Текст книги "Камердинер, который любил меня"

Глава 9

Мисс Нотли что-то скрывает. Белл в этом не сомневался. Накануне в кладовке она быстро ушла от ответа на его вопрос относительно смены акцента, заявив, что понятия не имеет, о чем это он. Но привычка подмечать детали не подвела: целую фразу Марианна произнесла без примеси ирландского акцента и просторечья.

Ему придется проявлять большую осторожность. Если он насторожил ее, могут быть и другие. Если начать докапываться, она откажется с ним разговаривать, а это путь в никуда. Увидев выражение ее лица: смесь шока и упрямого нежелания признавать правду, – он почувствовал, что, если проявить настойчивость, результат ему может не понравиться.

Прошлой ночью, впервые после приезда в дом Клейтона, Белл плохо спал: беспокойно ворочаясь на койке в комнатушке на четвертом этаже, никак не мог забыть, что комната мисс Нотли совсем недалеко, в другом конце коридора, где разместили «элиту» женской части прислуги – личных горничных. Белл видел, как она вошла туда вчера, после того как закончила свои дела.

Бессонная ночь привела к неутешительному выводу: слишком много места мисс Нотли занимает в его мыслях. Возможно, она что-то скрывает, но вряд ли это как-то связано с его делом. Даже если предатель – лорд Копперпот, маловероятно, что за него написала донос служанка его дочери. Ему следует присмотреться к слугам-мужчинам, которые работают у Копперпота, Каннингема и Хайтауэра. Весьма велики шансы на то, что в деле замешан один из них. К такому выводу пришли аналитики из министерства внутренних дел. Белл сразу же наладил контакт с кучером Копперпота, камердинером Хайтауэра Брумсли и Уилсоном, одним из слуг Каннингема.

Брумсли оказался настоящей находкой: болтун, который легко выбалтывал абсолютно все, даже то, о чем его никто не спрашивал. Уилсон, напротив, был угрюмый молчун и редко произносил больше одного-двух слов, несмотря на болтовню Белла. Его дружелюбие на Уилсона абсолютно не действовало. После нескольких безуспешных попыток завязать с ним разговор Беллингем заподозрил, что Уилсон состоит в родстве с мисс Нотли.

Бротон, постоянный камердинер Копперпота, вряд ли мог быть причастен к делу. Все без исключения слуги утверждали, что если он не работал, то пил, на него ни в чем нельзя было положиться. Белл сомневался, что Копперпот мог доверить ему такую важную миссию. Нет. Кто бы ни написал донос, это был человек надежный, которому его хозяин мог полностью доверять.

Тихий стук в дверь заставил Белла поднять голову. Накануне, перед тем как лечь спать, он подготовил письмо в министерство с просьбой о сборе информации, касающейся двух других лакеев.

Днем, когда мисс Нотли нашла его в кладовой, он писал отчет о подслушанном разговоре трех лордов в кабинете. Горничная стояла совсем рядом с бочонком, на котором лежал листок, и Белл всем своим существом чувствовал, как сильно ей хочется его перевернуть и посмотреть, что это за послание. Ее тянуло к этому письму как магнитом, она кружила вокруг него, как падальщик вокруг трупа. Вот и хорошо. Белл мысленно улыбнулся и ответил на стук:

– Войдите.

Клейтон с любопытством окинул взглядом комнатушку.

– Не хоромы, конечно, но я искренне надеюсь, что тебе здесь удобно, Белл.

Беллингем засмеялся.

– Поверь, старина, мне приходилось существовать в гораздо худших условиях.

– Не сомневаюсь. – Клейтон сунул руку во внутренний карман сюртука и извлек письмо. – Это пришло с утренней почтой. Я решил лично тебе его доставить: вдруг что-то важное.

Беллингем взглянул на адрес. Это было письмо из министерства, но оформлено как личное. Он такие получал нередко.

– Это по поводу твоего расследования? – спросил Клейтон.

– Возможно.

Друг явно сгорал от желания узнать содержание послания. Осознание того, что в его доме работает один из шпионов его величества и, вероятно, предатель, возбуждало. Клейтон никогда не был на войне и не участвовал в каких-либо мероприятиях на благо страны и правительства, поэтому предоставить свой дом для проведения операции было для него воистину патриотическим актом.

Только Беллингем все равно не собирался потакать его любопытству. Подобные мероприятия были секретными. Бросив письмо на прикроватный столик, он поблагодарил друга, стараясь не замечать его разочарованно вытянутого лица.

– Ты, конечно, ничего не расскажешь. Но хоть что-нибудь удалось подслушать позавчера под дверью кабинета?

Белл тряхнул головой.

– Похоже, они что-то затевают.

– Ты уверен? – заинтересовался Клейтон. – И что это может быть?

– Не знаю, но они на что-то собирали деньги. И это запланировано на четырнадцатое октября.

– Хм. – Клейтон прищурился. – И никаких мыслей по этому поводу?

– Пришлось ретироваться: рядом оказалась мисс Нотли. Эта дамочка непроста: прямо ночной страж в юбке.

– Мисс Нотли? Горничная? – Шоколадные глаза Клейтона сверкнули. – Кажется, она тебе понравилась, Белл?

Беллингем покачал головой, но Клейтон заметил смущение друга и добавил:

– Ты уже дважды упомянул о ней: накануне, когда мы встречались в библиотеке, и сейчас. Нет смысла отрицать очевидное. А теперь я ухожу, так что можешь читать свое секретное послание.

Белл очень хотел поспорить, настоять, что мисс Нотли ему вовсе не нравится, как и вообще никто, но куда больше ему хотелось немедленно прочитать письмо, причем без свидетелей.

Беллингем запер за другом дверь, взял конверт и направился к окну. Сломав печать на конверте, достал лист бумаги и пробежал глазами ровные строчки:

«Бакстер, в настоящее время нам не удалось найти никаких сведений о мисс Марианне Нотли, кроме того, что она работает у Копперпотов по рекомендации некой леди Кортни из Брайтона, в доме которой до этого жила с детства. Мы продолжим поиски, как только появится какая-то еще информация, сразу сообщим».

«Бакстер». В министерстве всегда использовали вымышленное имя, когда он находился на задании, даже если миссия представлялась безопасной. Пусть в письме было мало информации, но раз мисс Нотли жила у некоей дамы с детства, значит, рано осталась без родителей и ей есть что скрывать.

Белл разорвал письмо и сжег в пепельнице, как обычно. В этом письме не было ничего особенного, но осторожность не повредит. И, кстати, если Копперпот, Каннингем и Хайтауэр заподозрят, что он за ними следит, неизвестно, на что они способны.

Есть еще горничная.

Откровенно говоря, он не доверял мисс Нотли и не исключал, что она может сунуть нос в его комнату. Будучи шпионом, Белл накрепко усвоил, что людей без прошлого попросту нет: если же не удается ничего обнаружить, значит, человек многое скрывает. Иными словами, мисс Нотли – одна из главных подозреваемых.

Глава 10

Николас Бакстер – темная лошадка: в этом Марианна не сомневалась ни секунды. И вовсе это не случайность, что он появился здесь вместо Бротона. Ну не бывает таких совпадений, да еще чтобы они являлись в виде этакого Адониса.

Все, что о ней знали Копперпоты, – это что она трудолюбивая горничная, редко покидавшая Брайтон, всю жизнь прожившая рядом с леди Кортни, маленькая тихая церковная мышка. Но у Марианны была и другая жизнь, никак не связанная с видимой. Ее госпожа вместе с матушкой лишились бы чувств, если бы узнали, что скрывает их незаметная служанка. И Марианна вовсе не собиралась ни ту, ни другую леди посвящать в свою тайну. Что-то подсказывало ей, что Николас Бакстер явился на этот прием не просто так, и она решила это выяснить.

На следующее утро Марианна дождалась, когда он покинет спальню, убедилась, что одна в коридоре, и потихоньку скользнула в его комнату.

В комнате стоял тот же запах, что исходил от Бакстера, и, к собственному неудовольствию, Марианна обнаружила, что он вовсе не кажется ей неприятным. Эта мысль пришла ей в голову первой, как только она закрыла за собой дверь, стараясь справиться с сердцебиением. Это был возбуждающий аромат какой-то пряности, древесины, табака и еще чего-то чисто мужского, о чем ей даже думать не следовало. Странно, но в комнате ощущался слабый запах гари, словно здесь недавно что-то жгли.

Марианна заставила себя отбросить неуместные мысли и заняться делом, но, внимательно оглядевшись, поняла, что вряд ли здесь найдет что-то интересное: безупречно заправленная кровать, деревянный стол, на котором ничего, кроме свечи, нет; рядом деревянный стул.

В пепельнице небольшая кучка золы. Интересно. Мистер Бакстер пожелал что-то уничтожить? Зачем? Она поворошила золу, но не обнаружила ничего интересного. Пустой конверт лежал на столе. Марианна взяла его в руки. Письмо было адресовано Николасу Бакстеру. Что ж, по крайней мере имя он назвал настоящее. Тем не менее человек, которому нечего скрывать, не станет сжигать письма.

Еще в комнате стоял небольшой платяной шкаф. Марианна распахнула обе дверцы и сразу почувствовала запах мыла и крахмала. Две рубашки, две пары бриджей. Сменная пара обуви. Марианна заглянула в ящики. Два носовых платка, два галстука, подтяжки. Чулки. Разные приспособления для ухода за мужской одеждой – все, что необходимо для камердинера. Хм. Больше она не обнаружила ничего. Создавалось впечатление, что все его вещи на вешалках и полках. На дне гардероба лежал небольшой рюкзак, но он оказался пустым.

Да уж, сама аккуратность. Этого у Бакстера не отнимешь. Только смущало не это: здесь не было абсолютно ничего личного. Даже у нее был маленький крестик, который младший брат подарил ей перед тем, как отправиться на службу, и книга стихов – подарок мамы на шестнадцатилетие.

Здесь же не было ничего, ни одной вещицы, которая могла бы хотя бы намекнуть, что это за человек. Марианна несколько секунд стояла, уставившись невидящими глазами в гардероб, потом опять выдвинула первый ящик, и ее внимание привлекли инициалы на одном из носовых платков. Возможно, Бакстер все-таки солгал относительно имени. Она схватила платок и поднесла к глазам. НЛБ. Проклятье! Значит, не лгал. Интересно, что означает буква Л? Вообще-то довольно странно для слуги иметь носовые платки с вышитой монограммой… если только это не подарок от прежнего хозяина.

Почувствовав отчаяние, Марианна наклонилась и заглянула под кровать, но и там ничего не было, даже пыли. Будь оно все проклято! Она понятия не имела, что именно рассчитывала здесь найти, но не думала, что не найдет ничего, кроме разве что сожженного письма.

Она встала и еще раз огляделась по сторонам, но здесь совершенно негде было что-то спрятать. Марианна собиралась уйти, признав свое поражение, как дверь распахнулась и показался мистер Бакстер.

– Рад видеть вас, мисс Нотли. Вам помочь?

Глава 11

Белл стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди и с улыбкой глядя на Марианну, а в голове его мелькнуло, что предусмотрительность опять не подвела, когда сжег письмо. Что касается ситуации, она не могла бы сложиться удачнее, даже если бы Белл ее тщательно спланировал: наконец-то он застал мисс Нотли именно там, где хотел.

– М…мистер Бакстер… – выдавила девица, приложив ладони к полыхающим щекам.

– Да? – отозвался он вполне дружелюбно. Впрочем, ей придется объясниться, и помогать он ей не собирался.

– Я… я… я искала…

– Да, это я уже понял. Но что вы искали?

Ее взгляд метался по комнате. Бедняжка явно не рассчитывала на такой исход, заранее не подготовилась, и теперь лихорадочно искала какое-нибудь приемлемое объяснение, но, похоже, не находила.

Беллу представился случай выяснить, насколько хорошо умеет мисс Нотли лгать, и он с нетерпением ждал ее ответа.

– Шла в свою комнату, но вот… заблудилась.

Белл с усмешкой покачал головой: плохо, очень плохо.

– Да ладно вам, мисс Нотли, не смешите. Могли бы придумать что-нибудь получше.

Марианна побледнела, так что отчетливо проявились веснушки.

– Я не собиралась…

Она выглядела такой испуганной, что Беллингем не на шутку встревожился и на всякий случай загородил собой дверной проем, чтобы не сбежала.

– Что именно не собирались? Рыться в моих вещах? Вы открыли гардероб. Что-то надеялись там найти?

Похоже, Марианна была бы счастлива сейчас провалиться сквозь землю, а Белл, напротив, испытывал огромное удовольствие, наблюдая за ее мучениями. После всех высокомерных заявлений в его адрес сама явилась в его комнату и роется в личных вещах. Великолепно!

– Не трудитесь придумывать оправдания. Я вижу, что вы делаете именно то, в чем не так давно обвиняли меня: суете нос в чужие дела. И, честно говоря, мне это нравится.

– Что? – От неожиданности у нее аж челюсть отвисла.

Белл кивнул.

– Вы не ослышались.

– Вам это нравится… что? – выдавила Марианна уже без всякого акцента.

Белл сделал шаг в сторону, освободив проход.

– Сама ситуация. Наконец-то вы перестанете проявлять по отношению ко мне свое лицемерное самодовольство.

Она явно собиралась сказать что-то резкое, но передумала и лишь судорожно вздохнула.

– Вы никак лишились дара речи? – засмеялся Белл.

Марианна разгладила ладонями безупречный фартук и медленно кивнула.

– Думаю, вы правы: оправданий нет. Мне не следовало приходить сюда.

Белл медленно оглядел ее с головы до ног. Надо же, сама скромность, и нет даже намека на сарказм. Ее застали на месте преступления, а она мило признается, что была неправа. Это действительно достойно восхищения. По долгу службы ему намного чаще приходилось сталкиваться с людьми, которые продолжали упрямо лгать, даже когда их брали с поличным.

– Могу я все же спросить, чем вас заинтересовала моя спальня? Очень надеюсь, что причина вашего прихода именно та, о которой я мог бы только мечтать, но хочу в этом удостовериться.

Марианна явно поняла, на что он намекнул, судя по тому, что она прижала ладонь к горлу и густо покраснела.

– Я думала, вы что-то скрываете.

– Например?

– Я решила, что вы не тот, за кого себя выдаете, и хотела найти доказательства. – Марианна опять принялась разглаживать фартук: вероятно, так всегда происходило, когда она нервничала.

– Ну и как, – усмехнулся Бел, – нашли что-нибудь любопытное?

Он отлично знал, что в комнате абсолютно ничто не могло его выдать, даже на носовых платках вышиты его фальшивые инициалы. Он не любитель, а настоящий профессионал, и это далеко не первая его миссия.

Марианна покачала головой.

– Нет, не нашла.

– Теперь вы мне верите?

Она потупилась.

– Я была слишком самоуверенна?

Белл не смог сдержать улыбку: именно этого момента он ждал.

– Да, но я готов забыть об этом, если, конечно, вы сделаете то же самое.

Марианна, явно почувствовав облегчение, улыбнулась.

– Я не против.

Белл почему-то ей поверил.

– Вот и договорились!

Марианна быстро прошла мимо него в коридор, который, слава богу, был пуст, и направилась было к своей комнате, но вдруг остановилась и оглянулась:

– Надеюсь, вы никому не скажете?

– Не думаю, что лорду или леди Копперпот необходимо это знать, – тихо сказал Белл и добавил: – Впрочем, и кому-либо другому тоже.

– Спасибо, мистер Бакстер, – кивнула Марианна и поспешила удалиться.

Пока Белл задумчиво смотрел ей вслед, у него родилась идея. Теперь, когда он застал мисс Нотли в своей комнате, она едва ли будет и дальше относиться к нему с таким недоверием, и это хорошо. Начало положено, и теперь следует закрепить успех. Как? Можно попытаться приобщить ее к картам.

Нет, не сегодня: пока пусть все идет как идет, – но кое-что сказать ей надо. В несколько быстрых шагов он догнал ее.

– Я готов забыть этот инцидент, хотя…

Марианна остановилась, повернула к нему голову и нахмурилась.

– «Хотя» что?

Уголки его губ дрогнули. Белл не мог не признать, что ему очень понравилось, как она краснеет.

– Хотя совсем не против, чтобы вы еще раз «заблудились» и оказались в моей спальне…

Глава 12

На сей раз Марианна отправилась на поиски мистера Бакстера в общее помещение для слуг. Нет, она не искала его целенаправленно, но ничего не имела против, чтобы увидеть. Накануне, после инцидента, за который ей было стыдно, он проявил благородство и никому ничего не сказал. И она была ему за это благодарна.

Ее, несомненно, вышвырнули бы вон, узнай леди Копперпот о том, что служанка шастает по чужим комнатам, тем более по комнатам мужчин, и что-то вынюхивает. Никаких оправданий ее поведению нет, и Марианна это знала, как и мистер Бакстер.

Это все еще не значило, что она поверила в благонадежность нового камердинера. Но теперь она лишилась морального права относиться к нему свысока, поскольку нисколько не рассеяла его подозрения.

Когда они искали в кладовой нитки, мистер Бакстер спросил, куда исчез ее акцент, и Марианна откровенно запаниковала. Ей понадобились недюжинные актерские способности убедить его в том, что она понятия не имеет, о чем это он. Мистер Бакстер почему-то заставлял ее нервничать, в его присутствии ей было трудно сохранять самообладание.

Больше нет смысла отрицать, что ее тянет к нему. А почему нет? Он невероятно хорош собой, как ожившая статуя римского божества. Когда мистер Бакстер взглянул на нее своими голубыми глазами и сказал, что будет рад увидеть ее в своей спальне, Марианну бросило в жар.

Да, разумеется, слова были совершенно непристойными, но, если честно, она ничего не имела бы против.

Но, конечно, она не сделает этого, нет, никогда, ни за что. Только вот беда: накануне ночью Марианна очень долго не могла уснуть, после того как представила себе, что будет, если явится к нему в спальню по той самой причине, которую имел в виду он.

Она вытерла лоб тыльной стороной ладони и мысленно выругалась. Проклятье! Стоит подумать о нем, сразу бросает в жар.

Пережив величайшее унижение – когда ее застали на месте преступления, – она решила сменить тактику. Открыто выказывать подозрительность и нарочито хлопать ресницами, пытаясь его очаровать, она больше не станет. Она будет кокетничать. Если, конечно, девушка, выросшая с двумя братьями, способна на это.

Судя по взглядам, которые на нее украдкой бросали лакеи, она была достаточно привлекательной, а пару раз кто-то даже назвал ее прелестной. Марианна сомневалась, что сможет заинтересовать такого красавчика, как Бакстер, но что-то же ему явно нравилось в ней. Значит, она попытается сражаться с ним тем же оружием: будет флиртовать.

Войдя в помещение для слуг, она сразу увидела его. Мистер Бакстер стоял, прислонившись плечом к дверному косяку в столовой для слуг. Марианна уже успела заметить, что будто бы ненароком он всегда занимает стратегически важные места, откуда удобно вести наблюдение.

Впрочем, это неважно: сегодня она искала его и нашла.

– Мисс Нотли, добрый вечер, – вежливо поклонился Белл.

Марианна воспользовалась возможностью и окинула его с ног до головы внимательным взглядом. Он выглядел, как обычно, безупречно: в обтягивающих бедра бриджах, черных сапогах и белой рубашке. Но сегодня на нем был галстук, придававший ему более официальный вид. Только когда Белл шевельнулся и рубашка натянулась на его мускулистом животе, у Марианны пересохло во рту, но она поспешила отвести взгляд и сделала реверанс.

– Добрый вечер, мистер Бакстер.

Его улыбка расплавила все ее внутренности. Ну зачем, скажите на милость, мужчине такая внешность? Это несправедливо!

Белл отступил от дверного косяка и выпрямился.

– Копперпоты отбыли всем семейством на пикник у озера, и я собирался поиграть в карты, например разложить пасьянс, но вполне можно и в «двадцать одно». Вы как?

Марианна растерянно заморгала.

– Вы… предлагаете мне сыграть в карты?

Белл несколько секунд молчал, потом заметил:

– Ну да. А я что, не ясно выразился? Мне очень жаль. Попробую иначе. Мисс Нотли, не хотите ли вы составить мне компанию и сыграть в карты?

Марианна огляделась: рядом никого не было. Несколько слуг сидели за обеденным столом и вели какую-то шумную дискуссию о политике. Дверь в каморку миссис Котсуолд была закрыта. Марианна нерешительно взглянула на Бакстера. Как правило, если у нее было свободное время, она чинила одежду или придирчиво наводила порядок в спальнях, а на другие занятия тратила время очень редко. Но почему бы и нет? Вероятно, ей понравится. И потом появится возможность узнать об этом таинственном человеке побольше.

– Думаю… что да, – решилась она наконец, улыбнувшись.

– Вы не пожалеете, – заверил ее Белл.

Теперь Марианна рассмеялась вполне искренне.

– Очень на это надеюсь, поскольку не привыкла тратить время на развлечения.

Теперь рассмеялся Белл и заметил:

– Как я уже говорил, вам надо чаще улыбаться и больше смеяться: у вас удивительно приятный звонкий смех.

Марианна слегка смущенно заморгала, но поскольку решила кокетничать и флиртовать, то постаралась придать своему лицу такое же выражение, как у леди Вильгельмины, когда та под руководством матери училась, глядя в зеркало, смотреть на кавалера во время беседы.

– Я думала, вы сказали мне это из любезности, чтобы очаровать.

Брови Белла взлетели на лоб.

– Я, очаровать вас?

– Да, и не сомневаюсь, что это так, – сказала Марианна, пока они шли по коридору.

Белл вздохнул.

– Думаю, я должен расценить это, как комплимент.

Они подошли к кладовке, он открыл дверь и пропустил Марианну вперед.

В комнатушке все так же остро пахло специями и пряностями, и она села на один из двух стульев, стоявших у стола в центре.

Белл достал из внутреннего кармана колоду карт. Забавно. Она не видела карт, когда накануне вечером заходила в его комнату. Вероятно, там есть тайник или он носит их с собой.

Когда он начал тасовать карты, они так мелькали в его ловких руках, что казались живыми.

Глаза Марианны стали круглыми.

– Вы явно опытный игрок.

Продолжая тасовать карты, Белл слегка наклонил голову.

– А вы весьма проницательны, если заметили это, мисс Нотли.

– Где вы этому научились? – спросила Марианна.

– Не все сразу. Чтобы получше познакомиться, вот что я предлагаю. После каждой партии выигравший будет задавать проигравшему вопрос, и тот должен честно ответить.

Марианна задумалась. С одной стороны, это может оказаться опасным, особенно если мистер Бакстер так же хорошо играет в карты, как их тасует, а с другой – она тоже не новичок, о чем он не знает. В конце концов, любопытство взяло верх. У нее накопилось множество вопросов к этому необычному камердинеру, и она рассчитывала выиграть и их задать.

– Хорошо, мистер Бакстер. Я принимаю ваш вызов, – решительно кивнула Марианна.

Продолжая тасовать карты, он предложил:

– Если вы не против, называйте меня Николасом, ведь вы уже побывали в моей спальне, а значит, нас можно считать хорошими знакомыми.

Он весело подмигнул и улыбнулся, а Марианну опять бросило в жар, но она сумела взять себя в руки и спокойно ответила:

– Полагаю, и вы можете называть меня по имени, только не в присутствии других слуг и, не дай бог, хозяев.

– Можешь не сомневаться, Марианна!

Белл быстро разделил колоду на две части и перевернул верхнюю карту из своей стопки. Марианна сделала то же самое, потом каждый перевернул еще по две карты.

– Я выиграл! – объявил Белл, поскольку следующая его карта оказалась королем.

Марианна поерзала на стуле. Черт возьми! Он играет лучше, чем она полагала. Придется ответить на его вопрос. Остается надеяться, что он не будет каверзным и она сможет ответить честно.

– Хорошо, Николас, – кивнула Марианна. – Задавай свой вопрос.

Он собрал карты и принялся тасовать.

– Зачем ты пришла в мою спальню? Что надеялась найти?

Марианна склонила голову к плечу и улыбнулась.

– Это два вопроса, а ты выиграл только одну партию. Значит, всего один вопрос – по правилам.

Его губы дрогнули, но она не поняла: в улыбке или досадливой гримасе. Карты опять замелькали в его руках.

– Хорошо, спрошу иначе: что ты надеялась найти в моей спальне?

Марианна вздернула подбородок и спокойно встретила его взгляд.

– Честно говоря, не знаю: что-нибудь подозрительное, вроде сожженного письма.

Белл засмеялся.

– Что тебя удивило? Ты никогда не сжигала писем?

– Зачем? – Марианна пожала плечами и открыла первую карту.

И опять выиграл он.

Марианна вздохнула.

– Хорошо, спрашивай.

– Почему ты оставила леди Кортни и перешла к Копперпотам?

Ее глаза сначала удивленно округлились, потом превратились в узкие щелочки.

– Откуда ты…

Он подвинул к ней колоду.

– Не надо нарушать правила. Вопросы – привилегия победителя.

Марианна взяла карты с надеждой на этот раз выиграть, и ей это удалось.

Белл присвистнул.

– Вижу руку мастера!

Она собрала карты, лихорадочно соображая, что спросить в первую очередь.

– Это брат научил: он превосходно играл.

Белл прищурился.

– Ты говоришь «играл». Он что, умер?

Марианна тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.

– По-моему, сейчас моя очередь задавать вопрос, Николас.

– Ах да. Спрашивай.

– Откуда тебе известно про леди Кортни?

Он пожал плечами.

– Узнал от кого-то из слуг – сплетни и все такое.

Следующий кон опять выиграл он, и Марианна вздохнула в ожидании вопроса.

– Ты говорила о брате. У тебя есть семья?

– Была. Родители умерли. У меня остался только старший брат Дэвид.

– Тот самый, что играет в карты? – уточнил Белл с улыбкой.

– Это второй вопрос, – лукаво улыбнулась Марианна и уселась удобнее.

Он опять выиграл, но, к ее немалому удивлению, повторять вопрос о Дэвиде не стал.

– Ты так и не сказала мне вчера, какой была в детстве.

Марианна закатила глаза, однако невольно улыбнулась.

– Понятия не имею, зачем тебе это знать, но если настаиваешь… Я всегда была очень любопытной любительницей приключений, везде совала свой нос, не отставала от братьев. Они научили меня драться, лазить по деревьям, вязать узлы и стрелять из ружья.

– Да? – присвистнул Белл. – Почему-то это меня не удивляет. Ты уже показала, что умеешь играть в карты.

И она сразу выиграла.

– Да, всему научили меня они, – сказала Марианна и довольно рассмеялась.

– Значит, сестер у тебя нет?

– Нет, нас было всего трое, и не думай, что я не заметила твой внеочередной вопрос.

– Значит, я должен тебе два ответа, – спокойно согласился Белл.

Марианна положила карты на стол и спросила:

– Почему ты интересуешься моим детством?

Белл помолчал, глядя на свои карты, потом ответил:

– Обычно характер человека формируется в детстве. Я надеялся узнать, почему ты так подозрительна.

Марианна забарабанила пальцами по столу.

– Ну, если так, расскажи, каким было твое детство.

Улыбка тут же исчезла с лица Белла: оно стало совершенно бесстрастным.

– Мое детство очень быстро закончилось, поэтому я мало что помню.

Марианна поняла, что это и есть ответ на вопрос: больше он ничего не скажет. Легкость и веселье вмиг покинули комнату. Надеясь вернуть прекрасную атмосферу, она принялась тасовать карты, и они, словно бабочки, запорхали в ее руках.

Белл, с улыбкой наблюдая за ней, заметил:

– Брат научил тебя и этому.

– Разумеется, – без ложной скромности ответила она и следующий кон проиграла.

– Ладно. Какой следующий вопрос?

– О чем ты мечтаешь?

Ее глаза в одночасье погасли.

– Мечтаю? А кто сказал, что у меня есть мечта? – попыталась она все свести к шутке, но не получилось.

– Да ладно, Марианна, мечта есть у каждого.

Она поерзала на стуле, и по непонятной причине ей захотелось сказать ему правду. Несколько секунд она обдумывала, стоит ли, и, наконец, решилась.

– Я мечтала о семье, детях, но все изменилось, когда убили моего брата.