Текст книги "Ад во мне"

– Ну почему, почему я не могу надеть строгий черный костюм и белую рубашку? – в шестой раз вопрошал я с надрывом в голосе.

– Потому что этот костюм предназначен для покойников! В черном у нас хоронят! И женят!

– Совсем одно и то же, – пробурчал я. – Между прочим, я иностранец, мне положено немного эксцентричности! – и потянулся к костюму. Вал ухватился за него с другой стороны.

– Да как ты не понимаешь, нельзя носить черное в повседневной жизни! Это неприлично! От тебя девушки будут шарахаться! – привел он последний железобетонный аргумент.

Слова о девушках заставили меня задуматься, но не смириться. Я начал в очередной раз перебирать рубашки, кучей вываленные на кровать. Наконец-то нашел одну более-менее удовлетворяющую моему вкусу. Кремового цвета, вместо пуговиц – шнуровка до груди, правда, по краю выреза расшита жемчугом. Но если шнуровку распустить, то эта лишняя деталь в виде кучи минералов класса органических соединений станет совершенно незаметна. Решительно закатав по локоть рукава, предварительно оторвав от них пышные воланы, я остался весьма доволен результатом. Судя по кислому выражению физиономии моего товарища, эксперимент мне удался. А дальше началась вторая часть балета.

– Колготки не надену! Это не обсуждается! – Я начал рычать, как только Вал попытался всучить мне пару очень узких лосин ядовито-зеленого цвета. У меня уже давно закралось подозрение, что он просто издевается над бедным иномирным гостем. Не могут приличные демоны носить такое!

Видно, выражение моего лица отбило у него охоту к спору, потому что, побрюзжав всего-то пару минут, он согласился оставить мне джинсы при условии, что я надену украшения. В качестве обуви Вал выдал мне что-то очень похожее на мокасины и тоже расшитое камнями. Фу! Теперь пару цепей на шею, пару колец на пальцы, шипованные браслеты на запястья для антуража и солидности, как выразился мой куратор, и я был наконец-то готов к выходу «в люди».

– Сейчас заскочим ко мне домой, я переоденусь, и уже оттуда переберемся в «Кварки-шкварки», – заявил Вал, всучивая мне в руки черный тонкий овал из непонятного материала.

– Это что? – подозрительно покрутив овал перед носом, на всякий случай поинтересовался я.

– Документ, удостоверяющий твою личность, и кошелек. В народе называется «дырка». Не спрашивай почему – не знаю. Может, из-за того, что деньги из нее улетают, словно в дырку унитаза.

Ого, банковская карточка! А сколько же там денежек?

– Как ею пользоваться?

– Прикладываешь к «дырке» продавца, озвучиваешь сумму, и все. Если попадешь в чистилище, просто продемонстрируешь дежурному.

Что такое чистилище, я, кажется, догадывался.

Идя по пустым коридорам универа, я предвкушал знакомство с новым миром. Когда еще придется побывать в настоящем инферно? Однако не сложилось. Вал привел меня в огромную комнату с кучей цветных дверей. Повертел рогатой башкой и решительно направился к одной из них. Толкнул ее плечом, налег всей массой, напрягая мышцы спины, и с трудом открыл.

– Давай быстрее, долго не удержу. Далеко очень. Ныряй!

Я не заставил себя уговаривать, протиснулся в щель и сразу посторонился, пропуская птурсом влетевшего демона.

Мы оказались в плотном густом тумане, похожем на пену.

– Вот козявка! – выругался где-то сбоку Вал. – Опять небось родителям глаза замыливает!

– Вал! Вал приехал! Это кого ты козявкой назвал, пельмень недоваренный?

И на Вале с визгом повисла… наверное, девушка на вид лет пятнадцати. Туман тотчас рассеялся – и мы оказались в просторном холле, украшенном всевозможными статуями самых неожиданных форм. Как вам обдолбанный мыслитель, восседающий на перекошенном пауке и с мечтательной улыбкой отрывающий крылышки у большой мухи с женским лицом? Ну и все остальное в таком же роде.

– Стоять! Смиррно! Прекратить валять дурака! – рявкнул из-под потолка низкий бас, и рядом с этим безобразием, именуемым встречей брата и младшей сестренки, материализовался отец Вала. Фамильное сходство было налицо, а также на хвост и рога. Увидев старшего Валафура, я понял, как тоскливо быть маленьким, тщедушным тараканом. Отец Вала был под три метра ростом, широкоплеч, строен, рогат и жутко страшен. Но самым страшным в нем была красная военная форма и пилотка с кокардой между огромных закрученных рогов! На кокарде была изображена жаба. Он был воякой! «Беги! – заорала паранойя. – Мы пять лет от военкома бегали, не хватало здесь в армию загреметь!»

– Сынок, доложись по форме!

– Здравжел, папа! Прибыл на пять минут кое-что взять.

– А это что за новобранец? – Огненный взгляд прошелся по мне, словно алмазный круг. Я непроизвольно вытянулся в струнку, старательно выпячивая грудь.

– Это Соль, по обмену. Из домена Земля-ноль. – Вал махнул мне рукой, мол, я на минутку, и смылся.

– Служил?

Я только отрицательно башкой помотал. Валафур-старший нахмурил брови. Зудеть-колотить, сейчас начнется… Но демон не стал заострять внимания на сем вопиющем, с точки зрения моего военкома, факте.

– Что нового на Земле? Давненько я там рекрутов не набирал. Как и раньше, души – самый ходовой товар?

Я не успел открыть рот, чтобы ответить, как он козырнул и исчез. И тут выяснилось, что в этой семье не папаша самый страшный.

То мелкое недоразумение, которое висело на рогах моего товарища, пригладило лохматые волосы, одернуло короткое платьице в синих цветочках и с самым независимым видом начало обходить меня по кругу. Я на всякий случай поворачивался за нею следом. Хвост девчушки, заканчивающийся острым жалом, мелькал туда-сюда, то появляясь справа от ее кудрявой головки, то слева, и угрожающе покачивался, что не внушало мне уверенности в завтрашнем утре.

– Так-так-так, – мелодичным голоском начало монолог сие исчадие ада. – И для кого это братишка жениха приволок? Интересненько. Сафара уже замужем, Земфира в командировке, Сулима парней терпеть не может, Короса и Геронита встречаются с какими-то прыщавыми придурками. Остаются Корица, Марида, Неяда и я. Как же нам тебя поделить? В картишки, что ли, перекинуться, – задумчиво проговорила она. – Кто три раза подряд выиграет, той ты и достанешься.

– А не рано ли тебе думать о замужестве? – наконец-то смог выдавить я, с ужасом выслушивая о перспективах окончания моей счастливой холостяцкой жизни.

– О замужестве думать никогда не рано! – отрезала юная чертовка. – Особенно когда у тебя восемь старших сестриц и только один старший брат, который может познакомить с кем-нибудь из своих друзей! Слушай, а ты случайно не тот бедняжка, у которого были небольшие проблемы со здоровьем? – Она захихикала в кулачок.

Я про себя завыл. Мне что, теперь сносить насмешки и сочувствие еще и от малолеток? Ну, Вал, а еще друг называется! В этот момент этот подлый человек, ну, демон, появился, расфуфыренный, словно рекламный буклет самого безумного карнавала. Я посмотрел на него и, тихонько поскуливая, сполз по стеночке прямо к ногам довольной малявки. На Вале был надет невообразимо пестрый кафтан, весь расшитый стразами и украшенный бантиками, из-под него выглядывал воротник красной рубахи, пышные воланы рукавов почти прикрывали пальцы, унизанные всевозможными перстнями. На ногах – облегающие лосины белого цвета, совершенно не оставляющие сомнений в том, что Вал принял частичную боевую трансформацию. Сапоги черной лаковой кожи сияли под стать улыбке на довольном лице.

– Вот так должен выглядеть демон из древней семьи, а не так, как некоторые упрямые иностранцы! – гордо заявил он, поднимая на руки сестренку и громко чмокая ее в лоб. – Ты уже познакомилась с Солем, Афродита?

– Ага! Я решила, что согласна выйти за него замуж, – и эта Лолита с высоты Валовского роста показала мне язык. – Но если он откажется, я поговорю с папочкой, чтобы на одну треть практики он взял его к себе. На стажировку в войска мгновенного реагирования. Смертность среди новобранцев – всего лишь сорок демонов на сотню. – Невинная улыбка расцвела на миленьком личике юной ехидны!

Что оставалось делать бедному черту Васе? Правильно, согласно кивнуть.

– Заметано! Женимся! Обещаю! Как только у тебя отрастут рога, я вернусь! Аста ла виста, беби! Чао! Адьес! Гуд-бай, май лав, гуд-бай! Аривидерчи! Ауфидерзейн! Саенара! Пока!

И я вытолкнул Вала в дверь телепорта, а вслед нам несся радостный вопль:

– А поцеловать? Приходите завтра на обед, мама велела передать! И вы еще Лупуську не видели!

Мы вновь оказались в комнате с дверями.

– Слышь, Вал, а мы что, на улицу выходить не будем? – поинтересовался я, уж очень хотелось воочию увидеть мир инферно.

– А что там делать? Ты что, не видел пекла? Жара, брызги лавы, вопли грешников. Скукотища! – Он махнул налакированными когтями. И когда только успел?

– Представь себе, не видел! – с азартом завопил я. – А как же экскурсии для иностранных гостей? Чтоб, так сказать, прониклись? Нет уж, раз ты мой куратор, то, будь добр, обеспечь меня развлечениями по полной программе!

Вал поскреб между рогами и, скорчив недовольную рожу, согласился:

– Уговорил! Будет тебе завтра экскурсия. Только у папаши пару скафандров возьмем. Отвык я уже от пекла. Сразу предупреждаю, потом мы приглашены на обед к моей матушке, так что не вздумай отнекиваться!

– От домашнего обеда в приличном обществе? Да ты что! Никогда! Слушай, а за окошком у меня вполне себе зеленый парк виднеется. Это как?

– Территория Академии находится под защитным куполом с микроклиматом. – С этими словами он легко распахнул веселенькую дверь, на которой был изображен толстый кот. – Добро пожаловать в самую крутую таверну этого сектора! «Кварки-шкварки»!

Кабак встретил нас таким родным для моего уха воплем: «В рыло бей!» – что я даже умилился. Мимо нас пролетело тело и, заковыристо ругнувшись, проломив стену, вылетело в ночь. Стена с тихим стоном восстановилась. Шикарно! Хочу такую!

– Вал! Соль! Давайте к нам! – Из-за длинного стола нам махал Геракл, инкуб, с которым я познакомился сегодня утром.

Мы протиснулись мимо плотно стоящих грубо сколоченных столов к компании молодых демонов, дружно заоравших при нашем приближении. Мне тут же всунули в одну руку кубок с вином, в другую Гера всучил жареную птичью ногу, судя по размерам, страусиную, кто-то из парней подпихнул под зад табурет и провозгласил тост:

– Да здравствует наша академия, место, где еще случаются чудеса!

Все дружно посмотрели в мою сторону. Убью это трепло!

– Что, уже все знают? – недовольно буркнул я, угрожающе покосившись на куратора.

– Слушай, а как это было? Жить неполноценным?

Я угрюмо зыркнул на беловолосого рогатого красавчика с прозрачными голубыми глазами и синей татуировкой на лице и руках.

– Нормально жилось. От девушек отбоя не было. Даже Азазира хотела со мной роман закрутить. – Я со злорадством смотрел, как у парней вытягиваются лица. – Слушайте, а чего в вашем заведении нет ни одной девушки?

– Так рано еще, – ответил мне Геракл. – До десяти вечера вход в питейные заведения женщинам запрещен.

– Это с какого такого перепугу?

– А вот с этого, – и татуированный, со странной кличкой Мамочка, махнул в сторону загороженного толстыми канатами ринга. – Сейчас бесы на бои одержимых выставят. Потом явятся экзорцисты. Потом мы с ними подеремся, пока трупы уберут, как раз и десять вечера наступит. Тогда девушек и запустят. А пока давайте выпьем!

И мы выпили, и еще раз выпили, и еще, и когда на ринг выскочил смуглый мужик в набедренной повязке, я был как раз разогрет до нужной кондиции.

– Ставки! Делаем ставки! – вопил Мамочка, размахивая доской с именами участников. – На Везунчика – три к пяти! На Ледяного Отморозка один к семи!

– Вал, кто этот смуглый? – Мой палец вытянулся в сторону ринга.

– Везунчик! Троих экзорцистов ухандохал! – возбужденно орал Вал, суя Мамочке свою «пластиковую карточку». – Пять на Везунчика!

– Тогда десять на Ледяного Отморозка!

Я с азартом прижал свою «дырку» к «дырке» Мамочки. Змейка, до сих пор мирно дремлющая в моей шевелюре, подняла голову и пьяным голосом прошипела: «Тебе это не напоминает половой акт?» Еще как напоминает, причем в какой-то извращенной форме. Я тихонько заржал, решив, что это мои собственные мысли. Тем временем на ринге появился мой боец. Стеклянный взгляд словно анализировал одновременно действия всех окружающих, хладнокровная улыбка, расслабленные руки. Его сопровождали три девицы: блондинка, брюнетка и русая. У брюнетки на кожаной куртке была вышита волчица.

– Бой! – заорал рефери – маленький вертлявый бес с пятачком вместо носа и черными косичками у висков.

В кабаке поднялся невообразимый шум. Все вопили, размахивали руками, давали советы одержимым, пинали ногами соседей, в углу даже образовалась небольшая потасовка. Короче, веселились как могли. Тем временем Везунчик заорал, заколотил в воздухе кулаками и бросился на Отморозка. Тот, словно в танцевальном па, пируэтом ушел с линии нападения. Маленький дикарь, громко визжа, повторил атаку, Отморозок вновь ускользнул. Короче, через три минуты я осип, а эти двое все еще гонялись друг за другом по рингу, пуская пузыри и тупо хихикая. Мне это надоело. Я обвел взглядом пол вокруг себя и увидел одиноко стоящий добротно сколоченный табурет. То, что доктор прописал! Недолго думая, ухватил табурет за одну ножку и, расталкивая орущих демонов, пробился к рингу. Нырнуть под канаты и двинуть по башке одному и второму бойцу было делом пары секунд. Везунчик свалился сразу, а Ледяной Отморозок устоял! «Теряешь квалификацию, Вася», – слегка заикаясь, прошипела змейка, свесившись к самому уху.

– Эй, судью на мыло! – вспомнился мне последний футбольный матч, на котором мы с друзьями присутствовали. – Если он немедленно не объявит победителя!

Мелкий бес, высунувшийся из головы поверженного Везунчика, покрутил пальцем у виска, выразительно глядя в мою сторону, открыл рот в желании высказать претензию, но, увидев табурет в моих руках, решил промолчать и шустро юркнул обратно. В этом мире слова могли быть не просто словами, поэтому недовольный рефери, бросая на меня злые взгляды, подхватил слегка осоловелого после удара табуретом Отморозка и вздернул вверх его руку!

– Правильно, мелкий! – Я пьяно потрепал беса по голове. – Заслужил второй шанс!

После этих слов вновь полез под канаты, только уже в обратную сторону – к собутыльникам. Тем временем рефери объявил вторую пару, но мне уже было неинтересно, я с довольной физиономией пробирался к нашему столику. Дружный рев парней был мне наградой. Я же поймал кураж и отрывался по полной программе. Сначала мы пропили мой выигрыш, затем орали блатные песни, которые почему-то знали все демоны нашей компании, затем Мамочка смотался в таинственное место, куда иностранцев водить категорически запрещено, и приволок какую-то супернастойку, которую мы разливали сугубо под столом. После этого таинственного напитка у меня подросли рога и очень захотелось к суккубам. Так захотелось, что пришлось просить Геракла научить меня боевой трансформации прямо здесь и сейчас.

– Вытяни вперед ладонь, – командовал инкуб. – Теперь попробуй выпустить когти.

– Это как? – прошипела змейка, потому что у меня язык после настойки слегка одеревенел.

– Представь, что тебе хочется порвать меня на куски.

– Но мне не хочется, я тебя уважаю! – слабо запротестовал я голосом змеи.

– А ты представь! – Хочу заметить, что Гера тоже был изрядно навеселе.

– Не м-могу! – пьяно сопротивлялся я.

– Ты мне надо… ик… ел!

Инкуб наклонился и поцеловал меня в губы. Взасос! Черт, теперь я понимаю, почему их бабы любят! Но когти у меня выросли моментально! Длинные, черные, твердые, с матовым блеском. Красивые. Гера стремительно рванул на потолок. Он, оказывается, тоже умеет отращивать когти, и не только на руках, между прочим.

– А теперь подумай, что все это я делаю только ради тебя! Безо всяких злых умыслов! – проворковал он, свисая с потолка вниз головой и белозубо улыбаясь. – Представь и попробуй втянуть когти обратно.

Я представил, как Геракл, глумливо усмехаясь, делится с товарищами впечатлениями о нашем интимном поцелуе, и почувствовал, как изо рта полезли клыки, а из… ну, ниже спины начал стремительно расти гибкий, словно кнут, хвост.

– Эй, ты, гомофоб бешеный! – завопил с потолка Геракл. – Я тоже мужиков терпеть не могу! Мне девушки нравятся! Мамой клянусь!

– А может, и не врет, – в задумчивости прошипела змейка. – Точно не врет. Знаешь, как у него рожу перекосило, когда он тебя лобзал?

Когти втянулись вовнутрь, клыки тоже исчезли, только хвост решил, что ему тут нравится, и не стал никуда деваться. Гера мягко приземлился рядом со мною за столом.

– Запомнил ощущения? – Я кивнул. – Теперь убери все, что тебе мешает развлекаться.

Попробовал, и у меня получилось! Несколько минут экспериментировал, чередуя количество, очередность и массу других возможностей. Ура! Я опять нормальный, что бы там ни говорили эти мультичлены! А настоечка – классная вещь! Нужно обязательно утащить с собой домой, когда практика закончится. «Две капли на стадо, – пошутила змейка. – И все овцы твои».

Когда у нашего стола нарисовались двое типов в белых балахонах, мы собирались отчаливать в сторону моря, дабы я мог на спор продемонстрировать, что оно мне по колено.

– Кто из вас избил одержимых бесами, тем самым нарушив традиции и помешав нам исполнить свой долг? – грозно сдвинув белесые брови, спросил тип намба ван.

Все как-то слегка напряглись. Я же с любопытством повернулся к Валу:

– А это кто такие?

– А это мессиры экзастрис-с, эльказельц-ц, эк-зар-ци-сты! Вот! – ответил мне совершенно бухой куратор. – Счас мы им будем править портреты!

– Ангелы, что ли? – поинтересовался я, глядя, как лица незваных гостей наливаются злобой.

– Ты что! – Хашиш, молчаливый зеленокожий друг Геракла, покачиваясь, замахал пальцем перед моим носом. – Ангелы – р-ребята нормальные, с ними в-весело. А эти пи-пиредатели из наших. На с-светлую сторону перешли, раскаялись, видите ли! А ты чего с ними разговариваешь, может, ты тоже этот… рас-с-каявшийся? – подозрительно спросил он, глядя куда-то мимо меня разноцветными глазами. Я отрицательно помотал головой. – Тогда бей, да и все!

И он первым показал пример: не вставая со стула, двинул ногой в живот ближайшему балахону.

Нас было пятеро, экзорцистов двое, но они были трезвые, так что шансы примерно равны. Махач вышел знатный. В дело пошли скамьи, зубы, рога и хвосты. Офигеть! Хвост, оказывается, это такая мощь! Нужно срочно учиться им владеть! Вокруг нашего междусобчика столпился народ. Делались ставки, раздавались крики, маты, советы. Веселье, одним словом. Скоро общими усилиями нам удалось повалить обоих светлых на пол, и теперь Вал и Хашиш усердно обрабатывали их ногами под довольные крики окружающих. Гера куда-то исчез, а Мамочка валялся в отключке под столом. В это время часы на стене проорали хриплым голосом ровно десять раз, а я почувствовал, что если не опустошу мочевой пузырь, то лопну, испортив окружающим все веселье. Мои робкие потуги выяснить, где здесь ближайшее «МЖ», не увенчались успехом, и я тупо решил просто выйти на крылечко, а там можно и за угол зайти. Сказано – сделано.

Как хорошо на свежем воздухе! Тихое журчание, приглушенные звуки драки, шелест листвы, женский визг, скрип портупеи… Скрип портупеи?

– Прекратить немедленно!

Интересно, как это сделать, когда я уже разогнался до скорости паровоза?

– Так и запишем в протоколе: задержанный вопиюще нарушал постановление Князя на угол таверны; несмотря на сделанное офицером патруля предупреждение, продолжал нарушать зигзагообразно, пока не иссяк.

Я застегнул ширинку и повернулся в сторону голоса. Блин, мне только местных ментов не хватало!

– Господин начальник, а девушка визжит, вы не слышите? – вкрадчиво поинтересовался я, пытаясь перевести стрелки. – Может, помочь надо?

Демон-патрульный, высокий, в серой форме, с пробками на кончиках рогов, повернул в сторону визга большие уши.

– Да вроде как в экстазе визжит. Но проверить, конечно, не помешает. Пойдешь со мной!

А я что, я не против, наоборот даже, любопытно же. Возле сарая стоял слегка ошалевший Геракл, а рядом с ним, крепко вцепившись в его штаны, застыла Брунилия. Увидев нас, она страстно задышала и схватилась за грудь.

– Помогите! – Голос у девушки оказался невероятной красоты – с легкой хрипотцой, глубокий, сексуальный. – Мессир офицер, этот развратник только что вступал со мною в греховную, добрачную связь. Против моей воли, между прочим! Прошу это запротоколировать и заставить его выплатить мне компенсацию за потерянную честь! – В голосе проскользнула сверкающая серебристая слезинка.

– Кто? Я? – Геракл дернулся в нашу сторону. – Да она сама на меня накинулась! Все было по обоюдному согласию! Она сама предложила! Экстаз, похоть, взрыв! Это же Брунилия, чистокровная суккуба в сотом поколении! Спасите меня от нее!

И он рванул к нам за спины. И это инкуб! Что же может произойти со мною, попадись я в симпатичные лапки этой нимфоманки?

– Будем писать заявление об изнасиловании? – Патрульный повернулся к Гераклу, тот только головой отрицательно покачал. – А вы, дамочка?

– Нет, конечно, никакого изнасилования не было, – задумчиво покручивая голубой локон, с соблазнительной улыбочкой произнесла Брунилия, глядя почему-то на меня. – Только вот он говорит, что это было в экстазе, а я точно помню, что это было у стены сарая.

– Тогда вы свободны. – Офицер повернулся в мою сторону: – А с тобой мы пройдемся в чистилище и составим протокол.

– А может, не надо? – заюлил я, нащупывая в кармане «дырку». – Я иностранец, законов ваших еще не знаю. Может, штраф на месте выпишем и на этом разбежимся? – Мне наконец-то удалось извлечь «дырку» из кармана и покрутить ею перед носом патрульного.

– Взятка должностному лицу при исполнении? – заревел демон. – Да я тебя за это в пекло на десять суток упеку!

– Иностранец? – услышала заветное слово Брунилия, оценивающе осматривая меня с ног до кончика рогов. – Мессир офицер, – она повернулась в сторону патрульного, – вы мужественны и неподкупны, а это так возбуждает девичье сердце. Демоны в форме всегда были моей слабостью. Не хотите пройтись на место недавнего преступления? Туда, за сарай. – Она подхватила смущенного демона под руку и поволокла в темноту, при этом ее хвост с бантиком указывал на двери таверны.

Мы все поняли. Через секунду на улице не было ни одного пьяного демона, только из-за сарая раздавались стоны и тяжелое дыхание.

Пока мы шлялись, за нашим столом прибавилось народу.

– Девчонки! – заорал Геракл, приглаживая разлохмаченные волосы. – Позвольте представить вам Соля, он прибыл к нам по обмену!

Какие все симпатюли! Сплошная экзотика! Веселье только начинается!

Пиво, водка, огуречик – вот и спился человечек.

Я открыл один глаз, закрыл и открыл второй. Дежавю. Только в окно льется не закатный свет, а рассветный. Покосился направо – никого, налево – никого. Ура! Чужого тела в кровати не обнаружено! А то последнее, что отчетливо помню, – это Брунилия, сидящая у меня на коленях и томно шепчущая мне на ухо о любви, ничем не омраченной, сочувствующий взгляд Геракла и возмущенный вид пыхтящего Вала, прячущего недовольную гримасу за кубком с вином. Странная реакция куратора слегка меня удивила, наверное, ревнует Бруньку, подумал я в тот момент, не найдя другого объяснения. Но я оказался кремень и смог сберечь свою мальчишескую честь от посягательств этой нимфоманки-иностраннолюбки, на радость остальным девушкам, украсившим в конце вчера нашу, изначально сугубо мужскую, компанию.

Что меня больше всего поразило – это то, что у чертей с похмелья тоже болит голова. Зудеть-колотить! Здесь же нет сигарет! Курить-то как хочется! Ну что это за ад, если в нем нет даже сигарет? Я застонал и медленно перекатился к краю кровати. Где же он? Ага, вот! Протянул руку и трясущимися пальцами ухватился за огромный кубок с опохмелином. Хорошо, что Вал еще перед нашим отбытием в «Кварки-шкварки» позаботился о моем здоровье. Он лично составил сей волшебный коктейль: достал прямо из воздуха кубок с огуречным рассолом, плеснул в него жидкость из трех таинственных бутылочек, добавил каких-то травок, всыпал некоего белого порошочка, влил чистого спирта, дунул, выругался весьма заковыристо и торжественно водрузил питие у изголовья кровати. Настоящий друг и куратор! Я присосался к кубку, словно голодный младенец к материнской груди. Вкус оказался специфический. Вы пробовали когда-нибудь перебродивший кумыс, разведенный рыбьим жиром? Нет? Я тоже до сего момента не пробовал. Внутри организма что-то взорвалось, живот надулся, я громко отрыгнул, при этом изо рта вылетело облачко сизого дыма, мозг подпрыгнул, вернулся на место, и сразу мир вокруг стал добр и прекрасен. Откинувшись на подушку, я с удовольствием потянулся. Жить хорошо, и жизнь хороша! А славно мы вчера погудели, и главное, целибат остался не нарушен, хотя какие перспективы вырисовываются…

Я еще немного повалялся, но нужно было вставать, мы с Валом договорились сегодня посетить пекло. Спустил ноги с кровати и застыл. Босые ступни погрузились во что-то вязкое, липкое и густое. Я попытался выдернуть конечности, но вместо освобождения, наоборот, влип намертво. Тогда, практически не дыша, очень осторожно встал и посмотрел вниз. Мои ноги по щиколотку стояли в золотом тазике, заполненным каким-то желе поганого коричневого цвета. Вновь попытался освободиться, но вместо этого не удержался на ногах и рухнул вперед лицом в кучу перьев, обрызганных, судя по запаху, медом! Отфыркиваясь и отплевываясь, с трудом перевернулся на спину и услышал рядом сдавленное хихиканье. Спустя мгновение над моим лицом промелькнул знакомый хвост, и в поле зрения нарисовалась Афродита собственной персоной. В руках она держала ведро, а на плече у нее сидел маленький хорошенький зверек, напоминающий помесь енота и котенка. Коричневый, в серых пятнах, милый и беззащитный, как раз такой, как любят девочки.

– Не вздумай! – зарычал я, но поздно. Ледяная вода полилась по обнаженному телу, ввергая меня в грех сквернословия. Змея на голове недовольно фыркнула и спряталась в густой шевелюре. – Убью, когда поймаю! – заорал разъяренный черт в перьях, пытаясь ползком добраться до юркой девицы.

Фиг! Попробуйте поползать с ногами, намертво замурованными в тазу с бетоном.

Зверек спрыгнул с ее плеча, и рядом со мной плавно приземлился огромный… наверное, котяра. Вы видели манулов? А мейн-кунов? Так вот – совершенно не похож! Эта тварь была размером с овчарку, зубастая, как акула, с огненными глазами и очень пушистая. Она гордо подняла хвост и вальяжной походкой направилась к моим ногам.

– Придушу! – заорал я, настороженно наблюдая за зверем. Тот только хвостом покачал и, пренебрежительно глянув в мою сторону, с тихим злобным курлыканием потерся о ноги. По мне словно раскаленным утюгом прошлись. Из лавы он, что ли?

– Не кричи на Лупуса Шестьсот Шестьдесят Шестого, ты его пугаешь! – возмутилась Афродита и, легко подхватив зверя под живот, водрузила его обратно на плечо уже в виде маленького и безобидного котеночка.

– Слушай, ты… – Я запнулся, старательно подбирая эпитет приличнее, но так и не смог ничего придумать. – Шмакодявка, немедленно освободи меня!

Афродита с радостным хохотом вылетела из комнаты, на прощание помахав хвостом.

– Будешь знать, как заигрывать со старухами, когда у тебя невеста имеется!

И что это было? Сцена ревности в исполнении пятнадцатилетней Отеллы?

Стукнула дверь, и в помещение, неся на вытянутой руке брыкающуюся сестренку, вошел Вал. Увидев меня на полу, мокрого, голого, облепленного перьями, с тазиком вместо домашних тапочек, трясущегося от холода, он секунду ошарашенно лупал зенками, а затем разразился громогласным хохотом. Афродита перестала дергаться в его руке и, обвив хвостом бицепс брата, притихла, раскачиваясь и бросая в мою сторону ехидные взгляды. Мне показалось, что даже Лупус оскалил клычки, показывая, как ему весело. Вал ржал, а я клокотал от злости. Но постепенно я успокаивался и в конце концов представил себя со стороны. Воображение у меня хорошее, поэтому через несколько минут я уже вторил куратору. Афродита лукаво посмотрела в мою сторону и, осмелев, присоединила свой звонкий голосок к общему веселью. Хорошенькая она, когда смеется. Глазища насыщенного синего цвета, небольшой носик, ярко-розовые пухлые губки. Кожа цвета слоновой кости и замечательные кудрявые золотистые волосы. Если бы не хвост, то от человека отличить было бы невозможно. Сегодня она явно играла роль крутого боевика, потому что надела черный облегающий комбинезон с капюшоном, черные мягкие сапожки и нарисовала на щеках красной краской по две косые полосы. На ремне девушки висел небольшой кинжал.

– Твоя работа? – Вал грозно тряхнул сестренку. – Все расскажу матери! Так и знай, а теперь – исчезни! – Мелкую хулиганку сдуло моментально. Что значит авторитет! Вал покачал головой и достал из-за голенища здоровенный тесак. – Сейчас будем тебя выколупывать, – кровожадно щурясь, сообщил он, щелкая когтем по краю клинка.

Процесс выколупывания занял почти полчаса. Вал, тихонько поминая неизвестных богов, аккуратно вырезал мои ступни из застывшего желеобразного плена. Наконец-то я смог вздохнуть с облегчением. Прихватив халат, уже собрался посетить ванну, когда меня остановил голос товарища:

– А где Брунька?

– А я что, должен знать? – Делать мне больше нечего, как следить за всякими приставучими дамочками.

– Вы ведь вчера вместе из таверны ушли. – Вал сделал вид, что ему безразлично, чем я здесь ночью занимался, но глаза его выдали. В них светилось любопытство пополам с разочарованием. Видя мое ошарашенное лицо, куратор добил убогого: – В обнимочку!

Я затормозил. Голова змеи выползла из-за рога и зависла на уровне глаз.

– Ты это помнишь? – подозрительно поинтересовался я у качающейся змеиной головы.

– Как я могу это помнить, если ты не помнишь! – возмущенно зашипела та.

– А ты кто такая, собственно говоря? – вдруг возник у меня правомерный вопрос. (Удивительно, как он не появился раньше, что говорит о моем окончательном отупении.)

– Сам же сказал, что я – твоя единственная извилина.

– Угу, и та – вмятина от кепки, – пробубнил я, пытаясь сконцентрировать взгляд на качающейся, словно маятник, голове.

– Я – твой ум. Мозг, так сказать.

– Ы?

– Ты меня вынес. – Змеиная голова исчезла из поля зрения.

– Вынес мозг?

– Не густо у тебя мозгов, – хохотнул Вал, прислушивающийся к нашему разговору. – Горгону Медузу помнишь? Удивительной красоты была демоница. А уж если судить по количеству змей на голове – редчайшего ума женщина!