Текст книги "Русские жены европейских монархов"

Екатерина Иоанновна

Царевна, герцогиня Мекленбургская, старшая дочь царя Иоанна V и царицы Прасковьи Федоровны.

Екатерина родилась в октябре 1692 года в Москве, в кремлевских палатах, где проживала царская семья. Не прошло и четырех лет, как Иоанн V, ее отец, внезапно скончался. Мать с тремя маленькими детьми – после Екатерины царица Прасковья родила еще двух дочерей – покинула Кремль и переехала жить в Измайловский дворец, расположенный в живописной местности неподалеку от Москвы. Там и прошли детские и юношеские годы будущей герцогини Мекленбургской.

Приглашенные матерью из-за границы учителя обучали девочек иностранным языкам, музыке и танцам. Старшая дочь царицы-вдовы особенно преуспевала в танцах. Своим темпераментом она, еще будучи ребенком, отличалась от сестер.

Веселую, беззаботную Екатерину выдали замуж шесть лет спустя после свадьбы сестры Анны. Царевне шел уже двадцать пятый год. От своей младшей сестры она очень отличалась и характером, и внешностью. Смуглую, угрюмую и малообщительную Анну едва ли можно было принять за ее родную сестру, хотя рано располневшую, белолицую и румяную Катерину с большими черными глазами и длинной косой тоже нельзя было назвать красавицей. Но она обращала на себя внимание своей жизнерадостностью, энергичностью и особенно острым языком. Маленькая царевна – она была невысокого роста – способна была болтать без умолку, допуская порой такие резкости, что приводила в смущение бывалых остряков.

Для матери эта дочь была отрадой и утешением. Как самому близкому другу, она поверяла Екатерине все свои тайны, порой обращалась к ней за советом. Может быть, поэтому царица Прасковья и выдала замуж сначала среднюю дочь, не желая расставаться со своей любимицей, старшей.

Но пришло время, и венценосный дядюшка решил пристроить очередную свою племянницу. На этот раз его выбор пал на герцогство Мекленбургское, расположенное на бывших землях полабских славян, или вендов, как еще называли славян, пришедших в VIII и IX веках на северо-запад и поселившихся на территории от реки Лабы (Эльбы) до берегов Балтийского моря.

На протяжении многих десятилетий славяне вели борьбу с агрессивными немецкими феодалами, которые в конечном итоге захватили их земли. Удалось это сделать немецкому герцогу Генриху Льву. На завоеванную территорию он стал зазывать немецких знатных рыцарей. Каждый получал в личное владение землю, а иногда и целую деревню, которую старался заселить крестьянами из Саксонии или Баварии. Со временем эти феодалы начали строить неприступные замки, демонстрируя тем самым свою полную независимость. В обществе же наблюдалось смешение немецкой знати со славянской.

Своим стратегическим центром Генрих Лев сделал замок Шверин, расположенный на труднодоступном острове. Вблизи замка был основан первый на мекленбургской земле западных славян немецкий город. Со временем он превратился в центр политической и религиозной жизни.

С 1358 года в графстве Шверин стал править герцог Мекленбургский, сделавший этот город своей резиденцией. Шверинский замок каждый из правителей на свой лад достраивал или перестраивал. Мекленбургский княжеский Дом по праву считался старой династией славянского происхождения. В 1701 году Мекленбургское герцогство официально разделилось на два самостоятельных княжества: Мекленбург-Шверин и Мекленбург-Стрелиц. Оба герцогства просуществовали более двухсот лет.

И то, и другое герцогства тесными родственными узами оказались связаны с Россией. И начало этому положила старшая дочь царя Иоанна V, царевна Екатерина.

* * *

В январе 1716 года к русскому царю Петру I явился посол герцога Мекленбургского и передал грамоту, в которой владетельный герцог Карл Леопольд просил руки одной из его племянниц.

Карл Леопольд был сыном герцога Мекленбург-Шверина Фридриха в браке с Кристиной Вильгельминой, принцессой Гессен-Гамбургской. Герцогский престол он занял после смерти своего старшего брата Фридриха Вильгельма, скончавшегося в 1713 году и не оставившего после себя наследников. Карл Леопольд к тому времени был уже дважды женат. Его первой женой была София Ядвига, дочь графа Нассауского, с которой он в 1710 году развелся по причине ее бесплодия. Второй брак герцог заключил с Кристиной Доротеей фон Лепель, но продлился он всего лишь один год и закончился тоже разводом.

Большие надежды Карл Леопольд, которому уже исполнилось тридцать восемь лет, возлагал на брак с русской царевной. В его планы входило заполучить Визмар, осажденный войсками Дании, Пруссии и России, состоявших в союзе, направленном против Швеции. Визмар, портовый город, принадлежавший раньше Мекленбургу, находился во власти шведов (по Вестфальскому договору 1648 года). Кроме того, опираясь на поддержку российского государя, герцог намеревался урегулировать свои отношения с местным дворянством: Карл Леопольд был первым и единственным мекленбургским герцогом, который пытался ослабить власть феодалов в своем княжестве и поэтому имел с ними постоянные распри. Герцог отличался не только редким упрямством, но и непомерным властолюбием. Женившись на настоящей царевне, он надеялся диктовать всем свои законы. Правда, он не мог решить, какую из двух старших племянниц царя хотел бы взять в жены. (О младшей, Прасковье, вечно больной и умом недалекой, речь не шла.)

Сначала взор Карла Леопольда обратился на вдовую Анну, герцогиню Курляндскую. Ему очень хотелось получить лакомое герцогство, он даже думал сам прибыть в российскую столицу. В связи с этим Карл Леопольд выписал из Гамбурга бриллиантовый наперсный крест, серьги и кольцо за 28 тысяч талеров в подарок будущей невесте. В Петербург герцог Мекленбургский, однако, не приехал, но передал подарки поверенному царя Петра, с которым лично встретился под Штральзундом. При этой встрече Карл Леопольд изъявил свое согласие жениться на той из царевен, которую русский государь сам назначит.

Спустя месяц от российского посла в Гамбурге на имя герцога пришло поздравительное письмо по случаю помолвки его светлости с царской племянницей. Однако в письме не указывалось, какая именно племянница станет его женой. Из Петербурга ждали дальнейших известий. Сообщение о решении Петра I пришло лишь через несколько недель: в невесты герцога Карла Леопольда предназначалась царевна Екатерина Иоанновна. Ей и было вручено обручальное кольцо. В срочной депеше мекленбургский посол сообщил из российской столицы, что царь Петр в ближайшее время приедет в Данциг и привезет с собой племянницу.

Как писал в своих записках барон Эйхгольц, гофмаршал и главный советник герцога Карла Леопольда, узнав об этом, тот сказал: «Непреклонная судьба назначила мне эту Катерину, но делать нечего, надо быть довольным; она по крайней мере любимица царицы».

Своему банкиру в Гамбурге герцог написал, чтобы тот прислал ему на 70 тысяч талеров драгоценностей для подарков русским придворным.

Первая встреча жениха и невесты состоялась в Данциге 8 марта 1716 года. Петр I сам представил Карлу Леопольду свою племянницу. Какие чувства испытал при этом герцог, сказать трудно, но за церемониальной вежливостью в его отношении к будущей жене явно ощущался холод. Перед царем же он проявил почтенную скромность и полное смирение.

Начались переговоры относительно брачного контракта. От денег в качестве приданого за невестой герцог отказался, но попросил «гарантировать» ему Визмар. Этот город-порт имел большое значение для морской торговли Мекленбурского герцогства. Петр же, для которого Швеция была врагом России номер один, хотел иметь в Визмаре надежное место для складирования русских товаров. Поэтому интерес был взаимный. Местом жительства супругов должен был стать город Шверин.

После тщательного обсуждения брачный договор был подписан. На основании его царевна, как и весь русский штат, оставалась в своей вере, в резиденции мужа она могла иметь православную церковь. На содержание супруги и ее слуг герцог обязывался определить надлежащее жалованье. Было также оговорено, что Карл Леопольд как можно скорее завершит бракоразводный процесс со своей первой женой, урожденной принцессой Нассауской. Этот процесс очень затянулся из-за скупости герцога, любимой поговоркой которого было: «Старые долги не надо платить, а новым нужно дать состариться». Бывшая жена Карла Леопольда требовала довольно приличную пенсию, о которой тот и слышать не хотел.

* * *

Герцог Мекленбургский, отличавшийся сварливым, вздорным и своевольным характером, особой любовью подданных в своем небольшом государстве не пользовался, для них он был деспотом, нередко попирающим законы, да еще скупость…

Знал ли российский царь об этих чертах своего будущего зятя? Несомненно. Но политические цели взяли верх.

А что же мать Екатерины, со слезами провожавшая свою любимицу в дальнюю дорогу? Была ли она довольна этим браком?

Трудно сказать. Но хочешь не хочешь, а царица Прасковья должна была подчиниться воле государя. Сама она из-за болезни не смогла присутствовать на свадебных торжествах.

Подписав брачный договор, герцог вступать в брак не торопился, избегал присутствия царя, уклоняясь под разными предлогами. С невестой он обходился весьма равнодушно, с российскими вельможами вел себя надменно, разговаривая с ними свысока. Это, конечно, не могло нравиться русским, но дело считалось уже решенным.

Бракосочетание состоялось в Данциге ровно через месяц после встречи жениха и невесты. Обряд венчания совершил русский архиерей в наскоро построенной православной часовне. После торжественного свадебного обеда Екатерина ушла в спальню, которая была приготовлена специально для молодоженов. Но герцог в ту ночь к брачному ложу не явился. Как рассказывают в своих воспоминаниях очевидцы тех событий, совсем поздно он пришел к барону Эйхгольцу и попросил уступить ему свою кровать. Однако утром, несмотря на свое столь неожиданное поведение, Карл Леопольд посетил царевну, теперь уже герцогиню, и поднес ей подарки.

Невзирая на странности своего супруга, Екатерина во время пиров и торжеств, устраиваемых в честь новобрачных, довольная и счастливая, искренне веселилась. Повсюду слышался ее звонкий заразительный смех. Екатерину радовали праздники, фейерверки, удивляли новые лица и новая обстановка, незнакомый быт. А будущее? К чему в него заглядывать! Это было несвойственно царевне. Потом вспоминали, что накануне ее первого свидания с женихом на небе было огромное северное сияние. Все сочли это за грозное предзнаменование страшных несчастий. Все, но только не Екатерина.

Чтобы сделать необходимые приготовления к приезду царя Петра I и других высоких гостей в Шверин, Карл Леопольд выехал из Данцига несколько раньше своей супруги. Она же еще некоторое время оставалась при своем дяде-царе. Казалось, что своим новым положением новобрачная была весьма довольна.

В резиденцию герцога российский государь вместе с племянницей и большой свитой въехал торжественно. Ему был оказан пышный прием. Карл Леопольд, не скрывая своей гордости от столь высокого визита, проявлял сердечное гостеприимство и радушие.

Одновременно с царем в Мекленбург прибыли 50 тысяч русских солдат – так было обусловлено брачным договором.

Пробыв несколько дней в гостях у своего зятя, царь Петр I уехал из Шверина, оставив там свою племянницу, ставшую отныне герцогиней Мекленбургской.

Так что же Екатерина? Стала ли она счастлива, покинув Россию?

Пожалуй, что нет. Жизнь в замужестве оказалась несладкой. Однако первые годы Екатерина никому не жаловалась на свою судьбу. Помогал ей веселый природный нрав.

«О себе повествую, – писала герцогиня почти в каждом из своих писем домой, – за помощью Божьей, с любезным моим супругом обретаюсь в добром здравии». Но привыкнуть к новым условиям жизни было нелегко. Хотя в детстве царевна и имела немца-гувернера, свободно разговаривать по-немецки она так и не научилась и с трудом понимала, что ей говорят. Да и супружеской любви не было. Уже вскоре после женитьбы у герцога появилась метресса (замужняя дочь его брата Фридриха Вильгельма, фрау фон Вольфарт), о чем Екатерина не могла не знать, хотя она и делала вид, что ей ничего не известно.

Крайне сложно было терпеть беспокойный и жестокий нрав мужа. Нередко ей приходилось выслушивать упреки, что царь-родственник не защищает его от нападок со стороны местного дворянства, с которым герцог находился в постоянной ссоре.

Пытаясь хоть как-то смягчить недовольство герцога, Екатерина, набравшись храбрости, решила выступить с ходатайством за мужа перед своим дядей. В сентябре 1718 года он написала ему письмо следующего содержания: «Прошу Ваше Величество сменить свой гнев на милость. Наши враги донесли Вам неправду. При сем просит мой супруг, дабы Ваше Величество не изволит слушать таковых несправедливых донесений на него; истинно мой супруг Вашему Величеству себя объявляет верным слугою… Вашего Величества покорная услужница и племянница Екатерина».

Возникли и осложнения с разводом герцога с принцессой Нассауской, которая не переставала требовать, чтобы бывший муж возвратил ей приданое и назначил приличную пенсию. Карл Леопольд и слышать об этом не хотел. Русский царь сердился на его упрямство, которое могло быть последствием того, что брак герцога с Екатериной будет признан незаконным. Петр I велел передать своему мекленбургскому родственнику, «что племянницу свою он дал ему на совесть; однако же никогда не согласится, чтобы могли ее когда-либо считать за его наложницу».

Кончилось все это тем, что в Берлине при посредничестве русского царя с поверенными разведенной герцогини был заключен договор, согласно которому ей назначили пенсию в 5 тысяч талеров и сверх того выдали единовременно 30 тысяч талеров. Лишь после этого принцесса Нассауская безоговорочно согласилась признать развод правильным.

* * *

Незадолго до Рождества 1718 года Екатерина родила дочь. Царица Прасковья, узнав о рождении своей первой и пока единственной внучки, очень обрадовалась. В Мекленбург она в знак любви и привязанности послала дочери и зятю подарки, в том числе дорогие собольи меха. Для маленькой Аннушки, как назвали девочку, русская бабушка прислала многочисленные игрушки и гостинцы. Были подарки и от самого Петра I, в основном деньги.

Племянница часто писала письма дядюшке, обычно она благодарила за внимание и просила помочь ее неуемному супругу. А дела последнего были крайне плохи. Он ни с кем не уживался. Никого не хотел слушать. На него был сердит австрийский император, им были недовольны союзники и соседи, на его поступки постоянно жаловались, и не без основания, его подданные. Царь Петр советовал племяннице убедить своего благоверного супруга, чтобы он «не все так делал, чего хочет, но смотря по времени и случаю».

К концу супружеского сожительства – а оно длилось шесть лет – Карл Леопольд обходился со своей женой так грубо, что она порой была вынуждена прибегать к защите царя-дяди, умоляя его о вмешательстве в ее семейные дела.

После родов Екатерина долго не могла оправиться, часто болела. Вести о ее болезни очень тревожили мать. «Пиши мне про свое здоровье, и про мужнее, и про дочкино почаще, – писала она в Мекленбург. – …Не крушите меня. Письма твои, Катюшка, чту и всегда плачу, на них смотря». Вскоре царица Прасковья стала слезно просить государя, чтобы он позволил ее Екатерине приехать в Россию.

Со временем надежда матери на свидание с дочерью и внучкой казалась уже реальной. Царь Петр хотел бы видеть у себя герцога. Во-первых, чтобы лично обсудить с ним все проблемы и высказать свои соображения, а во-вторых, чтобы пойти навстречу вдове брата, не перестававшей осаждать его просьбами о приезде ее дочери на родину.

Наконец Прасковья получила весть, что дорогая гостья едет в Москву – без мужа, но с четырехлетней дочкой. Какая это была радость для старухи матери! Она даже забыла о своих недугах, донимавших ее в последнее время. «Посмотрите, как суетится, как тревожится царица, – говорили кругом. – Она заботливо отдает приказания о чистке помещений, о приготовлениях к приему своей любимицы. То посылает кого-либо ей навстречу, то пишет письма, – дни для нее тянутся неделями, она считает каждый час и ждет не дождется долгожданных гостей».

Поселилась герцогиня в Измайлове рядом с матушкой. В больших флигелях разместилась вся ее свита, среди которой были и мекленбуржцы. Было сытно, тепло и уютно, но отсутствовала та чистота, к которой русская царевна успела привыкнуть, проживая среди немцев. Однако, попав в родимое гнездо, она вскоре зажила по-старому: время проводила за едой, сном, исполнением церковных ритуалов; любила слушать пение деревенских девушек, смотреть на проделки шутов и скоморохов, к которым привыкла с детства, охотно посещала пиры и ассамблеи, устраиваемые в боярских домах. Часто она сама принимала гостей, угощала их на славу, поила до полного опьянения, как это было принято на Руси, устраивала театральные представления.

Любовь к театру герцогиня приобрела в Германии. Актрисы подбирались из придворных дам и фрейлин, мужские роли играли крепостные. Все костюмы делали сами, а парики брали у немцев. Герцогиня за время пребывания в Германии немецкого языка так и не выучила толком, но немцев любила, охотно общалась с ними. Они приглашались на представления, хотя из-за незнания русского языка многого не понимали.

В начале 1723 года Екатерина вместе с матерью и дочкой переехала в Петербург: так распорядился государь. Свое пребывание в столице герцогиня начала с визитов, при этом стараясь не пропускать ни одного увеселения двора. За последнее время она очень располнела, но это ее не огорчало. Лишь следуя советам своего дядюшки, она порой ограничивала себя в еде, старалась меньше спать, в рот не брала спиртного. Но такое воздержание длилось не больше недели, страсть обильно и вкусно поесть и хорошенько выспаться брала верх. Однако, несмотря на полноту, Екатерина могла часами танцевать на балах, удивляя всех своим темпераментом и энергией. За чрезвычайно живой характер и необузданность иностранцы называли ее «дикая герцогиня».

Осенью из-за многих недугов умерла царица Прасковья. Екатерина и ее дочь присутствовали при последних часах ее жизни. Двор и почти весь город были в трауре. Царь Петр распорядился о пышных похоронах своей невестки. Горько было герцогине потерять любящую мать. Утешением были лишь хорошие вести о супруге: дела его будто бы поправились. В Данциге с ним вели переговоры уполномоченные австрийского императора и английского короля, на которые русский царь направил своих представителей. Это позволяло Екатерине надеяться, что скоро она встретиться со своим мужем. Но эта надежда на сей раз не оправдалась.

Не прошло и двух лет после смерти матери герцогини, как ушел из жизни ее дядя-покровитель, император Петр Первый – такой титул он носил последние три года. После недолгого правления его вдовы, императрицы Екатерины I, трон унаследовал двенадцатилетний внук Петра от его сына, царевича Алексея. Матерью юного царя была принцесса Брауншвейг-Вольфенбюттельская, рано покинувшая мир. Отец же в 1718 году за измену Родине был приговорен к смертной казни. И теперь царевич-сирота под именем Петра II вступил на российский престол. Однако молодой государь был у власти всего три года. Зимой 1730 года пятнадцатилетний император неожиданно скончался, не оставив после себя потомства. Трон вновь оказался свободным.

Многие рассматривали герцогиню Мекленбургскую как возможную претендентку на российский престол: ведь она была старшей дочерью царя Иоанна. Но собравшиеся на Верховный совет сановники и высшее духовенство единогласно решили, что в императрицы Екатерина Иоанновна не годится. Свой выбор они остановили на ее сестре Анне, вдове герцога Курляндского, так и не вышедшей замуж. Младшая же сестра, Прасковья, вообще не принималась во внимание.

Герцогиня Курляндская, узнав о своем «назначении» на царство, срочно покинула дворец в Митаве и прибыла в Россию. Сначала она безоговорочно приняла все условия избравшего ее Верховного совета, но затем при поддержке своих сторонников и с помощью интриг взяла власть в собственные руки.

Десять лет продолжалось правление императрицы Анны Иоанновны. При дворе она собрала немало немцев, которые фактически и управляли все эти годы Российским государством. Главную роль играл ее фаворит, бывший личный секретарь, Эрнст Бирон – с 1737 года герцог Курляндский.

* * *

Мекленбургская герцогиня – уже в качестве старшей сестры государыни-императрицы – прожила всего лишь три года. Летом 1733 года она скончалась в возрасте сорока двух лет, так и не встретившись больше со своим вздорным супругом. А такое желание герцогиню никогда не оставляло. Еще незадолго до своей кончины Петр I по просьбе своей племянницы сделал очередную попытку вызвать Карла Леопольда из Шверина. Но, к огорчению Екатерины, тот приехать отказался, хотя именно приезд в Россию мог быть единственным выходом для строптивого герцога из его сложной ситуации. Доходили слухи, что австрийский император намерен поручить управление Мекленбург-Шверинским герцогством Христиану Людвигу, брату Карла Леопольда, если тот не угомонится и не изъявит покорности. Все это было очень обидно для герцогини Катерины Ивановны (именно так ее называли немцы). Не скрывая горечи от своего «соломенного вдовства», она не раз жаловалась по этому поводу близким и знакомым. Но если кто-то нападал на герцога, обвиняя его в сумасбродстве, преданная супруга горячо вступалась за него.

Карл Леопольд пережил свою русскую жену на четырнадцать лет. Но еще до ее смерти он, практически лишенный правления, перебрался в Данциг, где тайно собрал войско. Спустя некоторое время он так же тайно возвратился в Шверин и стал готовить восстание против своего брата, назначенного правителем герцогства. Однако, не получив ожидаемой поддержки, Карл Леопольд вынужден был покинуть Шверин, на этот раз навсегда. Он переехал в Визмар, но желания окончательно капитулировать у него не было. С просьбой о помощи герцог отправил своих послов в Испанию, Францию и Россию, но поддержки не нашел.

Карл Леопольд, герцог Мекленбург-Шверинский, скончался в ноябре 1747 года в возрасте шестидесяти шести лет в Доберане (неподалеку от Визмара), где и нашел свой вечный покой. Ни со своей русской супругой, ни со своей дочерью он, после того как те покинули Германию, так никогда больше не встретился…

Императрица Анна Иоанновна процарствовала до 1740 года. Еще в самом начале правления она объявила своим наследником будущего сына единственной племянницы – дочери старшей сестры и герцога Мекленбург-Шверинского. В то время племяннице было всего тринадцать лет и замужем она, естественно, не была. Звали девочку Елизавета Кристина, но через два года после издания манифеста о престолонаследии немецкая принцесса приняла православие и имя Анна, в честь своей тетки-императрицы. В двадцать лет будущая мать престолонаследника стала женой принца Антона Ульриха Брауншвейгского. На пять лет старше, он совершенно не пользовался ее расположением. Но о желании принцессы никто не спрашивал. Это была воля ее царственной тетушки.

В 1740 году, то есть через год после свадьбы, у молодых супругов родился сын, названный Иоанном в честь русского прадеда, царя Иоанна Алексеевича. После смерти императрицы согласно воле усопшей внук мекленбургского герцога, связанный с Романовыми лишь через свою бабушку, царевну Екатерину, был объявлен ее преемником.

Если бы только Анна Иоанновна могла предугадать, какую страшную судьбу она уготовила своему внучатому племяннику!

До совершеннолетия царя-младенца регентом был назначен – опять же согласно завещанию императрицы – Эрнст Бирон. После его ареста правительницей была объявлена мать ребенка, принцесса Анна Леопольдовна.

Всего лишь один год внук герцогини Мекленбургской оставался номинальным императором российским. В результате дворцового переворота, свершившегося в пользу дочери императора Петра I Елизаветы, правительница Анна Леопольдовна была свергнута. С мужем и детьми (к тому времени у нее было уже двое детей) под охраной большого конвоя она была отправлена в ссылку на север России. В строжайшей тайне брауншвейгскую семью поселили в Холмогорах, небольшом древнем городке в семидесяти верстах от Архангельска. С сыном, бывшим царем Иоанном VI, родителей разлучили навсегда. Новая государыня, императрица Елизавета Петровна, поспешила вытравить память о своем предшественнике, приказав уничтожить монеты и медали с его изображением, а также сжечь все бумаги, в которых упоминалось его имя.

Анна Леопольдовна в Холмогорах родила еще троих детей. После рождения последнего, сына Алексея, в марте 1746 года она скончалась от послеродовой горячки. Ей не было и тридцати лет.

Императрица Елизавета Петровна, узнав о смерти своей родственницы, приказала привезти тело усопшей в Петербург. Похоронили несчастную пленницу в Александро-Невской лавре рядом с ее бабушкой, царицей Прасковьей, и матерью, герцогиней Мекленбургской. Дети и муж Анны Леопольдовны еще долгие годы оставались в Холмогорах.

О смерти матери бывшему императору, которому к тому времени уже исполнилось шесть лет, естественно, не сказали. Под именем Григория мальчика содержали в полной изоляции от семьи. Когда он достиг юношеского возраста, его в полной тайне перевезли в Шлиссельбургскую крепость, находившуюся на маленьком острове посреди Невы. (Крепость в то время еще выполняла функции оборонительного военного сооружения; лишь через несколько лет она станет тюрьмой.)

Там, в небольшом темном каземате, расположенном в одной из крепостных стен, и прошла вся недолгая жизнь несчастного внука герцогини Мекленбургской. От него скрывали и имя, и происхождение. Страже был дан строгий наказ никому не рассказывать об арестанте. Здесь же, в камере, в июле 1764 года таинственный узник был убит якобы при попытке к бегству. Было ему двадцать четыре года.

Похоронили бывшего императора у крепостной стены, слегка присыпав могилу мхом и ветками, чтобы была незаметной. В официальном донесении сообщалось о «несчастном случае со смертельным исходом», происшедшем с безымянным заключенным.

Отец Иоанна, принц Брауншвейгский, скончался спустя десять лет в Холмогорах. Четверо внуков мекленбургской герцогини в 1780 году по договоренности между вдовствующей датской королевой Юлианой Марией, родной сестрой их отца, и императрицей Екатериной II были перевезены в Данию. На содержание бывших пленников из русской казны был выделен ежегодный пансион по 8 тысяч рублей на каждого. В датском городке Герсенсе они и дожили свой век.

Так трагично сложилась жизнь дочери и внуков русской царевны Екатерины и Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского. А виной всему был сын Анны Леопольдовны, русский император без короны и трона, лишенный не только свободы и власти, но и собственного имени. К счастью, самой царевне Екатерине, по желанию дяди выданной замуж за нелюбимого и совершенно чуждого ей человека, стать свидетелем трагедии своей дочери и ее потомства не пришлось. Судьба уберегла ее от этого.

В исторических источниках XIX века о племяннице императора Петра I, герцогине Мекленбургской, говорится следующее:

«Царевна Екатерина, или, как ее называла мать, «свет-Катюшка»…не будучи красавицей, обращала на себя внимание небольшим ростом и чрезмерной полнотой. Отличалась непомерной болтливостью, громким смехом, беззаботностью и особенной способностью повторить все, что только взбредет в ее ветреную голову. Она любила танцевать, резвиться, ребячиться… Словом, могла служить типом пустой, избалованной боярышни начала XVIII века… Она умерла в 1733 году, оставив по себе в мекленбургских владениях память с прозвищем «дикой герцогини» (die wilde Herzogin), у нас же в России – никакой».

Возможно, это справедливая оценка. Но ту роль, которую Екатерине определил в своей внешней политике Петр I, его племянница выполнила: добрые взаимоотношения с Мекленбургом через это родство были не только заложены, но и продолжены в следующем столетии.