Текст книги "На линии огня"

Глава вторая

Его звали Римо, а песок, который упал ему на живот, был сырой и холодный.

Открыв один глаз, он увидел белокурую трехлетнюю девчушку, сидевшую на корточках над длинной канавкой, которую она копала в песке.

– Ты зачем на меня песок бросаешь? – спросил ее Римо.

Он лежал в одних плавках, спиной на полотенце с изображением Мики-Мауса, на залитом солнцем пляже Пойнт-Плезант-Бич в Нью-Джерси.

– Я копаю лов, – ответила девчушка, не поднимая головы.

Ее маленькая жестяная лопатка – Римо впервые видел такую и всегда думал, что они делаются из пластмассы, – тотчас же снова вонзилась в песок и, зачерпнув его немногим более столовой ложки, перебросила через левое плечо девочки, высыпав при этом большую часть на живот Римо. Сосредоточившись на всепоглощающей работе по перемещению грунта, девочка плотно сжимала губки.

– А что такое лов? – поинтересовался Римо.

– А это то, что копают воклуг самка, – ответила девочка. – Это мне моя сталсая сестла Алдафф ласска-сывала.

– Так это не лов, а ров, – сказал Римо, стряхивая с живота песок. – А где же, в таком случае, твой замок? Зачем же копать ров, если нет замка? По-моему, это просто повод для того, чтобы бросать на меня песок.

Девчушка продолжала копать. На живот Римо снова упал песок. Некоторое количество, более сухого, попало ему в лицо.

– Я делаю сначала лов, потому что лов легче делать, – пояснила она.

– Ров, – поправил Римо.

– Лов, – повторила девочка. – А после я буду делать самок.

На голове у нее торчали два беленьких хвостика, присыпанных влажным песком, который искрился, точно кристаллики алмаза. Тельце у нее было розовое, еще не тронутое загаром, и, казалось, состояло сплошь из одних округлостей – такое оно было пухленькое, мягкое и гладкое, – поскольку сквозь кожу не проступал ни один мускул.

– А почему ты решила строить его рядом со мной, когда в твоем распоряжении целый пляж? – спросил Римо.

При этом он развел в стороны руки, подчеркивая таким образом размеры пляжа, и тут же получил полную лопатку песка в незащищенную физиономию. Перевернувшись набок, он приподнялся на одной руке и посмотрел на девчонку.

– Потому что я подумала, что, если плилетит длакон, ты засситис мой самок, – проговорила она.

Тут она в первый раз посмотрела на него и улыбнулась. У нее были небесной голубизны глаза и маленькие, ровные, сияющие, словно жемчуг, зубки.

– А почему я? – спросил Римо. – Ты дракона когда-нибудь видела?

– Потому что ты холосый, – ответила девочка. – А моя сталсая сестла Алдафф ласскасывала мне пло длаконов, что все они больсе меня.

– Так ты считаешь, что я хороший? – спросил Римо. Он посмотрел на свои руки. На их счету были сотни жизней, и если на них не было видно пятен крови, то все они оставались лежать на его душе. «Интересно, – подумал Римо, – хоть кто-нибудь когда-нибудь считал меня хорошим?»

– Конечно холосый, – подтвердила девочка со свойственной детям откровенностью. – Очень холосый.

И снова принялась копать, продолжая бросать песок на Римо.

– Нет, я нехороший.

– Нет, холосый.

– А ты выйдешь за меня замуж?

– Сначала мне нужно постлоить самок, – сказала она.

– Придется, видно, тебе помочь, – сказал Римо.

Девочка уже прорыла неровную квадратного профиля канавку длиной в четыре фута. Римо опустился возле нее на колени, и его руки, обученные убивать, принялись за работу, требующую точности и осторожности хирургами действовали при этом еще точнее и осторожнее.

Набрав детским ведерком воды, он смочил песок и вылепил из него небольшое прямоугольной формы строение. Затем наделал в толстых стенах окон и на этом основании стал возводить витые башни и зубчатый переплет, в то время как девочка то и дело с шумом втягивала в себя воздух от страха, что башня может упасть. Но Римо, кончиками пальцев чувствуя давление песка, в самый последний момент, когда тот вот-вот готов был обвалиться под собственной тяжестью, останавливался и переходил к другой башне.

И вот рядом с девочкой вырос устремившийся в небо своими башнями замок, высотой почти в шесть футов, с имитацией под кирпичную кладку, и теперь на это будто явившееся из сказки чудо смотрел весь пляж.

Отступив от своего творения, окруженного неприглядным извилистым подобием рва, Римо сказал:

– Ну вот. А теперь ты выйдешь за меня замуж?

– Ты плавда холосый, но сначала я немножко поиглаю, – сказала девочка и, взяв Римо за руку, потянула его к себе вниз и поцеловала в щеку. Поднявшись, он увидел, что на них смотрят, и, почувствовав неловкость, сконфузился.

– Вот так всегда, – проговорил он. – Стоит в кого-нибудь влюбиться, обязательно попадется такая, которой захочется сначала поиграть.

За пляжем, на дощатом настиле, стоял человек, который тоже смотрел на Римо. Это был высокий, худощавый мужчина с седыми, начинающими редеть волосами, одетый, несмотря на стоявшую в Джерси жару, в серый костюм-тройку. Римо ждал этого человека, и, когда их взгляды встретились, тот ему кивнул. Римо кивнул в ответ.

– Я скоро вернусь, – сказал он девочке. Пожав ее ручку, он двинулся по горячему песку туда, где его ожидал, уже сидевший на скамейке доктор Харолд В.Смит, начальник сверхсекретной организации КЮРЕ.

Шел не торопясь, не обращая внимания на обжигающий песок. Подойдя и сев рядом со Смитом на скамейку, смахнул с груди и живота песок. Он был высок и поджар, обладал хорошо тренированной, но не бросающейся в глаза мускулатурой. Единственное, что могло привлечь к нему внимание, это его широкие запястья, которые он постоянно разминал, вращая кулаками, будто они у него болели. Волосы у него были темные, как и глубоко посаженные глаза, цвета воды в ночном озере, а скуластое лицо делало его слегка похожим на азиата.

– Очень рад видеть, что вы, как всегда, не на виду, – проговорил Смит.

– Вы подозреваете, что этот ребенок – вражеский агент? – спросил Римо. – Тогда подождите, я ее сейчас прикончу.

Он встал.

– Сядьте, – со вздохом сказал Смит. – Ну, почему наши беседы всегда оканчиваются одним и тем же?

– Потому что вы всегда первым делом наскакиваете на меня за то, что я не сижу где-нибудь в кустах, – ответил Римо. – Это же пляж. Джерси. Половина из тех, кто тут торчит, – местные политиканы. И все они смотрят на океан с единственной мыслью, как его себе заполучить. А вторая половина – федеральные агенты, которые следят за этими политиканами. И я тут никому не нужен.

Римо посмотрел на Смита, затем на белокурую девочку в красном купальнике. Она сидела на корточках возле своего песчаного замка. Губы ее шевелились: увлекшись игрой, она разговаривала сама с собой. Римо улыбнулся. Все-таки хорошо, когда делаешь для кого-нибудь что-то хорошее. Может, он и вправду хороший?

– О чем вы хотели поговорить? – спросил он Смита.

– О Руби.

Руби, Руби Джексон Гонзалес, светлокожая мулатка, была у Смита в помощницах. Не считая Смита, Римо и того, кто в данный момент был президентом Соединенных Штатов, она была единственным человеком, знавшим о существовании секретной организации КЮРЕ, созданной несколько лет тому назад с целью борьбы с преступностью в обход некоторых положений закона. И Римо был ее карающей десницей.

Думая о Руби, он вспомнил ее визгливый, режущий уши голос и сказал Смиту:

– И слышать об этом не хочу. Это ваша забота. Вы ее нанимали. Она что, хочет свергнуть вас и завладеть акциями предприятия?

– Она хочет уволиться, – ответил Смит. Руки его лежали на «дипломате», который он держал на коленях, и Римо подумал, что ему вряд ли удастся припомнить случай, когда Смит показывался где-либо без этого «дипломата», и ему очень захотелось узнать, что он там такое держит. Можно было подумать, что это часть его костюма: брюки, жилет, пиджак и «дипломат».

– Ну и что? – сказал Римо. – Пусть себе увольняется. Мне уже надоело без конца слушать ее визг.

– Не все так просто, – ответил Смит. В действительности так оно и было. Римо это понимал. Кем бы ни был тот, кто знал о существовании КЮРЕ, но не работал в ней, создавал для организации слишком большие трудности и представлял собой слишком большую угрозу.

– А почему она хочет уволиться? – поинтересовался Римо.

– Говорит, что ей скучно. Работа нудная. Она хочет снова заняться изготовлением париков и зарабатывать настоящие деньги.

– Ну, так предложите ей побольше, – посоветовал Римо.

– Уже предлагал.

– И что?

– Говорит, что на всем свете не хватит денег, чтобы сделать эту работу менее скучной.

– Что-то непохоже на Руби, – заметил Римо. – Она любит деньги. Видимо, ей действительно скучно. – Он посмотрел на девочку, которая то засовывала, то вытаскивала свою маленькую ручку из окон замка, играя в какие-то воображаемые приключения, порожденные ее детской фантазией. – Хотите, чтобы я с ней поговорил?

– Нет, – ответил Смит.

– А что же?

– Я хочу, чтобы вы... убрали ее.

Римо резко повернулся и посмотрел на Смита. Лицо у того было как всегда непроницаемым, взгляд устремлен на серую воду.

– Руби?! – переспросил Римо. – Вы хотите, чтобы я ее убил?!

Он продолжал испытующе вглядываться в лицо Смита, но его выражение оставалось неизменным – бесстрастным и спокойным, как море в тихую погоду. Тот коротко кивнул.

– Замечательно, – с горечью произнес Римо. – Речь идет о том, чтобы убить человека, а он сидит тут и кивает. Да к тому же своего. Вы что, забыли? Ведь Руби когда-то спасла меня и Чиуна! А Вы сидите тут, как серая мумия, и киваете. Для Вас это всего лишь кивнуть, а для меня это значит кого-то убить, да еще своего друга.

– Я понимаю Ваши чувства, Римо. Но ведь она знала, чем рискует, когда давала подписку. Не знаю, почему Вы считаете, что это мне доставляет удовольствие.

– Потому что так оно и есть...

Римо осекся. Взглянув в сторону берега, он увидел, как какой-то загорелый белобрысый малый с длинными, до плеч, волосами, с серфинговой доской под мышкой, пробегая по пляжу, нарочно налетел на построенный им замок. Даже на расстоянии в сотню футов Римо было слышно, как тот ликующе захохотал. Девочка в красном купальнике ошеломленно, ничего не понимая, посмотрела вслед бегущему, потом взглянула на руины своего сказочного замка и, медленно опустившись на корточки, заплакала. Даже с такого расстояния Римо видел, как вздрагивают от рыданий ее плечики.

– Извините, – сказал Римо. – Я сейчас.

Легко перескочив через ограждение, идущее вдоль деревянного настила, он побежал по горячему песку туда, где возле развалин замка сидела маленькая девочка.

Слезы струились по ее щекам. Она посмотрела на Римо с выражением горькой обиды.

– Ты должен был столожить длаконов, – проговорила он. – А тепель видис, что получилось?

– Не надо на меня давить, – ответил Римо. – Мы с тобой еще не поженились. Кроме того, мы построим новый.

– Плавда?

– Можешь не сомневаться, – ответил Римо.

Послав девочку набрать ведерко воды, он искусными руками быстро восстановил замок и сделал его еще выше и величественнее. Пока он работал, девочка переминалась с ноги на ногу, едва сдерживая свою радость.

Когда Римо закончил, она посмотрела на него преисполненным любви взглядом, и он вытер ей слезы.

Она сказала:

– А ты знаес, мне не лазлесают выходить замуж. Моя сталсая сестла Алдафф говолит, что я еще маленькая.

– Я знаю, – сказал Римо.

– Но когда я выласту, мы с тобой поженимся.

– Буду надеяться.

– Потому что ты холосый, – продолжала девочка.

– Спасибо, – сказал Римо, поднимаясь. – А теперь ты тут играй, развлекайся, а мне нужно идти.

– А ты хочешь идти?

– Нет, – сказал Римо. – Но мне надо еще кое-что сделать.

– А я тебя еще увижу?

– Нет, – ответил Римо.

– О! – произнесла она с характерным для детей смирением, для которых вся жизнь, по большей части, состоит из грустных сюрпризов. – Я тебя люблю.

– Я тебя тоже, – сказал Римо.

И он двинулся прочь, направляясь к соседнему пляжу, где в бухте, образованной двумя длинными скалистыми мысами, волны, поднимаясь выше, чем по обыкновению в спокойном океане, создавали накат, достаточный для серфингистов невысокого класса.

Белобрысый верзила стоял на песчаном бугорке, словно греческий бог, обозревающий свои владения. Его доска торчала перед ним, воткнутая в песок, точно персидский щит.

Римо стал перед ним. Парень выглядел мощнее и сильнее Римо, а цветом был такой, будто ел крем для загара.

– Ты мне солнце загораживаешь, – недовольно проговорил он.

– Зачем ты сломал замок? – спросил Римо.

– Нечего строить там, где люди ходят, – ответил белобрысый.

– Ты не потому его сломал, – сказал Римо.

– Да? А почему же?

– Потому что ты нехороший человек, – сказал Римо. – А я хороший. И у меня есть все основания это утверждать.

– Хороший приходит к финишу последним.

– Теперь этого не будет, – сказал Римо.

Выдернув стеклопластиковую доску из песка, он поднял ее на фут от земли и вонзил обратно. Только теперь она воткнулась в песок там, где были пальцы правой ноги белобрысого.

Парень посмотрел вниз на свою ногу. Затем приподнял стопу и увидел, что пальцев на ней нет.

– Нога! Моя нога! – завопил он. – Мои пальцы! – Он перевел взгляд на Римо. – Что же...

Римо улыбнулся.

– Походишь с пятью, – беспечным тоном бросил он, направляясь к дощатому настилу.

Подойдя к Смиту, все так же сидевшему на скамейке, он сказал:

– Смитти, я должен вам кое-что сказать, но сначала я окажу вам одну услугу. Руби знает, что вы пошли на встречу со мной?

– Да, – ответил Смит.

– Значит, ей известно, что вы задумали, – сказал Римо. – Я бы посоветовал вам проверить, нет ли в вашей машине бомбы.

– Не волнуйтесь, – ответил Смит. – Я приехал на автобусе.

– Правильно сделали.

– Вы говорили, что хотите мне что-то сказать, – напомнил Смит.

– Да. Идите с этим вашим заданием и с этой вашей работой куда подальше. С меня хватит.

– Вот даже как?

– Именно так, – сказал Римо.

– А можно спросить, почему?

– Конечно, я слишком хороший, чтобы работать на вашу контору. Вот почему.

Римо повернулся и двинулся прочь. Уже на ступеньках, ведущих от настила, он остановился и, чуть помедлив, вернулся обратно.

– А теперь, поскольку все это уже не имеет никакого значения, – проговорил он, – я хочу удовлетворить свое любопытство.

Отбросив в сторону руки Смита, он открыл серый кожаный дипломат.

В нем лежал радиотелефон и пузырек, в котором была одна таблетка.

– Можно спросить, для чего это?

– Конечно, – ответил Смит. – Телефон выходит прямо на компьютеры КЮРЕ. Если понадобится, я могу набрать номер и уничтожить все записи, все следы нашей деятельности.

– А таблетка? – спросил Римо.

– Если случится так, что мне придется уничтожить записи, – сказал Смит, – мне придется уничтожить и себя. Вот для чего.

Он смотрел на Римо, и лицо его оставалось спокойным и непроницаемым, как всегда.

Ответ Римо не очень понравился. Он захлопнул дипломат и сказал:

– Надеюсь, вам никогда не придется этим воспользоваться.

– Спасибо, – сказал Смит.

И Римо направился в город. Он шел по улицам, застроенным маленькими, размером с гараж, домишками, которые в основном и составляли архитектурный ансамбль прибрежной части Нью-Джерси. Впереди его ожидала еще одна неприятная встреча. Как объяснить Чиуну, учителю и тренеру, что он уходит из КЮРЕ? Римо и раньше уходил, и не один раз, но что-то всегда заставляло его возвращаться. Но на этот раз он не вернется. Он был совершенно уверен в этом, как и в том, что это оскорбит Чиуна, ныне царствующего Мастера Синанджу, главу древнего рода корейских ассасинов, которые состояли на службе у королей и шахов, императоров и фараонов и для которых самым святым делом было соблюдение ими контракта, если не считать обязанности своевременно получать плату. Желательно, золотом.

Чиун его не поймет. Чиун взял Римо на обучение вскоре после того, как молодого полицейского Римо Уильямса несправедливо обвинили в убийстве, которого он не совершал, и отправили на электрический стул, после чего он остался жив, и прошел подготовку для работы в КЮРЕ. И за эти годы тренировок он подверг тело и дух Римо таким изменениям, что тот превзошел в своих возможностях всех остальных людей. Он сделал из него человека, способного в совершенстве владеть своим телом и чувствами, но ему так и не удалось сделать из Римо корейца. И ему никогда не понять, почему Римо хочет оставить службу у хозяина, который всегда вовремя платит. Для Чиуна Смит был самым лучшим из императоров.

Римо казалось, что он просто бродит без всякой цели, но, когда он вдруг поднял глаза, то увидел, что стоит перед гостиницей «Норфилд», где они остановились с Чиуном, и, войдя через боковой вход, двинулся на второй этаж по застланной истертой дорожкой лестнице.

Чиуна на месте не оказалось. Римо воздал хвалу Господу за этот маленький подарок и принялся собирать свои нехитрые пожитки: смену белья, зубную щетку, бритву.

Сняв плавки, он принял душ и переоделся в черные хлопчатобумажные брюки армейского покроя и черную тенниску. Может, он и вправду хороший человек. Воспитывался он в сиротском приюте, но, кто знает, может быть, все его предки были хорошими людьми.

– Хороший парень Римо Уильямс, – пробормотал он себе под нос. – Гордый потомок династии хороших парней.

Взяв сумку, Римо спустился на задний двор, где находился плавательный бассейн, и там, в уголке двора этой старой гостиницы обнаружил Чиуна, неподвижно сидящего под деревом со сложенными на коленях руками. Легкий ветерок шевелил пряди белых волос, свисавшие по бокам на морщинистое, высохшее лицо Чиуна. Старый кореец смотрел на воду в бассейне, слегка подернутую легкой рябью, вызванную работой фильтровальной системы. Римо молча стал перед ним.

– Чиун, я бросаю работу.

– Опять?

– На этот раз окончательно.

– Почему?

– Потому что считаю себя хорошим человеком. А ты считаешь меня хорошим человеком?

– Я считаю тебя идиотом. Садись и давай поговорим.

Римо уселся на траву рядом с Чиуном.

– Смитти хочет, чтобы я убил Руби, – сказал он.

– О, – произнес Чиун.

По тону его голоса Римо понял, что Чиуна это заинтересовало.

– Потому что она хочет уйти из КЮРЕ, – добавил Римо.

– И ты решил, что, если предашь своего хозяина, она останется в живых? Ты решил, что император Смит возьмет и просто скажет: «О, Римо не захотел убивать Руби, и поэтому Руби должна жить?» Ты ведь знаешь, что он так не скажет, Римо. Он примет меры, чтобы избавиться от Руби другим путем. И чего ты добьешься? Вместо того, чтобы сделать то, чему ты обучен, и гарантировать ей быструю и легкую смерть, ты сделал так, что она, вероятно, попадет в руки какого-нибудь идиота. Но она все равно умрет. Ты ничего не добьешься.

– Чиун, я все это понимаю. Я просто не хочу работать в организации, которая уничтожает своих лучших людей, таких как Руби. Я просто не могу больше это делать. Вот скажи мне: ты убил бы Руби?

– Если бы мой император сказал мне, чтобы я применил к ней свое искусство наемного убийцы-ассасина, то да. Принять такое решение – дело императора, а значит, не мое. Я не император. Я ассасин.

– Вот так просто взял бы и убил ее?

– Вот так просто я сделал бы то, что пожелал мой император.

– Смитти может послать тебя и за мной, – сказал Римо. – И ты выполнишь это задание?

– Я люблю тебя как сына, потому что ты и есть мой сын, – проговорил Чиун, глядя на сверкающую воду бассейна.

– Я знаю, – сказал Римо. – Но ты любишь и тысячелетние традиции Синанджу.

– Да, это так. И тебе следовало бы.

– Я ухожу, – сказал Римо.

– И куда же ты пойдешь?

– Не знаю. Мне нужно подумать о том, кто я такой есть. Я дам тебе знать, где я, если тебе понадобится меня найти.

Чиун кивнул.

– Как ты тут без меня, обойдешься? – спросил Римо.

– Да. Обойдусь.

Римо встал. Смущенно посмотрел на Чиуна, думая, что бы такое сказать, чтобы нарушить молчание и разрядить напряженность момента.

– Ну, ладно, пока, – сказал он. Чиун кивнул.

Когда Римо вышел за ворота, Чиун еще долго смотрел ему вслед. Потом тихо проговорил:

– Глупое дитя. Никто не сможет убить Руби Гонзалес так просто.

Глава третья

Довезя доктора Харолда В.Смита до автобусной остановки, Руби Джексон Гонзалес не поехала обратно в санаторий Фолкрофт, что в местечке Рай под Нью-Йорком, который и служил прикрытием организации КЮРЕ, располагающей мощнейшей компьютерной сетью.

В течение последних четырех дней она потихоньку освобождала свой рабочий стол, вынося по вечерам в ридикюле личные вещи, и теперь двинулась прямо в свои роскошные трехкомнатные апартаменты, которые снимала в том же пригороде Рай, чтобы забрать чемоданы, упакованные еще накануне.

Во время их разговора со Смитом цель его поездки не упоминалась, но по данным расходных счетов она знала, что Римо и Чиун находятся на побережье, в Нью-Джерси. Знала она и то, что Смит сам назначил Римо эту встречу, что обычно являлось обязанностью Руби. А это означало, что Смит не хотел, чтобы Руби знала, о чем они с Римо будут говорить.

Дохлый номер. Она прекрасно знала, что любой, пожелавший уйти из КЮРЕ, должен замолчать навеки, и Смит ехал к Римо, чтобы дать тому задание закрыть рот Руби. Что ж, пусть попробует: пока палач сюда доберется, жертва будет уже за тридевять земель.

Через полчаса после того, как автобус Смита выехал из города, Руби на своем «Континентале» тоже двинулась на юг, в сторону Ньюарка, что в Нью-Джерси, где у нее были родственники и где ее смуглая физиономия могла затеряться среди сотен тысяч таких же физиономий. А там она подумает, что делать дальше. О том, чтобы ехать в Норфолк, в Вирджинию, в данный момент не могло быть и речи: там ее стали бы искать в первую очередь.

Но при выезде из пригорода Рай на скоростную трассу Кросс-Вестчестер ее осенила идея, и она, вместо того, чтобы двинуть через мост Таппан-Зи в Нью-Джерси, свернула на юг и поехала по Нью-Йорк-трувей в Нью-Йорк. Для начала ей нужно было провернуть одно дельце.