Текст книги "В одно касание"

С автобуса мы вышли в какой-то глуши. Алина сказала, что была здесь и знает дорогу, но по ее наморщенному лбу и имитации мыслительных процессов на лице было видно, что она немного подзабыла дорогу. И я спросил у какого-то случайного прохожего как нам пройти к базе отдыха.

Через пол часа мы уже насаживали мясо на шампура, а девушки мыли овощи, доставали из сумок остальные продукты. Я и Алик курили. А Алина наблюдала за всем процессом, не отрывая глаз. Но внезапно тишину нарушил ее шепелявый голосок:

– Лена, а вы когда с твоим молодым человеком целуетесь, ты чувствуешь привкус сигарет?

– Да, конечно. Хоть он и жует сразу жвачку после того, как покурит, но легких привкус остается. Но мне все равно. Главное, что целуемся.

– Ну да. Это главное. – Скривилась Алина.

– А мне даже нравится, – вмешалась Даша, – это так возбуждает. Парни, когда курят так сексуальны. И этот привкус мне нравится, хоть сама я и не курю.

Мясо вышло на удивление хорошим. Лена умела прекрасно его мариновать, я прекрасно жарил. Все были довольны. Мы ели, запивали все это пивом, и солнце щедро обдавало нас последним осенним теплом. Я подвинулся поближе к Лене и погладил ее по ноге. Она прижалась к моему плечу и взяла меня за руку.

– Посмотри как мило, Алик. – Сказала Даша. – Он так нежен с нею, не то, что ты со мной. Вот они это «до», а мы с тобой «после».

– После чего, Даша? Что ты несешь? – разозлился он.

– Все. Не сердись. – Она поцеловала его в щеку.

После обеда мы сидели и слушали музыку. Потом решили сыграть в крокодила. Но, поскольку, сильно глупили в этом, то решили сыграть потом в футбол. Поле было, ворота были, мяч мы взяли. Игра проходила на одни ворота. Я играл в команде с Леной, Алик с Дашей, а Алина играла и за всех и против всех на воротах. Символично. Я и Алик играли даже не в пол силы, а в десятую часть, поскольку оба раньше занимались футболом. Нужно было просто развлечь девчонок, а не показать все свое игровое мастерство.

Счет был равный. Приблизительно. Потому, что никто не считал голы, да и смысла в этом никакого не было. Почти от края поля я сделал точную передачу на Лену, она попала по мячу и забила гол.

– Красиво. В одно касание. Прямо как настоящая футболистка. Ну, тогда и победа достается вашей команде. Пошли доедать шашлык. – Сказал Алик и пошел к столу.

Вечером мы возвращались тем же автобусом в город. Он ходил здесь на выходных каждый час, наверное. Лена посадила меня возле окна, что бы мне ни пришлось уступать место кому-то и разлучаться с ней. В одной руке я держал пакет с шампурами, мячом и полотенцами, другой держал Лену за руку. Она закрыла глаза и легла мне на плече. Автобус то и дело подбрасывало на ямах, но моя любимая уснула почти сразу. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я радовался даже тому, что солнце светит, как ребенок. У меня был лучший друг, лучшая девушка, больше мне не чего было хотеть. Но таких дней в моей жизни больше не было. Ни одного.

Глава 7. Глупость.

В воскресенье мы с Аликом решили пойти сыграть в бильярд, пока Лена и Алина говорили о своем, о женском, дома, а Даша занималась бытовыми делами с мамой. Алик играл не особо хорошо, но всегда очень старался и даже пытался просчитывать какие-то мудреные комбинации. Я же играл, как попало, никогда не заморачивался, но шары всегда с легкостью влетали в лузы, иногда даже не мои. В любом случае победа была моею в семи случаях из десяти. Неплохой результат, особенно, когда твой соперник очень волнуется за исход.

– Так что там у вас? Наверное, уже решили, как и детей назовете? – Спросил Алик и сделал точный удар.

– Почти. Думаю, что ей подарить на восемнадцатилетие.

– Так у нее же есть ты. Что ей еще хотеть? – он ехидно засмеялся. – А вообще подари что-то стоящее. Восемнадцать лет – это дата все-таки серьезная. Может быть украшение какое-то. Но только не серьги.

– Почему? – Удивился я.

– Это к разлуке. – Алик положил кий на стол.

– Ты стал слишком суеверным. Сначала слоны, теперь сережки.

– Хочешь – верь, а хочешь – нет, но знакомый подарил девушке, и расстались через месяц. Я буду верить. – Он отхлебнул пива из бокала.

– А у вас с Дашей все серьезно? – спросил я и тоже приложился к бокалу.

– Да какая разница? Пока нам хорошо. Но у нее замашки шлюхи. Я такое не люблю. Они все шлюхи, конечно, но могла бы хоть подыграть что ли. – Проговорив это, он скорчился в брезгливой гримасе.

И в этот раз я одержал победу. Алик расплачивался за выпивку и за стол. Мы распрощались возле входа и разошлись в разные стороны. Я набрал Лену. Она сбросила. Я написал сообщение: «Все в порядке? Перезвони мне, как сможешь». Закурив, я накинул капюшон и пошел неспешно домой.

Едва переступив порог дома, я уселся за компьютер и написал сообщение ей в социальной сети. Она не была онлайн, и это было очень странно. Мы всегда долго и много переписывались, часто созванивались. Меня охватило тревожное чувство похожее на чувство одиночества из моего детства. Стало пусто и холодно. Почему она не хочет или не может со мной говорить? Что не так? Что происходит?

Я решил не ехать к ней, не тревожить поздно ее родных. Завтра во всем разберусь. Этой ночью я не мог уснуть. Мне казалось, я что-то сделал не так. В чем-то виноват. Что со мной не так, что от меня все бегут и прячутся постоянно? Особенно те, кого я люблю, те, кто мне нужен.

На следующий день я пришел в университет раньше и хотел понаблюдать за происходящим издалека. Сел я на свое привычное место и каково же было мое удивление, когда Лена села не ко мне, а со своими одногрупницами впереди. Они громко смеялись, как будто нарочно, что-то обсуждали и она, даже не посмотрела в мою сторону. Даже не удосужилась проверить здесь ли я. Она еще никогда не была такой чужой и холодной с момента нашей первой встречи. Вся моя внутренняя сущность хотела к ней, хотела укутать ее в себя и не отпускать, но что-то в ней изменилось. Меня охватило чувство страха и паники.

Пара закончилась, и я тут же выбежал из аудитории. Ее стальной взгляд серых глаз впился мне в спину. Кожа чувствовала ее холод и презрение. Но я не мог остановиться. Бежал вниз по лестнице. Подальше от сюда. Подальше от новой Лены. Скрыться от всех и больше никогда не показываться на свет.

Я обнаружил, что сижу в куртке и сменной обуви в парке. Теперь непонятно было что делать. Я подумал, что она обиделась на меня, она подумала, что я убежал от нее. Страх неминуемого охватил меня, но в то же время в сердце зарождалась надежда. Побрел домой. Переобулся и вышел. Купил цветы. Поехал к ней домой и стал ждать. Пачка сигарет закончилась, и я открыл новую. Кашель начал раздирать мое горло, руки судорожно дрожали. Начало смеркаться.

Когда на улице совсем стемнело, я увидел в тусклом свете фонарей ее походку. Походку львицы. Шарм, которым не обладает ни одна женщина на свете. Эта походка могла сейчас или растоптать мое сердце, или дополнить мой гордый шаг.

Она попыталась пройти мимо, сделав вид, что даже не замечает меня.

– Подожди. Ну, куда же ты? Нам нужно поговорить. – Едва не крича выдавил я.

– Поговорить? А нам не о чем говорить. Ты уже все сказал, – фыркнула она.

– Я сглупил. Я признаю. Но и ты поступила не лучшим образом. Какого черта ты меня игнорируешь? Что не так?

– Думала, ты – мужчина, а ты – непонятно что. Обиделся, как маленькая девочка и убежал. – С презрением кинула она. – Больше я не хочу с тобой видеться.

– Но как? Все же было хорошо. – Взвыл я.

– Ты показал свое отношение ко мне.

Она хлопнула дверью, и каблуки застучали по ступенькам. Цветы упали из моих рук вместе с зажигалкой. Я остался стоять, как вкопанный. Не знаю, сколько бы еще времени прошло, если бы не кот, который проходил мимо меня, зашипел.

Если вы девушка и у вас есть подруги, то берегитесь их. Это те, кто подначит вас на худшее: проверку парня, незащищенный секс с незнакомцем, случайное знакомство и ночную поездку за город. Любая глупость, лишь бы вы не были счастливы, и казалась хуже нее самой. Поэтому, если у вас есть подруга и появился парень, то гоните ее в шею, без объяснения причин. Хотите быть счастливыми? Будьте, но без подруг. Их коварство, зависть и злоба сделают все, что бы вы были несчастны вместе с ней, или просто несчастны. Женщины не могут терпеть чужого счастья. Их сущность жаждет драмы, боли, скандала. На себе это испытывать, конечно же, не хочется, и тогда они начинают портить жизнь другим, наблюдать за этим со стороны и наслаждаться.

Не знаю, что там наплела ей Алина, но это именно она была во всем виновата. Какая-то стандартная женская проверка по совету лучшей подруги, которую я не прошел. Но как Лена могла повестись на это? Стадо. Стадо тупых овец.

Я взглянул на шипящего кота, и вся моя злоба устремилась к нему. Рванув вперед, моя рука схватила его за хвост, подтащила к себе, а вторая рука сжала горло. Животное начало сопротивляться, но пальцы не ослабляли хват. Я все сильнее и сильнее сжимал его в надежде отдавить его голову и таким образом решить все свои проблемы. Глаза его выпучились, зрачки стали огромными, он начал судорожно хрипеть. Когти вонзались в мою руку и продирали кожу, один зацепился за кость. Кровь начала стекать теплыми струйками по руке и капать на асфальт. Я еще сильнее сжал ему горло, и кровь потекла с его носа. Голова затряслась. В последнем усилии он широко раскрыл рот не смог издать ни единого звука. Так и повис в моей руке.

Я отшвырнул бездыханное тело на клумбу, но облегчение так и не пришло. Ноги начали быстро перебирать в сторону остановки. Руки нащупали в кармане пачку сигарет, но не было зажигалки. Сунул сигарету в зубы и пошел дальше. Рука болела. Но эта боль не была не настолько сильной, как боль внутри.

Подойдя на остановку, я набрал Алика. Гудки. Он взял телефон:

– Алло.

– У тебя есть зажигалка? – Спросил я дрожащим голосом.

– Что? Ты совсем, что ли?

– Так есть? – переспросил я.

– Да есть. – Ответил он спокойно.

– А есть что-то особенное, что бы забыться, как можно быстрее?

– Есть. Белая вдова. Лучший сорт с наибольшим содержанием канабинола. – Похвастался Алик.

– Я приеду. – Я положил трубку.

Махнув рукой, я остановил маршрутку. Буквально ввалившись в салон, дрожащею окровавленною рукою я дал деньги за проезд водителю. Он косо посмотрел, но ничего не сказал. Такая жизнь, браток, деньги не пахнут, бери, пока дают, и не задавай вопросов. Я прошел по салону. Кровь капала на пол, в зубах я жевал сигарету. Все с ужасом смотрели на меня, но стоило мне обратить свой взгляд на них, как они тут же отворачивались. Меня не было для них, не существовало, потому, что я выгляжу как безумец. Я упал на сиденье. Но самое обидное, что меня больше не существовало для Лены. Не было места для меня в ее жизни. Я был лишним для всех. Теперь даже для нее.

Глава 8. Спаситель.

Единственный кому я был нужен – Алик. Я постучал в дверь. На ней остался кровавый след. Дверь открылась, и оттуда показалось знакомое лицо:

– Тише. Мать спит уже. Сними обувь и в мою комнату. – Сказал шепотом Алик.

Зайдя в его комнату, я увидел незнакомого мне типа. Он улыбнулся и протянул руку:

– Саша. – Представился он.

Я ничего не мог сказать и просто протянул свою руку. Увидев ее он сразу же схватился за рукав имитируя рукопожатие.

Алик зашел в комнату следом и сразу же вышел. Мы смотрели друг на друга с новым знакомым. И так пару минут. Он улыбался и пытался разгадать, в чем же здесь штука. Я хотел, что бы этот хрен побыстрее исчез. Может я и Алику не нужен? Может у него теперь новые друзья, а я лишь рудимент прошлого. Дань былым дням и не более.

Мой старый друг вернулся с бинтами, ватой, перекисью и мазью Левомиколь. Он не был медиком, медиком был я. Но в моем состоянии я совершенно ничего не соображал. Тупой гул в голове. Нарастающий, а потом затихающий. Как гул аварийной сирены. Алик обработал мне раны и перевязал их бинтами. На столе осталась куча окровавленной ваты и множество разводов крови. К горлу подступила тошнота. В комнате тихо играла классическая музыка.

– А твой друг многословный. – С улыбкой сказал новый знакомый.

– Что это? – спросил я, показав перемотанной рукой на колонки, из которых доносилась музыка.

– Шуберт. А если ты имел в виду, почему классика, то все очень просто. От нее у меня ярче приход. Согласись, что это немаловажно.

– Так ты встречаешься с Леной? – Спросил вдруг Саша. – Ты не подумай ничего. Просто видел в соцсети тебя в друзьях у Алика, а у вас с ней стоит семейное положение. Она замечательная девушка. Мой друг с ней встречался. Ну как. За ручку походили и все. Он ее целовал и положил руку ниже пояса, а она вспылила и перестала с ним общаться. Сказала, что не нужно ей такое. А потом он получил травму на футболе, так она ему идти в медпункт помогала даже. Хорошая девушка. Береги ее и держись за нее. А вас же все хорошо? – Он посмотрел на меня.

– Да. – Сказал я почти весело. – Все отлично.

Вот же сука. Что ему вообще надо? А Лена молодец. Я даже не пытался положить ей руку на задницу, зато кое-что другое ложил в места поприятнее. И она была не против. Может быть не все потеряно? Может быть, еще есть надежда?

Он пожал руку Алику, хлопнул по плечу меня и направился к двери.

– Я вас покину. Свои дела есть. Да и вам нужно поговорить по-своему. Алик, еще раз спасибо тебе за все. Созвонимся обязательно. – Он закрыл двери комнаты. Позже послышался хлопок входной двери.

– Что это еще за хрен? – Спросил я Алика.

– Да один клиент хороший.

– Так ты же вроде больше розничной торговлей не занимаешься?

– Для знакомых занимаюсь. – Разозлился Алик.

Я, молча, кивнул на бульбулятор, что стоял в углу комнаты. Алик одобряюще кивнул в ответ.

– Так, а что у вас с Леной все действительно хорошо? – Спросил он с подозрительным видом. – А то что-то не похоже. – Он кивнул на мою руку.

– Нет, – сказал я, – все плохо. Она психанула и не хочет со мной даже говорить. Вчера пообщалась с этой Алиной и как подменили ее.

– А-а, – протянул Алик, – тогда понятно. Пусть говорят, что женской дружбы не бывает. – Он улыбнулся и покачал головой. – А я тоже расстался с Дашей.

– А у вас хоть что?

– Да шлюха она. Только и говорит о сексе. Везде у нее секс. Все упирается в секс. Конечно, хорошо, когда девушка хочет, но когда это постоянно… ужас. От женщины, которая зависима от секса, нужно отказываться сразу. Помешанная.

Алик развернул аккуратно сложенный листок бумаги, на котором было насыпано мое лекарство, мой способ вернуться к жизни, или забыть о ней. Сейчас это станет ясно. Он засыпал в напас белую вдову. Я приготовился начинать, но обнаружил, что нет зажигалки.

– Ну и где твоя зажигалка? – Спросил я.

– А черт… нету. Но зато есть спички.

Яркие угольки зажглись на верхушке бутылки. Густой, тяжелый, сизый дым заполнил верх бутылки. Он сделал одну. Я сделал одну.

– Надо купить бонг. – Прошипел Алик. – Я одну и все. Перед этим тоже одна была. Больше двух не советую. Очень сильная штука.

– Я буду три. – Коротко сказал я.

– Ну как хочешь. Посмотрим, что будет.

Я вытянул вторую и третью. По лицу пошло пощипывание. Ноги внезапно подкосились и стали мягкими. Я не чувствовал лица. Оно, как будто, было не мое. Его, как будто, и вовсе не было. Руки стали слабыми.

– Залечим? – спросил Алик.

– Конечно.

Он достал нам по сигарете, и мы стояли и курили у окна. Ночь была тихая и прекрасная. Только не моя. Мне она не нравилась, хоть и пришлось запомнить ее на всю жизнь.

Ноги стали дрожать. И не только у меня. Алик понял, что я смотрю на его ноги и сказал:

– Поменяло неслабо.

Я только кивнул в ответ. Глаза были уставшими, веки тяжелыми. Мне хотелось сесть быстрее. А еще лучше лечь. В комнате еле слышно играла классическая музыка, и теперь я понял, о чем говорил Алик. Это было великолепно. Я сел на диван, взял геймпад от Иксбокса и дальше нирвана. Абсолютное блаженство. Тело, будто бы, развалилось на отдельные части. Мозг работал сам по себе. Все остальные сами по себе. Ноги дрожали, немели, разъезжались. Руки вцепились в геймпад как в последнюю надежду. Глаза закатывались в экстазе. Я попытался взглотнуть, но понял, что не могу. Рот пересох, горло стояло на мертвой точке. Слюны не было совсем. Я с трудом взглотнул и услышал неприятный звук.

Мне стало спокойно. Младенец во сне менее беспечен, чем я сейчас. Я захотел есть, захотел спать и жить. Жить ради таких вот моментов, хотя час назад я хотел только умереть. Не знаю, сколько так просидел, но кажется долго, может даже часа четыре. Обычно, была одна волна эйфории, после которой шел спад и потом ничего. В этот раз волны чередовались спадами и шли одна за другой. Сбился со счета на пятой.

Я держал геймпад и думал, что вот сейчас, вот в этом состоянии я и управляю своею судьбой. Именно этим геймпадом. Именно я. А если я управляю своею судьбой, то и судьбами всех остальных. Может быть, я и есть Бог? А что если так оно и есть, но я настолько заигрался на этой игровой консоли в то, что сам создал, что не понимаю кто я, Бог или какой-то парень. Нужно подумать над этим позже. Как отпустит. Тогда все эти мысли покажутся бредом. Но сейчас это величайшая тайна, которую я смог постичь.

– Да. Неслабо тебя поменяло. – Сказал Алик. – Ложись спать.

– Нет, я на такси домой.

– Ну, давай. Завтра важный день. Я тебя наберу.

– Что за дела? – Спросил я.

– Будем расширять бизнес. – Улыбнулся Алик.

Глава 9. Крайний поцелуй.

На часах было 4:00 утра. Спать я естественно не собирался, но и сидеть на улице не было ни малейшего желания. Поднялся в квартиру, прошел в свою комнату. Вспомнил, что не снял кроссовки, снял их возле дивана и лег. Даже в ветровке мне было холодно и пришлось укутаться одеялом. Потом укутался одеялом с головой.

Я достал из кармана куртки телефон и написал сообщение: «Лена, прости меня за глупость. Все можно исправить. Давай спокойно обо всем поговорим». Отправил, но естественно, что в такое время ответа ждать не стоило.

Кончилась любовь – кончился серотонин. Кончилось действие канабинола – пришла боль. Тупая и обидная. Боль, которая затягивала душу в воронку, выматывала ее и даже не возвращала обратно. Мне стало жаль своей мечты. Жаль себя. Теперь ради чего жить? И стоит ли вообще жить? Уже почти утро. Нужно будет вставать. А зачем? Куда идти? Что делать? В этом не было ни малейшего толку. Хотелось выть. Я тихонько заскулил. Слезы закапали на подушку. Они все лились и лились. Стекали по стенкам носа и превращались в сопли, которые я судорожно сглатывал, затем жадно хватал ртом воздух и прерывисто выдыхал. Это было похоже на детскую истерику, но мысли прекратить все это, не было. Хотелось жалеть себя.

Вдруг стало легче. Стало спокойно. Какое-то необъяснимое облегчение пришло на мгновение. Я повернулся на бок. Подушка была мокрой и холодила щеку. Глаза сами закрылись, но я не мог уснуть. Руки дрожали. В теле было какое-то напряжение, избавиться от которого было невозможно. В голове что-то оборвалось. Глубокий вдох. Тишина.

Я стоял на улице около неизвестного мне дома. Было прохладно, но одежда моя была легкой: мокасины, черные брюки и любимое поло. Снег летел в лицо, но солнцезащитные очки давали возможность видеть все. Около одного из подъездов собралась немногочисленная толпа народу. Пришлось подойти ближе, чтобы понять, что же здесь происходит. Все присутствующие были мне хорошо знакомы: мама, крестная, дядя и куча других родственников. Они были мрачными и угрюмыми.

В стороне стоял дядя Миша, я поспешил к нему. Сам закурил сигареты и протянул ему. Он взял ее, покрутил в пальцах и с печальным видом посмотрел на меня.

– Что здесь происходит? – Спросил я.

– Да вот, племянник мой погиб. Связался не с теми людьми. Начал заниматься плохими вещами. И вот результат. Такой молодой. Еще бы жить да жить. – Он грустно вздохнул и опустил голову.

Ничего не понимая, я отошел в сторону и докурил, думая над тем, какой же из племянников мог погибнуть. Но никто, кроме меня, в нашей семье ни чем не промышлял. Может я чего-то не знал о родственниках? Наверное. Как и они обо мне совершенно ничего не знали.

Я подошел к толпе и начал ждать. Приехал батюшка и начал что-то рассказывать женщинам. Но всем было плевать. Кто-то обсуждал, кому же останется машина, кто-то говорил что-то о квартире, из всех сторон слышалось что-то о деньгах, о том, что получил по заслугам. Ну, если по заслугам так и не разевайте свои поганые рты на чужое, хрен вам, а не квартиры с машинами. Так похоже на моих родственников. Ярмарка лицемерия. Устроить цирк даже из похорон. Не завидую этому несчастному, которого должны хоронить.

Молодые и крепкие, но очевидно регулярно пьющие парни вынесли из машины гроб и поставили его на табуретки в центре круга собравшихся здесь. Я с интересом пытался разглядеть кто же это. И я разглядел. Это был я. Немного постаревший. Немного изменившийся. Но все тот же. На лице застыла саркастичная легкая ухмылка. Кожа была болезненно бледной, даже синюшной. Нам раздали свечи, и батюшка начал читать что-то свое.

Вдруг в толпе напротив я увидел ее. Лицо не выражало никаких эмоций, яркая помада на губах, большие черные очки. Волосы были собраны в хвост и прикрыты платком. Я бы никогда ее не узнал и не заметил, но она была чернее всех остальных. Одежда Лены лучилась мраком ада, манила и сразу же отбрасывала назад. Она была в трауре. Нет, она и была трауром.

Мое сердце стало стучать сильнее. Я попытался махнуть ей, подать любой знак, но толпа меня зажала так, что не смог даже поднять руку. Ох, уж эти родственнички, всегда они вовремя и к месту. Попробовал кричать, но в горле стоял ком, звук был сдавленным и едва слышным. Оставалось только ждать, пока люди хоть немного разойдутся.

Но Лена не стала ждать ничего. Она сняла с себя платок, отбросила его на асфальт, следом кинула очки и распустила волосы. Подошла к гробу и распахнула пиджак на моем трупе, разорвала рубашку и начала гладить грудь. Ее губы жадно впились в губы трупа. Она провела языком по щеке. Черная кофта полетела вниз, одним резким движением лифчик отправился следом. Она никогда не выглядела еще более соблазнительной. Лена легла сверху на гроб и начала еще более страстно целовать труп, оставляя следы красной помады на лице, губах, шеи, груди и постепенно спускалась к животу.

Толпа расступилась, но я не мог идти. Что бы не смотреть на неизбежное, сильным толчком ткнул себе в оба глаза. Кровь полилась по моему лицу, теплая, даже горячая, омыла мои щеки, и гул заложил уши.

Я открыл глаза. Щеки мои были мокрыми, как и подушка, а из глаз струились теплые слезы. Одеялом вытер лицо и сел на диван. Идти мне никуда не хотелось, но и спать после подобных снов тоже не было ни малейшего желания. Зажигалка чиркнула и легкие жадно втянули свежую порцию утреннего никотина. Я, молча, сидел на диване и рассматривал свои ноги. Вдруг из коридора послышался голос матери:

– Что это еще за запах? Ты слышал? Горелым воняет! – Она ворвалась в мою комнату с выражением ужаса на лице, которое моментально сменилось гневом. – Это еще что такое?! Ты куришь?! В доме?!

– Да. Люди иногда курят, а некоторые даже в домах. – Я с брезгливым видом выдохнул дым.

– Да как ты смеешь? – Возмущению матери не было предела.

– Да так вот как-то.

– Когда сам будешь зарабатывать, тогда и…

– Я и так сам зарабатываю и денег у тебя не прошу. – Перебил ее я.

– Я имею в виду, когда сам отдельно жить будешь, тогда и можешь себе позволить делать что угодно!

– Скоро. Раз ты так просишь, и раз я тебе так мешаю, то очень скоро, – ответил я и затушил сигарету.

Глава 10. Сделка с дьяволом.

С Аликом мы должны были встретиться в 12:00 и уже вместе с ним пойти к нашими новыми «деловыми партнерами». Чувствовал я себя крайне паршиво: голова гудела, руки тряслись. Пытался позавтракать, но еда не лезла, хорошо хоть кофе выпил. Из своего шкафа достал недопитую бутылку коньяка и опустошил ее в несколько глотков. Во рту остался карамельный привкус, а живот обдало приятным теплом. Голова немного прояснилась. Оставалось еще два часа времени.

Нужно было привести себя в порядок. Из зеркала на меня смотрел угрюмый парень повидавший виды и постаревший по сравнению со мной позавчерашним на пару лет. Я взял машинку для стрижки и пошел в ванную.

– Долго там не сиди. – Прокричала мать с кухни.

– Ага. Как утоплюсь, так сразу и выйду.

Я закрыл двери. Посмотрел еще раз в зеркало. Не то. Для начала новой жизни никак не сгодится. Надел насадку 3 мм, включил машинку и поднес к голове.

– Чего так смотришь? Прощай. – Подмигнул сам себе в зеркало.

Волосы посыпались в раковину. К новому образу нужно еще привыкнуть, но он точно не для новой жизни. Теперь все будет иначе. Или так же, но с меньшим вредом для себя.

Лена так и не ответила на сообщение. Ладно. С ней все ясно. В этот момент во всяком случае.

Волосы, которые собрались в раковине, я собрал и смыл в унитаз. Голову помыл под холодной водой, что бы взбодрится. Почистил зубы. Решил не бриться. Во-первых, ничего хорошего не набреешь трясущимися руками, во-вторых, на предстоящей встрече нужно было выглядеть чуть постарше, чем я был на самом деле. Переодел футболку и вышел из ванной.

– Матерь Божья, – еле слышно сказала мама, – это еще что такое? Ты сегодня решил превзойти самого себя? – показала она на мою голову.

– Именно. Уже превзошел.

– Когда тебе вообще на пары?

– На следующей неделе. – Ответил я, уже одеваясь в своей комнате.

– Поостри мне еще тут. Так и вылетишь из университета!

– В университете, а потом на работе по фаху, я точно не заработаю на отдельное жилье. Ты же с ума сойдешь со мной. – Улыбнулся я и завязал шнурки.

– Когда будешь дома? – спросила мать с суровым видом.

– Как получится. – Я захлопнул двери.

В ларьке по дороге к дому Алика я купил энергетик, что бы хоть как-то взбодрится. Его приторный вкус и резкий запах сразу напомнили мне о коньяке. Едва я допил половину банки, как живот стал крутить спазм. Тошнота подступила к горлу. Желудок стал судорожно подрагивать. Что бы уменьшить страдания организма я закурил и остановился отдохнуть. Затянувшись третий раз, почувствовал, что все. Я наклонился вниз, сигарету вынул изо рта. Струя рвоты вырвалась наружу, и в нос ударил ненавистный запах энергетика, во рту горчило от коньяка. Вторая волна. Пищевод начал болеть. Третья волна. Живот начал ныть. На губе висела нить слизи, пришлось подуть на нее, чтобы она оторвалась и упала вниз. Взбодрился весьма хорошо. Даже лучше чем ожидал. Я затянулся сигаретой и пошел дальше.

Возле дома Алика достал телефон и набрал его номер:

– Привет. Я возле подъезда. Выходи.

Через пару минут Алик вышел. Протянул мне руку и уже хотел отводить взгляд, но резко дернулся и спросил:

– А это еще что такое? Кризис среднего возраста?

– Так удобнее просто. Ничего не мешает. – Ответил я.

– Ладно. Главное, не учуди ничего странного во время встречи. А то ты в твоем нынешнем состоянии все можешь

– Конечно, нет. – Подмигнул я ему.

Ровно в 13:00 мы вошли в ресторан в центре города. Черный пол, белые шторы и салфетки. От всего этого меня начало тошнить еще сильнее. В такое время посетителей в подобных местах бывает обычно мало. В дальнем углу зала за столом сидели два типа и ели омлет с ветчиной. Тошнота заняла все свободное место в моем теле, просочилась в каждую клетку организма. Я испытывал к еде такое же отвращение, какое испытывает изнасилованная женщина к сексу. И с этим ублюдками нам придется иметь дела. Худшие дни, наверное, начались и успешно продолжаются.

– Привет, Алик. Присаживайся, дорогой. Как зовут твоего друга? – Сказал толстый бородатый парень. Парень худее и с меньшей бородой улыбнулся, и любезно показал на стул. Это были кавказцы, и это мне понравилось еще меньше.

– Муса, давай лучше сразу к делу. У нас мало времени. – Алик разыгрывал комедию «Деловая колбаса», он часто любил так вести себя в делах.

– И даже не поедите с нами?

– Нет. – Сказал коротко я.

– К делу так к делу. – Ответил худой парень. – У нас есть канал поставки товара. Надежный канал, но в вашем городе еще не налажен рынок сбыта. Вас рекомендовали нам как людей надежных и рассудительных. Вы никогда не договаривались с полицией, не платили им и не попадались. Нам нужны такие друзья.

– Если рекомендовали, то очевидно, что наша работа не так уж и незаметна. – Вставил я.

– Это не важно, – продолжил он, – нас все устраивает. С вас требуется то, что и всегда: находите того, кто продает в розницу, и отдаете ему часть товара. Прибыль не запредельная конечно, но на икру с шампанским будет хватать. Работать придется много. Ваша доля двадцать процентов.

– А можно озвучит реальную сумму? – Спросил я.

– От тысячи долларов в неделю. – Сказал худой.

– Не мелочись, – возразил толстяк, – может и больше. Все зависит от того, как пойдут дела. Но минимум вам всегда гарантирован.

– По рукам. – Ответил я.

Все поднялись из-за стола и пожали по очереди руки друг другу.

Уже на выходе Алик схватил меня за плече и сказал:

– Как ты их! Мы станем богатыми. Наконец-то! – Он удивленно посмотрел на меня. – А ты хоть в курсе, что мы продаем?

– Нет.

– Порошок.

– Отлично. – Ответил я.

– И не спросишь какой?

– Мне все равно, лишь бы это приносило деньги. А принципы, которые у меня были в школе, можешь оставить себе на память. – Я достал пару сигарет из пачки. Тошнота сменилась эйфорией и предвкушением легких денег. Не таких уж и легких, но ради таких сумм стоило потеть и рисковать.

Глава 11. Без души.

Пришлось явиться в университет. Не то чтобы мне хотелось учиться, или даже находится в этом храме науки, нужно было написать заявление на отчисление по собственному желанию и увидеть ее. С Деканом разговор вышел коротким, но крайне содержательным:

– Так ты все-таки решил уйти? Еще и по собственному желанию. – Удивленно посмотрел он на меня.

– Да. Не хочу учиться. Пока. Нужно поработать.

– Да ты хоть представляешь, как это работать? Это тебе не пару страниц прочесть и рассказать. Это нужно вкалывать каждый день. – Он перешел на повышенный тон. – Ничего. Поработаешь грузчиком, сам все потом поймешь и будешь жалеть, но будет поздно.

– Чтобы узнать буду жалеть или нет, нужно попробовать. – Подмигнул я декану.

– Ладно. Если ты так сильно хочешь, то вот тебе обходной лист, документы заберешь завтра. – Он подписал заявление и отложит в сторону. – Все. Можешь идти. Пройдешь и подпишешь все по списку в обходном.

– Спасибо. До свидания. – Сказал я.

Наверное, это был единственный случай в истории университета, когда человек сам, по собственной воле, уходил с такой шикарной специальности. Все восприняли это как шутку, а потом с ужасом смотрели на меня. А я в свою очередь думал, что они ненормальные. Шесть лет зубрежки, бессонных ночей, потраченных нервов, потерянных лучших моментов молодости. Дни и ночи напролет сидеть в анатомическом зале или морге над трупами, ковыряться в них, смотреть на гнилое человеческое мясо и мнить себя гением, будущей надеждой медицины, вдыхать пары формалина до головокружения, до головной боли. Ради чего? Ради куска бумаги гордо именуемого «диплом». Но и на этом не все. Потом еще два года интернатуры, в которой придется несладко. Помешанные пациенты, которым ты всегда должен и обязан, несмотря на свою мизерную зарплату. И если твои родители не врачи или не преподаватели медицинского вуза, то о престижной должности можешь забыть, будь ты хоть трижды Пирогов или Павлов. Смысл этого всего? Его нет. Стереотипное мышление о том, что некоторые профессии лучше потому, что они были почитаемы лет сто назад.