Текст книги "Парк аттракционов. Сказки в стихах и прозе"

Парк аттракционов
Сказки в стихах и прозе
Валерий Красовский

© Валерий Красовский, 2017

ISBN 978-5-4483-6164-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Парк аттракционов

Утро. Сосед-спортсмен

 
Солнце движется по крышам,
Звук шагов его не слышен.
Наострили ушки сны —
Ткань порвалась тишины.
Обозначились приметы:
Поймы рек в туман одеты,
Чист восток, блестит роса…
В сквере птичьи голоса
Возвестили пробужденье.
Потихонечку движенье
Начинал, звеня, трамвай.
Золотился в чашках чай,
Запах вился свежей булки…
Было видно, как с прогулки,
Шаг пружиня, шел сосед:
Строен, мускулист – атлет.
Вместо дыма папиросы
Предпочел он утром кроссы,
Приходил на стадион,
Не взирая на сезон.
Дружбу вел зимой с «моржами».
Рядом в шубах все – дрожали,
Он же в проруби нырял
И снежки, шутя, швырял,
Растирался полотенцем;
В жизни не был иждивенцем.
 
 
Неизменно в ранний час
Был соседа слышен бас.
Говорил он, что геройство —
Прививаемое свойство.
Посвятил он жизнь войскам,
Парашютам, марш-броскам.
Годы вихрем пролетели,
Но, как прежде, он при деле.
К жизни тихой не привык
Бывший воин – отставник.
 

Жажда странствий

 
Через двор Добрейчев Гриша
Торопился к другу Мише.
Завсегдатай этих мест,
Пулей он влетел в подъезд,
Скоро в дверь звонил квартиры.
Что ценнее дружбы в мире?
 
 
У ребят имелся план,
Их уже меридиан
Ждал с интригой приключений
На морях штормов, крушений,
Меж далеких островов,
Где лишь небо дарит кров.
Вряд ли есть свидетель сборов,
Что обходятся без споров,
Без подсказки знатока
Да без цели-маяка.
Цель – у дела сердцевина,
Все скрепляет воедино,
Даже в малом цель всегда —
Путеводная звезда.
 
 
С чувством радостным свободы
Ищут странники невзгоды,
Их семьи не держит плен,
Видно их терзает ген,
И зудит, и подстрекает,
В путь неведомый толкает.
 

Луна-парк

 
Парк известный городской
По соседству был с рекой.
На холмах его и склонах
Череда аттракционов.
Есть канал там и пруды,
Над протоками мосты.
В день безоблачный и жаркий
Многолюдно летом в парке,
Масса игрищ и затей
Там на выбор для гостей.
Осеняют щедро ветки
Ресторанчики, беседки,
В них есть столики, скамьи —
Отдых славный для семьи.
Неуемные фонтаны
Днем и ночью непрестанно
Там струятся и кругом
Посыпают серебром.
Подставляй свои ладони!
Пусть вода средь них утонет!
 
 
К людям здесь привыкли птицы.
Тут скворцы, стрижи, синицы…
Возле стаи голубей
Храбро скачет воробей —
Тоже хочет хлебных крошек.
Стриж, летая, ловит мошек.
Пусть моря и далеки,
Но с текущих вод реки
Прилетают часто чайки,
Попрошайничают: «Дай-ка!»
В кроны статных тополей
Гнезда встроены грачей
И в «квартирной» перепалке
Не обходится без галки.
Птичьих стай лихой базар
Умалять не хочет прыти
И тогда, когда разгар
В парке праздничных событий.
 

Шахматный клуб

 
Здесь не слышно крика, свиста,
А болельщики толпой —
Это тихо шахматисты
Наблюдают за игрой.
Всех гроссмейстер из столицы
Побеждает ловко в блице.
Неизменно результат, —
Что ни партия, то мат.
Торопливое движенье
Приближает пораженье.
Мыслью вражий пробуй строй,
А потом уже рукой!
И один король на троне
К паникерству был не склонен,
Приказал: «Подать коня!
Воевать поеду я!
Со своею верной свитой
Сам участвовал он в битве,
Силы верные собрал
И позицию держал.
В рукопашной, как орешки,
Побивал чужие пешки,
А свою малышку дочь
Гнал вперед он, а не прочь.
Вместе с ним в бою слоны
Были грозны и сильны.
Рать противника разбита,
И пути вперед открыты.
Удивительное дело:
Стала пешка королевой,
Перекрыла все поля
У чужого короля!
Так гроссмейстер из столицы
Был повержен все же в блице.
Пешек нужно уважать:
В прошлом пешка – нынче знать!
 

Гонки по вертикальной стене

 
Средь веселья и движений
Легче горечь поражений.
Впереди аттракцион —
По стене на мотоцикле
Ездил лихо чемпион.
И круги он, словно циркуль,
Рисовал, давя на газ.
Исполнителя отвага
Повторялась каждый час.
Риск оправдан лишь для блага,
Не для труса риска груз,
С трусом призрачен союз,
Для него страшна дорога,
Лишь уйдет он от порога,
Не достичь ему вершин.
Только храбрый – господин
Достижений и побед.
На арене меркнет свет…
Руль отпущен, и теперь
На глазах его повязка.
Мотоцикл рычит, как зверь…
Приближается развязка.
Так вслепую и без рук
Исполнял он смело трюк.
Вскоре, сбавив обороты,
Завершил свою работу.
Может быть на высоте
Труд равняется мечте?!
 

Карусели

 
А на быстрой карусели
Полетать бы вы хотели?
Ждет пытливых путь открытий.
И, возможно, по орбите
В галактической дали
Будут двигаться они.
Карусели на пределе
Оборотов, высоты
Всех желающих вертели.
Приходи, садись и ты,
Мой отзывчивый читатель,
Развлекайся, веселись
И, как истинный мечтатель,
Устремляйся смело ввысь.
 

Аэродром

 
В парке башня, как в Париже,
Но гораздо ее ниже,
Метров десять высотой,
И каркас ее стальной.
Наверху, как коромысло,
Перекладина повисла.
«Боевые» самолеты
Наготове для полета,
Прочно держит их захват,
И кабины ждут ребят.
Приспособлены шарниры
Для маневров, виражей…
Выбирай ориентиры
Чемпионских рубежей!
Самолеты на площадке.
Занимаются места…
Завершается посадка…
Покоряйся высота!
Это не открылся веер,
А вращается пропеллер.
Клонит воздуха поток
Легкий стебель и цветок.
Как заправские пилоты,
Миша с Гришей от земли
Отрывают самолеты,
Из-под туч в пике пошли.
Все фигуры пилотажа
Показали экипажи,
Четко двигая штурвал.
Мимо несся ветра шквал.
Напоследок, сделав бочку,
Ловко финишным броском
Самолет к исходной точке
Каждый вывел прямиком.
 

Комната смеха

 
Смех – души цветущий сад,
Он здоровью друг и брат.
Средства нет его полезней
От этических болезней —
От зазнайства, хвастовства,
От безудержных желаний
И корыстных притязаний,
От невежества, вражды,
От духовной нищеты…
Но в устах людей коварных,
Злых, завистливых, вульгарных
Смех бывает ядовит
И не лечит, а разит.
 
 
Миша с Гришей входят в зал…
В нем обилие зеркал.
В первом зеркале мальчишек
Превратило в коротышек,
Их никто бы не узнал.
Смех обоих обуял.
Дальше шаг – и в великанов
Вдруг они превращены.
Безобразные изъяны
В зазеркалье взращены.
На земле среди народов
Не найдешь таких уродов.
Открывает кто-то рот,
Словно в море кашалот.
Их похожи стали губы
На раздувшиеся трубы,
Зубы – вроде не клыки,
Но, однако, велики.
Брови черные, как щетки…
Шеи – толстые колодки,
Увеличились носы…
Но не выросли усы.
– У тебя не нос, а хобот! —
Раздается рядом хохот.
Уши, будто у ослов,
Выше тянутся голов.
Утолщенные ресницы,
Как изогнутые спицы.
Гриша пробовал моргать,
Чтобы Мишу попугать.
У хохочущего друга
Не замечено испуга,
Он на корточках сидит:
– Ой, живот болит! – кричит.
Округляется лицо
И похоже на яйцо.
Влево, вправо поворот —
Фантастический фокстрот.
Веселились, хохотали,
Годы жизни запасали,
Запаслись на сто вперед.
Что теперь героев ждет?
 

На водной глади

 
Ребятишки на канале
Греблей занялись на яле.
Обошли катамаран,
Ни к чему им был таран.
Солнца свет дробился яркий
Под решительным веслом…
Остроносую байдарку
Быстро гнали вчетвером
Загорелые спортсмены —
Дружный взмах попеременно
Слева, справа, слева, справа…
Удаляясь, помелькало.
 
 
Был бы здесь морской залив,
То, поймав ветров порыв,
Парус подняли б ребята —
И пошла б тогда регата.
 
 
Почитатели каноэ,
На одном колене стоя,
Выезжают на канал.
Тренер их сопровождал
На моторной легкой лодке,
Звук команд был слышен четкий.
Где повисли, словно арка,
Ветви гибкие ветлы,
Скрылась быстрая байдарка.
Поплывем туда и мы
Вслед за ялом и каноэ
От полуденного зноя.
 
 
Дипломаты и туристы,
Чемпионы и артисты,
Кроме славы и наград,
Мифов, сказок и баллад,
Из поездок, экспедиций
К нам везут сюжет традиций.
На каноэ шаг-гребок,
Словно дружеский кивок.
На востоке шаг-поклон —
Этикета эталон.
 

Авторалли

 
Вы, случайно, не бывали
В лидерах на авторалли?
Если нет, у вас есть шанс.
Выбирайте дилижанс!
Лучшие автомобили
Для заездов предложили:
«Мерседес», «фиат» и «форд»…
Для умелых – автоспорт!
«Нивы», «лады» и «газели» —
Все последние модели.
 
 
Люди ездить быстро рады,
Перестроил мир прогресс,
Миша гордо занял «ладу»,
Гриша выбрал «мерседес».
Эти все веломобили
Сконструированы были
На заводе под заказ.
Восседай и жми на газ!
Направляй рулем колеса
Мимо рытвин и откосов.
Обладателем наград
Каждый стать, конечно, рад.
 
 
Все участники играли
Увлеченно в авторалли.
До кипения азарт
Довела команда «старт!»
Время шло… одни столкнулись;
Поспешив, перевернулись…
Лидер был на редкость дюж,
Но застрял в одной из луж.
Продвижение в «пустыне»
Поубавило гордыни.
Гришин быстрый «мерседес»
Всем пошел наперерез.
Одолели все «барханы»,
Поутюжили «саванны»…
Невезучих ждал кювет.
Для друзей препятствий нет.
Миша в «ладе» от «тоёты»
Отстает всего на йоту.
Финиш ближе – путь трудней:
То завалы из камней,
То участки скользкой глины…
Перегрузки для машины.
«Покидать в беде нельзя!» —
Твердо помнили друзья.
Где тянули, где толкали, —
Но друг друга выручали.
Только трое впереди,
Их уже не обойти.
Чемпион – Добрейчев Гриша,
Стал вторым Забелин Миша,
Вслед за ним Катляр Антон.
Был побед открыт сезон.
 

Купание

 
Обсуждая авторалли,
Подошли друзья к реке,
Искупались, поныряли,
Полежали на песке.
И в полуденное время
Веселилось детворы
Непоседливое племя
На площадках для игры.
Аппетит всегда отменный
После водных процедур,
А в буфете для джентльменов
Подадут всегда шампур
С очень вкусным, ароматным
Золотистым шашлыком.
Подкрепившись, шли обратно
По тропинке босиком.
 

Неожиданный поворот событий

 
Посетили также тир…
Чуть поодаль – тайный мир!
Путь туда закрыт забором.
«Что за ним?» – возникли споры.
«Там заросший старый сад,
Груши, яблоки висят!» —
Утверждал азартно Гриша.
Подошли ребята ближе…
Но ограда высока,
Крепко держится доска.
«За забором, ясно, стройка!» —
Возражает Миша бойко.
«Ну, а где ж подъемный кран?»
«Может быть, там котлован?»
«Там теплица!» – «Нет, там свалка!» —
Продолжалась перепалка.
Поддалась доска со скрипом,
И с веселым гиком, криком
Был забор преодолен.
Каждый был бы удивлен —
Низких зданий длинный ряд,
Много труб – и все чадят.
Дым, как облако, клубится,
Черной копотью садится,
И большой рекламный щит
Крупной надписью гласит:
«Табакур-землевладелец,
Сигаретами снабженец,
Вездесущий коммерсант,
С родословной фабрикант».
 

Из достоверных источников

 
В дымном крае Табакура
Неприглядно все и хмуро,
Раздражает горло чад,
Кто попал туда – не рад.
Все там курят беспрерывно,
Ночью кашляют надрывно.
На полях растет табак,
Вытесняя хлебный злак,
И погибнуть может скоро
Вся там фауна и флора.
Оскудела местность пищей,
Все края другие ищут.
Комары среди болот
Не заводят хоровод,
Вознамерились лягушки
Ускакать в другие кущи,
В благодатные пруды,
Где для них полно еды.
Зачихали всей семьей
Мышки в норке под землей.
Прирожденная сноровка
Не спасает там полевку.
Прекратили рыть кроты
Лабиринты и ходы.
Пара белых лебедей
Выводила там детей,
Где осталась одиноко
Отдаленная протока.
Повзрослели – не узнать,
Ни в отца они, ни в мать:
Лебедей испачкать даже
Может въедливая сажа.
А карасик золоченый
Пах, как будто был копченый.
 
 
Рыбам трудно там дышать,
Надо помощь снаряжать!
Пережить не в силах лихо,
Погибала рыба тихо.
Отказали плавники —
Кверху брюхом косяки.
Те, кто выжил, врозь и вместе,
Обходя пугливо сети,
Стали двигаться в места,
Где вода еще чиста.
 
 
Местных белых поросят
Превратила в негритят
Разлетевшаяся сажа,
Ею край обезображен.
Увядают там цветы,
Травостои и кусты.
Пролетали мимо утки,
Приземлились на минутку,
Попросили утки пить,
А им дали прикурить.
У пернатых от куренья
Стало головокруженье.
Позабыли, где живут,
Перепутали маршрут.
Закричал вожак с испугу:
«Мы летим, братва, не к югу!»
Дымовая полоса
Им испортила глаза,
Неизвестно, где блуждали,
Есть надежда, – не пропали.
У бодливого козла
Шерсть лохмотьями сошла,
И бродил теперь он голый,
Безутешный, невеселый.
Сохранилась без вреда
У козла лишь борода.
Нету сил ему бодаться,
Нападать и защищаться.
Пробегал голодный волк,
На козла зубами «щелк»,
Прорычал ему на ухо
Раздраженно, зло и глухо:
«Мне твой запах и твой вид
Перебили аппетит!»
На душе козлиной тяжко,
Жизнь равняется затяжке.
Бородатый занемог —
Жизни тягостный итог.
Будет место позабыто,
Где отбросит он копыта,
Не увидят там козу,
Не смахнет она слезу.
 
 
У танцовщицы мартышки
Были взвинчены нервишки.
«Ой, мне плохо! Дымно как! —
В окружении макак
Говорила возмущенно,
Хрипловато, утомленно.
Танцевать тут не хочу!
Первым рейсом улечу!»
И, подвластная капризу,
Оформлять умчалась визу.
Табакуру помогал
Специальный персонал:
В нем Одышкин и Коклюшкин,
Отощалик и Желтушкин,
Самосадов, Табаков,
Смрадов, Сажев и Дымков,
Надоедливый Чихалик
И еще какой-то Шкалик.
Табакур ходил в папахе,
Остальные под ремнем,
В подчинении и страхе,
Непрестанно день за днем
Службу тягостно несли
В гари, копоти, пыли.
 
 
Несмотря на ожиренье
И пониженное зренье,
Толстокожий Бегемот
Все ж нашел тропу на флот.
Интерес к такой работе
Он почувствовал в болоте,
Там он, фыркая, нырял,
Рот огромный открывал,
По морской, однако, теме
Не закончил академий.
Знал он, правда, назубок
В топях каждый островок.
Там, в родных местах, влюбился
И, естественно, женился.
К месту службы он в пути
Был с женою и детьми.
 
 
Не без сложностей и трений,
Ожидания, волнений,
Утомительных забот
Он зачислен был на флот
По контракту с Табакуром.
Китель новый по фигуре,
Вшиты пуговиц ряды.
Так сбылись его мечты.
Подчиненные матросы
Жадно курят папиросы.
И матросам тем за честь —
Мель найти и крепко сесть.
Не успел моргнуть он глазом,
Как посыпались приказы.
Табакур составил план
По захвату новых стран.
Шел поток вооружений
Для участников вторжений.
Нанял мрачных он солдат,
Что сигарами чадят,
Худощавы – не атлеты,
Как ходячие скелеты,
За понюшку лезут в бой,
Слепо жертвуя собой,
Обретают наслажденье
Лишь в дыму самосожженья.
Разнесется ветром прах…
Кто себе, скажите, враг?
 

В плену у фабриканта

 
Табакуру доложили,
Что к ним двое проскочили.
Он велел их задержать
И к нему сопровождать.
С тяжкой ношею предчувствий,
Без поддержки и напутствий
Два товарища идут
Под охраною на суд.
Миновали переходы,
Длинный, мрачный коридор.
Прочны стены, низки своды.
Был открыт массивный створ,
Повели их по тоннелю…
Тусклый свет едва мерцал.
Наконец, они у цели —
Перед ними круглый зал,
За столом массивным длинным
Поджидал их Табакур.
В кресле он сидел старинном,
Плавал в дымке абажур…
Было слышно – муха пела…
«Кто такие?» – произнес,
Словно обувь проскрипела,
Табакур, дымя до слез.
Арестанты отвечали,
Что гуляли в парке днем,
Имена свои назвали,
Объяснили, что вдвоем
Время летнее каникул
Проводили каждый год.
Табакур кому-то скрипнул,
Приоткрыв щербатый рот.
Подошел, сипя, Одышкин,
Пододвинул портсигар
С полированною крышкой,
Прохрипел: «От фирмы в дар».
С дрожью рук зачиркал спичкой,
Предлагая покурить.
«Нет у нас такой привычки!» —
Попытались возразить.
За отказ им угрожали,
Надавали тумаков,
И, в конце концов, в подвале
Их закрыли на засов.
Ни просвета. Только тьма.
Не увидишь пальцев рук.
Словно жуткая тюрьма,
Преисподняя для мук.
 

Побег

 
Сколько длился час печали
В этой чуждой стороне,
Дети поняли едва ли…
Стук раздался по стене,
Тихо ритмами морзянки
Неизвестный сообщал,
Как в лесу он на полянке
Землянику собирал.
Как случайно заблудился
И наткнулся на забор.
Табакур распорядился —
Был он схвачен, словно вор.
И ему ответным стуком
Миша кратко передал
Сообщение по буквам,
То, что помнил он и знал.
А затем, нащупав стену,
Тихо встали… шли бочком…
Ощутили перемену —
Вдруг подуло ветерком.
Оказались рядом двери…
От ключа замок скрипит…
Видно, нас идут проверить», —
Гриша Мише говорит.
Дверь открылась, на пороге
Встал воинственно матрос,
Широко расставив ноги,
Словно каменный колосс…
Арестанты подскочили,
Часового повалили —
Оказался хил и слаб.
И теперь жевал он кляп.
Путь открылся на свободу.
Выпускают тут же с ходу
И мальчишку за стеной,
Словно был он им родной.
Неожиданно Коклюшкин
Вырос, будто из земли,
Кашлял, словно бил из пушки —
Еле ноги унесли.
Отощалик встать пытался,
К ним Желтушкин приближался.
Беглецы рвались вперед
И вели секундам счет.
Их схватить пытался Смрадов
И кричал: «Поймаю гадов!»
Нос совал везде Дымков —
Был с рождения таков.
Но сбежавшие везучи, —
Сора их укрыли кучи.
Вновь пленения боясь,
Лезли в ямы, рвы и грязь…
Были стойки, терпеливы,
Шли в репейник и крапиву…
Без пощады, как пчела,
Та кусала их и жгла.
Все они перетерпели,
Продвигаясь к верной цели.
Сквозь бурьян скатились в сток,
Их к реке понес поток.
И ни с чем остался Сажев.
Табакуру что он скажет?
 
 
Фабрикант цыпленка ел,
Шкалик рядышком потел,
А Чихалик суетился,
Быстро вскакивал, садился.
Был не в духе Табакур,
Очень грозен, злобен, хмур.
Ждал вестей от Бегемота
О готовности речфлота.
В мелкой речке корабли
Плавать, ясно, не могли,
И весною при разливе
Не бывало тут флотилий.
У причала пароход
Не готовился в поход.
Отслужила срок оснастка,
И с бортов облезла краска,
В пустоте его кают
Не гостил давно уют.
Отгремел он якорями
И железными цепями.
Две баржи легли на дно,
Не курсируют давно.
В трюмах призраки ночуют,
В люки ветры с норда дуют.
На плаву один лишь плот.
Вот такой достался флот
Адмиралу Бегемоту,
Но включился он в работу
И с усердием хотел
Много сделать славных дел.
Он не знал, что даже звери
Гибли в этой атмосфере.
Вскоре слег и Бегемот.
Бил озноб, катился пот,
Ломота по телу, боли…
Захандришь тут поневоле.
Объявил своей жене:
«Эта служба не по мне!»
 
 
В это время ребятишек
Мимо всех дозорных вышек
Стоком в реку отнесло…
Уж к закату солнце шло.
«Робинзоны» для начала
Плот угнали от причала
И на отмели потом
Вышли на берег втроем.
Продвигались в полумраке
Через ямы, буераки,
Бурелом, валежник, пни…
Летом долго длятся дни.
Приключений было с лишком,
Ныли ссадины и шишки,
Вся одежда их в пыли,
Ноги еле волокли,
Но зато они на воле.
Показалось вскоре поле,
И с ближайшего лужка
Голос слышался сверчка…
Неожиданно патлатый,
Грузный, страшный, бородатый
Из огромных лопухов,
Ко всему в душе готов,
Табакур восстал со свитой…
Проскрипел: «Теперь мы квиты!»
Беглецы остановились,
Злому року покорились…
Вдруг, как гром, раздался бас:
«Это кто тут против нас?
Кто посмел, хочу я видеть,
Здесь друзей моих обидеть?
Шел решительно сосед!
Камуфляж на нем, берет,
И грибные шляпки, ножки
В переполненном лукошке.
Табакур засомневался…
Персонал же разбежался.
Видя, что плохи дела,
Не его сейчас взяла,
Фабрикант надраил пятки,
Долго мчался без оглядки.
«Брызнул свет, в одно мгновенье
Улетело сновиденье.
Слыша, что звенит звонок,
Миша лени дал пинок.
 
 
У друзей имелся план.
Их уже меридиан
Ждал с интригой приключений…
Верю я – без огорчений.
 

Юное дарование

 
Сказка шутка
 
 
На знаменитом геликоне,
Во власти вдохновенных чувств,
Бог-покровитель всех искусств
Сидел незыблемо на троне.
Его услужливые музы
Крепили дружеские узы,
Вели талантов строгий счет
По специальной картотеке;
Так фармацевт всегда аптеке
Документацию ведет.
На геликоне небо ясно,
И с миром связь всегда прекрасна.
В тот исторический момент
Эфир прислал доклад-звонок
Из нескольких коротких строк…
О, нет, не с телетайпных лент!
Для геликона Интернет
Давно, давно уж не секрет.
Агенты Клио сообщали:
В российском маленьком селе,
Где люд, порой, навеселе,
Где, уходя в глухие дали,
Растут бескрайние леса
И в яви сказок чудеса,
Родился маленький ребенок…
Еще недавно из пеленок,
Но начинает рифмовать;
Зовет то бабушку, то мать.
И тут же мудрый Аполлон
Евтерпу снаряжает в путь
На чудо юное взглянуть,
В его проникнуть тайно сон,
Узнать, что ест и пьет и, наконец, —
Чем дышит будущий певец.
И вот она над колыбелью
Уже незримая парит,
Внизу под розовой фланелью
Дитя умиленно сопит.
У муз известно есть уменье
В чужие души проникать,
Дарить с улыбкой вдохновенье
И светлой грезой увлекать.
В чужой душе ей все доступно,
Но это свойство не преступно.
Она не действует во вред,
А лишь подсказкой и намеком,
Как бы случайно, ненароком,
Найти способствует ответ.
С ней все просты головоломки.
Об этом помните, потомки.
Зависла муза над подушкой
И шепчет мальчику на ушко:
«У вас добротная изба», —
В ответ ей слышится: «Ба-ба».
Она: «А там окошко, рама…»
А ей с улыбкой милой: «Мама!»
«Растут цветочки на лугу»,
Ребенок молвит ей: «Агу!»
Она: «А ты, наверно, шалунишка?»
Ребенок подал музе книжку.
Светила ласково луна,
Владела миром тишина…
И муза с искренней любовью
Взглянула вновь на малыша,
Промолвив: «Милая душа!
Твоей мечте не прекословлю.
Расти, рифмуй, но, милый, знай,
Что геликон, увы, не рай.
Во всяком деле есть изнанка.
Еще ты маленький и слаб,
Ты мне пока еще не раб,
Пока тебе я не служанка».
И вдохновений первых сон
Ушел, как факс, на геликон.
 

Сказка о девочке Ире и ее маленькой подружке Леле

 
Возле школы спортплощадка.
На бревне стоит гимнастка.
Сальто делает шутя
С виду хрупкое дитя.
Повороты, взмахи, стойки
Демонстрируются бойко…
В завершение – шпагат
И кульбит-соскок назад.
Рядом сверстницы-подружки,
Озорные хохотушки.
Наступил каникул час,
Без детей скучает класс.
Племя юных чемпионок
Тренируется с пеленок
И привычно из-за парт
Отправляется на старт.
Олимпийцев славных лица
Помнят многие столицы.
Я отвлек, пожалуй, вас…
Так продолжим наш рассказ.
 
 
Шел с работы дядя Гоша.
Инженер он был хороший.
Много лет тому назад
Здесь он строил комбинат,
Стал создателем он многих
Современных технологий.
В разных странах побывал,
Жизнь народов повидал.
– Ты, молекула, давно
Покоряешь здесь бревно?
– Только вышла из квартиры, —
Отвечает дяде Ира, —
Упражняюсь на бревне,
С ним освоилась вполне.
 
 
Папа Иры с дядей Гошей
Институтские друзья,
Их профессии похожи,
Без которых жить нельзя
В современном сложном мире.
 
 
Продолжает дальше Ира:
– Дядя, Гоша, а я знаю,
Кто молекула такая…
Никакого тут секрета,
Я учила в школе – это
Наименьшая частица
У любого вещества.
– Молодец! Ответ годится.
Все верны твои слова.
Ну, а если раздробится,
То? …Утратит все права
На единство и родство
И в другое превратится,
Словно в сказке, существо.
Из молекул все на свете…
Вам понятно это, дети?
Семена, плоды, цветы,
И деревья, и кусты…
Все молекулы в природе
Путешественников вроде.
А молекулы воды
Как бы движутся по кругу.
Завести  хотела б ты
Крошечку-подругу
Для того, что б вместе с ней
Мир познать еще полней?
 
 
На скамейку дядя Гоша
Под каштанами присел.
– Нам послушать можно тоже? —
Круг детишек подоспел.
– Ну, а как бы вы хотели
Ту избранницу назвать?
– Пусть она… зовется… Лела!
– Вот и можно начинать.
Мы теперь про эту Лелу
Вместе сказку сочиним,
Быль и небыль ради дела
Заодно объединим.
 
 
Лела в капельке росы,
Словно в озере купалась.
Шли минуты, шли часы,
Капля солнцем нагревалась.
И молекул в ней – не счесть.
Где для отдыха присесть?
Мимо двигалась пылинка,
Там пылинки как суда.
Лела там по серединке,
Где свободные места.
 
 
К ней ближайшие соседки —
Настоящие кокетки.
Говорит из них одна:
«Это что тут за страна?
Я, – с гордыней, – иностранка! —
Добавляет, – мавританка!
Всю я Африку прошла,
Очень долго там жила.
Вы меня зовите Нила.
Есть река такая Нил, Т
ам  купаться я любила,
Хоть и страшен крокодил.
Удивительные виды
На равнинах и средь гор
Дополняют пирамиды,
Что в Египте с древних пор».
 
 
Тут блондинка перебила
Тараторившую Нилу:
«День и ночь у нас зима,
По полгода длится тьма.
Материк наш – Антарктида,
А по паспорту я Тида.
Там у нас всегда снега,
Жуткий холод и пурга…
Возле моря скалы, льдины
И забавные пингвины».
 
 
«А вот мы – американки.
 Иногда зовут нас «янки»,
– Нам приятнее же «мисс», —
С милой внешностью актрис
Говорили две подруги.-
Мы танцуем буги-вуги,
Посещаем Голливуд.
Это Ниа, я же Гара.
Родом мы из Ниагары.
Восемнадцать раз подряд
Мы ныряли в водопад».
 
 
«Ваша милая полянка
Не заменит мне Версаль.
Я, пардон, все ж парижанка,
Не люблю я пастораль, —
Крошка весело гласила,
– А зовут меня Бикилла.
Я не раз купалась в Сене
И с Мирей была на сцене,
А в кафе бистро с Эдит
Я отведала бисквит».
 
 
«А я с севера, исландка».
«Очень мило! Я британка.
 Мы на острове своем
Обеспеченно живем».
«Дом уютный мой из пемзы».
 «Ну, а я у самой Темзы
Арендую уголок,
Тихой жизни островок», —
Возле Лелы где-то близко
Говорили по-английски.
«Рядом север, всюду льды,
А у нас растут цветы,
И, поверьте мне, вулканы
Согревают даже ванны.
На столе, порой, банан
Не из южных теплых стран.
Паром лед срезает гейзер
Лучше самых острых лезвий.
Я летала в тех парах
И не чувствовала страх».
 
 
Как две капельки слезы,
Близнецы с реки Янцзы.
В межах славного Китая
Жизнь была их не простая
– То на взлет, то ливнем вниз,
Поливая щедро рис.
Две сестры везде бывали,
Веселились и страдали,
А случалось, в летний зной
Над Великою стеной
Пролетали в синей туче,
С градом падали на кручи
Гималайских древних гор,
Вновь стремились на простор
В бурных стоках по каньонам,
Где равнин соседних  лоно.
В этот раз Такла-Макан
Не зарыла их в бархан,
Азиатские пустыни
Не упрятали их в дыни,
Над сибирскою тайгой
Пролетали по прямой,
И туман, уже за Волгой,
Приземлил их ненадолго.
 
 
Солнце светит, шлет загар,
А вода стремится в пар.
Высыхали в поле травы,
Перелески и дубравы…
На парах воды и Лела
Незаметно улетела.
Утром в небо поднималась,
Над землей летала днем,
Ну, а ночью возвращалась
С проливавшимся дождем.
Не могу сказать сейчас,
Сколько это было раз.
 Но случилось: облака
Шумным ливнем не пролились,
Под командой ветерка
К горизонту удалились.
Лела видит с высоты
Реки, море и порты.
Скандинавские фиорды,
Что на запад распростерты…
В берег плещется волна,
Тундра ярко-зелена.
Обрамляют бухты скалы,
Мореходы-рыбаки
Опускают сети-тралы,
Обнаружив косяки.
Ну, а дальше в вечном дрейфе,
У мороза в прочном сейфе,
Между редких островов
Упаковки прочных льдов.
На снежинку села Лела
И, снижаясь, полетела…
Опустилась на торос.
Очень сильный был мороз.
Льдин макушки, словно пики,
Отражали  света блики.
 
 
Почитается за честь
Путь на полюс одолеть.
И туда добралась Лела
Так удачливо и смело.
Свет полгода, столь и  тьма,
И всегда, всегда зима.
Не любому человеку
Удается в эту «Мекку»
Совершить хоть раз визит. Т
от, кто был там, – знаменит.
Может быть, малышка Лела
Стать известной захотела?
 
 
Дружно весь полярный день
В ногу с солнцем ходит тень,
В сутки делает по кругу
И показывает к югу.
 
 
Неожиданно пурга
Будто вздыбила снега,
Нашу Лелу подняла
И куда-то унесла.
Коль хотите, то поверьте —
На медвежьей белой шерсти
Укрепилась как-то Лела,
Пусть недолго, но сумела
Продержаться на спине.
Было сносно ей вполне.
 
 
Для охоты на тюленя
И усатого моржа,
Для охоты на оленя
Без ружья и без ножа
Там для белого медведя
Место лучшее на свете.
 
 
У него там круглый год
Нет с питанием хлопот.
Белый хищник ловит рыбу,
Не страшна ему вода.
Вниз ныряет он под глыбы
Отколовшегося льда.
Но случались и проколы…
Виноват был черный нос,
– У медведя он же голый,
Белой шерстью не оброс.
 Звери, видя этот знак,
Укрываются – кто как…
 
 
Вы согласны, на медведе
Выезд все-таки не част,
На живом такси поездив,
Лела спрыгнула на наст.
В налетевшем вихре снежном
Снова начался полет.
Мир казался ей безбрежным…
И куда  ее несет?
Вся Гренландия – лишь остров,
Но пройти его не просто,
Этот остров так велик,
Больше – только материк.
 
 
Опустилась на равнину,
Как на белую перину,
Лела плавно с высоты
На краю большой гряды.
Масса новых впечатлений…
Вновь она участник прений:
«Я прорвался не один
Через кратер из глубин…»
Возмущенные вулканы
Осыпают пеплом страны,
Жерла их кипят, дымят,
Лавы сток огнем объят,
Вспышки молний в черной туче,
Камни падают на кручи…
Голос вновь: «Песком шуршу.
Имя Кремний я ношу».
 
 
Гордо золото блистало
В массе руд и минералов,
По соседству с серебром
Здесь упали бор и хром.
И другие, впрочем, лица
Менделеевской таблицы.
 
 
«От Камчатки без ума я! —
Сообщает Дуня Нае, —
Горы там прекрасней Альп —
Хоть с меня снимите скальп!»
 
 
С моря-озера Байкала
Здесь была бурятка Алла,
Утверждала: «В нем вода
Удивительно чиста».
 
 
Тут друг друга повстречали,
Одолев земные дали,
Тунги, Гуски, Лены, Буги,
Дарьи – старые подруги,
Кама, Бия, Анга, Ра…
Волга, Припять и Кура,
Тиса, Двины, Амазонки,
Немки, русские, японки…
 
 
Время диспута прошло.
Закружило, замело…
Лела с вьюжным караваном
Устремилась к океану.
 
 
Не заметив берега,
В волны рухнула пурга,
Только Лела изловчилась,
Удержалась на краю,
Силу проявив свою.
 
 
На подходе час весенний.
Взволновался край тюлений —
Откололась масса льда,
Разошлась до дна вода.
В океанские просторы
Уплывают глыбы-горы.
Их размеры велики,
Не нужны им маяки.
Не меняя направлений,
Их стремит поток течений.
И, увы, бывал таран
Иногда в глухой туман.
От подобных столкновений
Много горьких впечатлений.
 
 
Айсберг медленно плывет,
Солнце в бок его печет.
И в один из полдней Лела
Снова к тучам улетела.
 
 
Будет случай – к нам вернется,
С теплым дождиком прольется,
Очутится на росе
Где-то в лесополосе.
Может, будет в Антарктиде,
Южный полюс покорит,
На футбольный матч в Мадриде
С тучки рейсовой слетит.
 
 
«Мест чудесных много в мире! —
Говорит, вздыхая, Ира, —
Я бы тоже так хотела
Путешествовать, как Лела».