Текст книги "Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского"

Глава 2
В гуще партийной жизни

В октябре 1934 года Сахаровский демобилизовался из армии и вернулся в Ленинград, который уже считал своим родным городом. В то время в партии и комсомоле проходило активное обсуждение решений ХVII съезда ВКП(б), состоявшегося в январе того же года. Этот съезд вошел в историю как «Съезд победителей», который сформулировал организационные задачи партии на новом этапе. Среди них были выделены три основных направления деятельности коммунистов:

1. Согласовывать организационную работу с требованиями политической линии партии;

2. Поднять уровень организационного руководства до уровня политического руководства;

3. Добиться того, чтобы организационное руководство полностью обеспечивало проведение в жизнь политических лозунгов и решений партии.

В заключительной части доклада Сталина на съезде подчеркивалось: «…Не убаюкивать надо партию, а развивать в ней бдительность, не усыплять ее, а держать в состоянии мобилизации для осуществления второй пятилетки».

Молодой коммунист Сахаровский был готов на деле решать поставленные партией задачи.

Комсомольцы тех лет представляли собой часть общества, отличавшуюся особым восприятием к несправедливости и личным бесстрашием. Молодежь верила в то, что грандиозные планы второй пятилетки будут выполнены, что московское метро станет лучшим в мире, что советская литература – «самая идейная и самая передовая». В те годы на экраны страны вышел фильм братьев Васильевых «Чапаев», на который зрители ходили, как на праздник, советский стратостат «Осоавиахим» поднялся на рекордную высоту, было много и других достижений, которыми гордилась Страна Советов и которые создавали у советских людей образ успешного развития социалистического общества.

После возвращения из армии дела у Александра складывались достаточно благополучно. Он был рекомендован на должность секретаря комитета ВЛКСМ Канонерского завода Ленинграда. Работа, любимая девушка Вера, встречи с друзьями, походы на рыбалку, воспоминания о службе на Дальнем Востоке наполняли жизнь активным содержанием.

И вдруг сообщение в газетах в траурной рамке: «Центральный комитет ВКП(б) и советское правительство с прискорбием извещают, что 1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут от рук подосланного врагами рабочего класса убийцы погиб член Политбюро и Оргбюро, секретарь ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров».

Это сейчас, когда с того рокового выстрела минуло 80 лет и появилось огромное количество публикаций, статей, научных исследований на данную тему, каждый интересующийся историей человек может выбрать себе версию по вкусу. (Но все равно остается ощущение неразгаданности тайны, ибо, как заметил однажды Н.С. Хрущев, «историки – опасные люди: они в состоянии все перепутать, их надо подправлять». – Примеч. авт.) А в то время советская пропаганда и высшее партийное руководство использовали эту трагедию по максимуму для укрепления морального духа советских людей и уничтожения зиновьевско-каменевского блока.

Работники НКВД жестко пресекали распространявшиеся слухи относительно «личных обстоятельств» рокового выстрела, направляя ярость народа в нужное руководству страны русло. Выступая на митингах, проводимых в связи с убийством Кирова, Сахаровский с убежденностью говорил о том, что он верит, что не только на окраинах советского государства, таких, как Дальний Восток, но и в самом центре – в Москве и Ленинграде – есть люди, стремящиеся подорвать мощь Страны Советов.

Основной урок, который должны были извлечь парторганизации из прошедших судебных процессов по делу о злодейском убийстве С.М. Кирова, по мнению руководства партии, должен был состоять в том, чтобы «ликвидировать свою собственную политическую слепоту, ликвидировать свою политическую беспечность и повысить свою бдительность, бдительность всех членов партии».

Более того, в специальном письме ко всем организациям «Об учете, выдаче и хранении партбилетов» от 13 мая 1935 года ЦК партии предложил провести во всех организациях тщательную проверку партийных документов, «навести большевистский порядок в нашем собственном партийном доме».

Проще говоря, после убийства С.М. Кирова началась чистка партийных рядов, и она оказала решающее влияние на судьбу Александра Сахаровского. ЦК призвал пополнить партию и ее низовой руководящий состав за счет «действительно передовых, действительно преданных делу рабочего класса лучших люди нашей страны, прежде всего из рабочих, а также из крестьян и трудовой интеллигенции, проверенных на различных участках борьбы за социализм». К таким людям, безусловно, относился и Сахаровский. В 1935 году он назначается инструктором политотдела Балтийского государственного морского пароходства, а в феврале 1938 года избирается секретарем его парткома.

Следует отметить, что уже в то время Ленинград являлся одним из крупнейших портов на Балтийском море. Несмотря на то что Невская губа замерзает на несколько месяцев, уже тогда ленинградский морской порт функционировал в течение всего года благодаря ледоколам, которые проводили в него морские суда. Порт играл важную роль в развитии экономических и культурных связей с зарубежными странами. Корабли Балтийского морского пароходства заходили в 400 портов 45 стран мира. Александру Сахаровскому не исполнилось еще и тридцати лет, когда он возглавил партийную организацию на одном из важнейших транспортных узлов страны.

Впоследствии свою работу в пароходстве Александр Михайлович оценивал как обычные будни партийного руководителя. Однако за этими словами скрывается большое содержание. Пароходство – это огромное хозяйство. И хотя оно является гражданским учреждением, законы его жизни сродни военным. Это связано и со строгим расписанием движения пассажирских и грузовых судов, и с тем, что основные принципы подбора и комплектования экипажей в пароходстве те же, что и на военно-морском флоте. Высокая партийная должность требовала от Сахаровского умения работать с людьми, внутренней самодисциплины, собранности. К такой работе он уже был подготовлен, более того – любил ее. А благодаря своим личным и деловым качествам он быстро снискал уважение коммунистов.

В то же время жизнь самого Сахаровского значительно осложнилась. На комсомольской работе было проще. Ведь комсомол, являясь помощником и резервом партии, трудился над претворением в жизнь ее планов, отвечавших интересам страны. Но работать под руководством всегда легче, чем самому руководить. Еще вчера он был просто Саша, свой парень, а сегодня уже Александр Михайлович – ответственный партийный работник.

Временной промежуток с 1935 по 1938 год признается всеми историками как чрезвычайно важный и насыщенный и в международной политике. В марте 1936 года, вопреки Версальскому договору, Гитлер приступил к милитаризации Германии. А еще раньше, в 1935 году, он ввел в стране всеобщую воинскую повинность. В 1936 году разразилась гражданская война в Испании. Для поддержания правых мятежников Гитлер и Муссолини направили туда свои отборные части. По линии Коминтерна, поддерживавшего законное правительство Народного фронта, в Испанию направлялись международный контингент добровольцев и военные советники, технические специалисты и военная техника.

Но все же главными для Советского Союза в то время были внутренние проблемы. По стране прокатилась целая серия показательных судебных процессов, в том числе над представителями старой большевистской гвардии.

Все это существенно повлияло на формирование идейно-политических взглядов Сахаровского. Идеологическая борьба воспринималась им как данность, которую невозможно избежать. Каждый, кто листал подшивки газет и партийных документов за 1930-е годы, мог убедиться в том, что «от Москвы до самых до окраин» все безоговорочно одобряли политику партии и правительства.

Кроме того, этот период в партийной и государственной жизни страны был отмечен и немалыми сложностями, связанными с фактами нарушения партийной демократии и социалистической законности.

Тезис И.В. Сталина о том, что «в ходе упрочения позиций победившего социализма классовая борьба в стране обостряется», выдвинутый им на февральско-мартовском (1937 год) Пленуме ЦК ВКП(б), явился «теоретическим» обоснованием массовых репрессий и нарушений. Поставленные во главе НКВД сначала Ежов, а затем Берия своей деятельностью и публичными выступлениями вызывали смятение в широких партийных массах. Говорить о бесспорной и безошибочной линии партии становилось все труднее. Чувствовал это в своей работе и А.М. Сахаровский.

Подтверждением его сомнений стали решения январского (1938 год) Пленума ЦК ВКП(б) «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков», а также состоявшегося в марте 1939 года XVIII съезда партии, который в резолюции «Изменения в Уставе ВКП(б)» подверг резкой критике «действия клеветников и карьеристов, порочивших кадры партии», и отменил массовые чистки. Правда, обосновывалось это тем, что с победой социализма они утратили свое значение.

Документы были приняты правильные и своевременные. Однако история свидетельствует, что порой от принятия решений высшим руководством той или иной страны до их исполнения широкими массами наблюдается дистанция огромного размера. Да и сами решения подчас являются всего лишь «декларацией о намерениях». Нужны люди, которые будут продвигать их в массы. В тот период наиболее сложной прослойкой советского общества были правоохранительные органы. Считалось, что в них засели «враги народа», с которыми надо бороться. А с другой стороны, они сами боролись с «врагами народа». Чтобы исправить сложившееся положение, партия решила направить в НКВД большую группу коммунистов, имевших опыт руководящей партийной работы. В начале 1939 года поступило предложение перейти на работу в органы госбезопасности и Александру Михайловичу Сахаровскому.

К этому времени Александр Михайлович уже был женат, и в 1936 году в молодой семье родился сын Валерий. Энергии и задора было хоть отбавляй, работа – ответственная и интересная, перспективы – благоприятные. Но судьба, как мы видим, готовила новый поворот в его жизни. Сахаровскому предстояло принять важное решение. Приходилось учитывать массу обстоятельств, в том числе и международную обстановку, положение дел внутри государства, семейные интересы, материальное положение. Но главным для него был вопрос самовыражения: как сможет он проявить себя в новом качестве, реализовать свои способности и возможности.

Начиная с 1936 года Гитлер активно пытался занять центральное место в мировой политике. Он перестал выполнять версальские обязательства: создал сильную армию и в 1938 году аннексировал Австрию. Следующей его целью являлось включение чешских Судет, где преобладало немецкое население, в состав Германии.

К началу 1939 года стало очевидным, что Гитлер готовит войну против Польши. Если Польша будет разбита, немецкие войска продвинутся до советских границ. Сахаровский не раз задавал себе вопрос – остановятся ли они на границе?

Проницательный А.М. Сахаровский уже тогда понимал то, что будет зафиксировано позже на XVIII съезде ВКП(б): «новая империалистическая война за передел мира становится фактом». И он оставляет благополучную партийную карьеру и переходит на службу в органы государственной безопасности.

На наш взгляд, принятию такого решения способствовали и некоторые внутренние события в Советском Союзе.

Несмотря на подавляющую убежденность жителей страны в том, что имевшие место репрессии применяются против действительных врагов, определенная часть представителей среднего звена партийного руководства и рядовых членов партии начинала понимать, что они охватывают значительную часть населения и наносят определенный ущерб социалистическому строительству. Причем эти нарушения законности и злоупотребления не связывались с именем Сталина. Большинство советских граждан считало Сталина активным борцом за победу социализма и полностью доверяло ему.

Одновременно высказывалось мнение о «нарушении ленинских принципов взаимоотношений между партией и органами НКВД» и о необходимости «проявлять настороженность и бдительность в отношении враждебных элементов из среды ликвидированных эксплуататорских классов и их агентуры». Александр Сахаровский считал для себя делом чести “активно и последовательно бороться за ленинскую генеральную линию партии».

Люди старшего поколения помнят, что кумиром конца 1930-х годов в СССР был Валерий Чкалов. Патриотично настроенный Сахаровский не случайно в 1936 году назвал своего первенца Валерием. И вот в декабре 1938 года приходит сообщение о гибели Чкалова. Обстоятельства гибели В.П. Чкалова при испытании нового истребителя И-180 долгое время не вызывали сомнений. Все придерживались официальной версии – это была случайность. Но затем поползли слухи и о других версиях. Например, американские историки авиации откровенно говорили об умышленном убийстве русского пилота с мировой славой. Наши известные летчики Г. Байдуков и А. Серов также не соглашались с официальной версией, то есть трагедия приобретала ореол таинственности и секретности. Многим тогда казалось, что все и обо всем знают только в спецслужбах.

А какой молодой человек не захочет попробовать реализовать свои способности в спецслужбах, если такая возможность ему предоставляется?

Когда-то в газете «Комсомольская правда» была опубликована статья о представителях редкой профессии – испытателях парашютов. В своих откликах читатели удивлялись тому, как можно выбрать такую профессию: зарплата не ахти какая, известности никакой, а риск огромный. А что движет первопроходцами, экспериментаторами, каскадерами, другими специалистами, работающими в чрезвычайных и экстремальных ситуациях? Почему Юрий Гагарин после своего полета в космос продолжал совершать учебные полеты на экспериментальных самолетах-истребителях, несмотря на то, что имел всемирную известность и спокойно мог всю оставшуюся жизнь купаться в лучах славы?

Интересно также, что среди сотрудников спецслужб и населения сразу завоевало признание слово «чекист», хотя ЧК просуществовала всего чуть больше четырех лет. О сотрудниках ЧК слагались легенды. Чем это объяснить? Причин, конечно, много, но основных, вероятно, две: романтизм профессии и то, о чем сказал в одном из своих интервью уже в наше время бывший Директор Службы внешней разведки России генерал армии В.И. Трубников: «Молодые люди приходят сегодня в разведку прежде всего потому, что эта работа дает им возможность служить своей стране, приносить ей пользу в наше непростое время. Профессия разведчика позволяет человеку проявить себя как личность, реализовать свои деловые, волевые и моральные качества, иногда в экстремальных условиях, и стать высококлассным экспертом». 1930-е годы были непростым, но достаточно романтическим временем, и многим тогда казалось, что быть коммунистом-чекистом исключительно почетно.

Александр Сахаровский сделал свой выбор. В феврале 1939 года он был зачислен на службу в Управление НКВД по Ленинграду и Ленинградской области. Его назначили заместителем начальника 2-го отделения разведотдела УНКВД с присвоением звания младшего лейтенанта госбезопасности (соответствовало воинскому званию старший лейтенант). В этой должности он проработал до начала Великой Отечественной войны. На встрече с комсомольцами – сотрудниками советской внешней разведки в 1976 году он охарактеризовал этот период своей работы как «первый оперативный опыт».

Опыт приобретался разнообразный. Включал он и агентурную работу, причем не только в Ленинграде, но и за рубежом. В 1940 году почти непрерывно в течение семи месяцев Сахаровский находился в плавании в качестве помполита пассажирского судна «Сванетия». Побывал в нескольких странах Адриатики. Природная смекалка и жизненный опыт помогали ему успешно выполнять оперативные задания.

Но в деятельности Александра Михайловича в УНКВД была еще одна важная сторона. Он вел большую общественную работу. Являлся секретарем парторганизации отдела, а позже – заместителем секретаря парткома УНКВД.

Приведем скудные, в стиле формулировок того времени, строки из характеристики, утвержденной на партбюро 11 апреля 1940 года: «Партвзысканиям не подвергался, отклонений от генеральной линии ВКП(б) не имел… За период работы тов. Сахаровского секретарем парторганизации она значительно окрепла и идейно выросла».

«От нас, коммунистов, и рядовых, и руководителей, всегда требовалась партийная принципиальность, – рассказывал Александр Михайлович. – В то время пришлось выработать в себе твердость и выдержку. Дискуссии тогда были очень острыми, особенно по вопросам о персональных делах сотрудников…»

Управление НКВД жило напряженной жизнью. Ленинград ощущал совсем рядом дыхание войны… Только что, в марте 1940 года, закончилась война между СССР и Финляндией, но уже в апреле гитлеровцы вторглись в Скандинавию, захватили Данию и Норвегию, а после поражения Франции ввели свои войска и в Финляндию. 22 июня 1941 года Ленинград стал фронтовым городом.

Глава 3
В осажденном Ленинграде

Январь 2014 года. Уж е другая страна – не СССР – отмечает очередную годовщину снятия блокады Ленинграда. Российские средства массовой информации уделили этому событию должное внимание. О чем же писали центральные и местные газеты? О массовом патриотизме советских людей? О любви ленинградцев к своему городу? О величии подвига солдат на фронте и женщин и детей – тылу? Да, и об этом упоминалось в публикациях. Но главное прослеживалось в другом. Почитаем «юбилейную» статью в одном из центральных изданий. Ее подзаголовок гласит: «…В советское время правда о блокаде была закрыта цензурой, а в постсоветское – с непростительным снобистским равнодушием не востребована. И с течением времени подвиг обреченных (выделено автором) на героизм ленинградцев становится абстракцией. Единственное противоядие от беспамятства – знание правды, какой бы страшной она ни была».

В чем же состоит эта правда? По мнению автора, Кремль не обеспечивал ополченцев оружием, и они были вынуждены добывать винтовки в бою. Да и вообще в первые месяцы войны Кремль не давал разрешения на формирование ополченских бригад.

Касаясь попыток 2-й Ударной армии разомкнуть кольцо немецких войск в районе Мги, в статье утверждается, что план «спецоперации» наметили впопыхах, десятки тысяч безоружных, голодных солдат («рацион бойца составлял 50 граммов хлеба, ели лягушек и кору») пытались пройти сквозь плотно наступающие немецкие войска. В приведенном воспоминании одного из безымянных бойцов этой армии отмечается: «Под ногами началось какое-то месиво, как густое болото. Я был уже в полузабытьи и не смотрел вниз. А когда взглянул под ноги, увидел – земли нет, мы идем по телам».

В разделе статьи, озаглавленном «Уж е едят человеческое мясо, которое выменивают на рынке», отмечается, что «социологический срез» типичных высказываний показывает отрицательные настроения среди населения города. «Наше правительство и ленинградские руководители бросили нас на произвол судьбы. Люди умирают, как мухи, а мер против этого никто не принимает…» Далее следует: «…Ежемесячно органы НКВД вербовали до полутора тысяч новых агентов. Стимул для сотрудничества с органами – шанс выжить, получив дополнительный паек».

В заключительной части публикации, озаглавленной «У Жданова в вазе лежали буше», сообщается о высказывании опять-таки безымянного героя-блокадника, утверждающего, что руководству города на самолетах доставляли продукты: «Был у Жданова по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные буше…»

Если даже допустить, что все изложенное в статье соответствует действительности, то и тогда оно не сможет заслонить ту настоящую огромную правду о борьбе населения города-героя Ленинграда за свое человеческое достоинство, о доблести ленинградцев, которые воевали, трудились и побеждали. Эта правда присутствует в воспоминаниях командующего ленинградским фронтом Мерецкова и других военачальников. Что же предпринималось для защиты и облегчения участи блокадников?

Чтобы деблокировать Ленинград, Ставка Верховного Главнокомандования в декабре 1941 года приняла решение о формировании войск Волховского фронта, в состав которого вошли 4-я, 59-я и 2-я Ударная армии. Части и соединения 2-й Ударной армии во главе с генерал-лейтенантом Н.К. Клыковым 17 января 1942 года прорвали укрепленную оборону противника у Мясного Бора, на западном берегу Волхова, и вышли на подступы к городу Любань. Чтобы взять в кольцо крупную группировку противника, с северо-востока, через Синявинские болота, к ней с боями пробивалась 54-я армия Ленинградского фронта. Создались реальные предпосылки для прорыва блокады Ленинграда и непосредственная угроза для 18-й армии вермахта, входившей в группу «Север».

Для руководства действиями войск ударной группировки в составе 2-й Ударной армии и отдельных соединений 52-й и 59-й армий Военным советом Волховского фронта в начале марта 1942 года был командирован заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант А.А. Власов. Командующего 2-й Ударной армией Н.К. Клыкова из-за тяжелой болезни 16 апреля срочно отправили в тыл. Приказом по Волховскому фронту от того же числа вместо Клыкова временно исполняющим обязанности командующего армией был назначен Власов.

Вступив в командование, Власов не сумел развить наступление, а когда оно захлебнулось, не принял необходимых мер для обороны флангов и, как было позже отмечено, пассивно относился к наведению порядка в войсках. К этому времени 2-я Ударная армия оказалась в узком коридоре, в крайне невыгодной позиции, которая усугубилась с началом весны. Болотистая местность затрудняла использование бойцами земляных укрытий, поэтому советские войска попали в очень сложное положение.

Для ликвидации горловины прорыва противник бросил против 2-й Ударной армии одиннадцать дивизий и одну бригаду, в связи с чем резко изменилось соотношение сил на любанском направлении. 30 апреля войска Волховского фронта и 54-я армия Ленинградского фронта прекратили наступление в районе Любани и перешли к обороне. 28 мая немецкие войска прорвали оборону около деревни Финев Луг, закрыли коммуникации 2-й Ударной армии в районе Мясного Бора и Спасской Полисти, в результате чего советские части оказались в окружении. В этой обстановке новый командующий Власов проявил безволие, начал пьянствовать и практически прекратил руководить боевыми действиями, а после уничтожения средств связи совсем потерял управление войсками.

В архивах сохранились документы Особого отдела 2-й Ударной армии того времени. В них – свидетельства участников драматических событий лета 1942 года, подробности и детали, которые рассказывают об истинном героизме и самоотверженности советских солдат. Одновременно документы повествуют о трусости и предательстве генерала Власова.

Предательство Власова ни в коей мере не бросает тень на всех бойцов и командиров Ударной армии. Время показало, что его имя и отдельные негативные факты фронтовой обстановки того периода нельзя ассоциировать, как это делается кое-кем, с памятью о воинах, погибших в болотистых лесах на Волховском фронте, у Мясного Бора, о тех, кто с боями выходил из окружения, вынося на себе раненых товарищей. Они честно выполнили свой солдатский долг и внесли огромный вклад в защиту Ленинграда.

Один из защитников героического города, Д. Буданов, воевавший в составе 749-го полка 125-й стрелковой дивизии, которая обороняла Ораниенбаумский плацдарм, вспоминал:

«Захвату Ленинграда, как политическому центру страны, Гитлер отводил особое значение. В первых числах ноября он наметил провести бал победителей в Таврическом дворце. Уже были заготовлены пригласительные билеты. Однако намеченным планам не суждено было сбыться. Стабилизация фронта предопределила срыв молниеносного захвата Ленинграда. Не имея необходимых сил для штурма, Гитлер поставил задачу своим войскам разрушить город ударами авиации и дальнобойной артиллерии, а население – уморить голодом. Он цинично заявлял, что пленение населения может подорвать ослабленную экономику Германии. Обстрелы велись методично по жизненно важным центрам, госпиталям и скоплениям людей. В результате жизнь в городе была парализована: остановились трамваи, прекратилась подача холодной и горячей воды. Главное, сократились нормы выдачи продуктов, хлеба – до 125 граммов, а на передовой – до 200 граммов. Наступил голод, от которого погибли сотни тысяч человек. В этот период я переболел дистрофией и цингой. Будучи раненным отказался идти в госпиталь, где грозила смерть от голода. Впрочем так делали многие, если можно было остаться в окопах.

Но жизнь в городе не замерла. На заводах изготавливались детали противотанковых препятствий, проводился ремонт военной техники, работала служба ПВО. Ленинградцев ни на минуту не оставляла надежда на помощь с Большой Земли. Наши войска, находящиеся на внешней стороне кольца блокады, неоднократно пытались прорвать немецкую оборону. К сожалению, безуспешно. Только в январе 1943 года ценой больших потерь удалось частично потеснить противника на 10–12 км от берега Ладожского озера, что позволило наладить известную всему миру ледовую Дорогу жизни. Это дало возможность завезти в город продукты, необходимую технику, людское пополнение и т. д. Из города были эвакуированы дети и часть взрослого населения. Постепенно стала налаживаться жизнь. Увеличились нормы выдачи населению и войскам продуктов питания. Оживилось на заводах выполнение военных заказов. В войсках и у населения возрастала уверенность в неприступности Ленинграда. Защитники города сознавали, что сдача города врагу может оказаться роковой для страны».

Приведенный выше рассказ ветерана наглядно иллюстрирует всю сложность положения наших войск под Ленинградом и обстановку в самом городе. В то же время он опровергает авторов тех публикаций, которым до сих пор не по нутру подвиг советского народа, сокрушившего фашизм и его военную машину. Ведь одинаково важно отстоять правду, касается ли она вклада СССР в разгром нацизма или возвращения доброго имени оболганному рядовому труженику войны.

Отдельным журналистам кажется, что поиск истины, утверждение правды состоят исключительно в том, чтобы нагнетать страсти вокруг потерь, поражений, неудач, бездарных действий. Они, видимо, полагают, что чем мрачнее, беспросветнее история, тем она правдивее. Но невозможно на одних только обличениях, игнорируя положительные примеры и подлинные причины победы советского народа в Великой Отечественной войне, воспитать новое поколение защитников Отечества.

Историческая правда состоит в том, что героическая оборона Ленинграда, как и разгром гитлеровцев под Сталинградом положили начало коренному перелому в войне и оказали определяющее влияние на весь ее ход. Свою достойную лепту в общую победу внес и А.М. Сахаровский, для которого борьба с врагами Советского государства началась задолго до 22 июня 1941 года и продолжалась всю его дальнейшую жизнь.

В конце 1941 года Александр Михайлович возглавил Первый (разведывательный) отдел УНКВД, созданный накануне войны. Отдел занимался подготовкой и выводом в тыл врага разведывательно-диверсионных групп (параллельно с Четвертым управлением Центра), а также операциями по обезвреживанию немецких парашютистов и других диверсантов. Одновременно в задачу его сотрудников входила работа по пресечению морально-психологического давления на наши войска и гражданское население города со стороны немецких спецслужб.

Следует отметить, что немецкое командование, используя свои спецслужбы и пропагандистский аппарат, вело постоянную работу, направленную на разложение наших войск и гражданского населения, играя на имевшихся трудностях с продуктами питания. В боевые порядки забрасывалось большое количество листовок, организовывались направленные радиопередачи. Путем дезинформации и клеветы немцы пытались внушить обороняющимся сомнение в победе советской армии, восхваляли «новый порядок», установленный на оккупированной территории. Наших военнослужащих склоняли к сдаче в плен. К сожалению, имели место случаи, когда отдельные неустойчивые солдаты под воздействием вражеской пропаганды переходили на сторону немцев, особенно из числа тех, чьи семьи находились на оккупированной территории. Переход военнослужащего на сторону противника всегда рассматривался как тягчайшее преступление, так как изменник мог передать противнику важные сведения об обороне и тем самым нанести ей серьезный ущерб. Утверждение о том, что изменники вроде власовцев являлись борцами с существовавшим сталинским режимом абсурдны. Фактически причинами измены являлись трусость и тяготы службы.

Задачи, поставленные перед сотрудниками УНКВД, по борьбе с такими преступлениями, как шпионаж, измена Родине, паникерство, распространение вражеской пропаганды, способствовали усилению боеспособности и безопасности наших войск. Важное значение в этой работе отводилось быстрому, а подчас и немедленному реагированию на происходящие события. Начальнику отдела нередко приходилось принимать решения самостоятельно.

Приведем несколько эпизодов из боевой службы А.М. Сахаровского военного периода, о которых позже рассказывали его коллеги.

Левый берег Невы был передним рубежом обороны Ленинграда. Оттуда организовывались выводы групп под Шлиссельбург, в тыл к немцам. Однажды чекисты получили донесение: есть «свободный коридор». Посадили несколько групп на машины, приехали на командный пункт на правом берегу. Ночью переправились через Неву. Решили все-таки уточнить обстановку. Сахаровский, возглавлявший операцию, разыскал командира дивизии НКВД, державшей оборону. Выяснилось – прохода нет. А вскоре начался мощный артиллерийский обстрел наших позиций. Пришлось возвращаться назад уже с ранеными. Свой берег был совсем близко, когда взрывной волной опрокинуло лодку, в которой находился Сахаровский. До берега добирались вплавь под обстрелом в полной темноте… «Эта операция была одной из первых и многому нас научила, – вспоминал Александр Михайлович. – Но отрадно то, что людей спасли, в город вернулись все».

Часто по тревоге весь Первый отдел, а состоял он тогда из 14 человек, выезжал на захват вражеских летчиков, которые выбрасывались с парашютом из подбитых в ленинградском небе фашистских самолетов. Порой часами длились поиск и преследование. Задача ставилась одна – взять летчика живым. И брали… Всю войну ходил Александр Михайлович с немецким пистолетом «Вальтер», доставшимся ему от захваченного фашиста.