Текст книги "Роман с ангелом"

Вад. Пан
Роман с ангелом

© Вад. Пан., 2021

© Издательство «Четыре», 2021

* * *

Мой роман со Стругацкими длится очень давно. Через них я постигал философию еще до того, как узнал про одноименную науку.

Их произведения – генетические маркеры, сделавшие нас собой.

И ты вправе спросить, читатель, стоит ли тратить время на этот текст?

Он задумывался как диалог со Стругацкими.

Мы прошли иной путь, оставили множество иллюзий, утратили веру в себя как богов и уже не уверены, что Арканар наше прошлое, а не будущее.

Здесь я хотел выразить свою признательность уходящему поколению и светлую грусть по их идеалам.

– Но все-таки, представьте себе, что вы бог…

– Если бы я мог представить себя богом, я бы стал им!

Аркадий и Борис Стругацкие.

Трудно быть богом

Глава 1

Леночка никогда не ждала от жизни чего-то особенного. Свое распределение в НИИ промышленных технологий при НПО тяжелого машиностроения воспринимала как данность, в отличие от мамы, очень недовольной таким решением.

– Стоило холодильный институт оканчивать, чтобы в «промышленные технологии» угодить! – возмущалась мать. – Все твои подружки – кто на мясокомбинат, кто на молокозавод! А ты?! Ну что ты с этого «тяжелого машиностроения» домой принесешь?! Железные болванки?! Хорошего мужика на железные болванки не привлечешь! Им этого на работе хватает! Дома они другого ждут! Пройдись по магазинам, попробуй что-то купить! За всем очереди, продуктов нет! А она – в «промышленные технологии»!

И настроение самой Леночки резко снизилось, когда пришлось составлять кучу бумаг, анкет на родственников, подписывать бланки о неразглашении и невыезде. Золотые пески Болгарии, беззаботные посиделки с друзьями – все, еще даже не случившись, уже возводилось в ранг госизмены!

В день выхода на работу ее состояние упало до критического. Ей все не нравилось, она только и искала закуток, где поплакать.

– Чего ревешь?! – навис над Леночкой зрелый мужчина в белом халате и взъерошенной гривой.

– Я тут первый день работаю… – пояснила Леночка, глотая слезы.

– А-а-а… – протянул мужчина, – понятно. А чего одна ревешь? Я вот не первый… А знаешь, как иногда плакать хочется?! Так что договоримся: как опять приспичит – находишь меня, и ревем! На пару оно веселее!

Леночку смутило столь странное предложение, но, проводив взглядом хорошо сложенную мужскую фигуру, она обнаружила, что желание плакать пропало. Мужчина скрылся за кодированной дверью, куда доступ Елене по отсутствию допуска был заказан.

– А кто там работает? – пристала она к напарнице, проявляя явное возрождение интереса к жизни.

– Боги. Ну, или полубоги… это смотря от кого считать. Лаборатория Рензера. Оборонка. Они здесь на особом положении.

Лаборатория физики импульсного лазера занимала все крыло здания, с улицы больше напоминающее спортзал. Занятых там сотрудников в институте называли просто – группа Рензера.

Группа создавалась на волне поднятой американцами пресловутой программы «звездных войн» (Стратегической оборонной инициативы) из молодых амбициозных советских ученых.

Помимо основной поставленной партией и правительством задачи – ответить американцам созданием боевого лазера с приемлемыми для министерства обороны характеристиками, здесь занимались изучением «сопутствующих свойств» подобных систем – электромагнитных и ионных полей в зоне действия сверхмощных лазеров.

В этом была немалая личная заслуга профессора Рензера, сумевшего убедить руководство, что это направление физики в перспективе может иметь не меньшее военное значение! Профессор обосновывал свои доводы возможностью «раскачать» лазером перед атакующим противником столь сильное электромагнитное поле, что оно будет выводить из строя любую электронику врага.

Правда, к моменту появления в институте Леночки здесь больше говорили не о перспективах и решениях в области импульсных лазеров, а о разногласиях и раздорах внутри группы Рензера.

Скоро она выяснила, кто ее таинственный незнакомец, его имя повергло ее в ступор:

– Румата?! – не поверив ушам, переспросила Леночка. – Благородный дон Румата Эсторский?! – невольно повторила всплывшее в памяти имя известного литературного персонажа.

– Вот-вот, он самый! Его здесь все так и называют! Эсторский и есть!

Оказалось, ее таинственный незнакомец – личность широко известная, прославившаяся своим склочным нравом.

Этот молодой физик, не выбирая выражений, называл своего руководителя – всеми уважаемого, заслуженного профессора Рензера – пройдохой и шарлатаном. Не стесняясь, обзывал бездарем и лгуном, а из всех заслуг перед наукой бесспорной признавал лишь удачную женитьбу на дочери известного академика и племяннице секретаря обкома!

Конечно, в другое время подобный конфликт с маститым ученым для него закончился бы довольно скоро… и уж конечно, не остался бы без внимания сверху, тем более что успехи лаборатории были неочевидны.

Но к моменту возникновения этого развлекающего весь институт скандала подобные коллизии уже никого не удивляли. Обвинения в «жульничестве», «шарлатанстве» звучали среди специалистов в адрес всей концепции «боевых лазеров», как, впрочем, и американской программы «звездных войн». Одно за другим закрывались наиболее затратные направления вследствие их полной бесперспективности.

Не затрагивало это лишь лабораторию Рензера.

…Может, оттого, что ее оборудование признавалось лучшим в Европе и не требовало новых вложений, а может, и по причине родственных связей профессора группа Рензера оставалась единственной, чьи исследования продолжались в прежнем объеме.

Для Леночки все это не имело значения.

Она вообще не очень понимала местного деления на богов, полубогов и прочих.

– Ах, как приятно встретить на нашей окраине Арканара столь благородного дона! – шутливо расшаркалась она при их следующей случайной встрече.

– Ты? Ну, хоть не плачешь… – узнал ее физик.

– А зачем в одиночку? Вот, вас жду для компании…

– Да? Раз обещал – приду, – усмехнулся Румата. – И учти, мы тут с сотрудниками на «ты»!

С той поры Румата стал частым гостем в ее лаборантской с маленьким столиком и милой хозяйкой. Он действительно нашел убежище, в котором мог скинуть латы и отставить свой меч.

– Что ты на него кидаешься, как моська на слона?! – хихикала Леночка, не скрывая удовольствия, полученного от очередной сцены между Руматой и Рензером. – Точно про вас Степаныч сказал: «Что кошка с собакой, что хохол с евреем»!

– Во-первых, не хохол, а гуцул! – рычал возбужденный Румата. – А во-вторых, все самые приличные люди, которых я знал, были евреи… и только один сволочь!

– Эсторский! Ну сам подумай, где ты и где он! Он без пяти минут академик, с министрами за ручку здоровается! И ты… бывший гуцул… Да я вообще не понимаю, как он тебя терпит?! Давно бы выкинул из лаборатории… или сам уйди, чтоб нервы зря не трепать…

– Пусть выкидывает. Сам не уйду! – бурчал Румата. – Мне, конечно, под ним ничего не светит… Но где я еще такую тему и лабораторию найду?! И ведь знаешь, что самое обидное… – улыбался, остывая, Румата, – ведь когда мне Нобелевскую премию будут присуждать, мне же с этой сволочью делиться придется!

В ответ Ленка лишь фыркала, наглость этого гуцула ей импонировала.

Глава 2

Конфликт Руматы с Рензером возник не сразу, вызрев из чисто теоретических разногласий. Как любой молодой специалист, Румата полностью доверял своему научному руководителю и делился с ним всеми соображениями по ходу исследований. Его предположение, что причина их неудач вызвана погрешностью исходных данных и в их индукционные таблицы закралась ошибка, превышающая единицу периода колебаний, была воспринята профессором Рензером с чрезвычайным интересом. И хоть на этих данных строилась его собственная теория «раскачки электромагнитного излучения», оно вполне могло объяснить происходящий в лабораторном поле процесс. Рензер рекомендовал молодому ученому немедленно и подробно изложить свои соображения в статье под его редакцией.

Румата подошел к делу ответственно, подробнейшим образом изложив свою теорию: по его версии, электродинамического явления, известного как «излучение Рензера», не существовало в принципе, как в принципе не существовало возбужденных им заряженных частиц, просто потому что продолжительность времени с момента их возникновения до момента исчезновения равнялась нулю.

И сам факт, что активность в заданных диапазонах все-таки регистрировалась, по мнению Руматы, мог свидетельствовать о деформации среды прохождения волны под действием сверхсильных полей лазера на величину, равную периоду ее излучения.

Статья, по его убеждению, содержала достаточный доказательный материал, а выводы должны были встряхнуть научный мир. Нужно ли говорить, как он ждал ее выхода в альманахе?!

…И каково было его потрясение, когда, распахнув долгожданный журнал, он сразу уперся в рецензию Рензера, который со снисходительностью к измышлениям молодого ученого в пух и прах растоптал его работу, не оставив камня на камне в доказательной базе Руматы!

Он готов был к спорам, доказательствам, понимая, что на это может уйти вся жизнь! Но к удару в спину от собственного наставника готов не был.

Тогда и состоялся их первый принципиальный разговор, который не закончился мордобоем лишь по причине еще теплившегося в Румате уважения к сединам известного ученого.

– Мы здесь наукой занимаемся! А не научной фантастикой! – орал Рензер. – В «Мурзилках», для детей пиши про свои «искривления пространственно-временного континуума»! Устроил мне здесь «Назад в будущее»!

…Вместо почета и славы с легкой руки собственного наставника получить от коллег ехидство и усмешки для Руматы было крайне тяжело. Но впереди ждала работа. Работа головокружительная и всепоглощающая! Он жаждал во что бы то ни стало доказать свою правоту. Тем более что это предвещало революцию в физике.

О доверительных отношениях больше не было речи, и Румата решил действовать более осмотрительно, для начала выстроив основательный фундамент собственной теории. Свою диссертацию на тему новых квантовых электродинамических явлений в нелинейной оптике он готовил в строжайшей тайне. По сути, это был анализ многолетних исследований, хорошо известных руководству и утвержденных самим Рензером.

…Каково же было его изумление, когда уже на представление диссертации Рензер явился с целой папкой материалов, ставящих под сомнение даже не данные Руматы, а, скорее, результаты деятельности своей собственной лаборатории! Причем по каждому пункту его диссертации!

Румату поразил как объем проделанной Рензером работы, так и факт отличного знакомства с его тайным, тщательно оберегаемым трудом!

Диссертацию зарубили, назвав «сырой», а Румата впервые публично на ученом совете обвинил Рензера в подтасовках и шарлатанстве.

Кроме того, не то с досады, не то в отместку за посыл «публиковаться в “Мурзилках”» он под псевдонимом подготовил небольшую статью для «открытого» журнала, где в общих чертах изложил идею возможности искривления пространства с помощью лазера, в научно-популярной форме рассуждая о возможности образования пространственных воронок и перемещении через них, в том числе и во времени.

Конечно, автора узнали, вызвали в первый отдел, напомнили о том, где он работает, подписанных документах, нарушениях секретности…

Возможно, в другое время подобную выходку ему бы не спустили, но в стране провозгласили гласность, в мире – «разрядку», в итоге он даже выговор не получил! Статья имела успех, даже принесла ему в институте некоторую известность… впрочем, в рамках навешенного с легкой руки «научного руководителя» имиджа местного «шута в науке».

– И чего? Это правда?! – с задорным любопытством интересовалась лаборантка Леночка, показывая Румате новенький научно-популярный журнал с его статьей. – Мы действительно когда-то сможем перемещаться во времени?!

– Мы в лаборатории каждый день это делаем! – фыркнул Румата, придвигая к себе вазочку с печеньем. – На одну и двадцать четыре сотых фемтосекунды! Даже наш дятел это понял! Что ты думаешь, он меня так боится?!

– А чего ему бояться? Он ученый с мировым именем! – вздохнула Леночка, озирая просторы своей лаборантской. Для Руматы эта крохотная лаборантская с ее столиком, выцветшей клеенкой в цветочек, щербатым китайским чайником и очаровательной юной хозяйкой была порталом в мир обаяния и уюта, в котором, может быть, мог бы жить и он сам. Здесь как нигде подступало щемящее чувство обиды на неправедность и несправедливость того, другого, мира, в котором он жил.

– Чайник закипел! – радостно провозгласила Леночка, выведя его из ступора.

– Не знаю, чего он боится… – вздохнул Румата, продолжая прерванный разговор. – Может, просто признать, что он дятел?!

– Это ты зря! – нахмурилась Леночка, разливая кипяток. – Рензер далеко не дурак!

– А я разве сказал, что он дурак?! Он дятел! Сама смотри. – Он поднял стакан с кипятком к ее глазам. – Если бы свет проходил сквозь пространство, как ложка сквозь воду, – показывал Румата, – то кем надо быть, чтобы десять лет долбить этой ложкой воду в ступе! Когда не то что до человека разумного, до последней обезьяны бы уже дошло, что у нее в руках и что с этим делать! – Румата с чувством раскрутил воду в стакане. – Конечно, дятел!

– Это и есть твоя «воронка времени»?! – улыбнулась Леночка.

– Типа того… – согласился гость.

– И ты думаешь, Рензер этого не понимает?

– Да в том-то и дело, что все он понимает!

– В партию тебе надо, – заключила Леночка. – Партия – хоть какая-то защита, да и карьеры без этого не видать. Сам подумай – Рензер не вечен. Может, ты после него еще и лабораторию возглавишь!

– Нет, Леночка, ты не права! Рензер вечен! Вечен и вездесущ! Понимаешь, он потому и признанный ученый, и великий руководитель, и лучший друг всех министров, что он Рензер! Он Рензер среди Рензеров! Ведь там, наверху, такие же Рензеры! И партия наша – это партия Рензеров! И вступление в партию – это тест – Рензер ты или нет? …А я не Рензер. Таких, как я, сразу вычислят. Так что и вступать в эту партию мне смысла нет!

– Тебя послушать – везде одни Рензеры!

– Не везде, – ухмыльнулся Румата, – сама же сказала: «Рензер далеко не дурак…» А про высшее руководство, членов политбюро, наш ЦК разве так скажешь? Вот, к примеру, наша лазерная программа: партия сказала «надо»! Нужен боевой лазер сбивать спутники! Рензер ответил: «Есть»! Думаешь, он не понимал, что это бред?! Но академики, профессора засели за программы исследований, сметы работ. Получили лаборатории, звания… сотни, тысячи Рензеров! Ведь страшно подумать, какие средства в это вбухали! И что на выходе? Вот так начнешь анализировать интеллектуальный уровень нашей властной пирамиды, где и сколько в ней дураков, а сколько далеко не дураков, и приходишь к выводу: такие, как Рензер, не очень-то хотят видеть над собой своих собратьев, предпочитают там держать тех, кто поглупее…

– Так у американцев с их «звездными войнами» то же самое получается! – пожала плечами Леночка.

– Я и говорю – Рензер вездесущ!

Со временем всем показалось, что Румата перебесился. Их конфликт с Рензером, миновав острую фазу, перешел в устойчивое взаимное неприятие, более не развлекая сослуживцев бурными сценами. Да и профессор ввиду сворачивания военной программы все реже появлялся в лаборатории, очевидно, сосредоточив внимание на более важных народнохозяйственных направлениях.

Гром грянул весной 1986-го, когда в том же «открытом» научно-популярном издании под тем же псевдонимом появилась новая статья. В этот раз автор рассуждал о перемещении во времени вещества. Причем специалистам было ясно, что раскрывается конкретно поставленный эксперимент и, что еще хуже, – параметры лазера!

В институте больше никто не смеялся. На время проведения внутреннего расследования по факту утечки закрытых данных Румате понизили допуск и отстранили от исследований.

– Что ты натворил! Эсторский… – хныкала Леночка. – …Посадят ведь!

– Да ну! – отмахивался Румата. – Что хнычешь? Сразу ведь не посадили?! Даже не уволили!

Ленку поражало его спокойствие. Он лишь недовольно ворчал:

– …Эти тоже! Они должны были статью только в следующем номере публиковать! Вот и верь после этого людям… Когда Степаныч уезжает, он у тебя своего лабрадора оставляет? – неожиданно перевел разговор Румата.

– Лорда? Да! Он ко мне привык.

– А сейчас у Степаныча путевка в санаторий?

– Да, на две недели …Ох уж этот Лорд! Он спокойный, но здоровый! А без Степаныча вообще бесится! Вчера за ним по всему двору летала… Дворняги напали, ухо ободрали… Тебе-то что до него?

– Отдай мне лабрадора на неделю!

– Сдурел, что ли?! Какой тебе еще лабрадор?! Тебя же посадить не сегодня завтра могут!

– Сначала уволят, а потом посадят, – уточнил Румата. – Раз сразу не загребли, две недели у меня точно есть!

– Сдурел?! За собакой уход нужен! Гулять три раза в день… А ты круглосуточно в лаборатории торчишь!

– Забыла? От лаборатории меня отстранили! Времени навалом! Вот и буду с Лордом гулять в качестве релаксации. Ты о собаке заботишься, а меня не жалко? Чем мне себя занять, пока все это «следствие» происходит?!

– Но он тебя не знает совсем… – еще пыталась взывать к разуму Леночка.

– Узнает. Я собак не кусаю. Короче, пошли за Лордом!

Этот поход за собакой навсегда переплел ее чувства к Румате в неведомый гордиев узел. Будто на нее что-то нашло. Возможно, ей просто не хотелось его отпускать… или это был взаимный всплеск чувств из-за переживаний… а может, Румате было настолько на нее плевать… Леночка даже себе не могла объяснить вспыхнувшую между ними близость и как к этому относиться. Но тогда ей было не до того.

Румата исчез с Лордом на какое-то время. Она не знала, что думать, – может, он честно гуляет с собакой, стараясь отвлечься от проблем? Но его проблемы росли с такой скоростью, что она даже забыла про их отношения!

Сразу несколько западных изданий перепечатали статью Руматы, работа Академии наук оказалась практически блокирована количеством запросов, включая работу дипмиссий и полпредств.

Телефоны института раскалились, руководство ушло в глухую оборону, отвечая на все одной фразой: «Никаких подобных исследований в институте не проводилось и не проводится! Все научные разработки института связаны исключительно с проблемой стандартизации промышленных лазеров!»

Внутреннее расследование «о разглашении» было прекращено вследствие изъятия дела органами КГБ, первое внеочередное закрытое заседание экспертной комиссии с целью «определения ущерба, нанесенного преступными действиями Руматы для обороноспособности и экономических интересов страны» было назначено на понедельник. По его итогам должны были определиться в том числе и с условием содержания подследственного. Возглавлял комиссию экспертов профессор Рензер.

Леночка лишилась дара речи, когда увидела мирно бредущего Лорда рядом с невозмутимым Руматой.

– Ты вообще где? – недовольно забурчал тот на Леночку. – Договаривались же! Сегодня какое число? Мы с Лордом тебя уже целый час разыскиваем!

Леночка лишь хватала ртом воздух, не в силах что-то сказать, переводя изумленный взгляд то на Румату, то на израненное ухо Лорда.

– А-а! Это… – протянул тот, пытаясь понять ее недоумение. – Извини, зеленки не было! Бери собаку, меня начальство на ковер вызывает! Наверно, бесится уже… пока я тут за тобой бегаю!

– Эсторский! – собрав всю волю в кулак, закричала Леночка ему вслед. – Румата! Тебя в понедельник посадят!

– Хорошо! – донеслось в ответ. – До понедельника вагон времени!

…Больше Румату никто не видел.

Глава 3

Леночка давно не чаяла узнать хоть что-то о Румате. С той поры протекла уже целая жизнь с совершенно иными заботами и тревогами. Но одним прекрасным вечером 1996 года в ее квартире прогремел нежданный звонок.

– Кого это принесло? – ворчала Елена, пробираясь через завалы затеянной разборки.

На лестничной клетке стоял в доску пьяный Румата!

– О! Ленка! …А ты не меняешься! – бесцеремонно заявил он, вваливаясь в квартиру.

– …Румата… – вздрогнула та, вновь лишившись дара речи.

– Да что тут у тебя?! Ремонт, что ли?! – ворчал пьяный Румата, спотыкаясь о пакеты.

– Я только стенной шкаф разобрала, – растерянно залепетала Елена. – Летнее достать, зимнее убрать – жара-то какая…

– Да! Погода чудная! – подтвердил тот, добравшись до стула. – Я ведь здесь уже давно. Думал, похожу, огляжусь… Да так и брожу несколько дней!

Мысли о макияже, волосах, замызганном халате и рваных трениках быстро вывели Елену из ступора.

– Ты вообще откуда свалился?! Где ты был?! Посиди, я сейчас! – затараторила она, суетливо отбрасывая с прохода пакеты. – Говорили, ты в Америку сбежал?! – донеслось из ванной.

– Сбежал! – согласился Румата. – Только не в Америку!

– А куда?!

– Не поверишь! – буркнул Румата, недовольный таким диалогом через стену. – …Комнатка чудная! Везде порядок! Молодец! Одна живешь?!

– С дочкой! Алинка сегодня у мамы, я днем работала, а вечером думала квартиру разобрать…

– Ну, извини! Я без предупреждения. А папа у нас кто?

Елену заклинило. Ввалившаяся с пьяным отцом ее ребенка прежняя жизнь застала ее врасплох. «И что теперь? – фыркнула про себя Елена. – Что это меняет?»

– Папа у нас моряк! Помнишь, наши работали по проекту «Гермес», по морскому базированию? У нас еще курсанты были? …Ну вот. А потом ты сбежал, у этого распределение… Короче, чтобы папашу на Новую Землю не заслали, расписались. Алинка теперь у меня… А от папаши ни слуху ни духу, ни алиментов!

– Вот и я! – возвестила она наконец, нарисовавшись в дверном проеме. Мгновение постояв, вскрикнула: – Эсторский! – и бросилась к Румате, с чувством заключив его в объятия.

– Господи, что ж ты напился-то так! – бормотала Елена, жадно разглядывая смущенного гостя. – Где же тебя столько лет носило?! А ты так в своих клетчатых рубашках и ходишь?! Что?! И куртка все та же?! Подожди-ка… – Елена отстранилась, внимательно изучая Румату с ног до головы.

– Вот женщина! – восхищенно ухмыльнулся тот. – Да, все то же! И я тот же! Все думал, как тебе буду объяснять, а тебе и объяснять ничего не надо! Я оттуда сюда сбежал в девяносто шестой!

Лена медленно отошла и села на диван.

– А что? Мне же все одно десятка светила. Так считай, честно отсидел!

– Как «десять»?! Почему «десять»?! – бормотала она обалдело.

– Так уж вышло, строже государства себя не наказывать, – рассуждал пьяный Румата, – мне и этого за глаза. Что ты так перепугалась?

– Ты здесь прямо из восемьдесят шестого года?! – медленно вправляла мозг Елена.

– Ну да! Не «прямо», конечно, я же говорю – я уже здесь несколько дней! Знаю, что Союза больше нет, коммунистов нет, институт закрыли…

– И как тебе сейчас? – все так же обалдело выдавила она.

– Как не здесь, – признался Румата – …И никто не читает. Ладно бы было нечего! Походил – обалдеть! Даже Баркова видел! Хотел купить…

– Ну и купил бы… у меня Баркова нет… – бормотала Леночка.

– А тебе оно надо? – прищурил глаз Румата.

– Эсторский! – постепенно отходила от стресса Елена, вглядываясь в незваного гостя. – Я ведь всегда от тебя чего-то подобного ожидала! Всегда об этом думала! Помнишь Лорда? Ну не бывает у собаки, чтобы ухо заживало неделю!

– Да! Лорд у нас молодец, первым путешествовал! Времени не было, а знаешь, радиологам и кровь нужна, и вообще…

– Как ты сбежал, уволили радиологов.

– Жаль! Хорошие были мужики. …А Рензер?

– А что Рензер?! Что с ним сделается? Уже академик, на пенсии, жив-здоров…

– А где наши? С кем-то связь поддерживаешь?

– Из группы? Свалили в большинстве. Степаныч – в Израиль, ваши – кто в Испанию, кто в Англию…

– И выпустили?! – удивился Румата. – А по специальности кто-то работает?

– Нет! В Испании – по недвижимости, в Англии – по морепродуктам… Как ты сбежал, мужики были уверены, что закроют группу лет на двадцать… Так нет! После развала института получили как все, обычные пять лет! А с лазерами, по-моему, сейчас никто и не работает. Как эти «звездные войны» накрылись… Разве по мелочи – наведение, измерения…

– Жаль, – вздохнул Румата. – А что с этой «конверсией»? Помнишь, программу по станкостроению обещали в НПО лет на тридцать?

– Нет больше станкостроения!

– Что значит «нет станкостроения»?!

– Да просто его вообще нет! И цехов этих давно нет, и всего, что по конверсии шло, ничего нет! На НПО, кажется, один цех, который под конверсию не попал и работает. Там что-то по наведению и приборам ночного видения… что можно на экспорт продать.

– Ну-ну… – промычал Румата. – То-то я чуть у родного метро не заблудился… И когда столько ларьков развелось?! Что там вообще продают?

– Зато купить все можно! Помнишь, как раньше все «доставали»?!

– Да, помнишь, тушенку со склада доставали?! А тут смотрю! Столько тушенки всякой разной! Я взял банку… такая гадость! К тебе шел, купил сразу три разных, даже открывать боюсь, подскажи, какую из них есть можно?

– Да никакую! – расхохоталась Елена. – Тушенку больше из мяса не делают, и колбасу тоже! Знаешь, как называется то, чем я тебя сейчас накормлю? «Ножки Буша»! Нам теперь продовольствие по гуманитарной программе из Соединенных Штатов поставляют!

– Ну-ну… – буркнул Румата. – Это в компенсацию за станкостроение и лазеры?!

– А на что ты тушенку покупал? Деньги уже другие!

– Обменял кое-что… – поморщился Румата. – Понимаешь, у меня деньги в сберкассе! Только снять не могу – паспорт действителен, но без вкладыша о гражданстве выплат не производят!

– Так Союз развалился! Столько государств, а паспорт у всех один! – растолковывала Елена, накрывая на стол. – У Семеныча отец в тысяча девятьсот сорок третьем ушел на фронт. Всю жизнь так и прослужил, и прожил, и на пенсию вышел в Прибалтике. А как после независимости они начали нас, «оккупантов», гнать, вернулся в Россию – а ему и пенсию по паспорту не получить! Так подняли его прописку аж за тысяча девятьсот сорок третий год! По старой прописке выдали справку беженца – все получает без проблем!

– Ну а я что скажу? Где я десять лет был?

– Ты же у нас вроде гуцул? Скажи, был в Молдавии… Оттуда много беженцев, там война! …И на Кавказе, и в Средней Азии… Подожди! А что ты в Сбербанке получать собрался? – Глаза Елены заискрились прежним знакомым блеском.

Румата уже и позабыл, что шел к лаборантке Леночке, – он общался с другой, незнакомой женщиной. И теперь, узнав ее, на мгновение пытался понять, чем эта новая Елена отличается от прежней.

– И сколько у тебя в Сбербанке? – веселилась Елена.

– Порядочно… больше десяти тысяч!

– Это по курсу тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, когда доллар шестьдесят копеек был? – уточнила она.

– Я по-нынешнему посчитал… – вздохнул Румата. – Ну хоть что-то!

– «Посчитал»… А теперь убери три нуля! – заливалась Елена. – Тебе этой суммы и на банку тушенки не хватит! У нас тут цены миллионами мерили, так что нынешний рубль – это один к тысяче старых!

– Во блин! – обалдел Румата. – А я, дурак, думал еще и на процентах заработать!

– Не переживай! – Елена утирала слезы от смеха. – Там какие-то компенсации по вкладам были, так что на банку тушенки наскребешь! Может, еще и на проезд в метро останется! Вот если бы ты в восемьдесят шестом свои сбережения в долларах сохранил!

Румата все явственней узнавал в заливающейся смехом женщине свою прежнюю Леночку, на самом деле такую дорогую и, в общем-то, единственную…

– Обалдела?! Меня за такую валютную операцию расстреляли бы на хрен!

– А у нас теперь свобода и демократия! Рассчитывайся чем хочешь! Хоть в долларах, хоть в фунтах, хоть в монгольских тугриках… по курсу.

– Ну-ну… – бурчал Румата. – И много желающих тугриками рассчитываться?

– Желающих-то много! – вздохнула она. – В рублях один черт ни фига не платят, мне зарплату уже за восемь месяцев должны!

– А где ты работаешь? Ты же вроде технолог, в аспирантуру собиралась?

– Да ну, когда это было? Знаешь, сейчас сколько в науке платят? Нищим больше подают! Я после декрета в гостиницу кастеляншей пошла. Правда, и там уже не платят, так что теперь вроде нигде и не работаю… Зато связи остались, прибираюсь у богатых семей, глажу… Дают немного, но сразу и в долларах! Жить можно.

– Ну-ну… – только и бурчал Румата. – То-то я хожу, ни хрена в ваших ценах понять не могу – везде порядок цифр разный, и везде эти «уе»… Что за «уе»?

– «Условные единицы». У некоторых свои, но в основном все цены в долларах! Чтобы ценники постоянно не менять. А на рубли в наше время не очень-то и проживешь.

Со сложной смесью чувств умиления и удивления Елена смотрела на заканчивающего с «ножками Буша» Румату. Конечно! Это был тот самый Румата! Мозг отказывался принимать, что он стал на десять лет моложе!

– Ленка! Я сегодня просплюсь у тебя? Надо протрезветь. Я тут должен кое-кого навестить…

– Ты только больше не исчезай! – улыбнулась она.

– С меня, пожалуй, хватит! – согласился Румата.

Но уснул он не сразу. Слишком много всего накопилось у этих двоих, о чем не довелось рассказать друг другу.

– …Теперь даже у меня ваш лазер есть! – хвасталась Елена. – Семеныч в Израиль уехал, мне компьютер оставил: «Будем, Ленка, переписываться! Так удобней!» Тут сиди-ром лазером диски читает! Говорят, можно даже фильмы смотреть! Только нужен четырехскоростной, мой не тянет. А главное! Помнишь, наши гоблины соединили вычислительный центр, базу данных и вашу лабораторную «Машку»?!

– А как же! Я без этого диссертацию лет бы двадцать писал!

– Так вот, интернет – это такая же сеть, только по всему миру! Идешь на почту, покупаешь конверт с часами, и вот у меня справочник «Весь интернет», с адресами, можешь связаться и переписываться хоть со всем миром! Вот тебе, пожалуйста, Бостонский университет, а хочешь – Британская академия наук…

– Здорово! А наша академия там есть?

– Нет, Российской академии в справочнике нет… В интернете она наверняка есть! Только надо как-то послать запрос, получить адрес… Ты разберешься, я в английском не специалист, а по-русски там вообще ничего нет!

– Ну-ну… – раздавалось с дивана, на котором развалился Румата.

Она хотела рассказать обо всем, что случилось с ней и страной за последние десять лет.

– Ну-ну… – долетало с дивана, пока Румата окончательно не стих, меряя ровным дыханием новое время новой эры.

Елена присела рядом и долго смотрела на него. …Бог знает, о чем она думала. Лицо ее оставалось спокойным и сосредоточенным, лишь в краешках глаз блестели слезы.