Текст книги "Имперская реликвия"

10

Николь, удобно устроившись на кушетке, рассматривала свои ноги и сокрушалась по поводу того, как они обезобразились. Профессия требовала, чтобы она проводила на ногах долгие часы, и хотя пять лет назад она делала на ногах пластическую операцию, пора было снова ими заняться. «Нужно, – решила она, – улучить недельку или дней десять и сделать это, а потом пообвыкнуть после операции, прежде чем явиться в обновленном виде на людях».

Маленькие собственные отражения смотрели на Николь с каждого из ногтей на пальцах ног. Она помахала своему отражению рукой – вроде как сказала «доброе утро» – и пошевелила в ответ пальцами. В дверь позвонили.

– Второй завтрак, мадам.

– Комната, неси.

Стол-робот подлетел к кушетке, движимый бесшумным антигравитационным полем, выпустил ножки, встал. Вся мебель встала по-другому. К столу подъехал стул и немного откатился, приглашая сесть.

– Ваш завтрак, мадам.

Очаровательный концерт Эммануэля Баха зазвучал сразу отовсюду.

– Спасибо, комната.

Николь пересела на стул. С тарелок сами собой снялись крышки, и над столом распространился ароматный пар. Второй завтрак на Пеленге всегда бывал намного плотнее первого. Николь не знала наверняка, хочет ли еще Майджстраль поддерживать у прессы впечатление, будто бы он по-прежнему находится у нее в номере, но она заказала завтрак только для себя – смотреть на второй прибор ей было невыносимо. От всего, предложенного ей столом, она отказалась и сама налила кофе.

Раздался новый нежный звонок.

– Дрейк Майджстраль, мадам.

– О. – Николь опустила на стол сливочник. – Немедленно соединить.

Настроение у Майджстраля, похоже, значительно улучшилось. В его зеленых глазах горела былая уверенность, и сердце Николь забилось веселее. В остальном его узнать было трудновато: лицо его было покрыто пастельно-голубым гримом, в ушах болтались какие-то кошмарные серьги, качавшиеся туда-сюда, словно механические игрушки. За спиной виднелась игровая аркада.

Николь, привыкшая к таким выбрыкам четыре года назад, заключила, что раз Майджстраль в гриме и звонит из автомата, стало быть, он еще не совсем вне опасности.

Она подняла чашку и улыбнулась:

– Рада видеть тебя, Дрейк. Похоже, ты в хорошем настроении.

– Ты прекрасно выглядишь. Как всегда, Николь.

– Как я погляжу, твой извращенный вкус в отношении грима не изменился.

Майджстраль поклонился экрану топографической камеры.

– Следую обстоятельствам службы, мадам, – ответил он, и глаза его скользнули к границам изображения, словно пытались заглянуть за них. Он осторожно прикоснулся пальцем к одной из сережек. – Могу я полюбопытствовать – да простится мне моя неучтивость, – завтракаете ли вы, мадам, в одиночестве?

– Это, я бы сказала, зависит от того, живешь ли ты еще у меня или нет.

Он улыбнулся:

– К несчастью для нашей выдумки, ее жертвы очень даже хорошо осведомлены о том, где я провел нынешнюю ночь.

– А я так поняла, что тебе сопутствовал успех. Все прошло хорошо – что бы то ни было?

– Неплохо. Во всяком случае, зло было наказано.

– А то наказанное зло, о котором идет речь, имеет какое-либо отношение к графине Анастасии? – Николь улыбнулась, заметив, как дрогнули веки Майджстраля. – Она сюда вчера звонила, искала тебя и просила тебе кое-что передать на словах. Только, видимо, это уже устарело.

Дрейк лениво пожал плечами:

– Расскажи. Вдруг это меня позабавит.

– Она сказала, что у тебя есть что-то, что ей нужно, и она готова за это заплатить. Очень похоже на настоящее послание от злодейки.

Майджстраль усмехнулся:

– Вот именно. Рад слышать, что она готова заплатить за то, что есть у меня. Именно об этом я и мечтал.

Николь рассмеялась:

– Похоже, ты все держишь в руках.

– Пока, – уточнил Майджстраль и осторожно оглянулся через плечо.

– Ты собираешься попросить меня о новой встрече, – сказала Николь.

– Ты права, именно это и собираюсь сделать, – выпалил Майджстраль после секундного замешательства.

– Я слишком хорошо знаю тебя, Дрейк. Давай покончим с этим.

– А я посмотрел твое опубликованное расписание и выяснил, что у тебя ничего не запланировано после встречи с какими-то метановыми созданиями в зоопарке, и закончится эта встреча в полдень.

– Все точно. У меня свободный день и вечер. – Николь пошевелила пальцами босых ног, утонувших в мягком ворсе ковра, предвкушая радости свободного времени. – Надеюсь, ты не собираешься нарушить мой отдых, посвященный красоте?

– Надеюсь, только самым приятным образом. Думаю, что ты не откажешься пригласить некого Майджстраля к себе на обед.

Николь рассмеялась:

– С твоего позволения, Дрейк, я позавтракаю, пока ты будешь объяснять мне, в чем дело.

– Давай, давай. Я уже поел.

Николь слушала замысел Майджстраля и с каждой секундой становилась веселее. Она расхохоталась и сказала:

– Отлично, Дрейк. Я все сделаю. Где-то у меня есть твоя голограмма. – Она откусила кусочек чего-то и, пережевывая, задумчиво помахала вилкой. – Сказать тебе правду, Дрейк, я рада, что ты втянул меня в это приключение. В последнее время жизнь в Диадеме невыносимо скучна.

– Мои соболезнования, госпожа.

Она нахмурила брови:

– Я не нуждаюсь в неискреннем сочувствии, Майджстраль. От старых друзей оно мне не нужно.

– Мои извинения, – быстренько перестроился Майджстраль.

– Приняты. – Она снова откусила кусочек, принялась задумчиво пережевывать его. – А тебе не кажется, Дрейк, что твои занятия, как бы замечательно они ни были обставлены, начинают тебе надоедать?

Майджстраль помрачнел.

– Они меня вполне устраивают, моя госпожа. Путешествия, новые места, новые знакомства, приключения – когда я хочу приключений, отдых – когда я хочу отдыха. Известность моя не столь велика, чтобы надоесть, но достаточно велика, чтобы со мной хорошо обращались там, где я появляюсь. Я редко скучаю, моя госпожа. Если уж суждено чем-то заниматься, моя профессия не самая дурная.

– Твоя профессия дает тебе больше свободы, Дрейк, чем мне – моя.

– Это верно. И ты знаешь, почему я…

– Я начинаю думать, Дрейк, не прав ли ты был четыре года назад…

Глаза его погрустнели.

– А…

– Я путешествую больше, чем ты, но новые места от меня вечно заслоняют толпы поклонников и противных сфер, берущих интервью, и всех, кто жаждет свести со мной знакомство… везде все одинаково, и везде становится одинаково нереально. Моя известность становится частью мой работы – она превратилась в мою работу.

– Ты это понимала, Николь. Ты это понимала, когда вступала в Диадему.

– Одно дело – понимать, а другое – жить этой жизнью. Ведь я же актриса – Господи, я же два года не играла!

– Найди новую пьесу.

– Членам Диадемы подходят только определенные роли. А они так же далеки от реальности, как моя жизнь. Еще хуже – они скучные, Дрейк. Невыносимо скучные.

Майджстраль задумался.

– Ты подумываешь над тем, чтобы уйти из Диадемы?

– Подумываю. Но не решила. – Николь снова пошевелила пальцами ног. Может быть, ей все-таки удастся обойтись без пластической операции?

Майджстраль внимательно смотрел на нее.

– А ты будешь счастлива, Николь? Когда уйдешь?

Она пожала плечами:

– Я с трудом вспоминаю, что за жизнь у меня была до Диадемы.

– Думаю, и не вспомнишь. Я хорошо знаю тебя, Николь.

Николь рассеянно пошевелила вилкой еду на тарелке.

– Я опустилась на два пункта.

– О…

– Вот почему я затеяла это турне. Я должна вернуть себе любовь зрителей. Сценаристы пишут для меня сценарии пребывания на каждой из восьми планет. С гарантией спонтанности, юмора и афористичности.

– А я думаю, если мне позволено будет высказать мое мнение, что посещение Николь зоопарка в Пеленге – это не то, что тебе нужно в плане рейтинга, какие бы восхитительные звери там ни были собраны.

Она подняла глаза:

– Я понимаю. А ты что предлагаешь?

– Найди новую пьесу, Николь. Что-то другое, не то, что тебе предлагают. Пошли подальше соображения Диадемы или расширь их. Расширь собственные границы.

Губы Николь скривились в вымученной улыбке.

– Вот это мне и нужно? Только новая пьеса? И… расширение границ?

– Ну, может быть, и еще кое-что.

– Да?

В глазах Майджстраля вспыхнули веселые искорки.

– Новый роман.

Николь громко расхохоталась и запустила ложечкой в изображение Майджстраля. Кофе в ее чашке угрожающе заколыхался.

– Будь ты проклят, Майджстраль. Ты слишком хорошо меня знаешь. Почему от тебя ничего нельзя скрыть? – Смех ее стал несколько грустным. – Ладно. Надо будет дать моим людям команду что-нибудь присмотреть для меня.

– Моя госпожа, если вам это так крайне необходимо, вы бы лучше присмотрели сами.

Николь несколько мгновений сидела молча, потом медленно кивнула:

– Да, Дрейк. Я так и сделаю. Спасибо.

– Совет – это единственное, чем я могу отплатить тебе за твою бесценную помощь. Мы посмеиваемся, но прошлая твоя помощь на самом деле мне, может быть, жизнь спасла. Эти люди, с которыми я связался… они люди серьезные, Николь.

– Я должна очень старательно позаботиться о твоей целости и сохранности, Майджстраль. Твой совет может оказаться решающим для моей карьеры.

Майджстраль снова оглянулся через плечо.

– Я вынужден прервать нашу беседу, моя госпожа. Мы говорим слишком долго, чтобы это продолжало быть безопасно.

– Ладно. Я, как всегда, получила удовольствие от разговора с тобой. Передай привет Роману.

– Передам.

– Надеюсь до отъезда увидеть тебя лично.

Майджстраль улыбнулся:

– Ты забыла – вечером я у тебя в гостях.

– Да. Конечно. Ну, тогда au revoir[10]10
  до свидания (фр.)


[Закрыть].

– Твой самый покорный слуга, Николь.

Голуболицее изображение Майджстраля исчезло. Николь несколько мгновений разглядывала собственные ноги и принялась гадать, кому бы позвонить насчет пластической операции.

Котвинн чувствовал, что переполнен энергией. Биологический корсет, поддерживающий его разбитую спину и переломанные ребра, выделял достаточно лекарств, чтобы убить боль и накачать организм силой. Врач налепил ему на ноги пластыря, который должен был помочь Котвинну расслабиться и заснуть. Но тот дождался, пока человек уйдет, отодрал от ног пластыри, содержавшиеся в которых животворные создания только-только приступили к работе, и швырнул их в мусорник, чем очень сильно эти создания разочаровал.

Котвинн встал с постели, покачнулся, но устоял на ногах. Он оскалился и зарычал. Вонючие краснопузые людишки получат по заслугам!

Душа его жаждала мести. Он вынул из шкафа оружие и пристегнул ремень с кобурами.

Котвинн-Мститель! Он непременно должен был как можно скорее кого-то укокошить. Котвинн распахнул окно, перебросил одну ногу через подоконник и тут растерялся.

Он понял, что не имеет понятия, куда ему идти.

Мститель втянул ногу обратно и надолго призадумался. Он знал, где жила Амалия Йенсен, но в том доме все разломано, и эта тварь Йенсен, наверное, там уже не живет, а за домом наверняка следит полиция. Ему могла бы помочь Тви, но она исчезла. Можно было бы проникнуть в дом Майджстраля, но Котвинн не имел понятия о том, где жил этот человек.

На фоне шелеста утреннего ветерка послышались голоса. Уши Котвинна развернулись в ту сторону, откуда они доносились.

«Пора, – решил он, – провести небольшую разведочку».

Он перелез через подоконник, ухватился за тянущуюся рядом лиану. В утреннем воздухе все еще пахло паленым. Мысленно усмехаясь, Котвинн крался вдоль заднего крыльца, покуда не оказался около открытого окна столовой.

– И еще лейтенанту Наварре, – произнес голос барона Синна. – Мисс Йенсен может быть у него. – Котвинн навострил уши. Вот уже второй раз он услышал это имя.

– И еще эта одиозная дамочка Николь, – проворчал голос графини Анастасии.

Следующие слова барона заглушило позвякивание посуды.

– Гораздо лучше позволить прессе сделать это за нас, – сказал он немного погодя. – В Диадеме здорово поставлена служба охраны. Всякого, у кого нет соответствующей аккредитации, при появлении поблизости от Николь могут посадить за решетку, даже за обращение к ней.

– Но, может быть, вы лично, барон, могли бы…

– Я сделал все, что в моих силах, моя госпожа.

Дальнейшая беседа оказалась скучной и касалась в основном того, что графиня предлагала имена исполнителей для конкретных заданий, а барон интересовался их способностями и репутацией.

Котвинн ухмыльнулся. Ну что ж, пусть будет Наварра! Он втянул ноздрями запах еды, и оба его желудка сжались от голодного спазма.

Вояка развернулся и направился к задней двери в кухню. Он украдет столько еды, чтобы хватило на несколько дней, разыщет Йенсен через ее хахаля Наварру и захватит ее ради выкупа – пусть за нее торгуются обе стороны. А покуда он будет этим заниматься, то всех ее напарничков разделает под орех.

Как здорово быть живым!

Полицейские наконец ушли, совершенно разочарованные историей о том, как переодетые в Ронни Ромперов похитители удерживали Амалию Йенсен, не объясняя причин, целые сутки, не угрожая и не требуя выкупа, а потом отпустили. Они явно чувствовали, что тут кроется еще что-то, но Амалия Йенсен им не говорит. А она и не собиралась – в конце концов это ее похитили – так она решила, и это было ее дело – что рассказывать, а что нет.

Педро сидел у себя в комнате – Амалия рассудила, что его не стоит сталкивать с полицией. Новые домашние роботы бесшумно передвигались по дому, вытирая пыль по углам, подбирая осколки, которые не убрала хозяйка. Амалия отчаянно нуждалась в отдыхе. Однако долг обязывал ее руководить Педро в мобилизации местных членов «Расцвета Человечества», которых следовало отправить на розыски Майджстраля, а также на слежку за бароном Синном, графиней и хозалихским консулатом. Амалия затянулась сигареткой с марихуаной и отправилась к пульту видеофона. Его только что заменили техники, работавшие круглые сутки. Пора было позвонить Педро.

Но не успела Амалия дотронуться до пульта, как раздался телефонный звонок.

– Соединить, – отдала распоряжение Амалия и удивленно уставилась на голографическое изображение.

– Капитан Тарталья. Я…

– Удивлены. Понимаю.

Капитан был человеком невысокого роста, широкоплечим, с залысинами. Он ушел в отставку с военной службы, чтобы посвятить себя служению великому доброму делу в рядах «Расцвета Человечества», и ужасно гордился своими «человеческими» манерами – тупостью и воинственностью, к примеру. Упорным трудом и преданностью делу Тарталья добился выдвижения на пост Местного Уполномоченного Директора – то бишь непосредственного начальника Амалии Йенсен. Амалия с ним встречалась всего дважды и свою инстинктивную неприязнь к нему прятала за подчеркнуто вежливым поведением.

Именно Тарталья закодированным посланием уведомил ее о существовании Имперской святыни – видимо, «Расцвет Человечества» вызнал о ней через двойного агента, работавшего на высоком посту в имперских кругах. Когда Амалия обнаружила искомый предмет в каталоге аукциона, она сообщила об этом капитану Тарталье, выразив намерение поторговаться. Она ожидала получить в ответ одобрение с поздравлениями, а выходило, похоже, что получила самого Тарталью.

Тарталья смотрел на Амалию маленькими темными умными глазками.

– Каково состояние Артефакта Номер Один? – спросил он.

Амалия раньше такого определения не слыхала, но сразу поняла, что оно значит.

– Неважное, сэр. Его похитил Дрейк Майджстраль.

Выражение лица Тартальи почти не изменилось.

– Семейка империалистов.

– Не думаю, что сам Майджстраль – империалист, сэр. Я думаю, он намерен заставить нас торговаться с империалистами.

В глазах капитана вспыхнул огонек осуждения.

– Мерзко. Аморально. Но мы справимся.

– Они ведут грубую игру. Империалисты, я хочу сказать. Я была похищена, а Майджстраль вместе с одним из наших людей, Педро Кихано, спас меня.

– Ого! – Тарталья вздернул брови. – С какой стати Майджстралю было стараться? Между вами какой-то сговор?

Амалия покраснела:

– Никакого сговора, сэр. Я думаю, что он спас меня ради того, чтобы было с кем торговаться с нашей стороны.

– Отлично. Я привез достаточные средства и, кроме того, наших лучших людей. Так или иначе, мы выцарапаем у Майджстраля эту вещь.

Амалия немного перепугалась. Она чувствовала, что капитан Тарталья – человек совсем несимпатичный. Глядя на его угрюмое, решительное лицо, она проговорила:

– Не сомневаюсь, сэр.

Лейтенант Наварра собирался приобрести новый портативный телефон, но еще не успел, потому звонок Николь по чистой случайности прозвучал тогда, когда он был в доме. Он вел себя как школьник – мычал, бормотал, краснел, но в конце концов звонок был так внезапен, и члены Диадемы, согласитесь, не каждый день звонят. Да-да, он прекрасно понял, почему он должен переодеться. Нет-нет, он вовсе не возражал против небольшой интриги. Да-да, это будет так забавно – ха-ха!

Лейтенант повесил трубку и ощутил редкостное чувство удивления и удовольствия. Он всегда обожал Николь. И хотя его тщеславие не простиралось так далеко, чтобы мнить себя победителем ее сердца, ему все-таки льстила мысль о том, что из всех мужчин на Пеленге Николь выбрала именно его, чтобы провести с ним несколько свободных часов. А элемент интриги добавлял волнения в предвкушении встречи с ней. В конце концов будет что дома рассказать.

Он решил, что нужно просмотреть видеозаписи о пребывании Николь на Пеленге, запомнить кое-какие из ее высказываний и сделать ей по этому поводу комплименты.

Дома кто-то был. Холодовое поле вокруг дома Наварры-Шолдера было отключено, и это позволило Котвинну подобраться к окнам – сигнализация не сработала. Смуглокожий мужчина стоял перед зеркалом и с помощью робота примерял одни за другими рубашки и камзолы. Вертясь перед зеркалом, он искоса поглядывал на видеоэкран, где красовалась блондинка, разглагольствующая о метановых формах жизни. Котвинн не мог быть уверен, но решил, что мужчина в доме один. Без Йенсен. Ничего – он так или иначе выколотит из него все, что нужно.

Котвинн открыл дверь – она оказалась не заперта – и проскользнул в дом. Он осторожно пробрался по небольшому холлу к спальне. «К сожалению, – говорила блондинка с экрана, – столь немногие умеют разговаривать на метанитском».

Котвинн подключил голограмму Ронни Ромпера, обнажил меч и, рыча во всю глотку, ворвался в комнату. Одним ударом его меч рассек робота напополам. Лейтенант Наварра обернулся и тут же был схвачен за горло и прислонен к стене.

– Где Амалия Йенсен? – ревел Котвинн. Глаза Наварры выпучились. Он молчал. Котвинн еще раз стукнул его об стену. – Где Амалия Йенсен? – Ответом ему было молчание, только с видеоэкрана блондинка продолжала заливаться о прелестях общения при температуре, близкой к абсолютному нулю. Наварра побагровел. Котвинн швырнул его к экрану. Тот погас и затих.

– Где? – (Удар.) – Где? – (Удар.) – Где? – (Удар.)

Лейтенант Наварра, у которого была вполне веская причина молчать – Котвинн придушил его, – издал булькающий звук и потерял сознание. Котвинн злобно прорычал что-то, мгновение подержал отрубившегося лейтенанта и бросил. Лейтенант брякнулся на пол.

Не желая терять надежду, Котвинн обыскал комнату. Где-то тут должна была прятаться разгадка.

Капитан Тарталья начал действовать так быстро, что Амалия Йенсен и опомниться не успела. Казалось, прошло всего мгновение после звонка капитана, а они с Педро уже оказались неподалеку от загородного коттеджа Майджстраля в компании семи вооруженных людей, которых Тарталья захватил с собой с Помпеи.

– Это Вейд. Я на месте.

Тарталья усмехнулся:

– Сообщение принято.

Амалия Йенсен глянула на капитана:

– А как насчет сигнализации, сэр?

– Быстро туда и быстро обратно. В этом вся штука.

– А если Артефакта в доме нет?

– Там будет Майджстраль или его подручные. Как только мы их заполучим, мы заставим их говорить. – Он прищурился. – Такой опыт у нас имеется. С Империей не справишься, если не умеешь проявлять настойчивость.

Амалия испугалась.

– Но… я думала, – пробормотала она, – что мы – не Империя.

Тарталья резко отозвался:

– Называйте как хотите. Главное в том, что полно чужаков, которых надо держать в строгости. Иначе нам долго на плаву не продержаться. Они должны знать, кто в доме хозяин, и в этом весь секрет. Как только они это поймут, у нас хлопот больше не будет.

Амалия глянула на Педро и увидела, как тот кривился – видимо, чувствовал то же самое, что она сама. Майджстраль обставил ее, но ей не казалось, что он заслуживает того, что с ним собирался сделать капитан.

– Это Ройо. Я на месте.

– Отлично. Ты последний. Приготовьтесь.

Тарталья обернулся к Амалии и Педро:

– Не лезьте под пули – вот все, что от вас требуется. Мы все сделаем сами.

Амалия кивнула, в душе радуясь такому приказу:

– Хорошо, сэр.

Вокруг физиономии Тартальи расцвел красками голографический камуфляж.

– Готовы? – спросил он, обращаясь к громилам. – Вперед!

Потом не было ничего, кроме едва заметных вспышек в воздухе – это Тарталья и его вояки бросились к дому, а потом послышался звон и грохот выбиваемых окон и дверей. Амалия молча смотрела, прикусив губу.

– Амалия, – проговорил Педро, – мне не нравятся эти люди.

Она, не отрывая взгляда от дома Майджстраля, отозвалась:

– Понимаю.

Но раздражения своего не выдала. Надо было держаться. От происходящего зависела судьба Созвездия.

– Мы могли просто выкупить эту треклятую штуку, – проговорила она в сердцах и замолчала. Потом добавила: – А знаешь, мне Майджстраль даже понравился.

Амалия посмотрела на Педро. Тот покраснел и уставился себе под ноги. Но Амалия понимала, что он чувствует.

А из дома Майджстраля доносились грохот и стук. Амалия услышала, как протестующе что-то прокричал робот, потом все стихло. Никакой тебе драки. Она задумалась о том, уж не сдались ли Майджстраль и его помощники без сопротивления.

Мало-помалу все утихло. Потом над лужайкой появились едва заметные вспышки, и вскоре Тарталья и его отряд предстали перед Амалией. Физиономии у всех были разочарованные.

– Там ни души, – сообщил Тарталья. – И Артефакт Номер Один отсутствует.

Амалия Йенсен изо всех постаралась скрыть облегчение.

– Они этого ожидали, – сказала она.

– Мы их найдем.

– Это они нас найдут, – вмешался Педро, чем удивил всех. – Они хотят продать нам Артефакт.

– Артефакт Номер Один, вы хотели сказать. Точно. – Тарталья кивнул. – Мы найдем их. Я так сказал. – Он развернулся к отряду. – Пора к флайерам. Скоро сюда нагрянет полиция.

– Где? – (Звук удара.) – Где? – (Звук удара.) – Где? – (Звук удара.)

Человека звали Кельвин. Он был большим специалистом в своем деле и гордился этим. Бесшумный, инкогнито, умелый, ловкий. А каким еще должен быть сотрудник Службы безопасности Диадемы?

– Где? – (Звук удара.) – Где? – (Звук удара.)

Кельвин явился к лейтенанту Наварре, дабы подготовить его к встрече с Николь. Этот визит – в связи с его необычностью – особенно нуждался в подготовке. Но как только Кельвин опустил свой флайер на крышу дома Наварры, он услышал хриплые выкрики хозалиха и звуки ударов.

Все выглядело совсем не так, как ситуация, в которую следовало бы вмешивать члена Диадемы. Кельвин тихо выбрался из флайера, достал с заднего сиденья аварийный набор, включил защитное поле, взял пистолет. Он вошел в дом через верхний вход, заглянул вниз с балкончика мансарды и увидел внизу лейтенанта Наварру, которого держал за горло здоровенный Ронни Ромпер и колотил беднягу обо все, что ему попадалось под руку, – о стены, мебель. Зловещая кукла снова у снова повторяла свой вопрос:

– Где Амалия Йенсен? – (Удар.)

Кельвин не растерялся. За время своей карьеры он навидался всякого. Не стал он тратить время и на раздумья по поводу того, кто же такая эта Амалия Йенсен. Самым главным было то, что, если бы избиение Наварры продолжилось, его обед с Николь мог сорваться.

Агент Службы безопасности глянул по сторонам, увидел карликовое дзэнское деревце в массивном свинцовом горшке и шагнул к нему. Подняв горшок, он взглянул с балкончика, увидел, что Ронни Ромпер прямо под ним, аккуратно прицелился и бросил горшок вниз.

Послышался страшный удар. Ронни Ромпер брякнулся на ковер без чувств. Лейтенант Наварра упал на подушку, задыхаясь, и схватился за шею.

– Кельвин, сэр. Служба безопасности Диадемы. Вы ранены?

Лейтенант Наварра налитыми кровью глазами в ужасе смотрел на валявшуюся на ковре куклу.

– Ронни Ромпер? – прохрипел он.

Агент Службы безопасности вытащил пистолет, осторожно прицелился в голограмму и отключил выстрелом камуфляж. Котвинн не мигая смотрел в потолок.

– Кто это такой? – требовательно спросил Наварра.

– Вы его не знаете, сэр?

– Ни разу не видел. Он спрашивал про Ам… про одну знакомую. Но я понятия не имею, где она, да и сказать ему ничего не мог, потому что он сжал мне горло… И я представления не имею о том, кто это такой.

Кельвин пристально смотрел на Котвинна.

– Теперь он мертв. Допросить его мы не сумеем.

Лейтенант Наварра задышал ровнее. Он встал, глянул на тело Котвинна, перевел взгляд на Кельвина, расправил помятый шелк рубашки.

– Благодарен за то, что вы вмешались.

– Это моя работа, сэр.

– Я у вас в долгу, – поблагодарил Наварра, и вдруг его озарило. – Я вот о чем думаю… – проговорил он. – В последнее время со мной происходят какие-то странные вещи. Сначала меня ограбили, потом похитили мою знакомую… теперь еще вот это. Может быть, этот тип всем этим и занимался? – Он пожал плечами. – Думаю, лучше позвонить в полицию. – И он шагнул к вмонтированному в стену коммуникационному пульту.

Кельвин поднял руку.

– Сэр, – сказал он, – если вы сейчас свяжетесь с полицией, вы опоздаете на встречу с Николь.

Лейтенант Наварра растерялся:

– Да… пожалуй. Но что же делать?

Кельвин мягко проговорил:

– Сэр, если мне позволено будет дать вам совет…

– Безусловно!

– У Диадемы с местной полицией полное взаимопонимание. Я уверен, что, если мисс Николь обратится к ним с просьбой, полицейские согласятся отложить беседу о случившемся на более удобное время.

Лейтенант Наварра, похоже, немного испугался:

– Это можно устроить?

– Не сомневаюсь, сэр.

Наварра почесал спину.

– Похоже, он меня здорово отколотил.

– К счастью, лицо ваше не пострадало, сэр. По дороге могу завезти вас к врачу и массажисту, если пожелаете. Но нам уже пора.

Наварра глянул на безжизненное тело на ковре и растерялся:

– А этого… мы так тут и бросим?

– Его никто не побеспокоит, я уверен.

Лейтенант вроде бы решился.

– Хорошо, – кивнул он. – Я последую вашему совету.

Кельвин вежливо и изящно поклонился:

– Очень рад, сэр.

Лейтенант Наварра снял порванную рубашку и надел другую. Потом уставился на разложенные на кушетке камзолы и задумался в нерешительности, гадая, какой из них выбрать.

Кельвин вмешался:

– Если мне будет позволено предложить…

– Конечно.

– Наденьте белый траурный камзол. Весьма подойдет.

– Благодарю вас, Кельвин.

Лейтенант Наварра надел белый камзол. Кельвин помог ему зашнуроваться, не забыв попутно проверить, нет ли в камзоле оружия или скрытых камер.

– Пора идти, Кельвин?

– Если желаете, сэр.

Лейтенант Наварра захватил траурный плащ и поднялся по лестнице. Кельвин последовал за ним бесшумной кошачьей поступью. Выйдя на крышу, лейтенант Наварра включил систему охранной сигнализации.

– Спасибо, Кельвин. За все.

Кельвин распахнул дверцу тяжелого лимузина «Джефферсон-Синг».

– Не стоит благодарности, сэр. Обычная работа.