Электронная библиотека » Валери Боумен » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Лакей и я"


  • Текст добавлен: 16 марта 2023, 04:15


Автор книги: Валери Боумен


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 4

Лукас прищурился, глядя на прелестную юную девушку, которой только что помог внести сундук. Прислонившись спиной к двери, одну руку она прижала к стене, а другую, в которой была зажата монета, поднесла к пухлым розовым губкам. Почему она дрожит? Или у него разыгралось воображение? Лукасу еще не приходилось видеть такую панику в глазах юной леди: она спешила так, словно за ней по пятам гнался сам дьявол, – а теперь стояла без движения, только грудь судрожно вздымалась и лицо порозовело.

Он видел, как девушка взглянула на него: сначала мельком, а потом уставилась во все глаза, – и на лице ее отразилось удивление, сильное и совершенно искреннее, как потрясение. Сначала Лукас подумал, что она его узнала, но почти сразу отбросил это предположение. Он не сомневался, что если бы они встречались раньше, непременно запомнил бы ее. Лукас все утро таскал сундуки юных девиц и их мамаш, но только эта девушка завладела его вниманием, и не потому, что была красива, хотя этого у нее не отнимешь: длинные темно-каштановые волосы, темные глаза вполлица, – а потому, что вела себя слишком уж необычно. Оставив миссис Котсуолд и собственную мамашу, она со всех ног ринулась в комнату, обогнав даже его, не говоря уже о том, что попросила его подняться по парадной лестнице, – так было быстрее. Сначала Лукас предположил, что ей отчаянно понадобилось посетить дамскую комнату, но когда из своей спальни выплыл сэр Реджинальд Фрэнсис, она так побледнела, что юркнула в первую попавшуюся комнату. Что-то произошло между ней и сэром Реджинальдом? Или она настолько стеснительна, что старается всех избегать? Нет, это вряд ли, судя по тому, как она на него смотрела: в этом взгляде было что угодно, но только не стеснительность.

Подозрения Лукаса нашли подтверждения, когда девушка сделала шаг к нему и тихо попросила:

– Вас не затруднит выглянуть в коридор и посмотреть, нет ли там джентльмена дюймов на десять ниже вас, с сединой на висках, плешью на затылке, покатыми плечами и заносчивой физиономией?

Лукасу пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться. Более точно описать сэра Реджинальда вряд ли возможно. Эта юная леди не только непредсказуема, но и не лишена чувства юмора, что весьма и весьма интересно и даже интригующе. Но почему она прячется от сэра Реджинальда? Он и интрига – понятия несовместимые…

Лукас мысленно усмехнулся: вот ведь ирония судьбы – ему тоже пришлось прятаться от сэра Реджинальда. Более того, он всерьез забеспокоился, когда увидел его экипаж, подъезжающий к крыльцу. Они работали вместе в парламенте. Достаточно одного взгляда, чтобы сэр Реджинальд узнал его, хотя, может, Белл прав и верхушка общества не удостаивает своим вниманием слуг.

В любом случае надо будет поинтересоваться у Клейтона, какого черта он пригласил рыцаря на прием, хотя знал о необходимости максимально сократить список гостей, чтобы снизить до минимума риск узнавания.

Впрочем, о сэре Реджинальде он подумает позже, а пока Лукас решил поближе познакомиться с заинтересовавшей его леди. Если ей необходимо подтверждение, что сэра Реджинальда нет в коридоре, что ж, ради бога. Понятно, что миссис Котсуолд не инструктировала его на этот счет, только он и так уже нарушил все правила и довольно долго находился наедине с юной леди в комнате, так что высунуться в коридор грех небольшой.

Лукас подошел к двери, и хоть девушка поспешно отступила в сторону, все равно успел уловить запах ее духов – легкий воздушный цветочный аромат. Почувствовав, как закружилась голова, он кашлянул и пробормотал:

– Прошу прощения…

Интересно, отчего вдруг стало так трудно дышать?

Она улыбнулась и, сделав еще шаг в сторону от двери, прошептала:

– Это вы меня извините, – отвела взгляд и покраснела.

Что это с ней? Неужели он заставил ее покраснеть? Как мило. Лукас слегка приоткрыл дверь и, выглянув в коридор, увидел, как Джеймс, второй лакей, вносит сундук матери этой девушки в соседнюю комнату. Больше никого видно не было. Сама дама, вероятно, все еще беседует внизу с Теодорой. Диву даешься, насколько порой болтливы женщины: не заметить ни странного поведения, ни исчезновения дочери. Остается только посочувствовать этому юному ангелу.

– Он ушел, – сообщил Лукас, прикрыв дверь.

Девушка с облегчением вздохнула, прислонилась к стене и склонила головку к правому плечу, так что каштановый локон выбился из-под шляпки. Лукасу так захотелось коснуться этого локона, убедиться, что на ощупь он такой же мягкий, как на вид, что зачесались кончики пальцев.

– О, как я рада! Спасибо, спасибо вам большое! – с чувством проговорила она.

– Он… доставляет вам беспокойство, миледи? – позволил себе спросить Лукас.

Миссис Котсуолд, безусловно, не одобрила бы его поведение. Лакей не должен совать нос в дела гостей. Только все дело в том, что даже в обличье лакея Лукас оставался джентльменом, а джентльмен должен защищать леди. Однако кто эта юная леди и какая опасность ей грозит со стороны сэра Реджинальда? Этот человек, безусловно, чванливый осел, но совершенно безобидный. Правда, он может быть занозой в заднице: это Лукас ощутил на себе. Все лето сэр Реджинальд колебался, то поддерживая закон о занятости, то перебегая в лагерь его противников, и Лукасу приходилось десятки раз повторять одно и то же, чтобы убедить рыцаря в достоинствах закона.

В другое время Лукас был бы доволен, что один из тех, кого ему надо было привлечь на свою сторону, приехал на прием: это давало больше возможностей добиться желаемого результата, – но в данном случае будет крайне неловко, если сэр Реджинальд его узнает, что не исключено, даже несмотря на лакейскую ливрею и напудренный парик. Придется и ему, как этой девушке, держаться подальше от этого джентльмена.

– Нет-нет, он не беспокоит меня… пока, – ответила она с озорной улыбкой. – Но именно из-за опасения, что это может произойти… в будущем, я и стараюсь оказаться от него как можно дальше.

Лукас не мог решить, как реагировать на ее слова: хмуриться или смеяться. С каждым мгновением эта девушка все больше удивляла его: то, что она говорила, было совершенно неожиданным. Он поймал себя на том, что с нетерпением ждет ее следующей фразы, но ему вовсе не понравилось, что она опасается проблем от сэра Реджинальда. Неужели рыцарь сказал ей или, хуже того, сделал что-то неподобающее?

– Если желаете, я могу сказать ему, чтобы держался от вас подальше, миледи.

Как только эти слова слетели с его губ, Лукас понял, насколько дерзко и нелепо они прозвучали. Граф Кендалл имел все права это сказать, но лакей Лукас едва ли мог позволить себе нечто подобное. Черт возьми! Не самое удачное начало. Лукас представил себе, как, оставаясь в образе лакея, говорит сэру Реджинальду, чтобы тот держался подальше от этой куколки, и досадливо поморщился. Пожалуй, затея с «Клубом лакеев» не столь разумна, как ему казалось раньше.

Девушка сделала шаг к нему, внимательно всмотрелась в лицо и заметила:

– Спасибо, вы очень добры, мистер…

– Лукас! – выпалил герцог и снова поморщился.

Проклятье! Теперь она будет думать, что это его фамилия. Интересно, что в этой юной леди так его будоражит? Он, всегда такой спокойный и хладнокровный, нервничает как мальчишка!

– Мистер Лукас, – повторила девушка, – в этом нет никакой необходимости. Я сама разберусь с сэром Реджинальдом. Мне просто надо собраться… подготовиться… Наша встреча не должна быть неожиданной, – пояснила Фрэнсис и усмехнулась.

– Как угодно, миледи.

Лукас понимал, что слишком долго находится в этой комнате. Ему следует уйти раньше, чем придет ее мамаша и застанет их здесь наедине, без компаньонки. Он кашлянул и, указав на дверь, путь к которой в данный момент ему опять преграждала юная леди, спросил самым услужливым тоном:

– Что-нибудь еще, миледи?

Миссис Котсуолд вбила ему в голову, что хороший слуга никогда не покинет комнату, не поинтересовавшись, может ли еще чем-то помочь хозяину или хозяйке.

– О, да…

Девушка очаровательно покраснела, и Лукас обнаружил, что ему нестерпимо хочется коснуться ее нежной кожи.

– Тогда, с вашего позволения… – Он опять указал на дверь.

– Да-да, конечно!

Лукас уже взялся за дверную ручку, когда она пробормотала, покраснев еще сильнее:

– Постойте, я…

Он так резко обернулся, что задел ее протянутую руку, в которой была зажата монета, и та со стуком упала на деревянный пол. Они оба одновременно наклонились, чтобы ее поднять, и Лукас пробормотал:

– Прошу прощения.

Девушка тоже буркнула что-то неразборчивое, и они столкнулись лбами со стуком, таким же громким, как от упавшей на пол монеты. Лукас первым взял монету, они оба выпрямились, не переставая извиняться друг перед другом и потирая ушибленные лбы. Он протянул монету девушке, но та оттолкнула его руку: тепло ее пальцев обожгло кожу даже сквозь перчатки – и опять краснея, сказала:

– Нет-нет, это вам.

– Я не могу это взять, миледи: ведь едва не сбил вас с ног.

– Вы ее заработали. Спасибо за благоразумие в отношении сэра Реджинальда.

– Всегда рад помочь, миледи.

Лукас не желал брать у нее деньги, но чем больше медлил, тем выше шанс, что их застанут вместе. Вспомнились слова Уорта: герцог ничего не имел против чаевых от гостей, даже наоборот: не может дождаться, когда начнет их получать. Он даже подбил членов «Клуба лакеев» на пари, что получит больше чаевых, чем все остальные. Разумеется, приятели не могли отказаться: в конце концов, в конюшне куда меньше возможностей получить приличные чаевые, чем в господском доме. Именно воспоминание о заключенном пари заставило Лукаса положить монету в карман, а кроме того, осознание, что настоящий слуга принял бы монету с благодарностью. К чему вызывать ненужные подозрения?

– Спасибо, миледи, и прошу прощения, но должен идти: – Он похлопал по карману зеленого жилета, в который положил монету.

– Это вам спасибо! – живо отозвалась девушка. – Вы так мне помогли.

Уже открыв дверь, Лукас, не в силах справиться с собой, все же спросил, хотя и не должен был:

– Вы не окажете мне любезность, миледи?

Девушка растерянно заморгала.

– Любезность?

– Надеюсь, вы не сочтете меня слишком дерзким, если я попрошу вас назвать свое имя?

Лукас преследовал двоякую цель: во-первых, девушка действительно его заинтересовала, и хотелось навести справки о ней и ее семье; во-вторых, ему пришло в голову, что, задав неподобающий вопрос, он поймет, как она в действительности относится к слугам, – иными словами, получит первое представление о ее характере.

Девушка поправила выпавший из-под шляпки локон и широко улыбнулась.

– Думаю, я просто обязана представиться, после того как вы любезно сообщили мне свое имя. Я Фрэнсис, Фрэнсис Уортон.

– Спасибо, миледи, – поклонился Лукас.

Отлично! Ее не только не оскорбил вопрос лакея, а даже вызвал роскошную улыбку. Значит – по крайней мере, на данном этапе – Фрэнсис Уортон представляется весьма привлекательной юной леди.

Лукас вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Похоже, он не слишком задержался. Джеймс, второй лакей, как раз выходил из соседней спальни, и Лукас присоединился к нему, чтобы спуститься вниз и встретить следующих гостей.

Он достал монету из кармана, подбросил, поймал и зажал в кулаке. Фрэнсис Уортон? Она не использовала слово «леди», но наверняка принадлежала к знати, иначе не получила бы приглашение на этот прием. К тому же она выглядела как леди, говорила как леди, и Теодора принимала ее как леди. Интересно, почему тогда она не представилась как леди Фрэнсис Уортон? Уортон… Хм. Кажется, Лукас знавал барона с таким именем. Или нет? Он мечтательно улыбнулся. Да, пожалуй, к Фрэнсис Уортон стоит присмотреться.

Глава 5

Тем вечером за длинным столом в элегантной столовой лорда Клейтона пустое место справа причиняло Фрэнсис сильное беспокойство. Ее мать, сидевшая по другую сторону от этой пустоты, все время улыбалась и кивала, словно обитательница Бедлама. Ей явно было известно, кому предназначено это место, и ее это безмерно радовало. Вывод напрашивался только один: сэр Реджинальд. Отчаянная надежда Фрэнсис на то, что джентльмен заболел и не явится к столу, была разбита громким объявлением леди Клейтон:

– Сэр Реджинальд присоединится к нам с минуты на минуту.

У Фрэнсис упало сердце. Она уже попыталась сказаться больной перед ужином, решив, что это лучшая альтернатива строптивости. Когда изображаешь строптивую, нужны актерские способности, которых нет, а значит, это бесперспективно. Больную изображать проще: лежи себе в постели с полотенцем на голове или читай. Что может быть лучше?

Несмотря на ненатуральный кашель, прикладывание тыльной стороны ладоней ко лбу, томные вздохи и стоны, мать осталась равнодушна к стараниям Фрэнсис и велела одеться к ужину, вести себя любезно и дружелюбно. Также миссис Уинфилд напомнила дочери, что ни при каких обстоятельствах она не должна упоминать законопроект о занятости, говорить о политических проблемах и на другие неприличные для юной леди темы.

Фрэнсис с большой неохотой позволила бедной задерганной Альбине помочь ей одеться. Она искренне сомневалась, что у нее получится выполнить все требования матушки, тем более если компанию за ужином ей составит сэр Реджинальд, но хотя был одно: выглядеть леди – попытается. Впрочем, вряд ли любой даме удастся изображать заинтересованность, если мужчина весь вечер станет рассказывать о своих ногах или о чем-то еще, столь же увлекательном? Абигайль, пожалуй, единственная, у кого хватает терпения выслушивать подобные скучнейшие истории, изображая живейший интерес. Фрэнсис была напрочь лишена этого таланта. Она тогда походила на зайца, попавшего в ловушку, или заснувшего на кафедре священника – по крайней мере, так говорила ее мать. Фрэнсис ничего не могла с собой поделать. Скучные истории сложно сделать веселыми, но сэр Реджинальд умудрялся делать их и вовсе занудными.

Уже в который раз Фрэнсис задалась вопросом, почему матушка не может оставить ее в покое и просто отдать ее приданое Абигайль: очаровательной, мягкой, покладистой, – тем более что сестра очень хочет выйти замуж и стать хозяйкой дома. Абигайль никогда не станет говорить о политике, она куда больше похожа на юных представительниц высшего общества, чем Фрэнсис, которой попросту не повезло: она родилась раньше.

Фрэнсис огляделась по сторонам. За столом сидели по большей части юные леди со своими мамашами. Только сейчас она обратила внимание, что здесь явно не хватало джентльменов. Не то чтобы она сама стремилась обзавестись поклонниками, но подозревала, что другие гостьи прибыли сюда в надежде именно на это. Фрэнсис мысленно пожала плечами. Как правило, у нее всегда хватало собеседников, если речь шла о политике, но поскольку она пообещала матери воздержаться от них, для нее не имело значения, сколько джентльменов было приглашено на прием. Впрочем, она подозревала, что у остальных юных леди и их мамаш другое мнение.

Фрэнсис присмотрелась повнимательнее и узнала каждую из самых красивых молодых женщин. Как и она, все они были дамы на выданье, которым пока не удалось найти себе подходящую пару, за одним исключением: леди Джулианы Монтгомери, дочери герцога и сестры подруги Фрэнсис Мэри.

Леди Джулиана – роскошная зеленоглазая блондинка, высокая, стройная, само совершенство – была так богата и популярна, что ее дебют подробнейшим образом освещался в «Таймс». Абигайль и мисс Уинфилд с замиранием сердца читали статьи о ней, а потом бурно их обсуждали. Фрэнсис помнила их разговоры. Ходили слухи, что в год своего дебюта она привлекла внимание неуловимого герцога Уортингтона, но никто ничего не знал наверняка и поэтому мало кто в это верил. Известно, что вышеупомянутый джентльмен очень красив дерзок, бесшабашен, а также отъявленный повеса и игрок, к тому же почти никогда не бывает в обществе. Тем не менее все считали, что, если Уортингтон, в конце концов, надумает жениться, Джулиана Монтгомери – именно та леди, которой удастся привести его к алтарю. Удивительно, но эта красавица в свой дебютный сезон ни с кем не связала свою судьбу, зато в следующем сделала превосходную партию – обручилась с маркизом Мердоком, молодым, богатым и красивым наследником своего бездетного дядюшки.

Фрэнсис пригубила вина и взглянула на леди Джулиану поверх бокала. Очаровательная блондинка прибыла на этот прием с матерью и младшей сестрой, дебютировавшей в прошлом сезоне, и являла собою олицетворениее всего, чего не было в самой Фрэнсис: королевская осанка, сдержанность, очарование, блестящие манеры. Фрэнсис не могла понять, как ей удавалось постоянно сохранять спокойное и приветливое выражение лица. Никто не сомневался, что леди Джулиана – бриллиант чистой воды. Фрэнсис была уверена, что она никогда в жизни не позволила себе ничего неподобающего: к примеру, не пыталась заговаривать со своими поклонниками о политике. Неудивительно, что маркиз Мердок проглотил наживку.

Когда леди Джулиана внезапно оглянулась и встретила взгляд Фрэнсис, та едва не выронила бокал. Прекрасно: теперь ее застали беспардонно глазеющей на дочь герцога и невесту маркиза. Какое непристойное поведение в первый же вечер! Она покосилась на часы, стоявшие на каминной полке в центре столовой. Эта штуковина была, вероятно, самой медленной в истории. Фрэнсис сокрушенно вздохнула. Ей придется провести за этим столом еще часа два, если не три: подобные официальные застолья всегда были длинными и скучными, особенно когда велись столь тривиальные разговоры. Матушка оживленно болтала со своей соседкой о неминуемом прибытии сэра Реджинальда, а Фрэнсис уже скучала, хотя рыцарь еще даже не появился.

Вечер мог бы считаться потерянным, если бы не одно обстоятельство: тот самый красивый молодой лакей, который поинтересовался, как ее зовут, прислуживал за столом. Весь вечер Фрэнсис украдкой наблюдала за ним, и ей показалось, что он тоже посматривает в ее сторону. Хотя, возможно, она приняла желаемое за действительное. Этого весьма привлекательного лакея зовут Лукас. Он был к ней очень добр, и даже не хотел брать монету, что весьма ее удивило: ей не приходилось встречать слуг, которые не пожелали бы взять чаевые. Да и слуг таких: на удивление красивых и отлично сложенных – она тоже никогда не видела. Ливрея сидит на нем идеально, а уж бриджи… Фрэнсис покраснела. Матушку наверняка хватил бы удар, если бы она могла прочесть мысли дочери. Скрыв улыбку под салфеткой, девушка дала себе слово не смотреть на мистера Лукаса, по крайней мере постоянно.

Прошло всего несколько минут, и в столовую со всей поспешностью вошел сэр Реджинальд и сразу обратился к хозяйке:

– Прошу меня простить за опоздание, миледи, но я получил письмо от принца-регента. Вы же понимаете, что письма Джорджи принято читать сразу.

Слова, обращенные к леди Клейтон, он произнес так, чтобы слышали все присутствующие.

Фрэнсис не нужно было гадать зачем: чтобы придать себе значимости, – и она опять покосилась на мистера Лукаса. Он закатил глаза, или ей показалось? Любопытно… Она сделала еще маленький глоточек вина.

Сэр Реджинальд, обнаружив пустой стул рядом с Фрэнсис, сел и хотел было уже открыть рот, чтобы начать говорить, но матушка подалась к нему и с придыханием попросила:

– Ах, ваша светлость, вы непременно должны рассказать нам, о чем написал вам принц-регент!

От Фрэнсис не укрылось, что она особенно подчеркнула слова «принц-регент», и едва не свалилась со стула, пытаясь обратить на себя внимание сэра Реджинальда.

Тонкие губы рыцаря расплылись в самодовольной улыбке. В это время лакей Лукас положил салфетку ему на колени, но сэр Реджинальд не удостоил его даже взглядом. Фрэнсис это заметила, и ее неприязнь к рыцарю еще больше усилилась.

Сэр Реджинальд откашлялся и громко, чтобы его слышали все сидящие за столом, ответил:

– В общем, ничего особенного: спросил, как мне отдыхается, и поинтересовался, не хочу ли я по возвращении поужинать с ним в Карлтон-хаусе.

– Ты только послушай, Фрэнсис! – с неуемным энтузиазмом воскликнула мама. – Сэр Реджинальд приглашен в Карлтон-хаус!

Фрэнсис, сделав над собой усилие, улыбнулась и кивнула, хотя не была уверена, что ее улыбка выглядела натуральной, а не вымученной. Что ей до принца-регента и Карлтон-хауса? Она никогда не интересовалась принцем и не видела смысла начинать сейчас. Этот человек всегда находился на противоположной стороне любой политической дискуссии, которая была ей интересна.

– Я намерен написать ему ответ и пригласить сюда, если леди Клейтон не возражает, конечно. – Сэр Реджинальд мило – по его мнению – улыбнулся и взглянул на леди Клейтон, которая подняла бокал и кивнула.

– Конечно, сэр Реджинальд, конечно.

Миссис Уинфилд издала сдавленный звук – вероятно, собиралась завизжать от избытка чувств, но вовремя спохватилась, прижала ладонь к своей объемистой груди и прошептала:

– Регент… приедет сюда. Ты только подумай, Фрэнсис! Какое счастье!

Разговор за столом оживился: гости принялись обсуждать новость о возможном приезде принца-регента, – а Фрэнсис покосилась на мистера Лукаса, который поджал губы и поднял брови, изображая, что тоже взволнован, и с трудом сдержала смешок – как оказалось, вовремя, поскольку рыцарь повернулся к ней и изрек:

– Моя дорогая мисс Уортон, рад видеть вас снова. Я все еще помню нашу интереснейшую дискуссию во время последней встречи.

– Я ее тоже помню, – выдавила Фрэнсис и, покосившись на мистера Лукаса, заметила на его губах тень улыбки. Как же этот лакей хорош! Интересно, почему в столовых всегда так жарко?

– Да, – поторопилась дать о себе знать миссис Уинфилд. – Фрэнсис не раз упоминала вашу захватывающую беседу о висте.

Дама так энергично подалась к сэру Реджинальду, что Фрэнсис пришлось схватить ее бокал, чтобы не опрокинулся, и вжаться в спинку стула, рискуя перевернуться вместе с ним. Впрочем, как только стул качнулся назад, мистер Лукас оказался рядом.

– Осторожнее, Фрэнсис, – прошипела матушка, и ее улыбка, адресованная сэру Реджинальду, стала еще более восторженной.

Девушка метнула на лакея благодарный взгляд и смущенно поднесла бокал к губам. Зная свою мать, она не сомневалась, что теперь любое слово рыцаря будет вызывать у нее полный восторг.

Когда она снова прислушалась к разговору, сэр Реджинальд опять вещал что-то о висте. Неужели он так глуп, что верит, будто его разглагольствования действительно кому-то интересны? Судя по явной благосклонности, с которой он взирал на ее мать, так оно и было. Фрэнсис посмотрела на него с явным недоумением: надо же быть таким падким на лесть!

В следующее мгновение Фрэнсис поймала себя на том, что ищет глазами Лукаса, но его нигде не было: возможно, отправился на кухню за очередным блюдом, – и по непонятной причине почувствовала себя брошенной. Опять оглядевшись, она встретила взгляд леди Джулианны. Та ободряюще улыбнулась, и Фрэнсис с радостью послала ей ответную улыбку. Сэр Реджинальд кашлянул.

– Надеюсь, вы не сочтете меня слишком невежливым, мисс Уортон, из-за того, что я в этот вечер почти не уделял вам внимания?

– А вы не уделяли? – удивилась Фрэнсис, стиснув бокал так, словно он мог спасти ее от дальнейших объяснений.

Этим замечанием она заработала недовольную гримасу матери, а на рыцаря ее слова не произвели никакого впечатления. Он продолжал говорить как ни в чем не бывало, словно и не слышал ее.

– Вы же понимаете: когда мой человек приехал из Лондона с почтой, а там было письмо от принца…

Рыцарь многозначительно помолчал, давая возможность слушателям самим додумать фразу.

Прочитать письмо было явно важнее, чем искать ее, поняла Фрэнсис и прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться. Жаль, что рядом не было мистера Лукаса и он не слышал последний перл рыцаря. Стоит признать, сэр Реджинальд может быть довольно забавным, если достаточно выпьет, а слушатель посмотрит на него под правильным углом.

– О, расскажите же нам еще о письме принца, – взмолилась миссис Уинфилд, готовая, казалось, от восторга разорвать в клочья свою салфетку.

Фрэнсис же продолжала сжимать бокал, словно это была ее последняя связь со здравым смыслом.

– Конечно, в письме принца было много чего, – признался сэр Реджинальд с очень довольным видом. – Но, будучи его доверенным лицом, не пристало выдавать его секреты.

Прикоснувшись пальцами к губам, джентльмен одарил Фрэнсис многозначительным взглядом, но та быстро отвела глаза, почувствовав себя самым несчастным существом на свете. Мистера Лукаса нигде видно не было. Всего за столом прислуживали четыре лакея. Двое сейчас убирали суповые тарелки, а двое, видимо, ушли на кухню. Впрочем, вскоре они вернулись с большим серебряным блюдом, на котором красовался жареный гусь. Поставив блюдо на буфет, они стали помогать лакеям, убиравшим посуду. Фрэнсис никогда не обращала особого внимания на перемещения слуг вокруг стола, но сегодня жадно следила за каждым их движением, а особенно за мистером Лукасом. Закончив с посудой, он стал переходить от одного гостя к другому, предлагая отведать жареного гуся, блюдо с которым за ним несли два поваренка. Фрэнсис наблюдала за его действиями, и, чем ближе он подходил к ней, тем теплее становилось у нее на душе.

– Миледи? – поклонившись, обратился он к ней. – Кусочек жареного гуся?

– Да, пожалуйста, – ответила она, не поднимая глаз и отчаянно надеясь, что ни мать, ни сам мистер Лукас не заметят, как она покраснела.

Черт! Краснеть, когда ей всего лишь предлагают жареного гуся. Да что это с ней такое?

После того как аппетиный кусочек оказался у нее на тарелке, мистер Лукас и поварята с блюдом перешли к сэру Реджинальду, но как раз в этот момент ее матушка спросила:

– Сэр Реджинальд, скажите, как часто вы обедаете с принцем?

Глаза миссис Уинфилд сверкали с таким фанатизмом, что Фрэнсис заволновалась: они ведь на официальном приеме, а интерес ее матери к дружбе рыцаря с принцем граничит с одержимостью.

– Время от времени, – ответствовал сэр Реджинальд, и на лице его появилась самодовольная улыбка.

Фрэнсис покосилась на мистера Лукаса, который взирал на рыцаря с откровенным скепсисом, явно сомневаясь в правдивости его слов, и не успела поднести салфетку к губам, чтобы заглушить смех. Пришлось срочно исправлять ситуацию, и она спросила первое, что пришло в голову:

– Принц любит вист?

Рыцарь взглянул на нее весьма благосклонно, хотя было неясно, что ему понравилось больше: заданный вопрос или возможность поговорить. Скорее всего и то и другое.

– О да, он очень любит эту игру, миледи.

Следующие три четверти часа Фрэнсис пришлось слушать рассуждения сэра Реджинальда о карточных привычках и пристрастиях принца-регента и восторженные возгласы матери. Не умереть от тоски помогало вино и гусь, в которого она периодически тыкала вилкой.

Когда сэр Реджинальд начал самым подробнейшим образом рассказывать, как добирался до особняка Клейтонов, не упуская ни малейшей подробности, терпение Фрэнсис лопнуло. Ведь это пытка – битый час слушать о том, какими грязными стали дороги, сколько раз пришлось останавливаться для смены лошадей и как болела спина, когда он выходил из экипажа, чтобы размяться. Пусть ей не удалось притвориться больной, ничто не помешает побыть стервой. Она решила устроить сцену, которая испугает сэра Реджинальда и даст ей возможность покинуть столовую. В этот момент она увидела, что мистер Лукас подливает ей вина в бокал.

Вот она – самая удачная возможность. В конце концов, дареному коню в зубы не смотрят.

Она подмигнула лакею, понадеявшись, что взгляды, которыми они обменивались весь вечер, не были только плодом ее воображения. Жаль, конечно, если мистер Лукас ее не поймет, но она в любом случае потом извинится перед ним.

Подумав так, Фрэнсис задела руку лакея, и тот пролил вино на скатерть и ей на юбки.

– Неуклюжий осел! – немедленно вскочив, воскликнула она, вмиг превратившись в злобную фурию. – Посмотри на мое платье! Оно испорчено!

Мистер Лукас отвернулся от стола, и на мгновение Фрэнсис показалось, что она ошиблась: он не понял, что все было сделано нарочно, – но он успокоил ее, поклонившись и взглядом дав понять, что все в порядке.

– Примите мои самые искренние извинения, миледи. Я немедленно помогу вам привести платье в порядок.

– Нет необходимости! – выкрикнула она визгливо. – Платье испорчено. Пожалуй, мне лучше пойти переодеться, а платьем займется горничная.

Матушка, увлеченная беседой с рыцарем, не сразу сообразила, что к чему, а когда опомнилась, покраснела как помидор.

– Фрэнсис, что ты себе позволяешь? Зачем кричать.

Она с тревогой переводила взгляд с дочери на сэра Реджинальда, желая оценить его реакцию.

Леди Клейтон тем временем подошла к Фрэнсис, спокойно извинилась и быстро вывела возмущенную девушку и лакея из столовой. Уже добравшись до вожделенного выхода, Фрэнсис услышала за спиной голос сэра Реджинальда.

– Мне нравится, когда женщина может за себя постоять. А этот лакей действительно не-уклюжий осел.

Все напрасно! Похоже, своей выходкой она не отпугнула этого кретина, а скорее, наоборот: привлекла. Как только они вышли в коридор, Фрэнсис обернулась, чтобы извиниться перед мистером Лукасом, но леди Клейтон уже велела ему отправляться в помещение для слуг и оставаться там до вечера. Ну что за невезение! Фрэнсис хотела быть уверена, что он правильно ее понял. Придется позже найти его и все объяснить.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации