Текст книги "Над потоком"

Вадим Лучит
Над потоком

© В. Лучит, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

* * *

 
Великая книга освобождения даётся тому,
кто может прочесть, усвоить и понять
истинную природу своего бытия.
 
 
Твоё истинное Я – есть искра
от огня Самого Бога, и Бог,
который всемогущ и всеведущ,
пребывает в тебе.
 

Из Сокровенной Мудрости Востока

 
Путник Пути Беспредельного!
Знай: всякий раз как итог напряжённого поиска
лишь только в сердце твоём,
словно чистый младенец, рождается истина, —
в то же мгновение,
будто невинный его поцелуй,
твоих уст доверительно-нежно касается вновь
Мой беззвучный Глагол!
 

 
От света дневного и от человеческих глаз
как бывает сокрыта песчинка-зерно
между створок ракушки речной,
так Таюсь драгоценной жемчужиною
Я в твоей глубине. —
Знаешь истинно ль, твёрдо ли помнишь
призванье своё ты, хранитель Мой сужденный
в неудержимом потоке
тревожно мятущейся жизни?
 

 
Сегодня и завтра,
как тот переменчивый ветер, капризною
или суровой, недоброй —
какой бы тебе ни казалась судьба, —
в каждом случае, над головою твоей
если вдруг раздаётся с небес
оглушительный гром,
значит, рядом с тобой, в тишине незамеченною,
пронеслась уж Моя
среброкрылая молния-вестница!
 

 
Даже если тебе
очень трудно бывает порой,
при любых обстоятельствах помни о том:
как для птицы и для мотылька
от земли до неба – один только крыльями взмах,
так же и от тебя до Меня
каждый раз ровно столько —
души лёгкокрылой твоей
лишь одно небольшое усилие!
 

 
Жизнь, как утлая лодка,
дана нам одна на двоих.
И всегда, будь ты пахарь, ремесленник
или отважный воитель,
до самой последней минуты
земному, нелёгкому верен призванию,
главного не забывай:
в повседневных трудах и заботах
и в жарком сражении —
Я твой Помощник во всём!
 

 
Но когда
в самомненье излишнем своём,
безоглядно и ревностно сам, без Меня,
принимаешься ты за иное нелёгкое дело,
то пусть тебя не удивит,
если в будущем станет, возможно, оно,
как заклятая и ненавистная ноша,
ещё тяжелее вдвойне.
 

 
Покорный течению, так же, как все,
на какое-то время то вовсе скрываясь из виду,
то вынырнув снова,
ты щепкою лёгкой несёшься стремительно
в бурном, как в горной теснине, ревущем
потоке событий. —
Один, с высоко вознесённого твёрдого берега,
Я Наблюдаю бесстрастно за пенными волнами
мимо Меня проносящейся жизни…
 

 
Может быть,
ты желал бы со Мной поменяться местами?
Но намного практичней, ценней
всё же будет сегодня Подвижность Моя,
словно жидкая ртуть, на твоём в жизни месте,
чем, как преждевременно опустошённая чаша
на пире в разгаре его,
неподвижность твоя – на Моём!
 

 
Помни: в дольнем твоём предстоянии
кем или чем бы Я ни представлялся тебе,
в вековой неразлучности нашей с тобой
если, говоря образно, ты —
лишь поверхность бескрайнего моря, —
Я Буду его глубиной;
если же ты подножье и склоны
высокой, увенчанной снегом и льдами горы,
тогда Я – недоступная прочим
твоя же вершина…
 

 
Торопливой своей чередой
день мелькает за днём, вслед за ними проходят года…
Из всего, что имеешь ты здесь, на планете,
крутящейся, точно гигантский волчок,
у тебя неизменным
остаётся лишь имя, не более!
Я же отвеку Меняю привычно,
как дерево – листья весною,
лишь только земные Свои имена.
 

 
Со школьной скамьи,
ты, как скудною постною пищей,
земными науками жадный питая рассудок,
всю жизнь расширяешь настойчиво
по-человечески суженный свой кругозор.
Как божественным чистым нектаром,
Наукой Небесною,
капля за каплей его насыщая,
Я исподволь Преображаю твоё сознание.
 

 
Только ею одною —
великою силою творческой мысли,
как по удивительной сказочной лестнице,
через тебя Я Схожу
до сознанья мельчайшего атома.
Ею же
через Меня поднимаешься ты
к постижению сколь безграничного,
столь же и целостного Бытия…
 

 
На своими руками любовно возделанной
и благодарно и щедро
тебя же кормящей земле —
полновластным хозяином хочешь ты жить. —
На то воля твоя!
Но при этом не Я ли, бессмертный, один среди всей
бесконечной Вселенной
по праву Являюсь Владыкою подлинным
жизни самой?
 

 
Как монаху-отшельнику
в крошечной келье его,
от вечерней зари и до утренней,
в светлых, возвышенных помыслах вместе со Мною
тебе ночи тьма незаметна.
И недаром тебе без Меня,
часто даже с полуденным солнцем в зените,
как в глухом подземелье,
бывает темно!
 

 
Видишь:
как докрасна раскалённое жерло вулкана,
вокруг жизнь бурлит. —
В самой гуще её Я с тобой
«…во все дни до скончания века»!
И даже тогда, когда всеми оставлен, забыт,
или где-то в чужой стороне,
вдалеке от родных и друзей, ты томишься
от кажущейся бесконечною с ними разлуки, —
давнишний, таинственный твой собеседник,
способен бываю тебя разлучить Я
с твоей неотступной тоской.
 

 
Так легко и беспечно,
как ветер, что носится вольным везде
по земному простору,
ты дружбу заводишь и с этим, и этим…
и столь же беспечно её разрываешь.
Однако лишь с теми, кто сами
с бесхитростным сердцем и чистой душою
настойчиво ищут
глубокой и преданной дружбы со Мной,
в полной мере однажды,
становлюсь доверителен Я!
 

 
С различных, высоких и низких, трибун,
преисполнившись лучших намерений,
ты, словно некий усердный пастух человеческих душ,
этот мир призываешь к любви и добру. —
Я ж, как щедрые недра, безмолвный,
свободный, как солнечный ветер,
и денно, и нощно добро и любовь
рассылаю по миру…
 

 
Уже с первых шагов твоих здесь,
на коварной и полной превратностей,
будто пролёгшей по топкой трясине,
житейской тропе,
тебе Я лишь – надёжная твердь, и от многих
незримых и явных врагов
Я – Защита твоя!
Хоть на ней же нередко и ныне
как то ни прискорбно Мне видеть,
Мой собственный главный,
пожалуй, единственный враг —
это ты!
 

 
…И всё-таки есть веский повод
к тому, чтобы не утерять оптимизма. —
Потому как, воистину, было бы легче,
в пути не встречая препятствий,
при солнечном свете тебе
пройти мимо цели своей,
чем, пусть даже во мраке, совсем отклониться
с Моей, проходящей сквозь душу и сердце твои,
нескончаемой звёздной Дороги.
 

 
Кто Я? – Твои честь и глубинная суть,
Твой небесный Отец!
И ещё одну тайну Открою тебе:
в жажде всепоглощающей, вечной любви,
если сердцем и помыслом каждым своим
ты сольёшься со Мной, – сей же час,
как в бездонный духовный сосуд,
всё собой заполняя,
стремительно, с шумом, в тебя опрокинется
море единое Жизни!
 

 
После всего пережитого горького опыта,
даже теперь,
когда в жизни тобою как будто немало достигнуто,
здраво сам рассуди:
будет ли лучше и проще
в возможных грядущих невзгодах тебе
Мою Помощь принять через новые муки и боль,
чем лишь не отвести своей собственною рукой
Мой от них ограждающий Щит
в пору благополучия?
 

 
Знай, что кто бы и сколько ни спорил о том,
всё же повелевают не звёзды негласно судьбою твоей,
а ты сам.
Потому всякий раз, среди будничных дел и забот,
как во сне забываясь,
когда тайно грезишь ты о вожделенном таком
и, как верится, каждому сужденном счастье, —
с улыбкою Я возвращаю мечты твои – во исполненье их —
в нынешний
всё ещё длящийся день…
 

 
Увы! Сколько дней уж и лет,
одиноко, то с острой, щемящей тоской,
то с живою надеждою,
взор устремив на пустынный, пылящийся путь,
поджидаешь ты верного друга,
желанного сердцу…
но даже не подозреваешь о том,
что давно уже в страждущем сердце твоём
всё Я жду, терпеливо Я жду
одного твоего благосклонного взгляда!
 

 
Снова и снова
людей призываешь ты к состраданию и доброте
или сам к ним взываешь о помощи
в бедственный час.
Но сродни тому писку птенца, еле слышному
в птичьем галдении чащи лесной,
одинокий твой голос теряется
в ошеломляющей разноголосице дня.
Мой же Голос, спокойно-торжественный,
гласами трубными
вместе с ликующим ангельским хором звучит —
в тишине возносящегося, как немая молитва,
молчания…
 

 
В трудном, но многозначительном
жизненном странствии,
словно Мой вестник в безвидной ночи,
если где-то, нечаянно сбившись с пути своего,
ты заблудишься в сумрачной чаще,
то, как Путь над тобой Звёздно-Млечный,
немедля Я Стану твоею
над нею свободно идущей
Дорогою….
 

 
…И даже тогда,
когда, словно свободный кочевник,
любуясь красотами мира,
на крыльях восторга,
ты странствуешь не разбирая дорог,
по простору зелёной планеты, —
невидимо-видимый, Я
Остаюсь неразлучен повсюду с тобой,
словно синее небо…
 

 
От всего отрешась, ты,
что тот увлечённый игрой шахматист,
фокусируя мысль на одном,
размышляешь упорно часами
над столь совершенным и сложным
устройством Вселенной.
Однако исход той «игры» каждый раз предрешён,
потому как лишь Я —
как хранитель ключа, тайный ведая код —
без труда Расшифровываю
неизменные вечно Её Мировые Законы.
 

 
Сколь часто, от ноющей раны душевной
иль тяжких житейских невзгод и обид
когда стонешь бессильно,
слезу ль утираешь украдкою ты,
Я тебя Утешаю в печали твоей! —
Но, что кубок испитый, небрежно отставленный,
тихо скорблю всякий раз,
когда ты с хмельной и беспечной толпой
без Меня веселишься…
 

 
В нетерпении, снова и снова
листая страницы старинных,
как будто рукой самой мудрости писаных книг,
может быть, среди них хочешь ты обнаружить
ключи к совершенному Тайному Знанию?
Помни однако:
в Него постепенно, по толике малой
тебя Посвящаю Я Сам —
и лишь дел добрых и бескорыстных твоих
Жду ещё и ещё…
 

 
…Но одну неизменную данность
сегодня уже Я Открою тебе:
то, что смутно предчувствуешь ты иногда,
что в мечтаньях твоих,
словно зыбкий, неясный мираж,
лишь едва возникает, —
уже (в восприятии целостном,
голографично-объёмном Моём)
как реальность, в мельчайших подробностях
передо Мной предстаёт наяву!
 

 
Пускай, словно необозримому звёздному морю,
предела познанию нет
и пока ещё беден твой ум. —
Если ты, как прилежный старатель,
на дольнем пути
бережно собираешь в копилку духовного опыта
все золотые крупицы,
то Я, Становясь совладельцем их в сердце твоём,
горним пламенем переплавляю их
в мудрости чистые и драгоценные слитки!
 

 
Взгляни, среди множества яств
на обильном столе твоём Я —
как небрежно рукой обронённая хлебная крошка,
так лёгок и мал!
Тем не менее,
будучи заключённым во чреве твоём,
Я – уже необъятный
и внутренне целостный Мир!
 

 
В своё время античный философ сказал:
«Всё течёт, всё меняется…»?
Можно ли не согласиться с ним?!
Но остаётся одна непреложною истина:
и сегодня, и завтра уж
если во Мне – все твои устремления,
то, соответственно, прочный оплот человеческий свой
обретает в тебе
Моя вечная Жизнь.
 

 
Возможно, что из побуждений благих
и из самых возвышенных чувств
на приметном холме
ты хотел бы воздвигнуть как Богу Мне
светлый, с высокою звонницей, храм. —
Только Я, Приходя в этот мир,
каждый раз для жилья выбираю иное —
само совершенное, нерукотворное —
человеческое жилище.
 

 
…И пусть уж от первого
и до последнего дня твоего
Я единственный Гость
в твоём тесном и временном доме земном, —
и разве ты сам не такой же в нём гость? —
но, однако, поверь Мне,
под сужденный общий наш – истинный
Огненный Кров,
как под звёздным шатром, придёт срок,
соберутся все сущие!
 

 
Как это ни грустно,
однако, в самообольщенье,
так свойственном многим вокруг,
увлечённый погоней за внешним,
нередко пустую, лишённую жизни иллюзию
ты принимаешь за благо
и за долгожданное счастье…
Но именно от роковых, колдовских её чар
избавление полное, знай,
Называю Я истинным счастьем твоим!
 

 
В час, когда бедствие терпит душа,
как корабль в разгулявшемся море сомнений, —
в себя заглянув на мгновенье, узри:
всё же больше насколько одна Моя вечная Правда
в его глубине,
чем подобная пене, разбросанной ветром шальным,
твоя неисчислимая мелкая ложь
на его беспокойной поверхности!
 

 
В бесплодном, отчаянном споре с судьбой —
том, что ты в одиночку ведёшь столько дней, —
если свой эгоизм, наконец-то прозрев,
ты объявишь твоим наибольшим врагом,
а не просто одним из своих недостатков,
тогда с какой радостью Я, Видя это, Привечу тебя,
будто снова в Мой ратный, тобою покинутый Стан
возвратившимся,
прежним союзником-другом!
 

 
Имея свободную волю,
а с ней – независимый ум,
в этой многосюжетной и, как кинолента,
стремительно мчащейся жизни —
судьбы ты своей, без сомнения, сам
полноправный хозяин… Пусть так!
Тем не менее, не обусловленный рамками
внешних событий и времени,
внутренней жизни твоей
Творец подлинный – Я!
 

 
У различных людей в разговорах случайных
ты ищешь сочувствия и понимания,
в принципиальных ли спорах,
то, словно колеблясь,
то, как в состязательном раже, отчаянно, жарко
отстаиваешь убежденья свои перед ними…
Но даже никем и не понят и не отличён,
перед грубым невеждою
или же перед коварным лукавым врагом,
Пребываю спокоен, уверен в Себе Я —
кто Истина Сам!
 

 
В восхожденье духовном —
как к самой заветной вершине —
со всем человечеством мы,
словно бы те альпинисты, с тобой в общей связке идём.
Потому на ответственном этом пути, ослабев,
поскользнувшись на склоне,
в паденье своём
непременно потянешь ты вниз
и Меня за собою. —
Зато, поднимаясь упорно всё выше и выше со Мной,
за собою вослед увлекаешь
весь мир!
 

 
Согласись: становясь на тревожный,
таящий опасность, нехоженый путь,
будучи не уверен в себе, сомневаешься ты
в каждом шаге и даже в надёжности спутников верных.
Вот так и на этой,
как будто по краю головокружительной бездны,
ведущей в надземные выси Дороге:
лишь только доверившись Мне безусловно,
достаточную под ногами опору
тут же ты обретёшь.
 

 
С воинственным тёмным невежеством —
общим и главным врагом, что издревле обрёл
в человеческих душах оплот, —
то и дело открыто, как пылкий трибун,
призываешь сражаться ты всех.
Но на поле невидимой Брани Моей,
посреди многочисленных вражеских полчищ его, —
Я Сражаюсь, не Зная усталости,
словно в той яростной битве единственный
Истины Воин!
 

 
Подвизаясь под Стягом Зовущим Моим,
как неопытный воин, внезапно
в какое б отчаянье или унынье ты ни был повергнут порой,
всё же знай:
то, что ты посчитаешь, возможно, своим поражением, —
будто стратег, Видя шире и дальше тебя,
Принимаю Я лишь за пролог
нашей будущей общей Победы!
 

 
Главное ты ведь и сам хорошо понимаешь:
сознание – поле невидимой битвы.
И вооружившись упорством,
сегодня ли, завтра ли, все до последнего
лишь подчини свои помыслы Мне —
и уж это одно только станет
всей прожитой жизни твоей,
может, самым нелёгким, но самым значительным
Завоеванием!
 

 
По праву, как все,
в многоплановом жизненном творчестве
материалы различные – те,
что бывают нужны для искусств,
ремесла и строительства, —
в меру необходимости, ты,
не колеблясь, берёшь у земли.
Я же – неутомимый свободный Творец,
Созидающий всё из субстанции тонкой и чистой
Единого Духа.
 

 
Хорошо взвесив силы свои,
выбирая далёкую, трудную Цель,
и притом если Мой сокровенный Огонь,
что питает собой и одухотворяет желания,
ты испытаешь как самое верное средство и ключ
для Её достижения, —
то, загоревшись тогда устремлением общим,
однажды мы вместе с тобой
непременно достигнем Её.
 

 
В беспокойном, живом человеческом море,
взгляни, ты – одна лишь волна
на его возмущаемой времени ветром,
вскипающей пеной, неровной поверхности.
Я же – как бездна, великой
и непроницаемой взором его глубины
животворный и неистощимый
Родник!
 

 
Знай: твой внутренний мир
заключает вселенную!
И потому, в окруженье различных вещей,
когда, словно ребёнок
на ярмарке ярких игрушек,
ты только подумаешь снова: «я это хочу», —
Отвечаю Я шёпотом: «Надо ли? —
ведь у тебя, если вдуматься,
в сущности, всё уже есть».
 

 
С долгим, завидным упорством,
в ответ на жестокость людскую,
на кажущуюся ли несправедливость судьбы,
как усердный садовник,
в душе ты порою растишь сад обид. —
Как полуночный вор или вдруг налетевший внезапно
средь белого дня ураган,
в миг один Я его Привожу
в запустение…
 

 
Словно бдительный страж,
отмеряя часы и минуты,
твоё то холодное, то нестерпимо палящее солнце
медлительно ходит
по кругу извечному ночи и дня…
В Небе истинном,
там, где нет рамок обычных пространства и времени,
Солнце Моё, благодатное, ясное,
неугасимо сияет —
всегда на Рассвете!
 

 
Не приходит ли всё в ему сужденный срок?!
Но одно Обещаю тебе:
даже если столь многое в жизни
пока не во власти твоей,
даром самым возвышенным и дорогим,
если сердце своё без остатка
сегодня решишься отдать ты Служению Мне, —
Мои Кротость и Сила
немедля престол обретут
в твоём преданном сердце!
 

 
…И ещё Я Могу Обещать:
если всю меру сил и способностей лучших души и ума
пробуждая в себе,
их приложишь притом
к осознанию движущих миром превечных Идей,
то уж скоро наступит то время – когда
на священных скрижалях Судьбы
Я тебе Укажу
воплощение самых высоких твоих
идеалов!
 

 
Совсем будто лёгкий бумажный кораблик,
плывущий по воле теченья,
кренясь и кружа, через мели и водовороты судьбы
ты влечёшься от юности к старости,
в этом мире подвержен, как все,
беспощадному тлению…
Лишь, многоопытный твой капитан,
неподвластен воздействию времени,
Я один
Пребываю над всем —
Соприсущий развитию вечному!
 

 
Милых сердцу друзей и домашних своих,
иногда даже после короткой разлуки
встречаясь опять,
снова радостно ты заключаешь в объятья…
Но всякий же раз
(на своих ли, чужих ли деленью условному чужд),
словно свет или воздух,
легко Ускользая из них,
Я Собою Объемлю всё сущее.
 

 
Иногда, посреди повседневных проблем,
угнетён теснотой и тщетою мирской,
будто горестный пленник, в земной горизонт
ты с тоскою вперяешь свой взгляд.
Но всё так же,
как гаснет пустынный мираж дня на склоне,
в Моём Мировом, моря и континенты вмещающем Взоре,
сходясь, растворяются
все горизонты Земли!
 

 
Всё верно – тебе в помышленьях,
словах и поступках Даю Я свободу,
и без колебаний Могу Подтвердить:
справедливо вполне,
по-хорошему будешь ты сам виноват
в своих собственных благополучье и счастье.
Однако ответь: как жестокий, безжалостный тать,
обличён торопливо тобой
буду Я ли один
при твоём униженье и в горе?
 

 
Уже ты знаком
с иссушающим зноем страстей
и со светлым огнём вдохновляющей чистой любви?
Но поверь,
что, воистину, лучше уж Мой
пламенеющий праведный Меч в твоём сердце,
чем, словно ранимая алая роза,
живое и нежное сердце твоё
посреди беспощадного пламени
гибельной страсти!
 

 
Разве мал, человек, твой удел?!
Даже если Я – Тот,
Кого, с благоговением глядя
на густо усеянный звёздами свод,
величаешь ты мира Создателем,
даже тогда,
ты – орудье Моё совершенное, чудное,
в этом – таком грандиозном – Труде!
 

 
Может статься, в какой-то момент
твоя жизнь,
даже сами заботы о крове и хлебе насущном,
тебе вдруг покажутся словно лишёнными смысла,
исконно присущего им,
если некогда Слово и Дело Мои
перестанут присутствовать явно иль тайно
в речах и поступках,
а главное… главное, впрочем, во всех
помышленьях твоих.
 

 
Радуйся! Волей таинственного Провидения,
ты – Мой попутчик
в теряющейся в совершенном сиянии Космоса
звёздной Дороге!
Но если, доволен собою, душою ленясь иль робея,
при этом
идти не желаешь по жизни тропой одолений,
тогда на Пути бесконечном Моём
ты стоишь
неподвижной, всего лишь досадной, преградою.
 

 
Человек, как сам Космос, рождённый в Огне,
неизбежно в Него возвращается вновь…
Помни лишь:
как нещадный тропический зной
или же лихорадочный жар,
так пожар, необузданных волею, тёмных страстей
изнутри иссушает тебя —
Мой же Пламень Небесный, нежгучий и ровный,
как благостный брезг летних зорь,
стоит лишь приоткрыть ему сердце,
напротив, тебя просветляет!
 

 
Пусть свирепствует хаос, смятенье кругом!..
Под напором неистовых,
вышедших из равновесья стихий,
когда прежде незыблемый
рушится мир в представленье твоём, —
для Меня там – в самом столкновении
страстном и яростном их,
как в начале Творенья,
уже зарождается – Новый!
 

 
Исполняя неукоснительно
перед людьми
свой земной, человеческий долг,
об одном не забудь:
в этом мире большом на любой из дорог
без Меня ты – всегда на распутье,
и только лишь в сердце со Мной,
даже при бездорожье,
ты везде – на Пути!
 

 
Лишь иди по земле
ни людских пересудов, ни хулы не страшась,
не скрывая лица,
людям встречным на всякий вопрос о себе,
как свидетель, поклявшийся перед судом,
отвечая одну только правду, —
и будет уже
её эхом везде разноситься по миру
Моя немудрёная, внятная каждому,
Проповедь!..
 

 
Дерзновенными помыслами
возвышая свой ум, возжигая сердечный огонь,
как паломник в манящий заоблачный храм,
от земли ты восходишь ко Мне
по ступеням Любви и Познания. —
После бесчисленных преодолений пути,
пред тобой Отворяя врата,
Я Встречаю тебя
на высоком священном пороге
их Животворящего Синтеза.
 

 
В смене дней и ночей,
то всё громче, то снова почти замолкая,
как струны эоловой арфы поют под дыханием ветра,
так, нежно звеня, отвечает
сердечная радость твоя
дуновениям жизни текущей…
Источник же Радости непреходящей Моей,
что по внутренней мощи сравнима
со звучаньем органа
в просторном готическом храме, —
сама беспредельная Вечная Жизнь!
 

 
Есть нечто в жизни,
что стократ важнее внешнего…
Ты вправе и не быть
приверженцем какой-то из религий,
уповая лишь на просвещенный разум как на Бога. —
Но среди всех жизненных невзгод
коль милосердною душою
искренне и деятельно сострадаешь людям
в бедах их земных, —
тогда средь них тебе готовый Утешитель Я
и страждущей души твоей
от века сужденный Спаситель!
 

 
С тобою мы – жители разных,
двух столь непохожих миров,
но при этом работу мы делаем общую.
Так, из отобранных, гладко обтёсанных, прочных камней
для молитв ты возводишь строение,
Я же – его Освящаю;
и если, вспахав глубоко,
семенами добра ты поля засеваешь —
во время урочное
Я Совершаю их жатву…
 

 
Житель дольнего мира,
с младенческих лет, поневоле
на многие вещи вокруг
ты смотреть по-земному привык,
под удобным тебе углом зрения…
Но как будто с вершины
вонзившейся в небо высокой горы
глядя вниз,
Вижу Я их такими всегда,
каковы они есть.
 

 
Днём и ночью —
всегда Он к тебе обращён,
Лик сияющий Мой!
И хотя от Него ты (так прячется утром в траву
от сияния солнца ночной мотылёк)
всё ещё заслоняешься собственной тенью, —
с небесной Своей вышины
непрерывно струясь, постепенно
в тебе весь скопившийся мрак вытесняет Собой
Его благостный Свет!
 

 
Чувство личной обиды иль гнева,
как внутренний яд, всякий раз
словно вновь ослепляют на время тебя. —
Потому при любых выносимых тобой приговорах
обидчикам вольным ли, или невольным своим
лишь тогда
до конца справедлив ты бываешь и честен,
когда призываешь Меня —
как Свидетеля главного и неподкупного – снова
на суд твоей совести.
 

 
Странница вечности —
в оковах мучительных плоти
душа твоя страждет, как пленник, мечтая о воле…
Но если задуматься глубже,
то, может быть, только одною наивною ложью
твоей независимости от Меня
в небе ли, на земле, и сегодня, и завтра
и впрямь
ограничена, скована будет
твоя свобода.
 

 
…Разве не очевидно:
поскольку с тобою, как братья – как два близнеца,
мы близки от рождения,
то в бездне вечности каждый из нас
словно бы утерял безвозвратно частицу
себя самого,
если б только (представив то гипотетически)
некой враждебной силою он
был бы вдруг навсегда
отделён от другого?
 

 
…Но если бок о бок,
сверяя свой шаг с ритмом времени,
словно испытанные
в многочисленных битвах соратники,
рядом с тобой мы шагаем по жизни,
то после,
несломленный духом и непобеждённый,
заслуженно вместе со Мной
ты вступаешь в бессмертие…
 

 
На ведущей ступенями звёзд и планет
нескончаемой лестнице, знай,
как свой внутренний мир, естество ли своё,
столь же отчётливо ясно однажды
ты должен Меня ощутить
неотъемлемой собственной частью —
иначе нельзя! —
чтобы с этим душою предстать – лучезарной,
как блещущий звёздами Космос…
и, может быть, столь же великой,
как Он!
 

 
…Ощути же:
в живой, неразрывной цепи бытия
ты – одно лишь звено
между Мною и всею Землёю;
притом Я – соседнее с ним
и такое же точно звено
между Космосом всем остальным
и тобой!
 

 
Как хотелось бы Мне,
чтобы ты осознал поскорее одно:
невзирая на наше с тобой сородство,
до тех пор,
пока этому эгоистичному гордому миру
ты будешь «своим», —
как незваный, в тревожной ненастной ночи
в твою дверь постучавшийся гость,
буду Я для тебя
нежелательным и посторонним!
 

 
Не видя конца своих мук,
бесприютным скитальцем по миру,
как будто среди иссушающей знойной пустыни,
блуждающий сколько уж лет,
Мне сегодня ответь:
истомлённой душою ты жаждешь припасть ли
к источнику всеутоляющей,
непреходящей Любви?
Если так – если это действительно так! —
то узнай:
в твоём сердце, как капельки чистой росы,
Я Её Источаю…
 

 
Известно давно:
исцеленье «чудесное» требует искренней веры…
Но если в докучливых,
неистребимых, как сами пороки людские,
телесных болезнях
ещё человеку помочь и способны иные врачи,
то Я – Лекарь искусный, поверь,
и, по сути, единственный твой
при тяжёлых душевных недугах.
 

 
Как любой человек,
хоть и не без греха,
как дитя инстинктивно душой тяготея к добру,
с отвращеньем взираешь на всякое зло ты.
Я ж, ему непричастен отвеку,
как будто сама умудрённая опытом старость,
бесстрастен,
обычно Смотрю на него без презренья, без гнева…
но лишь с сожалением.
 

 
Звенья общего круговорота времён —
отдалённое прошлое
и то, что было и происходило вчера,
для тебя ещё столь осязаемо-близкое.
И пускай потому, в восприятии собственном,
видишь сегодня их неодинаково ты, —
словно через магический чистый кристалл
воедино спрессованных в Вечности
дней и веков,
предо Мною они предстают с той же
незамутнённою чёткостью.
 

 
Понимаю тебя: средь назойливо-мелкой,
постылой людской суеты
нелегко размышлять о возвышенных сферах духовных.
С другой стороны:
не так же ли трудно и Мне
одному, без усилий твоих,
приподняв, оторвать от земли твои бренные помыслы,
как не под силу тебе легкокрылые Думы Мои,
что не знают границ и преград,
удержать у её поверхности?