Текст книги "Пастораль с городскими мотивами"

Игорь непринужденно болтал о том о сем, попутно бросая на Гельку загадочные изучающие взгляды, так что ей уже не нужен был никакой салат с мороженым, лишь бы сию секунду исчезнуть отсюда куда подальше. Чем дальше, тем меньше ей нравился новый знакомый. Гелька любила сильных парней – но на расстоянии. В жизни же она чаще всего выбирала хлюпиков и маменькиных сыночков, безотказных и управляемых. Фактически, первым, кто попытался избавиться от ее диктата, был Герман. То есть он не то чтобы протестовал или возражал, просто жил сам по себе. Когда Гелька была рядом, он пытался угодить ей, но с такой неизменно кислой гримасой, словно оказывал ей великую милость. Если же рядом были и его ненаглядная мамочка, и Гелька, то приоритеты резко менялись: он в первую очередь угождал матери, а Гельке приходилось довольствоваться жалкими крохами его драгоценного внимания.

Когда-то давным-давно, поняв, что по характеру все ее парни похожи друг на друга как братья-близнецы, Гелька задалась вопросом: почему она вечно выбирает именно таких? И тут же сама на него ответила: потому что так проще и легче. Не надо никому ничего объяснять, искать какие-то доводы или аргументы. Достаточно сказать «надо», и человек пойдет и сделает все, что ты от него потребуешь. Да, в экстремальной ситуации такой товарищ с гарантией в двести процентов растеряется и побежит плакаться тебе в жилетку, вместо того чтобы самостоятельно выкарабкиваться наверх. Но, с другой стороны, по-настоящему экстремальные ситуации в жизни случаются нечасто. Так что пару-тройку раз можно и потерпеть сопли бесхребетного приятеля. Это не слишком обременительная плата за спокойную жизнь.

А такие, как этот Игорь, всегда и все решают сами. С ними трудно найти компромисс и еще труднее сломать, прогнуть под себя. Ни о каком управлении и речь не идет. Ну а на что способен неуправляемый мужчина, Гелька знала не понаслышке. Достаточно вспомнить того же Захарыча! Сколько раз за два года работы под его началом Гельке казалось, что еще чуть-чуть, и у нее случится инфаркт или хотя бы тривиальный обморок. Она всегда считала себя трезвым, рассудительным и спокойным человеком, но то, что творилось в их конторе, запросто могло вывести из себя и святого. И чтоб вот такой Захарыч или этот сидящий рядышком длиннохвостый Игорь вторгся в ее личное пространство и сам диктовал ей, как и что делать… Да ни за что! Лучше уж немного покуковать в одиночестве, а потом найти очередного тихоню, да и жить с ним в свое удовольствие!

Тут на Гелькино счастье официантка принесла их заказы, и Игорь ненадолго заткнулся, поскольку есть и говорить одновременно у него никак не получалось.

Быстро прикончив салат и мороженое, Гелька залпом выпила кофе, даже не заметив его вкуса, и, оставив на столе сумму, с лихвой перекрывающую стоимость ее заказа, встала, собираясь покинуть ресторан.

– Лина, вы куда?

Сначала она даже не поняла, к кому это обратился Игорь. Сколько она себя помнила, и родители, и друзья всегда звали ее Гелькой, и никак иначе. Игорь стал первым, кто назвал ее Линой, и Гельке от этого почему-то стало легче. Лина – это не она.

Это какая-то другая девушка. А раз так, пусть эта самая Лина и отдувается перед Игорем, а она, Гелька, поедет в деревню.

– Извините, мне пора! – твердо ответила она, глядя прямо в глаза Игорю.

Тот взгляда не отвел, лишь промелькнула в нем тень сожаления: «Как? Уже?»

– А я-то надеялся, что вы составите мне компанию! Ужасно не люблю обедать в одиночестве!

– Мне жаль, но дела, дела! – развела руками Гелька.

– Что ж, может быть, когда-нибудь и встретимся! – смирился с Гелькиным решением Игорь.

– Может быть, – кивнула, лишь бы отвязаться от прилипчивого собеседника, Ангелина и покинула «Харчевню».

* * *

Захарыч мрачно оглядел вытянувшегося перед ним Влада.

– Ну, и чем ты хочешь меня порадовать?

– Боюсь, у меня для вас неутешительные новости. Ангелины дома нет. Косяк расспросил соседей, одна бабулька сказала, что вчера вечером Ангелина с тяжелыми чемоданами села в машину и уехала.

– Куда уехала?! – рявкнул Захарыч.

– Никто не знает, – бесстрастно, словно робот, ответил Влад. – Я по собственной инициативе попытался дозвониться до ее матери, но тоже бесполезно. Домашнего номера мне так и не дали, а по ее старому рабочему сказали, что такого сотрудника у них больше не числится.

– Понятно! Куда мать, туда и доченька! У них, паршивок, это в крови! – в сердцах высказался Захарыч и замолчал, уставившись немигающим взглядом куда-то в столешницу.

– Я могу идти? – нервно осведомился Влад, когда пауза неприлично затянулась.

– Да вали ты на все четыре стороны! – отмахнулся от него Захарыч. – Проку от тебя, как от козла молока! Ничего поручить нельзя, все задания проваливаешь! Всего-навсего попросили девку найти и привести, так и то лажанулся, лопух!

От незаслуженной обиды лицо Влада окаменело, а левое веко еще сильнее задергалось в тике.

– В общем, так, – продолжил Захарыч. – Крутись, как хочешь, но базу данных ты мне к завтрашнему дню восстанови.

– Да откуда я вам ее возьму?! Рожу, что ли?! – в первый раз выказал неудовольствие Влад.

Захарыч выставился на него так, словно в первый раз увидел.

– Это что еще за бунт на корабле? Сказано – восстанови, значит, иди и выполняй! И меня ни фига не колышет, как ты это сделаешь!

– Я не могу! И не буду ничего делать! Если бы остались хоть какие-то зацепки, можно было бы попробовать. Но я не ясновидец! Вы требуете от меня невозможного!

– Хех! С зацепками и любой болван справился бы! А ты побегай, клиентов наших обзвони, узнай, что и когда мы им обещали! Мало-помалу и восстановишь утраченное.

– А откуда я список клиентов достану? Он ведь в той же самой базе был! – с отчаянием крикнул Влад, мысленно прощаясь с белым светом. – Или мне по телефонному справочнику все фирмы подряд обзванивать: мол, извините, вы, случайно, с нами не работаете? А если работаете, то подскажите, не должны ли мы вам чего?

– Да что это такое! – заорал на него Захарыч, нехорошо побагровев. – Еще и ты мне тут умничать будешь! Пшел вон и без базы не возвращайся!

– А я повторяю: нет ее у меня и взять неоткуда! – упорствовал Влад, с ужасом представляя последствия своего неповиновения.

Своим поручением Захарыч загнал его в угол. Да, конечно, можно взять под козырек и уйти, но что он скажет шефу завтра, когда тот спросит его, где база? Захарычу проще найти крайнего, нежели признаться, что как руководитель он оказался полным дерьмом. Только почему он, Влад, должен за все это отвечать? В конце концов, к этой дурацкой базе данных он не имел никакого отношения. Просто слышал, что она где-то в Гелькином компьютере имеет место быть, и все. Нет уж, дудки: надо стоять на своем во что бы то ни стало. Пусть лучше Захарыч на него сейчас наорет, но отменит свой последний приказ, чем натравит на него завтра того же самого Косяка со товарищи.

– Ты кому перечить вздумал, щенок?! Да я тебя в порошок сотру! Согну в бараний рог! По стене повидлом размажу!..

Захарыч всерьез завелся и орал так, что весь офис слышал, как шеф песочит своего личного помощника. Левое веко Влада дергалось уже беспрерывно, а к горлу подкатился горький ком обиды. За что его так? Все поручения выполнял, все точно в срок делал, никогда раньше девяти вечера с работы не уходил. И это ему вместо благодарности?!

– Вы сами виноваты, что так вышло! – не сдержавшись, выкрикнул Влад прямо в лицо Захарыча. – И я не собираюсь наизнанку выворачиваться и за ваше упрямство страдать! Слышите?!

Захарыч довольно резво для своей заплывшей фигуры сорвался с места и наградил Влада прямым в челюсть, а потом добавил еще и в глаз. Парень застонал, покачнулся и упал на пол. Захарыч удовлетворенно крякнул и отвесил ему еще пару пинков под ребра.

– За что?! – схватившись за разбитое лицо, крикнул Влад. – Что я вам сделал?!

– Пшел вон, придурок! Глаза б мои на тебя не смотрели! Вон из моего кабинета!

Охая и стеная, Влад поднялся на ноги и направился к выходу. Уже в дверях его настиг вопль Захарыча:

– Ты уволен!

Хлюпая носом и пошатываясь, Влад, не обернувшись, вышел на улицу. Сплюнул скопившуюся во рту кровавую муть, оттер потекшую рассеченную бровь… и широко улыбнулся! Он свободен! Все, больше ему не надо работать под началом Захарыча, якшаться со всякими подонками и выполнять сомнительные поручения! Захарыч сам его прогнал! А что лицо разбил – так не велика беда, небось не в первый, да и не в последний раз. Не самая большая плата за личное спокойствие. Можно сказать, легко отделался.

Но на всякий случай лучше по-скорому лечь на дно, пока Захарыч не пожалел о своем решении. Позвонить родителям, чтоб они к родственникам уехали погостить, да и самому к кому-нибудь в гости податься. Скажем, к армейскому корешу Ромке. Он давно к себе к Бежецк звал, так что самое время его проведать. А Захарыч пусть теперь крутится, как хочет! Гельку обидел, ему лицо разбил – еще немного – и, кроме Косяка и его подручных, у Захарыча в подчинении никого не останется, все разбегутся. Так ему и надо, уроду!

* * *

Гелька пылила по проселочной дороге, прокручивая в уме разговор с Игорем. Нет, ну точно – нахал! Интересно, у них здесь на Брянщине все такие или через одного? Еще толком и познакомиться-то не успели, а уже начал удочки забрасывать: мол, люди с такими именами, как у нас, счастливы в браке. А ничего пооригинальнее придумать не мог? Сказал хотя бы что-то вроде: «Вы верите в любовь с первого взгляда или мне подойти к вам во второй раз?» А то – имена!

И какой черт его занес в «Харчевню» именно в тот момент, когда там находилась она? Весь аппетит из-за него, засранца, пропал! Да еще и официантка эта непробиваемая! Можно подумать, у них на весь ресторан всего одна папка с меню! Интересно, а как они выкручиваются, когда к ним полный зал посетителей приходит? Друг другу по очереди меню передают?

Да нет, скорее всего, официантке просто лень было вторую папку достать! Мда, поработала бы она в любом столичном ресторане, вмиг бы культуре обслуживания обучилась!..

За всеми этими размышлениями Гелька и не заметила, как практически подъехала к Заречью. Остановившись на холме, она вышла из машины и полюбовалась на розовую в лучах предзакатного солнца деревеньку. Аккуратные ухоженные домишки, кое-где дым из труб тонкой струйкою в небо вьется. Слышно, как мычат коровы, – наверное, торопят хозяев, чтобы те избавили их от нагулянного за день молока. Где же дом ее деда? Ах да, вот же он, почти посредине деревни! Выглядит, конечно, по сравнению с другими избами, не очень, но оно и понятно. Вряд ли у деда в последние годы руки до ремонта доходили. Ну, ничего, она перетерпит. В конце концов, ей тут не так уж и долго жить, от силы месяц, ну, может, два. А потом с новыми силами обратно в Москву, иначе, чего доброго, привыкнет бездельничать!

Гелька улыбнулась. Ну, чего-чего, а уж бездельницей ее назвать ни у кого язык не повернется. Впрочем, как и белоручкой. Она что за учебу, что за работу всегда бралась так, будто от того, как она реферат напишет или квартальный отчет составит, вся ее будущая жизнь зависит. Так что ничего страшного, если она позволит себе небольшой отдых в Заречье. Ей это только на пользу пойдет.

Усевшись обратно в букашку «матиза», Гелька резво скатилась с холма в распадок. Заречье пропало из вида, но Гелька ничуть не волновалась. Всего-то осталось еще на один холм взобраться, потом метров двести по извилистой дорожке, и она на месте.

Увы, посреди распадка коварно раскинулась лужа, судя по всему не пересыхающая и в самое страшное пекло. Ангелина, даже не успев толком среагировать, со всего хода въехала в нее. «Матиз» мгновенно забуксовал и зарылся в бурую жижу по самые пороги и выше. Гелька с отчаяния еще сильнее нажала на педаль газа, и из-под колес на борта машины полетели комья грязи. «Матиз» дернулся и ощутимо опустился еще ниже, словно собираясь зарыться в землю по самую крышу.

«Ну все, приехала», – со злостью подумала Гелька, вылезая из машины и тут же по колено провалившись в жадно чавкнувшую лужу. Колготки и туфли вмиг намокли, а в довершение всех несчастий размотался завязанный на голове белый шарф и одним концом проехался по жиже. Оглядев безнадежно испорченную вещь, Гелька сорвала с себя злополучный шарф и окончательно утопила его в грязи. На ее глаза навернулись слезы от жалости к себе. Ну вот, все так отлично начиналось, и на тебе! Мало того, что в таком виде в деревне появиться – насмешек не оберешься, так еще и машина намертво завязла! Если б она эту гадкую лужу хоть чуть-чуть пораньше увидела, успела бы по обочине объехать, а тут такая незадача! Теперь она выглядит как типичная городская простофиля, никогда раньше с асфальта не съезжавшая. Как обидно-то!

Наплевав на испорченную одежду, Гелька обошла машину сзади, уперлась в нее и попыталась раскачать. Бесполезно. «Матиз» стоял как заякоренный и с места сходить не собирался. В любом случае надо было думать, чем его отсюда доставать. Пойти, что ли, в деревню, позвать мужиков? «Матиз» – машинка маленькая, они ее отсюда запросто на руках вынесут. Или не вынесут? Присосало-то крепко, попробуй, сдерни!

Или спросить, где здесь тракторист живет? Уж трактором-то ее машину наверняка достать можно!

Ага, есть только одно «но», маленькое такое и противное донельзя. Пока она не переоденется, в деревню лучше не заходить, чтоб не позориться. Переодеваться в машине – бессмысленно, потому что снова придется прыгать в грязь. Достать чистые вещи и устроить стриптиз на обочине – крайне нежелательно. Мало ли кому из деревенских приспичит сунуться сюда в этот момент? Что же делать?

Прошло пять минут. Десять. Двадцать. Ничего путного в голову не приходило, лишь как назло разворчался желудок, сообразивший, что его жестоко обманули, подсунув вместо полноценного обеда какой-то жалкий салатик. Переодеться или остаться в том, в чем есть? Пойти в деревню за помощью или понадеяться на счастливый случай?

Вдруг откуда-то из-за склона донесся мерный рык и металлический лязг. Подняв глаза, Гелька обнаружила, что на фоне заходящего солнца в золотистом нимбе, похожем на нимбы святых на иконах, прямо к ней едет ГАЗ-53. Ну вот, теперь-то ее точно вытащат! Как вовремя появился здесь этот грузовик!

Но тут грузовик неожиданно чихнул и заглох. Окружающий его золотистый нимб прямо на глазах превратился в сизый выхлоп вонючей гари, и Гелька получила возможность вдохнуть аромат деревни полной грудью. Деревня пахла дешевым бензином с отчетливо различимыми нотками навоза. От столь непередаваемого амбре у Гельки тут же засвербело в горле, и она раскашлялась, прикрывая нос ладонью. Тьфу, какая гадость!

Из кабины грузовика вылез молодой мужик с трехдневной щетиной на лице и, совершенно игнорируя Гельку принялся разговаривать со своим транспортным средством, от всей души пиная его по колесам:

– Моб твою ять! Ты мля ехать будешь или хочешь, чтоб я тебе стартер дрочил? Зуй тебе по самую крышу! Ты мля у меня счас как миленький заведешься, ведро с гайками!:.

Изысканный лексикон мужика изрядно огорошил Гельку. Впрочем, когда у Захарыча бывало плохое настроение, а случалось это, надо сказать, довольно часто, он и не такие обороты выдавал. Так что нечего бояться, надо действовать, иначе она тут до второго пришествия торчать будет.

Собравшись с духом, Гелька окликнула водителя:

– Мужчина, вы мне не поможете? У меня тут машина завязла…

Мрачный мужик, оглянувшись на призыв Гельки, ни слова не говоря, направился к ней. По мере того, как он спускался с холма, внутри Гельки росло чувство тревоги. Она ощутимо, до дрожи в коленках испугалась своего будущего спасителя, чье лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций, кроме матерных.

Растерявшись, она принялась тараторить, одновременно как можно дальше отодвигаясь от приближающегося к ней водителя:

– А я тут к вам в деревню еду… У меня дедушка в прошлом году умер, вот, дом оставил. Решила немножко пожить здесь, свежим воздухом подышать. Говорят, деревенский воздух куда целебнее курортного. Я…

Пока Ангелина безуспешно пыталась завязать светскую беседу, неразговорчивый мужик обошел ее машину по кругу, скептически поглядел на заляпанный по самую крышу кузов и коротко спросил:

– Трос есть?

Гелька сбилась с мысли и поперхнулась. Сообразив, о чем ее просят, она радостно закивала в ответ.

– Ну, так чего стоишь? Доставай!

Решив ни в чем не прекословить странному мужику, Гелька вновь отважно нырнула в грязь, добралась до багажника «матиза» и кое-как достала придавленный чемоданом трос, аккуратно свернутый в кольцо и перевязанный тонкой голубой веревочкой.

– Это что за херня? – выставился на нее мужик. – Ты бы еще катушку с нитками достала!

Развернувшись, он отправился обратно к грузовику. Гелька в полной уверенности, что ее здесь бросят, крикнула ему вслед:

– Мужчина, вы куда? А как же я?..

Ничего не ответив, мужик продолжил свой путь, ловко запрыгнул сзади в кузов, некоторое время повозился, а потом выкинул оттуда на землю стальной трос. Зацепив конец троса за грузовик, он отправился вниз, разматывая один за другим его витки.

– Этот понадежнее будет! – сообщил он Гельке, ища глазами, куда бы зацепить второй конец троса. Так ничего и не обнаружив, он спросил: – А где у тебя буксировочные проушины находятся?

Откровенно говоря, Гелька впервые слышала, чтобы этакое вот чудо имело место быть в ее «матизе». По крайней мере, она не помнила, чтобы продавец говорил ей о чем-то подобном. То есть, он что-то упоминал в связи с возможной буксировкой, но вроде бы не проушины. Черт, а что же?

– Э-ээ, не знаю! – развела Гелька руками.

– Что с вас, баб, взять! – беззлобно ругнулся мужик и полез в грязь искать, куда бы привязать трос.

Минуты через три ковыряния во взбаламученной жиже его поиски увенчались успехом. Вынырнув с грязными по плечи руками, он коротко скомандовал Гельке:

– За руль сядь.

Гелька тут же направилась к водительской двери, стремясь как можно быстрее оказаться там, где ее попросили. Увы, спешка сыграла с ней злую шутку:

одна из туфелек намертво застряла на дне лужи, а сделав еще шаг, Гелька обнаружила, что и вовсе осталась босой – вторая туфелька решила последовать примеру первой. Нырять за ними Гелька посчитала ниже своего достоинства, поэтому, мысленно пообещав себе при первой же возможности купить три – нет, пять пар новых туфель, она уселась за руль прямо как была, в одних колготках.

Меж тем мужик подошел к грузовику, еще раз от всей души пнул его, после чего запрыгнул в кабину и с легкостью завел захандривший транспорт. Грузовик начал отъезжать назад, трос натянулся. Гелька вцепилась в руль, ожидая, когда машина дернется и начнет выбираться из грязевого плена, но тут случилось нечто непредусмотренное. «Матиз» действительно дернулся, но остался стоять там, где стоял, а из-под его днища с грохотом и лязгом вылетела какая-то железка и понеслась следом за грузовиком.

Гелька застонала. Ну вот, этот идиот не придумал ничего лучше, чем зацепить свой дурацкий трос за что-то явно не приспособленное к процессу буксировки. Если вдруг окажется, что это была действительно ценная и важная деталь, без которой машина не может ездить, она этому мужику такой иск впаяет – мало не покажется! Замучается по судам таскаться!

Сообразив, что буксировка проходит слишком уж легко, мужик наконец-то догадался остановиться и посмотреть, что, собственно говоря, происходит. К тому моменту Гелька выскочила из покалеченного «матиза» и уже была готова разразиться гневной тирадой, припомнив незадачливому спасателю всю его родню до седьмого колена. В ответ на ее возмущенный взгляд мужик как ни в чем не бывало пожал плечами, оглядел выдранную железяку и сообщил:

– Вот те на! Оказывается, это защита картера была! Ну надо же! А на ощупь проушина проушиной! Ну, за что теперь трос цеплять будем? За бампер?

Гелька тут же прикинула, на что будет похож ее несчастный «Матиз» с оторванным бампером, и яростно замотала головой.

– А больше все равно не за что! – простодушно поведал мужик. – Ща, погодь башкой крутить, посмотрю, на что у тебя бампер похож, авось и выдержит.

Вновь нырнув в лужу, он принялся оглаживать бампер.

– Слушай, а чё у тя тут в бампере за крышечка такая? Открываешь, а там резьба? – поделился он с Гелькой неожиданными результатами своего экспресс-исследования.

– Откуда мне знать?

– Ну, так чья машина – твоя или моя? Кому ж в ней и разбираться, как не тебе!

– Можно подумать, я должна все до единого болтики-гаечки наперечет знать? Мне все равно, как это устроено, лишь бы работало, понятно?

И все-таки что-то тут должно привинчиваться. Может быть, как раз проушина. Слушай, пошарь по своим запчастям, попытайся отыскать то, что должно сюда вставляться.

– Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, – буркнула Гелька, но послушно принялась искать неведомую детальку, о которой было известно ровно то, что на ней есть резьба и эта резьба совпадает с той, что на бампере. В бардачке ничего подходящего не оказалось, зато в багажнике ее ждал приятный сюрприз. Вытащив на белый свет нечто металлическое, напоминающее баранку на длинной ножке с резьбой, она крикнула:

– Это подойдет?

– Волоки сюда! – распорядился мужик. Заполучив детальку в руки, он тут же широко ухмыльнулся, сообразив, что перед ним такое. – Ну да, так и есть! Рым-болт, причем с левой резьбой! Редкая штука! Смотри на будущее, его береги, а то потеряешь, и фиг потом какой другой рым-болт сюда влепишь!

Гелька ничего не поняла, кроме того, что нашла то, что надо. Впрочем, облегченно вздыхать она не торопилась, памятуя о первой неудачной попытке спасения из грязевой ванны. Сочтя, что ее помощь больше не требуется, она вновь уселась за руль бедолаги «матиза».

Мужик тем временем ввернул рым-болт в бампер, подцепил за него трос. Посмотрел на Гельку, поднял вверх большой палец: мол, все отлично! – и потопал обратно в гору к своему грузовику.

На этот раз все вышло как надо. Машина дернулась, под днищем что-то горестно хлюпнуло, не желая прощаться с такой лакомой жертвой бездорожья, и «матиз» выплыл на твердую поверхность.

Гелька тут же нажала на клаксон, чтобы грузовик остановился. До дедовского дома она вполне была способна доехать своим ходом. Но не тут-то было. Гелька боролась с желанием закрыть глаза, чтоб только не видеть отражающегося на лицах местных жителей веселого любопытства, в то время как зловредный мужик с триумфом проволок ее через всю деревню, впрочем точно угадав, куда именно ее надо было довезти.

– Меня, кстати, Николаем кличут, – сообщил он после того, как «матиз» был загнан во двор.

– Ангелина, – со всем достоинством, на которое только была способна в этой абсурдной ситуации, поведала Гелька.

– Ну, что – с ветерком прокатились? Не машина – зверь! На нем еще мой батя рассекал! И сыновья мои ездить будут! И вообще: я тут человек видный, фермер! У меня в хозяйстве помимо «газона» еще два трактора есть!..

Начисто проигнорировав восторги Николая в адрес допотопного грузовика и прочей его техники, Гелька спросила:

– А откуда вы знаете, что я буду жить в этом доме?

Колька с искренним недоумением посмотрел на Ангелину:

– Так ты ж сама сказала: в дом к деду, что в прошлом году помер. Значит – в Макарычеву хату. Да и ты – сразу видно, что нам родня.

– Как родня?

– Да нас тут вся деревня родня! Макарыч моему отцу двоюродным братом приходился, а у прадеда моего тут в каждом доме либо брат был, либо сестра. Так что и ты – наша!

Гелька скривилась, явно не горя радостью оттого, что приходится дальней родственницей небритому и грязному Николаю. И вообще: как бы побыстрее от него избавиться? Уже вечер на дворе, пора чемоданы распаковывать, да и переодеться бы не мешало, а то надоело в мокром ходить. Так и простуду недолго подхватить! Когда ж ее, наконец, оставят в покое?

Словно в исполнение ее желаний откуда-то с улицы донесся женский крик:

– Колька! Паскудник! Ты чего у Макарыча забыл? Без ужина оставлю! Живо домой!

Гелька едва не хихикнула, увидев, какие мгновенные метаморфозы произошли с ее собеседником. Николай разом потерял свою представительность и съежился, словно воздушный шарик, из которого выпустили часть воздуха. Теперь перед ней стоял не крутой брутальный фермер, каким он пытался представить себя буквально минуту назад, а примерный и в целом заурядный мужичок-подкаблучник.

– Жена моя, Татьяна. Зовет, идти надо. Ну, ты тут располагайся, если чего – вон мой дом-то, крикни – приду, подсоблю.

– Колька! Кобель драный! Ужинать иди! Тебя дети заждались! – продолжала голосить меж тем на всю округу его супруга. – Хорош налево бегать и авансы раздавать! Быстро домой!

Николай поспешно распрощался с Гелькой, запрыгнул в грузовик и попылил куда-то по дороге.

Ну вот, можно сказать, репутацию она себе уже испортила. И кто только просил эту полоумную Татьяну орать такие глупости? Можно подумать, сдался Гельке ее ненаглядный муженек!

Правда, надо признать, орала Татьяна безо всякой злобы, словно какой ритуал исполняла. Положено мужа гонять и строить, вот она именно тем и занимается. Небось, еще считает себя степенной женщиной, горлодерка!

Закрыв ворота во двор, Гелька обессиленно прислонилась к ним спиной, оставшись один на один с дедовым хозяйством. После приключения с лужей ей стало казаться, что идея с отдыхом в деревне – не самая лучшая из возможных. Эх, все-таки погорячилась она забираться в такую глухомань, и все исключительно ради того, чтобы спрятаться от придурочного работодателя. Ну да что теперь об этом…

Подняв голову, Гелька скептически осмотрела дом. Да, не сказать, чтоб наследство ее впечатлило. Изба как изба, старая, мрачная и чуть покосившаяся. Ладно, пора зайти внутрь, оглядеться, а потом распаковать вещи и влезть, наконец-то, во что-нибудь домашнее. Впрочем, кое-что она сделает прямо тут!

Стащив с себя мокрые и грязные колготки и запулив их в угол двора, Гелька почувствовала себя несравненно лучше. Ну вот, а теперь можно и идти! Главное – ни на что не напороться босыми ногами, а то еще, не дай бог, какую заразу подхватишь!

Кое-как отперев заржавелый замок и заработав в темноте пару шишек, Гелька нашла выключатели и принялась зажигать свет по всему дому.

Явившаяся ей картина оптимизма не добавила. Никаким уютом здесь и не пахло, скорее уж запустением и тленом. То там, то сям бросались в глаза кружева паутины, рваные пожелтевшие обои отошли от стен, грязный затоптанный пол вызывал желание немедленно его отмыть, а уж жилая комната произвела на Гельку и вовсе удручающее впечатление. Начать с того, что кровать здесь присутствовала, а вот постельного белья, матрасов и прочих перин – как не бывало. Видимо, либо сожгли после смерти деда, либо раздали по соседям, как это обычно делается в таких случаях в деревне.

Просто великолепно! И как ей здесь теперь ночевать? Эх, знала бы, что все так выйдет, купила бы по дороге все необходимое и постельное белье из дома прихватила бы. А теперь остается лишь два варианта: либо ложиться прямо на пол, либо на пружинную сетку. Но пол грязный, а спать на сетке – утром проснешься вся в разводах. Если, конечно, еще заснугь сумеешь.

Может быть, пока не поздно, вернуться в райцентр и остановиться там в гостинице?

Так и сяк обсмаковав эту мысль, Гелька была вынуждена от нее отказаться. Во-первых, у нее нет никакой гарантии, что гостиница имеет место быть. Городок-то совсем небольшой. Даже не город, а, скорее, поселок городского типа. Самые высокие дома – пятиэтажные, да и тех раз-два и обчелся. Во-вторых, даже если гостиница есть, кто знает, какой номер ей там предложат? Наверняка с клопами, тараканами и с удобствами в коридоре. И чем тогда хуже дедовский дом? Тут уж, по крайней мере, кроме пауков, из живности больше никого нет.

Словно в насмешку, прямо на Гельку выбежал крошечный мышонок. Остановился метрах в полутора от нее и принялся смешно тереть мордочку лапками.

– Совсем ты, дружок, распоясался! – строго сказала ему Гелька. – Ничего не боишься, даже хозяев!

Мышонок вопросительно задрал мордочку.

– Что ты на меня уставился? Вали отсюда, покуда цел! Ну же!

Для пущей убедительности Гелька притопнула ногой. Мышонок послушно потрусил куда-то в сторону коридора.

Гелька вздохнула и отправилась обратно к машине – таскать вещи.

* * *

Светка сидела на диване и лениво переключала телеканалы. Ее любимый сериал закончился минут десять назад, а классный фильм, который она давно хотела посмотреть, по программе значился лишь через полчаса. В ожидании фильма приходилось довольствоваться музыкальными клипами да бесконечной рекламой, все ролики которой Светка заучила уже наизусть.

Кто-то требовательно позвонил в дверь. Раз, другой, третий. Светка чертыхнулась, быстро выключила телевизор и помчалась открывать. Ну вот, принесла же его нелегкая! Второй день подряд к ней таскается, а раньше от силы раз, ну два раза в неделю появлялся. Медом ему тут, что ли, намазано? Нет, жмотом его назвать нельзя, но за каждую копейку, которую он ей выдает, приходится пластаться как шахтеру в забое. Так что, если на горизонте замаячит какой-нибудь более перспективный «папик», от этого она вмиг избавится. Слишком уж нервный тип!

Открывая замок, Светка успела напустить на себя блаженно-умильную гримасу. Она знала, что любовник считает ее полной и непроходимой дурой, но не считала нужным его в этом разубеждать. А зачем? Докажешь, что ты умная женщина, мигом отправишься работать. А уж чего-чего, торчать в офисе Светке не хотелось ни за какие коврижки. В мечтах, которые, увы, не спешили становиться явью, она была женой уважаемого и состоятельного бизнесмена и матерью трех, а лучше четырех очаровательных ребятишек. Но, к сожалению, пока ни один из Светкиных знакомых замуж ее не звал и золотых гор не сулил. Поэтому она довольствовалась тем, что есть, продолжая верить, что когда-нибудь наступит и ее час.

– Здравствуй, Ваня!

– Сколько раз тебе говорил, не зови меня так! – недовольно дернул щекой Захарыч.

– Радость моя! Тебе понравилось, как мы вчера играли в лошадок? Хочешь еще покататься на своей маленькой пони?

– Хочу серьезно поговорить с тобой! – ответил Захарыч, снимая с себя Светкины руки. – Пошли на кухню, а то знаю я тебя, один секс на уме!

– О, на кухонном столе мы этим еще не занимались! – промурлыкала Светка, с трудом подавив вздох облегчения. Судя по настроению Захарыча, кувыркание в кровати с этим уродом ей сегодня не грозило. И то хлеб. Такого плохого любовника у нее еще никогда не было. Грубый, властный – и при этом дуб дубом! Совершенно не знает, как доставить женщине удовольствие, и, что того хуже, даже не собирается этого делать, эгоист!