Текст книги "История спасения одной семьи"

Валерий Геворков
История спасения одной семьи

Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС 11-106-0634

История спасения одной семьи

«Религия даёт человеку духовный якорь, спасение, с таким чувством уверенности, которое он не может найти нигде больше».

Австрийский психоаналитик Виктор Франкл

Встреча с Никитой в нашей больнице произошла приблизительно в начале 1997 года. Записанная мною беседа осталась без окончания, так как Никита выписался. И пролежала бы эта запись не известно сколько времени, если бы мне не пришлось случайно встретиться со Светланой (его женой) спустя два года. На этот раз в одном из отделений нашей больницы лечился её свёкор. Как она процитировала его: «Отменно встретил праздник!» – с горькой улыбкой, опустив голову. Напомнив ей о наших встречах, я попросил её уделить мне время и ответить ещё на некоторые вопросы, чтобы завершить данный рассказ. На что она любезно согласилась.

Итак, больница: больные, страдания, капельницы, каталки, операции и подвижнический труд окружающих меня медиков. Мне предстояла консультация больного по имени Никита, которому врачи восстанавливали здоровье. Это был высокий, полноватый человек среднего возраста, немного сгорбленный, с редкими волосами на голове и сетью морщин вокруг впалых глаз. Обращали на себя внимание замысловатые наколки на некоторых частях тела.

– Вы по специальности художник? – спросил я.

– Нет, ответил он, улыбаясь, и прибавил – грешки молодости…

Слово за слово… и мы от телесных болезней перешли к его душевным переживаниям и прожитой жизни. Как сокрыта душа человека, и как в испытаниях и страданиях она может обнажаться и раскрываться с различных сторон. Медленно, с грустными нотками в голосе, Никита начал свой рассказ: – Да, молодость у меня была, если сказать буйной, значит, ничего не сказать. Учился, как все, специальность имею, в армии послужил. Всё шло своим чередом. Повстречал Свету, долго добивался её. Наконец, ближе к зиме поженились. А следующей осенью у нас родилась девочка, Ксюша. Конечно, мы были рады, и жизнь вроде протекала нормально, дочка подрастала. Но вот однажды Светлана с дочкой Ксюшей и бабушкой уехали на лето в деревню отдыхать. Я тоже должен был получить отпуск, и поехать к ним. Очень хотелось видеть их, соскучился.

* * *

В один из июльских вечеров мне позвонил мой старый товарищ, Вадим, которого я давненько не видел. Он сказал, что сейчас свободен и может вместе со мной провести выходные дни. Мы с ним собрались и съездили за город: загуляли, загудели! А в следующие выходные он снова пригласил меня в свою тёпленькую компанию, а там – картишки, да на деньги! Мне повезло, я был в выигрыше! И так мне понравилось таким лёгким способом “зарабатывать” месячную, а то и побольше, зарплату! Так я быстро втянулся в азарт, что не заметил, как стал проигрывать и по-крупному! Пришлось продавать вещи из дома. Света неоднократно звонила, спрашивая, когда я приеду. Конечно, стал врать да обманывать, отговариваться всякими небылицами… Женским чутьём она, наверное, почувствовала неладное и раньше срока вернулась домой, оставив дочку в деревне с бабушкой. Увидев, что в доме отсутствуют ценности и в особенности тёплые детские вещи, она поняла, что стряслось что-то ужасное. В истерике она закричала: “Как ты посмел продать и пропить детские вещи? Кто попутал тебя? Что ты натворил?” Упав головою на стол, она разрыдалась. Когда Света немного успокоилась, я рассказал ей всё, думая, что она меня поймёт. Но не тут-то было. От ужаса, который её объял, она выкрикивала сквозь слёзы слова об отсутствии у меня совести, о помрачении моего ума! И в своей истерике не могла придти в себя. Тогда я повернулся и ушёл из дома.

Ночевал у Вадима. В нашей компании были две-три женщины, с которыми мы могли проводить время. Постепенно наша группа стала помимо игры в карты выходить и на криминальную “дорожку”. Денежные проигрыши мы покрывали воровскими вылазками. И, вроде, всё сходило с рук. Когда я приходил домой после воскресных похождений, Светлана, всхлипывая, говорила, что уйдёт от меня. Тогда я пригрозил ей, сказав, что “смотри, я и тебя проиграю”.

– Скажите, Никита, а у вас в это время не было хотя бы небольшого желания оставить эту зависимость?

– Нет, я был в полной власти этой страсти. Старался выигрывать побольше, а когда проигрывал, всё равно продолжал рисковать: авось пронесёт, а вдруг повезёт…

Никита помолчал. Затем стал осторожно проводить рукой под правой грудью, где виднелся грубый рубец. Прервав молчание, Никита продолжал: – Я вам уже говорил, что у меня было ножевое ранение в лёгкое. Врач сказал, что я потерял много крови и был на волоске между жизнью и смертью. Тогда в больнице Светлана для меня много своей крови отдала. Да так, что самой худо было. Она потом долго болела и медленно восстанавливалась.

– Никита, а ранение, которое вы перенесли, внесло ли какую-то ясность в вашу жизнь? – спросил я.

– Светлана думала, что после этого я одумаюсь, но мои друзья не оставляли меня. Светлана старалась оторвать меня от них, однако все её усилия были напрасны, потому что я сам хотел видеться с ними и продолжать свои игры до победного конца, не думая, что могу остаться голым или погибнуть. Она ещё боялась за меня потому, что наши похождения вышли за рамки карточных игр, я мог за соучастие в преступлениях сесть в тюрьму.

Как-то у меня появилась мысль задобрить Светлану, пригласив её на банкет. У одного нашего дружка было сорокалетие. Для банкета мы облюбовали место, с бойкой музыкой и танцующими молоденькими красотками. В общем, всё, что надо. Когда я высказал ей это приглашение, она была удивлена и растерянно сказала, что посоветуется с бабушкой Ефросиньей.

– Никита, а у вас с Ефросиньей были добрые отношения?

– Я с ней виделся не раз. Ну, о чём она могла сказать? Всё на путь истинный наставляла. А я ей отвечал, что, когда буду в вашем возрасте, я об этом подумаю: “Хочу в собственной жизни дышать полной грудью”. А она мне и говорит: “Смотри, дыши, но только задумайся, каким ты воздухом дышишь”.

Когда-то в день нашей свадьбы, Ефросинья подарила нам икону Спаса Нерукотворного. Она принесла Его к нам и поставила на купленном ею же небольшом столике. Когда Фрося разместила свадебный подарок, то, обратившись к нам, сказала: “Смотрите, мои дорогие, Кто всегда смотрит на вас, и старайтесь жить в любви, мирно и дружно. Молитесь Ему во всех радостях и бедах”. Первое время мы как-то прислушивались к её словам. А потом всё пошло у каждого по-своему. С бабушкой Фросей я не хотел видеться, стыдно было. Чаще с ней виделась Светлана.

– Никита, а Светлана приняла ваше приглашение на банкет?

– Она согласилась после того, как посоветовалась с бабушкой, и та отпустила её со мной. Видимо, боясь, чтобы я “не наломал дров” и “кабы, чего не вышло”.

Света, конечно, была ослеплена заведением, куда я её пригласил. А в середине пиршества, когда она кое-что увидела, опустила голову, стараясь не смотреть. После хорошей выпивки и закуски у всех развязались языки, и понеслось разноголосье. Вдруг кто-то из гостей выкрикнул: “Я всем задам головоломку! А ну-ка ответьте, что означает чёрный квадрат Малевича? Что находится за тёмной завесой? Отгадавшему правильно, обещаю денежную премию”. Тут каждый стал тараторить на свой лад, перебивая друг друга. Когда страсти улеглись, осталось два, так называемых, претендента на премию: юбиляр Лаврентий и Гоша. Лавруша с видом знатока изрёк, что, мол, за чёрным квадратом он видит полную свободу со всеми радостями жизни и свободную любовь. Ещё ему кажется… кажется… – повторил он несколько раз, растягивая слово, что там за чёрной завесой стоит большой стол, на котором лучшие кулинарные кушанья и хорошо настоянные чёрные вина. От них долгое головокружение и взлёты под небо вместе с бабочками, которые здесь танцуют! Тут от восторга поднялся невообразимый рёв. Те, кто сидели рядом, подхватили и подняли юбиляра вместе со стулом так, чтобы все видели Лаврентия. А он от неожиданных почестей размахался руками, словно крыльями, имитируя полёт, да так, что, потеряв равновесие, повалился на сидящих за столом. Получилась комическая картина, не вверх взлетел, а полетел вниз наш потешный Лавруша. Вообще-то он головастый и мастер в игре! – смеясь, сказал Никита.

А второй, кто вызвался ответить на эту загадку, был Гоша. Своим зычным голосом он как бы диктовал нам: “А мне кажется, что за этим чёрным квадратом скрывается гениальный лидер с жёстким характером и железной рукой”. Все захлопали, но проголосовали за ответ Лавруши, которому загадывающий эту загадку, преподнёс перевязанный тесёмкой конверт!

– А как Светлана оценила их высказывания о картине Малевича? – поинтересовался я.

– Я так увлёкся Лаврушей и Гошей, что, когда повернулся к Светлане, увидел её какой-то подавленной. Когда я легонько тронул её за плечо, она подняла голову и посмотрела на меня с такой тоской и болью, что испортила мне настроение. Еле слышным голосом она произнесла: “Я – домой!” – встала и направилась к выходу. А я удивлялся, как ей могло не понравиться такое богатое застолье, прекрасный дуэт под джазовый оркестр, показ мод, танцевальные номера с красивыми юными бабочками. Как можно не чувствовать всей этой прелести. Какая тупость! Я был зол на неё, и даже не вышел её проводить. После выпитого коньяка мое настроение постепенно, выровнялось, и веселье продолжилось. Догуливали на даче у Лавруши. Там перекинулись картишками, и я оказался в немалом минусе. В уме винил Светлану за то, что испортила мне вечер и этим сглазила мою удачу.

Около восьми часов утра в озлобленном состоянии вернулся домой. Голова раскалывалась. Дочка ещё спала в детской. В нашей комнате я увидел завернутую в плащ и с зажатым в руке платком, дремавшую Светлану. Когда я подошел и обратился к ней, она испугано вздрогнула и села на постели. Подняв на меня опухшие от слёз глаза, она, молча, смотрела на меня. Затем перевела взгляд на образ Спаса, свадебный подарок бабушки Фроси и долго смотрела на него. В её глазах был немой укор, мол, погляди, Кто смотрит на нас. Но, так как я был в проигрыше и не в духе, то пришел в бешенство. Не помня себя, я изо всей силы ударил ногой по столику! Он перевернулся и Образ Спасителя полетел на пол. Тогда в ярости, глядя на жену, выпалил: “Что ты так уставилась и веришь картинкам и выдумкам? Это сказки и обман – для таких как ты и твоя бабка. Так учил меня мой папа. А он человек образованный, не то, что твоя тёмная Фрося”. Светлана стояла с опущенной головой в немом страхе. В это время, услышав шум, из детской вышла наша заспанная Ксюша. Она смотрела на нас обоих своим детским и ясным взглядом. К моему удивлению она подняла столик и Образ с пола и поставила их на место. Затем, поцеловав Спаса, она с детской чистотой произнесла: “Папочка, это Боженька. Я Его люблю, а ты бросил Его на пол…” Мы со Светланой стояли рядом, как вкопанные. Повернувшись к нам, наша дочка обняла нас обоих за ноги и расплакалась. В это время я, как бы очнувшись и придя в себя, поднял Ксюшу и отнёс в её постель, а сам вышел из дома и уехал к Вадиму. После этого у меня отношения с женой не складывались, жили как соседи по коммунальной квартире.

* * *

Шли дни и месяцы. Я думаю, во мне мало что изменилось. Но вот со стороны жены ко мне прекратились ежедневные выговоры, требования, раздражение, гнев. Появилось терпимое отношение, незаслуженная забота и пристальное внимание. Мой приход домой был непредсказуем. Мог по несколько дней не являться. Я жил своей жизнью, считая, что настоящее там, где игра и риск, выигрыш и проигрыш.

– Никита, неужели Света не делала вам замечаний, не выговаривала, ведь терпение любого человека может лопнуть от такой жизни?

– Вы знаете, она стала говорить со мной мало и осторожно, как с больным человеком. Сначала меня это бесило, а потом успокоило. И всё же её отношение ко мне было странным и непонятным для меня. А однажды, придя домой ночью, я через приоткрытую дверь в детскую увидел жену на коленях. Она не то плакала, не то тихо молилась. И ещё, хотя мы редко виделись, я стал замечать, что Светлана с Фросей часто вместе куда-то уходят. Но и это, по большому счёту, меня совсем не волновало. Жизнь моя становилась всё круче и круче. У нас должна была состояться сходка. Замышляли мы одно выгодное дельце, о котором знал наш «командор» и близкие ему люди. Я по телефону несколько раз переспросил о месте встречи. Она должна была состояться в одном из парков нашего города. Ориентиры были четко оговорены. Как я потом понял, жена слышала весь этот разговор.

Встретившись в условленном месте и обговорив необходимые действия, мы медленно двинулись из зарослей в сторону домов. И вдруг неподалёку за деревом я заметил Светлану. На коленях, с опущенной головой и со скрещенными на груди руками, она, глотая слёзы, тихо произносила какие-то слова. Те, кто видели Светлану на юбилее, сразу узнали её и стали подмигивать мне. А один из наших, по кличке «медведь» сквозь зубы процедил: «Она и там была с нами, и здесь всё слышала, как бы не продала нас всех! Прибьём её и закопаем! Никто не узнает, и Никитку освободим от неё». Не знаю, что со мной сделалось в этот момент, но я как будто окаменел. Тут подошёл наш «командор», за которым было последнее слово. Он, внимательно оглядев её, словно инопланетянку, медленно и строго произнёс: «Не троньте её, она святая… Она не продаст». Все, оглядываясь на Свету, медленно гуськом ушли. И я вместе с ними. Во мне и прежде не раз просыпалась совесть, но в это время она заговорила столь явственно, что я почувствовал себя предателем, и кровь прилила к ушам и к щекам. Мне хотелось вернуться к Светлане, пасть на колени, сознаться во всём, просить прощения, но какая-то сила держала меня в оцепенении. Когда мы вышли ближе к улице, наш командор, к удивлению всех, произнёс: «Мне кажется, что эта женщина не случайно послана. Может быть, она как предупреждение нам о неминуемой опасности? Я думаю, надо оставить наш план. Отбой! Я уже не один срок отсидел, и мне не хотелось бы попасть туда на “санаторно-курортное лечение” снова или погибнуть!» После этих слов, сев в машину, он с несколькими нашими парнями умчался. Мы все были поражены его решением, зная его смелость, дерзость и упрямство. Оставшиеся начали спорить, разделившись во мнениях. А некоторые из горячих голов сказали, что справятся и без нас. Как я потом узнал, тот, который предлагал убить Светлану, «медведь», был застрелен охраной, а двое других с немалыми сроками попали в тюрьму.

– Никита, а после этого эпизода у вас к жене отношение изменилось?

– Вы знаете, со мной творилось что-то непонятное. Что-то болезненное прикасалось к моей совести. Как назвать это чувство? Наверное – стыдом! Видя её жизнь и поведение, и сравнивая со своей жизнью и поведением, конечно, я чувствовал стыд. Да ещё слова, которые произнёс командор: «Она святая…» дали мне почувствовать гордость за свою жену. А ведь он человек грубый и алчный, а такие слова о ней сказал!

В этот день я пришёл домой за полночь. Хотел выпить, но не выпил. Хотел закурить и не закурил. Какое-то странное состояние. Всё-таки, когда выпьешь, как-то притупляется сознание, и проблемы отходят на задний план. Отстраняясь от жизни и от её проблем, как бы пребываешь в наркотическом состоянии. Попадаешь в иллюзорный мир прекрасных миражей или очень страшных, смертельных видений, сотрясающих душу до отчаяния, до желания смерти и освобождения от жизни.

Я вышел из дома. В эту ночь не получилось у меня с выпивкой, и я, не выкурив сигарет, после долгой прогулки по улицам, вернулся домой. В квартире было тихо. Все спали. На кухне мне был оставлен ужин и, чтобы он не остыл, Света завернула его в старенькое детское одеяльце. Я поел и лёг в постель, медленно засыпая со своими думами и переживаниями. Около четырех или пяти часов утра, когда было ещё темно, я вдруг увидел яркое видение. Не то сон, не то явь.

Некто… разворачивает и показывает предо мною всю мою жизнь, как в кино. Мой характер, похождения, прошедшее, настоящее, будущее! И даже план нашего последнего предприятия и что ожидало бы нас впереди, осуществи мы его. Даже тех из наших «горячих голов», которые поплатились. А в конце я увидел лестницу, ведущую, в подземелье… Кто мог знать всё это?.. Наверное, мозг… моя память выдаёт. А как же будущее, которого я не знал? Может это Ангел показывает мою жизнь предостерегая меня?

И потом, эта зияющая тёмная яма, чем-то похожая на чёрный квадрат – загадку о котором разгадывали на юбилее. Как всё это понять? А ведь всё показанное – правда моей жизни! Меня охватил страх, но не только страх животный и холодный, а какой-то трепетный, отрезвляющий. И тогда у меня возникла мысль предупредить эти «горячие головы», друзей, которые пошли на рискованное дело. А, если я им увиденное перескажу, то не сочтут ли они меня за безумного и не поднимут ли на смех? Но что меня поразило в этих мелькающих показанных кадрах? Ну, как вам сказать… Я увидел самого себя со стороны: в одном из них я был почти обнажённым. И как позже мне объяснил отец Виктор, таково было моё нравственное состояние.

После всего увиденного, я впал в покаянное состояние, и я, сам от себя не ожидая, подскочил к иконе Спаса Нерукотворного и, упав на колени, громко завопил: «Прости меня, Боже, прости пройдоху».

Из другой комнаты вышла встревоженная Света и тихо произнесла: «Что с тобой, что случилось?» Но я не откликался, весь уйдя в себя. В какой-то миг очнувшись, и видя жену рядом, я, ещё стоя на коленях, стал целовать полы её халата, прося прощения: «Ангел мой, прости меня, прости». Поняв, что со мной происходит, она осторожно подняла меня, как мать дитя; видя, что я дрожу всем телом, она побежала на кухню и, приготовив наскоро горячий чай и накапав в него сердечное, дала мне выпить, и, укрыв тёплым одеялом, уложила спать.

Я хотел ей рассказать об увиденном, но она, понимая моё состояние, приложила ладонь к губам и прошептала: «Потом, потом, успокойся»… Так я проспал часов десять. А Света с Ксюшей, чтобы меня не тревожить, ушли к бабушке. При этом жена приготовила и оставила у кровати всё самое необходимое для меня.

– Скажите, Никита, после этого у вас произошли какие-то перемены в жизни?

– Доктор, вы знаете, я упустил ещё один важный момент в этом видении. Дело в том, что я давно курю, можно сказать, с восьмого класса. За это время у меня развился ярко выраженный бронхит. А в последние годы я дважды перенёс воспаление лёгких. Ну, и если прибавить спайки, помните, я вам говорил о ножевом ранении лёгкого, то здоровье мое приближалось к инвалидности. В особенности весной и осенью или при перемене погоды я остро чувствовал сильную нехватку воздуха, было тяжело дышать. Поэтому я вынужден был каждый раз прибегать к лечению. А упустил я вот что. В конце этого видения, как будто нечто теплое прикоснулось ко мне. И вот после этого прикосновения я забыл о своём заболевании лёгких. В последующем Светлана и бабушка Фрося посетили своего духовника и спросили, чтобы это значило. Батюшка ответил, что он усматривает в этом исцелении знамение, чтобы Никита не сомневался, думая, будто этот сон или явь вызваны больным воображением. Господь и во сне, и наяву может вразумлять человека, чтобы спасти его. Об этом есть свидетельства в Библии и у великих подвижников веры. Только потом я узнал, сколько за меня простояли в посте и молитвах бабушка Фрося, которую я называл «темнотой» и моя бедная жена, которой я принес столько горя и даже изменял ей.

После этого случая я пришёл в себя. Светлана создавала для меня все условия, чтобы я успокоился и осознал своё состояние. Прошло еще некоторое время. И, как-то ближе к воскресному дню, я изъявил желание пойти со Светланой и Фросей в храм. Вот так, не сразу, усилиями моих молитвенниц, я стал превращаться в цельного человека, не то, что раньше: голова жаждет одного, руки – другого, живот – третьего и так далее. В общем – разброд, но ещё много надо было приложить усилий, чтобы осознать и изменить гибельный путь моей жизни. И мне порою об этом нелегко говорить, – с тяжелым вздохом произнес он.

– Никита, я очень прошу вас познакомить меня с вашей женой, так как мне интересно, каким образом она преодолевала эти испытания с вами. И если Светлана согласится, попросите её, пожалуйста, подойти к вам в палату, в пятницу вечером, в половине седьмого и уделить мне минут пятнадцать. Большое вам спасибо за искренность и доверие. Спокойной ночи. До свидания.

В конце недели в назначенное время я направился в палату, где лежал Никита. Он оделся, и мы вышли из палаты. Он выглядел растерянным, и извиняясь, сказал: «Вы простите, но Светлана пока не может подойти, потому что она должна подумать, посоветоваться. А вы, доктор, зайдите в понедельник в это же время. Извините, что не получилось. Меня пока не выписывают».

Через два дня вечером, я, идя по больничному коридору, увидел среди больных, Никиту. Заметив меня, он с улыбкой указал на сидящую рядом жену. Я подошел и поздоровался с ними. Тут Никита положил руку на плечо жены и с воодушевлением произнёс: «Вот она – мой ангел… Она у меня добрая и любит делиться». Словно в подтверждение этих слов, Светлана протянула мне красивое красное яблоко. Затем он представил меня: «Я тебе уже говорил о докторе, который хочет с тобой встретиться, так как после консультации он ещё и заинтересовался моей прожитой жизнью. Ну, как бы сказать, в нравственном плане хотел по этому поводу побеседовать с тобой». Светлана кивнула и, склонив слегка на бок голову, застенчиво сказала: «Да, пожалуйста, я вас слушаю». А я, впервые увидев Светлану, подумал: «Как эта, напоминающая чем-то подростка, хрупкая, с маленьким чуть вздёрнутым носиком и веснушками на щеках, со светлыми детскими глазами женщина, могла сдвинуть такую “гору” как Никита». Светлана, видя мою улыбку и, по-видимому, догадавшись о моих мыслях, доброжелательно проговорила: «Вы чем-то удивлены?» Когда я спросил, какой же скрытой силой она обладает, Светлана кротко ответила: «Сама бы я не смогла понести такое, если бы не помощь свыше». Мы попрощались с Никитой, вышли в холл, и расположились напротив сестринского поста, Светлана предложила: «Доктор, задавайте мне вопросы, и я отвечу вам на них».

– Я хочу узнать о жизни Никиты с вашей точки зрения. О ваших мыслях и действиях в спасении вашей, стоящей на грани развала, семьи.

– Вы уже многое узнали от Никиты, о том, что произошло в его личной жизни и в нашей семье? Его картёжная зависимость и образ жизни в первое время вызвали у меня чувство мести. Хотелось сделать ему больно, досадить так, чтобы поставить его на место за то, что он избрал такой эгоистический путь, нанёс материальный урон семье, не пожалев даже детские вещи Ксюшеньки. Пропадал совершенно неожиданно, без предупреждения, по несколько дней не появляясь дома. Да ещё нас стали преследовать звонки каких-то сомнительных женщин. И когда он в очередной раз появился дома, я сгоряча выплеснула на него всю мою обиду и негодование. Не помня себя, я сказала, что тоже загуляю, как он. Никита стоял, опешив. И тут я резко повернулась и, захлопнув дверь, выскочила на улицу. Извините за откровенность, но уязвлённое женское самолюбие и ревность могут быть неконтролируемы. Ну, так вот, о мести я не забыла. У нас на работе был мужчина, которому я нравилась. Теперь у меня, по отношению к нему, появились всяческие домыслы и фантазии. Именно теперь мне нужен был человек, которому я могла бы выговорить всю боль души. Мне казалось, что, если я не изолью своё переживание тому, кто может меня выслушать и понять, я не выдержу. Я бродила по городу и зашла в одну «забегаловку». Решила для успокоения выпить стакан вина. И вот в этом хаосе мыслей я вдруг вспомнила о бабушке, которая могла бы меня как-то понять и утешить. Хорошо, что мама часто забирала Ксюшу к себе, и я имела сегодня свободное время. В душе мелькнула надежда, и я «полетела» к бабушке Фросе. Придя к ней, я искренне в слезах поведала ей обо всём. Она знала о моей нелёгкой жизни, но не хотела раздражать Никиту звонками или приходом к нам, так как он недолюбливал её и даже оскорблял. После моей, так называемой, исповеди, бабушка опустила голову, и я увидела, как слезы, стали падать на ее старческие натруженные руки. Я и сама не выдержала и расплакалась. Вдруг, в этой тёплой и уютной тишине раздался тихий, любящий голос бабушки:

– Светик, у каждого человека в этой жизни есть свой крест. Никита упал, он тяжко болен пороком, грехом… Кто его поднимет? Его мать сама мучается со своим нелегким характером и не имеет никакого влияния на сына. Его отец ни во что не верит и живёт своими прихотями. Ваша дочка Ксюша будет повторять то, что сделаешь ты, как мать. Ты сломаешь её жизнь, свою и Никиты, если будешь жить женской ревностью и местью. Знай, что если женщина упадёт, то за ней, как карточный дом, упадет и вся семья. Женщина – фундамент семьи, и если ты начнёшь трясти фундамент, то от этого «землетрясения» падут стены твоего дома. А этот ухажёр, на работе, воспользуется ситуацией, использует тебя и выбросит, как ненужную вещь. Ваша дочь Ксюша ему и подавно не нужна. Ты же со своими отместками дойдёшь до ручки. А горе вином не зальёшь. Иди с миром Божьим, внученька, и да вразумит тебя Господь, да помилует и спасет тебя и семью твою.

– Мне как-то стало не по себе после её слов, – проговорила Светлана. И когда она о вине заговорила, я поняла, что по мне, видимо, было заметно, что я выпила, может даже пахло. После этого мы ещё часок посидели вместе, затем бабушка, накормив меня, отпустила домой. «Вот так, Светик, – сказала она мне дрогнувшим голосом, стараясь не выдавать своего волнения, – собирайся домой, а то уже поздно. А перед Никитой извинись за обидные слова. Тебе самой надо очиститься за такие мысли, а ещё берёшься кого-то судить. Светик, ты свой крест одна понести не сможешь, только с Божьей помощью. И поторопись, помни, пока я жива, я буду молиться за вас, но дни так быстротечны, а я уже стара. Сходи со мной храм, в который я хожу, чтобы тебе и без меня было бы где укрываться и спасаться». Бабушка перекрестила, обняла меня и, трижды поцеловав, напутствовала: «Дай Бог тебе мудрости и силы нести свой крест и всё перенести». Когда, медленно удаляясь от дома, я несколько раз оглянулась, бабушка всё стояла у окна с опущенной головой, держа руки у подбородка.

После этого случая, Никита пришёл домой через два дня. Я забрала дочку от матери. В это время мы ужинали. Не поздоровавшись, и не смотря на нас, он прошёл в комнату. Сердце моё забилось, и я, сделав над собой усилие, и переступив через свою гордость, когда он вновь проходил мимо нас, встала из-за стола и медленно проговорила: «Никита, прости меня, пожалуйста, за то, что я погорячилась и обидела тебя, ради Бога прости, я виновата». Слёзы брызнули, и я разрыдалась. Ксюша, увидев происходящее, повернувшись к отцу, и чуть не плача, произнесла: «Папочка, ты пожалей мамочку, как я Петрушу». При этих словах Света улыбнулась, поясняя мне: «Петруша – это, смешной большой клоун с которым она играет: ставит в угол, когда он не слушается, потом прощает, жалеет его, гладит, поучает и целует».

– Светлана, а как повлияли слова дочери на отца, он успокоился?

– Во всяком случае, ничего обидного не сказал, а дочку обнял и поцеловал. Я подала ему ужин. В этот вечер он вёл себя спокойно, а на следующий день даже сказал «до свидания», что раньше редко бывало.

Вообще, после посещения бабушки, мне полегчало, и прежние фантазии развеялись. Бабушкины слова запали в душу, в особенности эти: «Поторопись, помни, пока я жива, я буду молиться за вас, но дни так быстротечны, а я уже стара. Сходи со мной храм, в который я хожу, чтобы тебе и без меня было бы где укрываться и спасаться». Я чувствовала, что душа требует общения, утешения, какого-то подкрепления. Помню, Никита уехал в очередную «командировку». Так он называл свои отъезды из Питера. Ксюшу взяла мама, и я, созвонившись с бабушкой, встретилась с ней у дверей Троицкого собора Александро-Невской Лавры. Увидев меня, она бросилась ко мне навстречу и, расцеловав, приговаривая «дождалась, дождалась», повела меня в храм. После богослужения моя Фрося подошла, как я поняла, к своему батюшке, с которым я была заочно знакома по её рассказам. Показывая на меня, она что-то ему говорила. А я, погруженная в свои мысли, не заметила, как они подошли ко мне. «Здравствуй, Света, рад тебя видеть. Я уже давно тебя жду. Слава Богу, что в нашей жизни есть среди родных и ближних такие добрые проводники, как Евфросиния», – ласково сказал священник. Высокого роста; статный и красивый, с окладистой бородой, он напоминал мне больше богатыря Илью Муромца, из русских былин. После общения с ним смущение и тревога немного приутихли. Когда мы выходили из Церкви, я услышала, как одна пожилая женщина, показывая в сторону, сказала другой: «А вот там стоит матушка отца Виктора, со своей младшей дочкой Ангелиной». Я обернулась и увидела невдалеке жизнерадостную круглолицую женщину средних лет в длинной юбке, необычного покроя накидке, в светлом вязаном платке, с маленькой бледнолицей девочкой на руках.

– Светлана, а что из общения с отцом Виктором вам запомнилось?

– Когда у меня из-за всех этих переживаний начались проблемы со здоровьем, и я не знала, лечиться мне или, как говориться, ограничиться только посещением храма, батюшка меня вразумил. Он любил говорить словами из Евангелия: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные». Так я, послушав его совет, подлечилась, а то никаких сил уже не было, нервы не выдерживали. Мне повезло, что отец Виктор жил сравнительно недалеко от нашей Фросеньки и изредка навещал её. Бабушка считала его приходы праздником. Она всегда заранее предупреждала меня о них, и я торопилась придти на эти встречи. Домашними общениями батюшка подготавливал нас, вернее меня, к таинствам исповеди и причастия, толковал места из Евангелия, рассказывал о подвижниках и учителях церкви, и отвечал на мои вопросы.

А какие из бесед и проповедей мне запомнились? Ну, например, с познавательной точки зрения меня интересовали больше исторические события. От батюшки я впервые узнала о значение Креста. В храме, на празднике Крестовоздвижения, батюшка говорил, что царица Елена разрушила на Голгофе воздвигнутый языческий храм. На том месте были найдены три одинаковых креста. Встал вопрос, как узнать крест Христов. В это время мимо несли покойника для погребения. Тогда патриарх Макарий попросил скорбную процессию остановиться и повелел возложить найденные кресты на покойника. И в тот момент, когда на усопшего был возложен третий крест – Крест Христов – покойник ожил и сел. Это чудо произошло в четвёртом веке в Иерусалиме на глазах у множества людей. Отец Виктор сказал, что крест из орудия казни превратился в оживотворяющее древо жизни, победы и воскресения. Потом он говорил, чтобы мы в покаянии оставляли свои грехи у подножия жертвенного Креста, и что кровь Христова очищает от всякого греха. И сегодня Он, Воскресший, призывает нас: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас».