Текст книги "Медная долина"

Медная долина
Вадим Сепия

© Вадим Сепия, 2024

ISBN 978-5-0053-4621-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Железные кривые крыши, трубный пар, трубный запах. Гул заводов и визг рабочих сирен проносятся эхом по кирпичным стенам узких улиц. Каждый день здесь ночь. Солнце светит лишь за мегаполисом, в мелких деревнях и городках. Там все иначе – деревья небоскрёбы, грибные детские домики для игр. Асфальт сменяется свежей травой под ногами. Её укладывают под собой босые стопы эльфийских девушек.

Шумные рынки бетонных районов – мерзко влажные, то ли от туманных миражей вечных коридоров, то ли от кислотный дождей. Последние не вредят коже местных, так говорят по телевидению, но на деле все иначе. И так говорит начальство. Ты не работаешь – ты не ешь, ты не выполняешь правила – ты не видишь свободы и света, даже такого тусклого.

Торгаши стараются походить на иногородних, своих хозяев. Плащи и куртки черной и серой кожи заменены на пиджаки и брюки, ботинки на остроносые туфли, ушные серьги на замазанные дыры. Демократия обещает равенство для всех, звезды эстрад выбиваются из черни в элиту, вселяя надежду в молодых эльфов-работяг. От этого их песни – маяк, их фильмы – свод законов.

Дороги – вены города. Автомобиль демонстрирует статус владельца, давя завистью встречные, и восхищая пеших. Лица водителей чисты, не тронуты иглами и ржавым пирсингом. Они невозмутимы и надменны. Рука вцепилась в руль обвитый прохладной, приятной кожей, демонстрируя на запястье механические часы иногородних мастеров. Несмотря на все радости жизни элиты, у большинства нет времени на счастье. Они не знают голода и безработицы, но под вездесущим давлением и напряжением. Ведь над старшими всегда есть руководители, над теми директора, над теми владельцы, над теми государство. Беспощадная иерархия пожирает слабых, переваривает их, выбрасывая на те самые улочки Элантриля. И дело тут не в системе, а в самих её обитателях. Сострадание и любовь к ближнему – погибли вместе с последним храмом, перестроенным в технический институт. Произошедшее помнится лишь в байках местных пабов, когда аромат листвы окончательно впитался в сталь.

Красота и молодость – спутник эльфа до конца. Бездомные и истощенные не обделены прекрасными нотками, сквозь вонь и сажу на одежде. Истинную природу не скрыть даже под мором и голодом. Увы, но кому она нужна?

Массы создавали иллюзию вечного двигателя, где шестерёнки – это эльфы, плетущие в свои мелкие норки, знаменуя окончание рабочего дня. Большой выпуклый экран, над головами, освещал важные события в черно – белом цвете. Монотонный голос диктора забирал на себя львиную долю внимания жителей, не все могли позволить себе телевизор на кухне. Ведущий освещал положение дел, зачастую, похвалив трудовое рвение рабочих – плавно переходил к негативным сторонам жизни в районах. Сегодня техническая часть муравейника строго внимательна к его словам. Столпотворение поселенцев с поднятыми головами дожидались вечерних новостей. Один из эльфов забрался выше всех и поднял руку. Все как по команде притихли, из уст экрана прозвучало:

«В техническом районе, сегодня утром был задержан юный гражданин студенты института Альфар Кир, за нападение на сотрудника полиции. В восемь утра офицер Раль навестил семью Кира по подозрению в причастности их сына к экстремистской деятельности. После выдвинутых им предположения, о связи Кира с террористами, гражданин напал на полицейского с ножом, нанеся несколько колотых ран в область сонной артерии. К счастью, рядом оказались другие служители правопорядка и задержали нарушителя. Офицер Раль лежит в больнице, его состояние– тяжёлое. На данный момент сам преступник – Альфар Кир находится в тюрьме и ожидает суда. Предварительное наказание для юноши – шестьдесят лет лишения свободы. Напомним, что это первый за сорок пять лет случай подобных правонарушений в данном районе…»

– Мой знакомый говорит, что ничего плохого парень ему не сделал, а он живёт с Кирами по соседству, – пробормотал в толпе зритель.

– И за что тогда его связали? За плохие отметки в институте?! – сказала стоящая рядом женщина.

– Вы что не слышали? Он-террорист. Этого вам недостаточно? – послышалось из толпы, – Шестьдесят лет… Маловато будет, великодушию тут не место.

Заставка на экране сменилась другой, и толпа продолжила движение все в том же темпе, очищая улицу.

Серые, огромные шестерёнки и пружины сплетаются в вечном танце, ведомые однотипным движением в башенные часы. Они всевидящее око города. Его звук, каждым утром и вечером – гимн государству и времени. Точны и беспристрастны. Стрелками гонят городских в едином ритме. Это больше, чем механизм, это символ жизни и смерти, дня и ночи, труда и отдыха.

Глава 1

Часы пробили восемь. Вешалки ресторанного гардероба покрылись приличной, на первый взгляд, дешёвой одеждой из однотонных плащей, пиджаков, курток и шляп. Официантки жужжали, как пчелки над праздничным столом. Бережно обхаживая его, показательно задрав подбородки. Забавно стараясь держать осанку на женственном уровне. Каждая подобрана подстать другой как на заказ. Это место —элитное заведение в Центральном районе. Ужинать в «Скорой весне» по статусу обыденно для политиков и медиа – представителей, директоров и руководителей, зажиточных торгашей или просто экономных эльфов. Но сегодня все проще. Один из отделов полиции города провожает на заслуженный отдых лучшего из своих представителей. Гости на месте. Они очень голодны и стол накрыт точно в срок. Время приступать. Рабочий день закончился час назад. Все мысли о нем можно гнать прочь и расслабиться.

Гости рассаживаются, не унимая рыночный гул, хихикают, спорят, кидаются колкими фразочками друг в друга. Кто шутя, а кто со зла, не разобрать. Они ведь коллеги. Как и везде, отношения у всех поверхностны в стенах организаций – на лицах маски. Девушек не так много. Но кто есть, не остались без внимания наиболее чутких и неженатых господ.

– Позволь мне присесть рядом, – сказал приглашённый. Сверля своим стеклянным левым глазом висок предполагаемого собеседника. И со старческой грацией занял свое место.

– Вы ведь не ждёте моего одобрения, – ответил тот.

– Сколько мы не виделись Хольт? – продолжил одноглазый, – Три недели или две, ты же сегодня был в отделе, почему не посетил тестя?

– Отчёты, капитан Шерф, отчеты, – обречённо пробормотал Хольт.

– Ты валялся в больнице столько времени и не мог заполнить нужные бумаги? – сказал капитан, оглядываясь по сторонам. Стараясь привлечь внимание соседей. Но ответа не последовало.

– Как твоя рука? – спросил он. Рассматривая правую руку Хольта.

Механическая конструкция от локтя до кончиков пальцев, стальными щупальцами впилась под кожу через недавно кровоточащие раны. Она напоминала перчатку, криво выполняющую функцию травмированной конечности. Когда пальцы, не спеша брали нож: экзо протез работал как единый механизм пытаясь выдавить из себя повадки здоровой руки. Получалось плохо. Нож то не фиксировался в одном положении, то выпадал вовсе.

– Она – главная причина того, что отчёты все ещё не готовы, – с сожалением ответил тот, зачесав чёрные, средней длинны волосы назад, оголив вспотевший лоб. – Привыкну ли я к ней – не знаю. Но с сухожилиями совсем все плохо, если верить докторам.

– Может мне переговорить с главным врачом… с этим… Как там его… Брутель… Мутель…

– Шруфель, – поправил его Хольт.

– Точно. Направим тебя к лучшим хирургам или же пусть найдёт тебе новую перчатку, – заботливо заявил Шерф.

– Спасибо, но я как-нибудь привыкну к этой. Не хочу, чтобы во мне снова ковырялись как… как…

– Как в бочке с мусором? – спросил капитан, прищурив глаз.

Хольт кивнул, впервые встретив на себе взгляд собеседника.

Шум угасал. Серая масса одеяний и личностей, как и сам зал, неожиданно осветились в едва видимые, редкие огоньки цвета радуги. Пытаясь направить настроение гостей в нужное русло. Лишь одно место ожидало своего владельца во главе стола. И тот явился.

Не спеша, ковыляя в чёрном девственном пиджаке, чеканя шаг железной подковой кожаных бордовых туфель. К столу подошёл статный эльф со светлыми бакенбардами. Прилизанными назад волосами – скрывающими лысину на затылке. Размером с прикроватные часы. Он довольно осмотрел гостей. Прикрыл бесцветные глаза жилистой ладонью, скрываясь от праздничных огоньков, которые блуждали по залу, мимолетно слепившие его. Это капитан Фошель Бак. И сегодня он уходит на заслуженный отдых.

– Кхм. Как мне радостно видеть вас всех здесь, – начал он свою речь, – Но скоро я буду ещё счастливее, потому как не встречусь с вами вовсе.

Гости неловко переглянулись.

– Если же серьёзно, – продолжил отставной капитан, – Я никогда не думал, что этот день наступит. Сто двадцать лет, я отдал этой работе. И только сейчас понимаю, что не зря. Я познакомился с чудесным эльфами. Рисковал жизнью защищая государство и мой город бок о бок с ними. Это казалось вечным. И вот…, – Фошель Бак достал из внутреннего кармана бумагу. Надел очки и, бегая глазами по тексту, наконец, прочел:

– По выслуги лет ваша служба подошла к концу. Государством вам выделены средства на покупку жилья. И право на жительство в Зелёной долине. Вечная благодарность и вечная слава защитникам правопорядка!

Все аплодировали. Сам виновник торжества засмеялся. Глаза его светились ярче праздничных огоньков, слезы пробирались через них. Минуту рукоплескание владело заведением. Затем капитан Бак встряхнул бутыль шампанского. Полились напитки по краям стаканов полицейских. Строгие официантки в миг покрыли стол горячими, травяными блюдами. Господин Фошель дал отмажь музыкантам. От чего пища уплеталась под ненавязчивый джаз уличных талантов и бесед присутствующих. Вся угрюмость и бесцветность будней этого города, волшебством атмосферы «Скорой весны», прогоняется прочь в этот вечер.

21:00 «Скорая весна»

Сотрудницы вьются в медленном танце, изображая веселье, последовавшее от шуток своих ухажеров. Хольт пересёк танцевальный зал. Попутно поперхнувшись зависшым столпом алкогольной вони, сопровождающей танцоров. Спеша, наконец, осесть в укромном уголке. Он помостился в дорогом кресле, которое услужливо принимало любое положение тела. Шея легла на мягкую обивку спинки стула. Нога на ногу. Глаза закрылись.

Так мало времени лейтенант проводил в подобных местах, что перебирал эти немногие воспоминания в мыслях. Комфорт и роскошь кружит голову. Мужчины – посетители предстали настоящими джентльменами. Скудные на палитру пиджаки. Чёрные цилиндры и шляпы, полосатые жилеты, высокий воротник и туфли редкой кожи. Женщины подчёркивают свою фигуристость и миниатюрность – корсетами. Игривость – яркими бантами и причудливыми шляпками. Всё это настолько строго, что в точку отражает состояние всего вокруг. Как и душу Виста Хольта.

Запах свежего, паленного, вишневого табака подобрался к носу, и прогнал все его мысли. Ободрил ум, слегка помутненный красным вином, предупреждая появление старого знакомого.

– Зять, мой дорогой зять, – бодро начал Шерф, поглаживая раздирающее рубаху пузо.

– Не стоит вам меня так называть, – перебил вежливо лейтенант.

– Молчать, – ответил тот – Не будь таким, а то начинаешь меня раздражать. Раньше, мы вместе собирали по частям твою ржавую ласточку, звеня бокалами в моем гараже. Ловили негодяев, воров, чистили город от уличной грязи, отмечая каждый успех знатной попойкой, а неудачу… грустной… попойкой…

– Времена тогда были другими, капитан, – ответил Хольт.

Шерф опустил веки, а уголки рта потянулись к полу. Он присел напротив, поставил полупустой стакан с виски на стол. Судорожно взъерошил остатки волос и наклонился к лейтенанту.

– Думаешь она мне пишет, Хольт? – пробормотал он, – Так же, как и тебе. Думаешь я знаю, что с ней? Где она? Думаешь, я спокойно сплю по ночам? Единственное, что напоминает мне о Ниле, это её пустая комната и… ты. Так что будь добр, не отворачивайся и ты от меня.

– Никогда бы и не подумал об этом, – ответил Хольт.

– У меня есть план, – воодушевленно сказал Шерф, доставая из серебряного портсигара очередную сигарету, – Завтра в отделе, я посвящу тебя в курс одного дела. Я все решил. Мы вытащим тебя отсюда, слышишь?

– Вытащим? – переспросил собеседник, – О чем ты говоришь?

Возле столика, в углу появился силуэт и бросил крупную тень на собеседников. Капитан Фошель Бак не скрывал своего хорошего настроения, несмотря на всю серьёзность и самоотдачу в рабочее время.

– Господа, – начал он, – Прошу вас, отдыхайте как в последний раз, – любезный капитан подозвал официантку и жестом заказал виски, – Ведь больше вы меня не увидите. Забудете мое присутствие, мой голос, мою надоедливую надменную натуру. Я знаю, меня тут ненавидит половина зала. Мне же плевать на них. Они останутся здесь, а я нет, – он забрал открытую бутылку с подноса официанта и подлил жгучего в стакан Шерфа.

– Бросьте Фошель, – сказал он, наблюдая за налитием, – Если вас за что-то и ненавидят, то только из-за неудачной, кривой рожи.

– Ха, остроумный мой капитан Шерф. Я никогда не был идеалом эльфийской красоты. Возможно, поэтому у меня нет чудесный детей, которые сейчас пахали бы на текстильной фабрике и шили роскошную одежду для господ Зелёной, Алмазной, Морской долин. Или сколько их там, ещё, – сказал Бак, – Но скоро узнаю, может даже пришлю оттуда открытку, – он обратил внимание на руку Хольта, – Вот, так дела парень, твою руку неплохо изрешетили. Как так вышло? Самое время и место для подобных бесед. Мне же нужно знать, от чего на тебя все презренно тычат пальцами.

– Это моя вина, – признался, нехотя, Хольт, – Я раскрыл себя слишком рано и завалил задание. Мне чудом удалось выжить. Работа под прикрытием, явно не моё.

– А я всегда говорил – никого не стоит брать на работу по знакомству! – засмеялся Фошель, указывая кивком на Шерфа, – Шучу парень, – обратился он к лейтенанту, – Когда-нибудь, ты будешь также уходить с этого дна, в этом заведении, с этими же гостями. С билетом в будущее в кармане накрахмаленной рабахи. Если только… Не будешь работать под прикрытием!

Капитаны веселились, похлопывая лейтенанта по плечу. Хольт закатил глаза, взял в руки липкий стакан Шерфа и прикончил содержимое. Он поддался стыду, вперемешку с позорной жалостью к себе. Такие матерые профессионалы насмехаются над ним, как над мальцом, который не добежал до туалетной комнатыв минуту опасности, пусть и невсерьёз. А ведь когда-то, молодой парень считался самородком среди полицейских. О нем упоминали в обрывках бульварной прессы, дослужился от патрульного до следователя менее чем за двадцать лет. Весь эльфийских мир благословлял каждое его решение, каждое его действие, а фортуна вела за руку. Сейчас нет тех огней маяка, в конце пути карьеры, к которым он безмятежно шёл. Нет стремления внутри, желания, вдохновения. Всё пропало вслед за Нилой.

23:27

Механизм раздражающе зажевывает шестерни. Замок, с привычным трудом, наконец щёлкнул. На ощупь Хольт включил свет. Голые лампы осветили блеклую квартиру. Шапка упала на пол вместе с пальто, но поднимать их уже не было ни сил, ни желания. Лейтенант пнул обувь в угол. Ощутил босыми ногами холодный кафель, тело пробрали мурашки. То ли он забыл закрыть окно перед уходом, то ли зима скоро прогонит осень. О чем частенько напоминает режущий кожу прохладный, уличный ветер.

«Необходимо смазать экзо-протез» – крутил он в голове. Выставляя эту мысль поверх пьяных, сводящих с толку. Ванная комната отдавала ржавчиной и медным оттенком. Хольт достал масло из новой деревянной тумбочки, до сих пор пробивающую запахом свежего материала, и смазал механизмы устройства. Попутно шевеля пальцами, стараясь привыкнуть к непривычному, медленном ритму скованных движений. Лейтенант снял кожаную кобуру с вешалки около душа. Он забыл ее здесь сегодня утром, после очередной обработки. Непростительно для следователя. Аккуратно достал двуствольный гравированный инициалами «Вист Хольт» —револьвер серебряного оттенка стали и сжал его неполноценной рукой. Сила настолько разнилась с его представлением на деле, что стрелять с прошлым мастерством казалось, сомнительным делом.

Ступор лейтенанта оборвал будильник. Хозяин вздрогнул, так и не вспомнив от чего он заведён именно на полночь. Алкоголь берет свое. Вист пьет не часто, особенно в таких количествах. Никогда не любил такого состояния – толком не сосредоточиться на мыслях. Зависть к счастью мистера Фошеля затмилась равнодушием, это и есть положительная сторона попойки, которую он нашёл. Зелёная долина, Алмазная долина и тому подобное. Всё это не имело значения, когда веки падали и привкус будничных дней прятался под покрывалом сна.

09:13 Отдел полиции «Центрального района».

– В подсобных помещениях крысы. Это в целом нарушение санитарных норм. Они переносчики многих заболеваний, мистер Шерф Голм, – продолжая загибать пальцы говорить эльф в строгом костюме. Поблескивая новеньким позолоченным моноклем, – Не говоря уже о том, что от половины ваших сотрудников фанит алкоголем.

Шерф смотрит из -под лобья на двух проверяющих, ритмично покачиваясь в кожаном кресле. Бумаги одно дело падают к нему на стол с красными, жирными пометками на полях. От не менее назойливой напарницы своего гостя.

– Также, моя коллега заметила несоответствие с правилами заполнения документации, и это ваши бумаги, – продолжал пиджак, – Вы – на данный момент здесь начальник, и за эти замечания, отвечать именно вам.

– Я думаю это… – капитан вальяжно достаёт плотный конверт из тумбочки, протягивая гостям, – Поможет нам решить ряд проблем. К тому же я, временный глава отдела, смиренно надеюсь на ваше понимание господа.

– Вы занижаете ежедневные зарплаты личному составу капитан, – включилась в разговор женщина. На вид средних лет, с редкой для эльфиек желтизной в зубах, и непропорциональным лицом. Зато элегантная одежка в виде длинного чёрного платья с вырезом, и чулках в сетку, подчеркивали в ней природную сексуальность. А это декольте… Шерф не сводит с него глаз. Что очевидно выводит её спутника из себя, – Не выплачиваете квартальные премии. За положенные полицейским надбавки, я вообще молчу. На что уходит государственное финансирование? И это в самой главной цитадели порядка Элантриля, мистер Голм. Ответьте, если не секрет? – закончила леди.

– Поверьте мне, – привстал Шерф, – Здесь достаточно ответов, – указывая гостям на толстый конверт. Который тут же бесцеремонно прибрал во внутренний карман проверяющий.

– Мы высоко ценим вашу озабоченность проблемами, капитан. Надеемся, что в следующий раз мы с таким не столкнемся. Посетители пошли к выходу из кабинета.

– В любом случае, я бы не отказался от вашей компании в ближайшем будущем, – улыбнулся Шерф, подмигивая гостье. Та сделала вид, что не замечает сиего жеста. Что не скажешь о покрасневшем от негодования эльфе.

Проверяющие покинули кабинет, показательно хлопнув дверью. Поднимая тем самым облако пыли, осевшую пыльцой на дорогой, но старенькой мебели. Которая радовала своей роскошью прошлые поколения директоров. Сегодня же её эксклюзивность не разглядеть за волнами порезов и потертостей.

Капитан взял чашку остывшего кофе и подошёл к окну. Вид обнажился на снующих по пешеходным переходам души. Центр города. Главная площадь разбита на закаулки, магазины, кафе, рестораны, метро и мост. Последний – это вишенка на торте. Он пересекал всю местность, время от времени беспокоят гулом паровоза окна и витрины. Его остановки забиты гражданами до полуночи. День рабочих начинается и кончается на рельсах. От станции до станции. Дальше только вечерние новости, прохладные постели и любимые рядом. Которые завтра проделают тот же путь, что и сегодня.

Без исключения это касалось и отдел полиции Шерфа Голма. Каждый следователь рылся в завале отчётов на третьем этаже. Патрульные и рангом пониже совещались на втором. Группа быстрого реагирования и технический персонал, устраивали посиделки на первом. Если убрать вывеску «Центральный отдел полиции», вместе с гербом в виде орла, поймавшего змею в траве, на входной двери, то обшарпанная казарма воссоединится со своими молчаливыми, кирпичными братьями – близнецами по улицам. Смиренно вдыхающих паровозный пар, дым переработок и запах опадающих листьев. Несчастные хозяева последних, словно перестали бороться за свое существование. Проиграв в неравной схватке с последствиями механической революции.

Раздался стук в кабинет.

– Я принёс отчёты, капитан, – сказал глухо за дверью Хольт.

– Давай входи, – ответил Шерф, продолжая любоваться видом. Лейтенант кинул бумаги на стол и присел напротив начальника, удобно устроившись в кресле.

– Наконец-то, – сказал Голм. – Сколько же мне приходилось находить отговорок, чтобы тебя прикрыть. Меня затаскал мэр, из-за твоего приключения в той шайке по администрации.

– Здесь не все капитан, – сказал Вист, – Печатная машинка сломалась во время работы. Я не успел напечатать их до конца.

– Какая она уже по счёту за последние полгода? – спросил Шерф, потирая веки.

– Третья. С техникой я не в ладах, капитан, – ответил Хольт.

Начальник подошёл к столу, брезгливо перебирая свои бумаги. Лейтенант безучастно осматривал кабинет, в надежде найти что-нибудь новое. Здесь не поменялось ничего, спустя нескольких десятков лет. Хольт все ещё помнил его первозданный вид, как только его нога ступила на порог полицейского участка. В этом кабинете его приняли на стажировку, повысили в звании, объявили выговор, вручили награду «Следователь года» – за задержание ректора железнодорожного института – изменника государства. Тот старый, больной эльф подначивал молодёжь выступать против, якобы, полицейского произвола. Дело дошло до кровопролития на улицах. На деле же он оказался психически нездоровым пациентом клиники. В итоге сгинув там, вскрыв себе паховую артерию.

– Вот. Нашёл, – сказал Шерф, отдав толстую папку лейтенанту, – Тебе надо будет разобраться с одним делом. Ничего сложного. На первый взгляд.

Капитан подвинулся ближе к Хольту.

– Ты ведь слышал о недавнем инциденте? – спросил Шерф.

– Вы имеете ввиду о нападении на офицера Раля Шурта? О нем знают все.

– Это уже радует.

– Нападающий ведь задержан капитан, и ожидает суда, насколько я знаю, – сказал Хольт, – Или же речь идёт о его связях с экстремистами?

– В точку, – подметил тот, – Времена сейчас не простые. Граждане уже не ценят должного им внимания со стороны государства. В особенности молодое поколение. Каждые двадцать лет находятся умники, мечтающие изменить мир. Но в итоге, мир всегда меняет их.

– Не хочу утопать в философских рассуждения, капитан. – сказал Хольт, – Но разве это не хлеб специальных служб?

– Ты прав. Но я выбил это дело для нашего участка не просто так, – взгляд Шерфа смотрел сквозь. Лицо побледнело. Лейтенант понимал, к чему он ведёт, ещё с того момента, как он выронил ту самую фразу в «Скорой весне». И он повторил её вновь: – Я вытащу тебя отсюда. Так или иначе.

– Чтобы я нашёл Нилу…, – закончил фразу Вист, – Это невозможно. Из Элантриля для меня только один выход – это выслуга или побег.

– Нет. Дослушай меня зять, – перехватил Шерф, – Если ты найдёшь организатора той шайки, с которой связан псих – Альфар Кир, ты получишь разрешение покинуть город на полгода Хольт. Выйди на него. Всё остальное сделают специальные службы. Это все.

– Я завалил последнее задание, – сказал Хольт, – Учитывая моё состояние здоровья. Функциональность моей руки – я даже в руках дерринджер не удержу, не то чтобы револьвер… Я к тому веду, мне не поручили бы это дело, вот так. Даже с твоей помощью. Скорее поручили разогнать шайку наркоманов из какого-нибудь подъезда в спальном районе, которые мешают местным спать отвратным пением.

– Ты прав. Будешь напарником лейтенанта Клэя Брута, – сказал капитан, – Операция строго на нем. Ты помощник. Учитывая твой опыт в подобных делах. Можешь поделиться опытом с молодым дарованием.

Хольт приподнял брови. Клэй Брут. Когда в курилке речь случайно заходит о нем, все предпочитают сменить тему. Револьвер Клэя блестит ярче остальных. Его рубашка белее, а жилет не имеет копий. У него нет друзей, также как и сомнений в том, что он лучший в любом деле и в этой игре. Когда Клэя ставят всем в пример, Клэй не ставит на одну ступень с собой никого рядом. Если кому – то понадобится помощь, он никогда не обратится к Клэю Бруту, чтобы не стать униженным его осуждающим за свою беспомощность взглядом. Перекинуться словом с Клэем Брутом, означало получить в ответ нечто такое пренебрежительное и острое, что сгодилось бы для шитья его очередных эксклюзивных вещичек: ремешков, поясов, перчаток, подтяжек с инициалами «Клэй Брут», выполненными в стиле эксклюзивного каллиграфического почерка. Лейтенант Вист старался обходить одаренного, молодого следователя стороной. И ему это удавалось, до сегодняшнего дня.

– Это уже слишком капитан, – сказал Хольт, взволнованно вскочив с кресла.

– Я все понимаю. Можешь ничего не говорить, – сказал Шерф, – Сделай это ради Нилы. Ради меня. Ради чего угодно. Сделай… Прошу тебя.

Они застыли друг напротив друга. Тиканье напольных деревянных часов поторапливали решение лейтенанта. И дело здесь не в Клэе Бруте. Вист понимал, что он не способен отказать. Причиной паузы был лишь страх. Боязнь, что снова наступило время, когда ему снова придётся гнаться за призраком своей возлюбленной. Воспоминания о которой, он так тщательно хоронил. С тех пор, как она села на паровоз, идущий в Зелёную долину, вытирая прощальные слезы бархатным платком, обещая скорую встречу.

Хольт забрал папку со стола капитана и покинул кабинет. Он пробирался через сотрудников, игнорируя их приветствия. Схватил пальто со своего стула твидовой серой ткани. Сбежал по лестнице и, наконец, распахнул входные двери. Глубоко вдохнул промышленный воздух в свои легкие, пытаясь им расчистить последствия урагана в своей голове.

– Мистер Хольт. Прошу в машину, у нас много работы, – сказал высокий, худощавый парень, опершись о копот новенького Дабла серии Е. С его блеском мог соревноваться лишь блеск его напомаденных волос.

– Клэй. Ты ждал меня? – спросил Вист, осматривая паромобиль.

– Я надеюсь, ты изучил суть дела. Но судя по печати на папке, нет, – сказал Брут, кивнув на пассажирское место, – Благо, я знаю все необходимое. А ты, как помощник, следуй моим инструкциям и приказам, – машина завелась и тронулась с места.

– Хотелось бы кое-что прояснить денди – мальчик, – сказал лейтенант.

– Послушай, – перебил Клэй, – Со мной не нужно дружить, прогуливаться, пить пиво по вечерам и смотреть вечернее шоу. Ты делаешь, что я говорю. Мы выполняем задание. Опрашиваем свидетелей. Потерпевших. Выходим на преступника. И уезжаем в закат, навеки расставшись.

– Вот так просто? – сказал Хольт.

– Вот так просто. Без стрельбы, жертв и ранений. Как я вижу, ты без этого не можешь, – ответил тот, посмотрев на руку лейтенанта.

Хольт закипел. Вот он, сейчас, выдавит из себя все, что думает о выскочке. Но мысли о будущих перспективах захватили все его внимание и утолили жажду. Необходимо не подвести Шерфа, так или иначе. В спорах победителей нет.

– Мне плевать на твоё мнение Клэй, – ответил Хольт.

На этот раз Брут промолчал. Они продолжили путь к месту назначения, о котором знал только Клэй.

10:55 Двенадцатый переулок; Ткацкий район Элантриля.

Дабл припарковался у мощенной обочины. Клэй шелестел бумагами, опечатанной папки. Хольт наблюдал, как по дороге спешно бродят горожане. В ожидании, окутавшись в зимние вещи. Их лица не разглядеть под туманной простыней, нависшей над районом. Свет фонарных столбов вдоль трассы тускнеет наряду с ними. Сейчас утро, но небо не собирается открываться для них в своей наготе.

– У нас три зацепки, – сказал Клэй, – Альфар Кир – убийца. Ожидающий суда в «Вечной цитадели». Офицер Раль Шурт – жертва в клинике «Спаситель». И студентка Технического института, по совместительству подруга Кира, Талия Нара. Проживающая в двенадцатом переулке седьмой квартиры, – он показал пальцем в сторону проулка, – За пару часов до происшествия их видели вместе.

– Я пообщаюсь с ней, – сказал Хольт. Отстегнув ремень, вышел наружу.

– Опрос Раля на мне. Затем, когда узнаем больше, прижмем мальца в его новом доме, – сказал Клэй, – В два часа у «Цитадели» Хольт. Не задерживайся.

– Зачем тебе офицер? – спросил лейтенант, – Он—жертва Кира. Его дело закрыто.

– Думай головой, Вист. Если ты думаешь, что это дело проще, чем работа под прикрытием, то сдай удостоверение, – сказал Клэй Брут. И тронулся с места.

– Придурок, – сказал с выдохом Хольт, застегнув пальто и выйдя в сторону седьмой квартиры.

Улица смогла уместить всю жизнь и быт местных в одной точке: По обе стороны уродливо выпирают балконы. Сушится одежда; кто-то курит, стоя на них в полосатой майке с пятном завтрака на белой ткани. Кто-то обсуждает новостные события с соседями, напротив попивая кофе; В детских дворах мамочки гуляют с детьми. Напротив, спит бомж под лавкой, на ней его подруга; Прекрасные эльфийки у аптеки торгуют своим телом. Любого возраста, любого вкуса, но неопрятного вида; Вонь свалки надолго впиталась в стены проулка. Куча мусора, состояла из остатков утренней и вчерашней пищи, вперемешку с рваными, переполненными пакетами разного содержания, истощая кислый запах, пробиваясь прямиком в носовые пазухи. Что в общем не мешало ей находится в эпицентре.

Звонок не работал. Назойливый стук заставил жителей седьмой квартиры начать шевеление. Лениво шеркая по полу, блондинка средних лет открыла дверь. Душный запах ринулся на Хольта. Она стояла в потасканном халате, прищуренными глазами, осматривая посетителя.

– Я сейчас не принимаю. Уходите, – сказала женщина.

– Меня вы примите. Я из центрального отдела полиции, – ответил Вист, – Лейтенант Вист Хольт, младший следователь, – он показал удостоверение, – Здесь проживает Талия Нара?

– Да, – ответила невольно хозяйка, провожая следователя внутрь, – Вешайте пальто сюда офицер, чай, кофе, простой воды?

– Нет. Благодарю за гостеприимство, как вас зовут? – спросил Хольт.

– С вами опасно быть не гостеприимной офицер, моё имя Элия Нара, я мать Талии.

Вешалка завалена бушлатами, комбинезонами в мазуте, свитерами, и напрочь лишена женственных одеяний. Такого не увидишь в центре города или по телевидению. Женщины стремились подчёркивать свое эльфийское происхождение не только на улицах, но и дома. Порой перегибая палку, выставляя все свои прелести напоказ. Это порекалось обществом, если они не звезды музыки, реалити-шоу или ночных программ. Элия указала на дверь в коридоре, в которой отсутствовали замок с ручкой. Она покрыта бесцветными обоями, скрывая свою старость и шрамы, как и вся квартира.