Текст книги "Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского"

Под руководством Александра Михайловича Сахаровского в начальный период холодной войны активно пересматривались и другие направления деятельности внешнеполитической разведки. Так, время диктовало необходимость обратить особое внимание на акции содействия внешней политике СССР. В то время эти акции обозначались термином «активные мероприятия» и сюда включались не только мероприятия по содействию, но и по срыву антисоветских планов и намерений стран Запада, о которых разведка добывала сведения.

До 1959 года процесс практической реализации разведдеятельности в сфере активных мероприятий шел медленно.

В 1959 году по инициативе Сахаровского в рамках ПГУ было создано специальное подразделение, которое должно было играть роль организатора и координатора всей работы внешней разведки в области разработки и реализации активных мероприятий. Руководителем отдела был назначен Иван Иванович Агаянц. Его разведывательная биография была тесно переплетена с политическими и дипломатическими событиями мирового масштаба.

Наша справка:

В истории советской внешней разведки было немало страниц, которыми могла бы гордиться любая держава. А на этих страницах блистали имена славных сынов своей страны, верных долгу и чести. Одним из таких людей был Иван Иванович Агаянц.

Ему было суждено сыграть заметную роль в деятельности внешней разведки Советского Союза, службе в которой он посвятил более 30 лет. Коллеги по работе, товарищи отзывались о нем как об энергичном, смелом, инициативном, одаренном и исполнительном человеке. Он с охотой брался за любое дело и выполнял его неизменно с положительным результатом. Оперативные сотрудники чувствовали уверенность в успехе любой, даже самой серьезной операции, если рядом находился Агаянц.

Иван Иванович Агаянц родился 28 августа 1911 года в азербайджанском городе Гянджа (до недавнего времени – Кировабад) в семье счетовода, армянина по национальности. Его отец позднее стал сельским учителем и священником (в 1924 году он отрекся от духовного сана).

Детские и школьные годы Ивана неотделимы от тех бурных революционных событий, которые происходили в стране и в его родном городе. Так случилось, что он воспитывался сестрой – врачом по профессии. В ее доме он приобщался к истокам культуры, знаниям в самых различных областях, к изучению иностранных языков. Одновременно ему импонировали взгляды и убеждения двух старших братьев, которые, безоговорочно и с энтузиазмом приняв советскую власть, активно участвовали в политической жизни послереволюционного Закавказья и со временем стали работать в органах ВЧК – ОГПУ. Это впоследствии определило и выбор самого Ивана. После окончания экономического техникума он сменил ряд профессий на производстве, находился на комсомольской и партийной работе.

В 1930 году Иван Агаянц вслед за старшими братьями переезжает из Гянджи в Москву и поступает на работу в Экономическое управление ОГПУ. Через некоторое время молодые сотрудники ОГПУ выдвигают его на выборную должность – в течение нескольких лет Иван Агаянц руководит деятельностью их комсомольской организации.

Напряженная работа не стала помехой для совершенствования и приобретения знаний в области исторических и юридических наук, литературы и искусства. Благодаря исключительной способности к изучению иностранных языков, Иван Агаянц свободно владел французским, персидским, турецким и испанским языками, достаточно хорошо знал английский и итальянский.

В 1936 году энергичного молодого сотрудника переводят в аппарат внешней разведки, а уже в 1937 году направляют на оперативную работу во Францию. В парижской резидентуре он находился сначала под прикрытием сотрудника Торгпредства, а затем – заведующего консульским отделом Посольства СССР.

По возвращении в Москву в конце 1939 года после успешной отработанной командировки Агаянц становится начальником отделения, а вскоре – заместителем начальника одного из подразделений 5-го (разведывательного) отдела ГУГБ НКВД СССР (внешней разведки).

В начале 1940 года И.И. Агаянц направляется резидентом в Иран. Обстановка в этой стране в то время была сложной. Благодаря умелой, всесторонне продуманной организации широкого комплекса разведывательных мероприятий, большой личный вклад в которую внес Агаянц, резидентура успешно справилась со стоявшими перед ней задачами. Агаянц лично участвовал в проведении разведывательных операций, связанных порой с риском для жизни, проявлял незаурядные способности в вербовочной работе. В документах того времени, в частности, говорилось: «Важная оперативная разведывательная информация, получаемая советскими разведчиками в Иране, сыграла существенную роль при принятии военным командованием и руководством страны тех или иных политических и военно-стратегических решений».

Сложная и ответственная работа выпала Агаянцу и его сотрудникам накануне и в ходе Тегеранской конференции руководителей трех союзнических государств, состоявшейся в конце 1943 года. Советской разведке во главе с её главным резидентом в Иране удалось переиграть Отто Скорцени, готовившего покушение на лидеров СССР, США и Великобритании, и разрушить замыслы террористов.

После Ирана, в 1946 году, Иван Иванович вновь выезжал в Париж, теперь уже в качестве резидента. Однако по состоянию здоровья командировка не была продолжительной (дал себя знать хронический туберкулез, которым этот энергичный и жизнестойкий человек страдал с середины тридцатых годов).

В то время в Париже проходила вторая сессия Совета министров иностранных дел СССР, США, Великобритании и Франции, готовившая проекты договоров для предстоящей Мирной конференции. Ивану Ивановичу пришлось организовывать работу по оказанию помощи советской делегации, которую возглавляли В.М. Молотов и А.Я. Вышинский.

Парижская резидентура под руководством Агаянца активизировала работу: был расширен круг источников за счет хорошо осведомленных людей, приобретены новые ценные агенты и доверительные связи. Сотрудникам резидентуры удало сь добыть секретный вариант плана Маршалла, который дал возможность советской делегации строить свою работу с учетом политических целей США в Европе.

Только этих результатов, достигнутых за год работы Агаянца во главе резидентуры, хватило бы для того, чтобы оценить его как крупного разведчика, внесшего большой вклад в укрепление позиций СССР на международной арене.

С 1948 года Агаянц работал на руководящих должностях в центральном аппарате внешней разведки – начальником Управления Комитета информации, начальником кафедры Высшей разведывательной школы. В 1959 году возглавил Службу активных мероприятий. В середине 1960-х годов газета «Нью-Йорк геральд трибюн» сообщала, что ЦРУ направило в Конгресс США доклад, в котором, в частности, указывалось, что «осуществлению многих оперативных мероприятий американских спецслужб активно мешает деятельность управления советской внешней разведки, возглавляемого генералом Агаянцем». В 1967 году И.И. Агаянц был назначен заместителем начальника Первого главного управления КГБ при СМ СССР (внешняя разведка).

За успехи в разведывательной деятельности генерал-майор Агаянц был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудными знаками «Заслуженный работник НКВД» и «Почетный сотрудник госбезопасности». 12 мая 1968 года Ивана Ивановича Агаянца не стало.

В некрологе для сотрудников внешней разведки, подписанном А.М. Сахаровским, говорилось: «На всех участках работы почетный сотрудник госбезопасности генерал-майор Агаянц проявил себя талантливым и энергичным организатором, умным и вдумчивым человеком, обаятельным другом и товарищем… Его деятельность на практической агентурно-оперативной работе за рубежом была чрезвычайно продуктивной. Достаточно сказать, что в период командировки он лично завербовал несколько ценных агентов, которые по настоящее время являются источниками получения важной документальной информации… Несомненен и очевиден также личный вклад И.И. Агаянца в разработку и осуществление крупных комплексных активных мероприятий, нанесших видимый и зримый ущерб противнику».

Любая историческая эпоха, содержание которой характеризуется острым противоборством в обществе, всегда порождала и выдающихся руководителей, и выдающихся работников-исполнителей, чьим трудом и чрезмерными усилиями, потом и кровью осуществлялись передовые идеи того времени.

Сахаровский, родившийся в 1909 году, и Агаянц, родившийся в 1911 году, принадлежат к представителям того поколения советских людей, чьи молодые годы пришлись на период активного строительства нового государства, а зрелость – на восстановление его экономики после разрушительной войны. Их поколение впитало от своих предшественников романтическое стремление к новой жизни и неуемную энергию в борьбе за эту жизнь как на мирном трудовом фронте, так и с оружием в руках, если в этом возникала необходимость.

Их пути сошлись в сентябре 1947 года, когда Иван Иванович вернулся из Парижа в Москву и возглавил одно из управлений Комитета информации при СМ СССР, как тогда называлась разведка. К тому времени за плечами Агаянца был уже семнадцатилетний опыт работы в органах государственной безопасности и внешней разведки.

Сахаровский в то время занимал должность начальника 2-го отдела в управлении, которое возглавил Агаянц. Общение с Агаянцем, который был не только талантливым разведчиком, но и видным политиком и дипломатом, значительно расширило кругозор Сахаровского, приучило его не замыкаться в рамках узковедомственных интересов. Безусловно, школа Агаянца в дальнейшем способствовала успешной работе Сахаровского на посту начальника внешней разведки.

Именно Иван Иванович рекомендовал в октябре 1948 года Сахаровского на должность заместителя начальника одного из управлений Комитета информации. Вновь их пути сошлись при создании в 1959 году во внешней разведке подразделения, на которое были возложены задачи по подготовке и проведению активных мероприятий за рубежом.

В конце 1965 года начальник внешней разведки А.М. Сахаровский подписал следующую характеристику на И.И. Агаянца:

«Полковник Агаянц И.И. в разведке работает более 30 лет, с 1940 года – на руководящих должностях, трижды находился в долгосрочных командировках в капиталистических странах, причем дважды в качестве резидента КГБ. Завербовал несколько ценных агентов, которые по настоящее время являются источниками получения весьма важной документальной информации.

С 1959 года работает начальником отдела активных мероприятий.

И.И. Агаянц обладает обширными знаниями. Исключительно инициативен и трудолюбив, в коллективе пользуется большим авторитетом как один из наиболее квалифицированных и заслуженных сотрудников разведки.

В настоящее время И.И. Агаянц занимает должность, которая по перечню должностей не подлежит замещению генералами. Однако, учитывая заслуги и многолетнюю деятельность И.И. Агаянца в органах разведки, а также то, что он многие годы занимал должности, подлежащие замещению генералами, считаем возможным в порядке исключения представить его к присвоению звания генерал-майора».

16 декабря 1965 года Совет Министров СССР принял постановление о присвоении Ивану Ивановичу Агаянцу звания генерал-майора.

Выходцем из подразделения, которым руководил Агаянц, являлся и будущий заместитель председателя КГБ СССР – начальник Второго главного управления генерал-полковник Григоренко Григорий Федорович. В 1959–1961 годах он занимал должность заместителя Агаянца, а с марта 1962 по 1969 год возглавлял подразделение внешней контрразведки.

До 1954 года в структуре внешней разведки не было подразделения, которое занималось бы разработкой спецслужб противника и обеспечением безопасности разведывательной деятельности резидентур. В июне 1954 года оно было создано. Концентрация контрразведывательной работы в рамках одного подразделения, укомплектованного опытными сотрудниками, принесла свои плоды. Внешняя контрразведка сумела добиться ощутимых результатов. Так, приобретенный в аппарате министерства юстиции США источник внешней контрразведки за несколько лет сотрудничества передал советской разведке около пяти тысяч копий документов о работе ФБР против граждан и учреждений СССР в США.

На территории Западной Германии только от одного из источников были получены документальные данные на несколько сот американских агентов, занимавшихся вербовкой советских граждан.

Ценным источником внешней контрразведки был кадровый сотрудник английской разведки Джордж Блейк. Ранее большой объем материалов о структуре, кадрах и оперативной деятельности разведок Англии и США, в том числе и о заброске американской и английской агентуры на территории СССР и стран народной демократии, был получен от Кима Филби.

Было ясно, что работу по этой линии нужно усиливать. И Сахаровский со своими заместителями явились инициаторами создания в 1963 году в структуре ПГУ службы внешней контрразведки, которую и возглавил Григоренко.

В 1960 году по указанию председателя КГБ А.Н. Шелепина в разведке был образован самостоятельный африканский отдел. Конечно, никто не отрицает значения инициативы вышестоящего руководителя при принятии данного решения. Более того, действительно по-настоящему работать по Африке внешняя разведка начала с 1960 года, когда стал набирать силу процесс деколонизации африканских стран. Тогда сразу 17 независимых государств появилось на карте Африканского континента.

Было бы не совсем правильно утверждать, что сам по себе факт получения африканскими странами независимого статуса побудил советское руководство автоматически принять решение об организации разведывательной работы в молодых государствах Африки. Объективно сложилось так, что борьба народов африканских стран за свое освобождение стала объектом соперничества великих держав, и африканский континент превратился в арену идеологической и политической конфронтации двух блоков.

Руководству внешней разведки и лично начальнику ПГУ Сахаровскому с первых же шагов работы в африканских странах пришлось встретиться с серьезными трудностями. Прежде всего, это были трудности в достижении взаимопонимания сотрудников разведки с чиновниками молодых африканских государств. У них были совсем другой менталитет, привычки и нравы. Колониальные времена приучили их не доверять белому человеку, обманывать его считалось заслугой.

Бытовая неустроенность наших сотрудников, отсутствие порой элементарных санитарных и жилищных условий, перебои в снабжении продовольствием заставляли комплектовать резидентуры молодыми, а следовательно, неопытными разведчиками.

Еще одна из важных особенностей деятельности советской разведки на Черном континенте заключалась в том, что она не была направлена против африканских стран. Напротив, она объективно отвечала их интересам борьбы за укрепление своей политической и экономической независимости. Поэтому с самого начала организации работы в Африке руководство разведки не рекомендовало вести вербовочную работу в политических и государственных кругах прогрессивных африканских стран. Это отнюдь не облегчало получение достоверных сведений, столь необходимых для решения поставленных перед разведкой задач. Приходилось внедрять новые приемы и методы работы. Главным оружием оставались доверительные связи. Приобрела большое значение обработка открытых источников информации – различных публикаций, справочников, прессы, радио и телевидения.

Такая работа требовала хорошей политической подготовки, знания проблем и большого профессионального мастерства. Политические и общественные деятели, служащие различного уровня, вплоть до самых высоких, охотно шли на установление контактов. Однако искусство разведчика заключалось в том, чтобы придать этим отношениям определенную направленность и довести до такой степени доверительности, при которой можно было рассчитывать на получение требуемой конфиденциальной информации.

Головной боли руководству разведки добавляли бесчисленные государственные перевороты, происходившие при вмешательстве западных держав и их спецслужб, сопровождавшиеся междоусобицей, племенными распрями, гражданскими войнами. От разведки в каждом конкретном случае требовалась информация о том, кто пришел к власти, какие силы совершили переворот, по какому пути они намерены вести страну. Ответить на все вопросы было нелегко.

Руководство страны требовало от своей внешней разведки аналитическую информацию, касающуюся проблем взаимоотношений с зарубежными государствами. Начальник разведки Сахаровский прекрасно понимал, что для решения этой задачи без хорошо поставленной информационно-аналитической работы в Центре не обойтись.

Между тем еще в первой половине 1953 года информационное управление внешней разведки было преобразовано в отдел и существенно сокращено. Из 170 сотрудников оставили лишь 12 информационных специалистов, 12 переводчиков, секретариат и руководство – всего 30 человек. Управление переименовали в Отдел переводов и обработки информации.

Трудно представить, как 12 информационных работников могли обрабатывать всю информацию, да еще следить по открытым источникам за положением дел в капиталистическом мире. Начальник отдела Ф.А. Скрягин отмечал в отчете о его работе за 1952–1954 годы, что «определенная часть трудностей, слабостей и недостатков в работе информационного подразделения ПГУ в тот период явилась следствием отрицательного влияния на нее элементов субъективизма и волюнтаристских решений отдельных лиц, возглавлявших некоторое время органы госбезопасности СССР».

И Сахаровский, совместно со Скрягиным, принимал активные меры для постановки информационно-аналитической работы центрального аппарата разведки на должный уровень.

Но прежде всего хотелось бы сказать несколько слов о человеке, которому А.М. Сахаровский доверял и к мнению которого прислушивался. Этим человеком являлся начальник информационно-аналитического подразделения разведки Филипп Артемьевич Скрягин.

Он был почти ровесником Александра Михайловича. Родился в 1910 году в 90 верстах от Киева, в небольшом городе Переяслав (ныне – Переяслав-Хмельницкий). Отец его был крестьянином хутора Воскресенского Переяславского района. Оттуда в поисках лучшей доли уехал в Екатеринослав, где стал специализироваться по столярному делу на вагоностроительном заводе. Отец был неграмотным, но сметливым, и быстро освоил и плотницкое, и столярное ремесло. Мать тоже была неграмотной и в молодости натерпелась немало, особенно, когда работала горничной. Семья Скрягиных состояла из девяти душ. Из четырех сыновей Филипп был третьим. Много лет спустя, оценивая этот факт, он скажет: «С рождением мне повезло, я смог больше, чем другие братья и сестры, учиться».

В 1926 году, в свои неполные шестнадцать лет, Филипп начал работать подручным столяра на мельнице, а в 1927 году, когда ему не исполнилось еще и семнадцати, уехал поступать на рабфак в Киев. Здесь, в маленькой комнатушке, жила с мужем и дочерью его сестра. С трудом устроившись на работу, он к семи часам шел на завод, а к шести вечера спешил на рабфак. Занятия продолжались до одиннадцати вечера каждый день, кроме воскресенья. Учился он охотно, напористо, пройдя за два года трехлетний курс обучения. Принимал активное участие в комсомольской работе.

Зная прекрасно биографию Скрягина, Сахаровский проникся к нему полным доверием. Он понимал, что этот человек принадлежит к той категории людей, которые своим трудом и личным примером будут создавать слаженное, дружное и боеспособное звено внешней разведки. И Сахаровский не ошибся.

В работе для Скрягина не существовало мелочей. Он отрабатывал документы, стремясь добиться полной ясности и достоверности, не подделываясь под ту или иную конъюнктуру. Когда это требовалось, он мог работать с исполнителями всю ночь, выполняя то или иное важное задание руководства. Не терпел двуличия и приспособленчества, подхалимов, разгильдяев, интриганов. Сам вел себя в высшей степени корректно, делая замечания по существу, избегая задевать человеческое достоинство.

Военная служба, фронтовой опыт, работа с важной информацией заложили тот фундамент, который помог Скрягину в сложившихся условиях изменить прежнюю практику и организацию информационной работы. Пришлось преодолеть немало трудностей. Введение жесткого подхода к оценке получаемых информационных материалов исключало написание легковесных «мотыльковых», по выражению Скрягина, разведывательных сообщений. Важным направлением работы являлась тщательная оценка разведматериалов, что позволяло выявить дезинформаторов или лиц, стремившихся заработать на передаче нам несекретных, почерпнутых из открытых источников сведений, которые они выдавали за секретные.

Сахаровскому очень импонировал подход Скрягина к закладыванию фундамента для серьезной аналитической работы. Бережно, по-хозяйски, с перспективой на будущее Скрягин отбирал и выращивал способных к аналитической работе сотрудников. Он всемерно поддерживал их и с доверием относился к каждому подготовленному ими аналитическому документу.

Позже, говоря о своем товарище и коллеге, который за многие годы совместной работы ни разу не подвел начальника разведки, А.М. Сахаровский дал ему следующую характеристику:

«Филипп Артемьевич – способный, инициативный, обязательный человек. Он очень ответственно подходил к оценке и обработке материалов. Спокойно и уверенно занимался решением порученных вопросов. Был требователен, но не шумлив. Умело выращивал людей. Постоянно находил новые формы и направления в работе, щедро делился своим опытом с другими. Внимательно выслушивал чужие мнения, настойчиво отстаивал свое, но это не было упрямством».

По мнению Сахаровского, большой заслугой Скрягина явился его личный вклад в организацию целенаправленной работы по глубокому анализу поступавшей разведывательной информации. Но еще больше Александр Михайлович ценил в нем уверенность в себе, умение отстаивать свое мнение на любых уровнях и остро развитое чувство собственного достоинства.

В доказательство правоты Сахаровского приведем лишь один из многочисленных примеров. У Скрягина шло совещание. Вдруг раздался по вертушке телефонный звонок – говорил председатель КГБ. Всех удивил очень спокойный голос и уверенные ответы начальника, хотя, как все поняли, речь шла об очень важных и срочных делах. После окончания разговора Филипп Артемьевич положил трубку и таким же спокойным голосом закончил прерванную телефонным звонком мысль. Он сделал краткие выводы, а потом, извинившись перед присутствовавшими, направился к председателю КГБ.

Полная, по определению Сахаровского, «беспощадная» самоотдача Скрягина в работе, удивительная преданность долгу, цельность натуры давали ему неоспоримое право открыто и без опасений высказывать свои мысли на самых высоких уровнях. Он не боялся последствий, искренне считая, что интересы дела превыше всего и, конечно, превыше его служебных продвижений, к чему он всегда относился весьма философски.

Напряженная работа, постоянное переутомление, отсутствие режима – все это не могло не сказаться на здоровье Филиппа Артемьевича. В октябре 1963 года он оказался в госпитале, где ему сделали операцию. С сентября 1964 года Ф.А. Скрягин стал работать консультантом при начальнике ПГУ.

Предпринятые меры, направленные на перестройку информационной работы в ПГУ, положительно сказались на деятельности всей внешней разведки. Вспоминая о том периоде, Ф.А. Скрягин позже скажет:

«Совершенствование в целом деятельности разведки в этой области было бы немыслимо без глубокого понимания со стороны бывших начальников ПГУ А.С. Панюшкина и А.М. Сахаровского всей важности информационно-аналитической работы для решения стоящих перед разведкой задач. Их принципиальность и настойчивость при проведении мер, направленных на улучшение деятельности разведки, оказались решающими при устранении стоящих на пути к этому препятствий».

Отмечая большую роль этих руководителей в истории разведки, он подчеркивал: «Во многом благодаря им в ПГУ, а затем и в резидентурах резко улучшилось отношение к информационной деятельности и к тем сотрудникам, которые отдавали все свои силы, знания и способности ее совершенствованию».

Панюшкин, Сахаровский, Скрягин плодотворно работали над улучшением информационно-аналитической работы, и им удалось в разгар холодной войны укрепить это важное направление деятельности внешней разведки, добиться тщательного анализа получаемых сведений, выделения среди них наиболее актуальных и достоверных, отсеивания сомнительных данных и выявления дезинформации.

Рассказывая о ближайших помощниках и соратниках А.М. Сахаровского, нельзя не упомянуть еще одного выдающегося разведчика, заместителя начальника внешней разведки с 1946 по 1957 год генерал-майора Короткова Александра Михайловича.

Рассказ об А.М. Короткове начнем с 9 мая 1945 года, то есть с того дня, который навечно войдет в историю как День Победы. В Карлхорсте по соседству с резиденцией Жукова в двухэтажном здании бывшей столовой немецкого военно-инженерного училища был подготовлен зал для церемонии подписания Акта о капитуляции.

За длинными столами, покрытыми зеленым сукном, расположились генералы Красной Армии. Открывая заседание, маршал Жуков пригласил в зал представителей немецкого командования. Первым переступил порог генерал-фельдмаршал Кейтель. Его сопровождал рослый, спортивного телосложения человек лет 35 лет в форме полковника госбезопасности. Это был А.М. Коротков.

Для Александра Михайловича участие в церемонии подписания Акта о капитуляции было не только ответственным поручением наркомата государственной безопасности СССР, но и высокой честью, которой он был удостоен как советский разведчик, специалист по германским вопросам, внесший определенный вклад в нашу победу. Он не командовал войсками, не участвовал непосредственно в боях на передовой, но, активно занимаясь разведывательной работой в Центре и на территории Германии, во многом внес существенный вклад в разгром врага.

В конце 1946 года Коротков был отозван из Германии и стал начальником управления нелегальной разведки.

Решая задачи улучшения деятельности центрального аппарата разведки и резидентур, он много внимания уделял повышению боевитости руководимого им подразделения, улучшению его кадрового состава за счет отбора лучших, опытных сотрудников, освоению более совершенных методов ведения разведки с нелегальных позиций.

В июне 1954 года было принято постановление ЦК КПСС «О мерах по усилению разведывательной работы органов госбезопасности СССР за границей». Как следовало из этого постановления, значение работы по нелегальной линии должно было значительно возрасти, и Коротков стал руководить нелегальной разведкой уже в качестве заместителя начальника Главка.

Это назначение Александр Михайлович Коротков воспринял как высокое доверие руководства ПГУ и КГБ, признание его авторитета в области разведки с нелегальных позиций. Вместе с тем он понимал, что оно накладывает на него большую ответственность, требует еще большей отдачи сил для четкого выполнения поставленных перед коллективом задач.

А.М. Коротков часто выезжал в составе оперативных групп КГБ на различные конференции. Возглавляемые им оперативные группы активно способствовали обеспечению советских делегаций важной разведывательной информацией, которая позволяла правильно ориентироваться в складывающейся обстановке и определять линию поведения на переговорах.

Наиболее сложной командировкой в послевоенные годы стала его поездка осенью 1956 года в Венгрию. Тогда он был назначен заместителем руководителя оперативной группы КГБ СССР в связи с возникшим там контрреволюционным мятежом. Возглавлял группу председатель КГБ генерал армии Серов. За успешное выполнение заданий советского правительства генерал-майор Коротков был награжден орденом Красного Знамени.

В декабре 1956 года он вернулся в Москву, а летом 1957 года был назначен Уполномоченным КГБ при СМ СССР по координации и связи с МГБ и МВД ГДР. Некоторые исследователи биографии Сахаровского пишут, что он чувствовал в Короткове конкурента и специально отправил его в ГДР. Эта версия неверна хотя бы потому, что в ГДР его направлял председатель КГБ Серов, с которым Короткова связывали тесные, дружеские отношения. Более того, на плечи Короткова легло руководство самым крупным подразделением советской разведки за границей, ориентированным на ведение активной разведывательной работы против ФРГ, США, Англии, Франции и других стран – участниц НАТО, а также их объектов в Западной Германии и Западном Берлине, на оперативное проникновение в штаб-квартиру Североатлантического блока. Наряду с этим аппарат Короткова обеспечивал сотрудничество между Комитетом госбезопасности СССР и МГБ – МВД ГДР, а также координацию деятельности немецких друзей и органов военной контрразведки Группы советских войск в Германии. Одновременно аппарат оказывал непосредственную помощь советским военным разведывательным службам, действовавшим с территории ГДР.

Способный организатор, обладавший большим опытом руководящей и оперативной работы, А.М. Коротков отдал много сил повышению эффективности деятельности Аппарата уполномоченного КГБ в ГДР.

В качестве подтверждения тесного сотрудничества между А.М. Сахаровским и А.М. Коротковым сошлемся на воспоминания генерал-лейтенанта Виталия Григорьевича Павлова, бывшего одно время заместителем у Короткова.

Павлов рассказывает, что однажды в связи с оперативной необходимостью нужно было срочно выдать не очень надежной доверительной связи достаточно крупную сумму денег. Короткова в это время в Москве не было, он находился в загранкомандировке, и Павлов решил сам доложить о необходимости выдачи денег руководству КГБ. Медлить было нельзя, и с согласия начальника Главка Сахаровского Павлов обратился к заместителю председателя КГБ и предложил выдать источнику деньги.

Визируя телеграмму о выдаче денег, Сахаровский сказал, что без Короткова решать данный вопрос не следует, и дал указание одновременно запросить его мнение по данному вопросу. «Смотрите, – предупредил Сахаровский Павлова, – если Коротков не согласится или что-то не получится, вам будет трудно оправдаться».

Рассказ Павлова наглядно свидетельствует о том, что Сахаровский всегда считался с мнением Короткова.

Приведенные выше характеристики на некоторых коллег из ближайшего окружения Сахаровского свидетельствуют о том, что любой из них мог бы возглавить ПГУ, но Панюшкин, уходя на другую работу, остановился на кандидатуре Сахаровского, так как именно в нем он разглядел хорошие задатки, отвечающие требованиям к начальнику внешней разведки.