Текст книги "Военная история России с древнейших времен до конца ХIХ в. Учебное пособие"

Глава 8. Династическая война в Московском княжестве во второй четверти XV в. (Феодальная, или Междоусобная, война)

Выдвижение Москвы на ключевую роль в Северо-Восточной Руси произошло во многом благодаря сплоченности княжеской власти и отсутствию серьезных противоречий внутри княжества. Это в сочетании с успешной антиордынской борьбой позволило московским князьям закрепить за собой великое княжение Владимирское как свою вотчину. Первой внутримосковской усобицей стала Династическая (феодальная) война 1425–1453 гг. Причина конфликта – борьба за верховную власть в главном политическом центре Великороссии между потомками Дмитрия Донского. Поводом к началу конфликта явилось нарушение Василием I одного из важнейших условий завещания Дмитрия Донского – о переходе власти от Василия к старшему после него в московском княжеском роде князю Юрию Дмитриевичу Звенигородскому (Галицкому). Василий I завещал великое княжение своему десятилетнему сыну Василию II, назначив опекуном наследника своего тестя литовского князя Витовта.

Предыстория войны такова. В 1389 г. по завещанию Дмитрия Ивановича великим князем владимирским и московским стал его старший сын Василий Дмитриевич (Василий I). Но завещание содержало запись, ставшую причиной будущего великого раздора. В случае смерти старшего сына Василия новым великим князем должен был стать его младший брат Юрий Дмитриевич, которому пока в удел был выделен город Галич.

Объясняется это обстоятельство не только тем, что в год смерти отца Василий еще не был женат (женился лишь в 1391 г.), но и сохранением в какой-то части старинного лествичного права наследования княжеской власти.

Парадокс заключался в том, что именно Юрий Дмитриевич был, несомненно, самым выдающимся из сыновей Дмитрия Донского, славился своим полководческим искусством и воинской удачливостью, при нем расцвел и стал процветающим Галицкий край.

Князь Юрий прославился своими походами против татар, особенно походом 1399/1400 г., когда его войскам удалось разорить ордынские города на Каме и Волге: Булгар, Жукотин, Казань и Кременчук. Во всех договорах того времени его имя неизменно ставилось рядом с именем старшего брата Василия Дмитриевича.

А вот Василий Дмитриевич не имел таких ярко выраженных достоинств. Он оказался в тени очень сильной натуры – своей жены Софьи Витовтовны, на которой женился «по обещанию» в 1391 г. Этим неизменно пользовался ее отец, великий князь литовский Витовт.

Единственным успехом Василия I было приобретение в Орде в 1392 г. ярлыка на Нижний Новгород, Муром, Городец, Тарусу и Мещеру, который он этот ярлык просто купил. Но вступать в открытое противоборство с врагами Василия I не решался. Когда в 1402 г. татарское войско эмира Едигея совершило набег на московскую землю, князь предпочел укрыться за крепкими стенами столицы, оставив округу на разорение врагу. В тот раз татары ушли, получив с Василия Дмитриевича выкуп в 3 тыс. руб.

На Западе, воспользовавшись уступчивостью Москвы, Витовт в 1404 г. окончательно подчинил себе Смоленск, а затем и так называемые Верховские княжества – небольшие владения, расположенные в верхнем течении Оки: Новосильское, Белевское, Воротынское, Одоевское, Перемышльское и Мезецкое. Именно в те годы владения Витовта на юге достигли Черного моря.

После смерти Василия I, скончавшегося 27 февраля 1425 г., реальная власть в Москве перешла в руки трех его душеприказчиков: «властолюбивой княгини-вдовы Софьи Витовтовны, волевого митрополита Фотия и деятельного боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского».

Наследнику московского престола – Василию Васильевичу в день смерти отца было 9 лет и 11 месяцев (родился 27 марта 1415 г.).

После небольшого сопротивления Юрий Дмитриевич был вынужден заключить с московскими властями соглашение, по которому обязывался «не искать» под Василием II великого княжения, положившись на волю Орды. Юрию пришлось согласиться на это, поскольку сила была на стороне его племянника, за спиной которого стоял грозный Витовт.

Смерть 80-летнего Витовта, умершего 27 октября 1430 г., в корне изменила ситуацию как в Литве, так и на Руси. Новым великим князем литовским стал свояк Юрия Дмитриевича Свидригайло Ольгердович.

В 1431 г. и Юрий Звенигородский (в сентябре), и Василий Васильевич (в августе) едут в Орду к хану Улуг-Мухаммеду с просьбой разрешить спор дяди с племянником.

С московской стороны переговоры с ханом и его приближенными взял в свои руки боярин Иван Дмитриевич Всеволожский. Вот каким его рисует С. М. Соловьев: «хитрый, ловкий, находчивый, достойный преемник тех московским бояр, которые при отце, деде и прадеде Василия умели удержать за Москвою первенство и дать ей могущество».

Боярин Всеволожский привел убийственный аргумент, сыгравший решающую роль в глазах татар: «Князь Юрий ищет великого княжения по завещанию отца своего, а князь Василий – по твоей ханской милости; ты дал Русский улус свой отцу его Василию Дмитриевичу, тот передал его сыну своему, который уже столько лет княжит и не свергнут, а значит, правит по твоей милости». Спор был решен в пользу Василия II, но за это пожалование пришлось заплатить тяжелым ордынским «выходом».

Возможной после решения хана нормализации обстановки помешали два неожиданных обстоятельства.

Во-первых, в Москве был обижен боярин Всеволожский. За его старания в Орде ему пообещали женить подросшего великого князя на одной из младших дочерей Ивана Дмитриевича. Но, добившись своего, Софья Витовтовна изменила планы и сосватала за сына серпуховскую княжну Марию Ярославну, внучку Владимира Андреевича Храброго. Иван Всеволожский отъехал в Галич к князю Юрию.

Во-вторых, и без того хрупкий мир был разрушен на свадебном пиру у Василия II, где присутствовали старшие сыновья Юрия Звенигородского – Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Скандал разгорелся из-за пояса «на чепех с каменьями», снятого по приказу великой княгини Софьи Витовтовны с Василия Косого. Пояс этот якобы был украден из московской казны боярином Вельяминовым, хотя, судя по позднейшим изысканиям историков, существовало два пояса, подаренных суздальским князем Дмитрием Константиновичем в качестве свадебного дара своим зятьям – мужу Евдокии Дмитрию Донскому и мужу Марии Микуле (Николаю) Вельяминову. На дочери Микулы и Марии Вельяминовых был женат боярин Иван Всеволожский, также получивший в приданое этот пояс и впоследствии подаривший его Василию Косому.

Оскорбленные Юрьевичи покинули Москву и отправились к отцу, разграбив по дороге Ярославль. Звенигородский князь поднялся в поход очень быстро и стремительно двинулся к Москве. Там об этом походе не знали и спохватились, лишь когда полки Юрия Дмитриевича подошли к Переяславлю-Залесскому. С этой вестью прискакал в Москву ростовский наместник Петр Константинович Добрынский. Великий князь попытался начать переговоры о мире, но они были отвергнуты разгневанным Юрием. Тогда, собрав какие только можно войска, Василий II выступил навстречу разгневанному дяде.

25 апреля 1433 г. в битве на реке Клязьме (в 20 верстах от Москвы) Звенигородский князь разбил наскоро собранные полки своего племянника и занял великокняжеский трон. Василий II с матерью и молодой женой бежали сначала в Тверь, а затем в Кострому.

Добившись московского княжения, Юрий Дмитриевич не стал губить племянника, а, заключив с ним мир, передал ему в удел Коломну. Мягкосердечие победителя было воспринято как слабость, и московские бояре со своими дворами стали «отъезжать» к Василию. Одним из первых прибыл в Коломну боярин Иван Дмитриевич Всеволожский.

Почувствовав непрочность своего положения, ярко проявившуюся в продемонстрированном ему недовольстве москвичей, Юрий Дмитриевич добровольно вернул княжение Василию Васильевичу и ушел в Галич, признав своего племянника «братом старейшим».

Вернув престол, Василий II стал думать не о мире, а о мести. Первым делом он приказал ослепить боярина Ивана Всеволожского, забрав «на себя» (конфисковав) все его сёла. Но ни Василий Косой, ни Дмитрий Шемяка не признали договора своего отца с двоюродным братом и, укрепившись в Костроме, продолжили войну. В сентябре 1433 г. они вновь разбили войско Василия II, но Юрий Звенигородский, верный своим представлениям о княжеской чести, отказался в нарушение клятвы занять московский стол. Однако вскоре рати московского князя, вопреки заключенному соглашению, напали на Галич и выжгли посады вокруг него. Тогда, собрав большое войско и призвав воинственных вятчан, Юрий Дмитриевич выступил против вероломного племянника. 20 марта 1434 г. в решающем сражении в Ростовской земле (у Святого Николая на Горе) великокняжеские полки были разбиты и бежали. Сам Василий II попытался укрыться в Новгороде, потом искал помощи у тверского князя Бориса Александровича, затем ушел в Нижний Новгород, рассчитывая найти убежище в Орде.

Тем временем Юрий осадил Москву. Осада продолжалась всего неделю. 31 марта москвичи открыли звенигородскому князю ворота, признав его своим государем. Но вскоре после этой победы, 5 июня 1434 г. Юрия Дмитриевича не стало. Недолгое его правление ознаменовалось началом чеканки на московских монетах изображения всадника, копьем поражающего змия, поскольку Георгий Победоносец был небесным покровителем Юрия Дмитриевича.

После смерти отца в усобицу со всей активностью включились оба его старших сына, которые уже не имели никаких прав на престол. Поначалу успех сопутствовал Василию II, которому удалось захватить в плен и ослепить Василия Косого (отсюда и прозвище князя). Внутренними неурядицами на Руси воспользовалась Орда. В 1445 г. хан Улу-Мухаммед напал на Русь, разбил войско Василия II, захватив в плен самого «никудышного» полководца среди потомков Дмитрия Донского. На время пленения Василия старшим в роду московских князей стал Дмитрий Шемяка – именно он и занял Москву.

Тем временем за значительный выкуп Василий освободился из плена и возвратился на Русь. Шемяке пришлось удалиться, но, как оказалось, ненадолго. Вынужденный собирать для Орды выкуп за себя, Василий II быстро терял поддержку горожан и служилых людей. В феврале 1446 г., при полном попустительстве своих слуг, Василий был захвачен на богомолье в Троицком монастыре Дмитрием Шемякой, привезен в Москву, ослеплен в отмщение за Василия Косого и сослан в Вологду.

Но и Шемяка не проявил себя на московском престоле дальновидным политиком: продолжение сбора денег для выплаты татарам, восстановление независимости Нижегородского княжества, подчиненного еще Василием I, обещания защиты независимости Новгорода Великого – всё это крайне негативно воспринималось московской служилой средой, а в особенности родовитым московским боярством. Возобновился процесс «отъезда» всех недовольных Шемякой ко двору Василия Темного (это прозвище он получил после ослепления: «темный» = «слепой»), на этот раз в Вологду. Теперь на стороне Василия II выступили Борис Александрович Тверской (их союз был закреплен обручением шестилетнего сына Василия Ивана с четырехлетней дочерью тверского князя) и большая часть духовенства.

Поддержка церкви играла для опального князя особую роль, ведь он изгнал в 1439 г. митрополита-грека Исидора, поставленного по обычаю на Русскую митрополию в Константинополе и подписавшего в этом сане Флорентийскую унию православных и католических иерархов. После этого собор русских епископов в 1441 г. уже без согласия константинопольского патриарха избрал митрополитом епископа Иону, что стало важным шагом на пути становления самостоятельности русской церкви. В этих трудных для Василия II условиях игумен Кирилло-Белозерского монастыря Трифон снял с князя грех нарушения клятвы, данной Шемяке прилюдно, что впредь больше не будет стремиться к великому княжению.

Дмитрий Шемяка решил не сопротивляться столь обширной коалиции и в 1446 г. сам покинул Москву. Василий II занял московский престол и больше не покидал его до своей смерти. Активных военных действий ни Шемяка, ни Василий II больше не предпринимали, но состояние зловещей неопределенности сохранялось вплоть до загадочной смерти Шемяки в Новгороде в 1453 г. Историки полагают, что галицкий князь был отравлен подкупленным московскими «агентами» поваром.

Феодальная война сильно разорила страну. Выяснения отношений между князьями вылились в десятки разоренных городов, сотни сгоревших сел. На фоне внутренних неурядиц в Руси вновь усилилось влияние Орды. Главным итогом этой длительной усобицы стало утверждение принципа наследования власти по прямой нисходящей линии от отца к сыну. Василий II, переживший почти тридцатилетнюю войну от начала до конца (редкий для правителей срок), сумел сделать из ее итогов правильные выводы: чтобы избежать в дальнейшем усобиц он выделил старшему сыну Ивану III вместе с титулом великого князя и более крупную долю наследства, обеспечивая тем самым превосходство над младшими братьями.

Глава 9. Войны и политика Московского государства в конце XV–XVI вв.

В конце XV – середине XVI вв. произошла перестройка московской княжеской армии. В результате мелкий княжеский и боярский вассалитет превратился в государевых служилых людей – помещиков, получавших за свою службу в условное держание участки земли с крестьянами. Так образовалось поместное войско, являвшееся ополчением служилых людей «по отечеству», и были созданы предпосылки для успешного решения первоочередных внешнеполитических задач – отвоевания части западнорусских территорий у Великого княжества Литовского и обеспечения относительной безопасности границ с татарскими ханствами.

В начале правления Ивана III существовала унаследованная от старых времен проблема противоборства с татарскими ханствами, боевая мощь которых серьезно ослабла после распада Орды, но даже в таком виде представляла немалую опасность для сопредельных русских территорий. Из года в год, за исключением очень непродолжительных периодов мирного сосуществования, южные границы Московского государства подвергались нападениям степняков. Таким образом, борьба с враждебными татарскими государствами – Казанскими, Крымским, в меньшей мере с Астраханским и Сибирским ханствами, Ногайской Ордой – была для Москвы делом первостепенной важности, от успеха которого зависела возможность дальнейшего ее развития. На протяжении XV и даже в XVI в. хозяева степных улусов тешили себя надеждами о возрождении могущества Золотой Орды и новом завоевании русских земель.

В 1467 г., во время очередного династического кризиса в Волжской Татарии, русское правительство решило вмешаться во внутренние дела ханства, чтобы поддержать династические права на казанский престол одного из сыновей хана Улуг-Мухаммеда Касима. В 1452 г. он был изгнан своим старшим братом Махмудом (Махмутеком, в русских летописях – Мамутяком) и укрылся в русских владениях. Именно на выделенных Василием II Касиму землях на реке Оке возникло Касимовское ханство, находившееся в полной вассальной зависимости от Москвы. Центром анклава стал Городец-Мещерский, вскоре (в 1474 г.) переименованный в Касимов. Удельное ханство на Оке стало местом поселения представителей знатных татарских родов, по тем или иным причинам покинувших родные улусы. На протяжении XV–XVI вв. касимовские «царевичи» и мурзы постоянно использовались московскими государями в осуществлении своих планов завоевания соседних татарских ханств.

В летописях отмечено несколько русских походов на Казань и ответных татарских и черемисских марийских нападений (1467–1469, 1477–1478 гг.), однако все они носили локальный характер. Более того, казанцы сохраняли странный нейтралитет в период, когда шла борьба Руси с Большой Ордой за возвращение государственного суверенитета, особенно во время «Стояния на Угре» осенью 1480 г.

В 1480 г. хан Большой Орды (Улуг-Улус) Ахмат, сын Кючук-Мухаммеда, заключив союз с польско-литовским королем Казимиром IV, вторгся в русские земли, чтобы восстановить прекращенную Иваном III выплату дани. Московский князь заключил союз с крымским ханом Менгли-Гиреем против Казимира IV, а сам выступил против Ахмата. Отвлеченный крымским набегом, Казимир не спешил на помощь, а Ахмат не решался без поддержки польского короля на самостоятельные действия. Русские и татарские полки встали друг против друга на берегах Угры. В октябре 1480 г. татары в течение четырех дней (8—11 октября) пытались форсировать водный рубеж («Битва на бродах»), но были отбиты русскими войсками. Сражение прекратилось после подхода из Москвы подкреплений, приведенных лично Иваном III, вставшим лагерем под Кременецким селом.

Потерпев поражение в битве на бродах, Ахмед-хан, тем не менее, остался на Угре, дожидаясь холодов. Русские летописи сохранили его гневные слова, обращенные к московским послам: «Даст Бог зиму на вас. Когда все реки станут, то много дорог будет на Русь». Знал об этом и московский князь. 26 октября, когда ударили первые морозы, он приказал отвести свои войска от замерзающей Угры к Боровску, где на боровских полях его полки могли встретить врага. Однако татары были уже неспособны продолжать поход. 11 ноября 1480 г. отряды Ахмед-хана стали быстро уходить в степь – этот день принято считать днем полного освобождения Русской земли от ордынского ига.

Для зимовки Ахмед-хан распустил свою орду на стоянки. Этим решил воспользоваться его старый враг, тюменский хан Ивак, шедший по пятам Ахмед-хана с 15-тысячным войском. Рано утром 6 января 1481 г. воины Ивака ворвались в стан Ахмед-хана. Среди погибших в бою оказался и владетель Улуг-Улуса, зарубленный в собственной юрте. Интересно, что отрубленную голову Ахмед-хана Ивак тогда же прислал в Москву.

Ордой стали править сыновья Ахмед-хана («Ахматовы дети»), которых традиционно поддерживали Великое княжество Литовское и Польша. В начале 80-х гг. XV в. «Ахматовы дети» усилили натиск на Крым. В 1485 г. «ордыньский царь Махмут, Ахматов сын», разгромил войска крымского хана Менгли-Гирея, который смог удержать власть в своих владениях лишь с турецкой и отчасти с русской военной помощью.

В 1500-м и в первой половине 1501 г. другой «Ахматович» Шейх-Ахмет (Шиг-Ахмад), помогая литовским союзникам, воевал с Крымским ханством, но осенью 1501 г. его войска напали на Северскую землю и, разорив окрестности Стародуба, захватили Рыльск и Новгород-Северский. Отдельные татарские отряды во время этого похода достигли даже окрестностей Брянска. Прибывшие в северские города русские войска, переброшенные с западной границы, вынудили татар отступить. Остановившись «в Поле» между Черниговом и Киевом, Шейх-Ахмет ожидал соединения с литовскими войсками, чтобы возобновить нападения на русские земли. Однако его орда подверглась нашествию союзника Москвы крымского хана Менгли-Гирея. В происходивших зимой и летом 1502 г. в степи сражениях крымцы нанесли ряд поражений войскам Шейх-Ахмета. Особенно сокрушительным был июньский разгром Большой Орды, надолго устранивший опасность новых татарских набегов на южнорусские города и уезды. Шей-Ахмет бежал в Литву, где вскоре был пленен вероломными союзниками и заточен в замке Ковно.

Так перестала существовать Большая Орда.

В отличие от казанских татар, во время кризиса 1480 г. выжидавших, кто победит на Угре, активизировались власти немецкого Ливонского ордена (К. В. Базилевич считал фактом согласование действий Ордена и Ахмед-хана). В начале августа 1480 г. рыцарям удалось захватить Кобылий городок, где погибло около 4 тыс. жителей. 20 августа ливонская армия подошла к Пскову, но осада города закончилась неудачей. В бомбардировке Пскова принимали участие ливонские корабли – 13 шнеков, с которых противник пытался высадить десант в Запсковье, «межю святого Лазаря и святого Спаса». Внезапной атакой псковичам удалось разбить высадившийся с кораблей отряд и захватить одну шнеку. Другие шнеки немцы «пометавше» сами во время начавшегося отступления. Снять осаду и отвести свою армию обратно магистра фон Борха вынудили не только неудачные действия его войск под Изборском и Псковом, но и полученные им сведения о поражении Ахмед-хана. Именно в это время повелитель Большой Орды был разбит в сражении на бродах (8—11 октября 1480 г.) при попытке прорваться на Русь через укрепленное порубежье Угры и Оки.

Ответный удар по Ордену Москва нанесла только в феврале 1481 г. Против немцев было послано 20-тысячное войско под командованием воевод князей Я. В. Оболенского и И. В. Булгака Плещеева (старшего брата знаменитого впоследствии московского полководца Д. В. Щени), а также новгородская рать во главе с наместниками – князем В. Ф. Шуйским и И. З. Станищевым.

В походе 1481 г. на Прибалтику участвовал и псковский полк под командованием князя-наместника В. В. Бледного-Шуйского. Русские полки перешли ливонскую границу и начали наступление на трех направлениях (к реке Эмбах и озеру Вирц и далее к городу Тарвасту, на город Каркус и в направлении Феллина). Впервые в зимнем походе московской рати участвовала артиллерия. Поход продолжался всего месяц, но за это время были захвачены крупные города Каркус и Тарваст, а 1 марта осажден замок Феллин (русское название Вельяд), ставший с 1471 г резиденцией магистра Ливонского ордена. Фон Борх за день до подхода русских к своей резиденции бежал из Феллина в Ригу. На протяжении 50 верст его преследовала новгородская рать князя В. Ф. Шуйского. Захватив брошенную магистром часть «коша» (обоза), полк вернулся к главным силам, осадившим Феллин. В результате артиллерийского обстрела была разрушена наружная крепостная стена (охабень), захвачен и сожжен посад. Не дожидаясь штурма замка, жители Вельяда предпочли согласиться на выплату великокняжеским воеводам большого выкупа (2 тыс. руб.). В знак победы псковичи увезли с собой 8 «колоколов вельядских».

Ливонские власти, испуганные возросшей русской военной мощью, заключили с Новгородом и Псковом (по традиции) 10-летнее перемирие (1 сентября 1481 г.) на условии сохранения старой границы.

Укрепив свою власть в завоеванной Новгородской земле и отразив агрессию ливонцев против Пскова, великий князь вновь обратил внимание на восток, попытавшись утвердить на казанском престоле своего ставленника царевича Мухаммеда-Эмина. Несколько лет военные действия шли с переменным успехом, но в 1487 г. Москва силами своих лучших полков нанесла Казани мощный удар. 11 апреля 1487 г. в решающий поход на Среднюю Волгу выступило войско, которое вели лучшие московские воеводы – князья Д. Д. Холмский, И. А. Дорогобужский, С. И. Хрипун-Ряполовский, А. В. Оболенский и С. Р. Ярославский. 24 апреля вслед за ними выехал и «царь» Мухаммед-Эмин.

Татары попробовали остановить продвижение московской рати, но были разбиты в сражении близ устья реки Свияги и отступили к Казани. 18 мая 1487 г. началась осада города. Казань была окружена валом и частоколом (острогом), отряд князя Али-Газы (Алгазы), пытавшийся воспрепятствовать осадным работам русских, был разбит и отогнан за Каму. Осада продолжалась три недели. 9 июля 1487 г. Казань сдалась и русское войско вступило в город. Али-хан, его жёны, мать царица Фатима, братья Мелик-Тагир и Худай-Кул, а также сестра царевна Ковгар-Шад были взяты в плен.

Победа, одержанная Москвой над Казанью, имела огромное значение. Окончательно покорить татарское государство в 1487 г. не удалось, но на долгие годы оно попало в тесную зависимость от русской политики. Впрочем, московское правительство не выдвигало тогда к Казани ни территориальных, ни особенных политических требований, ограничившись полученными от нового казанского «царя» обязательствами не воевать против России, не выбирать нового хана без согласия великого князя, гарантиями обеспечения безопасности русской торговли. (Хотя русско-казанские отношения в этот период пережили несколько кризисов, но до поры до времени их удавалось преодолевать.)

Стабилизация обстановки на южных и восточных границах страны позволила Москве начать борьбу за возвращение западнорусских земель. На первых порах в отношениях с Литвой великий князь Иван III действовал чрезвычайно осторожно, стараясь уговорами и обещаниями привлечь на свою сторону служивших Литовскому государству русских князей, владения которых находились в верховьях Оки. Отъезды верховских князей на московскую службу начались еще в начале 1470-х гг. (Одним из первых перешел к Ивану III князь С. Ю. Одоевский и его сыновья Иван Сухой, Василий Швих и Петр Семеновичи Одоевские, владевшие половиной родового города Одоева). Но массовый характер переходы верховских князей на московскую службу приобретают с 1487 г. Чрезвычайно важным представляется явно не случайное совпадение этой даты с взятием Казани 9 июля 1487 г. Высвободив свои войска на востоке, Иван III усилил нажим на Литву, создавая прецеденты для вмешательства во внутренние дела этого государства. (Одним из первых, разграбив город Мезецк, отъехал к Москве князь И. М. Воротынский.)

В ходе войны 1492–1494 гг. («Хитрая война») Иван III развернул настоящее наступление на западном и юго-западном направлениях и смог присоединить к своему государству не только спорные земли князей Новосильских, но и верховские, черниговские, новгород-северские и некоторые другие порубежные волости и города (Вязьму, Белую, Торопец, Дорогобуж). Аннулированными оказались старые права литовских князей на Новгород, Великие Луки и Ржевские волости. На сторону усиливающейся Москвы, невзирая на подтвержденный обеими сторонами соответствующий запрет 1494 г., переходят со своими земельными владениями все новые представители литовско-русской знати. Василий III продолжил политику отца и открыто объявил, что Вильна «неправдою» держит их «отчину» – Киев, Полоцк и другие города Русской земли. Требование о возвращении этих территорий становится непременным условием в «запросах» московских послов, парализующим встречные претензии литовской дипломатии.

Подкрепляя свои декларации военной силой, московские государи во время русско-литовских войн 1500–1503, 1507–1508 и 1512–1522 гг. отвоевали у Великого княжества Литовского почти все левобережье Днепра.

Самым крупным событием войны 1500–1503 гг. стала Ведрошская битва.

Перед сражением московское войско находилось в своем лагере на Митьковом поле, расположенном в пяти верстах к западу от Дорогобужа, за реками Ведрошь (Ведрошка), Селия и Троена. Через Ведрошь был перекинут единственный в этих местах мост. Своевременно узнав о подходе литовской армии, русские воеводы, намеренно не уничтожая моста, выстроили для боя Большой полк под командованием Данилы Щени. Правый фланг русской рати был обращен к Днепру, недалеко от места впадения в него Троены, левый был большим труднопроходимым лесом, в котором за флангом Большого полка укрылся в засаде Сторожевой полк воеводы Юрия Кошкина. На западный берег Ведроши выдвинулись передовые части, задачей которых было завязать бой, а отойти затем на восточный берег реки, заманив туда литовцев.

В отличие от русских воевод, князь Острожский шел к месту будущего сражения, имея самые приблизительные сведения о противнике, сообщенные ему то ли пленным, то ли перебежчиком дьяком Германом. Доверяя его показаниям, литовский гетман был уверен, что под Дорогобужем стоит лишь небольшое русское войско.

Помимо летописного рассказа об этой битве, одной из крупнейших в истории русского средневековья, ее подробно описал и Сигизмунд Герберштейн, сообщивший о Ведрошском сражении ряд ценных сведений. Он упоминает о том, что «литовцы… разузнали от некоторых пленных про число врагов, а также и их вождей, и возымели от этого крепкую надежду разбить врага». «Несколько московитов» (передовой отряд, находившийся на левом берегу Ведроши) «вызвали на бой литовцев; те без всякой боязни оказывают сопротивление, преследуют их, обращают в бегство и прогоняют за речку; вслед за тем оба войска вступают в столкновение, и с той и другой стороны завязывается ожесточенное сражение. Во время этого сражения, ведшегося с обеих сторон с одинаковым воодушевлением и силою, помещенное в засаде войско, про грядущую помощь которого знали весьма немногие из русских, ударяет с боку в средину врагов. Литовцы разбегаются…».

Битва продолжалась почти шесть часов. Исход ее предрешил удар Сторожевого полка. Внезапно для врага русские воины вошли в тыл литовцам и разрушили мост через реку, отрезав противнику все пути к отступлению. После этого началось избиение окруженного врага. Только убитыми противник потерял около 8 тыс. человек. Победителями были захвачены литовский обоз и артиллерия. В плен попали гетман Острожский и другие именитые литовские военачальники: воевода Троцкий Григорий Остикович, маршалок «Лютавр» (Иван Литавор Богданович Хребтович), воеводы Н. Ю. Глебов, Н. Ю. Зиновьев и служившие Александру Казимировичу князья Друцкие, Мосальские и много «панов служивых».

Узнав о разгроме лучшего литовского войска (гонец прибыл в Москву 17 июля 1500 г.), Иван III пышно отпраздновал победу и послал к Даниле Щене и другим воеводам «спросить о здоровье», воздав героям Ведроши «честь и дары и жалованья».

В 1501 г., после начала войны с Ливонским орденом, решившим поддержать терпящее поражения в борьбе с Москвой Великое княжество Литовское, большой воевода Щеня был направлен в Тверь. Там сосредоточивались главные силы русского войска, направленные в Ливонский поход. Однако немцы опередили московских воевод. Магистр Вальтер фон Плеттенберг сумел нанести несколько поражений новгородцам и псковичам. Тогда на выручку им был направлен Данила Щеня. В октябре 1501 г. его полки вступили в неприятельскую землю и принялись опустошать окрестности Дерпта, Нейгаузена и Мариенбурга. В ночь на 24 ноября 1501 г. ливонский магистр скрытно подошел к району действия русских воевод и атаковал московские полки в их лагере под замком Гельмед, недалеко от Дерпта. По-видимому, в результате внезапной атаки, которая произошла в 3 часа ночи, русские войска смешались, отступив назад. Только так можно объяснить гибель в самом начале сражения одного из великокняжеских воевод Александра Васильевича Оболенского. Но затем московская и татарская конница опрокинули немцев и сражение закончилось русской победой. Преследование бегущих продолжалось почти 10 верст. Плодами этой действительно большой победы Щеня воспользовался сполна. Его войска дошли до самого Ревеля, опустошив едва ли не треть орденских владений.

Военные действия в Ливонии продолжались и в следующем году, но уже не столь удачно для русского оружия. 13 сентября 1502 г. под Псковом немцы смогли взять реванш: уходя от преследования московских воевод, Вальтер Плеттенберг у озера Смолина устроил засаду преследовавшему его войску Щени. Покинув свой лагерь, ливонцы дождались нападения русских и, когда те приступили к захвату трофеев, контратаковали их. До подхода основных сил Щени немцам успели разгромить Передовой полк. С большим трудом воеводе удалось восстановить положение, разбить пехотное прикрытие ливонского войска и вынудить немцев уйти на свою территорию.