Текст книги "В ожидании счастья"

Валентина Панина
В ожидании счастья

© Панина В. Г., 2017

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017

* * *

Возвращайся домой,

Возвращайся ко мне,

Возвращайся туда,

Где мы счастливы были.

Возвращайся зимой,

Возвратись по весне,

Хоть, когда приходи,

Здесь тебя не забыли.

С. Осиашвили

Мы весь день кружили по лесу в поисках обратной дороги, но, похоже, только углублялись в дебри, потому что лес становился гуще и непроходимее. Чаще стали попадаться на нашем пути заросли и завалы, которые приходилось обходить. Мы очень устали, хотели есть, а особенно – пить. Собирали ягоды, благо их тут было множество: брусника, черника, голубика; за ними сюда никто не приходил, а еще в этих лесах много грибов, но нам они пока без надобности, мы и так из-за них уже пострадали и теперь не знаем, как выбраться к людям. Отдыхали понемногу, старались, пока светло, пройти как можно большее расстояние, но лес не кончался. Шли мы целый день, к вечеру еле ноги переставляли; день клонился уже к закату, мы сели под какой-то сосной и мгновенно уснули, несмотря на голод и жажду.

Проснулись вдруг разом от чьих-то легких шагов. Стали оглядываться: никого вроде не видно; потом выглянули из-за дерева и не поверили своим глазам: там, недалеко от нас, быстрой походкой с пакетом в руках шел высокий мужчина в кепке и в куртке нараспашку, на плече ружье, а в другой руке болталась какая-то добытая живность. Мы хотели окликнуть его и спросить, куда нам идти, – настолько закрутились в лесу, что теперь вряд ли получится выбраться самостоятельно, – но я Аню остановила и зашептала, выразительно жестикулируя:

– Не надо его звать, вдруг это какой-нибудь бандит. Давай потихоньку пойдем за ним, так чтобы он нас не заметил. Только бы не потерять его из виду, а то словно лось несется по лесу, как ты сегодня.

Аня отвечала тоже шепотом:

– Я несусь, потому что хочу тебя побыстрее вывести отсюда, пока ты тут в лесу не свалилась от голода, а тащить тебя на себе у меня не получится. Я девушка нежная и слабая.

– Ага! Слабая! Видели мы таких слабых! – прошипела я в ответ.

– Ладно, Танюша! Пошли, а то досидимся – уйдет наш дяденька, – сказала чуть слышно Аня.

Мы встали и пошли за ним, прячась за деревьями, иногда пригибаясь, чтобы не попасться незнакомцу на глаза. Шли долго, а может, нам так показалось, потому что приходилось прятаться. Наконец-то лес стал редеть. Мы обрадовались и решили, что все-таки вышли из леса, а к озеру или к деревне – это уже не важно, главное, к людям. Вдруг нам показалось, что где-то недалеко послышался стон. Остановились, прислушались, да – кто-то стонет. Осмотрелись, а мужчины нигде нет, мы его потеряли из виду. Аня сказала:

– Давай потихоньку подкрадемся и посмотрим, кто там стонет и куда мы вообще попали, только надо очень осторожно, потому что мы не знаем, что там произошло. Нежелательно сунуть свои дурные головы еще в одну беду! – Потом Аня посмотрела на меня и продолжила:

– Танька! Замолкни и не шелести! Делай как я! – И она поползла потихоньку вперед, а я следом, чуть дыша.

Мы почти бесшумно продвигались на стон, склоняясь и прячась за деревьями, а где и на четвереньках. Время от времени останавливались, прислушивались и ползли дальше. Лес снова стал гуще, из хвойного превратился в смешанный, в кустах прятаться было проще. Вдруг впереди показалась гора, мы подползли ближе, у подножия увидели лаз, вокруг которого рос низкий кустарник, а рядом, слева – дерево, к которому была привязана женщина. Разглядеть мы ее не могли, увидели только, что одежда на ней вся порвана, и голова свисает на грудь. Она не шевелилась, только время от времени стонала. Мы не торопились броситься ей на помощь, решили сначала осмотреться, определить степень риска и понять, что тут вообще происходит. Пока рассматривали местность, открывшуюся перед нами, из лаза выползло нечто лохматое и оборванное, через некоторое время мы поняли, что это еще одна женщина. Она принялась разводить костер, видимо, собралась что-то готовить. Рядом стояли погнутое ведро и котелок. Женщина взяла ведро, налила воды в котелок и повесила над костром. Увидев воду, мы с Аней одновременно облизнули свои пересохшие губы и уставились на ведро.

Мы сидели в укрытии и наблюдали за женщинами, а ведро с водой, как магнитом, притягивало наши взгляды к себе. Вдруг сбоку недалеко от нас, в кустах, хрустнула ветка, мы плашмя упали в траву и вскоре увидели того высокого мужчину с ружьем на плече. Он подошел к костру, бросил добычу и сел рядом. На женщину, которая была привязана к дереву, он не обращал внимания, только однажды повернулся к ней и резко крикнул:

– Заткнись!!! Шкуру спущу!

Женщина замолчала. Та, которая выползла из пещеры, взяла брошенную ей живность, полила ее кипятком из котелка и стала ощипывать. Мужчина посидел молча, потом встал, подошел к привязанной и спросил:

– И теперь будешь сопротивляться или одумалась?

– Да пошел ты, урод!

Мужчина размахнулся и с силой ударил ее по лицу, отчего голова снова повисла, и женщина не шевелилась. Он отошел и опять сел к костру. Мы с Аней переглянулись и решили пока не вмешиваться. Тут до нашего слуха донеслось журчание воды. Мы прислушались, слева где-то журчал ручей, и я почувствовала такую жажду, что готова была сорваться и припустить бегом в ту сторону, откуда раздавалось журчанье. Оно звучало как музыка, завораживало и притягивало, как пленительное пение сирен. Жажда оказалась сильнее всяких страхов, и я чуть было не рискнула нашей безопасностью ради одного глотка этой живительной влаги, но Аня посмотрела на меня сурово и молча показала кулак. Я нервно сглотнула и почувствовала, как сильно пересохло во рту, но Анин кулак убедил лучше всяких слов, я припала к земле и стала смотреть на эту странную компанию.

Мы решили, что надо отсюда потихоньку уходить, но прежде как-то пробраться к воде, а иначе долго не выдержим. Речка журчала слева от нас, и мы решили потихоньку уходить как раз влево, чтобы где-нибудь подальше от этого места выйти к воде. Шли, наклонившись и нащупывая место, куда наступить, чтобы не выдать своего присутствия. И только когда отошли на достаточное расстояние – побежали. Нам уже было все равно, куда: уходим вглубь леса или бежим в правильном направлении, главное, подальше отсюда и найти выход к воде. К большой воде мы выхода не нашли, видели ее, но подойти не смогли. Нашли какую-то ямку, в которую заходила вода, подобрались к ней, припали и пили, кажется, целую вечность. Было ощущение, что уже раздулись, как шар, а все не могли оторваться. С собой не было никакой посуды, поэтому мы старались напиться впрок. Потом бежали, пока хватило сил. В лесу было страшно и уже темно. Мы вздрагивали от каждого звука и шороха, и когда уже не осталось сил передвигаться, остановились, сели под деревом и уснули.

Утром, проснувшись, поискали воду в виде росы на широких листьях растений, чуть-чуть приглушив жажду, пошли собирать ягоды, чтобы перекусить и двигаться дальше в поисках выхода из леса. Немного насытившись, отправились в путь. Целый день шли, но в пейзаже ничего не менялось – кругом сплошной лес. Приходилось лезть через завалы; пробираться через кусты. Так мы целый день опять кружили по лесу в поисках выхода, но снова безрезультатно. Когда начало темнеть, вдруг между деревьями мы увидели просвет и побежали. Но. сделав круг, вернулись на прежнее место, от отчаяния последние силы нас покинули, мы упали в траву и долго лежали без движения. Потом решили посмотреть, что там, у костра, происходит. Подползли к дереву, спрятались за него и стали выглядывать.

Мужчины около костра уже не было, а лохматое существо, похожее на женщину, терло пучком травы котелок. Второй женщины, которая была привязана к дереву, тоже не наблюдалось, а из пещеры раздавались шум и громкая ругань. Через некоторое время из лаза показался мужчина, он выполз и сел к костру. Мы так устали, пока бегали по лесу, а еще опять хотелось пить, даже больше, чем есть, и наше внимание отвлекло журчание речки, так что мы не заметили, как мужчина исчез. У него, видимо, было звериное чутье, да и повадки тоже. Для нас осталось полной тайной, как он почувствовал, что здесь, за деревом, кто-то есть. Он так незаметно исчез от костра и так совершенно бесшумно передвигался по лесу, что мы вообще не услышали его шагов, когда он приблизился к нам. Ни одна ветка под его ногами не хрустнула. Нам даже в голову не пришло, что со стороны леса, на фоне освещенного костром пространства, нас очень хорошо видно. Мы с Аней разом охнули и сжались от ужаса, почувствовав жесткие руки на своих шеях, а потом нас крепко схватили за волосы и потащили к костру. Мужчина посадил нас на землю, взял веревку и стал связывать меня, а Аню предупредил:

– Дернешься, я ее убью!

Связал руки и ноги нам обеим, а потом задал вопрос:

– Вы откуда взялись?

– На озеро приехали отдыхать! – ответила Аня.

– А как здесь оказались?

– Заблудились!

– Неудачно вы заблудились! Я вас не отпущу, жить будете здесь. Если меня что-то не устроит – в лесу места много, там уже есть несговорчивые, и вас пристрою, так что советую слушаться и выполнять все, что потребую.

– А ты, дядя, не много на себя берешь? – спросила я.

Он резко ударил меня кулаком в грудь и сказал:

– Если ты не согласна на мои условия, я тебя первой пристрою под деревом! А сейчас я развяжу вам ноги, и вы, без разговоров, пойдете вон туда в жилище, – он грязным пальцем показал на лаз в горе. – Ты, – он ткнул пальцем в грудь Ани, – спать будешь со мной сегодня, а ты – завтра, – он указал на меня.

Я смотрела на него и думала: «Хоть бы меня от его вида не стошнило!»

А Аня спросила:

– Морда не треснет? Спать он будет с нами, ага, щщщас!

– А я вас спрашивать не буду, я здесь хозяин!

– Мы не одни приехали, и нас скоро найдут, тогда тебе мало не покажется, дядя!

– Это место очень далеко, и сюда еще никто не доходил, кроме вас, двух дур! Те две, – он кивнул головой в сторону пещеры, – заблудились, и я сам их сюда привел, но никто их до сих пор не нашел!

– Нас найдут, даже не сомневайся, а тебя посадят! – сказала я, тут же получив кулаком в живот, и загнулась от боли.

Аня на него заорала:

– Ты, урод! Не смей нас трогать!

– А то че будет?

– Башку тебе оторвут!

Он размахнулся и ударил Аню кулаком по голове, она посмотрела на него огромными удивленными глазами и упала без сознания. Я от отчаяния, что ничем ей не могу помочь, заплакала. Смотреть на него напрямую я боялась и поэтому поглядывала исподтишка, так, чтобы он не заметил. Мужик был высокий, худой и грязный. Сальные волосы свисали вокруг небритого лица; тонкие губы приоткрыты; половины зубов нет; глубоко посаженные маленькие глазки смотрели злобно из-под мохнатых бровей, и запах от него был, как из помойки. Он посидел немного, потом принес котелок с водой и вылил Ане на голову. Она пришла в себя.

Я посмотрела на Аню – она на меня. Я попросила:

– Дай нам попить! Мы пить хотим, поэтому не соображаем, что говорим!

– Я вам дам воды, если обещаете вести себя хорошо и слушаться!

– Обещаем! – сказала я, облизнув пересохшие губы.

Он взял котелок и пошел к ручью, который так заманчиво журчал недалеко от нас. Через несколько минут вернулся с котелком, полным прозрачной, холодной воды, и напоил нас. Потом развязал нам ноги и приказал заползать в нору. Мы подошли к лазу, Аня наклонилась, я думала, она полезет в эту черную дыру, но она резко выпрямилась, и я увидела в руках у нее камень. Развернувшись, она с силой ударила мужика в лоб. Он пошатнулся и схватился руками за голову, в слабом свете затухающего костра я увидела, как между пальцами у него потекла кровь. Он рассвирепел, с силой ударил Аню кулаком в живот, она согнулась и стояла, не шевелясь и не издавая не единого звука. Потом он подошел к ней и ударил по голове. Аня упала и не шевелилась, я думала, он ее убил, накинулась на него, но он быстро меня скрутил, подтащил к тому дереву, где днем была привязана женщина, и примотал к стволу. Потом притащил Аню к соседнему дереву, вылил ей на голову остатки воды из котелка, она очнулась, он и ее тоже привязал и оставил нас на всю ночь, сказав:

– Вы мне без надобности, но я вас все равно не отпущу, лучше под деревом закопаю! Будете вы жить или нет, зависит от вашего поведения! – Он отвернулся и направился к лазу.

Когда он залез в свою нору, через некоторое время оттуда послышалась возня, шум борьбы и громкий плач женщины. Потом наступила тишина, только редкие всхлипы слышались из пещеры. Мужчина вдруг разразился громкой руганью, мы услышали глухие удары, и женщина затихла. До утра не послышалось больше ни звука.

Мы стояли, привязанные к деревьям по рукам и ногам, слава богу, хоть комаров не было, потому что здесь бежала холодная горная речка. Аня стояла недалеко от меня, и мне были слышны ее тихие всхлипывания. Я смотрела в ее сторону и тоже плакала от бессилия и оттого, что какой-то урод может над нами издеваться, а мы ничего сделать не в состоянии, и все-таки я пыталась Аню успокоить, говоря:

– Анечка! Потерпи чуть-чуть, нас найдут, а этого урода накажут! Ребята его подержат, а мы с тобой тогда оторвемся на нем от души! Он за все у нас получит! Не плачь, пожалуйста!

– Я стараюсь не плакать, Танюша, но у меня так голова разболелась, просто сил нет терпеть!

– Давай отвлечемся от головной боли и подумаем, как нам отсюда выбраться.

– Знаешь, отсюда выбраться, может, и получится, а вот как попасть к людям из леса – большой вопрос!

Мы стали думать, как нам освободиться, хоть стояли рядом, но ничем не могли помочь друг другу, потому что были похожи на две мумии, и даже шевельнуться не могли. Так ничего не придумав, простояли всю ночь. Утром, только рассвело, этот урод с огромной шишкой и рассеченным лбом выполз из своей норы, подошел к нам и сказал:

– Если вы надеетесь, что вас найдут, то ошибаетесь! Я вас сейчас по одной затащу в жилище, свяжу там и заткну рты, чтобы вы не могли орать. Одна уже лежит, связанная, и будет там до тех пор, пока мне не понадобится.

Он стал меня развязывать, потом потащил к норе, я упиралась, но бесполезно. Он затолкнул меня туда, лаз был узкий, я еле протиснулась в эту дыру, а дальше пещера расширялась, вдалеке горел слабый огонек. Мужчина, подталкивая меня в спину своей костлявой рукой, вел вперед. Идти можно было только согнувшись. Через несколько метров от входа появилось небольшое расширение слева, и я увидела нечто, похожее на женщину, которая сидела на подобии постели, и в слабом свете какого-то керосинового фонаря я увидела, с каким ужасом она смотрит на меня. Он на нее шикнул, и она опустила голову, а мы прошли дальше. Справа было еще одно углубление, в котором лежала связанная женщина, мы ее видели днем у дерева. Он толкнул меня на какую-то грязную тряпку, начал связывать мне ноги, а я стала пинаться. Он ударил меня по голове, и я отключилась.

Когда пришла в себя, рядом со мной лежала связанная Аня. Она увидела, что я очнулась, прошептала:

– У этого урода прям двухкомнатная пещера! Тут хоть закричись – никто не услышит! Тань, ты как?

– Если честно, пока не поняла! Но жива, однозначно! Аня, как твоя голова?

– Болит, но терпимо! И откуда такие уроды берутся?

– Ань! Он же обещал нам рты заткнуть, забыл, что ли?

– Не забыл! Смилостивился, но сказал, если будем орать, – порежет нас на ленточки. Достал, гад, до зубовного скрежета! Убила бы!

Я посмотрела на Аню и прошептала:

– Ты сильно-то не разоряйся, а то услышит, огребем по полной.

Аня, посмотрев на меня, кивнула и обратилась к женщине:

– Тебя как звать?

– Он зовет – Чума.

– Почему Чума?

– Чтобы не запоминать имена. Та женщина, с которой он спит, я до сих пор не поняла, то ли она жена, то ли такая же, как мы, потеряшка, – тоже Чума! Вам он еще не дал имен?

– Нет! – сказала Аня.

– Так как все-таки тебя звать?

– Марина.

– Ты, Марина, как сюда попала?

– Я приехала в деревню к родным в гости с другом, два дня погостили и поехали назад в город, но решили остановиться на озере искупаться. Потом пошли погулять и забрели в лес. Марат сказал:

– Все, Марина, хватит гулять, поехали, а то до города еще долго добираться!

А мне хотелось еще погулять, потому что из города в лес выбраться вообще нереально, никогда времени не хватает, а еще там столько грибов, я хотела их домой набрать. Стала его уговаривать остаться на озере ночевать, а завтра ехать дальше, но он резко ответил:

– Я сказал, поехали домой!

Меня задел его приказной тон, и я в ответ спросила:

– А ты кто такой, чтобы мне приказывать?

Тогда он повернулся и пошел к озеру, бросив мне на ходу:

– Захочешь поехать в город, догонишь!

В общем, мы поссорились. Он пошел к озеру, а я в лес. Когда опомнилась, поняла, что заблудилась. Этот урод увидел меня в лесу и сказал, что поможет выйти, а сам привел сюда. А к дереву привязывает и бьет, потому что не даюсь ему. Хуже всего, что меня никто не ищет и не будет искать. Родственники думают, что я в городе, а Марат, наверное, думает, что я сама в город добралась и не звоню ему из-за того, что обиделась. Я здесь уже давно, сначала считала дни, а потом перестала. Он меня то бьет, то привязывает к дереву. Его бесит, что я ему не даюсь. Конечно, он мог бы меня силой взять, но у него есть женщина, и я ему пока не нужна. Только вряд ли та женщина долго протянет, если он ее не угробит, то она сама с собой что-нибудь придумает сделать. Он же каждую ночь издевается над ней, как хочет. Ему здесь никто не указ, он чувствует себя хозяином.

– Да-а-а, дела! – сказала Аня. – Как же отсюда выбраться?

– У нас свободно может передвигаться только та женщина, – Марина кивнула головой в сторону другой ниши. Она не решится нас отпустить, он же ее забьет насмерть, а она, похоже, беременная, ее все время тошнит. А этому уроду все равно! Убила бы гада! Да и чем веревки-то перерезать? Нож один, и он его носит всегда с собой. Когда она еду готовит, он ей дает нож, а сам сидит рядом и наблюдает, потом сразу отбирает и прячет в свой сапог. Он даже на ночь не раздевается, так в сапогах и спит.

– Вот попали мы с тобой, Татьяна! Собрали грибочков на ужин! – прошептала Аня.

– Нас найдут! – сказала я уверенно. – Миша меня обязательно найдет, он меня с детства выручает из всяких переделок.

Тут мы замолчали, потому что зашел этот урод и сказал:

– Если услышу от вас хоть звук, позатыкаю всем рты! А тебя, – он повернулся к беременной, – если задумаешь им помогать, порежу на ремни! Иди готовить еду, быстро!

Беременная женщина поднялась и пошла на выход. А я спросила Марину:

– Скажи, Марина, а где он берет продукты?

– Раз в две недели уходит дня на два-три в деревню, приносит какую-нибудь самую дешевую крупу да соль. Иногда приносит зайца или птичку. Для чая полный лес травы: душица, ромашка, а еще шиповник, рябина. У него в деревне кто-нибудь, наверное, из родственников есть. А может, никого нет, просто сходит, купит крупу и возвращается. Он же с нами вообще не разговаривает, по-моему, он псих.

– Так он говорит, что жилье очень далеко и сюда даже местные никогда не заходят? Как же он ходит в деревню за продуктами?

– Видела, какие у него длинные ноги, он эту тайгу знает, как свои пять пальцев. Ходит очень быстро. Я бегом за ним бежала, когда он вел меня сюда. Он же, наверное, местный и, скорее всего, знает какой-нибудь короткий путь.

Через некоторое время беременная принесла нам в алюминиевых чашках перловку, сваренную на воде. Даже при таком скудном освещении было видно, что она серого цвета и на вид совсем несъедобная, но надо было поддерживать силы, и мы решили затолкать ее в себя, тем более что уже несколько дней не ели. Потом она принесла нам в кружках чай с душицей. Чай был очень ароматный и вкусный, настоящий лесной, приготовленный на костре. Когда позавтракали, она собрала посуду и ушла. Мы пытались с ней поговорить, но она опускала глаза и молчала, даже не сказала, как ее зовут. У женщины был изможденный вид, видно, беременность у нее тяжело протекала. Она была грязная, волосы торчали в разные стороны, и она даже не пыталась их как-то пригладить или завязать чем-нибудь сзади в хвост. А этому уроду было все равно, как она выглядит, он и себя-то, наверное, никогда в зеркале не видел, не дай бог приснится – проснешься.

Мы лежали и размышляли, каждая о своем. Я вспоминала о том, как приехала к бабушке, как бежала через лес от Дениса, а потом увидела Мишу. При этом воспоминании у меня стало тепло внутри и сердце громко застучало. Я была уверена, что Миша нас найдет, он никогда меня не бросит в беде, он всю тайгу прочешет в одиночку, но меня отыщет. Я уверена, что наша встреча была предопределена судьбой, а иначе как бы мы оказались в одно и то же время в одном и том же месте после стольких лет разлуки, а главное, мы все это время помнили друг друга. Миша мне сказал, что он все равно бы меня нашел. Он так же, как и я, помнит все! Мне кажется, сколько себя помню, столько и люблю его, а он всю жизнь меня оберегал, ни одна моя вылазка не проходила без него, и, если у него не получалось меня отговорить, он шел со мной. Я мысленно обратилась к нему:

– Миша! Ну ты где? Давай уже скорее выручай меня из беды, я жду тебя! Верю, ты меня найдешь!

Я приехала на автобусе, который проезжал по трассе, примерно в километре, мимо деревни, где живет моя бабушка. На свой рейс опоздала и поехала на проходящем. Попросила водителя остановиться, вышла и направилась по дороге, которая шла через лес. Накануне мне позвонила бабушка и просила приехать, помочь окучить картошку, которая уже вытянулась, а бабушке все некогда было ею заняться, да и тяжело уже. Я пошла по дороге, которая была не асфальтирована, и каблуки утопали в земле. Идти оказалось тяжело, да еще сумка с вещами и подарками для бабушки. До деревни надо было идти лесной дорогой. Тут я услышала, что на дороге остановилась какая-то машина, я находилась еще недалеко от трассы, повернулась посмотреть, кто там. Три парня вышли из машины. Они стали спрашивать, где дорога, по которой можно проехать в деревню. Я им показала, повернулась и отправилась дальше. Один из парней стал приглашать меня поехать с ними. Я отказалась. Парень не принял отказа и пошел за мной, настойчиво приглашая в автомобиль. Я прибавила шаг – он за мной. Дорога свернула в лес и стала неровной, корни больших деревьев тянулись почти по поверхности земли поперек дороги. Я побежала, но тяжелая сумка не давала двигаться быстро, вдруг нога подвернулась, и я упала. Посмотрела, оказывается, сломался каблук, я быстро сняла туфли, взяла их в свободную руку и побежала босиком. Парень догнал и стал хвататься за сумку. Я развернулась и уцелевшим каблуком резко ударила его по голове, потом еще раз и еще. Он бросил сумку и стал руками закрывать голову, возмущаясь:

– Ай!!! За что!!! Я помочь!!!

Он пытался сказать, что хочет меня проводить и помочь донести тяжелую сумку, но я не стала слушать и побежала вперед, как могла быстро, но быстро не получалось, потому что сумка становилась все тяжелее и тяжелее. Потом я оглянулась и, убедившись, что парень отстал, пошла спокойнее. Но я рано радовалась, парень очухался от такого неожиданного удара и, держась за голову, бросился опять за мной. Догнав, он сказал:

– Ну, ты и кенгуру! Ты ж мне голову пробила!

– Еще раз схватишься за сумку, еще получишь! Придурок ты, прости господи!

– Это почему я придурок? Я же ничего плохого не хотел. Познакомиться и сумку донести.

– У тебя с головой все в порядке?

– А что с моей головой не так?

– Бежишь по лесу за девушкой, хватаешься за сумку! А я как должна на это реагировать, не подскажешь?

– Ну, мы вроде уже все выяснили. Давай помогу!

Тут он опять стал хвататься за сумку, чтобы помочь мне, как вдруг запнулся о большой корень и, пока летел вперед, успел сказать: «Вот, блин… непруха, че поперся». Я услышала звук падения тела и глухой удар о землю; резко повернувшись, увидела, как он приземлился, прокатился на ладонях вперед и остановился по пояс в луже, которая еще не высохла после вчерашнего дождя. Убедившись, что моя помощь ему не нужна, повернулась и быстрым шагом направилась вперед. Там, за деревьями, виднелись первые домики деревни. Парень шел следом за мной, весь в грязи, держась рукой за голову. Он уже не хватался за мою сумку. Так мы друг за другом вошли в деревню.

Когда я подходила к бабушкиному дому, у соседского забора увидела знакомую машину и парней во дворе у моего друга детства, соседа Мишки. Я его не видела с тех школьных пор, когда мне оставалось три года до окончания школы, а Миша уже ее закончил и уехал в город учиться дальше. Перед тем как ему уехать, мы с ним гуляли очень долго: сначала по деревне, а потом к речке пошли и там сидели до рассвета. Когда Миша проводил меня до дома, сказал:

– Маленькая! Не забывай меня! Когда ты подрастешь, я тебя найду! Обязательно! – Он поцеловал меня в щеку, взял мои руки, подержал их, потом, обняв, постоял так с минуту и прошептал:

– Дождись меня, маленькая! – Повернулся и пошел домой собираться.

И вот спустя столько лет я его увидела, и сердце мое так сильно забилось, казалось, сейчас оно выскочит из груди, а ноги стали ватными. Мне вспомнилась та наша ночь перед его отъездом. Тогда я пришла домой и думала, что уснуть не смогу, но только голова коснулась подушки, я, похоже, уже спала. Когда проснулась, солнце стояло высоко, а Миша уже уехал.

После Мишиного отъезда три года пролетели как один день. Наступил выпускной: нам вручили свидетельства об окончании школы, потом мы с одноклассниками гуляли полночи по деревне, веселились, а когда я вернулась домой, мы с бабушкой сидели, обнявшись, чуть не до утра. Пролетело лето, я уехала в город учиться и приезжала к бабушке редко. Получив профессию бухгалтера, осталась жить и работать в городе.

И вот я приехала к бабушке и увидела Мишу. Он стоял во дворе и смотрел на меня. Я, опустив голову, прошла к дому, а парень, который шел за мной следом, свернул к Мишиному двору.

Парни стояли, смотрели на нас и ржали от души.

– Ба!!! Какие люди!!! Не прошло и полгода!!! Ну, как добрались?

Парень зашел к ним во двор, хмуро посмотрел на приятелей и пошел в дом.

Я достала ключ из нашего с бабушкой потайного местечка, открыла замок, вошла в дом, поставила сумки на лавку в кухне и стала их разбирать. Вытащив свои вещи, отнесла в свою комнату, положила в шкаф, потом, выложив подарки для бабушки, посмотрела в окно и увидела парня, от которого убегала. Он вошел во двор и стал ждать, пока кто-нибудь выйдет. Я оставила свои сумки и вышла на крыльцо.

– Что хотел? – спросила я и спустилась с крыльца.

– Слушай, кенгу… ой, прости! Я хочу извиниться, что напугал тебя, там, в лесу! Ну, правда, я просто хотел познакомиться и подвезти до деревни, мы ведь тоже сюда ехали, а у тебя сумка тяжелая.

– Ага, а по-другому никак нельзя было? Вы нормально говорить совсем разучились?

– Да нет, просто лето, выходные, солнышко, настроение, а тут девушка. Захотелось познакомиться.

– Познакомиться ему захотелось! Так не знакомятся, чтоб ты знал, а то можно и огрести по полной.

– Согласен.

– А сейчас-то ты чего хочешь?

– Хочу, чтобы ты меня простила, и познакомиться.

– Если хочешь, чтобы я тебя простила, и правда хочешь познакомиться, тогда вон видишь за забором участок с картошкой, окучишь, тогда прощу и познакомимся.

– Ничего себе! Так там соток десять!

– Восемь.

– О, нет! Восемь – это много, я пока ее окучу, у меня выходные закончатся.

– А у тебя нет времени для раздумий! В четыре часа приедет бабушка, и она не должна видеть тебя на поле. Все должно быть сделано! А иначе бабушка, если я ей расскажу, как ты меня напугал, добавит еще такой же участок, который находится во-о-о-н за тем околком.

– Только не это!

– Тогда флаг тебе в руки! Тяпку не забудь!

Парень ушел. Потом, через некоторое время, я выглянула в окно и увидела, как они все трое с тяпками наперевес шли на бабушкин участок окучивать картошку. Я постояла у окошка, посмотрела, как они начали работать, и подумала:

– Может, я зря с ними так, парни-то нормальные оказались. Потом решила, что труд еще никому не повредил, и ушла готовить обед. К трем часам парни закончили окучивать картошку, повалились снопами в траву и давай ржать над собой.

– Нам бы сейчас сочинение написать «Как я провел выходные» – училка бы читала и плакала от жалости к нам.

Парни поржали, отлежались и, еле передвигая ноги, отправились к Мише. На четырехчасовом автобусе приехала бабушка, удивилась, что у меня все сделано: картошка окучена, обед готов и банька уже топится.

– А у Миши гости? – спросила бабушка после того как мы с ней постояли, обнявшись.

– Да, бабуль, гости. Они мне помогли – картошку окучили, может, позовем их в баню?

– Конечно, позови, Танюша.

Только я вышла со двора звать парней в баню, навстречу идет дед Василий.

– Ну что, Танюха, помощников из городу привезла картоху окучивать?

– Нет, дедушка, они к Мише приехали.

– А как же они на бабкином поле оказались? Они ж, поди, отдыхать приехали, рыбалить?

– А я их не заставляла, они сами вызвались мне помочь.

– Ну да, ну да, молодые, че не помочь! Я был молодым, тожеть помогал… особенно молодым девкам. Ну, дело молодое, – сказал дед и пошел дальше по своим делам, разговаривая сам с собой и вспоминая свои молодые годы.

Я позвала парней в баню, они с удовольствием согласились. Пришли все трое, Миша остался дома готовить ужин.

Вышла бабушка во двор встретить гостей и посмотреть на них. Когда они подошли к бабушке, она сказала:

– Вот спасибо вам за помощь, а то заросла картошка, а сама не могу окучить, спина болит. А вы так быстро управились, молодцы. Идите в баню, ополоснитесь после тяжелой работы.

– Бабушка! А ваша внучка сказала, что там, за околком, у вас еще такой же участок с картошкой? Если у вас болит спина, вы зачем так много сажаете картошки?

– Где у меня еще участок? – спросила бабушка с недоумением.

– Ну, там, вон за тем околком!

– Да ты че, мил человек! Куда мне столь картошки? И скотину я не держу.

– Та-а-а-ак! – посмотрел на меня парень, прищурив глаза. – Ладно! В расчете! Девушка! Может, хоть теперь скажете, как вас звать? Все условия вроде уже выполнены.

– Татьяна! – сказала я и улыбнулась. – А себя назовете?

– Я Денис, – ответил парень, – это Антон, – показал на рядом стоящего парня, – а рядом с ним Сергей.

– Ну вот и познакомились, – сказала я, – а теперь не теряйте времени, баня выстывает, – повернулась и пошла в дом.

Родители мои уже давно живут за границей. Сначала они ездили туда в длительные командировки по работе, а потом совсем остались. К нам с бабушкой приезжали раз в год в отпуск, а если случалась командировка, то виделись еще несколько дней, кроме отпуска. Я окончила институт, нашла работу бухгалтера в фирме по грузоперевозкам и осталась жить в городе, по выходным езжу в деревню навестить бабушку. Мы с подружкой Марусей снимаем комнату в трехкомнатной квартире, где есть еще два жильца. Один – всегда веселый, шебутной и без денег деревенский парень, а второй – геолог, он часто в отъезде, в экспедиции. Молодой веселый сосед нам не создает проблем, мы ему – тоже, потому что домой никого не приводим, с утра до вечера на работе, а вечером любим отдыхать одни и в тишине. Иногда он стучит к нам в комнату и через дверь спрашивает: