Текст книги "Иверь"

К вечеру заложили первую каменную плавильню. Я знал, что камень, использующийся под ковш, долго не протянет, но ничего другого придумать не мог. Посланные за породой, рабы принесли достаточно, чтобы показать процесс. Внутри печи я разжег пламя под и вокруг каменной плиты, и на нее вывалили часть породы. Долго раздували пламя. Я опалил себе и волосы, и ресницы. Без толку промучились почти час. Те крохи, что пожелали превратиться в чугун, меня никак не устраивали.

Тогда помог старик-кузнец. Понявший принцип и увидевший хоть маленький, но результат, он приказал двум рабам вырыть небольшую ямку и, навалив в нее породы, засыпал сверху топливом. Он добился большего. Правда, чистота его железа позабавила Игоря. Оста же смотрел как на чудо, что камень может выпускать из себя «влагу» металла. Он, наверное, подумал, что это под моей божественной волей заплакал камень. От такого жара и я бы заплакал… и даже заорал бы. А мне, бедному, до камня в стойкости ой как далеко.

Добавили еще топлива. Горы дров прогорали почти безрезультатно. Наконец смилостивился Игорь. Этого засранца, оказывается, учили в его десантуре металл добывать, очищать его и превращать в сталь. А он стоял и прикалывался над нами. Добавили ограждение для очага и плавильни, и дело пошло быстрее. Мы уже радовались, когда появился хоть небольшой, но ручеек раскаленного металла. Однако… плита треснула, и пока новую подготовили, мы смогли и выспаться, и напиться с горя.

Утром старик-кузнец предложил модернизацию нашей плавильни. Мы пошли посмотреть. Подача воздуха быстро сооруженными мехами показалась нам несущественным отличием. Но когда снова потек металл в форму в земле, когда первый раз выгребли опустошенную породу и засыпали заново… когда пришлось все тушить, так как первая форма была залита и металл уже тек просто по земле… Тогда мы с Игорем даже заорали от радости. А вроде это мы их учить собрались, как металл добывать…

Вытаскивали остывший куб наковальни для мощного молота впятером. Чуть спины не надорвали. Вытащили и от отвращения скривились. Весь в кавернах и непонятного цвета, металл был нам неприятен. Ну, да нам его не есть. Восстановили форму. Я притащил длинный камень и заложил его в форму, уперев в стенки где-то посередине.

– Это еще зачем? – спросил Игорь.

– Это верхняя часть молота. Подвижная. Если этого не сделать, отверстие для крепления придется сверлить.

– Излучателем бы проплавил.

– А потом каждый раз приезжать, чтобы в новом прессе или молоте дыру делать? Пусть уж лучше пример видят.

Молот тоже быстро залили.

Пока мы боролись с породой, Оста руководил рабами на постройке кузницы и барака. Мило. Хоть и без крыши, но хоть стены от ветра уже есть. В центре на каменный постамент установили основание молота. Рядом поставили два добротных столба с перекладиной для рычага. Принесли соответствующий рычаг с длинным плечом и, закрепив на нем молот, попробовали вхолостую его погонять. Паршиво, но вроде бьет. Мягкий металл с каждым ударом сглаживал свои неровности и каверны. Надолго его не хватит, но для обучения – самое то. Да и первые бруски, обработанные им, можно потом дорабатывать молотами с торгового поста. Их мы тоже захватили. Видя, что процесс обретает вполне законченный вид, старик кузнец спросил меня:

– И все так просто?

Я усмехнулся и перевел Игорю. Тот тоже улыбнулся. И тогда он начал меня грузить технологией. Что надо строить нормальную домну, метров двадцать высотой хотя бы. Надо ее обкладывать огнеупорным кирпичом. Нужны материалы для отвода шлаков. Хотя бы тот же известняк, которого кругом навалом. Что нужна грамотная подача воздуха, а в идеале – чистого кислорода. Что нужны более высокие температуры, чтобы из этого чугуна получать сталь. Что нужен кокс, каменный уголь, который еще добыть надо и обработать. Дальше он пошел рисовать на земле схему температур, параллельно объясняя принцип цементизации… и я поспешно остановил его. Повернулся к кузнецу и уверенно сказал, что именно так все просто. Игорь не смог удержаться от хохота, поняв меня без перевода.

– А мы по сотне рабов или несколько сотен корзин рыбы платили за одну чушку размером чуть меньше этого куба, – старик указал на основание молота.

Я кивнул, принимая к сведению цены металла на мировом рынке. А потом сказал:

– Сотни корзин? – Он кивнул. – Ты сможешь послать гонца с нашим металлом в другие селения и к другим кузнецам?

Тот уверенно сказал, что да, сможет. Тогда я сказал, что как только добьемся нормальной чистоты металла, сразу займемся его продажей. Кузнец возразил:

– Я хороший кузнец. Мои ножи и инструмент будут дороже простого металла. Лучше продавать их.

– Хорошо, – согласился я, решив, что и металл будем продавать, и изделия кузнецов.

Самое главное в любом деле – экономическая основа. А любая экономика в конечном счете держится на продуктах питания. И вот за жратву мы будем готовы продавать металл. Скоро нас будет много, и всех надо будет кормить. Что бы там Инта и Оста ни думали. Хорошо, хоть Игорь одобрительно кивал. Однорукий боец, казалось, интересовался всем, что я тут делаю. От его апатии не осталось и следа. К ночи он вместе со старым кузнецом создал что-то, отдаленно напоминающее брусок металла. Ночью старик с нашим кузнецом так спать и не легли, и мы до утра пытались отвлечься от «дискотеки» наших ударников. А утром он принес к телеге, в которой спали под охраной я и Игорь, клинок. Конечно, не обработанный правилом, без украшенной рукояти, но клинок. Я взял его обеими руками и довольно рассмеялся.

– Это первый из моей сотни, великий Прот, – сказал старик. – Ты доказал, что это возможно. Я признаю, что за это знание должен заплатить.

Даже Игорь, продрав глаза, с удовольствием взял тяжелую сталь из моих рук. Он еще что-то бухтел о кавернах, но я уже обнял старика и на радостях подарил ему один из двух ножей, что был у меня с собой.

– Ты дал мне свой клинок, я даю тебе свой. Береги его. И пусть он передается старшему сыну, если тот кузнец…

Он омрачил мою радость:

– Старшего убили охотники. Я отдам его младшему. Он здесь среди тех, кто работает по добыче.

Игорь, когда я ему перевел, махнул рукой и сказал:

– Освободи его, пусть старый его обучит. А то у тебя кузнецов, как я понял, мало никогда не будет.

Однако нужный раб, вопреки заверениям Инты, оказался не «нашим»: у него был хозяин из тех охотников, что шли с нами. Как они там с Интой этот вопрос решали, я не понял, но факт оставался фактом. Этот охотник не одного, а шестерых рабов с собой вел.

Я, умудренный опытом, вызвал хозяина раба и спросил его, что тот хочет за него. А этот, уже зная о том, что за трех рабов я подарил Осте свой нож, попросил меня о том же.

Я ему чуть в ухо не заехал под хохот Игоря. Скоро они излучатели требовать начнут, сказал он. Ладно, сторговались на том, что он отдает еще пятерых, кроме сына кузнеца. Ведь до переворота в Тисе нож стоил шесть рабов. А уж мой – никак не меньше. Всем шестерым я торжественно даровал свободу с условием, что они три лета отработают на кузнях помощниками и подмастерьями. Те на радостях чуть не пообещали всю жизнь там отработать. Я знал, что, поработав и поучившись у кузнецов, они и сами станут кузнецами, – так что я рассчитывал на будущее. О том же, что их еще как-то удержать надо, я не подумал.

Через неделю заработала вторая кузня. И была выложена наконец более-менее нормальная плавильня. Вокруг них уже торчали три барака, в которых селились и рабы, и свободные за неимением лучшего. Охотники, видя, что рабы не пытаются сбежать, совсем расслабились и чуть ли не целыми днями торчали в лесу, добывая еду. Сложили склад и помост для вяленья мяса на черный день… Поселок оживал.

К концу второй недели рабского труда хватило, чтобы поставить три дома для вольных. Охотникам надоело спать в поле. Во дожили! Цивилизация…

Один из домов достался мне, Игорю, Осте и нашей охране. Вечерами, попивая виски, мы с Игорем разбирались в особенностях местного языка, прибегая к помощи Осты. Мы не чувствовали стесненности с ним, выспрашивая подробности вплоть до интимных обозначений. И ему нравилось нас учить. За две недели мой запас пополнился значительно, не говоря уже об Игоре.

Третья неделя принесла неприятности. Сгорела одна из двух кузниц. Вместо сгоревшей немедленно заложили две других, и через пару дней у нас их было уже три. А металл, что теперь регулярно поступал из плавильни, кузнецы уже не успевали обрабатывать. Я приказал весь металл складировать в пищевом складу и готовить его к отправке в Тис, куда собирался забрать и нашего кузнеца.

В общем-то, я сделал то, зачем уходил в экспедицию. Оставалась малость.

– Здесь в полдня ходьбы от нас моя капсула, – сказал я Игорю. – Если хочешь… Если передумал… Идем, я тебя отправлю.

Он посмотрел на меня, как на больного.

– Чего я там забыл? Или чего я там не видел? – спросил он.

Я, конечно, был доволен.

– Я все равно пойду, – сказал я. – Хочешь, иди со мной.

– Да уж конечно, – сказал он. – Я тебе не позволю больше мое… и не только мое… виски воровать.

Посмеявшись, договорились на следующее утро сходить к капсуле и разошлись по лежанкам из веток, наваленных прямо на земляной пол.

Капсула нас подпустила, несмотря на то что зеленый «поцелуй» зажегся достаточно поздно. В корабле я убедился, что не у одного меня силен инстинкт. Игорь тоже первым делом отметился в журнале убытия-прибытия и, заметив мою отметку, долго смеялся над нашей выучкой. Забрали все, что пилось, и прихватили наркотики на всякий случай. Ни он, ни я этой ерундой не баловались, но как обезболивающее они были хороши. Аптечку я еще раньше всю вытащил, и он только похвалил меня за предусмотрительность. В этот раз мы набили рюкзаки запасными батареями, выпивкой, наркотиками и записали последние новости по эскадре. Я даже не стал смотреть, есть ли там сообщения мне. Уходя, сменили доступ к капсуле, если позывной брелока засекли наши сограждане сверху.

К ночи спокойно вернулись в лагерь и сказали Осте, что собираемся возвращаться в Тис. Он расстроился. Мы утешили его тем, что скоро, может, через месячишко, приедет его повелитель осмотреть поселок и, может, смену его охотникам привезет. Оставался очень важный и болезненный вопрос.

– Я хочу, чтобы все рабы здесь стали свободными, – сказал я.

Оста замахал руками.

– Не сейчас, – успокоил я его. – Иначе они и правда разбегутся. Но чуть позже – надо…

– Не только это. Зачем свободному работать на добыче камня? – резонно спросил он.

– Я и говорю: не сейчас. Но имей в виду… Наших рабов, само собой… через месяц, а потом и дальше раз в месяц за хорошую работу начинай освобождать по одному. Будет стимул остальным трудиться. А по поводу имущества охотников… Если кто из рабов захочет свободу, то ты можешь взять из оружия, что сделают кузнецы, сколько необходимо, чтобы выкупить их у хозяев. Тем более что рабы им сами не в радость. Пользы-то им от того, что у них рабы есть! Если им приказывает вождь, они обязаны сами делать и рабов своих заставлять. Так вот. Выкупи их всех у охотников. Тех, кто становится твоим рабом после выкупа, помечай вот этой веревкой. Нарежь, сколько надо, и вяжи на руку. – Я протянул ему синтетический шнур, захваченный с капсулы. Выкупай всех: и женщин, и детей. И скажи им так: если они отработают год на добыче, они становятся свободными. Норма рабочая следующая. Подъем на завтрак и потом до полудня работа. Обед. Работать до того, пока солнце будет вон там… Понял?

– Зачем так сложно? – спросил Оста. – Пусть работают от восхода и до заката.

– Тогда никто из них года не протянет, – сказал я. Оста пожал плечами: мол, ну и что? Я вздохнул тяжело и продолжил: – Ты не думай, ты исполняй. Так вот, потом они могут идти в барак или бродить под присмотром охотников. Сделай загон какой-то.

Он все вздыхал, но слушал. И только когда я сказал, что рабов кормить надо так же, как охотников, он заупрямился:

– Даже в лесу, где мы жили раньше, не было такого закона. Даже жители поселения получали от вождя меньше, чем охотники. В чем разница тогда между рабом и охотником?

Я разозлился:

– В том, что ты камни не ворочаешь и можешь идти, куда хочешь. И все. Не дай бог, узнаю, что рабов били. Или насиловали женщин. Я тебе твои… э-э-э… Как там они у вас называются? Ага, вот их и отрежу. Не тому, кто это сделал, а именно тебе. Ты теперь за все в ответе и передо мной, и перед Интой. И если подведешь меня, то и Инте плохо будет, так как ты и его подвел. Понял меня?

Запугал я его тогда не на шутку. Подумал: не переборщил ли? И под конец сгладил все это тем, что позволил ему за ужином сидеть с нами. Это большой честью считалось. Сидеть со мной и Боевым Зверем во время еды. Вот так.

Глава 5

В Тисе мы сразу приступили к неотложным делам. Оказывается, за это время в окрестностях поймали разведчиков пассов. Морской народ всегда карал за нападение на своих торговцев и воинов. Тут, правда, они медлили, не зная, а может, на самом деле бог Прот вернулся, чтобы восстановить справедливость. Видно, им в красках описали отпущенные торговцы, что я тут вытворял. Хорошо, мы вовремя прибыли. А то так бы и потеряли Тис.

С неба больше десантники не сыпались, но и того, что мы узнали, было достаточно для волнений. Пассы послали на восстановление порядка около двух тысяч воинов. И не охотников, вооруженных деревянными копьями и слабенькими луками для охоты на птиц, а панцирную пехоту!

Вот тут-то мы с Игорем душу отвели, поминая институтских и их пьянки вместо работы. Кто видел лавину стали, тот поймет, как это страшно. Игорь на Омелле такое видел. Я на симуляторах видел. И тоже чуть не обгадился. Симулятор же заставляет забыть о том, что ты не участник великого побоища. О том, что тебя вообще тут быть не должно, и так далее. Стоишь ты с луком или копьем и дрожишь от надвигающейся рыцарской конницы. А дрожь земли лишь усиливает твою собственную…

Напомню, что у Инты после основания поселка осталось чуть более четырех кулаков воинов. Хоть к нему и присоединились остатки из его деревни, в которую он втайне от меня посылал гонцов, но это были крохи по сравнению с опасностью.

Из деревни к нему пришли в основном старики и старухи, не уведенные соседями к себе. Но среди них нашлись почти с десяток тех, кто мог держать оружие в руках.

Я велел организовать круглосуточную охрану и дальние рейды. Игорь настаивал, что необходимо срочно «вскрыть дислокацию врага». Я понял его желание, но ничего, кроме самостоятельной разведки, придумать не мог. Не капсулу же поднимать на радость тем, кто желает меня под трибунал отправить! Он предложил пустить в разные стороны детей из поселка, с одной только задачей: притворяясь собирающими лесные ягоды, узнать, где и сколько неприятеля.

– У нас только дети рабов, – напомнил я ему.

– Значит, даруй им свободу! – настаивал он.

– Очаровательно, – только и сказал я. – Чем расплачиваться с охотниками будем? Излучателями? Ножей осталось: твой да мой. Надо было хотя бы с капсулы еще взять. Или вот… давай их научим виски пить и им расплатимся?

– Виски не тронь! – сразу отозвался Игорь. – Оно вообще не твое.

– Я бог, и тут все мое.

– За виски я новую легенду о свержении Прота Боевым Зверем придумаю! – серьезно пообещал он.

– Что ты предлагаешь?

– У тебя собственный помазанник есть, – резонно заметил он. – Пусть Инта и думает. Постановляем: воля богов – даровать детям свободу! А он пусть мучается, как это законно сделать.

– Тут закона нет.

– А воля богов?

Позвали Инту. Он наши споры решил быстро. До того как ребенок – мальчик – не стал мужчиной, до четырнадцати лет он не принадлежит никому. Он как бы придаток к родителям. Поэтому в деревнях их держали всех вместе, воспитывали же их старики, не участвующие в охоте. А там уж – как получится. Не редкость, что дети рабов принимались деревней как равные охотники, если проходили испытание на зрелость.

– О’кей. Мы даруем им всем свободу. Они вправе жить, где хотят. С нами или с родителями в бараке. Они могут уйти в старые селения.

Инта объявил волю великого Прота. Детей собрали на площади, и Инта сам, со мной и Игорем за спиной, поведал им первое скаутское задание за свободу. Детям всегда плевать, как и где они живут. Я знаю многих, кто родился на астероидах, и они до сих пор милее мест не признают. Все из новоосвобожденных пожелали остаться в Тисе, где мы в свою очередь обещали сделать из них охотников. Отправив и мальчиков, и девочек в разные стороны, мы построили и успокоили их родителей. Потом всю толпу отправили рубить лес, чтобы хоть чем-то занять. Получилась странная ситуация. Дети не уходят, потому что родители здесь, а родители не бегут, потому что детям здесь нравится, и вообще – далеко с детьми не сбежишь… Я не сторонник заложников и рабства, но оно в итоге нам очень пригодилось. А значит, я, не оправдывая себя, скажу, что это было тогда правильно.

Срубленный лес стаскивали к замку. Скоро его было столько, что пришлось объяснять Инте, для чего он нужен.

– Будем строить внешнюю стену вокруг поселения.

– Зачем?

– Чтобы обыватели чувствовали себя спокойнее. Да и за рабов можно будет не беспокоиться. Сделаем башни для наблюдения и поставим их по периметру. Охотники смогут видеть и что за стеной, и что внутри. Не надо будет с каждым рабом посылать охотника для охраны.

Инта, видно, понял и другие преимущества ограды, так как немедленно засел с Игорем обсуждать план строительства. Игорь молодец. За три недели выучил язык не хуже меня. Я-то его на базе учил. Под стимулятором. Здесь уже только практику проходил. А он с нуля выучил.

Инта с Игорем на дворе уточняли будущий проект, пока я с охотником решал, как установить связь с поселком и предупредить о возможном нападении. Это был тот самый охотник, который выторговал у меня нож в поселке. Этим ножом он выделялся из других охотников и тем самым стал более заметен для меня. Я его приблизил, заставил дать присягу Инте, и тот стал, как мы его прозвали, Десятником. Его звали Растом, но «Десятник» к нему приклеилось намертво: и среди охотников, и у нас с Интой и Игорем. Он, кстати, меня и охранял на пути от поселка до Тиса. Вечерами у костра он рассказывал охотникам, как ценой собственной шкуры защитил меня от чешуйчатого…

Ну, было такое, на обратном пути. Было. Не рассказывать же всем, что мы с Игорем, в стельку пьяные, только хохотали над этой уродливой мордой с десятисантиметровыми зубами. Это ж надо так напиться – до потери инстинкта самосохранения! Тогда чешуйчатого и правда насадили охотники с Десятником во главе. А мы потом делили телегу с воняющей головой этого монстра. Игорь обещал из нее чучело сделать. Не сделал, и она сгнила совсем. Выкинули.

В поселок надо было направить кого-нибудь, и желательно с гарантией, что он доберется, а не будет кем-то убит и съеден. Десятник предлагал послать его самого. В конце концов я согласился, и Инта выделил ему трех охотников в охрану.

Три дня мы делали стену. Успели сделать метров сто, когда все началось. Пассы, несмотря на наши ухищрения, смогли подойти незаметно к поселению.

Мы с Игорем, пообещавшие друг другу не пить больше, встретили нападение в чистом поле среди рабов и охраны. До замка уже не добраться. В лес не уйти – именно оттуда повалили всадники на керах и понеслись к нам. Пехота бодрым шагом выдвинулись из леса в километре от нас и, не останавливаясь для построения, сразу направилась к замку.

Гортанные боевые кличи наполнили воздух, казалось, со всех сторон. Искренне сознаюсь – я испугался. Но инстинкт – хорошая штука. Излучатель я выхватил, сорвав кобуру. Первый выстрел – и доспехи всадника потекли на спину бедного животного, прожигая его шкуру насквозь. Следующий выстрел был удачнее – животное выжило, а всадник без головы откинулся на спину и так и пронесся мимо меня к замку.

Всего всадников, напавших на нас, было около двадцати. Последнего я сбил уже метрах в пяти от себя. Игорь, матерясь, еле отскочил от пронесшегося мимо кера. Взмахнув одной рукой, он повалился на землю и сказал что-то насчет своего невезения. Я повернулся к замку.

Мост успели поднять. И то слава богу. То есть слава мне, что я загонял охрану, когда заставлял, поднимая и опуская его, довести действия до автоматизма. На крыше дома я заметил полуголого Инту и таких же охотников. Они из своих охотничьих игрушек пытались убить хоть кого-нибудь. Тщетно. Толку-то от яда на стрелах, если они не способны пробить панциря. Мы, бросив рабов и предупредив охрану, чтоб не совалась в бой, а смотрела за рабами, побежали к замку.

Нас заметила еще одна группа всадников. Бросились наперерез. Не дотянули ста метров. Я повалил их и, переведя излучатель в широкий диапазон, стал поливать нападающих. Нас заметила большая, подходящая из леса пешая группа. А я вот, пока меня не дернул безоружный Игорь, так их и не видел. Они были уже в полусотне метров от нас, когда я залил излучением и их. Всех положил. И тут наступил ужас. Заряд, так щедро расходовавшийся мною до этого, кончился. Вот села батарея – и все. Я застыл. Игорь, глянув на меня и оружие, понял все сразу. Достал нож. Подкинул его в руке.

– Даже однорукий, я утащу человек двадцать, – заметил он.

Я промолчал.

А на нас уже текла волна панцирей. Я подумал, что глупо вот так умирать, став богом на отдельно взятой планете. Это даже не просто глупо. Это непростительно безответственно. Что теперь без меня будет с культом Прота?

Тут я заметил, как за спинами нападающих опускается мост. Мало того что через пару минут нас порубят, так еще и за просто так. Ни за что. Опущенный мост – это смерть и Инте.

– Видишь? – спросил меня Игорь.

– Ага, – с грустью заметил я. – Может, сбежим?

Он посмотрел на меня и засмеялся:

– Куда ты с планеты сбежишь? Это как с подводной лодки на полукилометровой глубине. Да и поздно уже.

Было и правда поздно. Игорь только успел выйти вперед, принимая удары на себя и оставляя меня прикрывать ему спину. Клинки ломались или отскакивали от встречи с его длинным ножом. Игорь без особого напряжения прошибал панцири и с недетским усилием выдергивал нож, чтобы отбить удар следующего нападавшего. Он соврал. Он сказал – человек двадцать? Когда его первый раз ранили в безрукий бок, он ловкими проходами и выпадами положил уже не меньше сорока. Мы отступали. Мы все равно отходили под напором. Но каждый шаг назад отмечался трупом, а то и двумя с их стороны.

Мы уже были недалеко от рабов, отступая, словно два медведя, окруженные псами. Молодцы охотники! Забыв о приказе, они бросились вперед на панцирников.

Погибали они быстро. Изрубленными кусками валились на землю. Но мы вырвались. Я встал, защищая раненый бок Игоря.

– Ну, все? – спросил я, видя, что пехота смяла охотников и снова безудержно бросилась к нам, пугая до безумия рабов, что так и не убежали в лес, даже оставшись без охраны.

– Да, пожалуй, – ответил, морщась от боли, Игорь.

– Тогда прощай…

– Ага. Давай. Там не потеряемся…

Нас не убили. Они даже не добежали до нас. Расплавленный металл собственных доспехов жег их, и они с нечеловеческими криками падали метрах в двадцати от нас.

Игорь от удивления даже нож опустил и о боли забыл. А на крыше замка, приникнув к прицелу СВИ, сидела фигурка человека. Изредка прямо нам в глаза попадал луч ее прицела, и мы только разводили руками: когда десант успел высадиться?

Мост был опущен, ворота – заперты, но их никто не штурмовал. Множество трупов усеивали площадь перед замком. Немногочисленные панцирники отступали к лесу, откуда, собственно, и пришли. Нас тоже никто не атаковал. Обернувшись к рабам, я увидел, что те стоят на коленях.

– Вы чего?

Один из рабов поднял голову:

– Великий Прот… истинно могуч ты! Враги, не добегая до тебя, валятся на землю.

Игорь расхохотался.

– А может, это я? – спросил он у говорившего.

– Ты демон со звезд, и ты не можешь так. Ты послан убивать руками…

Понятно, короче. Только жаль, что теперь меня тоже убьют.

Игорь посмотрел на меня и грустно спросил:

– Будешь убегать?

– А смысл? – спросил я. – От СВИ не убежишь.

– Логично, – сказал однорукий демон со звезд.

Фигурка с винтовкой скрылась из виду, но, зная десантуру, я был уверен, что меня просто передали на прицел другому. Я уже не волновался. Ради моей доставки на Землю они убьют любого, кто приблизится ко мне. А Игоря не кончают, только видя на нем комбинезон десантника.

Ворота на мост открылись, оттуда галопом выскочил всадник.

Всадник держал над головой винтовку.

Тогда я улыбнулся. Десантник может многое. Но он не научится за минуту управлять животным, у которого даже уздечки нет… Это даже для десантника перебор.

– М-мать… – только и сказал Игорь. – Кажется, тебе опять повезло.

Сложно передать мои ощущения в тот момент. После перенапряжения разом нахлынувшая слабость… Разум затуманился. Я сел на землю и даже лег на нее, счастливо улыбаясь. Я заплакал от счастья. А может, оттого, что нервы, сраженные стычкой, потребовали разгрузки. Рядом сел Игорь и издевательски рассмеялся, видя мои слезы. Подскочивший Инта спрыгнул с кера и бросился ко мне.

– Великий, что с тобой? – Он встал на колени рядом и осмотрел меня.

Я улыбнулся, забрал винтовку и, обняв его, захохотал.

Вечером мы пили виски. Я, Игорь и даже Инта. Нет, мы не напились, мы просто сидели, цедя спиртное, и, смеясь, вспоминали выражение Инты, когда он упал рядом со мной, спрашивая, что случилось. Он словно боялся отца потерять, что ли? Инта скромно улыбался.

– Когда ты научился стрелять? – спросил его Игорь.

– Сегодня, – честно ответил Инта.

– А как?

– Я видел, как великий пользовался этим небесным оружием. Когда он оставил тебя, Зверь, без руки.

– Понятно. Все равно интересно, – сказал Игорь, допивая из деревянной кружки и протягивая ее Инте, чтобы наполнил. Он, как младший, был при нас прислугой, несмотря что правитель.

– Великий обещал мне оружие в час нужды, – пояснил Инта. – Его рядом не было, и я сам взял то, что мне обещано.

– А так бы не взял? – спросил Игорь.

– Нет, конечно! – возмутился Инта.

Я смотрел на них с улыбкой, словно старший на детей. И это учитывая, что старшим-то был как раз Боевой Зверь Игорек.

– Великий! – обратился ко мне Инта. – Можно, я возьму его себе?

Я задумался. Ну, сейчас-то ладно. А вдруг он решит испытать бессмертные ли мы? Или тем хуже… если мы поссоримся с ним?

– Пусть лежит в арсенале, – сказал я. – Это основа твоего могущества. Когда понадобится для дела – бери. Но только когда не справишься обычными методами.

– Мне нельзя носить его с собой?

Игорь пришел на помощь:

– Понимаешь, Инта, часто употребляя огонь богов, ты забудешь, как биться обыкновенным оружием. Это плата за его использование. Божественная плата. Ну и что ты потом делать будешь? Когда уже не будешь охотником?

Инта задумался. Потом с сомнением поглядел мне в глаза и еще раз спросил, можно ли его использовать против множества врагов. Я кивнул.

Пришел один из охотников и сообщил, что яма для трупов врагов вырыта. Мы поднялись и пошли за ним. Это была не яма. Это оказался какой-то кратер. Глубиной с дом и размером с наш замок. А уж земля, поднятая на поверхность, та вообще курганами возвышалась вокруг.

– Вниз скидывайте врагов. Сверху аккуратно укладывайте наших воинов. И засыпайте.

– Мы похороним всех в одной могиле? – спросил Инта.

– Да. И наши, и их воины дрались доблестно. Они достойны общей могилы. Да и в долины Рога не скучно будет идти нашим воинам. Они уже знают, что мы победили.

Инта вообще долго не мог понять, а тем более объяснить своим охотникам принцип могилы. Зачем она нужна. Если ты хороший воин, тебя отнесут в святое место и там положат. Чтобы, очнувшись от смерти, ты сам пришел в долины Рога. А если подлый человек или нехороший воин, предавший своего вождя, тебя сжигают, чтобы ты прямиком направился в небо, в звездный ад. Мы с Игорем придумали простое объяснение. Что мы, как бог и адский зверь, знаем лучше, как в сады Рога попасть. И самый ближайший путь – это в глубь земли. Они поверили. Ведь все, что от земли, – благо.

Еще мы велели собрать изуродованный металлолом в округе. Кузнец разве что не прыгал от счастья при виде такого количества металла.

Вторая задача, которую нам предстояло решить, сидела невдалеке под усиленной охраной охотников. Это были четыре кулака пленных. Когда мы подошли, они из лежачего положения встали на колени и так приветствовали меня. Охотники, наоборот, расслабились. При мне пленные не посмеют сбежать. Я, кстати, теперь таскал два излучателя. Даже Игорь, до этого не желавший вооружаться, нацепил себе на пояс кобуру.

– Вы все теперь рабы, – произнес я. – Некоторых я, как хороший друг хозяина долин, могу отправить в долину Рога. Есть желающие?

Меня поняли – немедленно поднялись несколько человек. Освобожденные от своих доспехов, они уже не выглядели внушительно и страшно. А двое из поднявшихся оказались вообще мальчишками. Ровесники повелителя Тисского. Всего пожелавших уйти в последний путь было семеро. Я пригласил их ко рву замка, расстегнул кобуру и достал излучатель. Вывернул колесико на минимум и снял с предохранителя.

– Так. Ввиду того что вы отправляетесь туда без разбирательств, правильно ли вы жили, я спрошу только одно. Отчего вы хотите смерти? Помните, что, соврав богу, вы обрекаете себя на вечные муки внутри пылающего солнца.

Это было похоже на сеанс психотерапии. Игорь уже плеваться начал.

Один заявил, что как благородный всадник не может себе позволить жить рабом. Второй просто и честно сказал, что не уверен, попадет ли он в долины в другом случае. Многое за ним числилось. А раз бог обещает его туда отправить, то он хватается за эту возможность. Третий промолчал, сказав, что даже богу он не скажет причин. Мол, тем самым не обманет никого. Трое других оказались слугами и друзьями одному из пацанов. Они не хотели оставлять его и после смерти. А тот оказался ни много ни мало сыном правителя Атиса, торгового поста-крепости на другом берегу великого Иса. Когда до них добрались выгнанные нами купцы, отец послал гонца к морю за указаниями. Ему прислали тысячу воинов, – это я округляю, он сказал: шестьдесят кулаков. Приказали добавить столько же из охраны Атиса, тот-то был настоящей крепостью на торговом пути, и послать покарать самозванцев Прота и Инту. Во главе своей части войска правитель Атиса послал сына и его друзей, дабы отличились и завоевали славу в этом несложном деле. Ну что ж… отличились… слов нет. Умудрились даже в плен попасть. И это притом, что мы никого специально не ловили. Почти все пленные – это те, кого ранило или придавило товарищами на бранном поле.