Текст книги "Блуд и бесы. Сезоны совокуплений. Рассказы"

День вместе

Если каждый день проживать как последний, то последний день будет не за горами.

Василий Иванович работал в ресторане. Не с очень раннего утра он был уже в торговом зале, занимаясь подготовкой. К самому открытию к нему забежал приятель попить чаю, да так и остался до самого обеда. В первую половину дня народ шел лениво, но уделить много внимания другу Василий Иванович не мог. К началу обеда народ пошел веселее. Закусывая, приятель просил Василия Ивановича присесть рядом, пропустить рюмочку. Василия Иванович разводил руками: «Прости, брат, работы много». Приятель его, не спеша отобедав с выпивкой и разнообразной закуской, завязал знакомство с дамами за соседним столом. Пересел к ним, заказав шампанское и десерт, при этом без-успешно пытаясь привлечь внимание Василия Ивановича, но тому было не до того. И сам, того не замечая приятель, остался на ужин.

Вечером разгоряченный от выпитого приятель Василия Ивановича заказывал музыку, вытанцовывая то с одной, то с другой, периодически нагружая Василия Ивановича всякими соблазнительными предложениями. Но заработавшийся Василий Иванович с искренним сожалением отмахивался, говоря-может быть позже..

После работы довольный заработанными деньгами, уже Василий Иванович соблазнял приятеля поехать к девочкам, или в ночной клуб. Но всю дорогу ему пришлось выслушивать жалобы о том, как приятель сильно устал и как много потратил денег.

Парочка

Заблуждения -есть не совершенство.

Скажите, мадам, ну что у вас общего с этим неприятным мужчиной? Он толст, лыс, стар, потлив, бескультурен. Красивая женщина ответила честно: «Внешность его, да и он сам, меня интересуют мало, все это можно потерпеть. Мне интересно содержимое его чемоданчика, в нем лежит достаточно крупная сумма денег, я видела это своими глазами, и уж можете мне поверить, что я постараюсь заполучить их, чего бы мне это ни стоило.

Ответьте, уважаемый, вы что, серьезно рассчитываете на какую-нибудь симпатию со стороны этой красотки? Невысокого роста толстяк выплюнул зубочистку из угла рта и, высморкавшись, про-мямлил: «Плевать я хотел на ее взаимность и отношение, я желаю заполучить ее прекрасное тело и не далее как сегодня добьюсь этого». Ухмыльнувшись, он добавил: «Надо было видеть, как загорелись ее алчные глазищи, когда я, открыв чемоданчик, показал ей прекрасно изготовленные «куклы».

Придира

Веровать -значит бояться.

Повадился в одну из забегаловок как-то приезжий. Видимо, забегаловка была на пути к его санаторию. Повадился, выпивал каждый раз одно и то же-стакан крымского портвейна. Повадился и всегда с претензиями-почему недоливают, почему нет меню, почему обсчитывают, почему не пробивают по кассе и почему на стакане щербинка. Повадился и каждый раз грозит вывести работниц на чистую воду, сообщить в санэпидстанцию и ОБХСС. А Маруська, уборщица и по совместительству посудомойка, возьми и ляпни одной из мордастых буфетчиц: «На, говорит, тебе флакончик, капни этому гаду в стакан -Пусть обгадится и больше не появится!» Буфетчица так и сделала. И вправду больше этого отдыхающего в этом кафе никто не видел.

Распутица

О рае нам мечтать не надо, поскольку человек, живущий на земле, достоин только ада.

Ветеран Отечественной Данила Иванович сидел на завалинке в ожидании, когда в деревню пустят ток, устранив очередную неполадку на подстанции. По этой причине Данила Иванович не спешит в хату к любимому своему черно-белому другу телевизору «Рубин», верой и правдой служившему ему двадцать семь годков. А пока Данила Иванович греет косточки на весеннем солнышке. Наблюдает, как в дрызг пьяный местный тракторист на своем сохранившемся со времен советских пятилеток гусеничном тракторе «ЗиЛ», рискуя опрокинуться, сползает в кювет с грунтовой дороги. Созрев для дачи дельного совета, рискуя завязнуть в непролазной грязи, Данила Иванович, кряхтя, встал и пошел к буксующему трактору, а заодно и спросить, что с электричеством. Хотя о причинах обесточивания деревни можно было догадаться: либо опять украли масло, слив его из трансформатора, либо срезали со столбов провода, или уперли медные детали для сдачи в металлоприемник. На полдороге Данила Иванович к трактору идти передумал. Потому как жалко стало трофейных сапог. Он их с войны привез, сняв с убитого им эсэсовского офицера. За офицера того получил медаль «За отвагу», которую снимал, как и сапоги, только на ночь. «Да и что про электричество, что тракторист скажет? Пьяный, небось, вдрызг!» Вернувшись во двор, Данила Иванович вытянул из колодца ведро с водой. Намочив желтой колодезной водой ветошь, стал стирать налипшую грязь с тщательно начищаемых ежедневно сапог. Раньше вода в колодце не была желтой. Пожелтела она после того, как недалеко от деревни, в сторону освобождённой от фашистов Европы, лег газопровод. От того в местной речушке передохла рыбешка, да и когда то родниковую воду воду, теперь приходится через марлю процеживать и кипятить на русской печи. До деревни газ так и не дошел, не дотянули. В местном бюджете денег нема, ну, да Бог с ними!» Данила Иванович, кряхтя, нагрузился пятью поленьями и пошел в избу печь разжигать —ночи еще холодные.

Свет дали, как всегда, неожиданно и Данила Иванович поспешил к телевизору —ведь там такое увидишь, чудеса да и только. То дочь Сталина, живущую в Америке, то вдрызг пьяную дочь Брежнева, то дочь бывшего градоначальника Ленинграда покажут, когда полуголую, когда болотирующуюся на пост президента страны. Иногда сына Никиты Хрущева, в Англии зарабатывающего на пропитание. То бывшего генерального секретаря ЦК КПСС Горбачёва, сытно живущего «за бугром» в окружении банкиров и олигархов. То мэра города, героя Москва, с женой-миллиардершей. То пьяного в хлам президента новой России Ельцина. То сбежавшего с миллионами банкира столичного Банка, то бывшего генерала КГБ продавшего за бугор секреты страны, то депутата Государственной думы не скрывающего, что он мафиози —и все они кто из Европы той, а кто из Америки, ругают да поносят Россию-мать. Забавная все-таки штука —этот телевизор, вот ведь хреновина какая.

Ангел небесный

В каждом человеке сидит кто-то, кто сильней его самого.

Во сне к Алферову прилетел ангел. Очень убедительно ангел поставил Алферова в известность, что наступивший год будет в жизни Алферова последним. Поставил в известность и улетел туда, куда определяют человеческие души. А Алферов остался на земле, в кровати. Поспал еще часа два и проснулся. Почему-то то, что сказал ему ангел, сомнений у Алферова не вызвало. Поэтому последний годик Алферов твердо решил прожить иначе, чем прожил предыдущие сорок пять. Жену Алферов уважал, но не любил. Дочь любил, но без фанатизма. Поэтому из семьи он ушел. Уволился с работы, продал все, что мог продать и для начала отправился в неведомые страны, куда всегда мечтал попасть. Путешествуя, Алферов особо не шиковал, но и не отказывал себе ни в чем. Это выражалось в том, что он наконец-то дал волю всем своим порокам, всю жизнь сдерживаемым, то статьями уголовного кодекса то совестью, то общественным мнением и прочими предрассудками. В Таиланде Алферов вступал в половые связи с тем, с кем понравится: с теми,с кем  почему-то раньше было нельзя. Пил не в меру алкоголь, баловался наркотиками, практически не спал и не соблюдал режим дня, так почитаемый когда-то.

Десять месяцев спустя гроб с телом Алферова доставили в Россию, к гробу прилагалось медицинское заключение, из которого можно было понять, что все органы комплекса у Алферова были в порядке. Ни хронических, нисмертельних болезней не выявлено, и жить бы Алферову да жить. Но сердце не выдержало перегрузок, остановившись от обширного инфаркта.

Семья

Мужчин и женщин роднит то, что ни те, ни другие не желают прилагать усилия к самосовершенствованию -особенно в направлении духовном.

Была у них трехкомнатная квартира. Жили -мама, папа, дочь. Папа умер от рака. Стали жить дочка с мамой. Дочка выросла и влюбилась. Парень попался иногородний, военный. Сыграли свадьбу. Прописали парня у себя и снова стали жить втроем, пока не появился четвертый сынишка. Сынишка рос, а бабушка старела, и, когда мальчику исполнилось три года, бабушка умерла от инфаркта. Только бабушка умерла, папа мальчика влюбился в другую тетю и с мамой мальчика развелся. Развелся и привел в квартиру другую тетю, она тоже была иногородняя -прописал он ее, и стали они жить вчетвером, пока новая тетя не родила девочку. Однажды, какое-то время спустя, новая тетя неожиданно вернулась домой и застала мужа с первой женой -матерью мальчика. Рассердилась она и подала на развод. Папа и мама мальчика совсем не расстроились, даже наоборот они оба жалели о своем разводе. Развелась мама девочки с папой мальчика и привела в квартиру нового дядю -прописала его, и стали они жить вшестером. Долго жили, пока папа мальчика не застал нового дядю с первой своей женой. Застал и рассказал все второй бывшей жене. Обиделись они оба и стали снова жить друг с другом. Чем закончится эта история -пока не знаю. Надо подождать. Ведь в квартире растут мальчик и девочка.

Блинчики

Не все блины одинаково полезны.

Предприимчивые люди построили кафе-стекляшку. Здание получилось прозрачное, как хрустальный дворец. Катерина была очень довольна, что ей предстоит работать в этом современном заведении. Ее уже обучают на курсах. Она будет прямо на глазах посетителей жарить блины. Перед Катей большая плита, никаких сковородок. Льем тесто на горячий железный круг, переворачиваем, в серединку кладем начинку, чего клиент пожелает. При помощи стальной лопатки складываем блин в конверт-готово, следующий! Народ в новую кафешку повалил сразу. Огромное разнообразие блюд, но блинчики-самые дешевые из них. Возле Катюши всегда очередь, с раннего утра до позднего вечера. Катя работает как автомат, по сторонам смотреть некогда, на клиентов тоже. Блины требуют постоянного внимания. Следующий! И так день за днем. Платят, как и обещали, хорошо, жаловаться грех, а вот с выходными – только один день в неделю. В этот единственный день Катя пытается выспаться. По ночам ей снится один и тот же кошмар. Она-заводная игрушка. Из спины у нее торчит огромный ключ. По утрам бригадир поворачивает его несколько раз до упора. Внутри у Кативсе трещит и напрягается. Двери кафе открываются, и голодная толпа летит прямо на нее. Катя-робот.-Следующий, следующий. Выходной Катя проводит в постели. Глаза красные, ноги гудят, руки болят, хочется только лежать. Ни подруги, ни дискотек, ни мальчиков. В мыслях только блины. «Вам с чем -с медом, сметаной, вареньем? Следующий!». Катя возненавидела стеклянное кафе, плиту с двумя железными кругами, жидкое тесто, а особенно вид и запах жареных блинов. Однажды, когда Катя, закончив смену, шла домой, к ней подошел молодой человек. Предложил познакомиться. «Спасибо, не надо», -даже не посмотрев на парня, ответила Катя. Спустя два дня парень опять преградил ей дорогу. «Ну, а проводить-то вас можно?»«Провожай, если охота», -равнодушно сказала Катя. Всю дорогу до Катиного дома парень не закрывал рот. Рассказывал про себя, о компьютерном клубе, куда он ходит. Теперь молодой человек каждый день провожал Катю домой, они даже целовались. Блины Катя стала ненавидеть пуще прежнего. Теперь она ждала окончания смены, а время почему-то стало идти медленней. Плюс, когда она, стоя у плиты, вдруг начинала думать о парне, проклятые блины то подгорали, то она заправляла их не тем, чем заказывали. «Вот, блин, -ругалась Катя и вслух, и про себя.-Извините, а вам с чем? -Следующий»

Однажды молодой человек пригласил Катю к себе. «Посидим, поужинаем, а если захочешь, останешься. Ведь завтра у тебя выходной». Катя чуть поломалась и сказала-да. Дома у парня было тепло и уютно. Катя выпила вина, съела яблоко и после жарких объятий млела у парня на плече. Наконец-то Катя забыла о блинах, обрела покой и счастье. Парень ласкал Катин слух приятным разговором, может, даже признанием. «А ведь я тебя давно приметил, с первого дня, как открылась кафешка. И приходил туда только ради тебя, ну и блинов поесть. Я их очень люблю и могу съесть много. Сяду, бывало, за столик напротив тебя и любуюсь, как ловко и быстро ты блинчики жаришь. Красота, глаз не оторвешь. Вот, думаю, мне бы такую способную девушку. У меня к тебе просьба, пойди на кухню, там все есть: и мука, и молоко, и яйца, и плита у меня тоже электрическая. Поджарь, пожалуйста, блинчиков, уж очень я их люблю»

Непримиримость

Благие намерения, бывают опасны.

Доктор юридических наук, член парламента, был демагогом. Но тут ничего не поделаешь. Если человек по своим убеждениям либерал, то он не может не быть демагогом, так уж повелось. Доктор часто выступал по телевидению, писал статьи в газетах, высказывая мысль о варварстве смертной казни в эпоху, когда, как говорится, «наши космические корабли бороздят.» На одном из брифингов за ним, прищурив глаз, наблюдал полковник, руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью. Полковник вспомнил домушника, который, разоткровенничавшись на допросе, сказал: «Я зоны не боюсь, у меня уже третья ходка. Я «вышки» боюсь. Вот если бы ее отменили, я бы к вам больше не попал, ведь на свидетелях горю, а так, не было бы «вышки», не было и свидетелей, я бы их просто мочил». Полковник знал уголовный мир хорошо, он сталкивался с зэками из сталинской эпохи, был знаком с «хрущевскими», познал изворотливость «брежневских"и каждый день сталкивался с беспредельно циничными и жестокими сегодняшними. Он был твердо убежден, что в нынешнем положении дел виноваты слизняки-либералы. Слушая доктора, он, стиснув зубы, думал: «И этот туда же! Сделал карьеру на статистике, а теперь завоевывает популярность недалёкого ректората. Ввели моду на амнистии да апелляции. Нет, господа, бывшие товарищи, не допустим. Многое допустили, хватит, пора и с вами бороться -как с самой уголовной сволочью. Немало, кстати, таких же вот умников, кои толкутся сейчас у кормушки, с этой сволочью повязаны. Информация и даже материалы есть, а подобраться сложно: неприкосновенность, видите ли».

Командированного в Стокгольм доктора наук водили по шведским тюрьмам: «Да, подмосковные санатории похуже будут, хотя бы в плане питания». Проезжая по Скандинавии, отметил, что осужденный за драку, например, месяцами ждет своей очереди в тюрьму когда нет свободных мест, и сам является туда в назначенный срок: «Да, либеральный, демократический подход к людям нам нужен, как воздух, иначе замкнутый круг. Попав за любой пустяк в тюрьму, выходит оттуда новый неисправимый уголовник. Жаль, что это понятно не всем. Кстати, не забыть бы о покупках для дочери. Ишь, сколько всего записала, хотя ее можно понять, девушка уже».

Девушку нашли недалеко от дома профессора за высоким забором, где строилась кирпичная многоэтажка. Ее туда затащили, оглушили куском арматуры, потом изнасиловали и убили. Всего за день до возвращения отца.

Полковник читал письмо от коллеги-друга из Крыма. Тот жаловался, что его, русского сыскаря, обязали вести уголовные дела только на украинском, инструкции из Киева идут только на украинском и прочее и прочее. Полковник отложил письмо и сжал кулаки. «Нет, господа хорошие, не допустим: карать так карать и как можно строже и никаких мораториев на смертную казнь. Вот единственно правильный путь. Надеюсь, что одному либералу мы уже заткнули глотку».

Да здравствует логика!

Глупец, осознающий свою глупость – уже мудрый.

Микола был лимитчиком и подчинялся законам логики. Его работа и связанное с ней будущее -прописка, квартира, профессия и все прочее -логично умещались на полках в его голове. Но бес попутал, с такой же логикой относиться к женщинам. Познакомится на танцах с девушкой, пригласит погулять -погуляли; пригласит в дешевый бар -посидели; пригласит к себе в гости в сараюшку, которую снимал, -пришли, выпили, поговорили о том, о сем, ну вроде бы можно и любовью заняться -ан, нет! Уж Микола и лаской -ничего; на постель завалит, руку под юбку -никак; пробует руки крутить и силой трусы снять -ни в какую. И по-хорошему и по-плохому -никак! Объясняет ей Микола, что это есть полное отсутствие логики -чего шла, чего мозги пудрила? Ведь не силой же тащили, ведь не в шашки играть шла поздно ночью -или не понимает? Обозлится Микола такой нелогичности, выведет девушку на дорогу, последний раз спросит: «Чего же ты со мной пошла?» А девушка без всякой логики в ответ: «Так, интересно было! «Совесть Миколы была чиста -разворачивал девушку к себе спиной и что есть силы давал ей пинка под зад. Это чтоб нелюбопытная была, а логично мыслить училась. Одним словом, с женщинами логика давала осечку. И вот вам последний тому пример. Еженедельные танцы в клубе пед-работников. Микола после трудов праведных ходил туда -будущие учи-телки бывают ух как хороши.

Выбрал премиленькую девочку и к третьему танцу все про нее узнал -на втором курсе, из Севастополя, живет в общаге. Надо, по логике, приглашать гулять. Пригласил -согласилась; повел в парк -места знакомые, разговор клеился, можно и обнять -обнял; никто не против, значит можно и поцелуй -очень сладко. Отвечает, дышит тяжело -надо вести к себе; пригласил аккуратно так, чтобы не вспугнуть, -согласилась; взялись за руки -и пошли.

В сарайчике -кровать, стол, стул, спидола. Зажег свечу, налил вина, из спидолы турки поют -хорошо обоим; обнял, аккуратно завалил на кровать, руку под короткую юбку -молчит, тяжело дышит: «Я еще девочка». Микола тоже тяжело дышит: «Это ничего, не бойся, я тихонько. Раздевайся, ложись, одежду клади на стул». Нырнул первым под одеяло, в полумраке наблюдал, как она раздевается: «Отвернись, я стесняюсь!» Легла рядом, Микола целовать ее -она дрожала; зацепил пальцами трусики, потихоньку спускал их -она сжимала ноги; он не спешил, еще поцелуй -расслабила, одна половина снята, еще немного -и снята вторая; лег на нее и, целуя в губы взасос, сунул трусики под подушку. Под подушкой всегда лежала парочка салфеток, салфетки играли спасительную роль против пятен на простыне. Вытянув одну, Микола оторвался от губ и шепнул ей на ухо: «Подстели, пожалуйста, под себя». Она не поняла: «Зачем?» Микола приподнялся на локтях: «Понимаешь, у меня с простынями проблема, стирать негде». Она резко сжала ноги: «Я хочу в туалет». Он попробовал коленкой разжать ей ноги: «Ну, погоди немного». Она стиснула их еще сильней и жестким голосом сказала: «Пусти, я не могу терпеть». Огорченный Микола слез с кровати и снял с гвоздя старенький халат, достал из-под кровати стоптанные тапки: «Туалет на улице, как выйдешь -направо». В ожидании Микола поправил кровать, посередине расстелил салфетку, достал из-под подушки ее трусики, понюхал и сунул обратно; покрутил настройку спидолы, вместо турков поймал румын.«Что же ее так долго нет? «Микола высунул голову из двери и глянул в сторону туалета. Света там не было. Он натянул джинсы, сунул в тупоносые туфли босые ноги -и вышел; ее не было ни во дворе, ни в туалете; Микола занервничал -вернулся в сарай, надел рубаху и вышел на дорогу -ни людей, ни транс-порта, автобусная остановка пуста -ночь. Вернулся в сарай, заправил постель, загасил свечу, убрал стаканы, присел на кровать -стал ждать.

Он уже задремал, вдруг дверь резко распахнулась, в сарай ворвался мужчина в гражданском, с пистолетом в руке, за ним -милиционер в форме, а следом в сарайчик втиснулась его пропавшая подруга в какой-то не по размеру блузке и юбке, но в миколиных тапках. Человек в штатском был агрессивен и возбужден: «Встать! Где одежда? Где нож?» Напуганный Микола показал на стул: «Какой нож?» В машине, куда загрузились все, сидела тучная женщина, с любопытством рассматривавшая побледневшего Миколу. В ближайшем отделении Миколу усадили за стол, дали лист бумаги и велели написать, как было дело. Он не мог сосредоточиться, потому что на его постоянный вопрос: «А что случилось?» -почему-то именно тучная женщина кричала на него: «Он еще спрашивает, негодяй, насильник, спрятал нож и думает -концы в воду!» А девочка, с которой так хорошо все складывалось, молчала и не смотрела в его сторону. Мужчина в штатском внимательно прочел объяснительную Миколы и пригласил его в отдельный кабинет. Там показал ему заявление «потерпевшей». Микола прочел и стал даже заикаться: «Давы что, какие угрозы, какой нож? Честное слово, попросилась в туалет, надела халат и исчезла. Я испугался, хотел было к вам, а вдруг, думаю, вернется? Одежда-то у меня, ну, честное слово». «Ладно», -следователь оторвал проницательный взгляд от перепуганного Миколы, встал, приоткрыл дверь, пригласил «пострадавшую». Она вошла, по-прежнему не глядя на Миколу. Вслед за ней пыталась войти тучная женщина. «А вы подождите!» -преградил ей путь следователь. «Нет, я должна присутствовать. Я педагог, я имею право. Я как преподаватель в ответе за девочку». «Надо будет -вас пригласят!» -следователь захлопнул дверь. Усадив их рядом, он устроился напротив. «Ну, поговорите, а я послушаю». Микола смотрел на опущенную голову девочки. «Что случилось, объясни, в чем дело? Я не знал, что думать, разве я сделал тебе что-нибудь плохое? Разве я обидел чем-нибудь? Ну, сказала бы, что хочешь уйти, я бы проводил тебя. Зачем же так?«Девочка всхлипнула: «А зачем ты заставлял меня подстелить эту тряпку, я так не хочу», -и разрыдалась. Следователь дал ей воды, за дверью послышался голос тучной женщины: «Я буду жаловаться, выгораживаете уголовника, безобразие!«Девочка рассказала, как, выйдя из сарая, она пошла в сторону общежития, но, вспомнив, что так поздно туда не пустят, решила попроситься переночевать у своего преподавателя. Вернуться к Миколе не позволяла гордость. Правда, она не сказала, что у преподавателя она уже была один раз, но до сих пор не могла осознать, что тогда произошло. Педагог сама пригласила ее к себе; напоила чаем и зачем то предложила принять душ; не принимая возражений, стала сама намыливать ее, целовать соски, бедра, говорить нежные слова…

Когда девочка позвонила в дверь, преподавательница была удивлена ее поздним визитом и внешним видом, стала расспрашивать, в чем дело -девочка сначала молчала, а потом, расплакавшись, рассказала про свою обиду. Наставница тоном, не терпящим возражения, продиктовала ей заявление, которое теперь лежало перед следователем. Правда, девочка не стала говорить об удивлении, которое она испытала, увидев в прихожей туфли соседки по комнате, которая часто ночевала якобы у каких-то родственников. Следователь отпустил Миколу, которому через два часа пора было на работу. На следующий день в училище созвали педсовет, потом общее собрание. Комсомольцы осудили аморальное поведение девочки, не совместимое с почетным званием учителя, и рекомендовали отчислить ее из училища. Микола, вернувшись с работы, на танцы не пошел. Он лег на спину, закинул руки за голову и, попав одной рукой под подушку, нащупал трусики; достал их, положил на лицо и, засыпая, подумал: «Да, что феминистки, что лезбиянки, что девственницы, а логика и женщины -несовместимая штука».