Текст книги "Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона"

«Гусар не знал в сраженьях страха…»

Впереди Великой армии Наполеона всегда шла кавалерия, впереди кавалерии шли гусары, а впереди гусар шел Мюрат.

М. Лускатов

Эпоха наполеоновских войн покрыла славой не только русских, польских, австрийских, но и французских гусар. В конце XVII века в армиях европейских государств появился новый вид легкой кавалерии: гусары. Началось их триумфальное шествие по полям сражений. Блестящие Зейдулиц и Радецкий, Кульнев и Давыдов и конечно же Мюрат не знали слова «невозможно».

В начале октября 1795 года Мюрату предоставляется возможность доказать это на деле. Наполеон занят подавлением восстания роялистов. Ему срочно потребовался отважный и решительный человек. Член Конвента Дельмас рекомендует ему молодого командира эскадрона конных егерей Мюрата. Влетевший в зал капитан с потрясающими темными локонами до плеч, развевающимися над блестящим доломаном, и с роскошной саблей, малиновым звоном бьющей по тренькающим шпорам, был именно тем человеком, в котором сейчас нуждался Наполеон. Ему был отдан короткий приказ: как можно быстрее пробиться в арсенал и привезти пушки в Тюильри. Вот что пишет британец Рональд Делдерфилд об этих событиях: «Это был первый занесенный в анналы истории подвиг Мюрата. Он был совершен с такой быстротой и с таким порывом, которые впоследствии не раз поражали армии от Мадрида до подмосковных равнин. Когда над Парижем забрезжил рассвет, эскадрон молодого гасконца галопом влетел в артиллерийский парк чуть не за несколько минут до прибытия туда сил, высланных командиром мятежников за теми же самыми пушками… пушки оказались в руках Мюрата. Через несколько минут они уже катились в сторону Тюильри, где их и расставит в стратегически важных точках артиллерист Бонапарт.

Контрреволюционный мятеж был подавлен за два часа. Директория была спасена. В этот день Наполеон стал командующим войсками тыла». Вот так кавалерийский капитан Мюрат на своем коне буквально влетел в историю Франции. Этот случай послужил толчком к головокружительной карьере молодого гусара. На долгие годы его судьба переплелась с судьбой Наполеона.

Быстрота и решительность действий Мюрата в ту ветреную, дождливую октябрьскую ночь во многом предопределили исход дальнейших событий. Так началась его блестящая карьера. Наполеон оценил храбрость и энергию молодого офицера. И вот Мюрат сначала становится его адъютантом, а 2 февраля 1796 года – командиром бригады. Но все эти повышения не вводят Мюрата в когорту ближайших друзей Наполеона. По словам Жана Тюлара: «На протяжении всей жизни они не испытывают друг к другу симпатии. Непреодолимое презрение Наполеона, офицера, получившего военное образование, к Мюрату, выбившемуся из солдатских рядов, сознание превосходства артиллериста над кавалеристом, стратега над рубакой. Разные темпераменты при цельности характеров и обоюдной самолюбивой ранимости не способствуют улучшению их взаимоотношений. Каждый раз Мюрат будет вынужден уступать вплоть до того дня, когда решит, наконец, действовать сам и погубит себя. Но это будет много позже, а пока ничто не предвещает измены с его стороны и гибели в результате необдуманных и поспешных действий».

Во время Итальянской кампании Наполеона (1796–1797 гг.) Иоахим Мюрат был всегда рядом со своим генералом. Во главе французской кавалерии он смело атаковал австрийские войска. Затем настойчиво преследовал их, беря при этом много пленных и богатые трофеи. Вскоре уже одно только имя пока еще полковника Мюрата стало устрашать противника. Безумная храбрость и самоотверженность, готовность жертвовать собой ради спасения товарищей принесли ему заслуженную славу и сделали кумиром подчиненных. Он предан Наполеону и заслужил его полное доверие. Ему первому из представителей итальянской армии Наполеон поручил выполнить почетную миссию – доставить в Париж свыше 20 трофейных австрийских и сардинских знамен и доложить Директории о первых победах французской армии в Италии. Это поручение Мюрат с честью выполнил. В армию он вернулся уже в чине бригадного генерала.

И снова в бой! Во главе своей кавалерии Мюрат отличился в бою при Роверто (4 сентября 1796 г). Осенью этого же года в одном из боев при Сан-Джорджио Мюрат был ранен. В кампании 1797 года он храбро сражался при Риволи (13–15 января 1797 г.), Тальяменто (16 марта 1797 г.) и Градиске (19 марта 1797 г.).

В самом начале наполеоновской Египетской экспедиции 1798–1801 годов Мюрат получил очередное воинское звание – чин дивизионного генерала (за Абукир). Сражение произошло 25 июля 1799 года. Возглавляемая Мюратом кавалерия сыграла решающую роль в победном исходе этой битвы. Его стремительный удар привел к прорыву фронта противника. Сам Мюрат, несмотря на то что дважды был уже ранен, вихрем ворвался на командный пункт командира турецкого десантного корпуса Мустафы-паши и вступил с ним в схватку. Паша почти в упор разрядил свой пистолет в налетевшего на него французского генерала, но тут же получил разящий сабельный удар по руке, державшей пистолет. В результате этой молниеносной схватки турецкий паша лишился нескольких пальцев. Мюрату повезло меньше, он получил пулевое ранение в лицо – пуля прошла под нижней челюстью. Мустафа-паша был взят в плен лично Мюратом. Наполеон повысил отважного кавалериста в воинском звании и подарил его бригаде две трофейные английские пушки, приказав выбить на них имя отважного командира.

Ранение Мюрата оказалось не очень серьезным. В своем письме к отцу он писал: «Вы также узнаете, как я был ранен в кровавом сражении у Абукира… Меня уверили, что я отнюдь не буду обезображен. Сообщите же нашим прелестницам – если таковые еще существуют, что Мюрат, несколько утратив красоту, все так же отважен в любви». Гусар даже в этой непростой ситуации позволял себе шутить. В то же время именно в Египетском походе у Мюрата появляется, казалось бы, не свойственная ранее черта – тяга к роскоши. По словам французского историка Люка-Дюбертона, он окружил себя всевозможной восточной «роскошью, как в Каире: толстые ковры, благовонный табак, вино из Смирны: он вновь входит во вкус восточных сладостей и неги, ложится спать раздетым, а когда его предупреждают, что сие весьма неосторожно, он с небрежной откровенностью отвечает: „Тогда я вскочу на лошадь в ночной рубахе. По крайней мере, мои люди смогут лучше разглядеть меня в темноте“».

Именно в Египетском походе Мюрат получил право самостоятельно командовать своими кавалеристами. Именно в боях с арабами он покрыл себя славой. Храбрость его почти безрассудна. Командующий египетскими войсками Мурад-бей гордился и подчеркивал, что его имя созвучно фамилии французского генерала. В битве у Пирамид в качестве военного трофея Мюрату досталась сабля Мурад-бея. Иоахим этим тоже очень гордился. При кровавом штурме крепости Сен-Жан-Дакр Мюрат был ранен, а вторая пуля досталась султану. Турецкий паша сохранил ее у себя как трофей в память знаменитой осады.

Вскоре Наполеон Бонапарт решил покинуть Египет, там он оставлял свою восточную армию. Среди тех, кто оказался на корабле «Каррэре» вместе с будущим императором, был и генерал Мюрат. Он вернулся во Францию.

Известно, что к власти Наполеон пришел при помощи государственного переворота. И вновь, как и в 1795 году, в самые критические минуты на помощь ему пришел Мюрат. Вот как описывал его решительные действия в Парижском зале заседаний Совета пятисот[9]9
  Нижняя палата французского Парламента.


[Закрыть] Сергей Захаров: «Во время государственного переворота 18 брюмера 1799 года Мюрат не только поддержал Наполеона, но и был одной из главных фигур в этом деле. Когда все попытки Бонапарта добиться передачи власти в его руки в Законодательном собрании провалились, на сцене появляется Мюрат, который во главе своих солдат, под бой барабанов, входит в зал заседания и, взойдя на трибуну, громогласно заявляет: „Граждане, вы распущены!“ После того как депутаты проигнорировали это заявление, будущий неаполитанский король, отбросив все дипломатические и парламентские тонкости в сторону, выразился более прямолинейно. Отдавая приказ солдатам, он произнес: „Ну-ка, вышвырните эту шушеру отсюда!“ (Правда, Мюрат выразился еще более грубо.) Штыки быстро сводят на нет робкое сопротивление народных избранников». Парламентарии в страхе бросились врассыпную, причем многие повыпрыгивали из окон (благо, что зал заседаний находился на первом этаже). Впоследствии депутаты признавались, что голос Мюрата звучал в их ушах всю жизнь. Так было покончено с режимом слабой и продажной Директории.

Таким образом к власти в стране пришел генерал Наполеон, ставший теперь Первым консулом Французской республики, а фактически военным диктатором. А Мюрат в благодарность за столь активную помощь был назначен им главнокомандующим и инспектором Консульской гвардии. Но главная награда ждала его впереди: Наполеон скрепя сердце согласился отдать ему в жены свою любимую сестру Каролину. Отныне слава, как гусарский ментик, постоянно у Мюрата за плечом. Он принимает участие во всех наполеоновских военных кампаниях: командует кавалерией Резервной армии в Итальянском походе, участвует в переходе через Альпы и в судьбоносной битве при Маренго, одерживает ряд побед над австрийцами, возглавляя авангард армии, занимает Милан и Пьяченцу. Чины и звания сыпятся на зятя Наполеона, как из рога изобилия. В январе 1804 года он назначается на пост генерал-губернатора Парижа с окладом в 400 тысяч франков в год. А 19 мая, сразу же после провозглашения Наполеона императором французов, Мюрат в числе 18 французских генералов становится маршалом Франции, сенатором и кавалером Большого креста ордена Почетного легиона. В начале 1805 года Наполеон жалует ему звание Великого адмирала и принца Империи.

К тому времени Мюрат фактически являлся главнокомандующим многочисленной наполеоновской кавалерии – одного из главных подразделений Великой армии. В начале XIX века она претерпела значительные изменения, организационно и тактически разделившись на тяжелую и легкую. Первую составляли кирасиры и карабинеры, вторую – драгуны, конные егеря (конные стрелки) и гусары. Были созданы не только кавалерийские дивизии, но и целые корпуса. Такой большой и мощной кавалерией в Европе, кроме Франции, обладала только Российская империя. Правда, большую часть русской кавалерии составляла легкая конница, преимущественно казачья. Кавалерия Мюрата участвовала во всех крупных сражениях военных кампаний 1805-го, 1806-го и 1807 годов. Она действовала в авангарде главных сил наполеоновской армии против войск Австрии, Пруссии и России.

Но помимо участия в военных походах, в биографии знаменитого кавалериста есть немало и других эпизодов и историй, многие обстоятельства его причастности к которым до сих пор остаются не вполне ясными или загадочными. К ним, прежде всего, можно отнести роль Мюрата в раскрытии заговора Кадудаля и в деле об убийстве герцога Энгиенского.

По инструкции Наполеона

Буквально через месяц после назначения на пост генерал-губернатора Парижа Мюрату пришлось участвовать в раскрытии заговора против первого консула. Главою его был известный приверженец монархии Бурбонов, харизматичный и мужественный Жорж Кадудаль. В феврале 1804 года он приехал в Париж с целью совершить покушение на Наполеона. Для осуществления задуманного ему понадобились связи и влиятельные люди в армейской среде. И такими людьми стали генералы Жан Шарль Пишегрю и Жан Виктор Моро. Бонапарт, осведомленный о существовании заговора против него, поручил расследование этого дела государственному советнику Пьеру Франсуа Реалю. И вскоре неутомимый и преданный ему чиновник сообщил, что Кадудаль уже находится в Париже, и указал его сообщников. Все они были схвачены, и покушение на Наполеона предотвращено. А затем заговорщики были преданы суду. Многие исследователи назвали его не иначе как судилище и пытались «выявить истину из клубка интриг и обильной лжи», которые его сопровождали. К их числу относится и автор книги «Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро» А. В. Зотов, который, усматривая провокационный характер этого дела, писал: «Любой разумный человек понимал, что заговор Кадудаля, Моро, Пишегрю и некоторых других никогда не был бы осуществлен, не будь он подготовлен или спровоцирован самой полицией». Был ли таким человеком столичный генерал-губернатор? Судя по его кипучей деятельности, вряд ли.

Мюрат, всецело преданный Бонапарту, со всей решительностью расследует дело о заговоре и принимает меры к поимке остававшихся еще на свободе сообщников главного «разбойника» Кадудаля. В своей прокламации он пишет: «Солдаты, пятьдесят разбойников, оставшихся от грязной гражданской войны, которых английское правительство держало в резерве во время мира, задумав новое преступление, ночью высадились маленькими группами на прибрежных скалах Бевилле: они проникли в столицу. Их замысел состоял в том, чтобы, убив Первого консула, поставить Францию перед ужасами гражданской войны и контрреволюции… Наша слава погибла бы вместе со свободой!»

Опасаясь высадки очередной партии «разбойников», Мюрат предпринял контрмеры. По всему побережью им были организованы секреты и засады. Между тем разоблачение заговора Кадудаля вызвало такой порыв преклонения французов перед Наполеоном, что он решил воспользоваться этой минутой, чтобы осуществить, наконец, свои честолюбивые мечты. И 6 мая 1804 года он торжественно принял титул императора французов. Мюрат принимает участие в его коронации, а вскоре после нее пишет Наполеону довольно любопытное письмо. В нем он просит императора… помиловать Кадудаля. Маршал готов поручиться за него своей головой и был бы не против, чтобы тот стал его адъютантом. Почему он так переменился к главному заговорщику, неизвестно. Но уж точно не из милосердия: жесток порой он был не только в бою.

Еще больше вопросов вызывает участие Мюрата в истории с захватом, осуждением и расстрелом несчастного герцога Энгиенского, которого Наполеон считал участником того же заговора. В этом деле Мюрат действовал точно в соответствии с инструкциями, полученными от императора. Оригинал записки Наполеона, определившей судьбу герцога Энгиенского, обнаружен не был. Но, судя по копии ее, опубликованной Агаром, доверенным человеком Мюрата, в ней было написано следующее: «Дайте понять членам комиссии, что нужно закончить ночью, и прикажите, чтобы приговор, если он, в чем я не могу сомневаться, потребует смерти, был исполнен немедленно и осужденный погребен в одном из дворов форта». И хотя некоторые исследователи подвергали этот текст сомнению, самым неоспоримым доказательством его достоверности может служить тот факт, что дальнейшие события развивались в полном соответствии с ним.

Эту инструкцию 20 марта 1804 года привез Мюрату адъютант Наполеона, преданный ему до самозабвенья генерал Анн Жан Мари Рене Савари. Впоследствии он уверял, что ничего не знал о ее содержании. А еще упомянул о том, что в приемной генерал-губернатора встретился с выходящим от него Талейраном. О чем тот говорил с Мюратом, неизвестно, но Савари утверждал: «Было необходимо, чтобы какой-то значительный человек выступил посредником между первым консулом и губернатором Парижа, чтобы вынудить последнего действовать быстро и убедить его в том, что, хотя первый консул и не хотел дать точный приказ, цель которого – исчезновение герцога Энгиенского, он был бы доволен, если бы это случилось».

А далее в соответствии с инструкцией Наполеона Мюрат отдал приказ Савари взять на себя командование его гарнизоном. Маршал определил состав военной комиссии, куда вошли командиры отдельных частей парижского гарнизона, преданные Бонапарту, и назначил ее председателем генерала Пьера Огюстена Юлена, участника взятия Бастилии. В час ночи начался суд над герцогом Энгиенским. Подсудимый попросил о свидании с первым консулом, но эту просьбу сочли «несвоевременной» и быстренько вынесли ему смертный приговор, который этой же ночью был приведен в исполнение. При этом следует отметить, что члены военной комиссии не были даже достаточно компетентны, чтобы сослаться на соответствующие статьи закона, а приговор был подписан секретарем суда. Таким образом, этот документ не имел законной силы. Но Наполеона это, по-видимому, не волновало. Свои действия он оправдывал «государственной необходимостью». В своем завещании он писал: «Я приказал арестовать и судить герцога Энгиенского потому, что это отвечало безопасности, интересам и чести французского народа».

А тех, кто в точности соблюдал его инструкцию, так же как и он руководствуясь «государственной необходимостью», Наполеон щедро вознаградил: Мюрат получил 100 тысяч франков, Савари – 12 тысяч, члены военной комиссии – по 10 тысяч каждому. Впоследствии генерал Савари, рассказывая о «деле герцога Энгиенского», откровенно признавался, что «не кто иной, как Мюрат, его (герцога) судил, а я – велел расстрелять».

В этой истории знаменитый маршал выглядит не лучшим образом. Но, видимо, здесь все решали интриги Талейрана и властолюбие Наполеона, который был для Мюрата тогда всем: кумиром, благодетелем и, наконец, родственником.

В родственниках у императора, или Мой шурин – Наполеон!

Муж ваш – очень храбрый человек на поле сражения. Но он не имеет нравственного мужества.

Из письма Наполеона сестре Каролине, январь 1813 г.

«Что за роман – моя жизнь», – любил повторять Наполеон. Действительно, роман, да еще какой! В 30 лет бывший артиллерийский лейтенант Наполеон Бонапарт с Корсики, даже не говоривший как следует по-французски, уже был первым консулом Французской республики, в 35 – императором Франции, а в 45, потерпев поражение в войне с Европой, – пленником, осужденным на пожизненный срок пребывания на британском острове Святой Елены в Атлантике.

У многих из его доблестных маршалов была сходная с ним судьба, правда, финалы у нее оказались разными. Некоторые из них, в том числе и Мюрат, были связаны с ним кровными узами, и их взаимоотношения действительно напоминали увлекательнейший роман, в котором в остросюжетный клубок переплелись эпизоды скандалов, ревности, измены, иногда трагические, а иногда вполне счастливые развязки. Порой в судьбе маршалов Наполеона, как и его самого, исключительную и даже трагическую роль играли представительницы прекрасной половины человечества. За примерами ходить далеко не надо. Возьмем хотя бы историю любви будущего императора.

Начало ей было положено осенью 1795 года, когда виконт и генерал Богарне лишился своей шпаги: Директория революционного французского правительства проводила конфискацию оружия. Прошло буквально несколько дней, как генерал лишился на эшафоте и головы, оставив после себя 32-летнюю соблазнительную вдову, 14-летнего сына и дочь. Вначале Наполеон познакомился с сыном казненного, Эженом Богарне. Он был поражен тем фактом, что юноша явился к нему с просьбой вернуть шпагу отца. Наполеон поступил благородно и вернул оружие. Затем его посетила Роз Богарне. Бонапарт был буквально сражен прелестями и шармом молодой вдовы и охотно принял приглашение навестить ее. Так начался головокружительный и полный бурных страстей роман.

Роз имела уже достаточный опыт в сердечных делах: на ее счету было множество любовных флиртов и приключений. Наполеон же был неопытен и просто потерял от нее голову. При этом, правда, он настоял на привилегии называть ее именем Жозефина (так ее не называл ни один мужчина). После четырех месяцев знакомства влюбленные объявили о своем желании пожениться. 9 марта 1796 года состоялась скромная гражданская церемония бракосочетания, на которой присутствовало лишь несколько друзей Наполеона.

Затем наступила долгая разлука. Наполеон был отправлен одним из правителей Франции Полем Баррасом командовать французской армией в Италию. Кстати, ходили слухи, что до Наполеона Роз Богарне была его любовницей. Пока муж в сражениях добывал себе воинскую славу, Жозефина изредка ему писала, а затем и вовсе перестала. Бонапарт страдал, нервничал и ревновал свою супругу. И наконец, не выдержав, потребовал ее приезда в Италию. Письмо, в котором он написал об этом, было поручено передать ехавшему в Париж Иоахиму Мюрату. Что он и исполнил. По словам Сьюарда, Жозефина «…быстро нашла общий язык с видным кавалеристом, как утверждали злые языки, слишком быстро. Их вместе видели за завтраком, обедом и ужином на Елисейских Полях, и все это в течение одного дня». Но на все просьбы мужа, переданные Мюратом, Жозефина отвечала уклончиво, не давая никаких обещаний. Как писала Гертруда Кирхейзен: «Жозефина в то время любила жизнь и ее удовольствия больше, чем своего мужа. Она так хорошо веселилась в этом прекрасном веселом Париже, – в этом Париже, который как нельзя лучше подходил к ее ветреному характеру». Не желая выезжать в Италию, молодая женщина попросила Мюрата сказать Бонапарту, что она беременна и состояние здоровья не позволяет ей совершать столь длительные путешествия. Поверил ли Мюрат в выдумку Жозефины, неизвестно. Но скорее всего да, поскольку ни Бонапарт, ни тем более Мюрат не знали, что Жозефина уже не может иметь детей. Не добившись успеха в своей миссии, Иоахим Мюрат умчался в Италию.

Между тем причина нежелания мадам Бонапарт покидать Париж была совсем иной. В то время она страстно увлеклась 23-летним лейтенантом (из армии Наполеона) Ипполитом Шарлем. В светских кругах Парижа такое поведение считалось нормой, хотя некоторые друзья намекали ей на некорректное отношение к супругу, находящемуся на войне. Но Наполеон был для нее всего лишь слепо влюбленной игрушкой. И все же летом 1796 года Жозефина прибыла в Италию. Никаких признаков беременности не наблюдалось. Влюбленный супруг на радостях бросил свою армию и скакал к ней три дня верхом.

Прошел год. Жозефина участвовала в официальных приемах и торжествах, не забывая при этом и Ипполита. Никто не решался открыть Наполеону глаза на явную неверность супруги. А сам он и не догадывался, что зимой 1797 года они возвращались в Париж в разных каретах потому, что Жозефина на семь недель задержалась в пути с милым ее сердцу попутчиком – Ипполитом. И только во время Египетского похода Бонапарту решился рассказать об этом его старый и верный друг – генерал Жюно. Но тот отказывался верить его словам. Тем не менее, вернувшись домой, Наполеон приказал не впускать к нему супругу. Разразился грандиозный скандал со слезами и стонами. Жозефина пыталась доказать, что ее оболгали. На помощь матери пришла дочь, и через три часа семейной осады Бонапарт сдался – пришедший к нему на следующее утро брат Люсьен застал супругов в одной постели.

Через несколько дней Наполеон распустил национальную ассамблею, расправился с Директорией (в том числе, со старым «другом» Жозефины Полем Баррасом) и провозгласил себя консулом. И вскоре ложем супругов стала кровать королевы Марии-Антуанетты. Пришло время, когда Наполеон и Жозефина стали искать верных союзников и друзей, которые могли бы служить для них крепкой, надежной и сильной опорой.

Наполеону стало известно, что против него оппозицией готовится заговор, целью которого было заменить его на посту первого консула республиканцем – генералом Моро. Чтобы не допустить этого, против конкурента стали плестись интриги, активное участие в которых приняла Жозефина. Она заявила супругу: «Лучшие генералы Франции – Мюрат, Леклерк и… даже Бернадот уже породнились с нами. Мы с душевной радостью примем в нашу семью и знаменитого генерала Моро!» Тут же в свежем номере газеты «Монитер» появились такие строки: «Слухи Парижа: наш славный генерал Моро сделал брачное предложение прекрасной Гортензии Богарне…» Речь шла о дочери Жозефины, а сообщение было… обыкновенной «уткой». Наполеон решил сыграть на этом и вызвал генерала на откровенный, но полушутливый разговор. Он сказал ему: «Учти, дружище! Мы, корсиканцы, свято бережем семейные узы. Я могу наорать на Леклерка, могу треснуть Мюрата коленом под зад, но они всегда знают, что со мной не пропадут». Наполеон явно желал сделать из Моро родственника, чтобы раз и навсегда подчинить себе. Однако генерал яростно воспротивился такому предложению. С тех пор будущий император Франции обращался к несостоявшемуся родственнику только на «вы»…

А вскоре последовало покушение на Бонапарта и все его семейство. В том числе подверглась опасности и его сестра Каролина – супруга Мюрата. В один миг и Наполеон, и Мюрат могли оказаться вдовцами, а возможно, и хуже… За этим покушением маячило имя генерала Моро. Особую злобу к нему испытывал Мюрат. Он предложил Бонапарту отобрать у генерала рейнскую армию и доверить ее «нашему родственнику» Бернадоту, но тот коротко ответил: «Бернадот такая же сволочь, как и этот Моро…»

Родственником Наполеона генерал Жан Батист Бернадот стал с августа 1798 года, когда женился на 20-летней Дезире Клари, свояченице Жозефа Бонапарта. Эта девушка была первой возлюбленной Наполеона, но стать его супругой так и не смогла: ее родители были против брака, да и влюбчивый воздыхатель быстро сменил ее на соблазнительную креолку Жозефину. Наполеон терпеть не мог Бернадота, тот в свою очередь отвечал ему взаимной неприязнью.

Не складывались отношения Бонапарта и с семьей его младшего брата Люсьена. Поначалу тот женился на дочери трактирщика (какой мезальянс!), но вскоре овдовел. Второй его женой стала Александрина Блешам. Наполеон наотрез отказался признавать этот брак, и молодожены вынуждены были покинуть Францию. Они проживали в Риме под покровительством Папы Римского.

Породнился с Наполеоном и маршал Луи Николя Даву. Успешной карьере этого знаменитого полководца (герцога Ауэрштедтского, князя Экмюльского), пэра Франции способствовали не только военные победы, но и изменения в личной жизни. Первая жена, пока Даву воевал, изменяла ему, поэтому он разошелся с ней. Второй женой маршала стала 18-летняя Эмма Леклерк – подруга Гортензии Богарне, падчерицы Бонапарта. В свою очередь Эмма приходилась сестрой генералу Шарлю Леклерку, женатому на Полине, сестре Наполеона. Прикрепив к себе и Даву, и Леклерка кровными семейными узами, Бонапарт приобрел в их лице людей небывалой преданности. Правда, сестрица Полина, в которой он души не чаял, была генеральской супругой всего пять лет: в 1802 году Леклерк скончался в Вест-Индии от лихорадки. Вернувшись в Париж, молодая вдова, отличавшаяся необычайной любвеобильностью, закружилась в вихре любовных авантюр и праздной жизни. Чтобы унять непутевую сестрицу, Наполеон подыскал ей нового жениха – богатого и знатного князя Камилло Боргезе. Но, став его женой, Полина и не подумала отказаться от многочисленных романов на стороне. Князь разводиться с ней не стал, а просто отпустил, предоставив ей в 1806 году дворец в Турине и приличное содержание. Именно там у Полины начался самый бурный роман с великим музыкантом-виртуозом Никколо Паганини (правда, перед этим он «крутил любовь» с ее сестрой Элизой). Скрипач служил у нее в роли придворного музыканта. Страсть «дамасской розы», как называл он Полину, горела недолго. Она бросила музыканта так же быстро, как привыкла бросать других любовников. Но несмотря на легкомысленность, Полина оказалась для брата самой преданной из всей семьи Бонапартов. Она поехала с поверженным императором Наполеоном в ссылку на Эльбу, помогала ему материально и готова была отправиться вслед за ним на остров Святой Елены.

Полной противоположностью Полине была старшая сестра Бонапарта – Элиза. Она оказалась самой умной и деятельной и тоже была не прочь поучаствовать в семейных интригах этого «корсиканского клана». Но Наполеон, даровав ее мужу, итальянскому офицеру, звание сенатора, просто взял и удалил эту парочку из Парижа.

И вот в такое интересное, непростое и даже опасное семейство предстояло влиться красавцу-кавалеристу Иоахиму Мюрату. Безусловно, его вклад в события 18 брюмера 1799 года, когда он вместе с Лефевром и Леклерком повел своих гренадеров в атаку на депутатов, был очень весом. На штыках этой армии генерал Наполеон Бонапарт пришел к власти, став первым консулом Французской республики (а фактически – военным диктатором). Эта стремительная «штыковая атака» сделала Мюрата командующим вновь созданной Консульской армии (этот пост он занимал до апреля 1800 года). Но получил он и другую существенную награду – руку бойкой, жизнерадостной, взбалмошной и циничной Каролины (Марии Аннунциаты). Впервые он обратил на себя ее внимание в 1797 году. Но Наполеон не слишком одобрительно отнесся тогда к выбору сестры. Неожиданную поддержку Мюрат получил от Жозефины, которая, как мы уже знаем, с первой же встречи стала особо благоволить к неотразимому красавцу-гасконцу. Она даже устраивала его свидания с Каролиной в своем особняке на улице Виктуар. Таким образом супруга первого консула надеялась приобрести себе союзников во враждебно относящемся к ней семействе Бонапартов. Однако, как покажет будущее, напротив, приобрела в лице Каролины своего первого главного и злейшего врага.

Между тем Наполеон колебался относительно выбора сестры. Ведь среди претендентов на ее руку значились такие колоритные фигуры, как Ланн и красавец Дюрок. Поговаривали также, что заполучить любвеобильную Каролину якобы были не прочь и Моро с Ожеро! Наполеон, конечно, высоко ценил храбрость и неустрашимость Мюрата. Но в числе своих родственников он хотел видеть людей, способных на большее, нежели умение отчаянно размахивать саблей. Хорошо зная способности Мюрата, он был очень низкого мнения о его интеллектуальном уровне. «Мюрат – всего лишь сын трактирщика. В том высоком положении, куда меня вознесла судьба, я просто не могу позволить, чтобы моя семья породнилась с такой посредственностью», – таким был главный аргумент, приводимый Наполеоном против брака сестры со своим генералом.

Но власти всемогущего диктатора в таком деликатном деле оказалось недостаточно. Каролина, увлеченная красавцем-кавалеристом, показала характер, а сам гасконец проявил присущие ему напор и настойчивость. И опять-таки не обошлось без интриг Жозефины. Она смогла оказать на мужа такое влияние, что, вопреки своему желанию, он все же согласился на этот брак, хотя по-прежнему продолжал жаловаться близким: «У него (Мюрата. – Авт.) так мало в голове». Зато сам Иоахим, находясь вне себя от радости, писал своему брату накануне свадьбы: «Завтра я стану счастливейшим из смертных: завтра мне будет принадлежать самая желанная из женщин». Влюбленному генералу шел тогда 33-й год, а Каролине – 18-й.

Этот брак ввел Мюрата в клан Бонапартов. Вскоре он был назначен ни много ни мало губернатором Парижа и почти одновременно стал членом законодательного корпуса. В мае 1804 года генерал получил звание маршала Франции. Став императором, Наполеон Бонапарт осыпал своего боевого соратника и теперь уже свояка всевозможными почестями и наградами. Так, в марте 1806 года Мюрат получил титул владетельного великого герцога Клеве и Берга. Владения эти были образованы за счет территорий, отошедших Франции от Пруссии и Баварии. Размечтавшийся Иоахим уже стал было примерять корону испанских Бурбонов или короля Польши. Но Наполеон рассудил по-своему. Летом 1808 года он назначил Мюрата королем Неаполитанским, и тот вступил на престол под именем Иоахима-Наполеона. А его любимая супруга, соответственно, стала королевой Неаполитанской.