Текст книги "Подросток. Трудности взросления"

Формирование идентичности подростка

Идентичность – устойчивое и последовательно появляющееся ощущение собственной тождественности своему реальному жизненному пути и своему месту в обществе. Формирование тождественности происходит в процессе выбора профессии, становления моральных и политических ценностей. Для подростка этот процесс нелегок. Он постоянно сверяет свои возможности с тем, что требуется, с тем, что выходит и как оценивается другими. Несоответствие между ними создает ощущение трудностей, потерянности, ненужности, невостребованности и приводит к депрессиям.

Проблема идентичности подростка подчеркивалась Э. Эриксоном. Он исходил из того, что психосоциальное развитие индивида проходит восемь стадий, которые характеризуются сильными и слабыми сторонами, а также психосоциальным кризисом. Подростки в возрасте 12 лет и больше характеризуются ролевыми смещениями и эго–идентичностью. Им надо собрать воедино появляющиеся знания о себе (какие они дети, чем они занимаются, какое хобби имеют и др.) и интегрировать эти многочисленные образы себя в личную идентичность. Она, с точки зрения Эриксона, представляет осознание как прошлого, так и будущего. Особо подчеркивается конфликт между Я–идентичностью и ролевым смещением. Основной упор он делает на «Я» и на то, как на него влияет общество, особенно группы сверстников. Эриксон считал, что подростки прежде всего стараются укрепить свои социальные роли. Они иногда болезненно озабочены тем, как выглядят в глазах других по сравнению с тем, что они сами о себе думают, как сочетать те роли и навыки, которые они развивали у себя раньше, с сегодняшними требованиями. Интеграция в форме идентичности – сумма внутреннего опыта, приобретенного ранее. Идентичность – возросшая уверенность подростка в том, что его способность сохранять внутреннюю тождественность и целостность согласуется с оценкой его тождественности и целостности, данной другими.

В понятии идентичности у Эриксона можно выделить три положения. Прежде всего подростки должны постоянно воспринимать себя «внутренне тождественными самим себе». Поэтому формируется образ самого себя, сложившийся в прошлом и соединяющийся с будущим. Значимые другие люди также должны видеть тождественность и целостность в личности. Подростки же должны быть уверены в том, что выработанная ими целостность принимается другими, значимыми для них людьми. Сопутствуют этому сомнение, робость, апатия. Наконец, подростки должны быть уверены в том, что внутреннее и внешнее этой целостности согласуются между собой. Восприятие ими самих себя должно подтверждаться опытом межличностного общения. Если они придумывают идеальные семьи, философские системы, идеальное общество, то потом сравнивают их с жизнью. Согласно Эриксону, может произойти диффузия идеалов, при которой подростки не могут согласиться с тем, что утверждают родители и средства массовой информации.

Отсюда: основа благополучия лежит в достижении интегрированной, а не расплывчатой идентичности. Чрезмерная идентификация с популярными кинозвездами, спортсменами и другими приводит к подавлению личности и ограничивает растущую идентичность. Развитию идентичности подростков мешают резкие социальные и политические катаклизмы, потому что у подростков появляется неуверенность, разрываются связи с миром, происходит угроза традиционным ценностям и появляется неудовлетворенность общепринятыми вещами, возрастает пропасть между поколениями.

Неспособность достичь идентичности приводит к тому, что Эриксон назвал кризисом идентичности. Кризис идентичности, или ролевое смещение, характеризуется неспособностью выбрать карьеру, продолжить образование. У многих подростков возникает чувство бесполезности и душевного разлада. Неприспособленность к жизни приводит некоторых подростков к делинквентному, отклоняющемуся поведению. Но, по Эриксону, идентичность – это постоянная борьба за свои идеалы. Выйти из кризиса подростку помогает верность, т. е. умение подростка быть стойким в своих привязанностях, способность держать обещания.[24]24
  Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). СПб.: Питер, 1999.


[Закрыть]

Дж. Марсия выделил четыре этапа (вида) идентичности: диффузия идентичности, незрелая идентичность, мораторий и достижение идентичности. Диффузия идентичности состоит в том, что подросток еще не думает о соответствии (или несоответствии) «Я» в реальности и «Я» в будущем. У него нет и четкого представления о выборе жизненного пути или какого–либо идеала («Я пока не думал об этом и не знаю, стоит ли этим заниматься»). Незрелая личность не делает самостоятельный выбор, хотя определенные черты идентичности есть («Мои родители врачи, я тоже буду врачом. Это как–то привычнее»). Мораторий – это кризис идентичности. Подросток ставит вопросы по поводу своего жизненного пути. Он оценивает свои выборы, критически относится к некоторым своим идеям. Достижение идентичности происходит после пятнадцати лет, когда человек после долгих метаний наконец понимает, что ему надо, убеждается в правильности своих поисков.

Было установлено некоторое различие в поиске идентичности между девочками и мальчиками. Подростки–девочки в большей степени направлены на установление равновесия между карьерными и семейными ценностями. Возможно, не всегда поиск идентичности сопровождается кризисом. Марсия показал, что те подростки, которые активно ищут то, что им надо, выглядят намного увереннее и в будущем.[25]25
  Шэффер Д. Дети и подростки. Психология развития.


[Закрыть]

Самым болезненным процессом для подростков является длительная стагнация. Если у них нет четкой идентичности, они становятся депрессивными или приобретают негативную идентичность, противопоставляя себя другим, без соревновательности и престижной мотивации. Низкое самоуважение подчас приводит таких подростков в группу риска.

Остановимся на факторах, которые влияют на формирование идентичности. К таким факторам психологи относят умственные возможности подростка, влияние учебной среды, воспитание, социокультурные факторы, социально–психологические особенности межличностного восприятия (принятие социальной роли).

Развивающийся умственный потенциал подростка используется им для интеллектуальных и моральных поисков. Он часто экспериментирует, проверяет имеющиеся знания. (Частично об этом говорилось в параграфе о ведущей учебной деятельности.) Чтение интересующей литературы, компьютерные игры, прогулки по Интернету, знание оккультизма и другое становятся для них приятными. Познавательная деятельность позволяет не только изучать конкретные учебные предметы, но и знакомиться с социальным миром. Сначала подросток сопоставляет свои знания об идеальных взрослых со своими родителями и критически настраивается по отношению к ним и социальным институтам, включая декларируемые ими ценности. У него растет интерес к морали, политике, социальным вопросам. Создается целостная концепция мира.

Учебная среда, сопоставление себя с теми, кто сделал выдающиеся открытия, стремление достичь таких же или подобных успехов стимулирует формирование идентичности подростков.

Воспитание, обстановка в семье также влияют на становление идентичности подростка. Если отношения с родителями плохие, то чаще всего возникает неявно выраженная диффузная идентичность. Но и излишняя привязанность, симбиотичность приводят к незрелой идентичности. Таких подростков часто отвергают именно за незрелость, инфантилизм суждений и выборов.

Например, мать воспитывала девочку одна. Она постоянно была занята на работе, поэтому дочь часто была предоставлена сама себе. Воспитание осуществлялось по типу гипоопеки. Когда дочь выросла и у нее появились свои дети–подростки, между ней и матерью стали происходить постоянные стычки и выяснение отношений. Внукам запретили посещать бабушку, брать от нее подарки и оказывать ей внимание. Объяснение этому у взрослой дочери было одно: «Меня как следует не воспитала, сколько себя помню, все время была одна. Чему она может вас научить, лучше побольше делом полезным занимайтесь».

Формирование идентичности может передаваться из поколения в поколение. Если в одном случае она была диффузной, и подростки испытывали отчуждение в отношениях с родителями, то в большей степени вероятно, что родительские сценарии могут передаваться и дальше, если они не будут вовремя скорректированы.

В связи с этим надо рассмотреть понятие сценариев, в том числе родительских. Сценарии – это система предписаний, порожденных общественными нормами, индивидуальные ожидания и предпочитаемые поступки, опирающиеся на прошлый опыт. Сценарии предполагают одобряемое, ожидаемое и порицаемое поведение. В них намечается и обратная связь, которая как бы выступает пусковым механизмом. Если сценарии не обсуждаются, не контролируются и не координируются, то может возникнуть смещение ролей и идентичность наступит гораздо позже положенного срока, станет диффузной или же кризисной.

Однако если подростка поддерживают в семье, если он располагает большим выбором сценариев и социальных ролей, то к 15 годам у него наступает полная идентичность. Демократические отношения в семье способствуют большей адаптивности подростка к окружающему миру.

Формирование идентичности подростков опосредуется социокультурными факторами, национальными традициями и установками в родительских сценариях – продолжать жить так, как жили предки. В этом случае дети выполняют роли, заведомо определенные им их родственниками, без больших и мучительных поисков и достигают идентичности гораздо быстрее. (Так происходит, когда есть династии врачей, педагогов, летчиков, моряков.) Выполнение социальных ролей начинает происходить задолго до пятнадцатилетнего возраста – игра в школу, больницу, посещение школы и больницы, включение в труд и выполнение несложных обязанностей и поручений («Помоги мне проверить тетради», «Помой шпатели, сложи все в медицинский шкаф» и т. п.).

К 12 годам подросток начинает понимать, что его объяснение социальных событий может отличаться от объяснения других людей, да и его устремления могут не совпадать с желаниями и устремлениями других. Подросток рассматривает свою точку зрения и точку зрения другого, осознавая, что другой может делать то же самое. Кроме того, он может быть в роли беспристрастного зрителя, наблюдающего за реакциями и поведением других, оценивающего их. К 15 годам подросток соотносит точку зрения другого с социальными нормами и ожидает от других людей, что они будут разделять как его, так и принятые группой мнения.

Общественное принятие роли происходит примерно с 12 лет. В это время подросток начинает понимать точку зрения другого человека, сравнивая ее с оценками, даваемыми референтной группой. Он ожидает, что другие люди будут придерживаться о событиях такого же мнения, которое распространено у всех людей значимой группы.

В связи с последним следует упомянуть работы А. В. Петровского и его сотрудников. Человек занимает активную позицию по отношению к общности, в которой он реализует себя как личность и которая становится для него зеркалом, отражающим его личностные качества, прежде всего по отношению к сплоченным группам. Было обнаружено и другое: влияние мнения случайно собравшихся людей на личность будет проявляться в большей степени, чем влияние мнения организованного колектива. Хорошо зная всех членов сплоченной группы и группу в целом, личность сознательно и избирательно реагирует на мнение каждого, ориентируясь на отношения и оценки, сложившиеся в совместной деятельности, на ценности, которые приняты и утверждаются всеми. В противоположность этому состояние человека вне знакомой, случайной, неорганизованной группы в условиях дефицита информации о лицах, ее образующих, способствует повышению внушаемости. Значит, поведение человека в неорганизованной случайной группе может определяться исключительно местом, которое он выбирает для себя, чаще всего непреднамеренно.[26]26
  Петровский А. В. Предпосылки и очерк стратометрической концепции групповой сплоченности // Возрастная и педагогическая психология. Материалы Всесоюзного семинара–совещания. С. 15.


[Закрыть]

Отмеченное свидетельствует о том, что обретение подростком идентичности может сопровождаться внушаемостью, совместимостью с другими, сплоченностью, выполнением социальных ролей в различных сценариях.

Подросток должен понять, какую социальную роль он может выполнять, приспосабливаясь к социальным требованиям. Люди выполняют множество ролей в разные годы своей жизни. Роль – это своеобразный посох, помогающий личности входить в микросреду. Роль помогает человеку в формировании его идентичности. Играя какую–то роль в социальных сценариях, подросток оправдывает или не оправдывает социальные ожидания. Будучи, например, школьником, он выполняет роль прилежного (или нерадивого) ученика, получает за это поощрения (или наказания) в виде положительных (или отрицательных) оценок, похвальных грамот (или нареканий). Выполняя роль, санкционируемую обществом, в частности учителями и родителями, подросток влияет на обретение своей идентичности. Выбор ролей зависит от целей, которые подросток ставит в жизни. Одни из них бывают постоянными в социальных сценариях (роль сына или дочери, постоянного помощника и опоры матери), другие преходящими (роль дежурного) и временными (староста класса, руководитель турпохода). Возникает проблема раздвоения: подросток может выполнять то, что требуют, через силу. Иначе говоря, он может надевать маску, чтобы скрыть свои истинные мотивы, завуалировать свое истинное лицо. Но постоянно представлять из себя кого–то очень нелегко, и вряд ли подросток испытывает от этого истинное удовольствие. Зато он заметен, и через смятение, стыд и унижение школьник обретает свое «Я». Но идентичность становится противоречивой. Если играемая роль чужда подростку, то он еще как–то может противостоять «чужому лицу». Самолюбие поможет ему обрести «свое лицо». Если же он очень эмоционален и не всегда сначала подумает, а потом сделает, то другие более сильные ребята начинают им манипулировать. Подросток становится внушаемым, безвольным, подчиняется и продолжает потешать толпу сверстников. Приведем пример.

В консультацию обратилась мать 13–летнего мальчика, которого 15–летние девятиклассники заставляют собирать окурки или просить сигареты у прохожих. Если он не приносит их, они заставляют его идти домой на четвереньках и «блеять, как баран». Старшие ребята запугали его, обещая рассказать, как он год назад совершил кражу бутылки пива из ларька, опять же под их нажимом. Тринадцатилетний подросток поведал об этом матери недавно, а больше года он был не в себе и выполнял все, что ему прикажут старшие.

Некоторые ученые (С. Кэррел и др.) считают, что наряду со стремлением быть личностью, не похожей на других (процесс индивидуации), для подростков характерно резкое отделение от родителей и школы (сепарация). Процесс сепарации приводит к тому, что идентификация имеет искаженный, конфликтный характер (воровство, побеги из дома, стремление во что бы то ни стало освободиться из–под опеки или быть подругой сорокалетнего мужчины и пр.). Сепарация подростка напоминает резкое отделение от родителей двухлетнего ребенка. Вот как иллюстирует это сходство С. Кэррел[27]27
  Кэррел С. Групповая психотерапия подростков. СПб.: Питер, 2002. С. 30.


[Закрыть] (табл. 5).

Таблица 5

Сравнительные характеристики поведения

Таким образом, идентичность подростков может формироваться при стабильном семейном воспитании, авторитете родителей и педагогов, сверстников, влияющих на его личность положительно. Подросток с большими внутренними ресурсами для взаимодействия во взрослом мире, тем не менее, может отклоняться от успешной адаптации, у него могут быть нарушения идентичности. Одно из таких отклонений – аффект неадекватности.

Психологические барьеры и аффект неадекватности подростка

Для того чтобы рассмотреть аффект неадекватности подростка, необходимо остановиться на понятии психологического барьера, его причинах и формах проявления.

Идентичность, как мы видели, имеет несколько видов, которые наполняются содержанием в зависимости от того, как подросток овладевает социальными ролями, адаптируется к окружающему. Однако этот процесс сопровождается немалыми трудностями, что приводит в замешательство самих ребят, их родителей и педагогов. Освоение нового сопровождается не только количественным накоплением, но и качественным преобразованием, отказом от того, что мешает усвоению нового опыта. Для достижения нового качества подросток должен превзойти самого себя, преодолеть психологический барьер, доказав самому себе и окружающим возможность изменений. Но для того чтобы это сделать, он должен понять: что–то идет не так, как требуется и как хочет он сам. Психологический барьер – это своего рода беспокойство из–за того, что подросток не такой, как другие. Значит, в этом случае возникает эмоциональная реакция – недовольства, неудовлетворенности, негодования, расстройства настроения и пр. Чем сильнее эти чувства, тем вероятнее, что подросток страдает. Его страдания специфичны. Если он считает, что то, чего он хочет, значимо и ценно, но достичь этого не может, он протестует. Этот протест может быть выражен в форме раздражения, агрессии, явного недовольства. В ситуации, когда кто–то считает, что декларируемые ценности подростка незначимы и при этом сам оказывает сопротивление его желаниям, возникает «сломленность», затем – смирение и отчаяние. Однако возможны фрустрации и потрясение в случаях невероятного, неожиданного поступка со стороны значимого другого, которому подросток верил и договоренности с которым считал незыблемыми. (Фрустрация – это ощущение непреодолимых трудностей.) Например, подруга перестала звонить и рассказывать о событиях в другой школе. Страдания могут проявляться у подростка в виде тревоги, смирения или апатии.

Но отрицательные переживания, связанные со страданиями, не бесконечны. На смену плохому настроению, раздражению, недовольству приходит успокоение. К. Изард пишет: «Радость характеризуется чувством уверенности и значительности, чувством, что ты любишь и любим. Уверенность и личная значимость, которые приобретаются в радости, дают человеку ощущение способности справиться с трудностями и наслаждаться жизнью. Пока в мире существуют проблемы. люди с трудом могут себе позволить сохранить постоянное состояние радости».[28]28
  Изард К. Эмоции человека. М.: МГУ, 1980. С. 211.


[Закрыть]

Психологический барьер появляется и в том случае, когда возникает сомнение в правильности того, что подросток выбирает. Однако оно может и не возникнуть, когда он полагает, что абсолютно прав. Тогда подросток продолжает поступать так, как считает нужным, до тех пор пока, как говорится, не набьет себе шишек. Возможен и третий вариант психологического барьера – подросток начинает решать новые задачи, но старыми способами, которые неадекватны новым ситуациям. Такой барьер можно назвать когнитивным. Под психологическим барьером будем понимать использование прошлого опыта (эмоционального, когнитивного, коммуникативного, поведенческого), неадекватного новым ситуациям.

Психологическим барьерам посвящено много исследований. Они составляют основу перехода к новому. Выбирая для себя иной способ выполнения деятельности, подросток испытывает затруднения в поисках новых решений. Общаясь в новой группе, личность старается поступать так, как она делала это раньше.

Психологический барьер – общая характеристика перехода от статики к динамике, от старого к новому, от легкого к трудному, от привлекательного к менее привлекательному, но необходимому. Для того чтобы быть умнее, интеллектуально более развитым, человеку надо понять, как мало он знает. Это тоже своего рода преодоление психологического барьера. Чтобы сочувствовать другому, необходимо встать на место этого человека, пережить то, что он переживает. Психологический барьер имеет две функции – положительную и отрицательную. Положительная состоит в том, что личность переходит на новый уровень развития, преодолевая препятствия и трудности. Отрицательная функция проявляется в торможении, выполнении одного и того же, от чего следует отказаться, но человек этого не понимает или не хочет принимать в данный момент.

Один из представителей гуманистической психологии А. Маслоу охарактеризовал психически здорового человека как человечного, уверенного в себе, с самообладанием и потребностью в знаниях. Соответственно отсутствие этих качеств свидетельствует об отклонениях в моральном развитии человека. Но ведь личность не рождается с суммой этих качеств, они появляются не всегда легко и без трудностей.

Исследуя механизмы психодинамики, Р. Х. Шакуров пришел к выводу, что появление и преодоление психологических барьеров представляет собой главную форму отношений человека с миром.[29]29
  Шакуров Р. Х. Эмоция. Личность. Деятельность (Механизмы психодинамики). Казань: Центр инновационных технологий, 2001.


[Закрыть] К этому стоит добавить, что преодоление трудностей, которые выступают как субъектная модель мира, – вообще ведущий механизм жизнедеятельности человека. Разве можно прожить без трудностей, и когда их больше – в детстве, юности или взрослости? У каждого человека на определенном этапе развития они свои и сопутствуют появляющимся связям с людьми, новой деятельности, овладению новой ролью.

Ученый соотносит психологические барьеры с потребностями, неудовлетворение которых обусловливает структуру страданий. Если, например, потребность слабая, возникают вероятностный тормозящий и блокирующий типы психологических барьеров. Страдания в этом случае появляются как неприятность, которая сопровождается опасением, беспокойством, недовольством. При средневыраженной силе потребностей барьеры такие же, как и при слабой. Они сопровождаются печалью, гневом, раздраженностью, в результате чего появляется фрустрация. Если же потребность сильная и она не удовлетворяется, возникают страх, паника, ярость, злость, отчаяние, депрессия. При сильном страдании у личности начинается кризис или потрясение.[30]30
  Там же, с. 77.


[Закрыть] Ученый дает классификацию барьеров. На наш взгляд, она построена на взаимоисключающих критериях, но тем не менее это первая попытка рассмотреть механизмы психодинамики. Барьеры делятся:

♦ на информационные и предметно–вещественные;

♦ на природные и социальные;

♦ на статичные и динамичные;

♦ на простые и сложные;

♦ на трудные и легкие.

По сферам общественных отношений выделяют следующие барьеры: экономические, политические, правовые, религиозные, семейно–бытовые, межличностные и др. По отношению к субъекту они бывают внешними и внутренними, а по видам деятельности – трудовыми, игровыми, учебными и пр.

Итак, мы понимаем, что вне психологических барьеров, вне преодоления, претерпения и смирения прожить невозможно. Подросток должен понять, ради чего он хочет что–то приобрести; возможно, это сиюминутное влечение, которое впоследствии обернется неприятностью или несчастьем. Например, неумеющий кататься на горных лыжах едет с компанией в Приэльбрусье, падает на трассе Чегета, ломает ноги и повреждает позвоночник. Вот так обернулось это «Я что, хуже других?». Между тем перед отъездом многие родственники вели с подростком разъяснительные беседы, однако аргумент был один: «Все ребята со двора едут, они старше, будут меня учить». Такие примеры, к сожалению, не единичны: ныряют, пытаются переплыть реку на глазах у сверстников и т. п. А в результате – трагедии.

Психологические барьеры выступают в комплексе – преодоление одного сопровождается появлением другого. Например, подросток должен преодолеть страх и пройти по темным улицам ночью, но этот поступок провоцирует неприятности с родителями по возвращении домой. Значит, преодоление одного барьера еще не означает того, что подросток становится лучше, сдержаннее, разумнее. Все дело в том, ради чего он совершает те или иные поступки. Еще раз подчеркнем, что психологические барьеры необходимы, так как они приводят к преодолению отрицательного влияния окружающей среды и самого себя. Значимость барьеров позволяет переходить на новый уровень развития – эмоциональный, коммуникативный, познавательный и т. п. Здесь надо остановиться на предъявлении требований со стороны окружающих. Почему их надо рассматривать в структуре психологических барьеров?

Любое требование, если оно принимается, имеет для подростка личностный смысл. Требования предъявляются в процессе общения. Чтобы взрослые были приняты подростком, необходимо коммуникативно оформлять эти требования. Иногда требования оформлены настолько безапелляционно, что они разделяют взрослых и подростков и ведут к непониманию. Если эти требования отвергаются ребятами, то возникают психологические барьеры эмоционального и коммуникативного характера. Но ведь для благоприятного взаимодействия с подростками старшим необходимо находить такую форму воздействий, которая не приводила бы воспитанников к еще большему нарушению эмоционально–волевой сферы. Приведем пример, который показывает, насколько сильными бывают переживания ребят из–за неправильного коммуникативного оформления требований, предъявленных учителем.

Тринадцатилетняя П. Н. пишет: «Прозвенел звонок. Я вошла в класс, а за мной шла учительница. Когда я дошла до стола, она вдруг резко мне сказала: «Стой! Подними бумажку». – «Я ее не бросала». Тогда она стала кричать: «Я сказала поднять!» Я подняла и бросила ей на стол. Тогда она стала обзывать меня, а все ребята с интересом следили, чем все закончится. Я взяла свои учебники, положила в рюкзак и выскочила из класса. Но перед этим сказала: «Скотина!» Я не знаю, как это слово вылетело. Неприятностей потом было много. Я даже в школу не хотела ходить…»

Этот пример свидетельствует о возникновении коммуникативного психологического барьера между подростком и педагогом, который резко осложнил их взаимодействие друг с другом. А вот пример другой непростой ситуации, но на ту же тему.

Когда я училась в 5–м классе, у меня был неприятный момент на уроке пения, который беспокоил меня и мешал спокойно жить долгое время. В начале каждого урока у нас была распевка. Во время распевки я неправильно распевала. Учительница проходила между парт и слушала. Остановившись около меня, она очень громко сказала: «Ты никогда не сможешь петь, и на моем уроке можешь сидеть, но ни в коем случае не открывай свой рот». Для меня это было ужасно. Тогда смеялся весь класс. А в дальнейшем на уроке меня сажали на последнюю парту, где я просто сидела. Иногда записывала песни, но делала это с неохотой. Когда я пришла домой, то очень сильно плакала. Но маме никогда не рассказывала. До 9–го класса на уроке пения я никогда не пела. Это очень на меня повлияло. Я старалась не принимать участия в классных мероприятиях. Во мне появилась большая неуверенность. Раньше, когда я училась в начальных классах, мы с мамой много пели. А сейчас я стеснялась даже свою маму. Чем старше я становилась, тем больше появлялась неуверенность в своих силах. Это также повлияло на мою успеваемость по другим предметам. Учительницу я ненавидела, и у меня всегда была охота что–нибудь сделать такое, чтобы ее разозлить.

Закончив школу, я поступила в Самарский педагогический колледж по специальности «воспитатель детского сада». Но воспитатель должен уметь петь, рисовать, лепить, танцевать и многое другое. Я очень боялась идти на урок музыки. Но у нас был великолепный педагог. Она говорила, что музыкальный слух имеет каждый, его можно развить. А в Японии детей не отбирают в музыкальные школы и учат всех, кто хочет. Прошло некоторое время, и я научилась петь. Я стала участвовать в разных мероприятиях, где нужно петь. После этого я стала себя чувствовать уверенно, перестала стесняться. Я стала петь дома одна и с мамой.[31]31
  В опросе принимали участие студенты–психологи Института специальной психологии и педагогики, которым надо было описать свои психологические травмы в подростковом возрасте и найти адекватные формы коррекции.


[Закрыть]

Факты, отмеченные выше, свидетельствуют о том, что способность подростка преодолевать возникающие препятствия становится источником появления новых качеств личности. К сожалению, они не всегда имеют положительную направленность в дальнейшем ее формировании. Преодоление, претерпевание психологических барьеров требует активности и саморегуляции, которые иногда бывают развиты плохо и чаще всего содержат в себе разрушительную, деструктивную силу. Однако сама по себе, спонтанно, ни активность, ни саморегуляция подростков не вырабатывается, поэтому они сами иногда не могут преодолевать психологические барьеры, поскольку не знают, как это сделать, на что направить свои силы. Покажем это на следующей истории, описанной воспитателем школы–интерната С. Н. Н. из Самарской области.

Видно, семейная жизнь у этих родителей не состоялась. И отец и мать лишены родительских прав. Они уже не интересуются судьбами своих детей. Не заботятся об их здоровье, даже не хотят знать, как им здесь живется, кто их друзья, как они учатся и отдыхают. В настоящее время эти дети живут и учатся в коррекционной школе–интернате. Алеша учится в 6–м классе, Сергей – в 5–м, а младшая Аленка – в 4–м. Дети между собой не ладят, часто дерутся и не уступают друг другу. Особенно не дружны мальчики. Только и знают, что драться и обзываться, причем нецензурно. Порой даже приходится разнимать их. Когда отношения улучшаются, любят поговорить о доме. Домашний очаг, родители, друзья – самая любимая тема воспоминаний этих детей. Они говорят о том, как жили вместе с родителями, чем занимались, насколько иногда были счастливы. Они отдали бы все, чтобы почувствовать семейное тепло и быть вместе с родителями и родными.

Однажды к детям приехали родные, чтобы забрать их домой на летние каникулы. Родня была состоятельная: привезли гостинцы, одежду. Угощали и других детей. Все три месяца дети жили у родни дома. Помогали им по хозяйству, играли с друзьями, озорничали. Им очень нравилось быть в кругу близких людей. Но родне было очень трудно с этими детьми, они могли что–нибудь натворить. Другие дети, свои, имели меньше внимания от родных отца и матери. Когда в конце августа этих детей привезли назад в интернат, их было не узнать – так они изменились, хоть и шалили, но не ругались и не дрались, а были миролюбивы. Но родственники сказали, что больше не смогут взять их к себе по причине занятости. Вот тут началась настоящая драма. У всех троих упало настроение, особенно у старшего, он все время плакал. Он не ел и ни с кем не разговаривал. Пробовали его успокоить, но он твердил, что больше их никогда не возьмут. Родственники оставили им гостинцы и одежду, но их ничто не могло успокоить. Так продолжалось недели две. Писем дети не получали и сами не писали. Родственники даже адреса не оставили. В один прекрасный день пришло долгожданное письмо, которое дети устали ждать, поэтому и не поверили, что оно от родных. Когда я сообщила об этом старшему, он стоял не двигаясь. Потом только сообразил, что надо сказать об этом брату и сестре. Дети окружили меня, нервно ожидая, что там написано. Я начала читать, кто пишет письмо, и старший начал плакать, потом братишка, затем сестренка. Но они плакали как–то по–взрослому – у них беззвучно текли слезы. В письме писалось, почему к ним не приезжали, сообщалось о том, что у них нет денег к ним приехать и взять их к себе. Потом дети несколько раз перечитали письмо сами и сели сразу писать ответ. Потом вновь старший ходил без настроения, опять плакал. Но в конце концов случилось непредвиденное – он украл деньги из сумки директора, чтобы поехать к дяде и тете.

Как видим, подростки испытывали душевные страдания. Под этим надо понимать целую палитру мук, дискомфорта, огорчений, раздражения и изматывающих душу печали и тоски, которые в конце концов вызывают сильнейшую фрустрацию, т. е. постоянно испытываемые непреодолимые неудачи. Фрустрация – это сильное отрицательное переживание, возникающее при невозможности удовлетворить и аффилиативную потребность, т. е. желание быть кем–то принятым, и боязнь быть отвергнутым. Иными словами, психологический барьер блокирует эту потребность.