Текст книги "Конец проекта «Украина»"

Таким образом, СНГ здесь становится очень удачным, удобным и интересным инструментом. Вместо нынешнего загнивающего и находящегося в удручающем состоянии, депрессивного, никому не понятного интеграционного проекта оно может обрести новую жизнь. Поэтому обратить внимание здесь следует в первую очередь на потенциальную ценность СНГ. У этого образования есть ещё и ценности, которые мы можем открыть и использовать.

Грядёт время империй – не в старом, привычном понимании, а новых империй, коими уже являются современная Америка и Европейский союз. Чтобы выжить, нам тоже надо стать империей – стратегическим единством, реальным содружеством государств. В этом и заключается главная перспектива развития проекта СНГ на ближайшее время, которым Россия должна непременно воспользоваться.

Однако по факту следует констатировать, что в данный момент на пространстве СНГ всё пущено нами на самотёк, вследствие чего мы уже потеряли Грузию и Украину, чуть не потеряли одного из главных союзников – Белоруссию, не говоря о Молдавии, где проблема Приднестровья абсолютно не решается. Долгое время позиция США, начавших трансляцию легенды о перезагрузке, лишь убаюкивала, успокаивала наше руководство. Их предложения о разоружении были исключительно попыткой усыпить бдительность наших политиков, которые на сегодня не имеют серьёзной интеллектуальной опоры. Однако украинский кризис вернул Россию в реальность. Стало понятно, что в любом случае только сила решает и будет решать в ситуациях, когда мы имеем дело с Западом или США.

Быстрый конец или евразийская альтернатива?

[Концепт Украины – как национального государства – давно устарел]

До того как бандеровская революция в Киеве начала приносить первые плоды, очевидный для многих в России евразийский вектор развития на Украине ставился под сомнение. Происходило это в первую очередь потому, что само евразийство в России многие годы развивалось на уровне небольших интеллектуальных групп, в том числе интеллектуального сообщества евразийцев, созданного философом и геополитиком Александром Дугиным в конце 1980-х годов, которое в течение двух десятилетий сформировало евразийский понятийный аппарат. Но сегодня, после того как очередная революция погрузила бывшую Украину в пучину хаоса и кровавого кошмара, особенно на фоне подписания ассоциации с ЕС, исключительно кабальной и эксплуатационной, евразийский выбор рассматривается уже не так однозначно негативно всё большим количеством жителей этого многострадального пространства от Карпат до Донбасса. Так в чём же преимущества евразийского выбора? Попробуем ещё раз проанализировать ситуацию и обратиться к аргументам в его пользу.

На сегодняшний день евразийский дискурс приобрёл в России гегемонистский характер, если использовать этот термин в определениях Антонио Грамши. Евразийство стало общим местом как для политических элит, так и для экспертного сообщества. По большому счёту в России можно констатировать полную победу евразийства над либеральным дискурсом. Либералы находятся вне закона, хотя ещё несколько лет назад они правили. Последним «либеральным выхлопом» стало четырёхлетнее президентство местоблюстителя Дмитрия Медведева, сохранявшего трон, чтобы он не остыл, пока Путин занимался какими-то хозяйственными делами – обкатывал жёлтые «Жигули», запускал аистов, тренировал тигров и доставал амфоры. Но либеральный эксперимент закончился ничем, и евразийская идеология заняла своё полноправное место, определяя как внешнеполитические приоритеты, так и направления развития собственной экономики, со ставкой на реинтеграцию постсоветского пространства.

Путин вернулся. И вернулся он в том числе благодаря тому, что декларировал евразийство в качестве государственного мировоззрения, что является историческим прорывом вне зависимости от того, что сам Путин понимает под этим и что он вкладывает в это понятие. Сегодня мы всё чаще сталкиваемся с ситуацией, когда, сознавая перспективность евразийского тренда, многие российские политики и политологи, ухватившись за него в силу слабого уровня собственного образования, начинают процесс фантазирования на тему евразийства. Они не знают, что это, но знают, что это очень модно, весьма перспективно и что за этим будущее. Евразийство принимается на уровне чутья, которое у политиков всё-таки присутствует, они его чувствуют, понимают, что надо что-то сказать, а вот что сказать – с этим, конечно, проблема, поэтому часто начинают говорить всё, что в голову придёт, упражняясь в некоем евразийском экспромте. Для начала каждый из них произносит слово «евразийство», а затем начинает выдавать первые пришедшие в голову ассоциации. Но это хоть что-то. На Украине все последние годы даже этого не происходило. Сегодня каждый нуждается в том, чтобы общими усилиями отточить евразийский понятийный аппарат и навязать его как экспертному, так и политическому сообществу для предотвращения смысловых казусов.

Для начала надо понять, что евразийство – это не только идеология, но и мировоззрение, дающее ответы на весь спектр вопросов – от геополитики до экономики и бытийного уклада. Геополитически оно настаивает на восстановлении субъектности большого евразийского пространства, которое должно стать цивилизационной альтернативой и бросить вызов глобальной доминации США, которые выстраивают систему однополярного несправедливого мира – мира, лишающего совершенно волюнтаристическим образом суверенитета любые национальные государства. Со времён окончания Второй мировой войны мы столкнулись с тем, что суверенное государство как продукт вестфальской системы больше неактуально. Ни одно суверенное государство в сегодняшнем мире не является по факту суверенным. Это отживший концепт, который просто в силу некой инерции, косности и свойственной человечеству консервативности восприятия остаётся ещё доминирующим. Но по факту мы уже решительно вошли в период больших цивилизационных блоков. Человечество уже не в состоянии открутить историю назад, вернуть суверенный статус государств-наций. Всё, отныне с суверенным национальным государством как явлением покончено.

С момента распада СССР мы наблюдаем на Украине стремление, с опозданием лет на сто, создать суверенное национальное государство. Рассмотрим характеристики суверенного государства-нации, которыми оперирует мировая политология. Первый критерий – это жёсткие административные границы. Границы Украины, как известно, так и не были юридически приведены в порядок, а по факту, если рассматривать инфраструктуру обустройства, границы, особенно на востоке и юге, просто отсутствовали.

Второй критерий – это гражданин, то есть горожанин, или буржуа, как основная категория социального устройства. Это подразумевает полную атомизацию общества и создание некоего универсального типа гражданина. Следует пояснить, что буржуа – это не господин, если использовать традиционалистские определения, и не воин, но и не представитель низшей касты, не шудра и не чандала. Это ближе к вайшьи, но не созидатель материального мира, борющийся с его несовершенством и энтропией, а трусливый проходимец, сервильный класс, который уклоняется от того, чтобы смотреть смерти в лицо, как это делает господин или воин, но держит себя чуть выше, чем просто раб, шудра, никчёмная личность. Именно эта категория буржуа, определяемая в современной социологии понятием среднего класса, является основной для суверенного, или национального, государства, государства-нации или республики. Сам тип государства-нации – это та модель, которая начала складываться после Французской революции. Если рассматривать пространство бывшей Украины, то о формировании класса атомизированного буржуа и тем более о социальной гомогенности пространства речь не идёт. Напротив, это пространство разнородно, полиэтнично и состоит из коллективных субъектов – общин, этносов, автономий.

Третий критерий – политический договор, определяющий цели национального государства.

Таким образом, мы имеем три аспекта: административные границы, индивидуум, гражданин или буржуа в качестве основной социальной категории и политический, общественный договор, на основе которого это искусственно сформированное общество живёт. Вот что такое республика (государство-нация), национальное государство (политическая нация). К тому же это исключительно политическое явление, которое не имеет отношения к происхождению, к крови. В национальном государстве этнос, который является базовым социальным элементом, характеризуемым наличием общего предка, общего языка и общей системы социального устройства нормативно преодолён. Он должен быть размыт и впоследствии атомизирован.

По сути, национальное государство складывается на основе этноцида – устранения этносов. Этот путь Европа прошла в течение нескольких столетий, за два-три века полностью преодолев этнос как явление. Теперь в европейском национальном государстве происхождение не имеет никакого значения, значение имеет только гражданство вне зависимости от крови: ты можешь быть арабом, негром, китайцем, кем угодно, главное – у тебя есть гражданство, например, Франции, тогда ты француз, часть французской политической нации. Таким образом, основное условие складывания политической нации, на чём в последние два десятилетия на Украине пытались сделать акцент, – это размывание идентичности и создание некой унификационной формы новой буржуазной идентичности, выведение некоего усреднённого социального типа. Все остальные идентичности в рамках нормативного национального государства запрещены.

Теперь переложим эту модель – классическую политологическую схему – на Украину. Что мы видим? Мы видим, что Украина – полиэтничное пространство. В ней соприсутствует довольно большое количество этнических групп, которые имеют собственную этническую идентичность и пытаются её сохранить, настаивают на ней. Что является средой для сохранения этнической идентичности? Ею является естественный вмещающий ландшафт, по определению историка Льва Гумилёва. Вмещающий ландшафт для сохранения этноса – этнической идентичности – это сельская местность, хутор или деревня, село, аграрная среда. Полиэтничность и значительная составляющая аграрной среды – вот те категории, которые мы наблюдаем в сегодняшней Украине.

Если мы берём запад Украины, то именно там преимущественно проживают представители традиционных этносов, малых этнических групп. Главной ценностью для представителя этноса являются его земля, семья, могилы предков, его уклад, бытовая сторона жизни. Отсюда стремление защитить свою землю, то есть некая аграрная местечковость: это мой хутор, тут моя земля, тут пахали мои предки, тут мои родственники, все родственники. Ни москалей, ни немчуру, никого, кто придёт на нашу землю, мы здесь видеть не хотим. Будем жить, как веками жили наши предки. Это этническое сознание, это данность, безоценочно – мы сейчас не пытаемся оценить, хорошо это или плохо, – это просто так есть.

Если попробовать оценить этнический компонент, сопоставить его с теми или иными критериями, то мы обнаружим, что этническая идентичность – это ценность для традиционалистов. С точки зрения традиционалистов, коими, безусловно, являются евразийцы, этносы должны быть сохранены. Как выражался немецкий философ Гердер: «Народы – это мысли Бога». Соответственно, каждый народ для евразийцев, для традиционалистов представляет собой ценность. Каждый этнос, каждая народность, небольшая этническая, субэтническая группа – всё это ценность с точки зрения евразийства. Они ценны, и их идентичность имеет огромное значение. Их консервативная архаика имеет колоссальную ценность для традиционалистов, для евразийцев. А для политической нации – это угроза, выпадение из унификационного норматива. Задача политической нации – растворить и ассимилировать любую этничность, то есть создать некий социальный плавильный котёл, который сначала перемелет всё этническое и культурное многообразие, а потом вычленит из них атомизированных граждан. Никакой коллективной субъектности политическая нация не допускает. Этот тип свойствен городскому населению, гражданину, горожанину, являющему собой продукт индустриальной эпохи.

Когда мы смотрим на карту Украины, то видим, что восток и юг – это пространство пережившее индустриализацию, выработавшее универсальный тип гражданина, горожанина, индустриального позитивиста, рационалиста, видящего будущее лишь в некоем индустриальном или постиндустриальном рывке, в позитивистском скачке. Такой взгляд на развитие жителя востока противоположен воззрениям представителя малоросского этноса западенщины, который видит своё будущее в сохранении собственной этнической идентичности, быта, уклада, языка, традиций – вышиванки, образа жизни, гарно спiвати, протяжно, землю возделывать – в этом основа мировоззрения представителя традиционного этноса. Это просто разное ви́дение.

Модель национального государства, или политической нации, как раз ближе горожанину, потому что он находится в полушаге от неё, но совершенно не близка представителю традиционного этноса. Но что мы видим на Украине: на национализации, то есть на создании унифицированной модели национального государства, настаивают как раз западенщина и представители этнической части Украины. Почему? В центре этого процесса лежит этноцентризм – стремление каждого этноса ставить себя в центр бытия, происходящих вокруг процессов, объяснять действительность сквозь призму своих этнических представлений. Потому что они представляют, что национализация – это создание унификационной модели по их этническим лекалам. В буквальном смысле это то, что они определяют понятием «украинизация». Украинский этноцентризм в политике выливается в искажённое представление о том, что вся Украина, включая восток и юг, должна жить так, как видят это представители малоросских этнических меньшинств. Они настаивают на гегемонии своего мировоззренческого типа, это в принципе свойственно этносам – помещать свой этнос в центр мироздания. Когда они утверждают, что только это правильный образ жизни, то они действительно считают, что так должна жить вся Украина, а лучше – вся Евразия и вообще весь мир. Это, конечно, увлекательный и экстравагантный проект развития человечества, но он не учитывает и не хочет считаться с иными идентичностями, утверждение ценности и равнозначности которых свойственно евразийскому подходу. И тем более эта модель не имеет отношения к созданию политической европейской нации, нивелирующей все идентичности под единый надэтнический стандарт социального устройства, где этнической идентичности в её первозданном виде просто нет места.

Представим гипотетически, что Украина вошла в Европу. С чем столкнётся эта часть Украины при вхождении в Европу, преодолевшую период создания национальных государств и создавшую наднациональную структуру – Европейский союз, где растворяются теперь уже не люди, а национальные государства? Даже такая идентичность, как француз или немец, уже размыта. Нет внутренних границ, есть единая европейская биомасса, гражданское население, которое лишено всяческих элементов идентичности, кроме индивидуально-телесных. Последнее, что у них ещё оставалось, последняя зацепка – это принадлежность к политической нации, к тому, что человек мог сказать – да, я не знаю ни своих корней, ни крови, ни обычаев, ни традиций, зато я немец. Вот то, что я немец, – я знаю точно, потому что есть Германия, я говорю на немецком и у меня паспорт гражданина Германии. Всё было более-менее понятно. Или – я француз, наследник французской революции и житель французской республики, которая осуществила геноцид этносов – этноцид, всё перемолола, раздробила и создала некоего получернокожего, полуараба, говорящего на французском гражданина, горожанина с паспортом Франции ради торжества химеры «прав человека». Зато я француз и на этом стою. Но теперь всё. Можно считать, что этого больше нет. То есть номинально это пока есть, но нормативно – нет больше Франции, нет Германии. Есть волевое устремление элит к размытию их в рамках ЕС.

Отмена границ, а чёткая административная граница – это первая из основных категорий определения политической нации – уже стала данностью. Преодолевается национальное гражданство, фактор принадлежности к политической нации. Нормативным остаётся только гражданин ЕС, а не гражданин Франции и не гражданин Германии – это пережиток, на изживание которого ещё нужно время. И вот представьте себе: Украина помещается в это пространство. С чем столкнутся её жители? С жёстким запретом на идентичность, с либеральным катком, размазывающим всё живое под искусственный социальный формат, с бульдозером, который должен проехаться по Украине взад-вперёд, вправо-влево и разровнять всё, что в ней ещё осталось неевропейского (а это практически всё), в единое биологическое пространство. Которое после этого размалывания гусеницами европейского бульдозера должно принять в себя новые европейские ценности. А на сегодня это обязательные гей-парады, родитель-1 и родитель-2 вместо полноценных традиционных браков, усыновление однополыми семьями, клонирование, зачатие в пробирках, рождение ребёнка суррогатными матерями, мутанты, которые на основе генно-модифицированных продуктов выводятся из современного европейского человека, и киборги, которым вживляют искусственные органы, электронные почки, чипы и щупальца вместо рук, если у них вдруг рука отвалилась. Именно эта идентичность должна стать обязательной для перемолотого мясорубкой либерализации населения Украины. Где здесь место для «кум теля пасё, кума лён тре, моё порося, хутор, могилы предков, здесь моя земля, будут пахать тут, моя бабка с дедом лежат, гарно спiвати» – где это? Нигде. Всё. Это попадёт под категорический еврозапрет. Так же как в Европе попадают под запрет хиджабы, традиционные элементы одежды представителей разных народов, нательные кресты – всё это там запрещено. Это всё архаика, пережитки, от которых современный европейский человек, модифицированный биоробот и бесполый киборг, должен избавиться. И вот это всё будет принудительно навязано Украине. Ладно, индустриальная часть юга и востока привычна – утрированно, конечно, – ко всему индустриальному и механическому: встал по гудку на завод, городские джунгли, социальная механика… Реально юго-востоку легче влиться в евроформат, так как значительная часть пути уже пройдена. Но вот западенская этничная архаичная среда будет просто уничтожена. От неё не останется ничего.

Серьёзным историческим прорывом, который приведёт к масштабным последствиям, будет донесение этой мысли до тех, кто сегодня носится с идеей великой украинской нации в составе Европейского союза. ЕС их первыми киборгизирует, размелет в мясорубке, потом превратит в мутантов, в родителя-1 и родителя-2 и раздаст им, в соответствии с ювенальными протоколами, детей, которых будут отбирать у арабов, умирающих от наркотиков в евротрущобах. А их собственных детей предварительно отберут за чрезмерную опеку и раздадут другим родителям – родителю-1 и родителю-2 – трансгендерам из Норвегии, легализовавшей педофилию. Вот к чему сегодня движется западное общество – Евросоюз. Это могло бы показаться мрачной шуткой, постмодернистской иронией, если бы не являлось реальностью, разворачивающейся на наших глазах.

При всех ужасах социальных и антропологических трансформаций европроекта сам ЕС вдобавок ко всему прочему ещё и полностью лишён какой-либо геополитической субъектности. Последние десятилетия Европа находится под жёстким натовским американским сапогом. Евросоюз, который по приказу из Вашингтона отправляется бомбить Ливию, Сирию, Ирак, что угодно пускает в расход просто по щелчку, сам не определяет ни свою судьбу, ни собственную безопасность: щёлкнул в Вашингтоне пальцами загорелый парень Обама – и итальянские самолёты взлетели, отправившись бомбить Каддафи. Щёлкнул ещё – раз – и самолёты уже летят в другую точку планеты. Что это такое? Суверенный политический субъект? Нет, это половая натовская тряпка, которую американцы подстилают под ноги, когда заходят в Евразию. Вот частью этого замечательного образования станет Украина, реализуя свои мечты о вступлении в Евросоюз, которого, после всех совершённых этим несостоявшимся государством преступлений, никогда не будет.

Ну а дальше самый главный козырь – экономический. «Европа же богатая, и сейчас она нам даст денег, а мы их дико потратим на свои нужды, купим горилки, сала и выпьем, и съедим за здоровье брюссельского президента», имя которого никто в мире никогда не помнит. Вот так украинские этнонационалисты представляют своё вхождение в Европу. А в ответ на опасения, что Европа потребует соблюдения своих стандартов и регламентов, отвечают, что «мы потом им кукиш жирный покажем, скажем им – у нас тут своё порося, могилы родных и хутор у леса. И пошли вон отсюда». Однако практика последних десятилетий показывает обратное. Для Европы это действительно серьёзно. А это значит, что приедет евро-бульдозер и снесёт весь этот хутор, сравняет с землёй могилы предков и построит аккуратный такой «Макдоналдс». Вместо горилки им будет кока-кола, вместо сала – бигмак, а вместо могил – добыча сланцевого газа. Всё это и так есть и кажется приятным европейским дополнением к привычному укладу, пока не становится единственно возможным и тотальным.

Люди, которые всерьёз говорят о движении Украины в Европу, либо представляют Европу совершенно иначе, чем есть на самом деле, либо это просто агрессивные фанатики, агентура, причём даже не европейская, потому что многие европейцы уже сами стонут от всего происходящего, а американская. Показательным в этом смысле является один эпизод, рассказанный философом и идеологом Александром Дугиным, который, совершая небольшое турне и выступая перед европейскими интеллектуалами, учёными, во Франции и Италии высказал идею о том, что европейцам необходимо создать концепт европейской Европы, свободной от американской оккупации. Они же, глядя на Дугина, с грустью в глазах ответили: «Александр Гельевич, это всё понятно, европейская Европа, евроконтинентальный дискурс, а когда, простите, можно ждать уже русские танки, которые приедут в Европу и наведут здесь порядок, и наконец-то придут нормальные казаки с нагайками и разгонят всю эту однополую американскую нечисть? То ли дело раньше были комсомольцы советские с высокой моралью. Когда уже, скажите, дорогой Дугин, ждать русских танков?» По словам Дугина, он просто опешил от такой постановки вопроса в Европе, где права человека и западные ценности, как давно казалось, окончательно победили: «Ну, понимаете, надо сначала сформировать интеллектуальное пространство, подготовить…» – «Всё это ясно, вы не юлите, а скажите точно – когда уже ждать танков? Долго нам ещё всё это терпеть?» То есть в Европе сейчас совершенно чудовищная картина. И вот туда жителей большого русского мира, волею судеб оказавшихся на пространстве бывшей Украины, приглашают сегодня украинские этнонационалисты.