Текст книги "Стратегия. Колония"

– Ветер поменялся, волнение усилилось. Будет болтать, но несильно. Принять меры безопасности! Рейс проходит нормально, все узлы и агрегаты работают исправно. Завтра подойдем к островам. Расчетное время – полдень.

Не слишком ли шкипер самоуверен? Под ударами волн «Клевер» явно снизил скорость. Заметив мой скепсис, Ули вновь взял микрофон.

– Машина, как режим? – грозно спросил альфа.

– Агрегаты в норме, работают как часы! – гордо заявил Хвостов.

– Хорошо, прибавляем, – откликнулся Маурер и добавил оборотов.

Ну что ж, первые трудности…

Из Волги мы выкатились словно с горки съехали – курортная прогулка вышла, а не проход по реке. Могучая артерия, добавив честные четыре километра в час к скорости судна, аккуратно, но быстро вытолкнула своих воспитанников в залив – плывите, деточки… У Двух Лошадей «Клевера» встретил «Стерегущий», лихо и весело проводил экспедицию до самого устья. Там эстафету перехватил Эдгар.

– Щас пальнет, – уверенно заявил Гоблин, глядя в бинокль, и не ошибся.

На вершине высокой скалы залпом вспыхнули три дымных облачка, секунда – и грохот береговой батареи проводил нас в дальний путь. Не снижая скорости, прошли мимо острова Входного, попрощавшись сиреной с последним клочком родной земли. Огромный конус выноса могучей реки течением отгибало вдоль берега, разница в цвете воды была заметна отлично. Миля (не могу привыкнуть к милям, километры привычней), граница цветов, и мы в море. И почти сразу вокруг судна заплясали золотые макрели, которые, впрочем, скоро исчезли, а если смотреть с борта, то под солнцем были заметны и несколько рыбок-лоцманов, правда, «рыбками» их можно назвать лишь с большой натяжкой. Я всегда считал, что эти крохоборы, кроме акул, могут сопровождать лишь небольшие лодки и катера, принимая их за особо крутую акулу. Но чтобы целый пароход… Впрочем, для рыбы-лоцмана длиной сантиметров восемьдесят такое судно – что лодочка из прошлого мира.

«Дункан» ждал. Суда замедлили скорость, встали рядом, всего метра три между бортами, и вместе пошли на юг. Капитаны высунулись в боковые форточки и переговаривались о всяком разном. Чувствовалось, что Коломийцев завидует. Старому капитану до дрожи хотелось встать рядом и помчать туда, где над лагуной под сенью большой горы стоит спасительная прохлада, запах бамбука и сухих пальмовых листьев встречает тебя в хижине, а чистая лазурь соседствует с белоснежным песком… Все это понимали, но никто не мог помочь дяде Вове. Кому-то нужно беречь Отчизну.

Потом шкиперы начали перекачку топлива, «Дункан» перегонял литры, компенсируя расход, – хорошее дело. Прошло совсем немного времени, и мы опять были под завязочку.

С мужиками попрощались быстро, по-настоящему устав рвать нити…

Пора чай пить, Потапов.

Выйдя из рубки, я посмотрел за корму. Большая Медведица, как и положено, висела над горизонтом к северу, а вот и Малая, ага… И Полярка родненькая! Не удержавшись, я помахал рукой подруге.

Слева вспыхнуло желтое световое пятно распахнувшейся настежь двери, на палубу вылетел Гоблин, покачал передо мной указательным пальцем и молча устремился к корме. Понятное дело, знакомое. Туалет на судне один, а про его размеры я говорить ничего не буду, вы уже поняли. Вот мы с мужиками и положили промеж себя: по возможности пользоваться кормовым пространством.

С непривычки и без должной сноровки такая процедура даже в штиль непроста, а уж при волнении… Подобные операции с главным калибром в окружении волн, холодных брызг и шелестящего рева работающих за кормой винтов «Клевера» чреваты неожиданным падежом через леера. Во избежание и для предупреждения всем мужикам строго-настрого предписано перед началом действа пристегивать к поясу страховочный линь с карабинами, способными выдержать подъем тяжелого джипа.

Ну-ка, ну-ка… Гоблин пристегнулся! Мишка Сомов, которому в принципе плевать на ТБ! Пристегнулся как миленький! Оно и понятно, главный калибр – это, конечно, ценно и свято, но если уж перекинешься, – до дна ты им все едино не достанешь и, словно винтом, не помашешь. Не поможет. А разворачивать судно в темноте, искать в темной страшной воде под лучами ксеноновых прожекторов… Еще ведь заметить вовремя надо.

Так что тут ТБ рулит. Дай волю шкиперу – так он вообще заставил бы всех пристегиваться к «лонже» сразу после выхода на палубу. Пока страхуемся только в опасных местах, такие есть, в них и закреплены тросы страховки.

Наверное, настоящие моряки так себя не ведут. В смысле, временами панически. Настоящие моряки враскачку бегают по палубам, весело напевая сквозь сжатые зубы и ленты бескозырок бессмертное «Яблочко». Но у меня таких нет, извините. Даже Ули Маурера нельзя пока назвать настоящим морским волком. Вот речным – пожалуйста. Мы только привыкаем, учимся сосуществовать с великим Океаном.

Закончив дело, Гоб подошел ко мне:

– Маурер по СПУ сообщал, что акулы были. Видел?

– Видел дельфинов.

– Жаль, погода не того. Постоял бы на палубе, покараулил, – никак не уймется мужик.

– Как там с чаем, Миш?

– Так все готово, пошли! Девки заждались.

В кают-компании собрался народ.

Здесь нет Вотякова с Данилой, которые работают на антеннах, Сашок спокойно спит в ожидании своей вахты да Маурер с Катрин рулят в рубке.

Голодными едоков назвать было трудно: бледные лица присутствующих индицировали невысокий уровень аппетита. Но Павидла (ох ты, назвал-таки!) свое дело знает, на столе ничего тяжелого и жирного. Кисленькое, жиденькое. Экипаж налегал (если можно так сказать) на чай с лимонами и овсяным печеньем, кто-то пробовал бутерброды с маринованными помидорками и огурчиками. Сев рядом с обманчиво выспавшейся Ленкой, я посмотрел на ее фруктовую кашу, не возбудился. Перед Кастетом и Ольгой стояли тарелки с ушицей: солидная семья и ужинает солидно. Остальным это было не по силам, даже легкие слоеные пирожки с джемом размером с мизинец, истинный шедевр, произведенный в скупых условиях камбуза. Я тоже уху не буду есть – как-то не до нее.

– Напрасно от ушицы отказываешься, Федя, морское морским и лечат, – уверенно научила меня Ольга. Как и все «кордоньеры», она всегда основательна, но иногда занудна.

Света Туголукова еле заметно усмехнулась, промолчала, что мне понравилось. Очень важно, как ребята будут притираться друг к другу.

Нионила заботливой хозяйкой смотрела на вялых едоков.

– Ничего, ребятки мои, утром холодненькую поедите, холодная уха со щавелем да с травками даже вкусней будет.

– Мама Нила, да вы не смотрите на них, я вот у вас еще и добавки попрошу! – смело заявила Лунева.

Повариха, мягко вздохнув, села на краешек возле стола, но почти сразу подхватилась:

– Что ж сижу-то! Надо в рубку горячего отнести! Да и ребяткам на улице, замерзнут с этими антеннами…

Костя торопливо встал:

– Нионила, давай сообща. Качает на палубе, помогу.

И они вместе ушли на камбуз за алюминиевыми судками, которые при переноске ставят пирамидкой. Кастетова уха осталась остывать на столе – ай грамотно ушел пацан! И не докопаешься: Ниониле и вправду помочь надо.

Народ настроен на ударную работу. Хорошо тем, у кого она уже есть. Остальным придется ждать прибытия. А вот у таких, как Хвостов, работа всегда при себе имеется. Это основная причина, по которой его и включили в список личного состава «Беринга». Технарей в анклаве и кроме него достаточно, в том числе среди немцев. Но только Хвостов способен работать с металлом днями и ночами, это у техника-суперслесаря в крови, образ жизни – постоянно что-то ищет и находит, изобретает и улучшает. И фронт работ он себе подготовил заранее.

Вот, к примеру, транспортные средства и иная техника, имеющаяся на борту.

Что мы имеем. Имеем мой верный «Круизер» XV1900A Midnight Star и легкий квадроцикл ATV – отличная альтернатива долгим пешим разведывательным выходам по лесам, болотам, или что там нас ждет, в поисках людей или ништяков. Две большие RIB-лодки «Зодиак», одна стоит наверху, ее вопросом я уже шкиперу плешь проел, вторая – в трюме, со спущенными бортами. Там же в собранном виде хранятся и летательные аппараты экспедиции: мотодельтаплан и простой дельтаплан, свободного, так сказать, парения – оба аппарата есть хозяйство Катрин Гийяно, которой может помогать Zicke. Кроме всего вышеперечисленного имеется небольшой наблюдательный воздушный шар с камерой, оснащенной механической и цифровой системами стабилизации. Здесь у Юрика опыт невелик, понятно лишь, что буксировать его бесполезно. Наши на Волге пробовали – не годится такой метод для съемки местности. Казалось бы, все. Остальное я должен добывать по прибытии, сам, через канал. А лимит веса там копеечный, да и габариты панели не внушают надежды на возможность переброса хоть сколько-то серьезной техники. Разве что скутеры…

Но у Хвостова в трюме припрятано еще кое-что.

Для начала он выторговал у снабженцев запасной двигатель к квадру. Только под шумок взял модельку помощнее. Потом набрал узлов подвески, якобы «запасную» резину, все по капельке, по ниточке. Не успели мы и глазом моргнуть, как в трюме осели особым образом гнутые стальные и титановые трубы… В итоге Хвостов сразу после прибытия готов начать сборку «боевого багги», в чем его сразу же поддержали Кастет с Гоблином, активно и умело помогавшие мастеру выбивать, уводить из-под носа и надежно прятать. Мужики даже помогали ему вычерчивать проект. Впереди перед правым седоком будет стоять универсальная турель под любое из имеющихся огневых средств, а позади по бокам в специальных тубусах – личное оружие.

Открылась дверь, и в кают-компанию вошли Нионила с Кастетом. Хозяйка сразу же направилась к себе, а Костя, не стряхивая плащ-палатки, чтобы не окроплять солеными брызгами присутствующих, осторожно повесил ее на крючок и возбужденно сказал:

– Затихает уже, налаживается погода. Но темно, как в…

– Сюда не захотели пойти? – спросил Гоблин.

– Залезли в радиорубку, что-то обсуждают, не вытащишь. Худые оба, помещаются, – снисходительно молвил Лунев, сам меньше всего похожий на амбала.

Казалось бы, очевидное решение поставить пост радиоузла в ходовой рубке Вотяков отверг сразу же: каждый радист хочет иметь свой уголок, где его никто не дергает и не дает ценных советов. И не мешает спокойно перекусывать, когда захочется. Других радистов я в своей жизни не встречал.

Вялая трапеза уже подходила к концу, когда после тихого предупреждающего щелчка проснулся динамик внутрисудовой связи:

– Внимание! Командиру экспедиции и сталкерам срочно подняться в ходовую рубку! Повторяю, командиру…

Я уже не слушал, вылетая наружу без всяких плащ-палаток, а за мной, едва не снося все со стола, ломанулись сталкеры.

– Всем сидеть здесь, не дергаться, – успел проорать Кастет, – сообщим!

Секунды – и мы оказались в рубке. Там сразу стало тесно и душно. Шкипер, не оборачиваясь, махнул нам рукой. Катрин на наше появление вообще никак не отреагировала, стояла с левой стороны и неотрывно смотрела на экран РЛС.

– Что случилось?

– Объект на радаре, двести восемьдесят три градуса!

– Опознаватель? – спросил Гоблин.

Ули отрицательно покачал головой – значит, программа локатора появившийся объект идентифицировать не смогла. Мы втроем впились в монитор.

– Ничего не вижу! – Кастет протер глаза.

– Не понял…

– Смотри внимательно, сталкер! – нервно бросил шкипер. – И увидишь!

Шли секунды, но бледно-зеленый экран был чист. Дико смотреть на это. Всегда, где бы мы ни плыли, на экране были берега. Пусть пустые, пусть порой безжизненные, но луч РЛС их «хватал», отображал, прорисовывал. Здесь же ничего не было, пустота вокруг, космос.

Что это? Есть засветка!

– Удаление семь с небольшим миль, – прокомментировал Маурер. – Сейчас исчезнет.

И точно, засветка исчезла с экрана так же внезапно, как и появилась. Неудивительно, что программа не захотела ставить над ней «птичку» с кодами и цифрами.

– Ули, давай в километрах, не время в башке каждый раз пересчитывать, не та ситуация, – попросил Костя.

– Хорошо. Что делать будем?

– Есть динамика в движении цели? – спросил я.

– В том-то и дело! – поднял руку шкипер. – Постепенно приближается к нам, с каждым появлением на милю. Наперерез идет. Шаг непонятен, системы не вижу.

– Это не киты, – заявил Гоблин.

Он прав. В первом морском путешествии «Клевера» вы видели местных китов. Они плыли мимо на очень далеком расстоянии, проходя тихо и мощно, как атомные подводные лодки. Разница – выбрасываемые время от времени в воздух огромные фонтаны воды, по которым довольно легко можно было понять и предсказать периодичность появления этих чудовищ на поверхности. Здесь такая периодичность, как я успел понять, отмечена не была.

– А кто? – справедливо поинтересовался Кастет.

Маурер молчал.

– Это гига-антский кра-кен! – распевно и задушевно, словно исполняя фрагмент песенки, разъяснила сложную ситуацию Катрин, поднимая к глазам ПНВ. – Мне шкипер уже сказал.

Проклятье! Опять начинаются фантазии?

– Ули!

– А что еще, Тео! – заорал шкипер. – Что я должен думать!

Опять возникла пауза.

– Так, братва, двинул-ка я к ДШК, пока не поздно, – решил Гоблин. – Ща реальная круть начнется.

– А я за «Ударом», – определился Кастет. – Броники берем, командир?

Я отрицательно качнул головой: какие бронники, лишь помешают…

– На турель не вставай, работать будешь из рубки. Или из-за надстройки.

– Почему, командир?

– Потому что снесет тебя к хренам! – заорал я, вспомнив памятную встречу на Ганге с гарудами. Даже глаз не прикрывал, и так картинка встала передо мной как наяву: развернув крылья в торможении, гаруда, растопырив страшные серые лапы, буквально вынесла Никлауса с палубы, аж пулемет провернулся на турели… Ох…

Кастет зло хрюкнул, но смолчал. Оба быстро исчезли за дверью.

– В «ночник» что-то видно? – спросил я без надежды.

– На таком расстоянии ноктовизор бесполезен, – вздохнул шкипер. – Но Катрин постоянно смотрит, на всякий случай.

– Ясно. Вызывай сюда Ленни с двумя наголовными ПНВ, парой «калашниковых» и гранатами. Приборы пусть разнесет по башням, сама с личным оружием останется в рубке. И вы готовьтесь.

Как шкипер согласно качал головой, я уже почти не видел, выходя наружу.

Могу сказать точно: я никогда не испытывал столь странной разновидности страха, как в эти минуты. Башенка у «максимки» маленькая, защитные щитки невелики. Прикрывают, конечно, но чувства реальной защищенности нет. Особенно защищенности от Неизвестного. Интересно, как там Гоблин себя чувствует? Поди, поуютней ему возле широких щитков «большой пушки»… Зябко что-то. Наверное, это не от страха, наверное, это от холода. Свитерок теплый не помешал бы, конечно, но сейчас уже поздно об этом думать.

– Объект ближе… пять километров, – подумав, сообщил нам шкипер по СПУ. – Ленни пошла к вам с приборами, встречайте.

Я привстал с холодного сиденья и огляделся. Сюрреализм окружающего пространства ушибал не меньше, чем ожидаемая встреча с монстром.

Оказавшись ночью один-одинешенек в этой суррогатной пулеметной башенке, слабо раскачивающейся на носу стремящегося на юг судна, на самом острие чужой атаки, я внезапно оказался словно в центре Мироздания, вокруг меня подрагивала беспроглядная тьма и мириады ярких звезд над головой. Лунный свет придавал несущемуся вперед мотоботу мистический, призрачный вид… Темные контуры бортов, чуть освещаемые отблесками навигационных огней, серебро каскадов мелких брызг, попавших в лучи света…

И расчехленный пулемет, готовый к бою с черт знает кем! Или чем.

С Zicke мы даже не разговаривали, лишь торопливо поцеловались среди железа, прощаясь, порывисто пожали руки.

– Держись, Dude.

Беги давай… звездочка моя. Прячься.

– Проверочный выстрел, – предупредил я в микрофон.

«Максим» коротко стукнул прямо по курсу, потом еще раз – пусть машина чуть прогреется. Вновь сел, устраиваясь поудобней и разворачивая башню навстречу «объекту».

За спиной в ответ младшему брату гулко простучал ДШК: Гоблин тоже готов.

– Костя тоже в рубке! Мы готовы, Тео, – хрипло сообщил Маурер. – Засветка, дистанция два километра, курс двести сорок, скорость пятьдесят два километра в час.

И опять пошло время ожидания.

Я представил… Где-то там впереди вместо пусть и нереально огромной, но понятной и вполне принимаемой разумом животины вроде синего кита нам наперерез спешит нечто ужасное. Оно периодически выныривает из глубины на поверхность, таращит безжизненные желтые глаза в стремлении увидеть: что там с маленьким наглым корабликом, бесстрашно плывущим посреди Океана, не сожрал ли кто раньше?

Что же, посмотрим на все другими глазами. Я надел на голову прогретый ПНВ, пора.

Мир вокруг меня сразу стал зеленым. И в этом зеленом, как в современной киностудии, можно было рисовать на подложке что угодно – гигантские подлодки и космические корабли пришельцев, любимых шкипером кракенов, Чужих из Бездны, черта и дьявола. Все, кроме доброго.

Проклятье, ничего не различить! В прибор мне была видна только постоянно бликующая и хаотично искрящая мешанина, так никаких деталей не рассмотреть. Мешают высокая влажность, волнение океана, игры тепловых потоков воздуха над поверхностью. Это не для моря.

Фр-р-р-р! Над палубой взлетела и пронеслась стая больших летучих рыб, блеснувшая чешуей в свете фонарей. Так и инфаркт…

– Проходит! Внимание! – заорал шкипер в наушниках.

Не вижу так, не годится! В урну этот ПНВ!

Бонц! Наверное, мне показалось, что все ксеноновые прожектора «Клевера» вспыхнули с каким-то громким звуком. Я сбросил очки на грудь. Пространство вокруг было залито ярким электрическим светом. Руки тряслись на гашетке.

– Кто видит?! – это Гоблин. – Федя, мля!

– Не вижу!

– Идет! – это шкипер.

Ох, правильно я не разрешил Косте стоять на палубе.

– Разворот орудий! – Маурер заревел что твой Нельсон.

Я торопливо развернул ствол направо, ловя возможную цель. А ее все не было!

И тут я ногами почувствовал легкую дрожь металла палубы!

Весь «Клевер» затрясло в мелкой вибрации, возникшей от прохождения под днищем мотобота чего-то действительно огромного, ужасного. И при этом скоростного, способного взбаламутить огромные массы черной океанской воды в пену, на грани кавитации. Судно даже чуть подняло валом вздыбившейся водной массы, на пару секунд надсадно завыли винты, вынужденные молотить ночной воздух.

Живой или неживой ужас.

– Ушел!

Неведомое чудовище пронеслось под нами – Хозяин глубин Платформы! Не тронуло. Ему мы неинтересны.

– Не стрелять, парни! Огня не открывать! – крикнул я торопливо.

Тебя не укусили – и ты не кусайся, закон тайги.

Запомните это, люди, и всегда дойдете до конечной цели. Через любые дебри.

Кто это был? Да какая разница… Теперь и навсегда это чудовище станет кракеном имени Ули Маурера.

– Отбой! – скомандовал я. – Все в рубку, пулеметы забрызгиваем баллистолом и чехлим. Чистить по свету будем.

Стоя у правого леера, я и не подумал, что надо бы отойти туда, где можно пристегнуться. Темная вода теперь казалась мне вполне приветливой и дружелюбной. После такой встречи, знаете ли, все прочее окружающее кажется дружелюбным.

Где тут мой главный калибр спрятался? Пока не поздно…

Проснулся я сам, тревожным рывком открыв глаза. Девять часов! Как так, а вахта! Не успев толком прийти в себя, я пролетел двухметровым коридорчиком к кают-компании.

– Ули велел тебя не будить, – тут же успокоила меня Zicke. – Не бледней, чувак, все нормально.

Я сел на скамью. Сердце стучало в груди молотком.

Рядом клевали носами Гоблин с Кастетом, тоже заспанные. А где все остальные?

– Санджа у штурвала. С ним Хвостов, учится, – сообщил Костя, угадав мысли. – Он уже и пулеметы почистил, хоть бутылку ставь. Юра спит: радист в последнюю смену со шкипером был.

Ага, ага… Но как же так! Вот Маурер… решил меня не будить, никому не доверил. Однако удивиться такому решению невозможно, я бы тоже на его месте сам в рубке остался.

– Все, чуваки, я пошла, не шалите тут, – пальчиком погрозила Ленни, быстро вставая из-за стола и хватая плотно набитую холщовую сумку, хиппанскую, с рюшами – Эдгар подогнал. – Как условились, парни, никому на палубу не выходить!

И выскользнула наружу.

– А где девчата? – удивился я.

– Бабы на палубе, аэробикой заниматься будут, – плотоядно облизнулся Сомов. – В бикинях. Это у них зарядка такая. А зрителей в кинозал не пускают.

С левой стороны по ходу движения «Клевера» в круглые окна кают-компании заглядывало ласковое утреннее солнышко. Хорошо-то как, Федя! Никакой качки, лишь легкое дрожание корпуса судна. Я прилип носом к стеклу. За стеклом мимо меня гладко и ровно проплывало синее море. Почти штиль, поверхность слегка серебрится частой рябью.

– А у нас какая зарядка будет, придумали, бойцы?

Гоблин с готовностью заржал.

– Ща умнем в пузо побольше, тогда и подумаем, – легко выкрутился он. – Хотя покачаться можно, а то растолстеем с такой жизнью.

Наверху заиграла диско-музыка, легко затопали ноги.

– Хорошо Хвостову.

В кают-компанию вплыла Павидла, свеженькая, плотненькая, вся в хорошем настроении и запахах чуть поджаренной муки и ванили.

– С добрым утром, мальчики! Что будем есть?

Я тут же переправил вопрос внутрь себя и сразу получил ответ: да, и еще раз да! Но озвучить его не успел.

– Все! – заторопился Лунев. – Все, что дашь, повидло ты сладкое!

– Тогда я вам бульончик с тертым сыром и греночками, яичек с бекончиком, побольше положу, маслиночек с тунцом, чтобы язычок посолонить, и кофейку заварного со сливками, булочки сладкие. Уху-то девчата с утра всю выпили… Пойдет? И соку яблочного.

Мы синхронно замычали, сглатывая обильные слюни. Так и молчали дальше, налегая на разложенное по тарелкам. Завтрак неожиданно затягивался.

Наверху заиграла старая добрая песенка «Бони-М» «Oceans of fantasy».

Нормально, вполне к месту.

Вскоре пришли уставшие девчата, почти резво пробежали мимо, торопясь к душевой кабинке. Ну, вот теперь и нам можно выйти за ворота. Что и сделали, захватив с собой булочки с ванилью и стаканы с соком.

Вокруг был Рай.

Среди сувенирных видов сразу забылись все вчерашние страхи. Мало ли что пролетело мимо темной штормовой ночью… Привыкать надо, мы тут всего лишь гости. Неукушенные, и то хорошо.

Из громкоговорителей лилась тихая музыка – тропический круиз, да и только.

Опять возле бортов стали появляться золотые макрели, в принципе можно заняться силовым фишхантингом, спиннинги, как и мощные морские катушки, имеются.

Летучие рыбы серебристыми молниями то и дело взмывали в воздух, улетая далеко вперед, как правило, метров на семьдесят, а по ветру гораздо дальше – хорошо разгоняются в воде, сильные создания. Здесь они традиционно крупней староземных «летучек», в длину под восемьдесят сантиметров, пожалуй. Точно замерить не получалось, даже в редких перелетах через палубу «Клевера» никто из стаи ни разу не воткнулся в препятствие. Гоблин еще вчера переживал, а сегодня не выдержал, сразу же побежал к радиорубке, желая выпросить у радиста кусок трубы. Вспомнив, что тот еще спит, а калитка наверняка закрыта, он развернулся в сторону машинного и вскоре появился на палубе с отрезком уголка.

– Эх, сачок бы мне покрепче, – мечтательно сказал Сомов и сел в засаду возле ДШК.

Какое-то время мы с Костей с удовольствием наблюдали за гигантскими прыжками машущего длинной дубиной Гоблина, который, впрочем, вскоре выдохся, упав рядом с нами.

– Я хоть размялся, – буркнул он. – Не то что вы, жировики.

Разминаться мне совершенно не хотелось. Хотелось сидеть без движения и впитывать окружающую красоту.

Через полчаса прилетел огромный фрегат, я его сразу узнал – видел в Доминикане. Огромная птица-пират с размахом крыльев далеко за три метра очень удивилась встрече; паря, фрегат завис над нами и начал ходить кругами, практически не шевеля крыльями. Все с детства помнят, что морякам в заморских странах всегда нравилось любоваться фрегатами. Вот и нам наблюдать бесшумный полет было по кайфу. Красавец!

А потом с юга появились два больших глупыша и низко пролетели над надстройкой. Тоже здоровенные. Полетав немного, птицы ушли далеко вперед и там сели на воду, дожидаясь, когда «Клевер» пройдет мимо. Это уже признак близости земли.

– Командиру экспедиции пройти в рубку! – проревел динамик голосом Хвостова.

И опять полилась музыка – значит, все спокойно. Но мы пошли все.

– Смотри, Тео! – Сашка показал вперед.

Я взял бинокль и хорошо разглядел неподвижное облако, висевшее на небе там, где…

– Cumulonimbus[1]1
  Кучево-дождевые облака (лат.).


[Закрыть], – со знанием дела важно пояснил Санджа. – Там наши острова, Тео, там, облако зависает прямо над самым крупным.

Вид у рулевого был настолько важным и значительным, что стало ясно – скоро его просто так по плечу не похлопаешь. Речной цыган стал морским.

– Будем шкипера будить, поднимайте, – предвосхитил я предложение Сашки, – пока позавтракает…

Молодец, Ули, это круто, он практически не ошибся. Может, к архипелагу подойдем чуть позже, а так – да, полдень. На распечатанной карте – группа безымянных островов в три кусочка суши, пока без названия. На карте видно три штуки: один побольше, два поменьше. Точный размер сказать затруднительно, Маурер считает, что наибольший имеет в длину не менее двух километров, а в поперечнике не более восьми сотен метров. Он же уверен, что островков-сателлитов больше, чем указано на карте, ибо такая картографическая мелочь Смотрящих не интересовала. Короче, звать его надо.

Шкипер долго очухиваться не стал, примчался быстро. За ним спешила Нионила с судочками и приборами.

– Есть засветка на радаре? – прохрипел он нетерпеливо, сразу хватая бинокль.

– Только что появилась! – доложил рулевой.

На спокойной воде «Фуруна» взяла далекий берег на пределе рабочей дальности, до цели семьдесят километров, уже чуть меньше. На палубе быстро собрался весь экипаж «Клевера», кроме Хвостова, который тут же свалил к себе, – чего тут пока смотреть, и поважней дела найдутся…

– В Штаб докладываем? – прихлебывая, тихо спросил меня взъерошенный Вотяков, которому «наша мама» только что сунула в руки стаканчик с горячим кофе.

Я подумал. С одной стороны, результата пока нет. С другой – если что-то случится, то наши достоверно будут знать, где искать.

– Докладывай. Только без фанфар.

Зато на палубе победные фанфары и литавры гремели вовсю. Улыбающийся шкипер с показным спокойствием вышел к народу, довольно принимая поздравления. Картину смазал Кастет, неожиданно вклинившийся с надоевшим:

– Капитан, елки, ну, теперь-то можно подвесник ставить? К островам хорошо бы на двух судах подходить. И обзор лучше. Мы с Гобом пулеметик возьмем, да и…

– Доставайте! – благодушно кивнул альфа. – Можно.

– Ой, мальчики, подождите, мне тоже кое-что из трюма вынуть надобно. Сейчас я, собачку возьму, пусть подышит.

Я зашел вслед за шкипером в рубку, решив посмотреть на приборы и карту. Пока видно всего два острова, остальные прячутся в их тени. А дна нет, глубоко под нами… Ребята суетились позади пристройки, открывая люк первого грузового трюма. Быстро там не управишься, подвесной мотор лежит в глубине отсека.

Отлично, скоро мы будем с двумя судами. Может, и второй RIB накачать? Флотилия…

И тут что-то изменилось в обстановке.

В трюме глухо залаял Боцман, вскрикнула Нионила, потом заорал Гоблин, народ возле люка загудел, забегал.

– Что там? – обеспокоенно повернулся ко мне Ули.

– Сейчас гляну, – бросил я, вываливаясь в правую дверь.

Экипаж стоял перед темным проемом и напряженно смотрел вниз. Там громыхал голос Сомова и вскрикивала Нионила. Что-то упало. Да что такое-то! Я подошел ближе в тот момент, когда Кастет нетерпеливо скомандовал другу:

– Да вытаскивай, Гоб!

– Лезь давай, – подтолкнули кого-то снизу. – Чего раскорячился?

Почти сразу же на краю люка показалась голова Мишки в кепоне песочного цвета, а вслед за ней сильные руки сталкера вытолкнули на свет божий щуплую фигурку.

– Ты кто, бесенок? – зловеще поинтересовался Кастет в наступившей тишине. – Ты ваще как тут оказался, а, хлопчег?

– Отошли от ребенка! – рявкнула Туголукова, расталкивая народ руками. Она решительно подошла и крепко обняла пацана за плечи. – Не бойся, мальчик, они не тронут, я обещаю. Они только с виду страшные…

– Голодный же, поди! – запричитала вылезшая из люка Павидла, не забывая держать ожившего пса на коротком поводке. – Бедненький, в самом углу сидел.

В смятении я оглянулся на дальние острова. Полный нереал. Заяц неизгоним, приплыли.

– На оборудование мочился, поросенок? – прошипел Костя.

– Что вы, дяденька, у меня бутылка пластиковая, – шмыгнул сопливым носом юный искатель приключений. – Завинчивающаяся. Я с понятиями…

– Лунев, прекратите! – возвысила голос врачиха. Остальные женщины обступили пацаненка, решительно показывая нам: «Только троньте!»

– Да кто ты такой, что с понятиями! – не успокоился Гоблин.

Настало время мне выйти вперед.

– Кто-кто… Записывайте, – обреченно вымолвил я. – Данька Сухов, белорус, четырнадцать лет, оболтус. И тринадцатый, что теперь делать, член экспедиции «Беринг».