Текст книги "Возвращение Стрелы"

3

Семейство Эрго считалось одним из самых древних кланов столицы. Существовало несколько версий происхождения клана. По одной легенде считалось, что основатель рода был другом самого Рагила, но в это никто, кроме самих представителей Эрго, не верил.

Вторая версия заметно скосила возраст рода. По ней великий предок – обычный крестьянин Лисваил, которому выпало стать спасителем императора Трела Благородного во время сильного урагана. Друзьями не стали, но император подтвердил своё прозвище – подарил бедному крестьянину обширный надел и дал дворянский титул. Впоследствии барон Лисваил Эрго породнился с графом Лестом. Клан окреп, бывший крестьянин стал имперским фуражиром, затем передал дело сыну, тот передал внуку. В конце концов, по прошествии тысячелетия, семейный интерес Эрго покинул пределы планеты. Потомки Лисваила расселились по всей империи, а те, кто остался в Исваре, считались стержнем семейства.

Со временем они решили расширить поле деятельности и устремились на орбиту Истира, а потом и вглубь звёздной системы Грог. Добыча воды из метеоритного льда стала очень доходным делом, и Стеван Эрго быстро сообразил, заняв эту нишу двести лет назад.

Стевана давно нет, но его дело живёт. Сейчас двумя его фабриками занимается Вин Эрго. Конечно, от тех конструкций давно ничего не осталось, их постоянно приходится обновлять, но сами заводы по переработке льда так и носят старое название, «Ледовая мануфактура Стевана Эрго».

Управлять работой фабрик помогает единственный сын Лесл, который в двадцать пять лет уже успел отслужить в имперской армии, получив офицерский чин. Конечно, офицером он стал благодаря богатству клана, иначе так и ходил бы все пять лет в солдатах.

Когда умер император, Вин, который никогда не касался политики, проронил за столом во время обеда:

– Попомните моё слово, нас ждут перемены… но в какую, лучшую или худшую сторону, я не знаю. Слишком уж молод император, как бы не наворотил он дел.

Так думал старый Вин Эрго. Многое понимал в жизни, но не спешил делиться открытиями с другими, да и потомкам советовал держать язык за зубами и не выносить собственного мнения за предел семьи – говорят, это значительно продлевает жизнь. И дети следовали этому мудрому совету. Впрочем, Эмма многим делилась с товарищами, Слойном и Дайном. Но эти ребята никогда не подводили, всё-таки лучшие друзья, с такими можно и в огонь, и в воду, и в разведку пойти. А больше ни с кем не общалась, да и не тянуло.

Эмма – необычный ребёнок, телепатка. В этом нет ничего удивительного, в империи много телепаток. Но именно в клане Эрго она первая. Семейство потомков Лисваила вообще не славилось особыми способностями, да и какие выдающиеся особенности могут быть у простого крестьянина, даже ставшего дворянином? Все Эрги были простыми и работящими людьми, всего добивались только благодаря напору, безо всяких интеллигентных штучек и телепатии с эмпатией. А тут вдруг родилась Эмма. Отец хотел сделать её руководительницей одного из филиалов, но неожиданно раскрылись способности, после чего девочку рекомендовали отдать в колледж телепатов. Вин противился этому, не нужны в семье телепаты. Но когда его попросил ни кто иной, а сам директор колледжа, вхожий в императорский дворец, то пришлось согласиться – такому человеку отказывать нельзя. Эмма скоро заканчивает первый этап учёбы, а дальше девочку ждал переезд на другую планету и поступление в институт с углублёнными занятиями телепатией.

Вину это не нравилось, но такой уж уродилась дочь, не отказываться ведь от ребёнка! К тому же от телепатов тоже есть польза, иной раз даже побольше, чем от обычных людей. Хотя когда-то таких людей считали ненормальными и делали всё возможное, чтобы избавить от проклятого дара. Держали в специальных клиниках, обкалывали разными лекарствами, и в конце концов люди превращались в безумцев. А ещё раньше иных просто убивали – ведь такие люди могли нанести непоправимый вред обществу, считали ортодоксы. В общем, Эмме повезло – родилась в весьма благополучное время. Теперь из телепатов не делают изгоев, не убивают, и даже не лечат насильно. Хотя многие всё ещё относятся к таким с некоторым предубеждением. Вот и отец поначалу даже немного побаивался собственной дочери. А ведь уже около двухсот лет общество приняло иных с распростёртыми объятьями. Общество-то приняло, а отдельные индивиды всё не могут принять, даже родные отцы очень долго привыкают к подобным детям.

Зато Эдна, мать Эммы, очень обрадовалась этому. Она узнала о том, что дочь телепатка, ещё до рождения. Хотя не сразу поняла, что за сумбурные мысли стали появляться в голове. Потом подумала – сходит с ума – и даже стала обращаться к психиатрам, но врачи сообщили, что женщина совершенно здорова. Ни один доктор и не подумал о том, что телепаты могут быть настолько сильными, что способны воздействовать на людей до рождения. (А Эмма, когда подросла, стала очень сильным телепатом, наверное, даже самым сильным в империи.) Лишь на последней стадии беременности Эдна сообразила, что это мысли нерожденной дочери. Это так прекрасно, общаться с ребёнком на таком уровне. Эдна долго не говорила об этом никому, даже мужу. Она понимала, что это обстоятельство может его расстроить, ведь Вин – простой, как плошка. Ни богатства, ни дворянский титул не вытравили из него крестьянской простоты. Как говорится, Эрго он и есть Эрго. И до того, пока это было возможно, жена хранила тайну дочери.

Когда Эмме исполнилось пять лет, она поранила ногу. Находилась она не дома, детей со школы отправили на экскурсию в древний храм Азнура, а это на другом конце города. Однако Эдна услышала её мысли, дочка будто звала её.

– С моей девочкой что-то случилось! – сказала она. – Я чувствую!

– Успокойся, – ответил Вин, – тебе показалось.

Но жена металась по дому, не находя себе места, и тогда он связался с учителем, который повёл детей на экскурсию. Эдна не ошиблась, их дочь споткнулась о высокий порог и разбила колено. С этого случая Вин и поверил, что их дочь – сильная телепатка.

Эмма – девочка неспокойная, всегда попадала во всякие истории. И других втягивала, потому с ней никто из детей особо и не водился. Кому понравится, что из-за какой-то девчонки станут наказывать за всякие шалости, не им выдуманные. Желающих мало, и в конце концов у Эммы осталось два настоящих друга. Слойн Грег и Дайн Гвор, с которыми она училась в обычной школе, пока её не забрали в колледж эмпатов. Дружба не угасла, они продолжали проводить время втроём. Правда, отношения со Слойном со временем переросли в нечто большее. Поначалу это очень обижало Дайна, и он даже какое-то время не общался с обоими, но потом смирился с тем, что друзья изредка уединялись, оставляя его наедине с самим собой.

Сейчас Дайна нет рядом, уехал в другой город ещё в начале весны – решил найти там работу после завершения учёбы. Гворы небогаты и не могли оплатить дальнейшую учёбу, и потому он станет простым клерком в одной из контор. Стабильная и невысокая оплата, скучнейшая монотонная работа. Делай то, что прикажут – до конца дней. Если сможешь дать детям достойное образование, будут тебя боготворить. Не сможешь – устроятся в такой же конторе и до самой смерти станут исполнять чужие указания за небольшие деньги. И так до бесконечности – не каждому удаётся разорвать замкнутый круг и вырваться из паутины бедности.

На воинскую службу Дайна не призвали по той же причине – слава почившему императору – тот освободил от воинской обязанности малоимущие семьи, в которых остался только один родитель, – ведь иначе семья теряет рабочие руки. Отец погиб, едва родился младший брат, и мать вынуждена на всём экономить. Дайн, сколько себя помнил, мечтал, что вырастет и пойдёт работать, чтобы облегчить маме жизнь. И вот его мечта сбылась – как мало нужно для счастья. Правильно кто-то сказал – чем меньше у человека есть, тем меньше ему нужно. Зато богачи мечтают – ни много ни мало – о собственных планетах, где неплохо было бы проводить время в полном одиночестве.

Слойн остался в Исваре и дожидался, когда пришлют уведомление о призыве на службу. В какие войска пошлют, не знал – этого никому никогда не сообщают. Это как лотерея, всё узнаёшь в последний момент. Эмма ждала этого с сожалением, очень не хотелось расставаться, но долг империи нужно отдать. Пять лет жизни! Каждый мужчина проходил через это, многие даже оставались довольны приобретённым опытом, и потом рассказывали детям и внукам о том, какими доблестными воинами они были.

Защитнику империи положено два отпуска в год. Они будут изредка видеться, и это грело душу. А может, повезёт, и Слойн останется на Истире, и Эмма сможет приезжать на выходных. А если оставят в самом Исваре, так смогут видеться чуть ли ни каждый день.

А потом, через пять лет – Эмма как раз закончит колледж эмпатов к тому времени – они создадут семью. Отец, конечно, против – твердит, что негоже Эргам родниться с Грегами, но вся надежда на мать, ей нравится Слойн. Да и Лесл благосклонно относится к юноше, хотя поначалу тоже думал, что это не лучший вариант для сестрёнки. Так и говорил: «Он тебе не пара, тоже мне, нашла друга!» Но Эмма оставалась тверда и дружбы со Слойном не предавала. Да и с Дайном тоже… Хотя Дайна брат и сейчас не признает – куда нищим и безродным Гворам до Эргов. Греги в этом плане выигрывают – хоть и бедны, но родовиты, семейство их не менее древнее, чем Эрги.

***

Сегодня Слойн обещал зайти, а после они собрались прогуляться – говорил, что откопал один интересный ретро-бар, в котором можно послушать старую музыку и неплохо отдохнуть. Лето заканчивалось, погода стояла прекрасная, на небе ни облачка. Почему бы и не прогуляться, тем более что парня скоро могут отправить неизвестно куда.

Рано утром Эмма поднялась, приготовилась и в назначенное время сидела одетой в своей комнате. Выбрала для прогулки лёгкое цветастое платье, под стать солнечной погоде, но совершенно не подходящее настроению. Если бы выбирала одежду под настроение, то надела бы невзрачный серый комбинезон, в котором ходила в школу.

Слойн заявился вовремя – всегда был пунктуальным – за всё время учёбы только он ни разу не опоздал на уроки. Эмма увидела знакомую фигуру друга на экране видеосторожа, едва только он приблизился к дому. Слойн выглядел, как и всегда – широкие плечи, огненно-рыжие волосы до плеч, одет в зелёную рубаху, с которой не расставался последние полгода – так она ему понравилась.

Выбежав из дома, схватила друга за руку.

– Ну как ты? – спросила, заглядывая ему в глаза. – Есть новости?

Слойн улыбнулся и, положив руку подружке на плечо, сообщил:

– Да, у меня есть одна новость, но давай поговорим об этом чуть позже. Пойдём, я покажу тебе этот бар. Тебе там понравится. Он очень уютный.

И они, взявшись за руки, дефилировали по улицам Исвара. Город только недавно отошёл от гуляний, которые устраивали в честь нового императора, но всё ещё то тут, то там попадались остатки празднества. Хоть уборщики и старались, навести порядок в миллиардном городе так быстро не удавалось.

Брели пешком, мимо высоченных разноцветных зданий, подпирающих своими остроконечными пиками синие небеса, мимо входов в порталы подвесных троллейных дорог, электромагнитных и пневматических транспортных линий. Общественным транспортом пользоваться не стали, хотелось побыть наедине, если можно так назвать прогулку по многолюдным городским улицам. Он сверкал рыжими, как солнце, волосами, длинными, как у девчонки, а ее причёска была по-мальчишески короткой.

Эмма могла бы и сама узнать, что за новость принёс Слойн, ведь телепатам открыты все тайны, но у них уговор, что она не копается в голове товарища. Ей, конечно, очень хотелось заглянуть поскорее туда, но обманывать не стала. Скажет сам, когда посчитает нужным. При всём при том простую женскую интуицию не обманешь, тут и телепатом быть не нужно – она и без этого догадывалась, что новости нерадостные.

Не спеша достигли кафе, о котором говорил Слойн. Снаружи ничего необычного – незатейливая вывеска заглавными буквами – «РЕТРО» – и простенькие витражи, словно хозяин совсем не думал о привлечении посетителей. Эмма не сразу поняла, что это и есть реклама заведения. Ведь это же ретро, а раньше всё делали именно так, без броских и крикливых витрин, всё просто, полный минимализм.

Внутри всё оформлено подобающе – полусумрак, старые дубовые столы с выщербленными столешницами, тяжёлые стулья, дощатый пол, а на стене висел огромный плакат, изображающий крестьянина в поле, с подписью «Дорог каждый колос». Эмма видела такие плакаты в фильмах. Да, это настоящее ретро, но намешано всего, из разных времён. Плакату с крестьянином лет двести, столы и стулья помоложе, а стены обклеены обоями, какие были в моде лет тридцать назад.

Несмотря ни на что здесь отдыхала одна молодёжь, хотя казалось, логичнее бы увидеть здесь пожилых людей, страдающих ностальгией по старым временам.

Заняли столик и стали ждать официанта. Играла медленная музыка, несколько пар танцевали в центре зала. Эмма не знала имени исполнителя, но часто слышала, мать гоняла эти песни, когда оставалась одна. Это музыка маминой юности. Тексты какие-то глуповатые, Эмма не понимала, как можно сочинять и петь такие глупости.

У нас всё будет хорошо,

Всегда всё будет хорошо,

Просто замечательно

Вся жизнь пройдёт у нас.

Несмотря на пустые тексты, музыка была красивой и чарующей, а слова вбивались в голову будто молотком, и хотелось их напевать всегда и везде. Прилипчивая музыка, отметила про себя Эмма.

Официант, одетый, как бармен со старинной картинки – в кожаной жилетке и белоснежной рубашке, принял заказ – два фруктовых коктейля – и исчез в глубине бара.

– Какую новость ты хотел мне сообщить? – справилась Эмма, хотя уже догадывалась и без телепатии.

Слойн внимательно поглядел в её лицо:

– Ты ещё не узнала?

– Ой, что ты такое говоришь! – возмутилась Эмма, встряхнув головой. – Я же обещала, что не стану этого делать.

Слойн прикрыл рукой ладонь подружки.

– Я уезжаю.

Эмма побледнела.

– Ой. Только не надо… – девушка осеклась. – Значит, тебя не оставят здесь?

– Нет. Я до последнего надеялся, что останусь на Истире. Уже был уверен в этом. Даже кое-какие подсчёты делал. Но, видимо, ошибся.

– А куда?

– Пока не знаю, скажут в самый последний момент. И когда отправимся – нам пока не открыли.

Официант принёс напитки, два высоких бокала, наполненных шипящей зелёной жидкостью. Эмма пригубила сладковатый коктейль. Пузырьки газа весело щекотали нёбо. Музыка всё так же играла, женский голос пел другую красивую и глуповатую песню. Видимо, умных песен в стиле ретро не бывает.

– Пойдём потанцуем? – предложил Слойн.

– А пойдём.

Отставили недопитые коктейли и поднялись из-за стола. И едва только закружились в медленном танце, как спокойную и красивую песню сменила быстрая и совсем не мелодичная, хотя такая же глупая. Рваный ритм захватил сознание танцующих, и все задёргались, как в эпилептическом припадке. И только Эмма и Слойн продолжали медленно кружить, а вокруг них образовалось свободное пространство, будто вакуум. Дёргающиеся в конвульсиях соседи расступались, позволяя странной парочке спокойно танцевать. Эмме казалось, что весь мир трясёт, как в лихорадке, и только двое, тесно прижавшись друг к другу, спокойно ждут, когда мировая агония прекратится. Когда агония завершилась и все, уставшие, но ещё подёргивающиеся, стали расходиться, Эмма и Слойн ещё танцевали. Музыка затихла, но они и не слышали этого. Слойна кто-то окликнул, Эмма вздрогнула и оглянулась, а народ вокруг рассмеялся.

– Знаешь, – промолвил Слойн, усевшись за стол, – чего здесь не хватает?

– Чего? – полюбопытствовала Эмма.

– На мой взгляд, – юноша обвёл помещение взглядом, – здесь не хватает игровых автоматов.

– Игровых автоматов? – Эмма прыснула. – Зачем?

– Ну это же ретро! Раньше в таких кафе вдоль стен стояли… знаешь, такие штуки с разными полумеханическими играми. Я видел такие в журнале «Техника и империя». А сейчас они есть только в музее. Я бы поиграл. Знаешь, были разные игры. «Космический бой», «Ралли на спортивных карах», «Война с энхатами». И это не простые компьютерные игры, практически всё основано на механике, а ты управляешь джойстиком и там такие механические тяги…. О, это должно быть круто!

– Ой, да ладно тебе! – Эмма едва сдерживалась, чтобы не захохотать. – Как может быть круто такое старьё? Ты прямо как старпёр говоришь! И какие могут быть энхаты? Война с ними была двести лет назад! Империя их задавила!

– Ну и что? А игры всё равно отличные, не то, что эти скучные новоделы. Нет в новых играх чего-то… души в них нет. Хоть и полная реальность, а всё равно не то!

Потом допили коктейли, посидели ещё немного, послушали музыку (снова заиграло что-то медленное, тягучее, как патока), и свалили гулять.

Шатались по улицам, зажатым между высокими грядами домов. Потом добрались до реки и прогулялись по набережной под крики речных птиц. Болтали о всякой чепухе, не касаясь главной темы. Говорили о последних фильмах, о музыке, о картинах. Хотя у каждого на языке вертелись совсем другие слова.

Эмма не хотела расставаться со Слойном, но так надо. Да и ничего страшного сейчас ни в армии, ни во флоте. Войны если и велись, то редкие и молниеносные – империя время от времени захватывала новые миры и принимала их в своё лоно. Жертвы среди имперцев минимизированы. Да к тому же в последние двадцать лет не проводилось ни одной кампании, народ жил спокойно и не боялся за жизни детей. Служба в армии превратилась в рутинную обязанность, воины просто дежурили на постах, а оружие использовалось только на полигонах. И это не могло не радовать рядовых граждан империи, не любивших больших перемен.

К вечеру Слойн проводил Эмму домой и обещал зайти через пару дней. Когда уходил, набежали тучи, начался мелкий моросящий дождь, и Эмме вдруг стало очень тоскливо. Казалось, что он уходит навсегда. И им больше никогда не встретиться. Но понимала, что это не так, ведь не пророчица, а всего лишь телепатка.

Дома ждал семейный ужин – все в сборе, отец во главе стола, мать рядом, Лесл по одну сторону, Эмма по другую. Ужин не особенно изысканный, обычные посиделки в семейном кругу. Обсуждали нового императора, а Эмме хотелось поговорить о себе и о Слойне. Но такие мелочи ни отцу, ни брату не интересны. Лишь мать заметила, что дочь чем-то огорчена, но она была занята сервировкой стола – в семейном кругу они предпочитали делать всё сами, без слуг.

Когда Эмма скрылась в комнате, позвонил Дайн и радостно сообщил, что отыскал работу с неплохой оплатой и даже сможет по выходным приезжать домой. Эмма этому обрадовалась, но Дайн всё равно почувствовал в её голосе грустинку.

– Что, Слойна забирают? – спросил он.

– Да, – коротко буркнула Эмма.

– Ну это же не навсегда, а всего лишь на пять лет, – уверил её Дайн.

– Ой, да ладно! Всего лишь пять лет! – в отчаянии воскликнула Эмма. – Мне к тому времени уже будет двадцать один! Я старухой стану!

– Да ну! – проронил Дайн. – Так уж и старухой! Нашей училке по истории было двадцать пять, никакая она не старуха, очень даже симпатичная тётка!

– Тётка! – завопила Эмма. – А я не хочу быть тёткой! Даже очень симпатичной!

Наговорившись, они отключились. Дайн пообещал приехать, когда получит первые деньги.

До позднего вечера Эмма слушала музыку и читала. Потом попыталась писать стихи. Строчки получались корявыми и некрасивыми. В последнее время в груди зарождалось что-то новое, неизвестное до сего времени, и хотелось выплеснуть всё это на бумагу. Но ничего не получалось, в итоге выходили лишь какие-то куцые уродцы с дубовой рифмой. Каждый раз Эмма вырывала листок из тетради, рвала на мелкие кусочки и выбрасывала в окно. На этом успокаивалась до следующего раза, когда чувствам в груди снова становилось тесно. И опять стихи получались такими, что даже стыдно читать, не то что показывать кому-то. Хотя иногда казалось, что вот, шедевр, но стоило перечитать, как руки сами начинали рвать бумажный лист в мелкие клочья. Так вышло и в этот раз. Стихи Эмме никак не хотели даваться. Вроде и не думала писать, но что-то будто подталкивало, изнутри били какие-то волны, хотелось раскрыть душу. Но хоть душа и раскрывалась, толку от этого никакого. Стихов не получалось.

А потом она легла спать и сразу уснула.