Текст книги "Слуги народа народу. Книга 3. Очерк истории человечества, написанный по совести"

Слуги народа народу
Книга 3. Очерк истории человечества, написанный по совести
Валентин Маэстро

© Валентин Маэстро, 2017

ISBN 978-5-4485-4349-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раздел 1. Закон перераспределения

Глава 1. Свобода, равенство, достаток

 
Белопенные волны —
Величаво плывут облака…
Корабль – Земля…
 
 
Шатко сутулый бреду
По палубе жизни…
 
 
Моторы машин стучат в разнобой —
Чему учат они?
 
 
Целого нет.
Единенья живого не видно нигде.
Каждый сам по себе.
 
 
В говор людской лязг металла закрался:
Не разговоры о сути,
А скрежет железа кругом.
 
 
ЗАВТРА – ЭТО СЕГОДНЯ УЖЕ?
ДОНОСЯТСЯ КЛИКИ ВОСТОРГА,
А МОЖЕТ КРИКИ БЕЗУМНЫХ?
 

По адресу из пaспорта нашел телефон своей – его квартиры. Позвонил, в надежде снять с себя дискомфорт от использования имени умершего Валерия. Набрал номер, чтобы успокоить себя и отодвинуть прочь навязчивое ощущение некой виновности. Хотелось хоть намеком передать им, что из жизни ушел их близкий…

– А-ал-ло, я вас слушаю…, – услышал в трубке мягко звучащий женский голос…

– День добрый. Я звоню вам по поводу Валерия…

– Да? А куда он опять исчез? Я уже собиралась искать его…

– У него… большие изменения в этой жизни… Я передаю вам, что он надолго… ушел и… неизвестно… когда вы опять встретитесь с ним… Я позвоню вам снова… и сообщу о…

– Передайте ему, что опять звонил дядя Алексей и сказал, что уже договорился, чтобы Нагловс принял его на работу в приватизационное агентство…

– Вы уж уточните что и как, чтобы…

***

Сутки, прошедшие после выхода из больницы, заканчивались. Удивительно как много событий, мыслей, чувств он пропустил сквозь себя за последние пять дней. Неловкое движение и треснула ампула с ядом. Больница. Касание Смерти. Переменчивость ощущений воли-неволи. Возвращение из забытья. Осознание красоты жизни, свободы…

Всего лишь пять дней назад он, в последовательности действий своих, мог превратиться в убийцу, которым стал уже на эмоциональном и ментальном уровне своей личности.

Стал таким из-за несовершенства системы правосудия, эгоизма и корысти прокурора Демофилиной, следователей, судей. Они неявно, но убили его Любовь – Мариам. Они, будто развлекаясь на пикнике, разбили, словно швырнули, играючи, на камни опустошенный хрустальный фужер, семью его. Вогнали сына его в детдом, где жесткие обстоятельства теперь ведут мальчонку к ограниченному будущему. Принял, после этого, решение наказать виновных.

Александр не переступил роковую черту. Благодаря взрыву чувств на уровне подсознания он, озаренный светом Любви и Знания, остановил гон тьмы эмоций. Преобразился снова в личность с ясным пониманием основы Жизни: благо все, что утверждает совершенство.

Осознание того, что он не способен уничтожить нелюдей, вопреки принятому решению, вернуло его, но на более высоком уровне, к Себе. После этого он стал уже, но только одной ногой, на дорогу, по которой шли зрячие, бодрствующие граждане мира…

Устремленность к поиску пищи духовной у служителей церкви и удовлетворения голода физического, вместо радости от всеобщности, взаимосвязанности и соучастия, снова приносит боль потери.

Болезненное разочарование в служителях церкви, проповедующих одно, творящих противоположное, сменилось очередным непониманием. Непониманием потому, что известно было ему: многие давно уже, и особенно посвященные, знали и указывали на дорогу, ведущую к совершенству во всех взаимоотношениях, в которых каждый решал свою задачу. Эдуард Шюре, один из многих, в книге «Великие Посвященные» пришел к выводу, относительно церкви, что можно совершить полное преобразование ее, вложив в основу ее деятельности – «ПОСТЕПЕННОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ, то есть движение человека к Знанию».

«Если мне такое известно, то известно и церковникам, а они, творя благое, сами должны быть чистыми, светлыми, но мне попадаются, не понятно почему, но только грязные, темные. Что это за полоса невезения у меня?» – сокрушается Александр.

Раньше, когда была Мариам, она, видя идеалистическое отношение Александра ко всем встречным, всегда брала на себя знакомства с новыми людьми и выбирала для общения подобных им.

После ее ухода он никак не мог понять: почему именно на его пути оказываются худшие, злыдни, когда вокруг большинство – это прекрасные люди?

«Почему мне сейчас все время попадаются именно подлые, алчные? Когда была Мариам, так не было… Почему?»

Круговерть вопросов, но нет времени на поиск ответов.

Чувство голода, главенствовало теперь над всем. Охватило его всего и властно отодвинуло в сторону ответы. Заставляло нервно трепетать ноздри, когда он проходил мимо хлебных магазинов, источающих аппетитный, бодрящий, вкусный запах свежеиспеченных булок. Гнало его ум только к одному, где мысли, словно взбешенные кони в скачке, хаотично кидались в оценку всех возможных вариантов утоления голода.

Денег в кармане не было и Александр, чтобы заглушить требовательные ощущения в желудке, сглатывал несколько раз подряд слюну. Сглатывал, чтобы хоть чем-то ответить на позывы. Зная, что на просьбу ответят отказом, напрягал волю и не позволял себе заскочить в булочную, схватить буханку одну-вторую, третью…. Схватить обеими руками, вцепиться в них укусом требующих пищи зубов… Заставлял себя идти мимо.

Глотал и глотал слюну…

Люди рядом с ним были не рядом, а в далеке далеком, в своих проблемах, в суете и было им не до умирающего от голода. Они спешили…

Заходит в гостиницу. Пьет и пьет воду из-под крана. Чувство голода на короткое мгновение отступает.

Сдерживает себя, проходит мимо магазинов и понимает теперь мучения зека, осужденного… Тот, ранее судимый, которого никто не принимал из-за этого на работу, мучимый голодом, украл из погреба и съел варения банку. Рассказчику дали семь лет лишения свободы в колонии особого режима за это… Юристы, определившие ему наказание, наверняка, не знали обстоятельств, когда из двух зол приходится принимать меньшее по настоятельному гону тела, требующего насыщения, чтобы выжить…

После отказа в помощи теми, кто взялся нести всем нам пищу духовную – церковников – голод физический заставлял Александра балансировать на грани отчаяния. Воображение невольно возвращало и возвращало его, все чаще, к аппетитного вида, запаха и вкуса блюдам. К этому теперь добавилась печаль и грусть щемящие сердце:

«… Ведь, нет Мариам и обратиться не к кому мне. Я – один. Один против этого дышащего безразличием, холодного мира, где власть захватили демофилины…»

Хотелось махнуть на все рукой, сесть на тротуар и заснуть, умереть, уйти из этого несправедливого существования.

Хотелось, но живущая в нем некая вера, в нечто, не понятно на логическом уровне во что, заставляла идти вперед и искать, искать выход из ситуации…

«Сдаваться не умею, нельзя… Надо идти, искать выход, ведь, я – прав… Надо идти… Сын совсем еще несмышленыш и права не имею в беде бросать его…», – слабые движения мыслей силу пытались в нем возродить… Он шел, заставлял себя идти…

Еще шаг и вдруг замечает впереди базар, рынок на Матвейчике. Вспоминает как сюда приходили они с Мариам и она, прежде чем купить что-то, обязательно пробовала кусочки солений, копчений…

«Я здесь, хоть что-то, попробовав, съем!», – обрадовался Санек.

Заходит. Подходит к первой, второй продавщице. Женщины окидывают его вопросительным взглядом и последняя, словно в порядке вещей, запросто спрашивает:

– Есть хочешь?

– Д-а-аа, – недоуменно протянул Сашек, – а как вы узнали, – спросил, беря из ее рук помидор.

– Сын у меня такой же….Да, у вас на лице все написано…, – сказала, вытащила из-под прилавка сверток, развернула и протянула ему, доброжелательно улыбаясь, два бутерброда: один с сыром, другой с ветчиной…

Утолив голод почувствовал, что взбешенные кони-мысли начали успокаиваться и направились в конструктивное движение.

Мучимый безысходностью вдруг вспомнил, что мать Валерия передала требование дяди устроиться через знакомого в приватизационное агентство.

«Да, наша страна уже независима, есть приватизационное агентство…», – отметил про себя Санек.

Пришел туда. Здесь его с распростертыми объятиями встретил школьный друг дяди Валерия, один из руководителей…

Так Александр, под именем Валерия Саблина, оказался в приватизационном агентстве, на «кухне», где готовили первое, второе, третье «блюда» для всех: своих и чужих, в организации, которая разрезала торт – собственность – и раздавала куски пирога.

Стал работником госструктуры, которая взяла на себя функцию справедливого перераспределения собственности.

В «империи» Советский Союз юридически все принадлежало государству. Фактически пользовались ресурсами управленцы, номенклатура коммунистической партии.

После выхода из СССР, приняли закон о частной собственности, объявив о возврате ее бывшим владельцам и передаче всем той, которая была общественной.

Каждому жителю страны нашей были выданы приватизационные сертификаты пропорционально прожитым годам…

В других государствах они назывались ваучерами или по-другому, но суть была одна… – это была номинальная доля общей собственности, за которую при приватизации можно было приобрести ее. Принцип справедливости утвержден законом.

Каждый мог прийти и заявить о желании приватизировать хоть завод, предприятие, хоть здание, землю. В обновленном обществе новые законы справедливого распределения вступили в силу.

«Переименован нами уже Верховный Совет в новый законодательный орган – парламент.

Назначен новый премьер – не коммунист!!! Голдманис – в переводе – «золотой человек», – слова, наполненные радостью, слышны в разговорах большинства.

Все могли приватизировать, каждый мог, но получали, забирали заводы, земли, здания, почему-то не выходцы из народа, а неприметные, до сего, персоны.

Носились все, почти, суетно туда-сюда и гон был сильным. Гон к одному, к деньгам.

Не принимали предупреждения многих пророков и голос бунтаря, сопровождаемый аккордами гитары:

 
«Де-е-ень-ги,
День-ги кру-у-гом,
Будь им пусто…»11
  Владимир Высоцкий «Песня про мангустов»


[Закрыть]
 

Гнались, спешили и не было времени вслушаться в слова, напоминающие о повторе ошибок…

 
«И – и – и
хлещ-щ-у я
бе-е-ре-зовым ве-е-еничком
по на-а-следию
мрррач-ных вре-мен…»
 

В дне сегодняшнем, здесь и сейчас, Александр участвует в эпохальном событии, исполняет новые законы, перераспределяет собственность.

Развалилась империя под названием Союз Советских Социалистических республик.

Санек, с радостью соучастия, с несокрушимой верой в наступление долгожданной независимости от демофилиных, настоящей и безграничной свободы слова, волеизъявления, с возможностью читать любые книги, с поездками за границу своей страны, неограниченно зарабатывать сколько угодно денег и тратить их по своему желанию, вносит свой вклад в создание нового общества.

Страна его, одна из первых объявив об отделении от Союза, радостно шагала к новым взаимоотношениям среди людей, организаций, между человеком и обществом, государством.

Телевидение в новостях повторяет и повторяет показ репортажа – подростки, женщины, мужчины. Они безоружные окружили здание парламента баррикадами из строительных панелей. Выставили преградой ожидаемым танкам трактора и самих себя. Грелись у костров с намерением защитить здание и находящихся в нем глашатаев независимости. Вышли ночью на холод улиц после известия, что к центру города, для восстановления коммунистического режима, едут на бронетехнике группы ОМОНа. Вместо автоматов и пушек они безоружные, со спокойной уверенностью, выставили против военной силы свою объединенную веру, единство, доброжелательность.

Холодной ночью делились горячим чаем, едой. Домохозяйки приносили теплые пирожки. Это Единение, жажда Свободы и Справедливости душевным теплом объединяло всех в одну дружную семью и общностью цели превратило в сплоченную команду.

23 августа 1989 года – пятидесятая годовщина подписания между фашистами и коммунистами секретного пакта Молотова – Риббентропа. Народные движения Эстонии, Латвии, Литвы объединяются в акцию: цепочка, образованная из взявшихся за руки двух миллионов человек, протянулась на шестьсот километров через территорию всей Прибалтики, от Таллина, через Ригу, до Вильнюса. Из ладони в ладонь передавалось согревающее сердца тепло. Жажда свободы была всеобщим желанием. Люди перестали чувствовать себя одинокими. Они были вместе. Их объединила одна и та же цель и одни и те же мысли о свободе, ухода от притеснений, оков.

Верхи не могли управлять по-старому, а низы не хотели жить по-старому и империя развалилась. Развалилась или развалили, но перестала существовать.

Все радостно, с облегчением вздохнули, когда сбросили – без гражданской войны и малой кровью – тяжко-долгое гнетущее ярмо духовного и физического рабства.

4 мая 1990 года принята Декларация о восстановлении независимости государства Латвийской Республики. В других странах – другие даты, но суть та же.

Сделали изменения в Конституции, убрав статью о главенстве коммунистической партии. Приняли законы о частной инициативе и частной собственности. Начали каждому начислять сертификаты, на которые можно приватизировать собственность.

Реально независимость была восстановлена 21 августа 1991 года, после неудавшейся, загадочно – таинственной, попытки переворота ГКЧП в Москве.

31 августа 1994 года завершился вывод российских войск из Латвии.

В 2004г. Латвия вступила в Европейский союз и НАТО, которые уровнем своим в культуре, достатке подавали пример, а в сплоченности гарантировали отпор насилию…

В других республиках и странах решали также или по-другому, но все провозглашали возможности улучшения жизни.

Провозглашали приятные слуху Свободу, Равенство, Достаток, Справедливость.

Пошли по пути демократии: к общему благу путем предоставления нам самим, народу, возможности решать проблемы через выборы руководителей, которые избираются для того, чтобы выполнять нашу волю!

Демократия – народовластие, – понимание практического, реального влияния на устройство своей жизни радостью переполняла всех.

Деньги – советские рубли обесценились. Товарно-денежные отношения, из-за отсутствия общей денежной единицы, производились в натуральном обмене. Господствовал бартер.

Товар, который в России можно было купить за 100 рублей, тут же продавался на Запад за 100 долларов и многие успевали сколотить на этом состояние.

Имперский диктат коммунистов-чиновников из Москвы остался во вчерашнем дне. Тягостное чувство, довлеющее над самостоятельно мыслящими Личностями, постоянного подсматривания, цензуры,,ожидания провокации – доноса, смертельного удара сзади отошло, отпустило. Вместо империи, подобной огромному концлагерю с обывателями-рабами, начали организовываться отдельные, свободные государства.

В стране Александра шел выбор государственного устройства и он с радостью участвовал в великом преобразовании: дискуссиях то в Народном фронте, то в партии социалистов…

Картины прошлого показывали Александру, что опять идет повторение: такое уже было!

На протяжении последних 5000 лет рабство существовало всюду и только видоизменялось. В Европе работорговля процветала вплоть до Х!Х века и среди «белых рабов» преобладали ирландцы, захваченные англичанами.

Он удивился, когда узнал, что закон сначала взял под защиту домашних животных и только затем – рабов, что рабство существует и сегодня, а в Судане и Нигере даже разрешено законодательно. В результате работорговли Африка потеряла до восьмидесяти миллионов жизней. Во Всеобщей декларации прав человека расширено понятие «раб» – им определено любое лицо, которое не может по своей воле отказаться от работы…

Участвовал в выборе пути и так же, как многие другие, знал: будет лучше…

Люди стали говорить, хотеть, смотреть по-новому. Созрели для нового, но части системы-государств, их структуры, у всех стран оставались старыми. Систему срочно надо было перестраивать!

Все думали об изменениях.

Одни видели это в создании законов справедливости.

Другие создавали законы, ведущие к тайному захвату власти и собственности.

Изменились внешние обстоятельства вокруг людей, но сознание у нас, у каждого, осталось прежним.

Сорок пять лет, подобно тому, как Моисей по пустыне, водили диктаторы народы Болгарии, Венгрии, Польши, Прибалтики, Чехии… по пустыне бездуховности, а другие республики, и Россию, семьдесят лет. Сменились поколения и была создана ментальность определенной мелкоты, узости, тусклой ясности.

После выступления в 1989 году академика Андрея Сахарова в Москве коммунисты потеряли абсолютную власть.

Люди собирались на площадях, в скверах на митинги. Обсуждали видимые новшества. Появились любимые ораторы, руководители народных фронтов, которые искренне верили и объявляли, что создадут прекрасное общество общего благосостояния.

Группы единомышленников начали объединяться в партии. Все они обещали свободу, достаток, равенство перед законом и назывались одно другого краше: «Справедливость твоя», «Наш путь», «За нацию», «Единство», «Социал-демократы».

Многообразие мнений и названия будили во всех надежду на восстановление духовных ценностей.

Утверждались новые законы и сразу об этом объявлялось во всеуслышание. Они радовали громкой открытостью.

В то же время, в тиши кабинетов оформлялась процедура применения этих же законов, о чем мы не знали и в чем мы уже не участвовали. Не до этого, ведь, было… Да, и гарантия справедливости есть: наши, избранные нами люди управляют и главное – закон. В правители, в высшее общество мы выбрали лучших, с высоким уровнем сознания и огромным чувством ответственности.

Всем сообщалось про изменения в законодательстве.

Приятно было слушать и знать о провозглашении новых законов, но аппарат управления оставался старым и он действовал.

Те же чиновники, кто начальствовал, будучи коммунистами, при старой власти, оставались в тех же креслах. Беспокойство наше они снимали утверждениями, что сами они изменились: уже во всеуслышание гневно критикуют партию коммунистов…

Аппарат насилия оставался старым.

Суть товарооборота и других взаимоотношений – принцип выгоды – оставался старым.

Суть, структура государства оставались прежними, хотя они, также как и люди, проходили этапы роста, развития, но на это направляющее влияние оказывали управленцы.

Не видны были действия этих людей. Не слышали ни Александр, ни мы с тобой как в кабинетах утверждается процедура исполнения закона.

Все мы шли к новизне и сама всеобщность движения укрепляла нас, неся в себе ожидание изменения к лучшему.

***

От Тихого океана и до Балтийского, Средиземного морей жители освобожденных государств поверили в радужное будущее и каждое, по-своему, пошло к нему.

***

Так происходило уже в спирали развития человечества. Такое было и в средние века. Суть та же, только время, формы, лица другие…

***

Трудно было всем найти верную тропинку к дороге, ведущей к красоте и справедливости. Направляющая сила – знание – через преемственность поколений – посредством репрессий, войнами, уничтожением личностей – была стерта из коллективной памяти.

Мы четко знали чего не хотим. Были в курсе, что все теперь против коммунизма. Так же ведали, что мы против бесчеловечности и в империализме…, но не знали мы чего хотим…

Какую дорогу выбрать? Коммунистическое ярмо сбросили. Восточная культура Индии, Китая располагалась за тридевять земель и казалась чуждой. Оставался Запад…

Надежда рисовала будущее в ярких и светло – солнечных красках…

Равнение на себя предлагали США и в Европе: Англия, Германия, Дания, Франция, где выборы были открытыми. У них каждый участвовал в принятии решений. Предлагали не в сравнении, а с настойчивостью братьев старших. Вклинивались в страны наши, в их сегменты управления через местных и приезжих, своих авторитетных консультантов.

В итоге, мы, все страны, люди кинулись в раскрытые объятия капитализма, хоть чувствовалось, что что-то у них было не так…

Мерилом всего, главным был – финансовый, громко кричащий успех… Деньги.

Что-то забыто, но это что-то не увидеть, не пощупать…

Не может быть, что Дух и Совесть забыты, ведь, всюду декларируется справедливость, успокаивали мы себя.

Предлагал свою модель Запад, открыто демонстрируя свои материальные достижения. Подспудно, неявно, говоря про обилие денег, начал щедро выдавать их под обязательства, проценты и начал внедрять принципы, через которые можно будет управлять теми, кто примет это.

Нам всем пришлось переосмысливать ориентиры и устанавливать все заново. Мы думали как действовать, чтобы создать справедливое общество. Красивее всех выглядела западная модель. Ее взяли за основу.

Произошла коренная смена образа жизни, смена эпохальная, сброшен гнет…

Этого ждал народ…

Это выжидали невидимые режиссеры…

Интересы у них были разными, противостоящими… Изменения пошли по направлению, данному режиссерами.