твоё прошлое,
Легенды, сказанья забытых старинных дней:
 
 
Дикие волки завоют лесами тёмными,
Выползут духи из самых таинственных книг.
И кострища вспылают, могучие и свободные,
В небе сверкнёт Твой грозно-прекрасный лик.
 
 
Вороны будут виться в дрожащем мареве,
Их перья острее даже стальных ножей,
И путник заблудший, потерянный и израненный
Спасённым окажется взором Твоих очей.
 
 
И кони промчатся, равнины скрывая гривами,
Пытаясь объять Твою необъятную даль.
Говорят, что тогда… тогда Ты была любимою,
Но для меня любимой останешься навсегда.
 
 
А тоска панихидно затянет распевы хмéльные,
Ни за что я не дам ей Тебя уморить, никогда!
Пусть далёко летит и поётся моя колыбельная…
Засыпай, моя милая, засыпай.
 

Май

 
Май замёрз и поседел,
Тело сжалось под пальто.
Быстрый шаг и ватный снег
Всё играют в домино.
 

Цикл: лето

«Остыли ладони, и взгляд расплывается…»

 
Остыли ладони, и взгляд расплывается,
Я был так красив, безнадёжен и юн…
В глазах у меня расцветает акация,
Тогда точно так же зацвёл и июнь.
 
 
Луна свою бледность от солнца укрыла,
Скрываюсь и я, отчего – не пойму.
Улыбка глазами моими забыта,
И как же теперь я беглянку найду?
 
 
А юность моя так трепещет и бьётся,
Костром безнадёжным и жгучим горит;
Моя юность похожа на солнце —
Она выжгла меня изнутри.
 
 
И цветок не коснулся плеча, но
Я жалею о том, что молчал,
Так нелепо и так случайно,
Незаметно я всё терял…
 
 
Я смеялся, наверно, вечность,
Но мой хохот не тронул век;
Виноваты, конечно, плечи:
Они путают плач и смех.
 

Бессонница

 
Всё сжималось внутри и блестело от влаги.
Не тревожьте мой сон – я не скоро усну.
Наяву мне мерещились смыслы и знаки,
Они гнались за мной, предвещая беду.
 
 
Темнота обнимала меня как ребёнка.
Не тревожьте мой сон – я полночи не сплю.
Моя кожа казалась прозрачной и тонкой,
Словно в ней истлевал уходящий июль.
 
 
Под ногами летели бетонные плиты.
Не тревожьте мой сон – загорелось табло
Перед взглядом и, вспыхнув, осталось убито,
Как мой бег замеревший в вагоне метро.
 
 
Я очнулся и вынырнул, вышел и замер.
Не тревожьте мой сон – я пытаюсь уснуть
Под прицелом живых металлических камер,
Подставляя им спину – закрыв от них грудь.
 
 
Я увидел тебя рядом с собственной тенью,
Только ты не тревожишь мой сон и покой.
Мне бы вечно стоять здесь дрожащей мишенью —
Я проснулся, и выстрел опять в молоко.
 

«Волосы взбиты…»

 
Волосы взбиты,
руки разложены
на перекрестьях паркетных полос.
Веки прикрыты,
стены раскрошены,
небо забрызгано каплями звёзд.
Небо бездонно,
по озеру катится,
выдох становится всё холодней.
Ласковым мёдом
август останется
на белоснежном горячем бедре.
 

Цикл: городское

Вечер простыл

 
Вечер простыл
и спустился ко мне во двор.
«Принеси, – говорит. —
Лекарство от лихорадки».
Я молчу
и смотрю на него в упор,
А его взгляд со мною играет в п

...

конец ознакомительного фрагмента