Текст книги "1941 год. Удар по Украине"

Армии прикрытия государственной границы

В соответствии с взглядами и планами советского военно-политического руководства на оборону страны в случае нападения на ее территорию агрессора основные задачи обороны должны были решать армии прикрытия государственной границы, которые в количестве 10 к началу 1941 года были развернуты на западной границе СССР. При этом две армии были развернуты в полосе Прибалтийского особого военного округа, три армии – в полосе Западного особого военного округа, четыре армии в полосе Киевского особого военного округа и одна – в полосе Одесского военного округа.

Планы прикрытия государственной границы до армий Киевского особого военного округа были доведены в середине апреля 1941 года и частично некоторые оборонительные мероприятия к тому времени были проведены. Но эти мероприятия проводились под видом учений, и конкретного настроя на скорую войну командующие и командиры со стороны штаба Киевского особого военного округа не имели. Поэтому даже в ночь на 22 июня все чувствовали себя в условиях мирного времени: после проведения субботних мероприятий во многих гарнизонах и казармах личный состав отошел ко сну. Немецкие наблюдатели в своих докладах отмечали: «Русские ничего не подозревают, у них горит свет».

В то же время нужно помнить, что еще 11 июня в адрес военных советов 5, 6, 12 и 26‑й армий Военным советом Киевского особого военного округа была направлена директива № А1/00211. В ней, в частности, предусматривались:

1. В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск, провести следующие мероприятия:

а) Носимый запас винтовочных патронов иметь в опечатанных ящиках. На каждый станковый иметь две набитые и уложенные в коробки 50 % боекомплекта и на ручной пулемет 50 % снаряженных магазинов…

б) Ручные и ружейные гранаты хранить комплектами в складах части в специальных ящиках для каждого подразделения.

в) ½ боекомплекта артснарядов и мин неприкосновенного запаса для всех частей прикрытия иметь в окончательно снаряженном виде…

е) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках).

В моторизованных и танковых частях:

а) На каждую боевую машину в складах иметь ½ артснарядов неприкосновенного запаса в окончательно снаряженном виде и 50 % боекомплекта патронов, набитых в ленты и диски. В частях, где до получения настоящей директивы было окончательно снаряжено свыше 50 % боекомплекта артснарядов, дальнейшее хранение их продолжать в снаряженном виде.

Переснаряжение магазинов производить через каждые два месяца.

б) Укладку снарядов и снаряженных магазинов в машины производить по объявлении боевой тревоги.

в) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках).

Сроки готовности по тревоге устанавливались: для стрелковых и артиллерийских частей на конной тяге – 2 часа; для кавалерийских, мотомеханизированных частей и артиллерии на мехтяге – 3 часа. Зимой готовность частей, соответственно, – 3 и 4 часа. Для отрядов поддержки готовность – 45 минут.

При объявлении боевой тревоги командованием части должны были проводиться следующие мероприятия:

а) Выделяется командный и красноармейский состав в количестве, обеспечивающем охрану и возможность выполнения всех работ по переходу части на военное положение. Зенитные пулеметы и артиллерия занимают заранее подготовленные огневые позиции и подготавливаются для немедленного открытия огня по самолетам и парашютистам противника.

б) Усиливается охрана складов, парков и гаражей.

в) Возимый запас огнеприпасов, горючего и продовольствия для первого эшелона укладывается в обоз (боевые машины); носимый запас огнеприпасов выдается на руки на сборном пункте. В танковых частях магазины с патронами и снаряды вкладываются в машины.

г) Проверяется наличие полной заправки всех боевых и транспортных машин горючим и маслом.

д) Заранее заготовленные карты неприкосновенного запаса выдаются на руки командному и начальствующему составу по особому приказанию, а командирам отрядов поддержки погранвойск – немедленно.

е) Боевые противогазы выдаются всему личному составу на руки.

ж) Телефонные элементы заливаются водой по особому приказанию.

Подъем частей по тревоге и выход их на сборные пункты должен был быть доведен до автоматизма. Для этого требовалось особенно четко поставить внутренний распорядок дня части, отработать и проверить службу оповещения командного состава, а хранение имущества должно было обеспечить быструю его выдачу в подразделения.

В исполнение настоящей директивы военным советам армий было приказано немедленно отдать подчиненным соединениям и частям соответствующие распоряжения и организовать проверку их точного выполнения (1).

Казалось бы, командование Киевского особого военного округа предусмотрело действенные меры по отражению готовящейся агрессии противника. Но страх «как бы чего не вышло» все же имел место. Поэтому когда 19 июня командующий 12‑й армией обратился в штаб Киевского особого военного округа с вопросом о том, когда можно открывать огонь по германским самолетам, вторгающимся в воздушное пространство СССР, командующий округом приказал ответить, что огонь можно открывать только в случаях:

а) если будет дано особое распоряжение Военного совета округа;

б) при объявлении всеобщей мобилизации;

в) при введении в действие плана прикрытия, если при этом не будет особого запрещения.

В завершение телеграммы командующий округом напомнил командованию 12‑й армии, что «мы огонь зенитной артиллерии по немецким самолетам в мирное время не ведем». Это позволило авиации противника непосредственно накануне начала войны безнаказанно вести разведку обороны советских войск на всю ее тактическую, а в ряде случаев и на оперативную глубину.

Предварительный замысел прикрытия государственной границы штабом Киевского особого военного округа («КОВО – 41») был разработан в середине апреля 1941 года. В соответствии с этим планом для прикрытия участка советско-германской и советско-венгерской границы протяженностью 940 километров все силы Киевского особого военного округа к началу войны были разделены на первый эшелон и резерв. В первом эшелоне (эшелоне прикрытия государственной границы) находились 5, 6, 26 и 12‑я армии. Резерв составляли прибывающие 19‑я и 16‑я армии, а также 10 корпусов окружного подчинения. Более детального плана обороны в случае внезапного начала войны в рамках фронтовой оборонительной операции разработано не было.

Также необходимо отметить, что личной инициативы штаб Киевского особого военного округа в последние недели перед началом Великой Отечественной войны практически не проявлял. Командующий и штаб до последних мирных дней всячески стремились предельно четко выполнять указания Москвы с тем, чтобы не обострить военно-политической обстановки на советско-германской границе. Все проводимые ими мероприятия имели двойственное значение: с одной стороны, они пытались держать подчиненные войска в повышенной боевой готовности, с другой – не принимали решительных мер обороны на случай войны. При такой политике вся тяжесть первого удара врага должна была лечь на плечи 5, 6, 26 и 12‑й армий прикрытия государственной границы.

По плану «Барбаросса» главный удар на южном крыле советско-германского фронта должен был наноситься в направлении на Львов и Киев. На этом направлении немецко-фашистское командование сосредоточило группировку в составе 1‑й танковой группы и 6‑й полевой армии (5 танковых, 4 моторизованных и 12 пехотных дивизий). В первом эшелоне германской группировки к исходу 21 июня было развернуто одиннадцать пехотных и две танковых дивизии. В танковых дивизиях противника по штату числилось по 135 танков. Ударную группировку поддерживали основные силы 4‑го воздушного флота. Всего в составе данной группировки, по подсчетам советских военных историков, насчитывалось 260 тысяч личного состава, 560 танков, почти 2 тысячи орудий и минометов, 1112 противотанковых орудий.

С советской стороны этим силам противостояли войска 5‑й армии Юго-Западного фронта, которые дислоцировались в районе Ковель, Червоноград, Ровно. В командование армией в январе 1941 года вступил генерал-майор танковых войск М.И. Потапов. Членом Военного совета был дивизионный комиссар М.С. Никишев, начальником штаба армии – генерал-майор Д.С. Писаревский.

Генерал-лейтенант Михаил Иванович Потапов был молодым военачальником. В Красную армию вступил в 1920 году, в 1922 году окончил командные кавалерийские курсы, а в 1936 году – Военную академию механизации и моторизации РККА (в последующем – Военная академия бронетанковых войск имени Р.Я. Малиновского). После академии он сразу же был назначен командиром механизированного полка, затем в 1939 году – командиром танковой бригады. Тогда бронетанковые войска были в особом фаворе. Во время событий на реке Халхин-Гол Потапов становится заместителем командующего 1‑й армейской группой комкора Г.К. Жукова, который проникся к молодому танкисту особым чувством симпатии. С июня 1940 года Михаил Иванович уже командир 4‑го механизированного корпуса Киевского особого военного округа, а с 17 января 1941 года – командующий 5‑й армией этого военного округа.

Безусловно, опыта планирования первой армейской оборонительной операции у командующего 5‑й армией не было. Несмотря на это, план прикрытия государственной границы был отработан штабом Киевского особого военного округа и доведен до штаба армии в конце февраля 1941 года, то есть почти за четыре месяца до начала агрессии. В соответствии с этим документом весь район прикрытия был разбит на два участка, а оперативное построение войск создавалось в два эшелона.

Участок прикрытия № 1, протяженностью по фронту 84 километра, создавался на основе 15‑го стрелкового корпуса (командир полковник И.И. Федюнинский) с задачей не допустить прорыва противника в направлении Холм, Ковель. Участок прикрытия № 2, протяженностью по фронту 92 километра, создавался на основе 27‑го стрелкового корпуса (командир генерал-майор П.Д. Артеменко). Задачей этого участка было, опираясь на заранее подготовленные оборонительные рубежи Владимир-Волынского укрепленного района, 1‑й и 2‑й узлы обороны Струмиловского укрепленного района, прочно прикрыть госграницу и не допустить прорыва противника на территорию СССР в двух направлениях: Красностав, Луцк и Замостье, Тышовцы, Сокаль, Горохув.

Во втором эшелоне командующего армией находился 22‑й механизированный корпус, который был сформирован из танковых бригад, которые были развернуты в танковые дивизии всего за месяц до начала войны. Тем не менее это было достаточно мощное соединение, в составе которого насчитывалось 707 танков. Правда, в корпусе было только 31 танк КВ и совсем не было танков Т‑34 (2).

В 1989 году Воениздат выпустил в свет книгу А.В. Владимирского «На Киевском направлении», составленную по опыту ведения боевых действий 5‑й армией Юго-Западного фронта в июне – сентябре 1941 года. В ней автор довольно детально, на основании новых открывшихся документов, рассмотрел этот вопрос, сделал ряд грамотных, обоснованных выводов. По вопросу реализации плана прикрытия и подготовки войск армии автор пишет: «Мобилизационные планы во всех стрелковых соединениях и частях были отработаны. Они систематически проверялись вышестоящими штабами, уточнялись и исправлялись. Приписка к соединениям и частям личного состава, мехтранспорта, лошадей, обозно-вещевого имущества за счет ресурсов народного хозяйства была в основном закончена (кроме 135 стрелковой дивизии)». Но следует отметить, что А.В. Владимирский пишет о мобилизационном плане, а не об оперативном плане прикрытия государственной границы, которые по задачам и содержанию представляют собой совершенно разные документы. Первый говорит о том, как собрать войска, второй – как их использовать для решения стоящей боевой задачи (3).

Для ответа на второй вопрос берем воспоминания бывшего начальника штаба 15‑го стрелкового корпуса генерал-майора З.З. Рогозного. Корпус должен был составить основу участка обороны № 1 района прикрытия 5‑й армии. Он пишет, что с планом обороны накануне войны в штабе армии были ознакомлены командир, начальник штаба корпуса, а также все командиры дивизий, которые уяснили стоящие перед ними боевые задачи. Однако документов, касающихся планов обороны, штабы корпуса и дивизий не имели, следовательно, свои планы не разрабатывали (4).

Определенный интерес в деле освещения последних дней мира и начала Великой Отечественной войны представляет собой сохранившийся в архиве отчет командира 45‑й стрелковой дивизии 15‑го стрелкового корпуса генерал-майора Г.И. Шерстюка, который в командование этим соединением вступил в апреле 1941 года. Дивизия должна была занимать оборону на фронте до 58 километров, создавая подучасток обороны № 1 участка прикрытия № 1. Штаб 45‑й стрелковой дивизии дислоцировался в городе Ковель. Г.И. Шерстюк пишет о том, что при изучении планов боевой готовности частей 45‑й стрелковой дивизии он был удивлен тем, что руководящие офицеры штаба дивизии (начальник штаба полковник Чумаков) и командиры стрелковых и артиллерийских полков с их штабами «не знали рубежа обороны госграницы», а, следовательно, не отрабатывали вопросов «выдвижения, занятия оборонительных рубежей и ведение боя за удержание госграницы, как это проигрывалось в бытность моего командования 97‑й стрелковой дивизии 6‑й армии» (5).

Также о последних мирных днях 15‑го стрелкового корпуса в архиве сохранились воспоминания бывшего начальника штаба 62‑й стрелковой дивизии П.А. Новичкова, основные силы которой должны были находиться в резерве участка прикрытия № 1. Письменного документа об организации обороны государственной границы, по утверждению П.А. Новичкова, дивизия не имела. Однако он подтверждает тот факт, что в первых числах апреля командиры и начальники штабов 87‑й и 45‑й стрелковых дивизий были вызваны в штаб 5‑й армии, где получили карты масштаба 1: 100 000 и собственноручно произвели выкопировки батальонных районов с армейского плана инженерного оборудования полос обороны соединений (6).

Из отчета командира 135‑й стрелковой дивизии генерал-майора Ф.Н. Смехотворова (резерв 5‑й армии) также следует, что план обороны государственной границы до него и командиров частей дивизии заблаговременно доведен не был. Ему также не было известно о состоянии подготовки оборонительного рубежа, так как всеми работами по подготовке рубежа руководили штабы 5‑й армии и 27‑го стрелкового корпуса. На него как на командира дивизии возлагалась задача только своевременно отправлять рабочую силу в составе трех стрелковых батальонов, сменяя их через каждый месяц. Кроме того, было известно, на государственной границе бессменно работал саперный батальон дивизии и дивизионный инженер. Но все эти подразделения подчинялись непосредственно корпусному инженеру и командованию дивизии никаких отчетов не представляли (7).

Таким образом, план прикрытия государственной границы штабом 5‑й армии накануне войны разработан был, но, на основании всех многих свидетельств военачальников различных рангов можно сделать вывод, что командиры и штабы подчиненных армии соединений с содержанием этого плана заблаговременно ознакомлены не были.

Южнее 5‑й армии по плану штаба Киевского особого военного округа должна была обороняться 6‑я армия. Она была развернута в 1938 году из Винницкой группы войск, в сентябре того же года участвовала в освободительном походе советских войск на Западную Украину. В результате этого похода войска 6‑й армии подошли к городу Львову, который к тому времени уже был занят германскими войсками. Тогда советские дипломаты вынуждены были напомнить германскому правительству о секретном договоре раздела Польши и потребовали отвода немецких войск от Львова на 50 километров восточнее. Гитлеровское руководство было вынуждено выполнить эти требования и покинуть этот город. Тогда этой армией командовал генерал Ф.И. Голиков.

После назначения С.К. Тимошенко наркомом обороны СССР летом 1940 года генерал Ф.И. Голиков был переведен в Москву и назначен на должность начальника Разведывательного управления и заместителя начальника Генерального штаба РККА. Новым командующим 6‑й армией был назначен генерал-лейтенант И.Н. Музыченко, хорошо знакомый Г.К. Жукову по освободительному походу советских войск на Западную Украину, а С.К. Тимошенко по советско-финляндской войне. (Начальник штаба комбриг Н.П. Иванов, член Военного совета дивизионный комиссар Н.К. Попов.)

В то время генерал-лейтенанту Ивану Николаевичу Музыченко еще не было и сорока. В тревожном 1917 году был призван в русскую армию, но принять участие в Первой мировой войне не успел. В 1918 году он поступил на службу в Красную армию. В годы Гражданской войны воевал против повстанческих отрядов С.Н. Булак-Булаховича, А.С. Антонова, в Чечне и Дагестане в должности военкома снабжения бригады, комиссар кавалерийского полка. В 1927 году Музыченко прошел обучение на Курсах усовершенствования командного состава и больше нигде не учился. Несмотря на это, в 1932 году он был назначен командиром кавалерийского полка, в 1937 году – командиром кавалерийской дивизии. В 1940 году в должности командира 4‑й стрелковой дивизии он принял участие в советско-финляндской войне. После этого в июне 1940 года Музыченко был назначен командиром 6‑го стрелкового корпуса, а всего через месяц – командующим войсками самой сильной 6‑й армией Киевского особого военного округа.

Самой сильной по составу 6‑я армия была не просто. По мнению Генерального штаба РККА и штаба Киевского особого военного округа, наиболее вероятным направлением главного удара противника могло быть направление на Львов и Тернополь, расположенное в междуречье Западного Буга и Сана. Нанесение главного удара в этом направлении объяснялось удобной конфигурацией фронта, что обеспечивало кратчайший путь выхода в наиболее экономически развитые районы и во фланг всей южной группировке советских войск. Также немаловажным было и то, что на этом направлении имелась развитая сеть железных и шоссейных дорог, а население бывшей Польши к советской власти относилось враждебно.

Поэтому для прикрытия данного направления в составе 6‑й армии находились 6‑й стрелковый корпус (41, 97, 159‑я стрелковые дивизии), 4‑й механизированный корпус (10‑я, 37‑я танковые и 212‑я моторизованная дивизии), 3‑я кавалерийская дивизия, 324‑й гаубичный и 135‑й пушечный артиллерийские полки РГК, 4‑я дивизион ПВО и 19‑й батальон ВНОС, а также управление вновь формируемого Тернопольского бригадного района ПВО (срок окончания формирования 1 июля 1941 года), Струмиловский (44‑й и 149‑й отдельные пулеметные батальоны, 345‑й артиллерийский полк) и Рава-Русский (21‑й, 36‑й и 141‑й отдельные пулеметные батальоны) укрепленные районы, 91‑й погранотряд, 1‑я и 2‑я комендатуры 92‑го погранотряда, а также 15‑я авиационная дивизия (23‑й, 28‑й истребительные авиационные полки, 66‑й штурмовой авиационный полк) и 20‑й истребительный авиационный полк, который должен был передаваться командующему 6‑й армией из состава 17‑й авиационной дивизии. Достаточно сказать, что кроме другого вооружения в составе этих сил насчитывалось 1259 единиц бронетанковой техники (101 тяжелый танк КВ, 359 средних танков Т‑34, 475 легких танков Т‑26 и БТ, 98 единиц специальных танков и бронемашин).

В соответствии с планом прикрытия Киевского особого военного округа войска 6‑й армии должны были, «прочно опираясь на предполье и оборонительные сооружения 3, 1 и 5 узлов обороны Струмиловского и Рава-Русского укрепленных районов», не допустить прорыва противника на территорию СССР на участке от местечка Крыстынополь до Грабовец на фронте шириной 165 километров.

К началу войны командующим и штабом 6‑й армии также был разработан план прикрытия государственной границы, который читателю предлагается в приложении этой книги. Как и в 5‑й армии, район прикрытия армии разбивался на два участка, а оперативное построение объединения было в один эшелон с выделением сильного общевойскового резерва.

Участок прикрытия № 1 (иск. Крыстынополь, Урнув) должен был обороняться силами 3‑й кавалерийской дивизии, 44‑го и 140‑го отдельных пулеметных батальонов, 345‑м артиллерийским полком Струмиловского укрепленного района, а также двумя комендатурами (без 8‑й заставы) 91‑го пограничного отряда. Эти силы, по расчету штаба армии, должны были занять свои районы обороны на государственной границе через 6—9 часов 30 минут летом и через 7—10 часов 30 минут зимой после объявления тревоги.

Участок прикрытия № 2 (иск. Угнув, Грабовец) должен был обороняться силами 6‑го стрелкового корпуса (41‑я и 97‑я стрелковые дивизии), 135‑го гаубичного и пушечного полков РГК, 21, 36 и 141‑м отдельными пулеметными батальонами Рава-Русского укрепленного района, заставами двух комендатур 91‑го и двух комендатур 92‑го пограничных отрядов. Войска участка прикрытия № 2 должны были занять свои районы обороны государственной границы после объявления боевой тревоги через 6—9 часов летом и через 7—10 часов зимой.

В резерве района прикрытия командующий армией планировал иметь 4‑й механизированный корпус и 159‑ю стрелковую дивизию.

Без преувеличений можно сказать, что план прикрытия государственной границы 6‑й армией Киевского особого военного округа представлял собой с большой тщательностью и грамотностью отработанный руководящий боевой документ с расшифровкой боевых задач до каждого полка (артиллерийского дивизиона) включительно.

И снова уместно поставить вопрос о том, как был реализован этот план на практике.

В Центральном архиве Министерства обороны хранятся воспоминания начальника штаба 6‑й армии комбрига (в последующем генерал-майора) Н.П. Иванова, который был назначен начальником штаба этого объединения 26 мая 1941 года. Вполне понятно, что все время, оставшееся до начала войны, он посвятил изучению обстановки и знакомству с войсками.

Н.П. Иванов пишет, что к 22 июня 1941 года на государственной границе в полосе 6‑й армии располагались только пограничные отряды и находились многочисленные строительные подразделения. Несмотря на безусловные признаки готовящейся агрессии со стороны германских войск, командующий Киевским особым военным округом запретил приводить войска 6‑й армии в боевую готовность и выдвигать части прикрытия к государственной границе. Этот запрет продолжал действовать даже после начала противником боевых действий вплоть до середины 22 июня 1941 года.

Вечером 21 июня штаб округа предупредил командующего армией о возможности провокаций со стороны немцев и приказал ему, а также подчиненным командирам корпусов и дивизий находиться на своих командных пунктах рядом с телефонными аппаратами. Но так как командный пункт 6‑й армии к тому времени еще не был оборудован, то в ночь с 21 на 22 июня все члены Военного совета армии находились в своем помещении в центре Львова. Никаких сигналов войскам армии о приведении их в боевую готовность не поступало.

Это же подтверждают и другие оставшиеся в живых командиры соединений и частей 6‑й армии, которые также утверждают, что план прикрытия государственной границы в части, касающейся соединений и частей, до них заблаговременно доведен не был.

Таким образом, план прикрытия государственной границы штабом 6‑й армии накануне войны разработан был, но до командиров и штабов подчиненных армии соединений до начала войны доведен не был.

Еще южнее от 6‑й армии по замыслу штаба Киевского особого военного округа должны были обороняться войска 26‑й армии. Эта армия была сформирована в начале 1941 года из кавалерийской группы для прикрытия 130‑километрового участка государственной границы, расположенного между 6‑й и 12‑й армиями. При формировании был назначен временный командный состав армии (командующий полковник И.С. Варенников, член Военного совета бригадный комиссар Д.Е. Колесников, начальник штаба полковник Н.П. Ступников). Несколько позже в командование армией вступил генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, полковник И.С. Варенников был перемещен на должность начальника штаба армии, полковник Н.П. Ступников – на должность начальника оперативного отдела, командующим артиллерией армии был назначен полковник Н.Н. Семенов.

Генерал-лейтенант Федор Яковлевич Костенко был профессиональным военным. Призванный в русскую армию в 1915 году, он солдатом участвовал в Первой мировой войне. В 1918 году вступил в Красную армию. В Гражданскую войну был старшиной роты, помощником командира кавалерийского эскадрона в Первой конной армии. После войны в 1924 году окончил Ленинградские курсы среднего комсостава. Этого оказалось достаточно для того, чтобы в 1939 году Костенко был назначен командиром кавалерийского корпуса и командиром армейской кавалерийской группы. А в октябре 1940 года он стал командующим 26‑й армией Киевского особого военного округа. Это был исключительно преданный советской власти военачальник, хороший знакомый С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова, но это не могло существенно повлиять на формирование его оперативного мышления.

План прикрытия государственной границы войсками 26‑й армии Киевского особого военного округа был доведен 2 мая 1941 года. По этому плану войска армии и округа в отведенной полосе должны были создать район прикрытия по линии Перемышльского укрепленного района и реки Сан. Для выполнения этой задачи в распоряжении командующего 26‑й армией были 8‑й стрелковый корпус (99‑я, 72‑я горнострелковые и 173‑я стрелковая дивизии), 8‑й механизированный корпус (12‑я, 34‑я танковая, 7‑я моторизованная дивизии), 376‑й гаубичный полк РГК, 259‑й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, Перемышльский укрепленный район (два пульбата и три пульроты), две пограничные комендатуры 92‑го и четыре пограничные комендатуры 93‑го пограничных отрядов. Кроме того, с воздуха войска должны были прикрывать два авиационных полка. Штаб армии должен был располагаться в Самборе. Бронетанковый парк 8‑го механизированного корпуса был хорошо укомплектован новыми танками: КВ – 119 штук, Т‑34 – 100 штук, легких танков и бронемашин – 983 штуки. Всего же в корпусе насчитывалось 1202 бронеединицы.

При этом необходимо отметить, что расположение 26‑й армии было наименее благоприятным для ведения оборонительных действий по сравнению с остальными объединениями Киевского особого военного округа. Ее войска располагались в своеобразном выступе, обращенном в западную сторону, у которого имелись сильно уязвимые фланги.

План прикрытия государственной границы частями 26‑й армии был разработан штабом в мае 1941 года. Войска армии должны были встретить противника, опираясь на полевые оборонительные сооружения Перемышльского укрепленного района и реку Сан.

Боевой порядок армии строился в один эшелон с выделением сильного резерва (ударной группы). В первом эшелоне было решено иметь 8‑й стрелковый корпус, в резерве – 8‑й механизированный корпус и 173‑ю стрелковую дивизию.

В отличие от двух первых армий выдержки из этого плана в части, их касающейся, были в специальных опечатанных пакетах доведены до штабов соединений и отдельных частей. Но вскрывать их можно было только после получения шифрограммы за подписью командующего, члена Военного совета и начальника штаба 26‑й армии «Самбор. Вскрыть пакет «0025».

В отношении устного доведения содержания армейского плана до подчиненных соединений существует несколько сведений. Одни военачальники утверждают, что об этом плане ничего не знали, другие признаются, что кое-что им было известно.

Так, командир 72‑й стрелковой дивизии 8‑го стрелкового корпуса 26‑й армии полковник П.И. Абрамидзе уже после войны в своих воспоминаниях писал, что мобилизационного плана (МП‑41) до начала войны он не знал, но после вскрытия пакета убедился, что все командно-штабные учения и другие подготовительные работы накануне войны велись в строгом соответствии с этим планом. Он также подтверждает тот факт, что 15 июня штаб дивизии получил шифровку о приведении соединения в боевую готовность. 19 июня в его распоряжение перешли пограничные подразделения, осуществлявшие охрану границы в полосе дивизии. Правда, затем, 20 июня 1941 года, пришла шифровка от Генерального штаба, которая требовала все подразделения и части дивизии, расположенные на границе, отвести на несколько километров на восток, то есть на рубеж подготовленных позиций. Также требовалось ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока те не нарушат государственную границу. Но при этом все дивизии должны быть приведены в боевую готовность.

В отличие от командира 72‑й стрелковой дивизии бывший начальник штаба 99‑й стрелковой дивизии 8‑го стрелкового корпуса С.Ф. Горохов подтверждает, что план обороны государственной границы в части, касающейся этой дивизии, был им получен в феврале – марте 1941 года в опечатанном конверте. Правда, с исполнителями этот документ заранее никак не согласовывался, а поступил в виде директивных указаний. Однако еще до получения этого конверта, во время приезда в дивизию, командующий армией довел до командира дивизии и начальника штаба главное содержание плана прикрытия государственной границы, сообщив полосу обороны, разграничительные линии, места командных и наблюдательных пунктов, огневых позиций артиллерии.

Южнее 26‑й армии должны были занять полосу обороны войска 12‑й армии. Эта армия в 1940 году формировалась на территории Западной Украины и предназначалась для действий против венгерских войск, развертывавшихся в Закарпатье. До конца весны 1941 года обязанности командующего армией исполнял генерал-лейтенант Пшенников, и только в конце мая на эту должность был назначен генерал-майор П.Г. Понеделин. Членом Военного совета армии являлся бригадный комиссар И.П. Куликов, а должность начальника штаба занимал генерал-майор Б.И. Арушунян.

К началу войны Павлу Григорьевичу Понеделину было 48 лет. В русскую армию он был призван в 1914 году, в 1916 году окончил Московскую школу прапорщиков, участвовал в Первой мировой войне в должности командира роты. В Красную армию Понеделин был мобилизован в 1918 году. В годы Гражданской войны командовал полком и бригадой, был награжден двумя орденами Красного Знамени. В 1926 году он окончил Военную академию РККА (Военную академию имени М.В. Фрунзе). В советско-финляндскую войну командовал стрелковой дивизией. С июня 1940 года – начальник штаба Ленинградского военного округа. С марта 1941 года – командующий 12‑й армией Киевского особого военного округа. Таким образом, это был один из самых грамотных и опытных военачальников из числа командармов Киевского особого военного округа.