Текст книги "«Агентурно Х»"

Глава шестая
Секреты вдали от берегов

1914 год. Октябрь. Ревель

Ночь на двадцать пятое октября 1914 года выдалась отчаянно дождливой, но почти безветренной. Закутанные в непромокаемые черные плащи с капюшонами, почти невидимые на фоне окружающей темноты и низвергающихся потоков воды на борт миноносца «Пограничник» взошли несколько морских офицеров. Как только прибыл последний из ожидавшихся гостей, корабль отвалил от причальной стенки и направился в открытое море. В кают-компании миноносца собрались: начальник Особого делопроизводства Морского генерального штаба капитан второго ранга Михаил Иосифович Дунин-Барковский, начальник воздушного района Службы связи капитан второго ранга Борис Петрович Дудоров, радиотелеграфный флагманский офицер старший лейтенант Иван Иванович Ренгартен, начальник Службы связи капитан первого ранга Адриан Иванович Непенин, начальник оперативного штаба командующего морскими силами Балтийского моря капитан второго ранга Александр Васильевич Колчак, за принимающего хозяина был сам командующий силами Балтийского моря адмирал Николай Оттович фон Эссен.

– Добрый вечер, господа, – с улыбкой поприветствовал присутствующих адмирал. Небольшого роста, живой, Эссен, как всегда, искрил заразительной энергией. – Да-с, погода неважнецкая. Все продрогли и промокли, но морякам ли привыкать? Сейчас подадут чаю и коньяку, и приступим, не откладывая. Прошу вас, Александр Васильевич, ведите нашу встречу.

Предваряя недоуменные взгляды, Эссен пояснил.

– Я понимаю, господа офицеры, что это несколько против наших правил и совещание должен вести старший по званию, то есть я, но у меня второй день саднит горло, так что передаю бразды правления Александру Васильевичу. К тому же львиная доля забот по подготовке данного совещания легла на его плечи.

Так, в обстановке строжайшей секретности, в море, вдали от лишних глаз, без секретарей и протоколов началось это важнейшее совещание.

Колчак поднялся, сухощавый, довольно высокий, выглядел он по-аристократически безупречно. Александр Васильевич оглядел присутствующих и начал собрание весьма серьезным тоном.

– Господа, сегодня мы собрались, для того чтобы рассмотреть вопросы организации работы разведки флота в период начавшихся военных действий. Не стоит говорить о том значении, какое имеет разведывательная информация в сложившихся обстоятельствах, на которые накладывается и то, что противник имеет явный численный и во многом качественный перевес в силах и средствах. Попрошу высказывать свои соображения четко, без лишних сентенций. Начнем с вас, Михаил Иосифович. Начальник ОД доложит о состоянии дел в агентурной разведке. Пожалуйста, можно не вставать.

Колчак сел.

– Господа, – несколько откашлявшись, начал Дунин-Барковский, – на сегодняшний день нашими основными представителями в странах северной Европы являются военно-морские агенты в Швеции, Норвегии и Дании Сташевский и Безкровный. Этим офицерам, конечно, недостает опыта, поскольку изначально должность морского агента не подразумевает шпионажа в полном понимании этого слова. По крайней мере, это не основная задача. Однако им удалось не без помощи нашего глубоко законспирированного резидента, работающего под псевдонимом Барон, наладить сеть наблюдательных пунктов по побережью указанных стран. Кроме того, наблюдение за кораблями противника ведется с нескольких рыболовецких судов. Завербован и дает сведения один из сотрудников германского посольства в Дании, а также один из технических специалистов на базе в Киле, но тем не менее хочу с определенностью сказать, что ожидать большого потока оперативных данных через нашу агентуру не приходится, и этому есть несколько причин.

Первая: завербованные наблюдатели зачастую работают не только на нас, но и на противную сторону, к тому же в большинстве своем эти люди далеки от флота, плохо разбираются в кораблях и вообще ведут себя крайне непрофессионально. Вторая: германская контрразведка работает весьма активно и эффективно, буквально запрудив своими агентами северную Европу. По некоторым данным, только в Дании обретается порядка тысячи агентов. Кроме того, немцы взяли под жесткий контроль телеграфную связь не только в Германии, но и в других странах, особенно в Швеции. Шведы вообще попустительствуют действиям немецкой контрразведки на своей территории, политическая элита Швеции относится к России откровенно враждебно, посему антироссийская пропаганда ведется на уровне самых высоких политических кругов Стокгольма. В результате действий немецкой агентуры, а чаще по собственной глупости провалы наших агентов случаются все чаще и чаще. Третья и главная – это сам процесс передачи агентурных сообщений. Несмотря на все вышеперечисленные трудности, мы способны выдавать и выдаем достаточно ценные разведданные. Но они катастрофически устаревают, пока добираются до Морского генерального штаба. Судите сами, передача данных осуществляется в три этапа, то есть от наблюдателя к передатчику, от того к резиденту и далее в МГШ, только на последнем из них мы, и то не всегда, имеем возможность передавать радиограммы. Причем на каждом из этих этапов требуется расшифровать и вновь закодировать сообщение. Как иллюстрация того, к чему приводит такая неспешность, есть ярчайший отрицательный пример. Четырнадцатого октября погиб крейсер «Паллада». Как мы все знаем, он был атакован германской субмариной. От нашего агента одиннадцатого октября ушло сообщение о выходе из базы нескольких лодок. Так вот получили мы его ровно на следующий день после инцидента с «Палладой». А шестнадцатого октября немецкие газеты уже вышли со статьями «о великой победе „U‑26“».

– Ваше предложение? – бросил Эссен.

– Поскольку время передачи данных не ускорить, в чем я совершенно убежден, предлагаю сосредоточить внимание агентурной разведки на добывании сведений стратегического характера, в первую очередь о планах подготовки противником крупных операций. Тогда эти сведения поступят вовремя и будут в достаточной степени проверены.

– Если мы примем эту концепцию, то каким образом мы станем получать оперативную информацию? Как вы сами понимаете, господа, такого рода данные также совершенно необходимы, – несколько резко высказался Колчак.

– Разрешите доложить по этому поводу свои соображения? – попросил слова Непенин.

– Слушаем вас, Адриан Иванович, – дал добро Колчак.

– Итак, господа офицеры, нам противостоит сильный, тактически грамотный и весьма активный противник, недооценивать его нельзя, – начал начальник Службы связи. – Однако и он не без недостатков. Некоторые слабые стороны нашего оппонента лежат на поверхности. Я бы отметил недостаточную маскировку сил и действий противника. Они выходят зачастую, будто хозяева морей на парад. Противовоздушная оборона довольно слабая, впрочем, это относится и к нам. Вообще немцы подвержены шаблонности решений и действий. И что очень важно для организации радиоразведки, они злоупотребляют передачами, часто дублирующими друг друга радиограммами, иногда ведут переговоры открытым текстом. Все это нам на руку, конечно. Службой связи организовано несколько наблюдательных пунктов. Например, на Кильконьде, Оденсхольме и ряде других мест. Часть из них оборудована разведывательными радиопеленгаторами или РРП системы присутствующего здесь старшего лейтенанта Ренгартена и соответственно беспроводной связью. Готовятся к пуску РРП у маяка Верхний Дагерот и на острове Эзель. Существующие пункты работают совсем неплохо, однако не имеют общего центра, где бы собиралась, дешифровалась и анализировалась поступающая информация. Кроме того, нам совершенно необходима мощная радиопеленгаторная станция. Мы предлагаем создать такой центр, посему прошу выслушать доклад старшего лейтенанта Ренгартена.

– Прошу вас, Иван Иванович, – согласился Колчак.

– Господа, еще в 1913 году во время походов кораблей Балтийского флота Служба связи проводила эксперименты по перехвату радиопереговоров и пеленгации судов. Эти опыты были вполне успешны и дали много новых идей. На сегодняшний день разработана и испытана конструкция достаточно мощной двухкиловаттной радиопеленгаторной станции. При удачном расположении эта станция вместе с уже существующими пунктами наблюдения практически перекроет всю интересующую нас часть акватории Балтийского моря. В 1913 году с целью перехвата возможных переговоров части распропагандированных бунтовщиками корабельных команд было принято решение о создании такой радиостанции под условным названием «Жандарм» на мысе Шпитгамн при входе в Моонзунд. Однако по ряду причин этот проект не был реализован, хотя довольно большой объем работ был произведен. Место, на наш взгляд, выбрано крайне удачно, как с технической точки зрения, так и с точки зрения обеспечения скрытности данного объекта. Мы считаем, что если довести этот проект до конца с учетом новых задач по радиоперехвату и радиопеленгации, а также в качестве центра сбора и анализа разведывательных данных, то проблема своевременного получения достаточно полной оперативной информации о намерениях противной стороны будет решена.

– Так вы предлагаете и дешифровку производить прямо на месте? – спросил адмирал.

– Точно так. Тогда РОН сможет работать с максимальной отдачей.

– Как вы сказали, РОН?

– Да, радиостанция особого назначения.

– Толково, толково, а как скоро можно будет запустить в строй такой центр, или РОН? – с интересом спросил Эссен.

– Если начать незамедлительно, то к весне следующего года поспеем.

– Нужны смета, проектная документация, штат и так далее, я запрашивал это еще в августе, – серьезно сказал командующий, со значением посмотрев на Непенина.

– Готов представить незамедлительно, Николай Оттович, – ответил Непенин. – У меня все с собой.

– Хорошо, оставьте документы, я посмотрю и в ближайшее время вызову вас для окончательного утверждения всех пунктов. После чего мы незамедлительно отправимся в Адмиралтейство. Кстати, а каково состояние дел с расшифровкой немецких переговоров?

Снова слово взял Непенин.

– Господа, благодаря усилиям старшего лейтенанта Ренгартена и нескольких офицеров из МГШ при помощи сигнальной книги, захваченной на «Магдебурге», немецкий код успешно дешифрован, надеюсь, все понимают степень секретности этой информации. Тем более что, поскольку немцы никаких радикальных действий по изменению кода не предпринимают, значит, решили, что сигнальные книги уничтожены. Это первое, что должен был сделать командир «Магдебурга», но, на наше счастье, этого не случилось.

– Спасибо, Иван Иванович, от всего флота спасибо, – с чувством произнес Эссен и пожал руку смутившемуся Ренгартену.

– Я считаю, что теперь тем более надо сосредоточить специалистов по дешифровке в одном месте, лучше всего на РОН, – ответил Ренгартен.

– Пожалуй, это правильно, – сказал Эссен и замолчал, глубоко задумавшись.

– Да, утерли вы нос англичанам, Иван Иванович, – со смехом сказал Дунин-Барковский. – Наши водолазы нашли второй экземпляр книги под водой, когда обследовали «Магдебург», и мы передали его союзникам. Он почти не пострадал. Так они специалистов из Оксфорда подключили и пока безрезультатно.

Все рассмеялись, смутив Ренгартена окончательно.

– Кроме системы станций и постов связи, большим подспорьем в добывании оперативных данных должна стать воздушная разведка, – снова вступил Непенин.

– Борис Петрович, каково состояние дел по «Орлице»? – спросил Эссен.

– Разрешите? – попросил слова молчавший доселе Дудоров.

– Пожалуйста, – разрешил ведущий.

– Работы по реконструкции судна «Орлица» под плавбазу сил воздушного флота завершатся к марту. Таким образом, наша группировка гидропланов сможет постоянно присутствовать в воздухе, залетая вглубь от берега на восемьдесят километров.

– Сталкиваетесь ли вы с аэропланами противника? Какова сила зенитного огня? – вновь спросил Эссен.

– Встречи с германскими аэропланами редки и практически не влияют на качество ведения разведки, хотя одиночные стычки случаются. Зенитный огонь также носит скорее психологический характер.

– Стычки случаются, говорите? Ну и кто кого? – весело спросил адмирал.

– Одного мы точно приземлили, а у нас боевых потерь нет. Воюют летчики исправно, надо сказать, что действия нашей авиации наносят немцам не только материальный ущерб, но и воздействуют психологически. Вот и Александр Васильевич может подтвердить, он у нас был недавно.

– Выходит, что наши летчики на высоте и в буквальном и фигуральном смысле. Кстати, Александр Васильевич, говорят, вы удачно отбомбились? Я в том смысле, что никого не убили, – с лукавой ухмылкой сказал Эссен.

Присутствующие заулыбались, поскольку уже весь флот знал эту историю. Колчак был человеком крайне дотошным и любознательным. Будучи на «Орлице» с инспекцией, он попросился совершить полет на двухместном аэроплане. И все бы было хорошо, если бы Колчак не задел один из рычагов в узкой и такой непривычной ему кабине. Рычаг этот, как на грех, оказался бомбосбрасывателем, и небольшой снаряд упал в окрестностях Гельсингфорса, изрядно напугав местных коров.

– Это было недоразумение, – несколько смутившись, произнес Колчак. – Кто еще хочет высказаться?

– У меня есть еще одно предложение, касается оно дезориентации нашего противника, – заговорил Непенин, возвращая совещание в серьезное русло. – Пункты наблюдения и посты связи довольно уязвимы, особенно на островах, поскольку мы не можем обеспечить их постоянную охрану с моря, да и присутствие кораблей нашего флота в одних и тех же местах вызовет еще больший интерес у немцев. С развертыванием РОН Служба связи, я в этом абсолютно уверен, начнет выдавать такой поток информации, что противник явно почувствует это по действиям нашего флота и силами своей разведки и контрразведки начнет искать источник этого потока. Часть наших сообщений им, безусловно, удастся перехватить. Поэтому предлагаю отвести удар от радиоразведки, для чего все сообщения вне зависимости от источника подписывать иксом, а именно «Агентурно Х». Причем подпись давать открытым текстом. Пусть ищут эту самую агентуру.

– Почему именно «Х»? – с удивлением спросил Колчак.

– Один из агентов в Европе так подписывает свои сообщения. Мне понравилось, лаконично и весьма загадочно, нам эдакая дымовая завеса как раз ко двору. К тому же литера «Х» напоминает Андреевский крест.

– Хорошо, – взял слово командующий, – господа, резюмируя итоги этого совещания, хочу сказать следующее. Предложения Ивана Ивановича и Адриана Ивановича считаю вполне разумными и буду всячески способствовать скорейшему исполнению обозначенных планов. Наличие двух на первый взгляд параллельных структур, таких как Особое делопроизводство и Служба связи, избыточным не считаю, ибо вполне согласен с доводами Михаила Иосифовича. Пусть каждая из этих служб сосредоточится на своих задачах, но работать они должны в теснейшем контакте, и тут не должно быть никаких межведомственных интриг. Не то время сейчас, война! На этом считаю необходимым закончить, ибо дел невпроворот. Всем спасибо, господа офицеры.

На этом секретное совещание закончилось, «Пограничник» возвращался в базу.

Глава седьмая
Канал «Барон» действует

1914 год. Октябрь. Копенгаген

В этот вечер в столице Датского Королевства моросил дождь, совсем мелкий, но не очень противный. Лартинг шел вдоль стоянки рыболовецких судов, держа в руке большой черный зонт. И хотя цель его визита в это место была вовсе не прогулочной, он невольно снизил свой по обыкновению быстрый шаг и наслаждался свежим морским воздухом. Наконец, он, видимо, достиг цели и остановился рядом с небольшим судном.

– Добрый вечер, вы что-нибудь ищете здесь или так просто шатаетесь? – произнес одинокий рыбак, полностью упакованный в широкий прорезиненный плащ с капюшоном, который лоснился от дождя. Он произнес свою фразу, даже не повернув головы.

– Я ищу одно судно, на нем ходил шкипером Ларс Соренсен.

– Должен вас огорчить, старик Соренсен помер с полгода как, а перед его судном вы и стоите.

– То-то я смотрю, очень знакомые очертания, только вот название другое.

– Так и есть, – сказал рыбак и затих.

– А вы, верно, много знаете о здешних делах?

– Как же мне не знать, если я сам сорок лет ходил на тресколовах.

Лартинг достал из кармана монету и протянул ее моряку.

– Не могли бы вы подробнее рассказать о Соренсене и о том, почему судно сменило название?

Монета исчезла в недрах дождевика. Рыбак не спеша отложил удочку и встал.

Лартинг увидел обветренное лицо в крупных морщинах.

– Я, конечно, могу рассказать, тут никакого секрета нет, однако хочу все-таки узнать, отчего у вас есть интерес к бедняге Соренсену и его лайбе? И если вы знавали это судно, то как оно называлось раньше?

– Судно называлось, кажется, «Анна-Мария».

– Точно. Надо же. Значит, вы не из банка.

– Из банка? Нет, я не из банка, просто мы с Соренсеном были знакомы много лет, потом я надолго уехал, вот теперь решил проведать старого приятеля, выходит, опоздал.

– Может, вы игрок?

– Какой игрок?

– Картежник.

– Да нет, я не помню, когда и колоду разрывал в последний раз.

– Ладно, слушайте, на субчика из банка вы не очень похожи, они все больше молодых подсылают. Для шулера у вас тоже вид больно респектабельный и глаза не бегают. Так вот мы и не знали, а Соренсен, оказывается, был игроком и в конце концов проигрался в пух и прах. Заложил банку все, что у него было, и судно тоже, и опять проигрался. Как потом выяснилось, он давно грешил этим делом, только раньше у него деньжата все равно водились. Откуда вот только? На доходы рыбака так шиковать не получится.

– Ну, может, ему тоже иногда улыбалась удача?

– Может, вот только сведущие люди говорили, что игроком он был паршивым. Через эту его страстишку жена от него ушла вместе с сыном. Но, видно, глубоко его засосало в этот водоворот. Судно-то у него называлось «Анна-Мария» в честь жены. Так он в сердцах его и назвал по-другому.

Лартинг слушал эту историю и вспоминал. Он-то отлично знал, откуда у шкипера были деньги и за какие услуги он их получал. Соренсен был настоящей находкой, когда во время Русско-японской войны понадобилась информация о военных кораблях, курсирующих в Северном море. Тогда руководитель заграничного отдела полиции Рачевский и его помощник Лартинг обеспечивали безопасность прохода эскадры Рожественского, которая шла на Дальний Восток. Так что пагубная страсть Соренсена пришлась русской разведке как нельзя кстати, поскольку шкипер сам искал дополнительный источник дохода и прямо-таки отдался в руки агентов.

– Вы слушаете меня? – ворчливо спросил рыбак.

– Да, конечно.

– Ну, в общем, от всех этих потрясений бедолагу хватил удар, и он скоропостижно скончался.

– Кому же теперь принадлежит судно?

– А так сыну его, Эрику. Хороший парень. Рыбак настоящий. Крепкий. Как я сам в молодости. Приехал, отца схоронил, чин чинарем. Решил судно не отдавать. И правильно, при всех своих недостатках Соренсен хозяином был исправным и корабль свой содержал в полном порядке. Он и сейчас стоит красавцем, любо-дорого посмотреть. На нем еще не одну путину справить можно. Только вот папаша сыну такое наследство оставил, и не расхлебать. Парень все продал, свои деньги вложил, а, видно, судно не удержит, пойдет с молотка.

– Да, грустная история. А Эрик где живет?

– Так на судне, больше ему и негде. Он и сейчас там.

– Спасибо, – сказал Лартинг, протягивая старику еще одну монету.

– Не многовато ли?

– Ничего, ничего, это на помин Соренсена. Так-то он человек был неплохой.

– Что ж, помянуть можно. Нормальный мужик был и рыбак отличный, народ его уважал.

– Вот и хорошо, а я к сыну зайду, соболезнования выражу.

– Идите, идите.

Вскоре Лартинг уже всходил по трапу, а рыбачок тем временем свернул свои нехитрые снасти и отправился, видимо, исполнять просьбу своего собеседника.

– Эй вы, – грубо окликнули Лартинга с мостика, – какого черта вам надо, у меня срок до пятницы, и «Чайка» пока что моя.

– Вы еще на что-то надеетесь, господин Соренсен? – решил подыграть Лартинг.

– Не ваше дело, выметайтесь.

– Вы уверены? А может, вы гоните сейчас свою добрую фею, тот невероятный шанс, который выпадает один раз за всю жизнь?

– Тоже мне фея! Идите и передайте своему начальству, что время еще не вышло, а будут присылать всяких субчиков и давить мне на нервы, то я действительно сорвусь и сожгу судно ко всем чертям. Вот так.

– Вы что, Соренсен, совсем очумели? – повысил голос Лартинг. – Вы вообще слышите, что вам говорят? Я не ваш кредитор.

– Вы что, не из банка?

– Дошло наконец.

– Так что вас привело ко мне? – несколько мягче спросил шкипер.

– Я шел вовсе не к вам, не обольщайтесь, а хотел обнять своего старого приятеля Ларса Соренсена, то есть вашего отца, мы с ним не виделись целую вечность, да вот, как видно, не судьба. Так что прощайте.

– Ах, отца? Постойте, раз вы не из банка. Так что вы там говорили про фею, про шанс?

– Забудьте!

– Погодите, я сейчас спущусь.

Через секунду Лартинг разглядывал лицо молодого шкипера.

– Вы очень похожи на своего отца, я бы даже сказал, мистически похожи.

– Да, все так говорят. Вы извините, я совсем развинтился с этими банкирами. Обобрали до последней нитки, и все им мало, мало. Все подсылают кого-то, письма шлют с угрозами. Пойдемте в каюту, а то вы промокните совсем.

– Ладно, – как бы смягчившись, согласился Лартинг.

Вскоре они сидели в хорошо знакомой Лартингу капитанской каюте.

– Извините, вы знаете, как меня зовут, а я вот вашего имени не слышал.

– Называйте меня Барон.

– Барон? Странно. Подозрительно. Похоже на кличку.

– Странным это кажется только на первый взгляд. Я мог бы назваться любым именем, согласитесь. Если наш разговор продолжится, то вы поймете, почему я не называю себя подлинным именем.

– Хорошо. Так вы знавали моего отца?

– Да, мы были хорошо знакомы. Давайте так, времени у меня особенно нет, я вам вкратце расскажу историю нашего знакомства и характер взаимоотношений с Соренсеном-старшим, после чего сделаю вам предложение, а вы вольны его принять или отвергнуть. Только вначале я хотел бы узнать, сколько вы должны банку?

– Порядка шестисот английских фунтов, иначе они заберут судно.

– Сумма порядочная, скажем прямо. И еще обещайте мне, что ни слова из нашего разговора никто не узнает.

– Хорошо, слово моряка.

– Итак, мы с Ларсом Соренсеном познакомились в 1903 году, незадолго до начала Русско-японской войны. Надо сказать, что уже тогда страсть к азартным играм захватила вашего отца и он постоянно был, что называется, на мели. Не скрою, я воспользовался этим в своих интересах. Как известно, японцы строили свои военные корабли в Европе и получали оттуда практически все вооружение. Мне нужны были свои глаза в Северном море. Этими глазами, надо сказать, весьма зоркими и очень внимательными, и стал Ларс Соренсен. Правда, в 1905 году все это закончилось, но за это время ему, видимо, удалось скопить такую сумму, что он продержался целых десять лет, несмотря на все свои проигрыши.

– Так мой отец был шпионом?

– Ну на настоящего рыцаря плаща и кинжала он никак не тянул, хотя, по сути, был агентом русской разведки. Однако заметьте, он никогда не действовал против своей родной Дании. Так вот, сейчас опять идет война, и мне опять нужны глаза в Северном море. Я готов покрыть ваши долги и выплачивать определенный и, поверьте, вполне приличный гонорар за ваши услуги. Времени на раздумье у вас нет, поскольку пятница – это послезавтра, у меня тоже этого времени нет, потому как я на войне. Так что давайте ответ прямо сейчас. Обещаю одно: вам не придется работать против своей родины.

– Если я откажусь, вы меня убьете? Ведь я могу пойти в полицию.

– Нет, не убью, я просто пойду искать другого шкипера, а в вашем положении идти в полицию просто смешно. Да и что вы реально можете им рассказать? Ни документов, ни свидетелей. И потом, вы дали слово.

– Ладно, это я так, считайте, что по глупости сморозил. Я согласен, только теперь и вы дайте твердое слово, ну насчет того, что против Дании ничего не будет.

– Слово офицера.

– Хорошо, что я должен делать?

– Для начала выкупить свой корабль, набрать толковую команду и подготовить судно к выходу. Деньги вам принесут завтра, так что с корабля никуда не выходите. Ваша команда должна быть немой и глухой, развитию этих недугов очень помогают кроны, так что денег не жалейте. Потом станете ходить за рыбой, как все, только периодически будете ставить сети там, где вам укажут, с тем, чтобы фиксировать все военные корабли и транспорты, идущие из Германии и в Германию. Далее, иногда будете заходить в те места, куда вам опять же укажут, передавать конверты или перевозить людей. В основном это все.

– Ладно, так что, завтра, и вправду, принесут деньги? – еще не совсем веря своему счастью, спросил Соренсен.

– Я же сказал, что я добрая фея, а вы – «выметайтесь» и все такое прочее.

– Извините, господин Барон.

– Ничего, все хорошо, что хорошо кончается. А теперь, Соренсен, я должен покинуть вас. Прощайте.

– До свидания.

Через минуту Лартинг растворился в дождливой темноте.

На следующий день примерно в то же время, что и накануне, Лартинг снова появился на набережной района Ньюхавн. Небо очистилось, и плотно стоящие здесь разноцветные дома с остроконечными крышами играли своими красками в заходящем солнце.

– Добрый вечер, Борис Сергеевич, – приветствовал он совсем еще молодого человека, подошедшего к траулеру под названием «Чайка».

– Здравствуйте, господин Барон, рад вас видеть.

– Я тоже рад, и давайте на этой общей радости сочтем наши взаимные проявления галантности состоявшимися и от политеса перейдем к делу. Вы наверняка задаетесь вопросом, отчего мы встречаемся именно здесь. Отвечаю: сейчас мы пройдем на данное судно, где завершим сделку по вербовке агента. Условия сделки оговорены в ходе предварительных переговоров. У капитана Соренсена есть серьезные финансовые затруднения, от которых зависит его будущее. Мы поможем шкиперу преодолеть эти трудности и, более того, поставим его, что называется, на кошт. За это капитан готов выполнять все ваши задания. Да-да, это ваш агент, агент неопытный, но вполне мобильный. К тому же вряд ли предаст нас, тем более я обещал ему, что он не пойдет против своей любимой Дании. Учтите это при формулировке своих заданий. И вообще агенту надо ставить задачи реальные. Однако предполагаемая лояльность агента вовсе не означает, что он не должен периодически проверяться.

– Каким образом?

– Ну ему могут ставиться задачи, которые на самом деле уже решены и ответ известен. Так что результаты можно будет сравнить. Или спровоцировать псевдокритическую ситуацию и посмотреть на поведение агента. Подробнее я вам объясню позже, при случае проведем тренировку на живом примере. О себе, как я вас предупреждал ранее, вообще не распространяйтесь, пусть думает, что хочет. Немного таинственности не помешает, так что соответствуйте образу. Вполне достаточно будет того, что представлю вас я. И вообще разговаривайте с агентом так, чтобы он понимал свою подчиненность, но не перегибая, он все-таки не подневольный служивый матросик с миноносца. А сейчас, мсье Коста, не будем излишне маячить здесь и поднимемся на борт. Тем более что капитан нас заждался и наверняка переживает. Мы выдержали достаточную паузу.

Соренсен действительно ждал, нервничал и до последнего не верил. Не склонный к религиозности, в этот день он молил Бога и даже поклялся, что если этот удивительный господин его не обманет, то он лучше расстанется с жизнью, чем подведет его. Наконец, шкипер услышал долгожданные шаги.

– Здравствуйте, капитан Соренсен, принимайте гостей, – приветливо сказал Лартинг. – Разрешите представить, мой помощник, Мишель Коста.

– Добрый вечер, господин Коста.

– Здравствуйте, – произнес Безкровный.

– Ну, что же, к делу. Здесь требуемая сумма, пересчитайте, – сказал Лартинг, достав из потайного кармана пачку банкнот.

– Я вам верю.

– Деньги счет любят, так что давайте, я тоже мог ошибиться.

Соренсен медленно, непривычными к такой тонкой работе пальцами пересчитал банкноты.

– Все правильно, – сказал он. – Даже от сердца отлегло.

– Давайте бокалы, надо это дело отметить, – сказал Лартинг с улыбкой.

– Вы знаете, у меня спиртного нет совсем.

– Вот так моряк. Ладно, Соренсен, какая-нибудь посуда найдется? – с этими словами Лартинг достал фляжку.

– Найдется, конечно. Сейчас все будет.

Симпатичные стопочки появились почти мгновенно.

– Давайте за вас, капитан, семь футов вам под килем.

– Спасибо, – смущенно сказал Соренсен, и они выпили.

– Так, встречаться с Коста будете здесь, на судне. Только предварительно отпустив команду на берег.

– А если не получится?

– Должно получаться. На крайний случай объясните команде, что это поставщик чего-нибудь, снастей там или провианта.

– Да, снасти это хорошо. Я камбузом не занимаюсь, а вот сети и все остальное – это по моей части.

– Хорошо, пусть так и будет.

– Вы когда будете готовы к выходу в море? – спросил Безкровный.

– Думаю, завтра рассчитаюсь по долгам, подпишу все бумаги, соберу ребят, загружусь всем необходимым, и через неделю пойдем.

– Тогда мсье Коста появится у вас послезавтра и поставит первую задачу, команду станете собирать после его визита.

– Как скажете.

– Что же, на этом предлагаю нашу встречу завершить, – сказал Лартинг.

Визитеры попрощались и покинули судно, а Соренсен все пересчитывал и пересчитывал деньги, жалея, что у него нет ни капли горячительных напитков.

– Вы мастер своего дела, – уважительно произнес Безкровный.

– Да уж, не без этого. Практика и только практика, мой дорогой старший лейтенант. О чем вы договорились с Барле, как будете держать связь?

– Условились встречаться в баре «Морской конек». Если Барле будет сидеть за барной стойкой, значит, его что-то насторожило. В любом случае мне необходимо сесть за столик в зале, заказать что-нибудь. Он или подойдет, или уйдет. Разговаривать будем по-французски.

– Хорошо, – продолжил Лартинг. – Как он вам показался?

– Мы пока мало общались, но чувствуется большая школа.

– Вот именно. Барле опытный профессионал. Он теперь штатный сотрудник некоей конторы, у которой есть несколько отделений в Европе. По роду своей профессиональной деятельности он будет посещать все офисы конторы. Это прикрытие, на самом деле он связник, в том числе и ваш. Тем не менее вам надо принять тот факт, что инициатива во всех вопросах ваших взаимоотношений будет за Барле, именно в силу его опытности и высочайшей степени подготовки. А вы не обижайтесь, не стройте из себя всезнайку, а мотайте на ус. Барле будет рад поделиться своими навыками и знаниями. И еще: Барле – мой старый товарищ, я бы очень не хотел его потерять из-за чьей-то глупой оплошности. Есть ли у вас вопросы?