Текст книги "Личный выбор"

Генерал Корнач излагает свой замысел

Встреча со «своим» человеком из ГРУ – несмотря на творящийся в стране вот уже десять лет информационный бардак до сих пор самой закрытой от посторонних глаз отечественной спецслужбы – состоялась на конспиративной квартире Северо-Западного УФСБ в Веселом Поселке уже через два часа после того, как стало окончательно ясно, что в расставленную ловушку в квартире убитого капитана Ворон так и не попал.

То ли интуиция осторожного хищника-одиночки помогла ему почуять засаду, то ли бывший командир СОБРа, изначально ни на йоту не доверяя Логинову, сумел-таки, затаившись в точке наблюдения с раннего утра, безошибочно распознать в поочередно прошмыгнувших в подъезд широкоплечих, коротко стриженных парнях, особым рейсом прилетевших из далекого мурманского ОМОНа, пожаловавших по его грешную душу спецов…

Так или иначе, но единственный за все время федерального розыска реальный шанс взять киллера живым завершился полным провалом.

Не мешкая, Корнач связался по телефону с ожидающим результатов операции полковником ГРУ, инструктором учебного центра подготовки диверсантов в Приозерске, и, с ходу сообщив неприятную новость, предложил встретиться для обсуждения плана дальнейших мероприятий…

Во второй раз разлив по бокалам хороший заморский коньяк, генерал Корнач поставил матовую зеленую бутылку на стол, вынул изо рта дымящуюся сигарету, аккуратно положил ее на край пепельницы и вопросительно взглянул на сидящего напротив полковника Гайтанова – по обыкновению одетого в качественные, но неброские шмотки высокого жилистого мужчину лет сорока с небольшим, с подвижными голубыми глазами, тяжелыми надбровными дугами и прямыми, заметно поредевшими у лба русыми волосами, как всегда – аккуратно причесанными.

Если сравнивать с устоявшимися «актерскими» типажами, внешне полковника можно было принять за коммерсанта средней руки, основательного семейного человека, трудягу с некоторой творческой искоркой, лишенного ветра в голове и присущей хлипким интеллигентам романтики. Несмотря на более молодой возраст, непрестижно выглядевшую должность инструктора и отсутствие на плечах вожделенных для каждого честолюбивого офицера погон без просвета, в своей секретной армейской структуре полковник Гайтанов обладал куда большими возможностями и полномочиями, чем сам Корнач – в ФСБ. Несколько лет назад они впервые познакомились по служебной линии и с тех пор стали некой отдаленной аналогией приятелей. Именно с этим полковником договорился Корнач, что в случае удачного исхода операции по задержанию киллера Гайтанов предложит пленнику стать одним из «командос» в подчиненном ему напрямую элитном подразделении ГРУ…

Для профессионала, коим, безусловно, являлся бывший командир СОБРа Северов, выбор между тихим исчезновением в небытие и службой отечеству представлялся более чем очевидным. Однако Ворон до сих пор был на свободе, что давало ферзям двух спецслужб повод для сегодняшнего обстоятельного разговора.

– Как я понимаю, для тебя это дело принципа? – выслушав вступительный монолог Корнача, по-офицерски залпом выпив коньяк, опустив бокал на стоящий между кресел журнальный столик и сложив мускулистые руки на груди, спокойно спросил инструктор. – Особенно после того, как он фактически уже был у тебя в руках? Или здесь нечто иное, а, Алексей? – Полковник хитровато прищурился, разглядывая выглядевшего скорее задумчивым, нежели удрученным неудачей коллегу из параллельной спецслужбы. Будучи неплохим психологом, он почти догадывался, что сейчас ответит генерал, и не ошибся.

– Попробую тебе объяснить, Валентин, – расправившись с коньяком, закусив долькой лимона и снова берясь за сигарету, ответствовал Корнач. – Ты – профессионал, к тому же читал его личное дело, а значит, должен понять причины, побудившие Северова мочить бандоту по-черному. С точки зрения закона майору однозначно обламывается пожизненное заключение. Но он никогда не сядет, ты знаешь не хуже меня. Однажды служба безопасности какого-нибудь так называемого авторитета его вычислит… Или, что более вероятно, из шкурных интересов его попросту сдаст особо гнусный барыга из бывших заказчиков. Результат в любом случае очевиден!.. Но Ворон – наш человек, Валентин, и я, как генерал ФСБ и, прости за пошлость, государев слуга, должен сделать все от меня зависящее, чтобы не допустить случайности, из-за которой его банально кончат без всякой пользы для отечества. Майор Северов – специалист экстра-класса, диверсант высшего уровня подготовки. Выучка таких бойцов стоит государству очень дорого, занимая к тому же несколько лет спецподготовки, и глупо, особенно сегодня, разбрасываться готовыми экземплярами… Даже в масштабах такого большого государства, как Россия, счет этим парням идет на единицы! – Заметив укоризненную усмешку гэрэушника, генерал, всплеснув руками, поправился: – Ну максимум – на десятки! Какого хрена я тебе такое очевидное дерьмо объясняю?!

– Короче, Ворон позарез нужен живым, – подвел черту над излишне пространными рассуждениями Корнача привыкший к краткости формулировок инструктор ГРУ. – Толковый убивец с реальной практикой партизанской войны в мегаполисе мне совсем не помешает, здесь мы с тобой еще третьего дня все решили. Теперь, как в том анекдоте, вопрос за малым. Хотеть трахнуть Клаву Шиффер можно до каменного сухостоя, а вот получить желаемое – здесь побарахтаться требуется… Есть толковые идеи, коллега?

– Ладно, не тяни резину, – усмехнулся Корнач. – Судя по алчному блеску в глазах, у вашего благородия их сразу несколько. Я прав?

– Ну в общем… да, – сдержанно кивнул Гайтанов, щелчком указательного пальца вытряхивая из мягкой пачки сигарету. – Не сочти за жлобство, Алексей, но вначале я все-таки хотел бы выслушать тебя. Итак… погнали?

– Я уже дал распоряжение разослать по всем постам ГИБДД и районным околоткам города и области фоторобот Северова. Ясный перец – без подробностей и с единственным указанием немедленно задержать и сообщить в нашу контору по телефону дежурного. Дальше информация, абы такая последует, сольется напрямую мне, без посредников и комментариев, – задумчиво сообщил генерал. – Надежды на халяву, разумеется, мало, но чем черт не шутит…

– Логично, – согласился инструктор, щелкая зажигалкой, выпуская облако дыма и откидываясь на спинку кресла. – Один раз в сто лет даже старая метла стреляет.

– Еще. Он уже понял, что его разоблачили именно по выдернутым из архива Костей Логиновым отпечаткам пальцев, а значит, постарается как можно быстрее сделать что-нибудь с руками. Если Северов сумеет нас опередить – наши шансы выйти на него будут близки к абсолютному нулю… Однажды Ворон уже сделал себе очень удачную пластическую операцию, и велика вероятность, что он снова обратится к тому же самому хирургу, но уже с просьбой изменить ему рисунок на пальцах…

– Если ты имеешь в виду криолазерную пластику, – оживился разведчик, – это чистая лажа, описанная в медицинских журналах лишь теоретически. Ты всерьез думаешь, что хоть одна из наших родных питерских клиник, специализирующихся на резьбе по фейсам, в курсе этого виртуального японского ноу-хау?

– Если об этом методе задумались мы, люди в погонах, то почему эскулапы-практики должны оказаться глупее? Это их хлеб, в конце концов. Пластические хирурги – народ особенный, завернутый на своей профессии, со своими каналами информации, а расстояния и границы в наш век компьютеров – не помеха. Поэтому мы должны учесть все возможные телодвижения Северова, перекрыть каждую лазейку! – весомо уточнил генерал, снова разливая коньяк по пузатым бокалам. – Кое-какие шаги я уже предпринял… Группа из двух моих агентов час назад начала разрабатывать всех медиков Питера, промышляющих этим пока еще экзотическим бизнесом. У каждого врача в памяти личного компьютера, разумеется под паролем, должны быть снимки всех его клиентов до и после операции, с полной историей «болезни» и подробностями – что, где и за сколько. Полагаю, вдумчиво покопавшись в файлах, можно попутно найти много полезной информации для нашего ведомства, – заключил Корнач, поднимая бокал.

– Личные дела пациентов – врачебная тайна, охраняется законом, – с явной подначкой, улыбнувшись, прошептал генералу инструктор спецназа. – Скульпторы могут поднять шум…

– Я тебя умоляю, они даже не пикнут, – в тон полковнику ответил Корнач, пригубив ароматный французский напиток. – Думаю, через двое-трое суток я буду иметь копии со всех компьютерных баз данных, из каждой клиники. Любопытный компроматец наберется, как думаешь?

– Вхожу в долю, – согласился гэрэушник. – Авось какой штришок и сгодится в хозяйстве. Кстати, а почему раньше-то с лепилами не подсуетился?

– Раньше пробивка врачей конкретной цели не имела, но теперь, когда мы точно знаем, что Ворон – это майор Северов, изменивший свое лицо, возможно, мы найдем хирурга, который ему помог. А заодно ласково поспрошаем обо всех подозрительных клиентах, которые интересовались возможностью ликвидации или коррекции отпечатков пальцев. Вот в принципе пока и все, что я успел организовать. Теперь твоя очередь, выкладывай. – Корнач, осушив бокал и раздавив окурок в пепельнице, с улыбкой взглянул на полковника.

Господин Блох поужинал в одиночестве

На встречу с особым клиентом, к ресторану гостиницы «Астория», одетый в модный костюм с галстуком и благоухающий дорогим одеколоном молодой пластический хирург Евгений Блох приехал чуть раньше. Припарковав машину – новенький зеленый «Лендровер» – в нескольких шагах от входа, врач решил соблюсти негласные правила приличия серьезных деловых встреч, появившись в зале ровно в назначенное время.

А пока позволил себе закурить, откинуться на спинку сиденья и, не без интереса поглядывая на входящих в стеклянные двери ресторана людей, гадать, кто из них окажется тем самым незнакомцем, не пожелавшим лично светиться в теперь уже ставшей его безраздельной собственностью клинике покойного профессора Романова.

За те несколько минут, которые Евгений провел в машине, в «Асторию» вошли всего шесть человек, четверо из них – женщины.

Что касается мужчин, то их скорее было не два, а полтора. Ребенок лет десяти, сопровождаемый, видимо, мамой и бабушкой, никак не мог принадлежать к его сегодняшнему будущему визави.

Оставался лишь низкорослый упитанный господин в распахнутом кашемировом пальто и болтающемся на шее белом кашне, минуту назад торопливо выпрыгнувший из остановившегося напротив входа «шестисотого» «Мерседеса» и метнувшийся под услужливо распахнутым расторопным охранником зонтом к массивным дверям.

Проводив босса, паренек с торсом игрока в регби снова нырнул в машину, хлопнул дверью, и «мерин» резво умчался в лабиринт сырых вечерних улиц.

Пожалуй, что этот тип с припухшей раскормленной рожей как нельзя более подходил под облик народного избранника, а ведь именно так представился во время разговора с секретарем потенциальный пациент…

Блох дождался, когда большая стрелка автомобильных часов сравняется с цифрой «двенадцать», вышел из машины, ткнул пальцем в кнопку на брелоке сигнализации и, убрав ключи в карман кожаного плаща, зашел в ресторан.

Скинул верхнюю одежду в гардеробе, причесался возле большого настенного зеркала в резной позолоченной раме и, отвязанно сунув руки в карманы брюк, направился в зал.

Остановился при входе, обвел взглядом просторное, выдержанное в строгом респектабельном стиле помещение, уже замечая, как к нему на всех парусах спешит улыбающийся, явно довольный собой упитанный тип с прилизанными гелем волосами.

В последние годы посетителей в некогда популярной у богемы и партократов всех мастей «Астории» заметно поубавилось, что неудивительно – цены в этом престижном ресторане, расположенном в историческом центре Питера, были явно не по карману даже коммерсанту средней руки.

Но Евгения сие не пугало. Во-первых, он и сам был более чем в состоянии позволить себе хороший ужин из заморских деликатесов, а во-вторых, платить по счету сегодня придется господину депутату, весьма, похоже, озабоченному состоянием собственной увядающей физиономии.

Кстати, а где он?

– Добрый вечер! – заискивающе поздоровался подруливший старший официант. – Рады видеть вас в нашем ресторане! Прошу, проходите! – Отступив на полшага в сторону, холененький труженик ресторанного сервиса сделал приглашающий жест рукой в сторону зала.

– У меня здесь заказан столик, – с налетом подходящей к моменту небрежности сказал хирург. – Моя фамилия Блох.

– Да-да! – кивнул, подтверждая, что находится целиком в курсе, официант. – Вон туда, пожалуйста, с левой стороны, возле колонны. Все уже оплачено, можете заказывать на ваше усмотрение и без оглядки! – вскинув брови, промурлыкал халдей. – Вы располагайтесь, а я на секундочку… Извините.

Двухместный, расположенный в закутке столик, на который указал официант, был пуст. Значит, тот тип с шарфом, из «Мерседеса», ни при чем? Ну и хрен с ним.

Евгений сел, выбрав место, откуда хорошо просматривался весь зал, не спеша закурил и задумчиво взглянул на наручные часы – привезенный из недавней турпоездки в Англию настоящий золотой «Ролекс». Семь минут десятого. Опаздывает, однако, народный избранник!

Чтобы не терять времени напрасно, Блох принялся за изучение лежащего на столике многостраничного меню. От разнообразия предлагаемых рестораном блюд рябило в глазах. Впрочем, так же, как и от прайсов. Что там говорил, дрыгая бровями, официант? Все оплачено? Отлично, тогда…

И эскулап, снедаемый вдруг взыгравшей в нем – вполне обеспеченном человеке – веселенькой шкурной страстишкой, принялся выбирать из всех имеющихся в перечне яств самые дорогие.

И плевать, что заказанное диковинное блюдо окажется каким-нибудь несъедобным дерьмом, вроде тушенных на углях обезьяньих мозгов под соусом из пиявок! Не это главное! А главное – свобода выбора. Настоящая свобода, абсолютная, без оглядки на условности – типа суммы со многими нулями! Ну разве хоть один человек в мире откажется от такого подарка судьбы?!

Увлеченный изучением меню, Евгений даже не заметил, как у столика вырос, почтительно изогнувшись, высокий худой парень в униформе с переброшенным через локоть полотенцем и застыл, терпеливо ожидая заказа. Простояв неподвижно около минуты и не будучи удостоен даже взгляда, халдей тихонько прокашлялся.

– Ах, простите… – отложив меню, поспешно пробормотал Блох, поправив указательным пальцем сбившиеся на кончик носа очки в тонкой золоченой оправе, делающие его похожим на банковского клерка, этакого умника с калькулятором вместо мозгов.

Он еще раз быстро обвел взглядом зал, ища пригласившего его в ресторан незнакомца, но все присутствующие, исключая лишь порхающий между столиками обслуживающий персонал, сидели на своих местах, не обращая ни малейшего внимания на него – одинокого светилу пластической хирургии.

«Ну и фиг с ним, депутатом, я жрать хочу!» – мысленно выдал свой диагноз доктор и сквозь поднимающийся кверху легкий дымок от сигареты посмотрел на официанта.

– Мне, пожалуйста, филе северного оленя под соусом из тигровых креветок, салат «Кардинал», стакан минеральной воды «Перье» без газа и пятьдесят граммов виски «Гленд Фиддик», коллекционного. И еще лед.

– Хорошо, – опустив веки, привычно заверил служитель сервиса и умчался на кухню.

А в кармане доктора залился мелодичной трелью сотовый телефон.

Нисколько не сомневаясь, кто являлся инициатором вызова, Блох положил сигарету на край пепельницы, достал крохотную, под дерево, трубку и прижал ее к уху.

– Алло?

– Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать, – послышался вкрадчивый голос, – но меня задержали дела. Пожалуйста, сделайте одолжение, не стесняйте себя в выборе и начинайте ужин без меня. Надеюсь, вам, доктор, не претит есть в одиночестве?

– Нисколько, – сымитировав зевок, отозвался Евгений. – Я уже заказал. Кстати, спасибо за сервис…

– Ерунда, – мягко ответил собеседник. – Уверен, когда мы с вами уладим все вопросы, вы даже не вспомните об этой маленькой любезности.

– Через сколько вас ждать? – счел нужным уточнить Блох. – Извините за бестактность, но я не собираюсь сидеть тут до утра. У меня сегодня свидание, и через час я должен быть в Коломягах.

– Значит, будете, – коротко ответил Ворон и отключил связь.

Манера поведения этого молодого эскулапа, продолжившего дело Романова, который еще с незапамятных времен в спецполиклинике Совмина натягивал кожу и сглаживал морщины на лицах первых дам высшего партийного света, совсем не стыковалась с респектабельной профессией пластического хирурга.

И все же Евгений Викентьевич Блох в свои тридцать лет был мастером омоложения и перевоплощения. За несколько часов, прошедших от первого телефонного звонка до звонка в «Асторию», Ворон сумел многое узнать. Оказывается, услуги клиники, где сейчас практиковал этот парень, были самыми дорогими и едва ли не самыми востребованными во всем Питере.

…Ужин, если не принимать во внимание странное отсутствие за столом оплатившего его незнакомца, Евгению понравился. С удовольствием управившись с сочным, по причуде матушки-природы пахнущим белыми грибами нежным филе северного оленя, съев замысловатый, из неясных ингредиентов, потрясающе аппетитный салат и выпив терпкий, вяжущий рот не хуже аронии старый шотландский виски, он обтер губы салфеткой и снова взглянул на часы.

Без пятнадцати десять. Это уже слишком, пора и честь знать. Сколько, скажите на милость, еще здесь торчать, ожидая неизвестно где застрявшего «благодетеля», мать его ети?!

Твердо решив, что задержится за столиком ровно на время выкуривания последней сигареты, а потом удалится прочь, Блох щелкнул зажигалкой и втянул ароматный дым от «Парламента».

К столику приблизился официант – тот самый пупс, который встречал его у входа в зал.

– Желаете что-нибудь еще? – осведомился он вежливо, наклонившись под самое ухо.

– Нет, спасибо, – качнул головой Евгений. – Если вдруг появится человек, с которым я должен был встретиться, передайте ему от меня большой и пламенный привет!

– Я подозреваю, что вы сможете сделать это лично, – снова поиграв бровями, сообщил официант. – Вам просили передать, что напротив входа ждет автомобиль…

Полковник Гайтанов выкладывает свой план

– Мой план, в отличие от твоего, – начал инструктор, – в основе своей чисто ментовского, построенного на оперативных мероприятиях, опирается совсем на других китов… Насколько я понял, прочитав личное дело Ворона, бандиты убили не всю его семью?

– Да, у него остался сын. Двадцать три года. Зовут Иван. По моим сведениям, сейчас служит во внутренних войсках по контракту, в Чечне, – не раздумывая подтвердил Корнач, стремительно сообразив, куда именно клонит сидящий напротив опытный диверсант, некогда оставивший свой кровавый след на каждом из пяти материков планеты. – Ч-черт побери, я совсем забыл про парня!.. Вряд ли Северов успел сообщить ему, что раскрыт, значит… В общем, с меня причитается полянка с шашлыками!

– Вот видишь, как все до удивления просто, – легонько усмехнувшись, развел руками Гайтанов. – Я ни за что не поверю, чтобы у сына и отца не было прямого контакта. Или в крайнем случае общего друга, через которого они поддерживают связь. Глядишь, потянем за одну ниточку, вылезет целая банда…

– Наверняка, – покивал головой генерал. – Где-то ведь он покупает оружие, боеприпасы, кто-то снабжает его информацией из милицейской базы данных, изготавливает фальшивые документы, кто-то его гримирует, в конце концов.

– Правильно, Алексей, правильно, – сдержанно, но с нотками некоторого превосходства согласился гэрэушник. – И женщина у него наверняка есть, хотя и не факт… А вот парень выведет нас прямиком к своему героическому отцу. Особенно когда ему в приватной обстановке камеры открытым текстом будет объявлено, что неким карающим органам, с которыми, однако, можно договориться, теперь доподлинно известно, кто именно скрывается под маской ночного кошмара питерских бандюганов. Парень, хоть и молод, но уже повидал смерть, был на войне и глупить, я уверен, не станет. Поймет, что партия проиграна… Ну а если затупит, рискнет здоровьем и сделает круглые глаза… – Гайтанов окатил генерала холодным взглядом профессионального убийцы, – тогда убитый горем отец, в гриме или без оного, обязательно придет на Южное кладбище, где на огороженном кустиками пятачке, рядом с могилами жены и дочери, хмурые похмельные мужики будут хоронить и его сына, героически погибшего во время неравного боя с превосходящими силами боевиков. Он просто не может не прийти, и это будет последняя точка. У гроба мы его и повяжем! Что скажешь?..

От циничного, дьявольского плана инструктора по спине Корнача пробежала холодная волна, сердце гулко застучало в груди, челюсти непроизвольно сжались. Впервые за годы знакомства с полковником Гайтановым он взглянул на неожиданно обнажившего свою реальную сущность инструктора ГРУ совсем другими глазами…

Но в принципе Корнач понимал – винить полковника в столь бесчеловечном плане нельзя, ибо созревшая в его мозгу жестокая комбинация была лишь порождением главной, навсегда въевшейся в натуру диверсанта установки – любой ценой добиться поставленной задачи, не считаясь ни с какими частностями, вроде чужих жизней. Любые сантименты и морально-нравственные терзания для спеца такого уровня означали только одно – смерть и провал задания командования.

Но, судя по тому, что Гайтанов до сих пор жив-здоров и для своих лет находится в прекрасной физической форме, такая слабость, как жалость к постороннему, не была присуща его натуре.

Поэтому Корнач быстро взял себя в руки, и, когда заговорил, в ровном, без надрыва, голосе уже ничто не выдавало только что разразившуюся в душе генерала бурю негодования.

– Уверен, ты имеешь в виду закрытый цинковый гроб, внутри которого лежит мешок с песком, – с некоторым нажимом спросил Корнач. – Так, Валентин?..

Гайтанов чуть напрягся, и на его виске отчетливо запульсировала вена…

– Ну, разумеется!.. – процедил он небрежно, скривив губы. – Мы люди, хоть и военные, однако не варвары какие-нибудь! Ничего с парнем не случится, прессанем малость, а если по-хорошему не расколется – изолируем на недельку в четырех стенах, красиво сымитировав гибель в бою, и разыграем спектакль. А когда Ворон будет уже в браслетах, объявим, что пошутили. Обрадуется, волчара!.. После такой партии на контрастах он уже без гвоздей целиком наш, или я ни хрена не понимаю в психологии…

– Смотри не перестарайся, полковник, очень тебя прошу, – вздохнув, заметил Корнач. – Не дай бог никому вместо брата по оружию заиметь в лице Северова личного врага… Я тебя не пугаю, не подумай. Не того ты поля ягода, чтобы слов бояться. Просто слишком хорошо знаю, о чем говорю.

– Это все лирика! – поморщившись, надменно отмахнулся инструктор ГРУ. – Короче, дело к ночи. Когда сможешь скинуть мне вводные по пацану?

– Сегодня, ближе к вечеру, – ответил генерал, вставая с кресла. – Номер войсковой части будет у тебя на пейджере не позднее двадцати трех ноль-ноль.

– В таком случае не позднее чем через трое суток ты получишь или контактный телефон Ворона, или… – Гайтанов вздохнул, скользнув недвусмысленным взглядом по початой лишь на треть зеленой бутылке, – известие о безвременной кончине во второй чеченской кампании очередного контрактника. Хотя не думаю, что до этого дойдет, и спектакль на Южном погосте не понадобится!

– Ты давай не майся, Валентин. Я же не слепой, – улыбнулся Корнач, цепко перехватив направление взгляда полковника. – Похоже, сегодня у тебя желание принять на грудь чарку-другую сверх обычного? Повод какой или так, расслабления для? – подмигнув, поинтересовался генерал.

– Ни одной живой душе не говорил, но так и быть… – ухмыльнулся инструктор, беря коньячную бутылку и наполняя бокал почти наполовину. – Вчера у меня в Петрозаводске дочка родилась! Сподобился, знаешь ли, на пятом десятке стать отцом. Сам удивляюсь!

– Ну-у, за такое событие грех не разговеться! – понимающе развел руками Корнач. – Прими мои поздравления! Хотя… ты, если не изменяет память, не женат?

– И никогда не женюсь, по крайней мере до тех пор, пока на плечи давят погоны. Сам знаешь, по краю пропасти ходим, генерал… А назвали – Юлия. – И Гайтанов, легко выдохнув в сторону, в два глотка принял внутрь еще сто граммов благородного «Камю».

Бодро, словно от холода, передернув плечами, вальяжно встал с кресла и, поколебавшись в задумчивости, протянул коллеге по невидимому фронту широкую узловатую кисть для пожатия.

– Не волнуйся, мастер, фирма веников не вяжет, – заключил инструктор ГРУ. – Кассету с записью показаний бойца ты получишь с курьером уже в пятницу. В противном случае я прилюдно, прямо на Дворцовой площади, у столпа, сожру свои погоны без соли! – скрипнув зубами и ухмыльнувшись, жестко заверил Корнача слегка захмелевший диверсант. И, уже стоя перед входной дверью конспиративной квартиры, вдруг спросил: – Ну а если Ворон попадет в наши руки и все же откажется от сотрудничества с нами?

Мрачная тень опустилась на лицо генерала:

– Тогда, что ж… Долг требует… Но надеюсь, до этого не дойдет…