Текст книги "25 часов"

– Хорошо сидим, – блаженно протянула Джессика. – Только что-то скучновато. Может быть, порассказываем друг другу страшилки?

– Какой каламбур: мы сами сейчас похожи на людей, играющих главную роль в каком-нибудь ужастике. – Отозвался я.

– Ага, осталось только броситься спасаться в подвал при малейшем шорохе. Ой, что это? Слышите? – Джеймс поскрёб рукой по полу под коленкой. – Кажется, нас заметили.

Мы одарили его смешком а-ля это была хорошая попытка и продолжили смотреть на слабый огонёк, исходящий от маленьких фитилей. Сами того не заметив, со временем мы задремали. Общую атмосферу тишины и спокойствия больше не нарушал никакой скрип, да и подозрения больше ничего не вызывало. Когда же я полностью расслабился и опрокинул голову на согнутые колени, наверху раздался сильный стук, словно что-то весьма тяжёлое упало на пол. Раздались невнятные ругательства, как я понял, на немецком. Все разом вздрогнули и очнулись от дремоты. Первым заговорил Джеймс:

– Хах, и это тоже ветер по-твоему? – Ругательства стихли. Их сменил оживлённый топот. – А я вам что говорил?

Дрожащими руками Джесс потянула меня за край футболки, было понятно, что всё её геройство в один миг куда-то испарилось. Я подсел чуть ближе, чтобы ей было немного спокойнее, про себя отмечая, что её колени тоже немного подрагивали. Мне почему-то совсем не было страшно, даже наоборот. Какая-то нотка азарта играла по стрункам моей фантазии. Хотелось поскорее узнать, что же за существо ввело в такой тупик многих жителей города, наслышанных о нашем доме.

– Мне уже страшно, Хью. Там точно кто-то есть. И этот кто-то, скорее всего, человек, знающий немецкие ругательства.

– А если он там не один?

– Как бы там ни было, давайте проверим, – твёрдо сказал я. – Если там какой-то человек, то, думаю, самое время ему убраться отсюда, ведь теперь дом не пустует.

– А если это не человек? – Робко поинтересовался Джеймс.

– Если-если, – фыркнул я. – Если там не человек, значит, ты победил. Но не радуйся раньше времени, мой утиный друг, я так просто не отступлю.

– Да я не об этом. Просто, если это не человек, то… Мало ли что это может сделать с нами.

– Монстров не существует, – сказала Джесс. Она вдруг резко приободрилась. От её робости не осталось и следа. – И потом, не ты ли вызвался спасите меня в случае чего?

– Я.

– Ну вот и всё. Или, если ты так боишься, можешь пойти обратно домой, а мы напишем тебе сообщение, как всё закончится. И обязательно прикрепим селфи для достоверности.

– Хотите, чтобы я остался без фотографии с монстром? Ага, сейчас. Поднимай свою задницу, Хью, мы пойдём первыми.

Я резко встал на ноги, из-за чего несколько свечей потухли.

– Нам нужно больше света, – сказал я. – И, возможно, пару головок чеснока, осиновые колья и серебро.

Мы не стали решать самым серьёзным мужским способом – на камень ножницы бумага – кто полезет туда первым. И так было ясно, что роль первооткрывателя выпадет именно мне. Я взгромоздился на лестницу и легонечко толкнул люк, ведущий на чердак. Комнату заполнил истошный скрип, из-за чего все мы дружно поморщились. Я толкнул люк ещё сильнее и наконец-то путь был открыт.

– Ну, чего там? – Спросил нетерпеливо Джеймс. – Чего же ты не лезешь? Или это тебе необходимы подгузники?

– А я пропускаю тебя. Знаешь первое правило джентельмена? Девушки – вперёд.

– Очень смешно. А теперь двигай давай.

Наконец, я оказался на чердаке. Никого не видно. За исключением многочисленного хлама, который был еле различим под лунным светом, просачивающимся через маленькое окошко, украшенное витражами. Пол был весьма пыльный, это было понятно, поскольку, после каждого моего шага оставались резные отпечатки подошвы тапочек и вверх поднимались клубы пыли. Одним словом, диапазон видимости, был не дальше вытянутой руки. Пока я старался хоть что-то, а точнее кого-то, разглядеть, Джеймс тоже взобрался по лестнице наверх и теперь осторожно укладывал зажжённые свечки в маленьких алюминевых поддончиках, которые ему, видимо, передавала Джесс. Вскоре, после этого, он помог подняться и ей самой. Итак, вся команда была в сборе. Мы распределили небольшое освещение так, чтобы никуда не врезаться (например, в большой шкаф с рисунком, который был выложен мазайкой). Из-за того, что свечи были декоративными и источали запах лаванды и ландыша, пыльный воздух в аккомпанементе с этими зловониями, словно окутывал лёгкие серой пеленой. Становилось трудно дышать. Джесс так долго не протянет, нужно что-то предпринять. По свисающей вниз, на одном проводе, лампочке, я понял, что у нас есть шанс включить свет.

– Я поищу здесь выключатель.

– А мы монстра, – со смешком кинула Джесс, прикрывая нос горлышком футболки. – И специально для меня доисторический ингалятор.

Держа в руке горячую плошку с уже растопленным воском, я стал медленно протискиваться вглубь комнаты, если это можно так назвать. Мысленно ликуя, я прошёл мимо такой же сломанной кровати, что и у меня в комнате. Это давало надежду на то, что дело не во мне, а в старости и, возможно, заводском браке сея вещи. Как бы там ни было, всё уже позади, и эта развалюха – последнее, что меня интересует. Но меня всё ещё не покидало чувство любопытства. Ведь кто-то же явно тут был. Не могло же нам всем одним разом почудиться ярко выраженное ругательство на немецком. Я изящно обогнул несколько керамических цветочных горшков, с грацией Богини Афины перешагнул зонт, соединяющий две маленьких тумбочки и с полной уверенностью начал ощупывать ближайшую стену в поисках заветного выключателя. Когда же все стены были ловко проверены, а выключателя так и не оказалось, мне ничего не оставалось более, чем открыть большой сервант со стеклянными дверцами, который, честно говоря, не внушал мне никакого доверия. Если верить тому, что мне причудилось в полутьме, то там явно кто-то шевелился. Или же это всё моя буйная фантазия. Тем более, у этой напольной бандуры не было задней стенки, а значит, ей можно было прикрыть что угодно. Даже что-то, помимо выключателя. Смелости немного поубавилось.

– Вы точно не нашли выключатель?

– Точно.

– Тогда, я открою вот этот буфет. Может быть, там и есть этот чёртов рычаг к светлой жизни.

Ответа не последовало. Я в ужасе оглянулся назад. Джеймс и Джесс стояли, как вкопанные и молча наблюдали за моими действиями. Ох, как бы я хотел, чтобы они остановили меня прямо сейчас. Однако они ничего не предприняли, и просто продолжили молча сверлить мою спину взглядом.

Набрав в лёгкие побольше вонючей смеси, называемой воздухом на этом чердаке, я плавно открыл запылённую дверцу. Моя рука скользнула внутрь. С небольшим разочарованием я отметил, что эта дверца была треснута, из-за чего беспощадно поцарапала мне ладонь. И вот, я нащупал стену.

– Я почти у цели, – похвастался я. – Да будет свет, ай!

Руку пронзила странная боль, словно кто-то её клюнул. Я инстинктивно отдёрнул её, но из буфета вынимать не стал. Да кто я такой, чтобы так просто остановиться на достигнутом.

– Что такое? – Вскрикнула Джесс, приглушая голос рукой.

– Меня что-то клюнуло в руку!

– Да он смеётся над нами, – спокойно сказал Джеймс.

– Да нет же! Если не веришь, иди сюда.

Пока Джеймс пробирался ко мне, я попробовал вновь протиснуть руку именно туда, где её кто-то клюнул. Очевидно, это была птица, но какая же крупная! Из ладони уже во всю сочила кровь. Вот же чёрт! Снова! И именно в это же место. Это я называю законом подлости.

– Джесс, – прошипел я. – Закрой люк, я не хочу, чтобы это создание вылетело отсюда. Пусть лучше сожрёт мою руку.

Я наконец-то нащупал выключатель и, что есть силы, нажал на него. Чердак озарила потрескивающая лампа, издающая тёплый оранжевый свет. Рукой я всё ещё ощущал тело, покрытое перьями, однако взглянуть на эту птицу, мне не хватало силы воли.

– Да будет свет! – Ликовала сестра. – И, как видите, здесь никого нет.

– Ага, а руку мне кто клюнул? Смотри! – Я вытащил руку из злосчастного серванта и показал ей окровавленную ладонь.

Джессика шокировано взвизгнула, когда небольшая капелька крови упала на пол.

– Не хило, – констатировал Джеймс. – Это она тебя так клюнула?

– Чисто теоретически, я порезался об эту дверцу, – окинув взглядом треснувшую дверцу, сказал я. – А после этого, она клюнула меня два раза именно в эту рану. И теперь…

Мой монолог прервало шуршание в серванте. Ага, значит, слышит, о чём мы говорим.

– Давай покончим с этим раз и навсегда, – Джеймс рывком распахнул обе пыльные дверцы, что было роковой ошибкой.

Шумно размахивая крыльями, из своей засады вылетел огромный ворон. Причём размер его был действительно внушительным. Он больше походил на орла, нежели на обыкновенного городского ворона. От размаха его крыльев воздух в помещении ещё больше смешался, и свечи, которые, кстати, никто и не подумал затушить, погасли сами собой. Джессика прикрыла руками голову, а я просто замер в забвении. Ворон сделал несколько кругов, вокруг лампочки, которая замерцала с ещё большим усердством, после чего приземлился на железный каркас сломанной кровати. Его чёрные глаза умно изучали нас с ног до головы.

– Вот и твоё чудовище, мой утиный друг. Как тебе? – Парировал я.

– Тьфу ты! А казалось, что этот дом действительно сплошная загадка!

– Ха-ха-ха и ещё раз ха! Готовься исполнить моё желание, несчастный, – позлорадствовал я. – Надеюсь, ты сможешь дотянуться языком до локтя.

– Ты сейчас штаны обмочишь от радости, – обиженно буркнул Джеймс. – Ну ничего, я ещё отыграюсь.

– Не боишься снова продуть?

– Не-а.

– Тогда заключим ещё одно пари?

– Конечно! На что спорим?

Наш высокоинтеллектуальный разговор прервала Джесс:

– Э-э-э, мальчики?

– Что? – Хором поинтересовались мы.

– Тогда как вы объясните те ругательства, что мы слышали? Не могло же нам троим это присниться. Да и в этом нет никакой логики. Как эта птица вообще туда смогла забраться, дверцы же были закрыты?

Ворон перелетел на сломанный торшер и уселся так, что в его диапазоне зрения была лишь Джесс. Да уж, и крыть нечем.

– И что теперь делать? – С нотками безысходности в голосе прохрипел Джеймс.

– Снимать штаны и петь разлуку. Я не знаю.

–Так, без паники, – Джесс взяла ситуацию в свои руки, как обычно она это делала в подобных случаях. (Хоть я и не припомню, чтобы хоть раз в жизни происходило что-то подобное). – Будем действовать по принципу "всех впускать, никого не выпускать". Давайте осмотримся здесь хорошенько, ведь теперь у нас есть свет. Может быть мы найдём что-нибудь интересное или хотя бы какую-нибудь подсказку.

– Какую ещё подсказку?

– Не перебивай меня! – Она ловко отрезала мою речь. – Я придерживаюсь мысли, что всему есть логическое объяснение. Если здесь был человек, владеющий языком, значит, он мог как-то выбраться отсюда. Или же хорошо спрятаться.

– Не думаю, что тут достаточно места для какого-нибудь немца-дебошира, – сказал Джеймс.

– Да. А это значит, что загадок стало только больше, и раз уж мы с вами заварили всю эту кашу, то нам её и расхлёбывать. Я просто не смогу уснуть, если мы не разберёмся с этим делом.

– Меня одного смущают размеры этого ворона? – Наконец не выдержал я. – Да он больше собаки наших соседей из Ванкорда.

– Да уж, никогда таких не встречал.

– Забудем о нём на время. Кстати, Хью, тебе нужно бы обработать рану, мало ли какую заразу он мог занести.

– Спасибо, Джесс, утешила.

– Значит так: вы оставайтесь тут, а я схожу вниз за аптечкой. Мэри показала мне её местонахождение сегодня днём. А ты, – она указала на Джеймса. – Не бездельничай, а лучше поищи хоть какую-нибудь зацепку.

Она шустро открыла люк и исчезла из поля зрения. В воздухе висела недосказанность с нашей с Джеймсом стороны. Так и хотелось вскинуть ладонь к голове и чётко проговорить "Так точно, мэм". Наверное, я никогда не перестану удивляться её волевому характеру.

Первым прорезался голос у моего утиного приятеля:

– Ого, она всегда так? Ну, вот так просто сохраняет спокойствие и берёт ситуацию под свой контроль?

– О-да, чаще всего такое происходит, когда она нервничает.

– А по ней и не скажешь.

– Поверь мне, я живу с ней всю свою жизнь.

– Ладно, – он осмотрелся. – Мне показалось, что в этом серванте что-то лежало.

Он вновь открыл дверцы, инстинктивно жмурясь, поскольку всё ещё немного побаивался, что оттуда может вылететь ещё одна такая же громадная птица.

Наш новый товарищ, а точнее, беспощадный плотоядный ценитель человеческих рук, пристально наблюдал за его действиями. Как только Джеймс достал из серванта большую потрёпанную книгу в твёрдом переплёте, ворон шумно взлетел и без всякого разрешения сел ко мне на плечо. Ну почему всегда я?

– Э, Джеймс?

– Не двигайся!

– Спасибо, капитан очевидность. Что ещё мне не нужно делать?

Как ни странно, я практически не чувствовал впивающихся когтей, а даже напротив, мне показалось, что этот ворон хотел втереться ко мне в доверие. Ну уж нет, друг мой, даже не надейся, я на такие провокации не ведусь. Я попробовал шевельнуть рукой.

– Что ты творишь? – в голосе Джеймса были слышны нотки истерики и нарастающего страха. – Тебе мало того, что он тебе чуть руку не отцапал?

– Ты предлагаешь мне просто стоять и ждать у моря погоды?

Он зажмурил глаза, когда я выставил полусогнутую руку перед собой и повернул голову на ворона, который грозно пилил меня взглядом. Со стороны это выглядело так, словно я его собственность. Ну что за надменная птица?

– Ой, дурак, – пролепетал в испуге Джеймс. – Тебе жить надоело?

– Тише ты, – сказал я, после чего обратился к ворону, попутно кивая головой в сторону вытянутой руки. – Давай. Я же знаю. что то понимаешь меня.

– Что ты…

– Тсс, не мешай. Давай же, на руку.

Немного подумав, ворон лениво распахнул свои крылья, ударяя меня по лицу, своим невообразимо огромным крылом и переправился с моего плеча на вытянутую руку.

– Вот так, молодец.

– Как? – взвизгнул Джеймс. – Как ты это сделал?

– Просто попросил его. Ты же сам всё видел.

– Это полнейший абсурд! Я отказываюсь верить!

– Полнейший абсурд – ваши теории о призраках. А мне доводилось побывать за кулисами в бродячем цирке, где приручали говорящих попугаев.

Ворон возмущённо потоптался на моей руке, словно ему было обидно сравнение с попугаями.

– Я не хотел вас обидеть, синьор. Однажды этот цирк остановился у нас, в Ванкорде, ну я и узнал парочку азов дрессировки.

– Это невероятно. Серьёзно. Научишь меня как-нибудь?

– Замётано. Будем тренироваться на твоих утках. А теперь давай-ка посмотрим, что в этой книге.

Тут откуда ни возьмись появилась Джессика.

– Вот же вы, – она взяла небольшую паузу, подбирая подходящее ругательство в наш адрес. – Суслики проклятые! Без меня самое интересное собрались исследовать.

– Суслики? – спросил Джеймс.

– Проклятые? – продолжил я.

– А лучше было назвать вас чертями полосатыми?

– Ну уж нет, побудем сусликами.

Тут сестра всплеснула руками, а после замерла, словно не верила своим глазам.

– Он. Сидит. На. Твоей. Руке.

– Ага, – будничным тоном сказал я. – Всё в порядке. Ты принесла Аптечку?

Она встряхнула плечами, быстро выходя из оцепенения.

– Да, давай сюда руку, – я послушно протянул свободную руку. – Я понятия не имею, что тут произошло, пока меня не было, но вы обязаны рассказать мне всё в мельчайших подробностях.

– Мы нашли это! – Джеймс потряс книгой в воздухе. – Мы как раз хотели её открыть, чтобы разузнать, что же таит в себе сия загадка.

– Ну извините, что помешала, – она слишком сильно затянула бинт от злости, и я рефлекторно пискнул. – Ой, извини. И всё-таки, вы бы открыли её без меня, какая несправедливость с вашей стороны.

– Но мы же этого не сделали, правда, Хью? – я кивнул. – И к тому же, у тебя нет причин злиться, ты же сама сказала нам осмотреть здесь всё.

– Ладно уж, на этот раз вы прощены.

Она закончила обработку и перевязку моей ладони и сложила все медикаменты в аптечку, после чего отряхнула руки и злобно зыркнула на ворона, всё ещё сидевшего на моей руке.

– Спасибо, – поблагодарил я её. – А теперь давайте наконец-то откроем эту книгу. Думаю, искать кого-либо здесь бессмысленно, это уже всем понятно. Будем надеяться, что этот кто-то больше сюда не заявится.

– А если и вернётся, то мы быстренько с ним расправимся.

– Верно. Давай открывай уже.

Мы встали по обе стороны от Джеймса и с трепетом ждали момента, когда же он наконец откроет её. Ворон так же сидел на моей руке, похоже, ему было комфортно. Вот и славно, главное, чтобы больше не клевал.

– Три, два, один.

Я ожидал увидеть что угодно, но только не это.

– В смысле? Она пустая?

– Да что за фигня, я на это не подписывалась!

– Погодите, может быть, тут и было что-то написано. Страниц не хватает, видите?

Джеймс продолжил листать пустые страницы. И, о, чудо! Где-то посреди книги была одна исписанная страница.

– Стой-ка, здесь вот что-то написано.

Джеймс и Джесс подняли на меня вопросительные взгляды.

– Очень смешно, за дураков нас держишь?

– Чего? Да вы гляньте!

Мы все дружно снова уставились на раскрытую книгу. На страницах были накорябаны от руки непонятные фразы.

– Хью, но тут пусто.

– Да это вы смеётесь надо мной! Да вот же, тут так непонятно написано, словно кто-то писал это левой ногой в полной темноте.

– Похоже, что это ворон действительно занёс в тебя какую-то инфекцию, – недоверчиво сказала Джесс.

– Ладно, если ты над нами не смеёшься, то прочитай, что здесь написано.

Я прокашлялся и начал:

– Избранников числа двадцать пять чего-то там в запястьях должны охранять.

– Ага, а что именно, ты ещё не придумал.

– Да ну вас, вы, что, серьёзно ничего не видите? Событий истории не изменится ход, на застывших нулях закончится какой-то там год. Я повторюсь: отвратительный почерк.

– Ты хочешь сказать нам, что только ты видишь текст? У тебя ренгены, вместо глаз?

– Да нет же, в самом начале я тоже ничего не видел. Попробуйте дальше полистать.

– Окей, – Джеймс продолжил листать. – О, а теперь и я вижу.

Джесс стукнула его по плечу:

– Да хватит подыгрывать ему! Я же не какая-то дурочка, которая поведётся на это.

– А вот я теперь не вижу, – сказал я.

– Это кажется таким диким и тупым одновременно, – фыркнул Джеймс. – К сожалению, я не понимаю что тут написано, это какой-то эльфийский!

Джессика выхватила у него из рук книгу и начала с чувством листать страницы. Мимо моих глаз промелькнуло ещё пару страниц, на которых было что-то написано. Тут она застыла.

– Необходимо рассчитывать время прыжков, иначе, – Она прищурилась. – Не разгляжу без очков.

– Не разглядишь чего?

Мы все разом вздрогнули. Два вопроса: Как сюда вошёл папа, и, как много он успел услышать?

– Ничего!

Джесс шумно захлопнула книгу и гордо вскинула подбородок.

– Мы просто нашли старую книгу со сказками, вот и пытались хоть что-то прочесть. Мы тебя разбудили? Извини.

– Вообще-то, меня разбудила Мэри, – он почесал затылок. – Она начала разговаривать во сне, страшное зрелище! И я решил подняться наверх и посмотреть как вы.

– Как видишь, – начал я. – Всё в полнейшем порядке. И да, мы поймали монстра. Вот он!

Я кивком указал на руку, на которой покоился ворон. С отцом стало плохо. Он потёр глаза, стараясь понять, не показалось ли ему, но вмсесто того, чтобы комментировать птицу, он сказал:

– О, Джеймс, и ты здесь!

В этом был весь он.

– Здравствуйте мистер Фостер.

– Зови меня просто Генри.

– Папа? – Возмущённо прикрикнула Джесс. – И ты ничего не скажешь про ворона?

– Он большой!

– И всё?

– Ну, – его виноватый взгляд устремился на пол. Видимо, это были все мысли по данной ситуации. – Хотите его оставить?

Джессика прикрыло лицо рукой, шепча себе под нос тихое, но чувственное "Боже, дай мне сил".

– А знаешь что? Да. Давай оставим его.

Тут на чердак взобралась Мэри. Вовремя. Папа подал ей руку, помагая подняться.

– Что я пропустила?

– Мы поймали монстра, – спокойно сказал Джеймс.

– Ах, это ты! Приятно снова видеть тебя.

– Так вы уже знакомы? – спросил я, на что Джеймс пожал плечами, мол "ну да, а чего ты хотел?". – Мы остановились на том, что отец разрешил нам оставить вот этого ворона.

Мэри побледнела:

– Генри, ты серьёзно?

– Ну да. Мне хоть бегемота пускай заводят, главное, чтобы они были счастливы.

– Не хочу вас прерывать, но время уже позднее, и поговорить об этом мы можем завтра, – в Джесс проснулся рассудок. – Думаю, самым разумным сейчас будет отправиться всем по своим кроватям.

– И то верно! – Мэри быстро зашагала к люку. – Джеймс, мальчик мой, а не слишком ли поздно, чтобы домой идти одному? Может быть, стоит тебя проводить?

– Боже, Мэри, тут идти-то! – вот вечно она начинает. Я просто не мог молчать. – Он наш сосед, не забыла? Со-сед. Это означает, что его дом в двух шагах от нашего.

– Успокойся, Хью, – вмешался отец. – Джеймс, не хочешь остаться у нас на ночь?

– Э-э-э, было бы очень некрасиво отказаться. Да, думаю, ничего не произойдёт, если я переночую у вас. Спасибо за приглашение.

– Хью, уступи свою супер-кровать своему приятелю.

– А мне где прикажешь спать?

– А пол тебе на что? – рассмеялся он самым издевательским смехом, какой только можно себе вообразить. – Ладно, шучу. Думаю, мы все прекрасно понимаем, что сегодня вы даже и не ляжете спать. Как это обычно бывает у вас, подростков, на совместных ночёвках. Я ведь прав?

– Да, а теперь иди спать.

Отец кивнул и удалился, вслед за Мэри, кинув нам краткое пожелание спокойной ночи.

– И что это было? – Спросила Джесс.

– Не знаю, – ответил я. – Но я рад, что всё обошлось именно так.

– А они у вас всегда такие? Ваш отец даже не поинтересовался, откуда я здесь взялся да ещё и в такое время.

– Это просто Генри Фостер, – я ободряюще похлопал его по плечу. – Не обращай внимания, это нормально.

– У вас самый крутой отец из всех, что мне доводилось встречать.

Джесс ухмыльнулась:

– Ещё бы! А ты думаешь, в кого это мы?

Глава 3

Спустя некоторое время, мы спустились обратно в комнату Джесс, решив, что на сегодня нам хватило пыльного чердака. Разумеется, с собой мы прихватили книгу и ворона. Второй просто не хотел отпускать мою руку своими когтистыми лапками. А вот с книгой дела обстояли иначе. Мы по-прежнему не имели ни малейшего представления о том, как такое вообще возможно. Сначала я выдвинул теорию, что всё это из-за оптических иллюзий, или из-за того, что у всех нас разная острота зрения. Но эта теория сразу опровергла саму себя, как только мы выяснили, что у Джеймса зрение равно единице, как и у меня. Оставалась лишь Джесс, чьи линзы в очках говорили о беспощадном минусе.

– Ну, это же нелогично, – рассуждала она вслух. – Если бы дело было в остроте зрения, то вы с Джеймсом видели бы одни и те же страницы.

Тогда Джеймс выдвинул другую теорию, основная суть которой состояла в том, что для написания этой книги использовались специальные невидимые чернила, которые видно только при ультрафиолетовом свете. Но из освещения у нас была лишь лампочка, свисающая с потолка на одном проводе, и парочка свечей, которые вскоре потухли. Да и потом, это же старинная книга (об этом свидетельствовало качество бумаги и потрёпанные переплёт), а такие чернила придумали сравнительно недавно.

Джесс утверждала, что это какой-то сложный психологический шифр, который виден лишь тем людям, у кого имеются какие-либо отклонения в психическом здравии. Такой вообще существует? Как бы там ни было, звучит это слишком дико. Да и потом, если наше эмоциональное состояние ещё можно объяснить недавно пережитой смертью матери, то что не так с Джеймсом? Он признался, что с ним всё в порядке.

Одним словом, чем дальше мы копали, тем больше мы переставали понимать суть дела.

– И что мы будем с этом делать? – устало спросил Джеймс и посмотрел на электронные часы, встроенные в его телефон. – Вы же сами понимаете, что продвижений никаких.

– Да, я тоже подумал, что стоит отложить это дело на потом. Что думаешь, Джесс?

– У меня голова уже кипит от всего этого, вот, что я думаю. У нас ещё целое лето впереди, правда ведь? За три месяца мы точно разберёмся с этой загадочной книжкой.

– Ну да, – Джеймс уронил голову на согнутые перед собой колени. – Сейчас пять утра. Мы серьёзно провозились с этим всю ночь?

– Пять?! – Казалось, что прошло всего несколько минут. Я потёр виски. – Нужно ли вообще ложиться?

Джесс протяжно зевнула, прикрывая рот рукой, попутно заражая зевотой всех вокруг. Мы с Джеймсом дружно зевнули, после чего он сменил положение, закидывая ноги в позу лотоса.

– Сегодня же должны привезти мебель. Думаю, поспать нужно, хотя бы пару часов.

– Давайте ляжем на полу? – предложил я. – Можно принести подушки и одеяла из моей комнаты, всё равно всё это выкидывать.

– Давайте. Я помогу тебе. Джесс, а ты пока хорошенько спрячь книгу. Будет не очень хорошо, если её кто-нибудь найдёт.

Я поднёс руку к самой верхушке старинного шкафа и скомандовал:

– Давай, слезай.

Ворон нехотя расцепил свои костистые лапки и спрыгнул с руки на шкаф. Про себя я отметил, что за достаточно долгое время, пока он сидел на моей руке, он не оставил ни одной царапины. Она только немного затекла. Ну хорошо, не немного. Как только я опустил руку и с облегчением выдохнул, её тут де пронзила тысяча иголочек. Хуже этого ощущения могли быть только затёкшие ноги, но к счастью, ноги отсидел не я, а Джеймс.

– Всё потому что ты слишком странно сидишь.

– В каком смысле странно?

– А ты не замечал?

– Нет.

– Ну, обычно ты сидишь, поджав их под себя, так, что весь вес переходит на их бедную долю. Или же ты сидишь в позе лотоса. Одним словом – совсем не бережёшь их.

Джеймс ковылял на своих "игольчатых" ногах, как на ходулях, охая и ахая через каждые пару шагов.

– В следующий раз тресни меня хорошенько, если я вот так усядусь.

– Хорошо.

Когда на часах было пять тридцать, мы наконец-то улеглись и готовы были отдохнуть пару часов. Разумеется, так гладко всё это не прошло. В Джесс проснулось второе дыхание. Она уже хотела вновь взяться за книгу, но мы с Джеймсом заверили её, что у нас ещё много времени на всё это. Итак, мы лежали на полу, под непростительно тёплыми для этого сезона одеялами. На каждого из нас приходилось примерно по две с половиной подушки, это были все, что мы нашли. На пол мы постелили какой-то большой непонятный плед, сшитый из лоскутков различной ткани и пары задних карманов от штанов. Если смотреть на нас с высоты шкафа, на котором уже мирно спал ворон (что меня очень радовало, потому что уснуть под его пристальным взглядом я бы просто не смог), то около стены, в обнимку с одной огромной перьевой подушкой засыпал Джеймс, после него лежал я, боясь повернуться хоть на миллиметр в сторону, чтобы никого не задеть, и наконец рядом со мной посапывала Джесс.

Джеймс претендовал на моё место, но сестра смирила его взглядом а-ля "попридержи коней, герой нашего времени", и вопрос сам собой отпал.

Утро наступило слишком быстро, что и следовало ожидать. Казалось, я закрыл глаза всего на пару минут и вот уже надо мной летали микроскопические крупинки пыли, а в другом конце комнаты Джесс и мой утиный приятель как-то ехидно посмеивались, глядя в мою сторону. Дверь в комнату была чуть приоткрыта, и можно было почувствовать приятный аромат свежей выпечки. Только из-за того, что мой желудок непростительно громко оповестил всех присутствующих здесь о том, что я проголодался, мне пришлось подавить в себе желание полежать ещё несколько минут.

– Гляди-ка, кто-то уже и во сне думает о еде, – обратилась сестра к Джеймсу, игнорируя факт, что я ненавижу, когда говорят обо мне в моём же присутствии.

– Ну, я вообще-то, тоже иногда просыпаюсь из-за голода.

– Правда? И как часто?

– На самом деле, довольно редко. Но однажды мне приснился такой реалистично-вкусный сон, что, когда я проснулся, то обнаружил, что почти съел свою подушку.

– И что же было таким вкусным?

– Запечённые утки в чесночном соусе, – прохрипел я, имитируя кашель, через каждое слово. – А потом одна из них посмотрела на него глазами-клюковками и сказала: "О, Боже мой, Джеймс, только не трогай нашу тётушку Верджинию". Тогда-то он и проснулся в испуге.

Сестра с Джеймсом покатились со смеху.

– Чтобы ты знал, – задыхаясь от смеха, процедил он. – Ещё не было утки, которую бы я назвал Верджинией.

– Так ты уже проснулся, гадёныш. И сколько же из нашего разговора ты успел услышать?

– Я проснулся на том месте, где Джеймс рассказывал о том, что после того, как он съел половину подушки, пошёл облегчиться в сортир. Не утиное мясо, но всё же тяжеловато.

В меня прилетела громадная подушка.

– Ты только по утрам так остришь или же это у тебя от рождения?

– О, думаю, что у него это от рождения, – Джесс похлопала его по плечу. – Однажды, стоя в очереди за хлебом, в Ванкорде, одна женщина пожаловалась на ужасную погоду. И знаешь, что он сделал? Он спросил: "А знаете, что ещё более ужасно"? И когда она спросила что же, то он ответил.

Я подхватил её и мы хором проговорили:

– Ваш наряд, миссис.

– А я-то думал, что это ты только ко мне применяешь свои шуточки.

– Не обольщайся, – я поднялся на локтях. – Который, собственно, час?

На всеобщее удивление, ответил мне папа. Его голос доносился, как мне показалось, с лестницы, ведущей на второй этаж.

– Время наращивать свой зад отменными утренними булками, – крикнул он, после чего буквально через мгновение появился в комнате. – Или же, лучше сказать: время отращивать булки отменными булками?

Он хлопнул себя по колену и спросил:

– Все поняли каламбур? Булки булками!

Мы дружно переглянулись. В глазах сестры можно было отчётливо прочесть сигнал, который означал, что всем нам следует сделать вид, что мы поняли шутку. Выдавив пару нервных смешков, я решил, что эта ситуация и без того слишком комична. Последний раз он стучал по колену из-за собственного каламбура, когда хорошенько выпил на наше с Джесс четырнадцатилетие. Тогда он сидел на кресле в гостиной с бутылкой коньяка в правой руке и громко кричал на весь дом, что вчера он видел, как повесился колобок. Всем и так было понятно, что шутить он не умеет, но он продолжал бросать шутки а-ля "русалка села на шпагат" или же "идут два оптимиста, а за ними один пессимист". Тогда мама вошла в комнату, уставила руки в боки и серьёзным тоном сказала:

– Сегодня мне напела птичка, что слепой видел, как немой сказал глухому, что больше Генри Эдвард Фостер не получит ни капли алкоголя.

Никто не стал спорить, даже он. Нет, он не был алкоголиком. Такие замашки случались только по особым случаям (например, день рождения любимых детей).

Хоть и было принято решение о том, что отцу больше не наливать, в тот вечер нам пришлось выслушать ещё несколько плоских шуток. Закончилось всё коронным "Вы можете ржать, как кони, а я спать". Он в последний раз стукнул рукой по колену, спросив маму, поняла ли она каламбур про лошадь, после чего рухнул спать на диван в гостиной.