Текст книги "Оберег для огненного мага"

Ульяна Каршева
Оберег для огненного мага

Глава 1

Специально оставленный просвет между шторами дал возможность весеннему солнцу заглянуть в спальню и осторожно коснуться щеки спящей девушки. Когда луч ласково дотронулся до века, она сонно пожмурилась, не открывая глаз, села на постели и хрипловато пробормотала:

– Привет, Алекса. Подъем!

Открыла глаза и, повернувшись и спустив ноги, снова поздоровалась с собой, отраженной в зеркале шкафа:

– Алекса, надеюсь – доброго утра!

Пару секунд посидела, качаясь, глядя в зеркало и не видя его, а потом слетела с постели – и утро началось!

Распахнула окно в сад – и вдохнула запахи пробуждающегося весеннего дня: свежие ароматы последнего, все еще тающего снега, несмело проглядывающей земли с робко торчащей на ней травой. Услышала хулиганский пересвист синиц и галдеж галочьей стаи… И – понеслось! Умылась, влезла в длинную широкую юбку, застегнула пуговицы на блузке, сунула ноги в старые туфли на высоком каблуке – спецобувь для утренней побудки! Метнула взгляд на сумку с учебниками – надо же, с вечера приготовила! Хоть об этом сейчас можно не думать! Оглянулась: две большие кошки, рыжая и разноцветная, деловито влезшие в окно, уже успели устроиться на постели при подушке – пока местечко не остыло. Улыбнулась им, замурлыкавшим, глядя на нее, и выскочила из комнаты. Сбежав по лестнице в зал первого этажа, Алекса затем ворвалась на кухню, поставила большой чайник и кастрюлю с кашей, сваренной вечером, греться на плиту и помчалась назад на второй этаж.

– Девочки, Люк, подъем! Быстро встаем! Быстро!

Она по очереди заходила в комнаты сестер, а затем и брата и сдергивала со всех одеяло, вызывая тем самым протестующий вопль или жалобный стон. Безжалостно чеканя каблуком шаг, она снова отходила к двери и оттуда говорила командирским тоном:

– Дэйзи, если не встанешь – приду с водой! Вылью на тебя и на постель!

– Джесмин, если не встанешь – приду с водой…

– Люк, если не встанешь…

– Эмбер, если не встанешь…

И только в последней комнате Алекса подошла к постели и ласково откинула одеяло с сонно моргающей на солнце малышки лет пяти в длиннющей ночнушке с кружевами и помогла ей сесть.

– Ну что, лапочка Венди, выспалась, проснулась? Пошли умываться, Венди?

Она успела умыть девочку, одеть ее, и вместе они спустились в столовую, где Алекса усадила племянницу на высокий стул перед столом и поставила перед ней тарелку с кашей. Пока девушка быстро накладывала кашу по другим тарелкам, одновременно мимоходом черпая и себе ложкой из кастрюли, спустились остальные. Самая старшая из сестер, Эмбер, наклонилась над дочерью и чмокнула ее в макушку:

– Привет, Венди!

Малышка приветственно взмахнула ложкой, и в столовой раздался визг Эмбер, получившей от дочки по лбу. Деловито, словно ничего особенного и не произошло (впрочем, а что произошло из того, что отличало бы это утро от всех остальных?), Алекса схватила старшую сестру за подбородок и быстро оттерла полотенцем потеки каши с ее лица под здоровый смех Венди.

– Эмбер, садись и ешь кашу!

– Надоела твоя каша до смерти! – раздраженно сказала Эмбер, отбирая полотенце и подходя к зеркалу между окнами.

– Не нравится – вари сама что хочешь, – привычно огрызнулась Алекса и обернулась к остальным сестрам и братишке. – У вас пять минут на все про все! Быстро все съесть – и бегом на улицу! Мэтти сказал, что он из-за нас всегда опаздывает и поэтому сегодня ждать не будет! Опоздаем – будем добираться на своих! Меня все поняли?

– А может, в школу сегодня не ходить? – с надеждой спросила Дэйзи.

– Ой, а правда, давайте прогуляем! – обрадовалась Джесмин.

– Заколдую – будете ходить, как солдаты в армии! – машинально от частого повторения предупредила Алекса.

– Нас заколдовать нельзя! – обиженно встрял Люк.

Он набрал ложкой слишком много жидковатой каши, и часть жидкости, не удержавшись, смачно капнула на его школьную форму, тут же размазавшись донизу по всему пиджачку. Малышка Венди при виде такого безобразия снова фыркнула от смеха и обрызгала только что положенной в рот кашей не только себя, но и своих соседок – Джесмин и Дэйзи. Те взвыли от неожиданности. Эмбер быстро подошла к Венди протереть ей рот, а заодно оградить от воплей обозлившихся сестер. Алекса деловито раздала сестрам салфетки и в очередной раз напомнила, что ее друг Мэтти, который каждое утро отвозит их в школу, в детский сад, на работу и в университет, сегодня не собирается никого дожидаться. А потом встала во главе стола, торопливо доедая кашу и следя, чтобы за столом больше не было никаких неприятных казусов.

Господи, быстрее бы вернулись родители, уехавшие к дедушке с бабушкой на юбилей их свадьбы! Недели не прошло с их отъезда, а у нее уже сил никаких не осталось! И Алекса еще завидовала родителям, что они так спокойно живут?! Маме хорошо, часто думала она: сидит дома, где делать, в сущности, нечего, командуй только детьми – и все! А тут вон что, оказывается! О-ох…

Четыре девочки и мальчик семейства Коллум были и похожи друг на дружку – и не похожи. Если старшие отличались темно-русыми волосами, то младшие: Дэйзи, Джесмин и Люк – постепенно светлели. А малышка Венди, с которой Эмбер вернулась в родительский дом после развода, могла гордиться почти белыми кудряшками. А еще у старших сестер черты лица были более жесткие, а у младших мягче. Алекса сознавала это и решила про себя, что эта жесткость появляется с годами. Эмбер, например, совсем взрослая, что естественно, ведь старшая. Хотя с утверждением о ее зрелости наблюдавшая за нею Алекса могла бы поспорить: ей все казалось, что старшая сестра ведет себя слишком легкомысленно.

Самой Алексе частенько приходилось брать на себя заботу о младших, которые ходили в разновозрастные классы общеобразовательной школы и три раза в неделю дополнительно посещали школу магии и колдовства. Алекса часто думала, что лучше бы они, как некоторые, выбрали музыкальную детскую школу или художественную. Ей казалось, что, например, сестры появляются в школе магии, чтобы покрасоваться там и наболтаться вволю. Во всяком случае, их конспекты представляли собой неудобочитаемый вариант ее собственных конспектов из далекого прошлого. Зная до сих пор свои школьные лекции наизусть, Алекса тем не менее не могла разобрать почерка сестер, когда пыталась проверить, в самом ли деле они были на занятиях, а не гоняли собак на улице, по выражению отца.

– Быстро на крыльцо! – велела она, выпроваживая сестер и Люка из столовой. – Мэтти приехал! Слышите? Быстро!

– Хватит командова-ать! – проныла Джесмин, которая в панике озиралась, вспоминая, где посеяла помаду.

Раздраженный долгим ожиданием Мэтти снова просигналил, и Алекса запаниковала, уже буквально выпихивая свое «семейство» на улицу. Щебечущие младшие побежали по дорожке к калитке, причем Алексе пришлось схватить не только свою сумку, но и благодушно поглядывающую кругом Венди. Эмбер все еще красила губы перед зеркалом в прихожей. Алекса, добежав до машины, оглянулась: Эмбер не торопилась, прекрасно сознавая, что теперь, когда Венди на руках Алексы, Мэтти никуда не уедет без нее, опаздывающей.

– Привет, – заискивающе сказала Алекса Мэтти, высунувшемуся из окна машины. – Прости нас, пожалуйста.

– Садитесь быстрей, – буркнул Мэтти. – Алекса, может, мне приезжать пораньше? Вытаскивать вас самому из постелей? Эй, кроха, улыбнись мне!

– Дядя Мэтти, меня крохой не называют, – сказала Венди, расплываясь в улыбке, и потянулась к нему ручками. Алекса еле успела отодвинуться от окна, чтобы она не вцепилась в опущенное стекло.

– Садитесь, – снова раздраженно повторил Мэтти.

Алекса оглянулась, заметив, что он глядит мимо нее. Так, Эмбер идет. Даже не торопится.

Вчетвером, с малышкой Венди на коленях, они загрузились на заднее сиденье, а Эмбер, как старшая, села рядом с водителем. Сначала завезли сестер и братишку в школу, благо та находилась неподалеку. Потом оставили в детском саду Венди за зданием той же школы. И наконец, Эмбер вышла рядом со швейной мастерской. Слава богу, их корпус университета по некоторым причинам располагался в том же пригороде, где живет Алекса!.. Машина тронулась с места, и Мэтти спросил у Алексы, пересевшей к нему:

– Долго еще ваши родители будут в отъезде?

– Дня три, – вздохнула она.

– И что – теперь из-за своих вообще никуда? Мы ведь договаривались…

– Я помню, Мэтти, – поспешно сказала Алекса. – Попрошу Эмбер посидеть вечер с девочками, она согласится.

– Ты что?! Сидела у нас за спиной и не слышала, что она сказала? Она тоже приглашена на праздник к Винтерам! Дочка Винтеров – ее однокурсница!

Эмбер университет не окончила. Выскочила замуж на третьем курсе и сразу родила Венди. Была такая любовь! Только вот испытания бытом любовь не выдержала. Молодому мужу пришлось найти работу, чтобы содержать дом и семью. Его родители помогали, чем могли, но Эмбер… Ей стало скучно. И чтобы развеять скуку, она начала устраивать скандалы мужу, едва тот задерживался на пару минут дольше обычного. Алекса этого понять не могла, но такая малость, как скандалы, вернула Эмбер домой. Родители только вздохнули, но дочь приняли. Венди помирила с возвращением Эмбер всех: всегда очаровательна, как само солнышко, она умела найти повод для смеха, а глядя на нее, смягчались все. В университет Эмбер не смогла вернуться. И так небольшие, способности к магии за пару лет без учебы исчезли совсем. Впрочем, Эмбер не расстраивалась. Руки у нее были золотые, что ценилось не меньше, чем умение колдовать.

Алекса вздохнула:

– Попробую уговорить сестер посидеть с Венди, тогда они точно никуда…

Мэтти даже рассмеялся:

– Угу! А то я твоих сестер не знаю! Будут они сидеть с малышкой!

– Мэтти, не смейся! Я придумаю что-нибудь! Правда!

Мэтти уже улыбался, и Алекса решила, что он отошел от раздражения.

Парень старше курсом ей очень нравился. Алекса не чувствовала к нему такой сумасшедшей любви, какая была у Эмбер с ее женихом, но полагала, что это и к лучшему. Значит, чувство будет крепче. А Мэтти… Он такой красивый! Высокий, светловолосый, обычно всегда улыбчивый. Улыбка его и очаровала Алексу, когда он только раз взглянул на нее во время одного из студенческих праздников. Очаровало и то, что, несмотря на ее сумасшедших сестренок и братишку-зануду, он продолжал спокойно относиться к самой Алексе, хоть ее младшие порой доставали его очень сильно. Лишь один раз он спросил:

– Ты уверена, что среди вас Эмбер, а не ты старшая?

Алекса тогда от неожиданности засмеялась и уверила его, что она и впрямь вторая по старшинству. Правда, его замечание заставило ее постоять перед зеркалом, вздыхая: да, пусть Эмбер и старшая, но выглядит интереснее, чем она – не слишком высокая девица, вечно одетая в одно и то же (Алекса считала удобным так ходить на занятия – почти форма!), без грана косметики – лишь губы подкрашивать приходилось иногда; лицо простое, без ярких черт, глаза чистого серого цвета, носишко обыкновенный, да и темные волосы собирала всегда в хвост.

Раздолбанная, старенькая машина Мэтти подъехала к университетскому корпусу и втиснулась в один из машинных рядов. Не успела Алекса, открыв дверцу, выйти, как услышала:

– Эй, в колымаге, а ну, брысь отсюда! Это наше место!

Девушка все-таки вышла и, бросив взгляд на насупившегося Мэтти, ответила:

– Валите отсюда сами, маникюрщики! Это место всегда было нашим!

– Алекса, не надо, – негромко сказал Мэтти.

– Мэтти, прекрати! – рассердилась Алекса. – Один раз уступишь – эти маникюрщики так и будут этим пользоваться. Выходи. Ничего они машине не сделают.

Маникюрщиками обзывали в университете студентов из богатых семей, с чего-то возомнивших себя на особом положении. По законам, в университете должна была царить демократия. В реальности все происходило несколько иначе. И сейчас Мэтти беспрекословно подал машину назад, чтобы выбраться из ряда и отъехать подальше. Растерянная Алекса, оставшаяся на месте, – не успела сесть, взглянула ему вслед, потом на радостно гогочущих молодчиков, которые готовились на своей машине влезть в освободившееся пространство. И поняла: если она сейчас не выплеснет… И встряхнула кистью на место, где только что стояла машина.

Гогот смолк. Уже спокойная Алекса осмотрела асфальт. Тра́вы, вызванные снизу, его буквально взорвали. И лишь после осмотра не спеша пошла к машине Мэтти. Молодчиков она не знала. Даже с какого они факультета. То, что богатенькие, – видно сразу: и по манере одеваться, и по машинам, и по поведению. Но утро уже настроило ее на боевой лад. И даже сиюминутного выброса силы было маловато.

Поэтому она подошла к хмурому Мэтти, пристроившему машину с края, и спокойно сообщила:

– Я за корпус огневиков.

Он, не оборачиваясь, скосился на молодчиков, которые в прострации стояли перед свободным, но – увы! – недостижимым местом для машины (все ясно – первый курс!), и кивнул. Она поняла его: им двоим еще учиться здесь. А мало ли с кем встретишься в университете. Может, потом и по жизни придется сотрудничать. Лучше не сталкиваться в лоб. Плохо, что они еще ее запомнят…

За корпусом огневиков начинался громадный овраг, больше всего похожий на каньон. Появился он стараниями тех, кто учился сбрасывать здесь ненужную силу, появлявшуюся в результате негативного настроения. Алексу сейчас даже преподаватели ругать не будут, если она опоздает. Сразу поймут, что сбрасывала негатив. Поэтому она и пошла неспешно, выпрямив спину. А как иначе? Прорвет сразу, если не будешь концентрироваться на удержании растущей разрушительной силы.

На первую пару, как и ожидалось, опоздала. Конец первого часа проболталась в коридоре второго этажа, то и дело подходя к окну и размышляя обо всем подряд. Время от времени составляла в уме список, что надо будет купить домой на обратном пути. И повторяла конспекты, что выучила наизусть еще дома. Ботаник же…

Пока ждала перерыва, рассеянно успела обменяться неприязненными взглядами с теми самыми молодчиками-маникюрщиками. Откуда они появились, так и не поняла, но они сели за стол в рекреации, рядом с дверью в библиотеку, и усиленно пытались подколоть ее, исподтишка посылая к ней небольшие порции силы, которые при соприкосновении с их целью превращались в мелкий, но надоедливый огонь. Личная защита девушке помогала плохо при ее глубокой задумчивости. Наконец Алекса вышла из раздумий, и до нее дошло, что эти трое – огневики-первокурсники. Она закатила глаза и ответила на их подкалывание, легко открыв на расстоянии пожарные краны над столом. Ошарашенные первачи, мокрые, всполошенными из-за внезапного дождя курицами сорвались с места и смылись куда-то. Сушиться, наверное. Алекса со вздохом понадеялась, что их не будет до конца часа.

И снова отвернулась к окну.

Шаги за спиной спустя несколько минут расслышала, но не оборачивалась, пока не сказали:

– Ты с факультета ведьм?

Алекса неохотно обернулась. Взгляд сначала скользнул по коридорным часам – ага, десять минут до звонка, потом сосредоточился на спрашивающем. Терпеть не могла этого вопроса. Ее факультет считался самым невостребованным и никчемным…

Так, с этим типом надо бы поосторожнее. Отличница Алекса не обижалась на давно закрепившееся за ней в группе слегка ироничное определение «ботаник», она такой и была, в первый же год с головой окунувшись в учебу, но любую навязчивую информацию извне тоже приходилось запоминать и анализировать. Итак, этот смутно знакомый ей тип ассоциировался с какой-то опасностью. Вот только с какой? Ничего так, симпатичный даже, только выглядит каким-то туповатым и надменным. Взгляд упал на манжет слишком свободной рубахи странной расцветки в тонах от коричневого до желтого. Рисунок тоже был оригинальный – какие-то мелкие зигзаги или молнии.

Догадка появилась сразу, едва Алекса вспомнила, что сначала привлекло ее внимание в его одежде. Обшлаг рукава по краю махрился короткими черными нитками. Сжег. Ясно – огневик. Наверное, со старшего курса. Теперь, кажется, понятно, зачем он к ней подошел. Та мелочь нажаловалась. Ладно, притворимся, что ничего не поняли.

– Да, ведьма, – и через секунду, не давая ему ответить, добавила любимую присказку брата, раздражающую всех не только дома: – И чё?

– Ты не соблюдаешь законы университета, – высокомерно процедил верзила. – Нельзя использовать магию в сугубо личных целях, особенно для мщения. – И, будто специально выдержав паузу, презрительно добавил: – И кто ты такая, чтобы вообще разговаривать с тобой…

– Любопытно, – оборвала его обозлившаяся Алекса, – почему я так была уверена, что ты произнесешь эту фразу? Спорю на что угодно: сейчас ты скажешь, что можешь совершенно спокойно выкинуть меня из стен университета, потому что твои родители какие-нибудь шишки, а мои…

Внезапно ее взгляд упал на его руку.

– У тебя рукав по шву распорот, ты знаешь? Вот, вот здесь… Хочешь – зашью? У меня нитки и иголка с собой…

Девушка прервалась, вытаскивая из сумки зазвеневший мобильник. Машинально отметила, что магическая защита телефона почти на нуле и нужна зарядка.

– Да, правильно, это Алекса. А кто это?.. Что-о…

Последнее слово она выдохнула, слепо глядя вперед и обходя пока еще только удивленного огневика, как неодушевленное препятствие.

– Когда это произошло?! Он жив?! Нет, ответьте мне немедленно! Он жив?! Сейчас буду!

Обещание совпало с университетским звонком с первого часа пары, но его Алекса уже не услышала, мчась по лестнице со второго этажа. Хлопнув входной дверью, вылетела на улицу и бросилась за угол корпуса.

Позвонили из общеобразовательной школы: Люк на перемене хулиганил и на лестнице дошалился – упал на ступени, стукнувшись головой. Его привели в медпункт, где выяснили, что сотрясения мозга, кажется, нет. В больницу отправлять не обязательно, но хорошо бы ему посидеть дома хотя бы день, а потому не могла бы Алекса приехать за младшим братом, чтобы забрать его домой?

Сложив два обстоятельства: нет сотрясения, но тем не менее братишке надо посидеть дома, Алекса по дороге на остановку представила все мыслимые и немыслимые ужасы. Воображение настолько оглушило ее, что она взвизгнула от боли, когда ей чуть не выкрутили руку назад. Но еще раньше она услышала за спиной рычание:

– Со мной так не обрывают разговор!

Слепая от слез, она заглянула в лицо, которого не видела, и выпалила:

– А мне плевать, как с тобой надо разговаривать! – и зарыдала от злости, беспомощно дергая руку и машинально пытаясь освободить ее. Впечатление, что кисть попала в каменный разлом. – Пусти! Мне некогда разбираться с закомплексованными мальчишками! Проблем и без них хватает! Пусти-и!

Камни внезапно пропали с онемевшей кисти, а было шмыгнувшая носом от облегчения Алекса в следующее мгновение ахнула, оказавшись на сильных руках. Пока она соображала, что происходит, одновременно поспешно вытирая слезы, неизвестный сделал несколько шагов куда-то в сторону. Звякнул сигнал открывающейся машины. Алекса снова почувствовала движение, а затем – землю под ногами.

– Садись, – грубовато сказали ей. – Куда тебе?

– Средняя школа, – заикаясь, сказала она, быстро вытирая мокрые от слез щеки и стараясь прекратить рев.

Взглянула: перед нею и в самом деле открытая дверца шикарной машины. Быстро, пока спаситель не передумал, села рядом с водителем.

– Здесь недалеко, три остановки. Спасибо!

– Не доехали еще, – угрюмо пробормотали рядом, – а уже благодаришь.

– Так за помощь же, – постепенно успокаиваясь, ответила она.

Хлопнули дверцы, она привычно застегнула ремень безопасности – машина разгонялась.

– Мне бы сейчас так быстро не доехать. Было бы дело не во время занятий – меня бы Мэтти подвез… Ой, теперь ты из-за меня сам опоздаешь, а то и пропустишь…

– Да по фигу… – все так же угрюмо сказали рядом. А потом помолчали и спросили: – Почему ты решила, что я закомплексован?

Алекса покосилась на верзилу. Он был абсолютно серьезен.

– Не обращайте на меня и на мои слова внимания, – вздохнула она. – Просто у меня представления кое о чем отличаются от привычных. Это от папы. Он считает, если человек грубой силой и давлением старается что-то кому-то доказать, значит, он закомплексован. Уверенному в себе доказывать ничего не надо. Ему и так хорошо, он же про себя все знает, так что на мнение окружающих ему наплевать… Ну, это папа так думает, а мне кажется, что он правильно думает… Ой, доехали. Спасибо!

Она выскочила, больше не обращая на спасителя внимания. Да какое там – не обращая! Просто сразу забыла о нем, прихватив подол широкой юбки, захлопавшей на ветру, и быстро поднимаясь по лестнице. Сумка моталась за спиной, мешая бежать, но Алекса ничего не замечала.

Оказавшись в фойе, она быстро огляделась.

– Алекса-а!

– Люк!

Зареванный пятиклассник Люк встал ей навстречу от стола дежурной и несмело пошел навстречу – знал, что старшая сестра в сердцах и шлепнуть может. Голова перебинтованная, на скуле припухшая царапина, наполовину закрытая пластырем. Но Алекса уже успокоилась, главное – живой! Подбежала к братишке, завидев за ним и опасливо идущих сестренок, наверное, дожидались вместе с ним, и склонилась к нему.

– Ну, все, все… Успокойся. Я здесь, и теперь все будет хорошо.

Он обнял ее за шею и снова разревелся, теперь уже явно от облегчения. Сестры тоже подбежали, схватились за плечи обоих, глаза тоже на мокром месте.

Алекса дала всем троим отреветься, а потом встала, подхватила Люка, благо малорослый, на руки и велела:

– Дэйзи, Джесмин – на уроки. А мы – домой. Развели болото…

Девчонки сумели улыбнуться и убежали. А Алекса вытерла слезы брату, прислонившемуся к ней щекой, и с длинным вздохом спросила:

– Расскажешь, что ли? По дороге-то домой?

Обернулась к двери и замерла. Тот, угрюмый, дожидался ее. Ее? Он не договорил? Или все еще хочет крутых разборок с какой-то ведьмой-недоучкой?

Как будто догадался.

– Пошли в машину, – тяжело сказал он. – Довезу куда надо.

Притаившийся на руках сестры Люк прильнул к ней еще больше. Испугался неизвестного? Алекса подвигала головой, будто погладила щекой его щеку, а когда брат взглянул на нее, тихонько сказала:

– Он меня привез сюда. Все хорошо. – И снова вздохнула.