Текст книги "Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр. В горы после пятидесяти…"

Из интервью с В. Котляром

– В армию я сначала попал в рембат, во внутренние войска. Отслужил полгода и всё время упрашивал офицеров перевести меня куда-нибудь, где мне будет интересно. Сильно хотелось в разведку. Офицеры обещали, но шло время, и ничего с места не двигалось.

– А ты физически был готов к разведке?

– Ну, во-первых, у меня были разряды по альпинизму и единоборствам… Во-вторых, перед армией я два раза в неделю бегал по 18 километров с преодолением водной преграды… И я сильно хотел попасть в настоящую армию. Но служил в рембате. В конце концов, попросил маму послать ксерокопии моих спортивных документов в штаб округа в Ростов-на-Дону. И буквально через неделю меня, раз, и перевели в отряд специального назначения «Вятич»! Это 15-й отряд, он базируется в Армавире, а там меня определили в отделение горной подготовки учебного центра «Хацавита». И я прямо сразу подписал контракт. Да…

Прослужил полгода и… разорвал. Я так жалел… Так жалел… Прямо писал рапорт и чуть не плакал.

Почему? Была, конечно, причина… Барышня на гражданке. Короче, снова отмазки! Мы уже говорили об отмазках. Надо было просто хер забить и служить дальше, но это кусок моей жизни, который привёл меня туда, где я сейчас.

В общем… разорвал я контракт и перевёлся в ОБОН (отдельный батальон особого назначения) … Но ничего там «особого» не было! Была просто армейская служба. Сегодня, когда я пишу в анкетах, что служил в спецназе, мне даже как-то неудобно. Спецназовцем я себя не считаю. Друзей-спецназовцев много. Настоящих спецназовцев. А я так… Послужил чуток. Но! Служа в армии, я впервые встал на горные лыжи. В армии я первый раз ходил на снегоступах по горам. Первый раз пробовал рыть снежную пещеру и ночевать в ней. И всё это мне нравилось. И служба меня свела с хорошими людьми. А после армии начался другой период. И было мне 20 лет…

– Так это же совсем недавно!

– Девять лет… Почти десять! Чего ж недавно?

– Ну, когда ребёнку два, то год назад вообще страшно давно…

– Хм… Согласен… Дембельнулся я, значит, и сразу появилась ответственность. Не за себя – у меня была женщина… а у неё трое детей от первого брака. А я на тот момент считал себя взрослым мужчиной и решил, что обязан взять на себя полную ответственность.

Многие говорили: «Дурачок, загоняешь себя в кабалу… света белого невзвидишь». Ошибались! Мне и до этого много раз говорили, что мои мечты – это всё нереально. «Ничего не получится», – говорили они. А когда получилось: «Ну, хорошо, сейчас женишься, и у тебя точно ничего не будет получаться». Я женился, и у меня опять что-то получалось… И всё продолжается до сих пор. Сейчас у меня молодая жена, я купил дом, землю, и мне опять говорят: «У тебя ничего не получится… Не будет ни нормального дома с землёй, ни путешествий… Ничего не будет». Посмотрим! Надеюсь, что снова всех разочарую… (Смеётся.)

День первый. Лукла (2840) – Пхактинг (2610)

– Разочарую! Ножи в ручной клади достаём и перекладываем в багаж! Трекинговые палки, ножи – всё в багаж! – командовал Володя перед регистрацией. Желающих вылететь в Луклу (и не только) вокруг была прорва.

– Как, блин, в приличном аэропорту… – ворчал Равиль, перебирая свой рюкзак и ища нож, как обычно, лежал он в самом низу.

У нас с Резановой общий баул на 30 килограмм. Утром еле всё в него затолкали. И вроде, всё нужное! Но сколько же всего?.. Я знаю, это всё нижнее бельё Резановой. Нам, мальчишкам, из нижнего что нужно? Двое трусов-неделек. На первую неделю недельку и на вторую… А женщинам и… В общем, чего только женщинам не нужно!

– Мы и багаж можем полететь разными рейсами, – объяснял суету Володя. – Тут такое часто… Там будем ждать. И, наверное, нужно доплатить. По билету только 15 килограмм на человека можно.

– Большая доплата?

– По доллару за килограмм. Кажется…

Регистрацию прошли. Багаж сдали. Нас отправили в накопитель.

– Всё… – Володя принялся открывать коробку с завтраком из отеля, – теперь ждём…

Но позавтракать не дали, объявили посадку, и мы, сложив еду обратно в коробки и рюкзаки, рванули в автобус.

Самолёты «Дорнье» (я уже и фирму такую забыл), похожие на Л—410, грузились пассажирами и багажом.

– Если сесть слева, то можно будет увидеть Эверест… – умничал кто-то из наших.

– А если справа?

– Справа?.. Справа, наверное, не увидишь Эверест.

– Логично!

– Резанова, ты неправильно села… – я брякнулся в кресло рядом со своей компаньоншей.

– Чего это?

– Ты села справа, и теперь мы не увидим Эверест… И в этом, без сомнения, будешь виновата ты!

– Ну а то кто ж, – кивнула Галина, пристёгиваясь. Что характерно, подозрительно легко согласилась. К чему бы? Сначала соглашается, а потом ночью подушкой… И ведь никуда не денешься, одноместных номеров в горах не бывает.

Загрузились, расселись, «Дорнье» раскрутил винты и начал рулёжку. Кабина пилотов открыта, видно, как они нажимают кнопки, щёлкают тумблерами, давят на педали… Вырулили на ВПП, встали на тормоз, поддали газу, прогрели двигатель… и… побежали… побежали… побежали… подпрыгнули… Летим!

– Резанова, – сквозь шум винтов кричал я, – доставай завтрак, доедать будем!

Хоть слева сиди, хоть справа, всё равно, где Эверест – никто не знал, а гид наш под равномерный гул моторов задремал, спросить не у кого. Нет-нет, сами Гималаи поднимались слева! Но какие где вершины, где Эверест, где Макалу… кто же их разберёт?

Летели минут сорок. Успели позавтракать и даже подремать. Перед заходом на посадку самолёт быстро снизился и начал выполнять резкие эволюции – прицеливался на глаз, приводов никаких нет, а полоса… Про полосу в Лукле не писал только ленивый. Я не буду.

Информация из «Википедии»:

«Аэропорт имени Тенцинга и Хиллари (до 2008 года – аэропорт Лукла) – небольшой аэропорт в городе Лукла в восточной части Непала. В январе 2008 г. переименован в честь первых покорителей Эвереста: Тенцинга Норгея и Эдмунда Хиллари.

ВПП аэропорта протяжённостью 527 метров расположена под уклоном в 12% на отметке 2860 метров над уровнем моря. Из-за сложного ландшафта все приземления выполняются с торца 06, а все взлёты – с 24. Из-за большого уклона торцы ВПП различаются по высоте на 60 метров. Торец 06 находится прямо на краю обрыва, уходящего в семисотметровую пропасть, а 24 – у подножья четырёхтысячного хребта. Перрон оборудован четырьмя стояночными площадками и вертолётной площадкой. Взлёты и посадки выполняются исключительно по VFR, так как из навигационного оборудования в аэропорту есть только радиостанция.

Благодаря своей близости к Эвересту, аэропорт пользуется популярностью среди альпинистов, начинающих восхождение из Луклы. Несколько авиакомпаний выполняют рейсы сюда из Катманду, однако, полёты здесь возможны только днём и при условии хорошей видимости. Погода в районе аэропорта непредсказуема; и её неустойчивость становится причиной частых отмен авиарейсов. ВПП позволяет принимать только вертолёты и самолёты короткого взлёта и посадки, такие, как De Havilland Canada DHC—6 Twin Otter и Dornier Do 228»

Страшно не садиться и взлетать с той полосы, страшно смотреть, как это делают другие… Любой взлёт сопровождается звучным выдохом и фразами: «Fuck!», «Ё!», «Ficken!». Вполне традиционными фразами восхищения мастерством пилотов. Не одни русские умеют материться на закат, врал Задорнов.

Сели. Выгрузились. Как предсказывал Володя, багажа нашего нет. Как в воду глядел наш мудрый гид. А в Лукле холодно. По сравнению с Катманду, холоднее и ветренее. Многие непуганые европейцы заявились в шортах и майках. Володя со словами: «Нужно представлять Россию с хорошей стороны…» – накинул свою куртку с фирменной надписью «7 SUMMIT» на плечи молодой немки. Не заигрывая, испросив разрешение у её парня, просто чтобы не замёрзла немчура бестолковая.

Багаж ждали два часа. Потом ещё час разбирались с шерпами, кто что несёт. От шерпов переговоры вёл их главный, он же второй гид нашей группы, шерпа Намгель. Остальные трое будут молчаливыми портерами…

Запутал? Шерпы – портеры, портеры – шерпы… Давайте разбираться…

Портер – по-английски «носильщик».

А «шерп», правильнее «шерпа», – название народности. В Непале их, народностей, много. Ситуация, схожая с Кавказом, когда возле гор обитает несметное количество народов и племён. И шерпы – лишь одна из них. Есть знаменитые гуркхи, есть, собственно, непальцы, есть лимбу, раи, таманги, невари и ещё косой десяток других всяких.

Раньше шерпы традиционно выполняли функции обеспечения поддержки высотных восходителей, у них хорошая природная горная акклиматизация, они способны выдержать и высокие горы, и тяжёлые грузы. Но в последнее время в качестве портеров всё больше привлекают раи. Шерпы нынче – белая кость. Но у нас в группе портеры всё же шерпы.

Около двенадцати, всё получив и обо всём договорившись, мы перешнуровали ботинки, затянули ремни, настроили по длине трекинговые палки, надели рюкзаки, и покинули, похожую на городок Дикого Запада, Луклу, начав свой путь к великой цели, к базовому лагерю Эвереста, на высоту в 5360 метров.

Не сразу мы начнём набирать высоту, а станем медленно подкрадываться, привыкая и акклиматизируясь, укрепляя мышцы ног и рук восхождениями на радиалках и переходах между базами. И всё равно акклиматизации окажется мало. Её всегда мало. А в тот первый день мы даже понизили высоту. Прилетели на 2800, а ночёвка была в трёх часах в Пхактинге, на 2610.

Погода на переходе стояла обычная, горная. На солнце жарко, в тени и на ветру холодно. Не знаешь, что надеть… Шли по широкой каменной тропе, траверсом огибающей гору над ущельем. Справа гора. Слева ущелье. Справа облака и небо над горами, слева горная река на дне ущелья. Небо, горная река, каменные дома, зелень, цветущие вишни и горы, горы, горы… Горы справа, горы впереди, горная тропа под ногами… Гималаи. В Гималаях мы! В самых высоких горах на планете. В самых-самых высоких!

О! Они своенравны, эти горы. Горды. Независимы! И от людей, и от богов. Разве что Сам Яхве рассердится на них, как было в 15-м, когда после землетрясения даже Эверест стал на два с половиной сантиметра ниже и сдвинулся на три на юго-восток. (Только на 2,5! и только на 3!)

Первый час я шёл с трудом. «Скафандр» никак не хотел включаться в такое вселенское безобразие, как трекинг в Гималаях. Он то захотевал пить, то пѝсать, то у него начинала стрелять коленка, то болеть голова, а то его вдруг начинало качать из стороны в сторону. Мучился я до обеда. А после, наевшись каши с мясными консервами и напившись сладкого, приторно-сладкого чаю, вдруг ожил и пошёл, пошёл, набирая темп и твердость шага… В Пхактинг я уже входил уверенно, не мотаясь, в нормальном состоянии. Впрочем, как и все.

День закончили купанием в реке (кто осмелился купаться в обжигающе-ледяной воде) и ужином. Я заказал «чикен момо», те самые пельмени не пельмени, хинкали не хинкали, манты не манты, нечто подобное… с курицей, что понятно из названия. Взял, предварив фразой «ноу спайси, ноу гарлик». Оказалось, есть можно. Артём с Равилем решили попробовать местный ликёр. Оказалось, пить нельзя. Пока пробовали, выяснили: в команде я – самый старый. Эдакий мамонт… динозавр-перестарок. Володя на это только рукой махнул:

– Палычу хорошо! Ему уже было столько, сколько нам. Он уже был таким, как мы. Вопрос: будем ли мы в его возрасте, как он?

Врал гид, а точнее, не знал. Никогда я «таким» не был в их возрасте. В их возрасте я работал на Севере, дружил с вездеходами и вертолётами, пил водку и даже спирт, курил… Боже мой… я ведь курил! Ужас! А они молодцы. И физически подготовлены лучше. И сами… «Где мои семнадцать лет?..» Резанова, где наши семнадцать лет? А? Молчишь…

Позже, уже часов в девять, вся группа спала без задних ног. Завтра Володя обещал длинный переход. Пять мостов, и восхождение по ступенькам на 500 метров (больше 150 этажей!). Кто-то, услышав про 150 этажей, ойкнул, но Володя отрезал:

– Не ссать, жумарить!

Он брутальный, наш гид, у него к рюкзаку привязаны три сушёных леща (тесть перед поездкой подарил), Володя их подвесил досушивать, и кукла Йети. Кукла уже бывала в Лукле. И в Южной Америке она успела побывать, и в Антарктиде… Где только не успела… А уж сколько девичьих сердец взволновала она по всему миру… У-у-у-у-у…

Из интервью с В. Котляром

– …В океан я попал, когда мне было двадцать.

Ты же помнишь, я тогда уже был женатый человек, аж с тремя детьми, и надо было работать. Устроился продавцом в магазин «Магнит». Представляешь, целый месяц – продавцом в «Магните»! Но потом послал всё к чертям… Когда началась Олимпийская стройка, уехал в Адлер разгружать вагоны с камнями… Неделю разгружал, потом сел в поезд, домой съездить на пару дней. Еду, а тут звонит мой племянник, Саня Романенко… Я его так люблю… Среди моих родных, близких и вообще людей, которых я знаю, он мой самый любимый человек.

– Как я понимаю, это сын сестры, которая старше тебя на шестнадцать лет?

– Да… И я его просто обожаю! Я в нем, наверное, вижу самого себя… Звонит он и говорит: «Вова, тут такое дело… У меня друг с работы (Саня тогда работал сварщиком) нашёл на остановке объявление… Вербуют на Камчатку, на рыболов. Поедем?» Я говорю: «Конечно, поедем!»

Это, кстати, был единственный раз, когда он сколыхнул меня с места, а не наоборот.

В течение недели мы связались с Петропавловском-Камчатским, договорились: что, куда, какие документы отправлять… Авиабилеты нам взяли… Мы, правда, до последнего думали, что это какой-то очередной развод-обман. Но денег с нас никто не просил, мы сели в Краснодаре в поезд до Москвы, а из Москвы до Петропавловска-Камчатского уже самолётом.

И вот, представляешь… Мы на Камчатке, что само по себе уже мечта. И я влюбился в те места! Из всех мест, где я был, это одно из самых любимых. Есть Патагония, вместе с Пунтаренасом, есть Гималаи. И есть Камчатка… Хотя, по сути, я увидел только один Авачинский вулкан. Вот вулкан, а вот Авачинская бухта… Мы там две недели чему-то обучались, на каких-то матросов… Получили корочки… Сели на БАТМ «Бакланово» компании «ОкеанРыбФлот».

БАТМ – это аббревиатура, Большой автономный траулер-морозильщик. У них много БАТМов… Сами ловим, сами морозим…

Сели на БАТМ и ушли на четыре с половиной месяца в рейс. Сам рейс четыре месяца и плюс две недели выхода и захода в бухту… Ушли и только через четыре с половинной месяца вернулись! Представляешь?

– И сколько ты так поматросил?

– Те самые четыре с половиной месяца. Один рейс. Потом вернулся… Опять по семейным обстоятельствам. Там же женщина, трое детей… На Камчатку она ехать отказалась наотрез.

– Денег хоть заработал? Контора поступила честно?

– Да! Много заработал. Более чем достаточно на тот момент.

И ты знаешь… Я много раз хотел вернуться. Даже уже работая в горах, на годик – на два… Порыбачить. Потому что, во-первых, мне понравилась моряцкая жизнь…

– Ты бродяга! Вова!

– Во-вторых, мне понравился коллектив на БАТМе. У меня знакомые попали на другой траулер, и когда вернулись, рассказывали какие-то ужасы… Чуть ли не с тюрьмой корабль сравнивали. А нам с братишкой повезло. Потрясающий коллектив. Была там парочка конфликтов, но всё улаживалось на уровне ментальных полувзглядов…

– Сколько там вас было?

– Девяносто человек.

– Девяносто человек, четыре с половиной месяца – озвереешь!

– На самом деле народ потрясающий. Несмотря на то, что мы с Саньком были новички и вообще ничего не знали – ни о море, ни о корабле, ни о рыбалке, мы быстро вжились в коллектив… И капитан классный!

Я иногда с ностальгией пересматриваю фотографии, часто вспоминаю всякие истории… В общем, это была классная работа, и я, наверное, посоветовал бы её всем молодым людям. Вот так, взять и попробовать себя в настоящем деле. Классный опыт! Потрясающий! Более того, работая на корабле, я вдруг понял, в какой институт мне нужно было идти.

– И в какой же?

– На штурмана мне нужно было идти учиться, на штурмана!..

День второй. Пхактинг (2610) – Намче-Базар (3440)

– …Штурман, сколько ещё?

– Ещё чуток ступенек… – Володя хитро улыбался, он даже не устал.

– Гори они ясным пламенем, эти ступеньки!

Мы с Резановой сидели на обочине и, передавая друг другу бутылку из рук в руки, пили «Кока-Колу».

«Кока-Кола» в некоторых медицинских случаях весьма полезный напиток. Много глюкозы, немного кофеина, пузырьки для быстрого всасывания в кровь… Мощное средство борьбы с гипогликемией. По-русски, с пониженным содержанием сахара в крови. А у нас он был понижен.

Эти ступеньки перед Намче… Про те нецензурные ступеньки я читал во всех отчётах. Прямо перед самим Намче-Базаром они уходят ввысь аж на 500 метров, и это полный капец для офисно-планктонных туристов, по-другому не скажешь!

И гипогликемия была у многих. И у меня… И у Резановой. И у Равиля. Тот зачем-то тащил свой груз сам и теперь выхлёбывал последствия своей инициативы полными ложками.

Ступеньки начались сразу после высоченного подвесного моста, в трёх часах пути вдоль долины горной реки Дудх Коси от Пхактинга.

Причём подвесных мостов за тот день мы уже прошли четыре. Этот был пятый. Его показывают в первых кадрах фильма «Эверест» 2016 года, если кто помнит. Мост – шикарный. Он подвешен на высоте семьдесят метров, а то и больше. Дуло там страшное, того и гляди подхватит и унесёт, как девочку Элли в Волшебную Страну… Хотя, нет… Не унесёт. Мост выполнен из четырёх стальных двадцатимиллиметровых тросов, закреплённых на берегах в бетонных основаниях. Два нижних перекрыты стальными досками шириной в метр, а верхние – перила. С боков пешеходов страхует панцирная сетка, её почти не видно под буддийскими флажками – «конями ветров». Конструкция – крепкая, на мосту враз может оказаться целый караван ослов. Крепкая, но гибкая. Когда идёшь, мост под тобой играет. Некоторые развлекаются и ходят в ногу. Любят люди острые ощущения, и ослы любят… Нам было не до ощущений, мы устали и плохо выспались.

Ночь мы провели в лодже Пхактинга и, как с непривычки показалось, не в совсем комфортных условиях. При этом все понимали: спать в спальниках на кроватях лучше, чем в палатке на пенке. И легли рано. Но и поднялись рано. Я так вообще встал с рассветом. Взял фотоаппарат и пошёл по старой килиманджарской привычке на «охоту».

Охота оказалась не сильно успешной, из живности никого не встретил, сфотографировал верхушки заснеженных гор, пару цветущих вишен, яблоню, персик и картошку на огороде. Картошки там сажают много. Почва бедная, в основном подзолистая, как в Белоруссии, и прохладно… Поэтому картошка и просо. Ну, ещё капуста, лук, чеснок…

Пока охотился, проснулся народ, выглянул в окно, увидел меня и взялся давать бесценные советы и указания:

– Палыч, а ты вон ту гору снял?

– Палыч, а вон, смотри, как красиво… Сфоткай!

Вздохнув, я осознал, что утро наступило, и отправился будить Резанову.

А после завтрака мы потихоньку пошли набирать высоту. И лучше бы мы это делали сразу, а не потихонечку. И самый цимес достался перед Намче.

– Зря я столько каши съел… – маялся я. Прошло три часа, а каша до сих пор стояла в горле. Нельзя так много жрать перед восхождением, нельзя!

– И у меня… – сокрушалась Резанова.

Володя смотрел на нас с сочувствием:

– Не расстраивайтесь… Ещё часок, и будем в Намче-Базаре. Я там такую гостиницу попросил Намгеля забронировать… Такую… Из неё такой вид…. Закачаешься!

Он поднялся, давая понять: пора и честь знать, не сидеть приехали.

– Гостиница та, правда… аж на самом верху.

– Чтоб вас всех… – в сердцах брякнул Равиль. Рюкзак его доконал, вдобавок шёл он без трекинговых палок.

– Давай часть ко мне выгрузим… – предложил Володя.

Равиль только сокрушённо вздохнул…

С нами отставал ещё Влад. Денис и Артём бойко умотали с Намгелем, Влад тоже подумывал дать ходу. Вот, спрашивается, откуда у него такая прыть? Хотя, чего «откуда»… Понятно «откуда»! Молодой… 28 лет. Решающий фактор…

– Ладно… Пошли, – поднялся я.

И мы снова двинулись по проклятым ступенькам.

– На обратном пути… они нам все коленки повыбивают, – ванговала Галина.

– На прямом ещё дойти нужно…

Топали мы ещё часа полтора, причём и в самом Намче ступеньки не закончились. Весь Намче-Базар – это огромный амфитеатр, 400 на 400 метров. Наш безжалостный гид тянул нас наверх, приговаривая: какой офигенный вид оттуда открывается, уж такой офигенный… И чего мы оттуда только ни увидим…

Мы забрались почти на самый верх, когда нас догнал один из наших шерпов и что-то шепнул Володе.

– Трам-там-там-тара-рам! – выдал наш добрый гид, улыбаясь, из чего стало понятно: зря мы пёрлись на гору, гостиница ниже…

– Названия перепутал, – пояснял Вовка, продолжая улыбаться. – Неправильно сказал Намгелю, он и забронировал другую гостиницу… Возвращаемся!

Думаете, ходить вниз – это легко? Фигушки. Спускаться тоже не праздник, хотя полегче… Тем более вернуться нужно было буквально на пару кварталов.

Возле самой гостиницы Намгель выставил пикет из шерпов, они нас ловили и за руки и отводили в гостиницу.

– Специально выбрал вам номер… – хвастал мне Намгель, – с одной большой кроватью!

Я всплеснул руками. Здрасте-приехали! В Африке нас с Холодовой всё норовили уложить вместе… И тут за старое… Трудно что ли людям представить, чем мужчина и женщина, если вместе, могут ещё заняться, кроме как?.. Ну, вы поняли.

– Намгель, я же тебе вчера говорил: мы с Галей друзья! Понятно?! Резанова… – я повернулся в надежде, что Галина подтвердит сей факт. Но не обнаружил её. – А Галина где? А? – пристально посмотрел я на Намгеля. Но тот только испуганно хлопал на меня своими маленькими раскосыми монголоидными глазками. Я сбросил рюкзак и помчался вниз по ступенькам…

– Володя! – орал я. – Володя!!! Резанову потеряли!

– И Равиля! – он уже ждал у выхода из отеля. Мы рванули по улице. Наши шерпы по-прежнему стояли на перекрёстке.

– Наша леди… Галя… не проходила? – судорожно вдыхая (все-таки, уже 3500), допрашивал я их. Володя времени терять не стал и вжарил наверх. Здоровый лось…

– Нет… – переглядывались и пожимали плечами наши носильщики, – не проходила…

– А Равиль?

– Равиль? Равиль не был…

Володя промчался мимо вниз… Значит, наверху их нет…

– Ты не волнуйся… – уговаривал меня один шерпа, хитро улыбаясь… – Город маленький…

– Да… – кивал второй. – Не потеряются… Или сделают их погонщиками ослов…

И заржали. Шутят. Понятно, чего же не пошутить?

Ослов и их погонщиков в Намче действительно много. От Луклы до Намче постоянно идут караваны, другого транспорта на этой высоте, кроме ослов, человека и вертолёта, нет. Выше от Намче идут дзо – гибрид коровы и яка. От 4500, рассказывают, идут яки. И снова человек. Яки доходят до 6500. Выше уже и вертолёты не летают. А ещё дальше идут только люди.

– А мы вас потеряли… – Резанова стояла измученная, усталая, с тёмными кругами вокруг глаз… Кислорода не хватает.

– Мимо прошли, – Равиль дышал как загнанный… Наш пастух нашёл их кварталом ниже. Так бы точно забрали в погонщики… Я вздохнул, забрал у Галины рюкзак и повёл в гостиницу, по пути рассказывая, как нас чуть не уложили в одну кровать. Она шла, кивала, но, кажется, совсем меня не слушала. Она настолько устала, что случись нам одна кровать, а Намгель нам уже номер поменял, она бы даже слова не сказала. Сидя на кровати, своей собственной кровати, она развязывала шнурки, а руки у неё мелко дрожали. Да и у меня они тоже потрясывались…

– Пошли-ка, Резанова, попьём кофейку… Съедим чего-нить… Сладенького… Авось полегчает. А?

Всё! Прибыли в столицу шерпов. Завтра день отдыха и акклиматизации. А ещё Володя обещал, завтра увидим Эверест. Если дымки не будет, а то весной…