Текст книги "Третья сила"

– Пройдемся вдоль центральной аллеи – и на выход, – сказал Виноградов, сдержанно зевнув. – Завтра доложим в отдел, пусть сами разбираются.

Звук шагов по гравию гулко разносился вокруг. Глаза уже привыкли к темноте и, несмотря на полное отсутствие источников света, прекрасно различали окружающий однообразный пейзаж. Деревья подступали к тропинке практически вплотную, развесив над нею свои черные кроны, листья которых ласково перебирал ветер. Николай прислушался: что-то стремительно прошелестело позади, словно крупная птица перепорхнула с ветки на ветку; позвоночника коснулся предательский холодок. В тот же миг краем сумеречного зрения он успел разглядеть, как в нескольких сантиметрах над аллеей скользит нечто невидимое, но осязаемое, похожее на сгусток воздуха, рассекающего перед собой пространство с тонким пронзительным свистом.

– Щит! – успел выкрикнуть Алексей, когда внезапно налетевший из ниоткуда вихрь толкнул его в спину и сшиб с ног.

Николай опомнился лишь через несколько мгновений, внезапно осознав, что, расслабившись, уже давно не держит над напарником «пыльного шлема», более того, он вообще забыл о какой-либо защите. Выставив перед собой руки, Дениченко направил к кончикам пальцев энергетический поток, стараясь сплести хоть какой-то защитный знак, но было уже поздно: упругая волна ветра подняла с земли горсть песка и швырнула ему в лицо. Боль резанула глаза, рефлекторно Николай закрыл веки ладонями, и остатки собственной неизрасходованной энергии, которую он так и не успел воплотить в защитное заклинание, вспышкой пронзили его сознание. Виски будто бы сковал раскаленный обруч, перед глазами поплыли разноцветные круги.

Тем временем его напарник поднялся на ноги и наспех создал «зеркало» – простейший знак, отражающий вовне любое воздействие ментального характера. Он ощутил, как мечущийся вокруг дух с ходу налетел на невидимое препятствие и мячиком отскочил прочь, исчезнув во мгле.

– Дениченко!

– Зд-д-десь! – откликнулся Николай, тщетно пытаясь протереть забитые песком глаза.

Виноградов обернулся на голос: этого хватило, чтобы взмывший в воздух за его спиной булыжник с размаху ударил Алексея по затылку и, отрикошетив от ствола соседнего тополя, с гулким бульканьем погрузился в придорожную канаву. Виноградов кулем повалился на землю.

Все стихло. Дениченко с трудом разлепил глаза и тут же закрыл их вновь: набившийся под веки песок не позволял смотреть по сторонам, слезы текли по щекам, на зубах противно хрустело. Алексей шумно завозился на земле, поднялся на четвереньки, по-собачьи встряхнул головой.

– Твою мать! – сдавленно произнес он. – Эй, ты там как? Глаза сильно болят?

– Угу, – поплевав на ладонь и пытаясь вымыть из-под век проклятый песок, промычал Николай.

– Эт хорошо, – отозвался Алексей и тонко, по-идиотски захихикал. – Надо было и тебя чем-нибудь по башке приложить.

– Ты ч-чего? – изумился Дениченко, на мгновение даже забыв о своих проблемах со зрением, и вместо ответа тут же заработал крепкий удар в челюсть.

Мир вокруг вновь раскрасился яркими разноцветными искрами, брызнувшими из-под закрытых век.

Придя в себя спустя какое-то мгновение, Дениченко услышал быстро удаляющуюся дробь шагов – Виноградов, или то, что владело сейчас его телом, убегал прочь, направляясь к выходу с кладбища. Движения Алексея были резкими и неуклюжими: видимо, вселившаяся в него сущность еще не до конца освоилась со своим новым пристанищем.

– А ну с-стой! – крикнул Дениченко и бросился следом.

Честно говоря, он не надеялся остановить своего бывшего напарника, но вот хотя бы задержать… Николай прекрасно осознавал свои возможности. Пусть он псион всего лишь первого уровня, но все-таки псион! Дистанция быстро сокращалась. Видимо почувствовав бесполезность попытки к бегству, фигура Алексея резко развернулась и замерла посреди аллеи.

– Что ж, давай, смертный… – Бескровные губы Виноградова растянулись в кривой усмешке.

«Интересно, – как-то отстраненно подумал Дениченко, – получил ли дух вместе с телом другие способности его обладателя? Виноградов – сильный псион, и если у пришельца появится доступ к его возможностям, да хотя бы просто энергию из оболочки сможет качать, то…»

Додумать он не успел: стоявший неподвижно противник внезапно ожил. Человек, всего лишь несколько минут назад бывший Алексеем Виноградовым, двигался стремительно, так, словно для него не существует сопротивления окружающего воздуха. Удары сыпались будто бы отовсюду, сразу и одновременно, и даже если бы он этого очень хотел, Николай не смог бы отследить ни одного из них. Коротким движением мысли отключив боль, Дениченко сосредоточился на том, чтобы по возможности парировать, сдерживать летящий на него ураган. Время внезапно загустело, стало тягучим, как смола, крутящийся волчком Виноградов замедлился, будто на пущенной с половинной скоростью кинопленке, а движения самого Николая стали чуть более скованными, точно с каждым мгновением его конечности преодолевали упругую толщу воды. Руки сами перехватывали летящие навстречу кулаки, парировали удары и устремлялись вдогонку, постепенно ускоряя темп. Виноградов начал отступать. Наверное, окажись поблизости посторонний зритель, они представляли бы собою сейчас весьма странное зрелище… Алексей стремительно ударил сбоку, Николай парировал этот выпад плечом, противник тут же попытался ответить прямым ударом в корпус, на короткий миг открывшись. Этого оказалось достаточно, чтобы Николай резко выбросил вперед правую руку и впечатал кулак в висок своего соперника. Превосходство в массе тела на сей раз сыграло ему на руку: потеряв равновесие, Виноградов оступился и, неуклюже покачнувшись, упал навзничь. Тут же время рывком вернулось в свой привычный ритм. Бешено билось сердце, пульс неистово молотил в ушах, голова немного кружилась. Рано ему с такой скоростью работать, не готов он к ней. Дениченко опустил взгляд на свои руки: они были в крови.

– Так… – Призрак недовольно поморщился и по привычке сложил ладони домиком. – Значит, вы, товарищ стажер, самовольно сняли защитный знак в нарушение приказа и правил безопасности. Верно?

– Да з-забыл я про н-него, – виновато опустил голову Дениченко. – Ч-ч-честно, забыл. Т-т-там так тихо было, с-с-спокойно…

– Чего физиономию трешь?

– Г-глаз болит. Мне это… П-песком…

– Глаз – не задница, проморгается. Что дальше было?

– Д-д-дальше? Д-дальше с земли к-к-камень взлетел и т-т-треснул ему по з-затылку.

– После чего Виноградов потерял сознание, чем и воспользовался наш незваный гость, – подвел итог Призрак. – Что ж, плохо, Дениченко. Вынужден временно отстранить тебя от работы.

– А В-виноградов? Д-духа-то изгнали? Можно мне его н-навестить?

– Кого, духа? Позже навестишь, – чуть более мягким тоном отозвался Фролов. – Изгонять мы его пока повременим. Пусть с ним для начала побеседует один наш… специалист. Все, свободен.

Когда за Дениченко закрылась дверь, Призрак несколько минут сидел неподвижно, уставившись перед собой в пустоту. Затем, тяжело вздохнув, открыл ящик письменного стола, с минуту покопавшись, извлек оттуда потрепанную записную книжку и, перелистав ее, снял телефонную трубку.

У Фролова есть особенность, вызывающая восхищение всех знающих его людей: он умеет устраиваться. Место, служащее ему базой или убежищем, редко когда привлекает внимание и вместе с тем прекрасно подходит для серьезной работы. Призрак при первой возможности старается сбежать из официальных зданий, его московский кабинет практически всегда пустует. Зато по всей стране, да и за рубежом он создал сеть своеобразных офисов для себя и своих подчиненных, где и размещается при необходимости. Официально приобретение не одного десятка крупных, почти всегда дорогих объектов недвижимости объясняется спецификой работы и желанием сохранить секретность, хотя на самом деле, как мне кажется, ему просто нравится самостоятельность и не нравится необходимость отчитываться перед начальством.

Очередная фроловская «нора» располагалась на территории какого-то заводика, почти обанкротившегося под тяжестью долгов и выживавшего исключительно за счет взимаемой с постояльцев арендной платы. Никого не удивило желание маленькой торговой фирмы снять здесь помещение, чтобы разместить офис с пятком сотрудников и склад с образцами товара. Торгаши даже согласились за свой счет провести ремонт, выговорив право установить мощную спутниковую антенну: директор оказался фанатом футбола и смотрел спортивный канал даже на рабочем месте. Дела у них шли неплохо. Во всяком случае, деньги заводу они платили в срок, налоговые декларации неизменно показывали пусть небольшую, зато прибыль, на задержку зарплаты сотрудники не жаловались. Работники почти все время проводили в командировках, поэтому большая часть помещений пустовала, но отказываться от площадей фирма не собиралась.

За внешнее прикрытие – реальную торговую деятельность и отчетность – отвечал один человек, остальные от основной сферы деятельности не отвлекались. Служившим у Фролова людям редко когда поручалось расследовать тривиальные преступления. Его группа вообще создавалась для контроля и слежения за действиями иностранцев в области экстрасенсорики, позднее добавились и другие задачи. Подчиненные Призрака предпочитали использовать не грубую силу, а скрупулезно составленные прогнозы аналитиков, поэтому в прямые столкновения вступали редко. Зато они хорошо помнили биографии всех ныне живущих сильных псионов, прекрасно ориентировались в наводнивших страну сектах и учениях, могли начертить подробную карту центра Лондона или Нью-Йорка, не заглядывая в справочник, и вообще обладали массой достоинств.

Охрана здесь все-таки была. Я говорю не о сидевшем в проходной дедке-ветеране. Помимо привычных камер слежения, подчиненные Фролова использовали разнообразные артефакты следящего типа, да и сами время от времени сканировали окрестности на предмет обладателей пси-способностей. Чем сами себе и подгадили: обошлись бы одними амулетами – тогда следов от их деятельности осталось бы меньше. Регулярные прорывы в инфосферу для знающего на что смотреть ментата служили ярким сигналом о том, что что-то вокруг не так, и привлекали внимание.

Я поднялся на второй этаж, проигнорировав поднявшийся при моем появлении вихрь чужих эмоций, открыл дверь с надписью «заместитель финансового директора Иванько К.В.» и поинтересовался у развалившегося за столом Призрака:

– Почему только заместитель?

– Зачем привлекать внимание? – пожал плечами шпион. – Люди мы тихие, многого нам не надо. Заработать бы детишкам на пропитание да жене на сапоги, и хватит.

В данную минуту Фролов выглядел мужчиной средних лет, среднего роста, веса, слегка лысоватым, чуть близоруким… Совершенно незапоминающаяся внешность. Поговорил с таким полчаса, отвернулся – и лицо мгновенно истирается из памяти. Мастерская работа. Он сидел в расслабленной позе, с удобством расположившись в глубоком уютном кресле. Его тесный кабинет удивлял отсутствием атрибутов власти, характерных для высокопоставленных персон, и какой-то обезличенностью. Ни мелких бытовых мелочей вроде подаренных на двадцать третье февраля игрушек или компьютерных дисков, ни следов от разлитого кофе или окурков в идеально чистой пепельнице. Только стол из красного дерева, занимавший почти две трети комнаты, кресло, четыре стула, книжный шкаф да вмурованный в стену сейф – вот и вся обстановка. Призрак сознательно прятал от посторонних глаз предметы, способные пролить свет на его слабости и пристрастия, чтобы сделать себя неуязвимым перед опытными манипуляторами.

– Укрепленные стены, бронестекло в окнах, холл со встроенной системой безопасности, сверхсовременные компьютеры, – слегка улыбнулся я. – Это не считая личного подземного хода. Похоже, бизнес идет удачно.

– Стараемся, как можем, – кивнул Фролов. – Работаем не покладая рук. Недавно задумали расширяться, диверсифицировать, так сказать, деятельность, но теперь уж и не знаю, стоит ли. Торговать арбузами точно не станем.

Перед тем как произнести последнюю фразу, Призрак вытащил из ящика резную фигурку хищной птицы. Стоило статуэтке коснуться поверхности стола, как в помещении наступила давящая тишина. Исчезли обычные для вечернего города звуки, доносящиеся из приоткрытого окна, пропали мелкие неизбежные сквозняки, потускнел свет. Даже долетавшие отголоски чужих эмоций – и те словно отдалились и утратили яркость. Хорошая работа. Фигурка служила ключом, активировавшим один из лучших известных мне обережных кругов. Пройти сквозь возникшую защиту незамеченным сумел бы не всякий псион-пятерка, что по современным стандартам считалось идеалом и поводом для благоговения перед создателем сего чуда. Но обмануть можно любой артефакт, поэтому Фролов вдобавок накинул «синюю пелену» и только тогда поинтересовался:

– Так что там у тебя произошло?

Вместо ответа я прикоснулся к его руке. Раз уж он так помешан на секретности, пусть ознакомится со сведениями напрямую из моих воспоминаний. Вместе с потоком образов Призрак получил и коротенькую справку, в которой я изложил свои выводы о неудачном нападении и его возможном организаторе. Самому мне результаты анализа не нравились, о чем я сразу откровенно и сказал:

– Ты бы показал сканы Мисюрину. Он все равно сейчас в городе, время свободное, пока ритуал не начался, у него есть. Пусть посмотрит, поудивляется.

– Нашел что-то необычное? – немедленно заинтересовался Фролов.

На тот факт, что я знаю о присутствии самого засекреченного российского исследователя псионики в Питере, он не отреагировал.

– В этой истории с нападением все необычное. – На мое лицо невольно наползла раздраженная гримаса. – Сам посуди: обычный торговец оказывается подвергнут процедуре полной перестройки личности, которая, как мы знаем, применяется крайне редко. Проще в мозг закладку установить.

– Не всегда. Смотря какой цели хочешь добиться.

– Конечно. И все-таки это редкость. Еще большая редкость – способ контроля состояния марионетки. Поначалу мне казалось, что некто напрямую связал физиологию и готовность подчиняться приказам, но в действительности все намного сложнее. Разбор драки по памяти показал непрерывную накачку положительными эмоциями, причем поток был двусторонним: от кукловода поступала энергия, указания и одобрение действий, пешка выдавала информацию пополам с заверениями в любви.

– Не понял?

– Механизм контроля, – пояснил я. Растерянность моего собеседника в другой ситуации выглядела бы довольно забавной. – Как только объект начинает испытывать сомнения, исходящие от него эмоции меняются. Тогда на него следует обратить внимание и заново прочистить мозги. Просто, эффективно и оригинально. Шаг вперед по сравнению с известными нам способами.

– То есть аналоги все-таки существуют?

– Не на столь высоком уровне. Далее, маскировка ауры. Очень качественная и одновременно оригинально продуманная. Некоторые использованные решения – я особо выделил их в докладе – абсолютно не похожи на общепринятые и хорошо изученные нами приемы. Принципиально новая разработка. И напоследок самое интересное – объединяющая сеть. Методика, разработанная в Европе четыре года назад и мгновенно взятая на вооружение практически по всему миру. Особой любовью пользуется у военных, они же спонсируют основную часть исследований по данной тематике. Суть ее проста: один или два ментата подсоединяются к сознанию нескольких бойцов или псионов других направлений – и напрямую руководят их действиями. То есть несколько сознаний объединяются в одно, обладающее большими ресурсами и способностями, чем каждое по отдельности. Перспективы – колоссальные. Но есть и недостатки: во-первых, существует немалый риск потери личности не только у контролируемого объекта, но и у самих операторов, во-вторых, партнеры должны доверять друг другу, иначе сеть рассыплется; и, в-третьих, срок слияния ограничен десятком минут, в противном случае смотри пункт первый. Менее известен другой вариант сети, рассчитанный на совместную работу только ментатов. Мы лучше владеем собственным сознанием, за счет чего дольше способны блокировать наступающее безумие. Тогда можно связывать в единую структуру не пять-шесть душ, а десять или больше, причем неприятные последствия устраняются по ходу работы. Такая связь используется редко, но ты, безусловно, о ней слышал. Я имею в виду «Найробийский инцидент».

Фролов криво усмехнулся. Год назад на каком-то международном саммите в Найроби – кто, почему и для чего собирались, я не вспомню и под страхом расстрела – разведки Евросоюза и России пытались провести свои собственные операции, причем действовали, не подозревая о происках конкурентов. Самое забавное, что обе стороны избрали мишенью одну и ту же цель. Один из вождей рассыпающегося Демократического Альянса за Освобождение понадобился им исключительно из меркантильных соображений – на территории, контролируемой его племенем, обнаружились крупные залежи алмазов. Наши «шпиёны» пошли по проторенному пути, насовав взяток и заложив слабенькую закладку в башку царька, европейцы же решили использовать продукт интеллектуального развития и сделать того своим агентом. В результате вождь действительно склонился на сторону соперников, контракт был подписан на самых выгодных для тех условиях. Наши убрались несолоно хлебавши, а Призрак получил выговор.

К несчастью, европейцы забыли простой принцип: «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку». Принудительное изменение характера у какого-нибудь дяди Васи из Акпупинска пройдет незамеченным, в отличие от корректировки сознания у представителя элиты. Пусть и африканской. Племенной шаман довольно быстро заинтересовался странностями в поведении царька, отметил «поплывшую» энергетику и решил проблему привычным для местных способом. То есть сменил вождя на другого – благо недостатка в честолюбивых кадрах не испытывал. Контракт немедленно разорвали, приехавших белых специалистов частью скушали, частью просто перебили, а на политической карте мира возникла никому не нужная горячая точка.

– Сейчас тебя приласкали ментаты, объединенные такой сетью?

– Более совершенной. Они одновременно атаковали меня через ментал, отдавали приказы марионетке и работали с ее телом, заставляя действовать за гранью возможностей простого человека. Я осмотрел продавца: его связки должны были порваться от слишком большого напряжения. Однако ничего подобного не произошло.

– Весело живется, весело. – Призрак сложил руки на животике и принялся крутиться в кресле. – Скажи-ка мне, друг любезный: окажись на твоем месте псион третьего уровня, да заметь он маскировку ауры, что бы с ним стало?

– Он бы умер. Затереть ему память не получится – следы останутся слишком явными. Живым отпускать его тоже нельзя. Убили бы твоего Виноградова.

К чести Фролова, полученный щелчок по носу он перенес стоически. Только пожаловался:

– Мог бы и не влезать в мозги-то.

– Четыре часа назад на этом самом месте, – я похлопал по правому краю стола, – лежала папка с описанием произошедшего с твоим подчиненным инцидента. Ты очень долго разбирал это событие, советовался со специалистами и аналитиками, обдумывал разные варианты своих действий. Комната буквально напичкана отголосками твоих мыслей, тревог, эмоций. Если хочешь сохранить их в тайне – не приглашай сюда сильных ментатов. Прочтут.

Еще можно зачистить место с помощью некоторых техник, но я не сторонник данного метода. Фон в помещении должен оставаться. Человеку трудно находиться в местах с бедной энергетикой: наступает ухудшение здоровья, настроение падает до нуля. Совершенно пустая комната неизбежно привлечет внимание, и хорошо если только со стороны людей. Обитатели ментала с любопытством наблюдают за действиями жителей реального мира.

– Просто ты такой уникальный. – Призрак приободрился, поняв, что рыться в его воспоминаниях я и не собирался. – Остальные в этом самом кресле сидели и ничегошеньки не заметили.

– Может быть, они лучше воспитаны?

– Слушай, не пугай! Без тебя тошно. Давай лучше к делу перейдем.

– Давай, – согласился я. – Ты ведь приехал в Питер не из-за предстоящего ритуала?

– Ты о родянах? Нет. По крайней мере, не впрямую. Кстати, как у них дела?

– Пока все хорошо. Собираемся проверять обережный артефакт – будем вызывать духа посильнее. Примерно того же класса, которого призывал О’Лири в прошлом году, только у Принцессы Летнего Двора энергетика на противоположный полюс завязана.

– Вот и ладушки, успехов им во всех начинаниях, – пожелал разведчик. Думал он явно о своем. – Беда с тобой, Аскет. Разговор продумаешь, аргументы подберешь, документики в нужном порядке разложишь, чтобы подсовывать в правильный момент, – а ты раз – и уже почти все знаешь! Про предыдущие случаи изменения личностей в курсе?

– Да, читал. Сколько их всего обнаружено?

– В Питере восемь. – Фролов пристально посмотрел на меня, отслеживая реакцию. – И еще двести пятьдесят девять по всему миру.

Кажется, мое изумление его удовлетворило, потому что он с довольным вздохом откинулся в кресле и продолжил крутить пальцами на животе.

– Во всех зарегистрированных случаях объекты, сиречь марионетки, они же подконтрольные, либо умудрялись скрыться, либо быстренько-быстренько кончали жизнь самоубийством. В смысле, умирали от сердечного приступа или чего-то подобного, хотя прежде были совершенно здоровы. На, посмотри.

Призрак вытащил из ящика папку с документами и подтолкнул мне. Я положил на картонную обложку ладонь, сосредоточился, считывая информацию, попутно пропуская через себя знания о жизни незнакомого мне человека. В первый раз делать такое довольно забавно, потом приедается – чудо превращается в обычный способ избежать знакомства с килограммами бумаги.

– Вы снизили стандарты подготовки, – произнес я, когда поток новых сведений наконец иссяк. – В моем полку даже новичок не позволил бы обычному слабенькому духу застать себя врасплох.

– С точки зрения психиатров, разделяемой и мною, – ядовито огрызнулся Фролов, – твой бывший полк целиком состоял из параноиков и агрессивных маньяков. Аскет, нам не нужны бойцы. У моих сотрудников совершенно иные задачи, поэтому учат их тоже иным вещам.

– Тогда зачем посылать ребенка в пасть тигру? Вызвал бы спецназ из местного отделения Службы или сам съездил, тряхнул стариной. Хорошо, – папка с документами вернулась к хозяину, – то, что в городе происходит нечто странное, я уяснил. Чего ты хочешь от меня?

– Хочу попросить о небольшой любезности, Аскетушка. А именно – помочь разобраться во всем этом болоте. Ментаты, контролирующие каких-то непонятных инородцев; новые фокусы с пси, от которых спецы делают круглые глаза и разводят руками; в башке у моего парня сидит дух, говорит гадости и отказывается вылезать. Последний случай я включил в список потому, что он какой-то нетипичный – обычно гости ведут себя иначе, да и канал связи с менталом у них не исчезает.

Свободное время есть. Родяне заканчивают последние приготовления. Светка пока находится в относительной безопасности. На меня напал человек, чью душу исковеркали обладатели схожих с моими талантов. Тоже ментаты, только поставившие свой дар на службу иной морали, иным ценностям. Рано или поздно с ними придется столкнуться, Земля – шарик маленький.

– Начнем с твоего Виноградова.

Один мой бывший друг – псион, как и я, – в свое время отказался от использования псионики. Назвал ее «дьявольским искусом». Тогда я посчитал его предателем и, думаю, посчитал правильно. Шла война, Гнезда чужаков росли, как грибы после дождя, само существование человеческой расы находилось под угрозой. Мы использовали то единственное оружие, которое смогли найти, и никто не виноват, что это оружие мы получили из рук своих врагов. Иначе тогда было нельзя.

Возможно, сейчас обстоятельства изменились. Возможно, наше спасение становится нашим же проклятием.

Подъезд производил гнетущее впечатление: обшарпанные стены, изрисованные незатейливым граффити, закопченная известка на потолках давно не ремонтировавшихся лестничных пролетов, нестерпимо резкий запах кошачьей мочи из зияющего мрачной сыростью подвала. Рыба еще раз сверился с бумажкой, на которой был выцарапан карандашом адрес, и уверенно скомандовал:

– Наверх!

Светлана осмотрелась по сторонам. По видимости, лестница старого дома дореволюционной постройки, выходившая в мрачный и грязный двор-колодец, когда-то подвергалась капитальной перестройке: слишком уж узкие ступени и слишком тесные, лишенные даже малейшего намека на изящество площадки с прямоугольниками окон-бойниц. Лифта не было. Да и нумерация квартир казалась какой-то сюрреалистически противоестественной: на одном этаже мирно соседствовали двери номер пять, двенадцать и сорок три, кое-где на облупленной стене виднелась целая гирлянда разномастных дверных звонков, недвусмысленно намекая на сохранившуюся тут с незапамятных времен густонаселенную коммуналку.

Они поднимались все выше и выше, пока наконец украшенный шелушащейся штукатуркой свод над их головами не опустился до уровня человеческого роста, скрывая в своем полумраке проход на чердак. Слева, за небольшим пролетом в несколько ступеней, виднелась еще одна дверь, давно не крашенная и изрядно облупленная. Панк надавил кнопку дверного звонка, но Света не услышала с той стороны ни звука. Выждав несколько секунд, парень вновь нажал на звонок, затем пару раз пнул дверь ногой и нетерпеливо дернул на себя ручку. Дверь неожиданно отворилась.

Открывшийся по ту сторону вид вполне соответствовал общему антуражу подъезда: вход вел прямо на кухню, стены которой были оклеены газетами, чуть поодаль виднелась сиротливо приткнувшаяся в углу проржавевшая ванна, с потолка свисала засиженная мухами лампочка. Откуда-то из глубины квартиры доносилась музыка. Взяв растерявшуюся было Светлану под руку, Минимакс потащил ее вслед за уверенно зашагавшими вперед Рыбой и Панком.

Миновав полутемный коридор, они вошли в просторную комнату, окна которой были занавешены тяжелыми портьерами. Вместо люстры под потолком вертелся огромный зеркальный шар, отбрасывающий на стены причудливые разноцветные отблески. Из закрепленных по углам колонок гремела музыка, комната была полна людьми, под потолком вились клубы сигаретного дыма. Рыба на мгновение замер на пороге, обвел комнату взглядом и, обнаружив в противоположном углу помещения высокого худощавого парня с короткой рыжей бородкой и длинными волосами до плеч, направился в его сторону, расталкивая толпящуюся вокруг молодежь локтями. Света обратила внимание, как вокруг волосатого кучковалась небольшая группа молодых людей, что-то оживленно обсуждая и наперебой пытаясь завладеть его вниманием: судя по всему, именно он и являлся неформальным лидером здешней тусовки. Наконец Рыбе удалось нырнуть в самый омут человеческого круговорота, он ловко ухватил длинноволосого за рукав, что-то сказал ему на ухо, пытаясь перекричать грохот басов, тот, склонившись, внимательно выслушал, сделал знак рукой, и музыка мгновенно стихла. В руке волосатого словно ниоткуда возник микрофон.

– Друзья, у нас тут пополнение, – произнес он, и звук, многократно усиленный колонками, эхом разнесся вокруг. Лица присутствующих повернулись в сторону стоящих в дверях ребят, и Света почувствовала себя немного неуютно под пристальными оценивающими взглядами. – Это наши приятели из Москвы. Развлекайтесь!

Видимо посчитав свою миссию выполненной, длинноволосый опустил микрофон, отвернулся, и музыка грянула вновь. Панк, внезапно подпрыгнув на месте, ринулся в толпу обниматься с каким-то неопрятным толстяком, Минимакс окинул взглядом присутствующих и, радостно воскликнув: «О! Так ведь это ж Пельмень!» – мгновенно скрылся из глаз. Светлана осталась одна.

Звучащая из колонок музыка не доставляла ей особого удовольствия, от клубящегося под потолком густого табачного дыма слегка кружилась голова. Народ смеялся, болтал, в полутемном углу возле окна самозабвенно целовалась влюбленная парочка. Царившая кругом атмосфера свободы и какой-то удивительной легкости пьянила, но Светлана внезапно почувствовала себя чужой, покинутой среди всеобщего веселья.

– Привет! – возник рядом какой-то небритый парень и протянул ей руку: – Я – Крис.

– Очень приятно, Светляк, – ответила Света коротким рукопожатием.

– Выпьешь?

– Нет, спасибо.

– Давно из Москвы?

– Сегодня только приехали.

– Круто! Я вот ни разу не был в столице.

– Ничего, жизнь длинная, еще успеешь.

На этом диалог как-то сам собой скатился на нет. Отрывистый танцевальный ритм внезапно иссяк, и по комнате разлился серебристый, медленный и нежный звон гитарного перебора.

– Может, потанцуем? – внезапно предложил Крис.

Света привычно включила «второе зрение» и взглянула на его ауру: помимо характерных мутных пятен алкогольного опьянения, девушка увидела яркое, мерцающее зарево весьма недвусмысленного желания. К тому же от нежданного кавалера ощутимо несло перегаром.

– В другой раз, хорошо?

Светлана смотрела на медленно кружащиеся в танце пары, вращающийся под потолком зеркальный шар ронял на них разноцветные призрачные блики. Шар все вертелся и вертелся, увлекаемый неторопливой мелодией, и Свете казалось, что целая вселенная проносится у ее ног, и тысячи крошечных звезд сомкнулись диковинным хороводом в этом тесном прокуренном помещении.

– Глобус, – неожиданно раздался возле ее уха незнакомый грубоватый голос.

– Что, простите? – переспросила она, все еще пытаясь сбросить с себя гипнотическое оцепенение волшебного сверкающего шара.

В нескольких шагах от нее возле притулившегося у стены сервировочного столика стоял невысокий, крепко сложенный мужчина и наливал себе в бокал водку из узкой стеклянной бутылки. Рядом покоилось еще несколько таких же бутылок – уже пустых. Светлане бросилось в глаза, что мужчина казался значительно старше других присутствовавших тут людей, на вид ему было, наверное, около сорока пяти, хотя морщины возле глаз, дряблая кожа и набухшие веки могли скрывать истинный возраст.

– Обыкновенный школьный глобус, обклеенный осколками зеркала, – повторил он. Шумно выдохнув, мужчина залпом выпил бокал и принялся наполнять его снова. – Так иногда случается: была планета – стала никчемная безделушка. И толку нет, и выбросить жалко. Ваше здоровье.

С этими словами он вновь приложился к бокалу, поморщился, занюхал рукавом и поставил опустевшую тару на столик.

– О, дядя Саша! – с наигранной радостью в голосе воскликнул Крис. – Дядь Саш, тут это… Выпивка как бы кончается…

– Сколько? – сразу переходя к делу, отозвался мужчина.