Текст книги "Путь на Кристу. Новичок"

Глава 2
Первые шаги. Освоение неусваиваемого

Найдётся кто-либо на свете, способный поверить в то, что в данный момент меня больше всего парила выловленная ещё в Енисее рыба? Идиотия? Но это так. Парит. Пропадёт ведь на адской жаре, дело трёх часов, несмотря на то что рыба непотрошёная. Вскрытая, в которую уже проник злой микроб, пропадёт ещё быстрей.

Не сомневаюсь, что в такой тропической реке водится прорва местной диковинной рыбки. Сомневаюсь в том, что её можно есть.

Продолжая переваривать первую толковую информацию, которую только что удалось получить, я машинально делал хорошо знакомое дело: таскал более-менее сухие ветки, складывая их шалашиком будущего костра, укладывал остальное стопкой про запас, для просушки. Очень хорошо, что здесь есть большой навес, сделанный из толстых веток и полиэтилена, можно разводить костёр прямо под ним.

И вообще – место для депо покровителями попавших в новый мир выбрано на загляденье грамотно. В джунглях всё сырое, найти сухие дрова трудно. Но даже если и удалось развести костер, то в любой момент может хлынуть дождь или ветер стряхнет воду с мокрых деревьев, а её на огромных листьях собирается предостаточно, запросто залить может.

Островок на реке, вряд ли тут бывает по-настоящему опасный хищный зверь.

Язык песчаного пляжика вдаётся в глубь густых и колючих кустов, здесь и обустроено хранилище – здоровущий железный ящик на висячем амбарном замке. В ящике-сейфе много всего интересного, но я пока вытащил инструкцию и мачете. Для уверенности.

Замок тщательно обмотан промасленным куском полиэтилена. Ключ от замка прибит гвоздём к дереву с обратной стороны ствола, отодрать несложно. Надпись на двух языках подсказывает, куда несчастному стоит посмотреть. Никаких стрелок. Да, тут уж ни одна обезьяна не сообразит…

А человек сообразит!

С левого берега знак увидеть, в принципе, невозможно, остров мешает. Ниже по течению встать – тоже не заметишь, прикрыт растительностью. Его можно заметить, только если плыть по течению вдоль правого. Сам берег в этом месте… Сплошные кусты в воде, вряд ли там подойдёшь к обрезу воды. Замаскировали качественно. Целевым образом поставили.

Рухнули все иллюзии. Приплыли.

Дар, ты расслабься! Надейся, что устроители схрона сделали всё по уму. Им видней: где, что и как ставить. Им же и указывать, как тебе себя вести.

Только вот рыбку свою я не отдам.

Глаза хаотично выхватывали на бумаге фрагменты уже дважды прочитанного текста.

Рыба пираруку является основной съедобной рыбой на Аракаре… На Кристе она может достигать четырёх метров в длину и двухсот килограммов веса…

Пираруку тут называют «красной рыбой». Размерчик совершенно адский. Что-то мне не особенно хочется её ловить, да и снастей подходящих нет, тут особая плетёнка нужна, силовая катушка и спиннинг на марлина… Или на тунца. В самой Лете этой рыбы не так много, она предпочитает тихие речушки со слабым течением и большим количеством растительности. Изрезанные берега с навалом плавучих растений – идеальное место. Тут эти рыбы точно водятся. Тело покрыто крупной чешуей, переливающейся различными оттенками красного, особенно в хвостовой части.

– Гадство, а тунец у вас есть? Тунца помню.

Что же водится в Главной Реке?

Да, да! Эта чёртова Аракара впадает в Лету, артерию огромную, полноводную…

Вместе с многочисленными притоками Лета образует систему внутренних водных путей громадной общей протяжённости. Главное русло судоходно на всех участках, известных людям. Значит, полностью река ещё не изучена.

Кстати, Аракара – что-то смутно знакомое. Читал где-то, что ли?

Итак, реки и речки экваториальной поймы соединились, образовав ту самую Лету – по версии, самую большую массу движущейся пресной воды на планете, так и написано в памятке-инструкции. Лета несёт свои воды на юг. Значит, Аракара течет в сторону восходящего солнца.

А солнце, между прочим, вот-вот зайдёт, надо пошевеливаться.

Но я поступаю согласно полученным инструкциям. Хреновенько пошевеливаюсь… Акклиматизация пошла ураганная, жара и влажность душит, за грудиной давит. В памятке, которую я нашёл в железном гробу, чётко сказано, что новичку не надо делать резких движений. К инструкциям я давно привычен, а двигаться много и резко с детства разлюбил, после того, как влепился лбом в пожарную лестницу.

Найденные на берегу листья кебовея при необходимости используйте для остановки кровотечений! Ниже приведена схема перевязки раны!

Да тут, смотрю, и этноботаники водятся! Кебовея, бляха… Спасибо, запомним, только пока что мне и своей аптечки достаточно.

Это готовый растительный фильтр, которого хватит на четыре цикла. После процеживания воду можно пить. Для приготовления горячей пищи можно использовать воду Аракары, пропущенную через примитивный песчаный фильтрат на берегу. Вам нужно вырыть ямку вблизи берега…

Это я и без советов знаю. Как только нагляделся досыта на мутную воду реки, так и начал рыть яму в песке. Свою питьевую воду из бутыля тратить на уху не буду…

Хорошо, что нет дождя.

Берег террасой. Не очень высокий, видно, куда добивает водица в самый лютый паводок.

– Не затопит.

А вот первый островок, где я торопливо переодевался и приходил в себя, в дождь или в большую воду наверняка топит по маковку. Зелёно-бурое течение не подвигало на ловлю рыбы и питьё рукой-черпачком. Гадостный цвет. Словно в реку щедро сбросили промышленные отходы крупного металлургического производства. Пирротина, например. Ещё и запах болотистый…

Из опыта – в котелке всё равно будет песочек, будто накидал в суп непромытых грибов. И чёрт с ним. Поджигаем! Костёр исправно загорелся, с этим у меня никогда проблем не было, и среди льдов распалю, и под дождём. Красота!

Подъём воды в северных и южных притоках Леты случается в разное время года. Это несколько сглаживает колебания уровня, поэтому река полноводна круглый год. Мелей в главном русле немного, даже при небольшом опыте судовождения плавание особой сложности не представляет. Тем не менее, поначалу двигаться даже на средней скорости не рекомендуется! Осмотритесь, привыкните! Оставаться на диком берегу со сломанным плавсредством крайне нежелательно!

Читал уже, читал… Утешили. Дураку ясно, что не рекомендуется, кругом такие заросли!

В них постоянно что-то шевелится, пищит, кричит, повсюду дёргаются ветки и листья. То и дело какое-нибудь живое существо сползает в воду. Что-то в памятке было про местное зверьё, уяснил, что анаконды здесь шастают – этого для меня, человека, змей органически не переваривающего, уже выше крыши!

Ага, помню про больших чёрных пауков. И диких суперкабанов.

Ещё есть дикие кошки, убийцы обезьян…

И особо страшная чупакабра!

Господи, за что мне всё это!

Я же, вроде бы, никогда не мечтал оказаться на Амазонке! Или мечтал?

Дайте мне северную природу, пусть там будут полярные волки стаями и белые медведи ротами, пусть там бегают коварные росомахи, хитрющие песцы и бешеные лоси!

За что мне анаконды?!

С богатством флоры и фауны тут всё нормально. Хватило бы патронов…

Здесь типичный климат вечнозелёного экваториального леса – жаркий и влажный. Круглогодично температура колеблется в пределах 25 – 28 °C, ночами не опускается ниже 20 °C. Дождевые осадки обильны с ноября по февраль. Снега не бывает, реки не замерзают. Внутри леса безветренно, мало света. Растительность затрудняет передвижение, часто нужно прорубать дорогу. Для прохода воспользуйтесь уложенным в комплект мачете! По берегам Леты много разновидностей пальм, произрастающих группами, орехи большинства съедобны. Следите, что клюют птицы!

Только и остаётся, что наблюдать за долбоклюями. В зеркало.

Я поставил на костёр котелок и сел рядом на травянистый гребень террасы, подтянув ружьё поближе. Разместился между огнём костра и берегом – очень не люблю сидеть за огнём, подсвеченный, как последний дрищ в толчке со сломанной дверкой.

Зверьё, зверьё…

Ох, чувствую, придётся мне пострелять! А пулевых всего четыре штуки взял! И шесть четырёхнулёвок… Да кто же знал-то!

Вблизи берегов Аракары и Леты встречаются капибару – очень крупные грызуны весом в полсотни килограммов, похожи на морских свинок. Добываются легко, вкусные. Встречаются нутрии, они тоже съедобны. Водятся анаконды – большие. Охотятся на суше и в воде, могут задушить каймана, на человека нападают крайне редко, пугливы. В Лете обитает пресноводный речной розовый дельфин, но его добыть сложно.

Да я и не собирался, спаси Господи!

Прямо у воды можно встретить большого тапира. Передвигается тропами вдоль берега, хорошо плавает, любит водные растения. На рану, если по месту, слаб. Остерегайтесь местного ягуара, это один из опаснейших жителей джунглей! Способен нырять.

Вот и как тут рыбачить, а?

– Полный тунец…

Мощь гигантского экологического механизма незнакомой планеты потрясала и реально пугала. Нет уж, Дар, ты давай неторопливо, вдумчиво.

Как же я так с пулями-то!

Можно ловить и есть пираний…

Даже слышать такое не хочу! Где-то вычитал, что у некоторых индейских племен было принято опускать мертвецов в реку, чтобы пираньи за несколько минут обглодали покойника до костей. Потом скелет красили и вывешивали у входа в хижину.

Глаза продолжали бегать по тексту.

Во! Годится! Зикари, так называют небольшую распространённую рыбку с красным плавником. Это по мне добыча! Таскать наудачу из неведомого водоёма ядовитую или кусачую гадость никакого желания.

Если захотите искупаться, то нужно выбирать места в заливах с твердым берегом, иначе течение может снести в заросли, откуда сложно выбраться…

Издеваются они, что ли? Ещё и цвет трусов подскажите.

Хищная чупакабра – самый страшный зверь Кристы, определённый таковым на сегодняшний день. Размером больше белого и кадьякского медведя, огромные клыки, глаза навыкате. Шерсть очень короткая, гладкая, почти не видно. Чудовище похоже на уродливую собаку, а вот лапы у него, словно у обезьяны, с длинными крючковатыми пальцами. Очень хорошо прыгает. Чаще встречаются на правом берегу Леты. Связываться с ним глупо, по возможности лучше отступить… На воде не преследует.

– Твою мать!..

В этот момент я дал себе клятву, что ногой не ступлю на дикий берег! Разве что на подобный островок, да и то после тщательного осмотра с воды, с безопасного расстояния. Вот уж порадовали вы меня, соотечественники!

Стемнело, дождался, ёлки…

Быстро обгоревшее на солнце лицо остывало после дневного зноя, немного потрескавшиеся губы саднили. О чем я думал в преддверии тропической темноты, уже не вспомнить: о дикости самой ситуации или о живой угрозе, с которой придется столкнуться в страшной драке? Опасность в любой миг может появиться с реки! О предстоящем спасительном переходе на лодке или же о счастливом Робинзоне, попавшем в детскую мечту? О чем-то другом? Не, точно, не о Робинзоне, ну его к лешему.

Яркий отсвет предзакатного солнца над лазоревыми джунглями вспыхнул и пропал. Вот так. Только что ушло за деревья горячее южное солнце. Оно в этих краях сваливается за горизонт стремительно, словно в пропасть падает! На счет «два» с небес налетает темнота, и никаких тебе сумерек. Непривычно.

И как только я это осознал, над мутной водой Аракары тут же зазвучали голоса прибрежных болот, которых в этих краях до задницы, и тропического леса. Словно колонки включили! Напротив меня по берегу – чёрная стена чужого леса. Ниже по течению, словно рыбья чешуя, засверкал на мелкой ряби далёкий песчаный плёс. Ночь безлунная, но звёздная, и деревья касались колдовского мерцания этих далёких звёзд, висящих над планетой по имени Криста…

– Точно, оборвалась ниточка.

Хлоп! Словно по команде невидимого режиссёра, влажный воздух задрожал от кваканья мириада лягушек. Жирных, зелёных, пупырчатых… Противных до дрожи, я словно бы видел их рядом всех сразу! Нервно потянул мягкий ворот футболки. Ну и духота, даже на берегу! Под полиэтиленовым пологом депо вообще чувствуешь себя так, будто тебя закинули внутрь оранжереи. Мне не хватало кислорода, ткань одежды липла к телу, сердце тревожно стучало.

Неподвижный воздух Аракары, наполненный запахами гниения, плохой рыбы, испарениями прибрежных болот и в то же время ароматами дивных цветов, которых я пока не увидел, неожиданно сдвинулся с места. Длинная зыбь еле угадываемо побежала по верхушкам деревьев.

– Ветерок, – прошептал я.

Ничего, справимся.

Влажное тело обдало освежающим потоком воздуха.

В инструкции было немало толковых советов. Многие мне пригодились, кое-что я и сам знал. Например, про природные репелленты. Вряд ли мой супермегапаралитик в ярко-красном флаконе спрея, способный аннигилировать свирепого таймырского комара на лету, окажется здесь столь же действенен… Хотя пробовать будем, как не пробовать. Да и баллистол отчасти заточен для таких задач. Однако и природными средствами пренебрегать не стоит: про муравьёв мы в курсе. Набрал в горсть и втирай в тело. Чем более эти мирмики ядовиты и кусачи, тем лучше смазка будет действовать, отпугивая кровососущих.

Поднявшийся над руслом ветер отодвинул проблему, москитов не видно.

А раньше-то кусали? Я и не заметил…

Перечитывая инструкцию раз за разом, одновременно запоминал, как выглядят образцы листьев и трав. Ничего сложного. Многие охотники и рыбаки, практикующие долгие одиночные рейды в живой природе, со временем становятся хорошими наблюдателями. Да что там, настоящими натуралистами!

Постепенно будущее прояснялось. По крайней мере, с направлением движения и порядком действий.

И всё же… Жуть! Представил, как эта местность выглядит с воздуха.

Летишь над рекой на самолёте или вертушке – на дельтаплане не надо, – а внизу только бесконечные леса, однообразно волнистое зеленое покрывало, непроницаемый растительный полог, где и в самый яркий день царит тьма…

С ягуарами и чупакабрами внутри. А уж ползающей в прелых листьях всяческой каки…

– Что ж ты, Дар, долбень, с пулевыми так небрежно обошёлся? – в который раз посетовал я, глядя на медленно закипающую в котелке воду. – Теперь придётся выкручиваться, применяя нестандартные решения.

Иногда над деревьями проносился душераздирающий хрип, словно кто-то погибал в удушающих объятиях анаконды. Пару раз я вскакивал и пристально смотрел на реку в тепловизор, пока не увидел, что один из таких хрипунов, махнув тяжёлым хвостом, не сполз прямо в воду! Так это кайман так орёт!

А вот ещё один душераздирающий рёв – да это же былинное чудовище выползло из пещеры! Судя по тому, что ревели одновременно очень многие твари, это были какие-нибудь обезьяны-ревуны. Лишь позже я узнал, что тропические приматы таким образом разминают легкие перед сном. Любой слабый звук заставлял усталое тело вздрагивать в ожидании самого худшего.

Хруст сломанной под мягкой лапой коряжки или шелест случайно упавшей на землю ветки звучал неожиданно громко и тревожно, я никак не мог сосредоточиться на готовке. Но постепенно шумы стихали, ибо у всякой твари есть своё расписание.

Звуки редки, когда джунгли спят.

Сейчас настаёт время хищников. А я что, разве не хищник?

– Пальнуть, что ли, для острастки?

Инстинктивно мне хотелось показать свою силу и значимость. И двенадцатый калибр в этом деле – лучший друг. Сдержался, глупость, патроны счётны.

Пора готовить.

Итак, у меня был здоровенный таймень, молодой голец, пяток окуней и вынутая из тела рыбины налимья печень. Самый комплект. Надо осваивать, сохранять.

Из тайменьей головы обычно варится уха самодостаточная, ничего больше добавлять не надо. Бывает, что голова настолько велика, что и засунуть её в ведро можно, лишь порубав на части. Когда такая уха остаётся в ведре на ночь, то к утру превращается в нормальное заливное. Ну, моя добыча поменьше, впихнём.

Но газ на такой объём тратить нельзя, ещё и не хватит!

Мясо тайменя мы с мужиками обычно жарили большими кусками, и одной большой рыбины хватало десятку человек – досыта, ещё и на завтрак оставалось… Есть ещё, есть такие края на Северах! В определенных местах таймени бывают «мерными», примерно одинаковыми, что вполне объяснимо. Это не просто прожорливые хищники, а ещё и каннибалы. Собрата-конкурента им надо сожрать в первую очередь! Вот и хавают всех, кто меньше размером. Небольшие особи могут спастись, только удрав в свободную речку, где ещё не завелись настоящие монстры. А в общей зоне живут примерно равновеликие рыбины, они друг друга сожрать не в состоянии.

– Анекдот какой-то…

Действительно.

Сижу на берегу тропической реки и готовлю типичную северную уху!

Прибрал огонь, пусть вызревает. Жидкое нужно. Мне сегодня объём ни к чему – вряд ли при такой жаре к утрецу сладится заливное… От варева потребуется большая насыщенность, позволяющая набить желудок полезными горячими жирами и аминокислотами. А уж мясо тайменя буду жарить на V-образных прутах вокруг костра, почти досуха, с подсолом и красным перцем, постепенно превращая аппетитные ломти в этакие огромные чипсы.

Нахрен я вообще этих окуней таскал? Никакого желания возиться с чисткой. Решено, их тоже зачипсуем. Тогда придётся потрошить…

До воды было метров семь – очень подходящая дистанция. Поболтал ногами. Удобная терраса, даже покидать не хочется.

– Привыкай давай, не отсидишься.

Двинувшись к воде, я захватил не только ствол, но и большое кованое мачете, найденное в ящике.

Плавающий ягуар, говорите? Вряд ли кошка пойдёт на огонь костра, раз тут есть люди, то можно надеяться, что дикий зверь знаком с вариантами исходов предстоящих встреч вблизи лагерей охотников. Хотя чёрт их знает, здешних кисок, ведь запах по островку разливается одуревающий. Так я давно голоден, оказывается!

– Не отдам, даже не думайте.

Гладкая поверхность реки расслабляла. Замечу, поди, приближающегося каймана. Здесь отмель, из глубины не прыгнет.

Когда я решил, что голова поспела, то принялся вытаскивать и кидать кости подальше в реку, туда же забросил и потроха окуней – жрите! На берегу ничего оставлять нельзя, если не звери-птицы, то насекомые соберутся, рядами и колоннами.

Появились какие-то кусачие мошки.

Сначала я помахал загодя подготовленным веником из веток растения, похожего на акацию, потом попрыскал на тело репеллентом, с удивлением обнаружив, что отечественное средство вроде бы помогает и на инопланетной Аракаре, хоть не так эффективно, как раньше. Дальше всё пошло по накатанной схеме. Вот теперь очередь налимьей печени, раньше кидать нельзя – когда голову будешь вытаскивать, всё покрошишь, а часть вообще выкинешь. Разбирать же тайменью башку на деликатесы я не собирался, нет желания. Да и сил.

Вот за что люблю гольца – его практически не надо чистить. Формально пошкрябал, и в кастрюлю. Крупно порубленные куски нежного молодого мяса полетели в котелок, где растопленный налимий жир от печени уже дал красивую жёлтую плёнку.

– Специи…

И этого не пожалеем.

Как бы хорошо чистый речной песок ни фильтровал воду, подстраховаться стоит. В блюде будет много перца. По-таиландски, значится, хряпать будем… Хотя откуда у тайцев возьмутся такие прекрасные рыбины?

Сахарку чуть-чуть, как наиболее безвредного усилителя любого вкуса. Не знали? Так впредь знайте: мужчины кладут в блюдо сахар не для сладости. Куски гольца быстро белели – вываривать ни в коем случае не надо, в такой суперюшке всё нужное уже имеется.

Свежий лук решил изначально зажать, поедая исключительно живаком. Организм находится в сильнейшем стрессе, что будет дальше – неизвестно, витамины пригодятся. Готово! Да не совсем… Напоследок я высыпал в котелок небольшую пригоршню сухой картошки, жидкость моментально загустела, получилась такая болтушка, давно люблю именно так ловить в ухе вкус картошки. И это очень сытно. Так, соли вроде хватает. Чуть-чуть крошеного чесночка… А теперь перчика, чёрного и красного!

Больше никаких извращений, вроде пары ложек водки в объём и головёшки в юшку, не до понтов. Совать в пищу палку из незнакомого дерева? Нет уж. А вот фляжка имеется. Полная. Жаль только, что там не спирт. Спаси Господи, вдруг пригодится в целях медицинских…

Теперь отставляем котелок в сторону, пусть варево набирает вкус.

С жаркой тоже всё было просто. Натёр розоватые ломти солью, без перца, и к жару поближе, знай только, переворачивай периодически.

Костёр горел еле-еле, больше за счёт углей, а не открытого огня, что и нужно для правильной прожарки такой рыбы. Что-то я сильно раскочегарил от страха, тут углей и на пару таймешат хватило бы. Ну, теперь можно и поесть.

Я сидел на песке и хлебал горячую уху до тех пор, пока не понял – сейчас лопну. Потом пил горячий кофе двойной крепости с толстыми белыми сухарями, покрытыми хрупкой патиной сахарной пудры.

– Ещё и зорги… Вас тут только не хватало.

Зорги. Редкие пленённые чудовища, кроме бормотания «зорги-зорги», ничего внятного не произносят. Или гоблины, ещё и так их называют на Реке. Неведомые силы планеты Криста затягивают сюда не только людей: крестообразные двери нового обиталища распахнуты и для представителей какой-то другой планеты. Зелёные чудища попадают сюда так же, как люди, через речные Прорезы, которых, как я понял, немало.

Народ дикий, первобытный. Приходят исключительно на длинных лодках, типа «пирога». Внешне гоблины гуманоидны, антропоморфны, их вполне можно принять за каких-то земных дикарей, если бы не ярко-зелёный цвет кожи. Живут племенами или родами, численностью особей по сорок-пятьдесят. Из вооружения: кустарные луки, копья, топоры, в том числе и метательные. Живут в джунглях выше по течению Леты, передвигаются своими охотничьими группами, к людям выходят крайне редко. Далеко на вёслах не идут, а парусов не знают. Язык непонятен. Общаться с ними категорически невозможно, очень агрессивны… Очень важно – они не умеют плавать! На Аракаре в последнее время не встречались.

В последнее время! Ха!

А когда оно было, позвольте спросить, это последнее время?

Я горестно вздохнул. Рыба прожарилась.

Костер уже почти прогорел, в куче золы алым жаром переливалась дискотека из оставшихся углей. Рядом с кострищем всё ещё томился пяток несчастных распластанных окуней, пропитываясь специями и горячим соком.

«Вкусно получится», – только и смог подумать. Аппетит почти умер, сколько же можно терпеть эту жару, хорошо, что спадает…

Котелок уже убран ближе к железяке, прожаренные чипсы сложены в пакет.

Не дав огню умереть окончательно, я протянул руку, поднял из-за спины толстую сухую ветку, лежавшую поверх приличной кучи дров, собранных вблизи и заготовленных заранее под тентом. Попробовал молодецким ударом переломить о колено, болезненно ойкнул… Это тебе не таёжный сушняк, Дар, осторожней! Всё равно сломаю! Громкий треск, мало похожий на выстрел, тем не менее всполошил каких-то мелких тварей, которые после секундных раздумий с шумом плюхнулись в реку.

Вытянув ноги на теплый песок, я долго сидел у костра, пока не понял, что последние полчаса просто борюсь со сном. Устал смертельно. Сытость плюс акклиматизация – страшная штука. Хорошо, что сейчас ночь, нет изнуряющей жары. Что-то будет завтра… Решив, что пора отдохнуть, я ещё раз потупевшими глазами оглядел пляж и, решив, что погода не испортится – а если и испортится, то по барабану, отправился к железному ящику.

На полпути передумал, вернулся на берег, проверил крепление лодки.

Бросил в угли полувлажный ствол – пусть дымится и подсыхает, пока костер будет гаснуть, засыпая вместе с хозяином… Лег на свёрнутую куртку и тут же почувствовал, как веки наливаются тяжестью.

«А зорги, Дар? А кайманы?»

– К чёрту кайманов, сдохну так от страха и усталости. Все идут своим лесом.

Надо бы забраться в ящик поглубже, по крайней мере, с боков никто не укусит. Ружьё поближе… Стремительно налетающий сон обволакивал, проваливая меня в сумрак забытья. Удобно подложив руку под голову – в такие минуты рука сама собой почему-то укладывается очень удобно, я моментально отключился.

* * *

И так же быстро проснулся.

Было уже утро. Скорее всего, ночь развеялась внезапно, как туман под ветром. Я приподнялся на локте и посмотрел вокруг. Над деревьями солнышко! Это всегда красиво, под любыми широтами. Но в тропиках – особенно. Вот же мир: ни сумерек, ни рассвета.

– Кто последний дежурил, сволочи? Я? Ну, ладно…

Дежурный Дарий Квачин застонал – руку отлежал напрочь, за время провального сна ни разу не поменяв позы. Качественный был отруб, анабиозный. Встрепенулся, растёр ладонью лицо и глянул на часы. Половина седьмого утра на моих, и это время мало чем отличается от текущего, поспорить могу. Ну и поспал! Как себя чувствуешь? Вроде бодрячком.

Натягивая футболку, я, не торопясь, выбрался из ящика-сейфа депо, как старый заслуженный паровоз – с кряхтением и матами в адрес всех подряд, и первым делом запустил маленькую газовую плитку – утренний кофе святее папы римского.

Постонал, погнулся во все стороны, наскоро разминая мышцы, да и пошёл в ускоренном режиме разводить ещё тлеющий костерок, дабы разогреть вчерашнюю уху.

«Кайман» на месте. Ружьё на плече. Мачете у ящика. Мультитул на поясе.

На Аракаре было спокойно.

Настолько, что мне даже стало хорошо. Неплохо, в общем.

Всё-таки остров посреди реки – это действительно здорово!

Что тут делать местному плавающему ягуару, здесь нет для него подходящей дичины. Это для меня, человека, главное – ароматы готовки… Дикий зверь сперва чует совсем другое: тревожные запахи машинного масла и бензина, нагревающегося на солнце металла и резкий неприятный запах пластика. Ради чего ему рисковать, переправляясь через опасную реку? Всегда есть вероятность оставить пушистую конечность в зубах голодной рептилии, в воде свои порядки и свои короли, это тебе не на суше обезьян пугать. Стая пираний тоже может изрядно потрепать.

Пока большая кружка из нержавейки набирала температуру, я, прогоняя остатки сна, поплёлся к реке. Еще сонный, набрал в горсти чуть более прохладную, чем днем, утреннюю воду, сквозь которую были отлично видны семейки маленьких рыб, неторопливо умыл лицо и шею. Эх, окунуться бы… Да чёт страшновато! С другой стороны – мелко, всё видно, никто и подкрасться не успеет. Как там написано: «Если захотите искупаться, то нужно выбирать места в заливах с твердым берегом». Вроде подходящее местечко.

Тут я заметил в воде стремительную тень, пролетевшую над песочком…

Плавать категорически расхотелось, захотелось кофе.

Что запаниковал? Сам же вчера раскидал вокруг остатки рыбы, вот местные и подбирают, следят за экологией. Откидывая мокрые волосы от глаз, я посмотрел на свой импровизированный лагерь. Похоже, и кипяток готов. С кружкой кофе залез в тень, под защиту просторного тента, лег на прохладный песок и раскурил первую, самую вкусную трубку. Маленькая порция табака, для разогрева, так привык.

Отпив сразу почти половину кружки, долго лежал на постепенно прогревающемся песке недвижимо. Так долго, что крошечная жёлтая ящерица, посчитав меня бревном, выброшенным ливневым подъёмом воды, подбежала и замерла возле лица, зыркая вытаращенными бусинками глаз. Вполне дружелюбно показал ей язык – бедняжка чуть в обморок не упала.

– И меня тут хоть кто-то боится!

Именно в этот момент я услышал за спиной какой-то подозрительный треск.

Где именно? Будто столбняк приклеил меня к мягкому песку. Я медленно выпрямлялся со стволом в руках, готовый в любой момент развернуться и выстрелить. Какой патрон стоит в стволе первым? Четвёрка?

Давай!

На ветке, прямо надо мной, сидел здоровый попугай.

Забиться могу, тот же самый!

– А… Это ты, матерщинник?

Яркая крупная птица заплясала на ветке, смешно переступая то влево, то вправо, словно совершала священную утреннюю пляску. Потом крылатый выпендрёжник что-то изрек на своём либо каком-то неизвестном мне языке.

Всё не в одиночку.

– Сухарь будешь?

Птица неожиданно кивнула. Надо же!

А что, интересная игра. Вряд ли этот попугай саблезуб, кровососен и ядовит. Максимум – сопрёт что-нибудь. И то вряд ли, не сорока-ворона, чай. Попка и попка. Дурак.

– Сейчас дам.

Удивительно, но есть мне совершенно не хотелось.

Пришлось организм заставлять. Наскоро позавтракав, я погрел горло ещё раз, но уже вдумчиво. Вокруг песчаной ниши обильно росла неизвестная мне чуть сморщенная ягода, мелкая, с виду вполне вкусная, сплошной витамин С.

– Поп, это есть можно? – я показал на плоды пальцем.

Попугай скривился. Ну или же мне так показалось. Конечно, когда тебе дают третий сладкий сухарь, любая привычная ягода покажется хренью.

Отчего бы теперь благородному белому охотнику, вчалившемуся в крепкий передел и переброс, не выкурить теперь по кайфу? Опять вытащил из мешка небольшой мешочек с пеньковой трубкой и крепкой смесью «ароматный плюс самосад». Вонючий дым птице явно не понравился. Неодобрительно поглядывая на меня, попугай передвинулся на самый край ветки, не желая дышать вредным дымом.

– Как знаешь, друг, как знаешь.

Пора разбираться со снаряжением.

Ясно, с чего надо начать – с боеприпаса.

Я знаю нескольких парней, которые использовали или же используют до сих пор патроны с перевёрнутыми контейнерами. По задумке хитромудрых производителей этакий боеприпас якобы предназначен для стрельбы из гладкоствола на дальние дистанции. Принцип хитрый: при выстреле контейнер с дробью некоторое время летит к цели тыльной стороной и лишь потом переворачивается в привычную позицию.

Что сказать, новелла имеет место быть.

Помню, отец, поясняя непонятные тогда пацану философские истины, говаривал: «Не волнуйся, сынок, пушки к бою едут задом».

Так что разные хитрости бывают… Итак, какое-то время заряд летит раком, а потом переворачивается и высвобождает дробовой сноп, что позволяет, теоретически, получить большую кучность на дальняке. Сам момент переворота и дальность зависят от высоты юбки на дне контейнера. Тут такой нюанс – на расстоянии до тридцати метров контейнер с дробью внутри работает как пуля. Если на тебя нежданно-негаданно вылетит медведь, а в стволе утиная дробь, можно лепить, должно помочь.

Сам я подобными извращениями никогда не занимался. И необходимости не возникало, и недоверие мешало. Как механик, хорошо представляю – баллистика подобного заряда совершенно непредсказуема. В какой именно момент перевернётся контейнер? Насколько корректно он рассыплет дробь? О резкости выстрела вообще говорить не приходится.

Так что буду применять другой способ, научили в своё время…

Попали мы как-то с другом в переплёт, забрались в самую глубь путоранских озер, где техника неожиданно сломалась. Рассчитывали сделать короткий скоростной рейд, а застряли конкретно. Патроны были только дробовые, да и тех с гулькин нос. На беду, выяснилось, что место, где мы встали, оказалось медвежьим. Как тут спокойно заниматься починкой? Вот и научил он меня надрезать патроны в районе пыжей. Ножиком. Чик-чик.