Текст книги "Избранное III"

Октябрьский ноктюрн

 
Взвился замёрзший лист
                    в прощанье с ясным днём,
Октябрь накрыл луга мышиной шкурой,
И приморозив краски, смытые дождём,
Замедлил бег, чуть брови сдвинув хмуро.
 
 
Всё выцвело и ветер сдул следы
Златого слишком щедрого богатства,
Растраченного вмиг, где ж ноябрю угнаться
В скупом его обличье наготы
 
 
За свежестью цветного сентября,
В унынии немом
            беспомощно простёрли ветви руки
В прощанье с летом, до сердечной скуки
Они готовы грезить о былом.
 
 
И вспоминать чреду прельстительных затей,
Игр солнечных лучей
                         на синеве пространства,
Но в смене всех времен
                            природы постоянство
Вновь возвратит им радость летних дней.
 

24/10/14

Ноябрь на Воробьёвых горах

 
Притуманились дали,
                           запутался, высох бурьян,
Непромытое небо запрятало тусклое солнце,
И срывает последние листья,
                                   расхристан и пьян,
Беглый ветер, скребётся
                         дождями косыми в оконца.
 
 
Сколько ждать без одежды
                    прогнувшись деревьям снегов,
Сколько кутать стыдливо
                 тела в клочьях мёрзлых туманов,
Где проглянет надежда
                            от злых и сухих холодов
Залечить нанесённые осенью свежие раны?
 
 
Заморочат шальные метели, пурга отпоёт,
И со стоном укроет в снегах,
                                чтоб не выдуло душу,
И отправит увядшую осень
                                в прощальный полёт,
Чтоб на ясном глазу
                   лучше зори с закатами слушать.
 
 
Распогодит декабрь,
                         мелко выгладит русло реки,
Вновь прибрежной полоске
                              её отливать серебрами,
И избавит пришедшие дни от осенней тоски,
Вот уж с севера вышла зима
                                   и крадётся за нами.
 
 
Пусть безмолвием дышат поля,
                                   в тишине отдохнут,
Под тяжёлой периной
                  им сны будут сладкие сниться,
И хрустальные зимы
            над миром высокие своды сомкнут,
Чтоб весна в благодати пришла,
                    окропив всех живою водицей.
 

01/11/14

Устали ждать

 
Что за темень,
         лишь светят глазницы оконных огней,
В полусонных пространствах
                           седых паутина повисла,
И прочертятся синими знаками
                                       тайного смысла
Отраженья в оранжевом свете
                                       ночных фонарей.
 
 
День проснётся, мелькнёт,
             сквозь ладонь просочится в песке,
Словно смена бессчётная
                     станций шальной электрички,
Так летят, как во сне,
                 проживаем по старой привычке,
Не оставив следов
                    иль заруб на дверном косяке.
 
 
Скоро ль белый покров
                        принесёт нам душевный уют,
Так растрачено золото осени, ветер развеял,
И мороз не торопится,
                            словно в долгу перед нею,
Но снега подменили туманы, стеною встают.
 
 
Всё ж молчит, ускользнув, горизонт,
                                  нем глухой небосвод,
Долгожданных сигналов зимы
                                    осень не посылает,
Может где и крадутся метели,
                                        но кто его знает,
В кои сроки закружат они
                                 свой земной хоровод.
 

08/11/14

По поводу открытия выставки Костаки

 
Мне трудно оценить Ваш общий вклад,
В патетику не впасть на случай всякий,
Но пласт, тот что Вы подняли, Костаки,
Полвека уж склоняет мир на всякий лад.
 
 
Так кажется легко и просто было сочинять
Все эти треугольники,
                 квадраты и пересеченья линий,
С времен доисторических,
                                    для коих Плиний
Младенец сущий,
 как и сверстников его блистательная рать.
 
 
Ну, треугольники, они Египта пирамид
Наследовали ясность зримого пространства,
Средь странствий всех земных
                                   и мира постоянство,
Фигура их в основе мироздания лежит.
 
 
Да что квадрат, он примитивный и простой,
Шутя, любой ребёнок обозначить может,
Но как он многозначен, запредельно сложен,
Начертан будучи Малевича рукой.
 
 
И были времена,
                    где путь казался прям и прост,
Искусство новое хотя рождалось
                                         в трудных муках,
Кульбин брал с честью генеральской
                                               на поруки,
А Ларионов примерял к нему
                                       «Ослиный хвост».
 
 
«0,10», «Магазин», «Трамвай»
                    и проч. вскружили белый свет,
Доступными являя их творцов желанья,
И рушился порядок мирозданья
Для тех,
         кто реализму дал торжественный обет.
 
 
С мешком, где деньги – Ариадны нить,
По левым Федерациям
                           склонялся Татлин храбро,
Разбрасывая их, как «Сеятель» у Шадра,
Чтоб новые ростки
                       в искусстве оплодотворить.
 
 
А далее – запрет, молчок, и Ваш, Костаки,
                                     верный угол зренья
Смыл с авангарда с прочею трухой
Кликушества позор,
         бессмысленность и ложность обвинений,
Впустив в искусства мир и сложный,
                                                    и большой,
Явив его себе и всем другим на удивленье.
 
 
Отмыты вновь под слоем клеветы
                                        достоинство и честь
Содружества имён, в анналах быть их право,
Никто не кинет камень в Вас за это,
Боже правый,
Спасибо, не примите лишь за лесть.
 
 
Мне трудно оценить Ваш общий вклад,
В патетику не впасть на случай всякий,
Но тем, что Вы с искусством сделали,
                                                    Костаки,
Полвека восторгаемся в России мы
                                             на всякий лад.
 

13/11/14

Ноябрьский ноктюрн

 
Отзвенели серебряным звоном
Этой осени долгой дожди,
Чёрным призраком кружат вороны:
Не проси, не надейся, не жди.
 
 
И за ломкою кромкою дальней,
Провожая в прощальный полёт,
Может ветер бродяга-охальник
Им в дорогу удачу пошлёт.
 
 
Да и мне не мешает удача,
Будь сегодня я молод и смел,
Если б жизнь повернулась иначе,
Я б со стаей вороньей взлетел.
 
 
Это в снах. Наяву же другое,
Сновидений лишившись и грёз,
Видишь в инее поле нагое,
Вдоль стволы утомлённых берёз.
 
 
Невдомёк, наяву или мниться,
Долго осень скрипит на излом,
А под утро трава серебрится,
Да прильнувший к земле бурелом.
 
 
Но метель не заменит пороша,
Так заждалась покрова земля,
Тяжела ты, печальная ноша,
Что заботы несёт декабря.
 

28/11/14

На даче

 
За штакетником мёрзлым
                        уютно улёгся ковыль,
Лёгкий утренний снег
            по траве пробежит осторожно,
Взглянешь в окна – не верится,
                     сказка ли это иль быль,
В тишину незаметно уйти
                         и запрятаться можно.
 
 
По тропинкам, что в инее,
                      шагом пройду не спеша,
Чуть шуршит мёрзлый лист,
           сплетни носят вороны негромко,
Вниз глядят замутнённым зрачком
                                   на сады небеса,
Ожидая приход неизбежной
                                морозной позёмки.
 
 
Год подходит к финалу,
                  но всё же спокойствия нет,
Где-то ёлки уже наряжают,
                     хоть праздник не близко,
К декабрю загадаем желанье —
                            пусть даст нам ответ,
Скоро ль землю укроет
              покровом надёжным и чистым.
 

30/11/14

«Неумолимо дни идут…»

 
Неумолимо дни идут
К черте заветно-роковой,
Нелёгкий груз забот несут,
Нечасто – волю и покой.
 
 
Отпущен нам лишь краткий миг,
Был в жизни сей хорош иль плох,
Вчера – рожденья первый крик,
Глядишь – уже прощальный вздох.
 
 
Но не удастся нам узнать,
Когда же час урочный свой,
Придётся каждому держать
Ответ пред Богом и судьбой.
 
 
И выходя за тот порог,
Где свет и радость бытия,
По Божьей милости итог,
В нём воля вечная Твоя.
 

01/12/14

«Привет»

 
Расставанья, свиданья и снова «прощай»,
Даже солнце не вечно, встаёт и заходит,
С кем судьба нас случайно порою не сводит,
Сколько лёгких прощаний
                                 и встреч невзначай.
 
 
Вот по утру спешишь,
                          вдруг внезапно замрёшь,
Обернёшься в полглаза
                               в мелькании снежном,
Может день наступающий новой надеждой
Одарит, или встречей, что долго ты ждёшь.
 
 
Видясь вновь и прощаясь
                               мы скажем: «Привет!»
Просто так, заменить его, кажется, нечем,
Что прощанье, оно лишь желанье о встрече,
Той, что в дни одиночеств отводит от бед.
 
 
А порой так настойчиво это желанье —
Отрешений, раздумий златая пора,
Но извечна известная всем нам игра
В расставанья, прощанья и снова свиданья.
 

04/12/14

Первый снег

 
Ты выпал, наконец,
Так радостно, как в первый день творенья,
Немного грустно в этот День рожденья,
Когда пошёл семидесятый год.
Вот снежный нависает небосвод,
Дорожки замело, и чутким ухом
Прислушайся, летят чуть слышно мухи
Снежинок суетных и падают, кружа,
На ветви яблонь, ёлок оперенье,
Так радуют и услаждают зренье
Своей пушистой белой чистотой.
Преобразилось всё. Укрылся наготой
Ещё вчера дрожавший ближний лес,
И сосен лапы снежно распушились.
Скажите, нам за что такая милость
В преддверии случилась Рождества,
Видать, позёмка ночью замела,
Чтоб утро нежить белой пелериной,
Накрыть траву, кусты малины,
Цветы гортензии, узор сокрыв их прежний,
Всё замерло, искрит под пеленою снежной.
 

07/12/14

Мальчикам войны

 
Повзрослевшие мальчики
                              трудной военной поры,
Ваши страхи ночные
                         останутся с вами навечно,
И в обычные дни
                 вы не жили привычно беспечно,
Видно претили правила
                           с детства нечестной игры.
 
 
С кем боролись и кто вам по жизни мешал,
Тот усатый тиран,
                 что сломал предыдущие звенья?
И какой безнадёжностью
                               вечные ваши сомненья
Населили наш мир,
                    что терпел и страдал, и дышал.
 
 
И врезаются в память
                       в немолчном вращении дней
Баррикады,
            бесстрашно которые вновь покоряли,
Только кажется всё же
                            порою вы твёрдо не знали,
Снова выстроит случай препон
                                 и прочней, и страшней.
 
 
Но коварная власть
            не протянет руки, объявив мораторий,
«Голоса», что свободою дышат,
                                       венки вам сплетут,
И другие не робких десятков за вами пойдут,
Дело сделано,
                впишется кем-то в анналы историй.
 
 
Будет честь и хвала,
                       славословий несметных пурга,
Будет Холин, Некрасов, Сапгир,
Кропивницкий и Пригов,
И покажут осклабясь они злополучную фигу,
Только трудно понять отчего,
                                        для кого, на фига.
 

10/12/14

Таблички памяти

(по поводу установления

на московских домах

табличек с именами жертв

сталинских репрессий)

 
Господи, сколько пропавших,
Сломленных, гордых, немых,
Вдов, по ночам не спавших,
Прячась от стуков глухих.
 
 
Кружат от обысков клочья,
Кто же поможет в беде,
Тёмные улицы топчут
Вороны НКВД.
 
 
«Тройка» не знает жалость,
Росчерк – проблемы нет,
Жизнь человека – малость,
Сколько не прожитых лет.
 
 
Общая всем могила,
Общая всех судьба,
Тёмная злая сила
Зверствует по углам.
 
 
Памяти тянет невод
С вечным проклятием вам,
Божьего бойтесь гнева:
«Мне отмщение, и аз воздам».
 

10/12/14

Снежные миражи

 
Год кончается, сколько ещё их осталось,
Этой смены грядущая старость заждалась,
Уплывают года, словно вдаль корабли,
Не запомнится всё, что они принесли,
А останется в памяти самая малость.
 
 
Затянувшейся осени выпавший снег,
Словно лет уходящих застывшая память,
Та, что может нечаянным холодом ранить,
На вопрос не ответив, зачем этот бег,
И какие огни нас прельстительно манят.
 
 
За одним миражом возникает другой,
Словно там впереди что-то должно случиться,
Жизнь наполнится смыслом и станет иной,
Но давно от иллюзий пора отрешиться,
Наделил нас Всевышний такою судьбой.
 

14/12/14

Твой путь

 
Не осталось друзей,
Я не то чтобы их растерял,
Незаметно ушли
В сумрак ночи в молчании строгом,
 
 
И глядят с фотографии те,
С кем годами встречался и знал,
Но не договорил,
А хотелось спросить бы о многом.
 
 
Как приветилось вам,
Где покой безмятежный царит,
По которому в жизни земной
Вы отчаянно страдали,
Или там затаились,
Где яркая бездна горит,
В ожидании кары,
Которую не ожидали.
 
 
Нам, ещё не ушедшим,
Какой бы вы дали совет,
Семь грехов избегать,
Жить по правде,
И денно и нощно молиться?
 
 
Иль в унынии тихом
На смертную долю роптать,
Приближая тот день,
Когда это однажды случится?
 
 
Но застынет стакан,
Чёрный хлеб воробьи расклюют,
И увянут гвоздики
В замёрзших и снежных заплатах,
Затяжные дожди
вновь печальные песни споют,
И повиснет вопрос,
Словно фокусник вынул из шляпы.
 
 
Как извечен вопрос,
Так неясен ответ на него,
Не помогут друзья,
Груды книжек про счастье и горе,
Нет лишь лёгких путей,
Крестный есть для тебя самого,
Пронеси, как ни тяжко,
Заветам Спасителя вторя.
 

15/12/14

На выставке работ Пауля Клее

 
Пыльца цветов, которые ещё не расцвели,
Осколки отражений лиц мелькнувших,
Далёкие вечерние огни
На полустанках памяти, что брезжит,
День нынешний, проявленный в минувшем,
Такою хрупкой красотою нежит,
Но исчезает, только лишь моргни.
 
 
В наскальных отпечатках рыб оскал,
Орнамент мхов, в забвенье погружённый,
Глядящий в небо человек, влюблённый
В созвездье блеклые, далёкий Млечный путь,
О, сколько одиноких тысяч лет
К нему брести, чтоб в волю отдохнуть,
Но нам сей путь Всевышний начертал.
 
 
И солнечный восход целебных утр
По воле Клее краской растекался,
Но каждый раз иным воссоздавался
И вознагражденье света означал.
Наивен был художник или мудр,
Лишь время постепенно нам укажет,
Но он в людской молве пророком стал.
 
 
Томило волю множество невзгод,
Болезнь сковала хуже пут железных,
Но неустанна твёрдая рука,
И множество рисунков каждый год,
Не ведая сомнений бесполезных,
Блаженно прославляли облака,
Так пчёлы в соты собирают мёд.
 
 
Что ж, принял мир нагрянувшую славу,
Сумев искусство это распознать,
И утверждали Веймар и Дессау
В содружестве создавших их творцов:
Неистребима тёмной силы рать,
Но будет ей дано сопротивленье,
И свяжутся распавшиеся звенья,
От злых невзгод воспрянет мир опять.
 

16/12/14

Призраку

 
Зачем приходишь ты за мной
Ночною тьмой, в часы дневные,
Страницы тёмные, немые
Листаешь молча волей злой?
 
 
Не разглядеть мне мет слепых,
В тех письменах чья воля брезжит?
Косой ухмылкой тешит нежить
Коварство замыслов своих.
 
 
Часы без сна, чуть слышный стон,
В рассветный холод стынут звуки,
Нелёгок бред душевной муки
И тяжек сердца метроном.
 
 
Блеснёт косой заблудший луч —
Просвет в туннель, надежд начало,
И призрак чайкой одичалой
Метнётся в Темзу с влажных круч.
 

18–26/12/14

Ночным недругам

 
Когда слепой ночной заплатой
Во мгле чуть брезжит окон свет,
Мои «ночные дьяволята»
Ко мне приходят на совет.
 
 
Чтоб доказать своё уменье,
Добыть мне пятаков на грош,
Судеб земных хитросплетенья
Так спутать, что не разберёшь.
 
 
И терпкий мир былых соблазнов,
Настой из правды и вранья,
Представить в вариантах разных,
Своих пристрастий не тая.
 
 
Так напоют, что любо слушать,
И сладкой ложью убедить,
Чтоб соблазнить прельщеньем душу,
Подчас готовую грешить.
 
 
И как не тягостно решенье
В своём намеренье простом,
Всё ж нет иного избавленья,
Как осенить себя крестом.
 

27/12/14

Предновогодние напевы

 
Покойно снег лежит, лишь борозды дорог
Застыли неустойчивым накатом,
Кончается декабрь прошедшим снегопадом
И тешит – будет лёгким Новый год.
Ушедшей осени заметены следы
И белизной покрыты ближние равнины,
Ледком надёжным затянуло гладь воды,
И словно в «передвижников» картинах,
Знакомые до боли дали все зимой обновлены.
Так хочется под утро выйти в снег,
Пока ещё никто не шёл по первопутку,
И обернётся день
                       чуть грустной лёгкой шуткой,
А, впрочем, что ещё желать под Рождество.
Легко ложатся тени, дышится легко,
И Раменка уж предлагает кумовство
Ближайшим взгоркам с ними породниться,
И кружатся над ней в небыстром лёте птицы,
Какая радость – верить в волшебство.
 

27/12/14

Зимней стоянке

 
Машины застывшие – белые мыши,
В холодные зимы бы в тёплые норки,
И снегом покрытые жёсткие крыши
Как мягкая шкурка, что солью прогоркла.
 
 
Застыли, не зрят потревожено фары,
До утренних ездок, бензиновой мути,
А где же наездники, может на нарах?
Иль лайнеры мчат их в весёлых каютах?
 
 
И снятся «ролсройсам» и «бентли» былины,
«Копейкам» и «трёшкам» простые частушки,
В страдальцах вы вечных, машины, машины,
Всю жизнь у кого-то в сплошных побегушках.
 
 
Да вы не тревожьтесь, дремлите сколь можно,
Ведь тешиться в снах это нужное благо,
И включит стартёр поутру осторожно
Возможно полковник, возможно «салага».
 
 
И будете вы день деньской расторопно
Шуршать по асфальту резиновым скатом,
Но всё ж в суете не всегда быть возможно,
Ночная стоянка – дневная расплата.
 
 
Вот к норкам сбегаются шустрые мыши,
Пыхтят и дымят загазованным дымом,
Но выключен двигатель, вовсе не дышит –
Нелёгкая доля – судьба пилигрима.
 

28/12/14

За давностью лет

 
За давностью лет,
                   за горами-долами событий,
Заладится ль год
                   или в ящик уйдёт дневником,
Давно мне живётся не в волю,
                   скорей по наитью,
Не путать бы тропы,
                   не гнуться, идти прямиком.
А бусинки чёток,
                   как птицы, летящие клином,
Стучат метрономом,
                   ведь время – песчинок поток,
И спутники наши
                   тенями проходят и мимо,
А жизнь неумолчно и тихо сочится в песок.
Сверчком на шестке
                   иль уйти в безвозвратные дали,
В бегущее время, растёкшийся образ Дали,
В награду ли жизнь
                   иль обратная степень медали,
Так всё-таки плыть
                   иль с уныньем сидеть на мели.
Застыла звезда,
                   полуночная странница неба,
Ведь смотрит со мною
                   сейчас на неё кто-нибудь,
Хватило бы сил,
                   коли хватит воды мне и хлеба,
Для долгой дороги,
                   а может быть короток путь.
 

29/12/14

Ночное одиночество близь Раменки

 
В одиноком окошке
Всю ночь напролёт
Свет зажжён
Что-то, видимо, спать не даёт,
То ль тоскует вдова,
Ожидая рассвет,
То ль в стихах куролесит
Полночник-поэт.
 
 
А вокруг расстилается
Сизая мгла,
Все дорожки-поля
Вновь метель замела,
Видно, чья-то судьба
Неуёмна в ночи,
Не помогут слова,
Только криком кричи.
 
 
Равнодушная светит
На небе звезда,
Световою цепочкой
Бегут поезда,
По холмам, по ложбинам,
Вдоль скудости рек,
В одиноком окне
Одинок человек.
 

30/12/14

К окончанию года

 
То ли год, то ли сон прокатился,
                           пропал без следа,
Но оставил как бремя
         в наследство больные вопросы,
Что любил в этой жизни,
                  скажи мне, зимы холода,
Листопад сентября золотой
                         или майские грозы.
 
 
По июльской жаре
             не таясь пробежать босиком,
Хладным августа утром
                         проснуться в рассвете,
На вечерней заре лёгким тешиться сном,
В угадайку играя с судьбой,
                         чем же Бог тебя метит.
 
 
Только метка дана наперёд не тебе одному,
Толи бубна на спину,
        толь крест, что проносим как должно,
Пусть сомнений пути не просты,
                                их сейчас не пойму,
Но спасение всё-таки есть,
                             хоть найти его сложно.
 
 
А с сиреневым сном отойдёт эта чёрная мгла,
Растворится как тающий дым
                             в этом мире безбрежном,
Кто сказал мне сегодня, не верю,
                                   что жизнь не мила,
Нет другой, не придёт никогда
                              с уходящей надеждой.
 
 
Безразличье друзей,
                       неуёмность лукавых подруг,
Восходящий рассвет
                 иль закат за окошками брезжит,
Не поймёшь иногда,
                         кто же враг мне, кто друг,
То ль не с теми дружил,
                 толь не тех по-хорошему нежил.
 

30–31/12/14

Снежная баба в Загорянке

 
Снежная баба, морковкою нос,
В красном смешном колпаке,
Кто ж тебя вылепил? Щиплет мороз,
Выйдешь коль в сад на легке.
 
 
Кружится вальсом снежинок гурьба,
Шлейфом над бабой летит,
Год начинается, чья-то судьба
Встретиться с чей-то спешит.
 
 
Что ж, загадаем желание вновь,
Будто как прежде вдвоём,
Стерпится, слюбится, если любовь,
В великодушье своём.
 
 
Снежное чучело, странный наряд,
Ты посмотри на него,
Только глаза угольками горят,
Как бы не вышло чего.
 
 
Пусть пожелаем и ей и себе,
Чтобы в году повезло,
В праздники радовать, тешить в беде,
Ссоры мести помелом.
 
 
Не с кем обмолвиться, к высям взлететь,
Спрятаться в крону сосны,
Кружиться вьюжная в вальсе метель,
Больше слова не нужны.
 

05/01/15

Велеречивое признание

 
Ложатся тени синью
               в солнечной прозрачной глубине,
Так тонко выписаны,
                            словно прихотью Сислея,
Когда его этюды вижу я в музеях, то жалею
Что живопись который срок
                                    уж неподвластна мне.
 
 
Кто ж ты теперь, скажи, поэт или художник,
Казалось бы не так уж важен сутью сей ответ,
Кому да, собственно,
                             зачем и почему я должен,
Отчёты отдавать в свои немалые десятки лет.
 
 
Давно одним живу, уж более полвека,
В смятенье непростом,
                               что творчеством слывёт,
Коль участью такой судьба наделит человека,
То знать о будущем не удаётся наперёд.
 
 
Взросленье, поиск истины своей,
                                          судьбы изломы,
Так частые сомненья в том,
                                     талантлив или нет,
Порой сердечный спазм,
                                    сродни который коме,
Судьба, будь милостью и нас храни от бед.
 
 
Уверен я в одном, что словом или кистью,
Но правду с вымыслом
                              дан нам наказ соединить,
Этюд иль стих не зря
                          наполнить должно мыслью,
Читатель, зритель ли
                достоинство в них должен оценить.
 
 
А далее, как сложится судьба,
                                   забвенье или слава,
Пусть не тревожит это так
                                 душевный твой покой,
Но всё же хочется сказать,
                                у каждого есть право
В безвестности прожить
                             иль след оставить свой.
 

07/01/15