Текст книги "Великие Революции от Великих Подлецов. История строительства нашего общества, написанная по совести"

Великие Революции от Великих Подлецов
История строительства нашего общества, написанная по совести
Валентин Маэстро

© Валентин Маэстро, 2017

ISBN 978-5-4485-5027-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раздел 1. Смена эпох

 
Множество – множеств…
Лес.
Деревья, как люди, молча стоят.
Войско.
Люди, словно деревья, безмолвно глядят.
Стоят. Лес людей впереди и вокруг…
 
 
Бескрайнее небо над нами.
 
 
Спотыкаясь, бреду по темным траншеям-улиц, узко – высоких.
О крыши домов ладонями я опираюсь.
От одной, с крышей, коробки я оттолкнулся.
Оттолкнулся и дальше шагаю.
 
 
Сверху смотрю.
Над всем нахожусь.
Облака, влажным касаньем гладят лицо,
Вещая нам о Любви.
Ступни ног моих – дел – на Земле, а память в Небе витает…
 
 
Голос, зовущий, я слышу в себе.
Он бьет мое сердце,
Словно всадник нагайкой коня…
 
 
Не нахожу я покоя.
Жить, как раньше, уже не могу.
Знаю: хранитель правды – народ.
Большинство – в общем единстве.
Он есть «око».
Все видящее око…
Могу вскочить на верх баррикады
И пулю сердцем поймать.
Пулю поймать и упасть,
Как Гаврош.
Упасть – отдохнуть.
Это легче, чем взрослым мне стать,
Чем каждый день
Пули в себя принимать
И стоять, слово правды вещая.
 
 
Стоять, а если надо, идти…
Идти вверх и вперед,
Прикрывая тех, кто сзади плетется,
Идти и слово нести,
Освещая дорогу другим.
Идти, горечь обиды и слезы глотая…
 
 
Я стою и иду… К тебе я иду…
 

Глава 1. Куда деть миллион

Александр вернулся домой, приехал из Германии.

Из агентства ушел, уволился сразу.

Внутри него зрело, продолжая усиливаться, недовольство. Оно требовало срочно начать поиск ответа на вопрос о мироустройстве, обо всем, происходящем в мире.

Требовало, но он всего лишь чувствовал это, а не осознавал еще неотложность и главенство проблемы. Который раз, в спешке реагируя на внешние обстоятельства, отложил на потом исследование окружения, осмысление цели жизни.

Чьей? Его жизни или человечества?

Времени не было: его снова увлек поток движения большинства, что огромной силой подражательной инерции втягивало в суетливую круговерть – гон внешнего мира. Жизнь, после распада Советского Союза и слома общественного строя, поменяла вектор: все кинулись в коммерцию…

Рванулся в поиск своей ниши в бизнесе и Александр. Нашел единомышленников. Завертелся, как белка в колесе…

Заходят со знакомым в банк. Две сотрудницы, переглянувшись, шепотом громким определили: К – о – о-операторы заявились!

– Интересно, а как узнали…?

– По глазам…. Алчный блеск…

– Да нет, это энергия горит в нас и рвется в действие…

***

Проходит несколько месяцев. Друг Валеры Саблина – Игорь – приезжает в гости и вместо Валеры видит Александра.

Санек рассказал ему подробно все о том, как он стал Саблиным. Они подружились.

Перед отъездом Игорь пригласил Александра на Каспийское море, в Красноводск, где он жил и служил летчиком в военном городке. Рядом был нефтеперерабатывающий завод.

– Мы там все друг друга знаем. Я познакомлю тебя с руководством завода. Глядишь, провернете какое-нибудь дело на общее благо…

Через неделю Александр на дребезжащем старом Яке приземляется в аэропорту у Каспийского моря. Здесь, даже ночью, теплый ветер напоминает о том, что прибыл ты в страну горячего солнца. Ночное небо было необычного сине-черного цвета.

Наступивший день принес разочарование однообразием и обилием пожухлой желтой травы вокруг. Очаровала необычность одеяний женщин: разнообразные по расцветке, но одинаковые по длине – до земли – платья, притягательно подчеркивали линии фигур у местных красавиц.

Съездил в столицу республики Ашхабад.

На фоне гор со снежными вершинами, словно на картинке, высились здания европейского типа и прекрасные мечети в центре города. На улицах неиссякаемое движение потока прохожих.

Резко изменилась положительная атмосфера восприятия, когда он заглянул на окраину. Необычно-узкие, с высокими глиняными, без окон, стенами по обе стороны улиц, с редкими прохожими на них, вселили в него чувство замкнутой отчужденности.

Съездил в пустыню, где чуть не заблудился среди однообразных сопок желтого песка. Прочувствовал паляще-сжигающую жару… Понял, затем, в местной чайхане, что пить здесь лучше зеленый чай, чем черный…

«В чем мы различны и одинаковы c этой страной: людьми, обществом, отношениями?» – подумать успел Александр, но направленность мысли была прервана приходом Игоря.

Вскоре, как и обещали новые друзья, Санек уже радушно беседовал с коммерческим директором завода на понятном, для любой нации, языке денег.

После этого клерки нефтеперерабатывающего комплекса начали воспринимать его как руководителя солидной организации с режимом наибольшего благоприятствования. Регистрационные документы американской офшорной компании, принадлежащей Саньку, действовали на них магически.

Работники профессионально и привычно, с подобающей ответственностью, спешат, создают своему начальнику и Александру намеченный результат.

Отправлен первый эшелон.

Цистерны бензина прибывают на родину Александра, которая с развалом Советского Союза испытывала острейший дефицит топлива.

Оформили, приняли, разгрузили, продали и так «сколотил» он первые три сотни тысяч американских долларов.

После этого и подарков, в виде импортных легковых авто, Игорь сводит Санька с местным жителем бывшей советской республики. Тот, с характерным для многих здешних угрюмым выражением на лице, словно высеченном из камня, выслушивает его. Затем принимает сто тысяч долларов за посредничество и через три дня организовывает встречу с замом президента.

Александра проводят в президентский дворец. Вскоре он уже сидит в кабинете зама. Чай. Беседа. В конце приема зам, сияя доброжелательностью, проводил Александра до выхода и, как бы между прочим, сказал в какой день прийти к министру за договором.

Так запросто состоялось утверждение сделки: поставка дизельного топлива вперед с последующей оплатой. Контракт на десять миллионов долларов США с миллионной прибылью.

Далее все зависело только от техники исполнения, ведь, основа – есть.

Время уплотнено событиями до невообразимости. Бывало, что за сутки – полеты-вылеты-прилеты – успевал в три столицы разных республик.

Универсальное образование журналиста облегчало общение и принятие решений.

В родной стране, все также, катастрофически не хватало нефтепродуктов.

Созвонился с предприятиями в России. Там не хватало еды.

Организовал бартерный обмен рыбных консервов на эшелон бензина и мазута, которые далее уже продавал за доллары. Разница в ценах превратилась в прибыль: огромную сумму денег.

Приносит в частный банк, за раз, по сто тысяч долларов наличными и его, с подчеркнутым уважением, обслуживают вне очереди.

Нанял себе охрану.

Носится Александр туда-сюда, организовывает новые транши, опять прибегает в банк. Перед ним, уважительно приветствуя, расступаются встречные. Другие, с блеском смеси восторга и зависти во взгляде что-то шепчут друг другу.

В суете этой он мельком ловит себя на неосознанном шепоте гордыни о высокой значимости личности своей на фоне других людей. Пытается убедить себя, что сам он выше лести, но было приятно осознавать, что складывается у него все лучше, чем у других.

За пять тленных месяцев Александр из бывшего, средней бедности, товарища-гражданина Советского Союза превратился в миллионера, господина, свободно живущего в независимой Латвийской республике. На счету в банке, в Германии, радовали глаз цифры в его чековой книжке: 1 000 000 долларов США.

Решил переключиться …Было необходимо изучить правила ведения бизнеса, что он знал поверхностно.

Поездка в Данию на учебу по коммерческой части.

Затем – Германия. После этого – Франция, Италия, Венеция, Кипр, Грузия, Армения, Узбекистан, Туркмения, Казахстан, Киргизия…

В странах этих он – впервые и видит улыбки, улыбки кругом… Навстречу ему идут красавицы-женщины…

У него один ко всем вопрос: куда вложить миллион?

Мимоходом обращает внимание на то, что ростовщичество на Западе – норма. Проходит время и, в его стране, привычным становится брать кредит на дела…

Деньги пришли легко.

Также легко, после непродолжительного раздумья, он вложил их в недвижимость и производство. Купил в столице частный дом, землю для коммерческого использования – дешевле не станет. Приобрел два предприятия – одно лесопильное и другое – рыбоконсервное..

Начал, горячо желая блага другим, улучшая жизнь работников, вкладываться в оба производства.

Через однокурсника вышел на министра лесного хозяйства. Тот позвонил исполнителям и с многозначительной улыбкой пожелал удачи. Александр получил трехгодичный заказ на поставку обрезной доски в Швецию.

Однокурсник пришел через пару дней и, смеясь, по-дружески попросил премию в двадцать тысяч. Санек послал охранника в банк за долларами и передал их своднику.

Вежливо пристроились датчане, чтобы культурно заработать, разведя его по цене. Поставили на завод, устаревшую для их страны котельную, которая здесь была одной из лучших.

Знакомые из России помогли найти постоянных покупателей на шпроты. В обмен на эту услугу они попросили Александра устроить договор аренды на землю в порту. Он встретился с депутатом Леоном Терисом, руководителем парламентской комиссии.

Представительный, со взглядом умного хищника, в дорогом костюме. Рубашка фамильярно расстегнута для демонстрации толстущей золотой цепи, свисающей с его шеи. Бывший комсомольский вожак советской молодежи Леон сразу, как знакомый знакомому, прямо заявил, что может решить любой вопрос.

«Любой вопрос и дело только в цене», – уверенно сказал Александру избранник народный, совмещающий при госзарплате свои интересы и государственные в ущерб последних.

Санек свел его с россиянами и, чувствуя что к рукам его будто начинает липнуть невидимая грязь, вернулся на свои производства.

В итоге, через год зарплаты на предприятиях выросли и выпуск продукции увеличился, в среднем, в десять раз. Рабочие встречали его с приветливыми, радостными улыбками.

Приятно было сознавать, что смог создать островок радости, достатка для этих людей.

Прибыль его была маленькой, но стабильной. Теперь можно было остановиться, оглянуться, спросить себя: в чем смысл всей суеты этой?

Внутренняя неудовлетворенность все чаще шепотом безмолвия напоминала, что давно пора оттолкнуться от внешнего мира и обратиться к себе. Звала искать жизнь в духовной плоскости и к воссоединению с чем-то более важным, чем ежедневные повторы многообразия.

Постоянная гонка за приобретением новой вещи, льстивые вскрики, разговоры – хвальба, смех, гром музыки, касания извивающихся тел, пестрота красок, минутная сладость поцелуев и еда, питье, выпивка.

Вроде бы, постоянная новизна и смена окружения радовали в миг соприкосновения, но не было внутреннего удовлетворения собой. Он чувствовал, что надо остановиться и оценить происходящее…

Чувствовал, но новые привычки и внешнее крепко удерживали его в устоявшихся рамках, как в оковах. Каждую минуту напоминали о важности этой суеты, укрепляемой мнением большинства.

«Вот-вот, я закончу еще только это дело и тогда задумаюсь, решу», – говорил Александр себе, но снова появлялось неотложное задание.

Остановка, опять, откладывалась.

Успех, затем новый успех и снова встречи, разговоры, документы, подписи, деньги, гульба-разрядка…

Как благостное знамение он принял приглашение на учебу, шестимесячные курсы. Дал согласие.

Вскоре пришел день отъезда в Москву и Сашок передал весь бизнес в управление ставшему ему настоящим другом скромному, умному и образованному Павлику Морозовой-Страздиньшу. Передал другу, с высшим образованием юристу, еврею, взявшему фамилию титульной нации, компанейскому парню, бывшему секретарю комсомола. Их взгляды и отношение к жизненным ценностям совпадали.

«Повезло мне, что есть на кого оставить дела», – с радостью отметил про себя Александр..

Знакомые торгаши поступок Санька – передачу всех активов, с правом подписи, другу – не поняли, но промолчали.

Он, увидев недоуменный молчаливый вопрос в их глазах, рассмеялся весело:

 
Вы что, ребята?
Мы с ним, ведь, друзья!
Друг – это наше, твое и мое продолженье.
Я и друг – это одно.
 
 
Полагаюсь я на него, как на себя.
В разведку на фронте пойду
И знать буду, что сзади меня
Прикрывает такой же как я.
 
 
Так же спереди я нас
Сердцем, верящим в преданность, верность,
Обоих жизнью своей защищаю.
Сомневаетесь вы?
 
 
Смешные…
Не знаете, значит,
Что собой представляет дружба мужская…
 
 
Она – крепче стального клинка
И сплетает в единство поддержку везде и всегда
Без сомнений, веру, честность и правду…
 
 
Все! Я сказал: верю ему!
Остальное все – ерунда…
С ним вместе мы пели:
«И беду, и хлеба горбушку —
Все пополам…»
 

Интуиция чувством тревоги об опасности грядущей пробовала остановить его, но логика отогнала сомнения.

«Идут жесткие девяностые годы переходного периода двадцатого века.

События сегодня однозначно всем показывают, что подлецов, обманщиков, присвоивших чужое, расстреливают без суда и следствия сами обманутые или их друзья.

Меня все знают как принципиального мужчину. Такое быть не может, чтобы Пашечка – друг – обманул меня. Исключено. Об этом думать, даже, не стоит», – уверенно заявил Александр в ответ на замечание своей любовницы, что он, отдав все права, здорово рискует.

Теперь он уже в дороге и, будто захлопнув дверь в банкетный зал, где проходило шумное застолье, оставил за спиной всю гонку мыслей, чувств, тела.

Начал спокойно искать причины неудовлетворенности собой.

Партнеры-торговцы утверждали, что главное – это деньги, звали на совместные мероприятия, а Саньку почему-то было чуждо-неуютно с ними.

«Не чувствую себя я своим среди них, будучи с ними. Ощущаю, что здесь только одна грань личности моей соприкасается и живет. Уровень телесный, физическая плоскость. Мало есть, пить, лобызаться в постели, спать… Надо чего-то еще…

Чего? Любви? Мариам? Сына? Со мною, ведь, он, малыш и я за него отвечаю…

Добиться законного наказания демофилиных, которые упрятали меня, невиновного, в тюрьму? Добиться возмездия?

Для этого надо воевать со всей системой, которая, вроде бы, поменялась, стала другой уже…

Поменялась ли по сути? Люди – те же.

Не знаю, не зна-а-аю, но это не мои люди, не мое место в обществе… А, может, и общество не то, что надо…?

Я – среди торгашей сейчас. Окружен рабами денег и сам выбрал погоню за деньгами. Кто же – я?

В другом месте, в другое время, встречаюсь с интеллигентом и, видя его трудности, сразу предлагаю помощь – деньги. Тут же чувствую, что мы не на равных с ним тоже. Разные «весовые категории». Он не может позволить себе поехать со мной на Крит или другое место, где поговорим-почувствуем общность интересов…»

Санек разрывался между внешне богатыми торгашами, которые бедны в чувствах и красоте, и между имеющими богатство внутреннее, чувствующими красоту. Вторые не имели средств, чтобы позволить себе съесть, выпить то, что желают, прийти туда, куда ходит он.

Александр не сошелся ни с теми, ни с другими.

Постоянно желая услышать эхо, отзвук на его желание слиться в единении ценностей, интересов, соприкосновении всех граней личности его, метался в потоке людей в поиске некой теплоты, но оставался один, в холоде одиночества.

Внутренне оставался один, а внешне – ежесекундно, ежеминутно то один, то другой, третий навстречу шли…:

«Здравствуйте. День добрый. Привет…»

При встречах слащавые улыбки, подобострастная услужливость. Вокруг постоянная толчея, автоматически произносимые фразы. Лесть. Торжествующий рык при увеличении прибыли… Постоянное ощущение наигранности.

На общем фоне порядочностью своей выделялся Павел, которого в начале он принял на работу как охранника с хорошим вознаграждением. Затем, после ряда опасных ситуаций, когда Павел стоял рядом с пистолетом наготове, их отношения переросли в дружбу.

Глядя всегда только вперед, Александр не слышал предупредительного вещания подсознания:

«Внимание обрати: друг-то твой, при опасности, не рядом стоит или впереди, а чуть позади тебя…»

Надо было разобраться с окружением и определиться в сегодняшнем дне, настоящем ради завтра.

Александр понимал, что, имея миллион долларов и общаясь с такими, как Юлий Краминьш, который уже в советское время торговал цветами и умел «делать» деньги, легко можно приумножить состояние.

Здесь, опять, было расхождение. Санек считал, что приобретенного достаточно, а Юлий – наоборот.

Бросить эту гонку? Разорвать все связи, что устроил за последнее время?

Нельзя, вот, так просто-напросто взять и уйти в сторону. Появились не только права, но и обязанности, взаимоотношения…

В то же время, ведь. главное не увеличение капитала, а увеличение счастья, по которому так истосковался и тоскует. Счастье. Что это такое?

Желая осознания всего этого, он с тайной радостью, направив все дела здесь и оставив письменные инструкции всем руководителям производств, уехал.

Избавился от дергающей его суеты на целых шесть месяцев.

Убыл не столько за новыми знаниями, сколько за поиском ответа на вопрос:

«Что же меня постоянно мучает, как будто совесть шепчет, что не так я живу? А надо как? Все так делают. Что же мне надо еще?»

Приехал на курсы в Подмосковье и новые знания буквально заполонили-захватили его, будто мощный огромный водоворот, втянул, отодвинул от всего остального.

По вечерам он, как бы мимоходом, для успокоения угрызений совести, уходил в себя. Блоки информации новой переплетались с мыслями – вопросами его к самому себе. Вроде, начинал приближаться к незнакомому, зовущему к диалогу, Мудрецу, но ответа на чувства-ощущения не находил. Не успевал, даже, осознанно сформулировать вопросы. После занятий, поздним вечером засыпал, а утром – вновь на лекции…

Иногда Саньку удавалось вырваться из обязательной череды практикума, семинаров и тогда он выезжал в Москву.

Встречался со знакомыми и те показывали, рассказывали об изменениях.

Раздел 2. Новое = забытое старое

В России, также как и в других республиках бывшей империи, Советский Союз, одна эпоха сменяла другую, устанавливалась новая жизнь, проводилась ПРИВАТИЗАЦИЯ.

Также как раньше, в прошлом, и всюду, где назревали такие изменения, громко-ритмично-назидательно и во всеуслышание гремели лозунги о строительстве нового общества и даровании всем справедливости, равенства… Это объявлялось главным!

Лозунги, как волны на поверхности воды, рисовали всем кипучую активность, но, на деле, прятали под собой течение, которое уверенно тянуло всех в своем направлении, противоположном ряби, шуму на поверхности.

Также как раньше, в прошлом, и всюду невидимо, для народа, проводился передел собственности, что, на самом деле, было главным в реальности. Результат уводил от справедливости, а систему, по сути, оставлял прежней.

Толпо-элитарное общество оставалось в прежнем соотношении и с прежними целями. Одна сотая людей – получающие выгоду, одна десятая – их исполнители – элита и остальные – толпа. Цель – тотальное рабство.

К такому выводу вели факты, результаты.

Глава 1. Исполнение перераспределения

Советский Союз распался.

Ресурсы, заводы уже не принадлежали государству, а перешли в частную собственность группы лиходеев…

Идеологом российской приватизации был Анатолий Чубайс, который ездил на сходки мирового закулисья, куда его приглашали члены Билдербегского клуба.

Во многом приватизация в России и других республиках повторила историю

ПРИВАТИЗАЦИИ ЗЕМЕЛЬ во ФРАНЦИИ во ВРЕМЕНА ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ

РЕВОЛЮЦИИ.

Происходило подобное двести лет назад: 1789—1799 годы.

Начало и результаты в прошлом и сегодня, по сути, одинаковы. Используются те же методы:

НАСИЛИЕ, ОБМАН.

Франция к 1788 году была загнана в такую долговую зависимость, что не могла свести концы с концами. Кредиторам выплачивались громадные проценты: более трех сот миллионов ливров, что равнялось всем остальным расходам государства. Основными кредиторами были частные лица – лиходеи, представители буржуазии. Они организовывают Переворот, который назвали Великой Революцией.

Земли… были конфискованы. На основе их и бывших имений иммигрантов и земель, принадлежащие короне, были выпущены

АССИГНАНТЫ…

***

После развала Союза в странах выпустили сертификаты, ваучеры, которые как и тогда во Франции, сейчас резко упали в цене…

По всей России, – отмечает Александр, – так же как у нас, пропагандировали справедливое распределение госимущества и ценностей.

Организовали это в моей стране через сертификаты, а здесь через ВАУЧЕРЫ.

Роздали их населению по номинальной стоимости десять тысяч рублей, равной двум автомобилям «Волга».

Это, в денежном выражении, было очень много, ведь, большинство, работая всю жизнь, не могли накопить денег на покупку авто. На словах – справедливо.

Далее —исполнение.

Процесс распределения госсобственности был быстрым, с подводными камнями и закулисными играми…