Текст книги "Басни. Избранное"

Басни
Избранное
Валерий Щербаков

Иллюстратор Юрий Сосницкий

Корректор Екатерина Филатьева

© Валерий Щербаков, 2017

© Юрий Сосницкий, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-4274-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иголочка и Ниточка

 
Иголка ловко протыкала ткань,
А Ниточка красиво обверложивала ткани грань.
Вот так и жили, и работали вдвоем,
В работе слаженной мелькали день за днём.
 
 
Но вот однажды на закате дня,
Иголка вдруг сказала, на Ниточку глядя:
«Я всюду первая, тебя тащу я за собой,
А ты лишь движешься за мной.
 
 
Уверена, я справлюсь в нашем деле без тебя,
К тому же не согнуть и не порвать меня.
Ты ж, Ниточка, лишь тянешься за мной:
Второстепенна роль твоя, понятно ж и самой».
 
 
«Наверно, ты права, моя подружка.
Небось, уж от меня устало твое ушко», —
Угрюмо Ниточка произнесла
И со слезами на глазах в сторонку отошла.
 
 
А поутру Иголка Ниточку в ушко не вдела,
Сказала ей: «Тянуть тебя мне надоело».
Одна она к работе приступила,
Прокалывает ткань, а сшить… Не тут-то было!
 
 
Весь день пронзала ткань Иголка,
Колоть – колола, только всё – без толка.
«Без Нитки нечего мне делать», – подумала она.
Что ей не справиться одной, глупышка поняла.
 
 
И ЛЮДИ ЧАСТО НАМ ИГОЛКУ С НИТКОЮ НАПОМИНАЮТ:
О ТОМ, ЧТО ВМЕСТЕ И РАБОТА СПОРИТСЯ,
И В ЖИЗНИ ЛЕГЧЕ, —
ЛИШЬ ПОСЛЕ РАССТАВАНЬЯ ПОНИМАЮТ.
 

Блоха

 
В шерсти у Пса дворового жила Блоха,
И жизнь ее, скажу вам, вовсе не была плоха.
Все было рядом – пища, мягкая постель,
К тому ж на месте не стоял тот «VIP-отель».
 
 
Поэтому Блоха немало повидала.
Блоха степенной, чинной стала,
Смекнула, как ей повезло,
И что не каждому так жить дано.
 
 
Кровь пососет у Пса —
И целый день в постели мягкой нежится.
Лап псовых она вовсе не боялась:
Когда чесался Пёс, Блоха еще сильней кусалась.
 
 
Она ему спокойно не давала жить,
Волчком вертелся он, ее пытаясь ухватить.
Вот так вот, мучаясь, всю жизнь с Блохой прожил —
Катал ее повсюду, согревал, кормил.
 
 
За жизнь свою тот Пёс немало повидал —
Кого-то победил, а от кого-то убегал.
А вот Блоху не видел он ни разу.
Боролся с ней и ведь не победил заразу!
 
 
А в чем мораль? Отвечу вам:
Да в том, что Псу Блоха – не по зубам.
 
 
И СРЕДЬ ЛЮДЕЙ ТАКИЕ БЛОХИ В ЧИНЕ ЕСТЬ,
ЗАБЫВШИЕ ПРО СОВЕСТЬ И ПРО ЧЕСТЬ,
ЖИВУЩИЕ ЗА СЧЁТ ДРУГИХ.
И НИКАКОЙ УПРАВЫ НЕТ НА НИХ…
 

Пень и Валенки

 
Средь парка у аллеи стоял невзрачный серый Пень,
И чтоб заметили его, болтал без умолку он целый день.
К тому же Пень был очень глуп —
Нес чепуху, и это понимали все вокруг.
 
 
Послушав и поняв, что глуп оратор,
Все проходили мимо, не удостоив Пень и взглядом.
А он же распалялся всё сильнее,
И, надо тут сказать, не зря: нашёл аудиторию себя глупее.
 
 
То были Валенки. Приблизились они к оратору вплотную:
Не доводилось речь им слышать длинную такую.
Они два слова-то связать нормально не могли.
Что речь была глупа, по серости cвоей не поняли они.
 
 
Пень слушали, кивая головами,
Тем самым показав, мол, мы согласны с вами.
А Пень вообще вразнос пошёл,
Увидев, что свою аудиторию нашёл.
 
 
Пора мораль уж тут сказать,
Она в сей басне просто может прозвучать:
У ВСЯКОГО ОРАТОРА НАЙДЁТСЯ АУДИТОРИЯ СВОЯ —
ПОД СТАТЬ ТЕМ ВАЛЕНКАМ, КОТОРЫЕ ГЛУПЕЕ ПНЯ.
 

Курица и Журавли

 
Над деревенькой пролетали Журавли.
Устали птицы, ведь немалый путь отмерили они.
А Курица с деревни той заметила, как сели Журавли,
И поспешила к ним, чуть крылья приподняв свои.
– Что вы за птицы? – спросила Курица у вожака,
– Летаете повсюду, и дома нет у вас наверняка?
Рискуете да голодаете в полётах,
Жизнь ваша тяжела – она проходит вся в заботах,
До старости вы так не доживёте.
Глядишь, подстрелят вас, или в пути от голоду помрёте.
А я вот не летаю никуда, живу в тепле, в курятнике, – добавила она, —
Ухожена, сыта: кормушка там всегда зерном полна.
– Эх, Курица, – ответил ей с улыбкою вожак,
– Ведь мы – не куры, потому не можем жить мы так.
Вот если б ты, голубушка, могла летать,
Тогда смогла бы нас понять.
А вот в курятнике до старости ты точно не дотянешь,
В лапшу легко, голуба, попадешь, как только яйца нести не станешь.
ВОТ ТАК ВОТ КТО-ТО И В КУРЯТНИКЕ СЕБЯ СЧАСТЛИВЕЙШИМ СЧИТАЕТ.
ВСЁ ПОТОМУ, ЧТО НЕ БЫЛ ОН НИГДЕ И ЖИЗНИ ОН ДРУГОЙ НЕ ЗНАЕТ.
 

Язык и Разум

 
Язык, довольный красноречием своим,
Болтал, не думая, и Разум ничего не мог поделать с ним.
Бывало, мог такое наболтать Язык,
Что все в недоуменье замолкали вмиг.
 
 
– Я только лишь подумаю о чём,
А ты уже болтаешь всем о том, —
Сказал негромко Разум, глядя на Язык.
– Так дело не пойдет, – добавил, перейдя на крик.
 
 
– Из-за тебя себя я чувствую никчемным болтунишкой.
Ты, прежде чем болтать, со мной советуйся, раскину ж я умишком,
Довольно громко Разум Языку сказал: —
Хочу, Язык, чтоб этому ты внял.
 
 
Язык, услышав Разума слова,
Ответил: «Нет! И не командуй тут, как будто ты всему – глава.
Красиво говорить и так могу,
А коли ты захочешь что сказать, тебе всегда я помогу».
 
 
Случается такое и среди людей:
Болтают что ни попадя, – язык то без костей.
ЧТО ДУМАТЬ НУЖНО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ СКАЗАТЬ,
ИНЫМ, ВЫХОДИТ, СЛОЖНО ЭТУ ИСТИНУ ПОНЯТЬ
 

Жертва моды

 
Красивым быть, конечно, каждому охота.
И стройным быть – на это вечно будет мода.
Да только вот переусердствовать не надо здесь:
Красу да и здоровье потерять – немалый риск тут есть.
 
 
Что и случилось с Курицей одной:
О красоте своей заботясь, она совсем забыла про покой,
Хотя фигурка, пух – всё было в норме.
Хохлаточка была в отличной форме.
Но ей казалось, что она полна,
Что дурно выглядит она.
На жесткую диету глупышка села
И в день по зернышку лишь ела.
 
 
В итоге похудела так,
Что и узнать ее никто не мог никак.
Как раньше, на нее внимание уж не обращали,
Сочувственным лишь взглядом провожали.
 
 
Уж больно Курица была худа
И еле двигалась она.
И В ПОХУДЕНИИ, ВЫХОДИТ, НАДО МЕРУ ЗНАТЬ,
А ТО ВЕДЬ, ЖЕРТВОЙ МОДЫ МОЖНО СТАТЬ,
И ТОЛЬКО ЖАЛОСТЬ ВЫЗЫВАТЬ.
 

Коса и Камень

 
Коса, звеня, скользила по траве.
Трава же скошенная падала к земле.
Коса уж больно разошлась,
Над той травою ощущая власть.
Но вдруг – удар, и искры полетели,
Зазубрины остались у Косы на теле.
Коса с испугу громко застонала:
Преград таких она еще не знала.
 
 
На Камень налетела та Коса,
И зажужжала, как оса.
Не ведает такая вот Коса,
Что только пред травой она сильна.
И У ЛЮДЕЙ ТАКОЕ ПРОИСХОДИТ
КТО ВХОДИТ В РОЛЬ КОСЫ,
ВСЕГДА ХОРОШИЙ КАМУШЕК НАХОДИТ.
 

Дипломат

 
У Лиса не было врагов
Любой конфликт он мог уладить парой слов.
Прослыл в лесу Лис дипломатом:
Врага любого быстро мог он сделать братом.
Красиво говорить умел
Поэтому в лесу большой успех имел.
Но сколько бы верёвочку не вить,
Концу когда-то всё же быть
Медведь и Волк не больно-то дружили
 
 
Конфликты часто между ними были.
А Лис во всем винил Медведя:
Мол, должен он за все ответить
Но говорил Лис это без него
 
 
Случайно встретив Волка одного.
Всё то же говорил Медведю он про Волка:
причина этих ссор, мол, Серый только.
Как говорится, нашим да и вашим угодить хотел…
Да только дипломат наш «пролетел»:
Дружны вдруг стали те враги
На воду чистую вмиг Лиса вывели они.
Что стало с дипломатом тем
Я думаю, понятно всем.
Мораль сей басни – не сложна,
Довольно просто прозвучит она
КОЛЬ РАЗНОЕ В ГЛАЗА И ЗА ГЛАЗА ТЫ БУДЕШЬ ГОВОРИТЬ,
ЛЕГКО ВПРОСАК ТЫ МОЖЕШЬ УГОДИТЬ.
 

Гусь

 
Гусь на дворе средь птиц судьей прослыл.
Боялись все его: уж больно строгим был.
Индюк же на дворе был в должности зав. складом.
Немало тонн зерна «ушло» под неусыпным взглядом.
 
 
А Гусь как будто и не замечал,
Что тот Индюк зерно со склада воровал.
А Курицу за то, что та таскала зернышки цыплятам,
В тюрьму на несколько годов упрятал.
 
 
По бедности своей таскала Курица зерно.
И выбирала из щелей его, – пропало б всё равно оно.
А вот Индюк безбедно жил,
Всё от того, что тоннами у птиц зерно тащил.
 
 
ТАКИХ ВОТ СУДЕЙ «СТРОГИХ» У ЛЮДЕЙ ПОЛНО.
ПОХОЖЕ, СУДЬИ ТЕ С ВОРАМИ ЗАОДНО:
САЖАЮТ БЕЗ РАЗБОРУ ЗА ПРИГОРШНЮ ЗЕРНА,
КОГДА Ж ПО-КРУПНОМУ ВОРУЮТ, – ЗАКРЫТЫ ИХ ГЛАЗА.
 

Жаба и Карась

 
Карась прекрасно жил в пруду,
При деле был и получал достойно по труду.
Вот потому-то Жаба присмотрела Карася.
Решила: всё при нем, такого упускать нельзя.
 
 
Надула щеки жабьи, как могла,
Втянула брюшко, грудь чуть подняла
И квакнула, увидев Карася,
Во всей красе себя преподнося.
 
 
Карась взглянул на Жабу из воды,
И произнес: «Уж больно вся надута ты.
Не пара, квакалка, ты мне,
Средь жаб ищи дружка себе».
 
 
Такие жабы есть и средь людей,
Той Жабы из пруда – намного похитрей.
С расчётом ищут женихов —
Успешных состоятельных лохов.
 
 
Пора и о морали басни cей сказать:
СОВЕТУЮ, ДРУЗЬЯ, ВАМ ЖАБ НАДУТЫХ ГНАТЬ.
 

Утка

 
Молоденькая Уточка, гуляя по двору,
Увидела красавца Селезня, плывущего в пруду.
Влюбилась тут же Утка в Селезня того,
Решила, что добьется она любви его.
 
 
Она помыла перышки и крылышки расправила,
И при ходьбе, как балерина, лапки свои ставила.
Заметной стала Уточка на том дворе,
И взгляды Селезней влюблённых ловила на себе.
 
 
Но наша героиня лишь красавца обольстить хотела,
И, надо вам сказать, она тут преуспела.
Он был пленен красавицей такой,
И потерял совсем покой.
 
 
Буквально через пару дней,
Заслал красавец наш сватов к избраннице своей.
На свадьбе был весь птичий двор,
Гуляли так, что далеко был слышен птичий хор.
 
 
Прошел годок, затем другой,
Глава семьи наш приуныл и нос повесил свой.
Всё потому, что Утку было не узнать,
Куда-то подевались и её краса, и стать.
 
 
Она уж больше не следила за собой,
Вес сильно набрала и клюв не чистила уж свой.
Но, благо, уток много на дворе,
И Селезень недолго тосковал – нашёл красавицу под стать себе.
 
 
А Утке нашей, видно, было не понять,
Чтоб Селезня не потерять,
Следить бы надо за собой,
Чтоб в мыслях у супруга не было другой.
 
 
Пора и о морали басни сей сказать,
Её не сложно всем понять:
КАКОЙ БЫ УМНИЦЕЙ, КРАСАВИЦЕЙ НА ВЫДАНЬЕ ДЕВИЦА НИ БЫЛА,
ЧТОБ СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ, ОНА В ДАЛЬНЕЙШЕМ ЗА СОБОЙ СЛЕДИТЬ ДОЛЖНА.
 

Попугай

 
Жил Попугай в красивой и просторной клетке,
Жил припеваючи и вспоминал о воле редко.
Слова людские многие он знал,
За ними фразы часто повторял.
 
 
Хозяева за это и любили Попугая,
Кормили хорошо и перья чистили, его лаская.
А Попка вбил себе, что он незауряден,
Что он талантлив, потому и всем приятен.
 
 
Нахохлившись, ходил по клетке,
Под смех хозяев бранные слова он повторял нередко.
При этом говорил: «Никто не может так, как я,
Поэтому хозяева и чтут меня».
 
 
Вдруг слышит, кто-то повторил: «Никто не может так, как я,
Поэтому хозяева и чтут меня».
«А это еще кто?» – спросил в растерянности Попка,
Схватив кольцо при этом клювом ловко.
 
 
«Так это эхо, – кот сказал, зевая, —
И эхо что угодно повторит, об этом каждый знает».
Не думал Попугай, что кто-то также вот умеет:
«Да как же это эхо смеет?!»
 
 
И эхо вторит: «Эхо смеет».
При этом Попка наш бледнеет.
Среди людей таких, как Попка, нередко мы встречаем
И, как они собой гордятся, мы с вами замечаем.
И как не могут Попки внять,
ЧТО ГЛАВНОЕ-ТО – НЕ УМЕНЬЕ ПОВТОРЯТЬ,
А ТО, О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ, САМОМУ ПОНЯТЬ.
 

Яйцо и Курица

 
Под Курицей, укрывшись перьями, лежало новое Яйцо.
Совсем недавно ею было снесено оно.
Немало высидела Курица цыплят,
А те при появлении на свет всегда пищат.
 
 
А тут Яйцо заговорило вдруг,
Да так, что замолчали куры все вокруг.
– Сидишь ты, Курица, совсем неправильно,
Хотя бы перья, что ль, поправила.
От этих слов Яйца в курятнике все обомлели,
Спустя минуту громко загалдели.
 
 
– Впервые слышу, чтоб учило Курицу Яйцо
Своим ушам не верю, но факт сей налицо, —
Сказал Петух и удивленно глянул на курей.
– Такого я не слышал в практике своей.
 
 
Вот думаю теперь, что о морали тут сказать,
Не хочется мне поговорку повторять,
Мол, Курицу Яйцо не учит.
Но может быть и редкий случай:
Бывает иногда продвинутым Яйцо.
И надо тут замолвить за него словцо.
 
 
И КУРИЦЕ ПРИСЛУШАТЬСЯ К ЯЙЦУ – НЕ ГРЕХ,
КОЛЬ В ЗНАНИЯХ ЕЁ ДОСТАТОЧНО ПРОРЕХ.
 

Бульдог и Шавки

 
Бульдог в округе очень осмелел,
Никто из Шавок пред ним и слово вымолвить не смел.
Боялись Шавки – слушались Бульдога,
Молились на него почти, что как на бога.
 
 
А он всем Шавкам обещал защиту,
Уверил их, что он не даст собак в обиду.
А кто ему перечил, —
Того загрыз, кого-то изувечил.
 
 
Но только вот недолго правил балом тот Бульдог:
Подмял его Медведь, и пёс наш занемог.
Поэтому в растерянности Шавки:
Быть может, на Медведя делать ставки?
 
 
И В ЖИЗНИ НАШЕЙ, КАК И В ЭТОЙ БАСНЕ,
КИПЯТ ТОЧЬ В ТОЧЬ ТАКИЕ Ж СТРАСТИ.
В РАССТЕРЯННОСТИ ШАВКИ-ТО В ЕВРОПЕ:
БОЯТСЯ, КАК БЫ ИМ НЕ ОКАЗАТЬСЯ В ПОПЕ.
 

Страус

 
Где бесконечные пески, где солнце палит круглый год,
В краях тех Страус и живёт.
Проблемы все свои он там легко решает:
Коль, что не так иль напугает кто его, он голову в песок мгновенно зарывает.
 
 
И нет проблем.
А голова, чтоб их решать, тут не нужна совсем,
Поэтому наш Страус и суёт ее в песок:
Чтоб голову не загружать, чтоб о проблемах позабыть он
смог.
 
 
Не знаю, кто легенду выдумал про страусов такую,
Но в этой басне больше не о птицах я толкую.
Хватает Страусов и средь людей,
И прячутся они от всех проблем еще быстрей.
 
 
НЕУЖТО ЛЮДИ ТЕ НЕ ПОНИМАЮТ,
ЧТО ТАК ПРОБЛЕМЫ НЕ РЕШАЮТ.
 

Грусть, Тоска и Радость

 
Грусть, Тоска и Радость рядом жили,
Грусть с Тоской дружили.
А Радость раздражала их веселостью своей,
Поэтому они решили поговорить немедля с ней.
 
 
«Живешь ты в бедности, живешь в нужде,
Так что же радуешься ты своей беде?» —
Спросила хмурая Тоска.
А Радость ей в ответ: «Беды не вижу я пока.
 
 
А вы то, что своей судьбе не рады?
Вы, вроде, не бедны, скорей всего – богаты.
И что же вы грустите и тоскуете тогда,
Как будто в вашем доме – вечная беда?»
 
 
Сказала это Радость да и песенку запела,
Тем самым показав, что до тоски и грусти ей нет дела.
Вот так и люди, все по-разному живут:
Одни не унывают, борясь с нуждою, песенки поют,
Другие, ни нужды, ни бед не зная, живут, в тоске и грусти пребывая.
 
 
ПРИЧИНЫ – НЕ В ДОСТАТКЕ ИЛЬ НУЖДЕ.
ПРИЧИНА – В КАЖДОМ ТУТ, В САМОМ СЕБЕ.
 

Козёл

 
Козёл тщеславен безнадежно был,
Но, вот беда, не очень умным он прослыл.
Козёл задумался, что сделать, чтоб его зауважали
И чтобы умным все его считали.
 
 
Тогда он вырядился в кожу да меха,
На грудь повесил золотую цепь, походку сделал, как у петуха.
Рога свои немного подточил,
Козлиную бородку даже сбрил.
 
 
Еще Козёл на «мерседес» «жигуль» свой поменял.
Так сильно изменился, что совсем неузнаваем стал…
Но в отношении к себе он не заметил перемен,
К нему все относились, как к Козлу. Того ли он хотел?
 
 
Не знал рогатый наш герой,
Что ни цепями, ни мехами не скрыть козлиный облик свой.
ВСТРЕЧАЮТСЯ КОЗЛЫ ТАКИЕ И СРЕДИ ЛЮДЕЙ,
И НЕВДОМЕК ИМ, ЧТО КОЛЬ ГЛУП,
ОТ БАРАХЛА КРАСИВОГО НЕ СТАНЕШЬ ТЫ УМНЕЙ.
 

Орел и Ворон

 
Парил Орел над скалами уж час,
Всё сверху видел его зоркий глаз.
Решил он отдохнуть и приземлился между скал.
Сидевший рядом Ворон это увидал.
 
 
Орлу хотелось подремать,
Устал без отдыха летать.
А Ворон, пользуясь моментом, стал болтать,
И не было возможности его унять.
 
 
«Вы что-то грустный, асс могучий,
И взор Ваш прям чернее тучи.
Вам позавидует любая птица:
Как в небесах парите Вы, всем надо поучиться.
 
 
Я тоже многое могу,
В беде всегда я помогу.
Быть может, Вам дружить со мной?
Довольны будете Вы дружбою такой.
 
 
Да у меня как раз для Вас подарок есть,
Вы вдоволь можете поесть».
Подвел он к павшей лошади Орла,
А у того от вони даже закружилась голова.
 
 
Орел на Ворона лишь только посмотрел,
Не говоря ни слова, улетел.
Но вот случилась вдруг с Орлом беда,
Пронзила тело гордой птицы острая стрела.
 
 
Орел на землю раненый упал,
И, тяжело дыша, спасения вокруг искал.
А Ворон – тут как тут, но помощь он не предлагал,
Ходил вокруг и с нетерпением орлиной смерти ждал.
 
 
ВОРОН, ТАКИХ НЕМАЛО И СРЕДИ ЛЮДЕЙ:
СИЛЬНЫ ВЫ, – ЛЬСТЯТ ВАМ, ПРИТВОРЯСЬ, ЧТО ВСЕХ ДОБРЕЙ.
СЛУЧИСЬ ЖЕ С ВАМИ НАСТОЯЩАЯ БЕДА, —
ОНИ ЛЕГКО СУМЕЮТ ВАС ПРЕДАТЬ ТОГДА.
 

Шакал

 
Шакал успешно таксовал на собственном авто,
И богател при этом, пожалуй, как никто.
Свои маршруты хитро очень выбирал,
И пассажиров всех до нитки обдирал.
 
 
Вот как-то по дороге на аэровокзал
Автобус с пассажирами сломался и в открытом поле встал.
Чему обрадовался очень наш Шакал,
О ситуации такой как раз давно мечтал.
– Я всех перевезу, но за тройной тариф, —
Сказал Шакал и козырнул им, как шериф.
А пассажирам некуда деваться —
Им к самолету вовремя б добраться.
 
 
Доставил наш бомбила их на аэровокзал,
Тройной тариф при этом с каждого содрал.
Вот так вот – на чужой беде —
Он состояние сколачивал себе.
КАК ЧАСТО, ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК В БЕДУ ПОПАЛ, —
ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ ПОЯВЛЯЕТСЯ ШАКАЛ.
НАЖИВУ ЧУЕТ ОН, ОН ТВЕРДО ЗНАЕТ:
ПОСЛЕДНЕЕ ОТДАСТ ЛЮБОЙ,
КТО ВДРУГ В БЕДУ СЛУЧАЙНО ПОПАДАЕТ.
 

Пчелка и Оса

 
Пчела с Осой решили вместе жить
Построили хороший дом и стали жить в нем не тужить.
Оса художницей себя считала:
С утра до вечера картины рисовала
Себя разрекламировала в прессе
 
 
И стала вмиг особою известной.
Своих творений выставку открыть решила
Ценителей искусств и покупателей солидных пригласила.
А Пчелка целый день производила мёд
Что, кстати, и давало им доход.
А поздно вечером (Оса ведь уставала!)
Пчела работу в доме переделать успевала —
Готовила, стирала
И лишь в свободные минуты перед сном свои картины рисовала.
И как-то вот, сопровождаемы Осой,
К ним приглашенные зашли домой.
Они внимательно Осы картины осмотрели
И, было уж, ни с чем уйти хотели.
Вдруг слышат голос Бабочки, которая была средь них.
Возгласы её остановили их.
 
 
– О чудо! Красота какая! —
Сказала Бабочка, порхая
И все увидели картину, стоявшую в углу,
Они еще не видели такую красоту.
 
 
То вечерами Пчелка рисовала,
Поэтому в углу она стояла.
Такие случаи и средь людей бывают:
ИНОГО ВЫСКОЧКУ ТАЛАНТЛИВЫМ СЧИТАЮТ
А ПОЗЖЕ ПОНИМАЮТ:
ТАЛАНТЛИВ-ТО ДРУГОЙ, КОТОРОГО НЕ ЗАМЕЧАЮТ.
 

Обезьяна-модница

 
Среди зверей Мартышка модницей слыла,
Всё модное приобрести старалась.
И в бутике лесном подряд брала,
Всё, что ей под руку ни попадалось.
 
 
Надела шубку модница из норки,
Атласные лосины, а на голову – бейсболку.
Кривые ножки в туфельки со шпильками обула,
В нос вставила блестящее кольцо и щеки волосатые надула.
 
 
Все на Мартышку озирались,
Все Обезьяне вслед смеялись.
Мартышке же казалось, что она неотразима,
Уверена была, что одеяние на ней всё смотрится красиво.
 
 
ТАКИЕ МОДНИЦЫ БЫВАЮТ И СРЕДИ ЛЮДЕЙ:
НЕ ВЕДАЮТ ОНИ, ЧТО ВЫГЛЯДЯТ МАРТЫШКИ ТОЙ СМЕШНЕЙ.
 

Волк-прокурор

 
С чего-то вдруг преступность выросла в лесах.
Разбои, грабежи, дома терпимости в кустах.
И прокурор-то вроде неплохой – Волк серый и довольно злой
Причем полиции в лесах полным-полно
 
 
А нет порядка всё равно.
Немало пострадало честного зверья
От распоясавшегося вдруг жулья.
Почти легальной стала проституция лесная
И казино вдруг заработало под вывеской «Чайная».
Под каждым деревом гаишники сидят —
Свои карманы набивают, зверей карманы потрошат
В лесу уж не проехать, не пройти.
От напасти такой не знают звери, где защиту для себя найти.
Решили обратиться к прокурору:
Уж он порядок наведет, тогда в лесу всё будет по закону.
А что наш прокурор «крышует» тех воров
Понятно стало всем зверям с его ответных слов.
– Любезные, вы сильно осмелели,
Адреналинчику изведать захотели?
Тягаться с властью не под силу и зверям,
Осталось разойтись лишь по домам.
У нас такие прокуроры тоже есть,
Забывшие про совесть и про честь.
НЕРЕДКО ВОТ ТАКОЙ ВОТ ПРОКУРОР —
В СВОЁМ РАЙОНЕ ГЛАВНЫЙ ВОР.
 

Плут

 
Удав и Лев промеж собою спор вели,
Уж битый час всё спорили они.
Лев был уверен, что он прав,
И правым чувствовал себя Удав.
 
 
Услышав спор, к ним подошёл Шакал.
– Конечно, Лев тут прав, – тихонько он сказал.
Что прав Удав, Шакал прекрасно понимал,
Но, видя ярость Льва, об этом умолчал.
 
 
– Ты прав, конечно, Лёва,
Тут всем понятно с полуслова. —
При этом низко поклонился Льву,
Аж мордою пригнул траву.
 
 
– Ну вот… – сказал довольный Лев.
И улыбнулся, успокоившись, на землю сев.
Обиженный уполз Удав,
Хотя уверен был, что в споре, несомненно, прав.
 
 
А наш Шакал догнал его:
– Ты в споре был сильнее оппонента своего.
Всем ясно, ты был прав,
Ты – молодец. Ты победил, Удав.
 
 
Удав от неожиданности онемел.
– Ты – плут, Шакал, – Удав сказать хотел.
И, плюнув в сторону Шакала,
Удав исчез, в одно мгновение его не стало.
 
 
ПЛУТЫ ТАКИЕ, КАК ШАКАЛ, ИМЕЮТСЯ И СРЕДЬ ЛЮДЕЙ,
ОНИ ВСЕГДА ЗА ТЕХ, КТО ПОСИЛЬНЕЙ.
КТО ПОСИЛЬНЕЙ, ТОМУ СТРЕМЯТСЯ УГОДИТЬ,
ЧТОБЫ СЕБЕ НЕ НАВРЕДИТЬ.
 

Памятник и Пень

 
Памятник стоял средь сада на площадке,
Цветы лежали рядом на брусчатке.
Тут место встречи назначали,
Влюбленные гуляли, поэты рядом с ним стихи читали.
 
 
Все это наблюдал дубовый Пень.
Он сер и мрачен был, как тень.
– Кому тот памятник и почему такие почести ему?
И чем же лучше он меня, я что-то не пойму.
 
 
Обыкновенный смертный да и только,
Куда ему цветов-то столько? —
Такой несправедливостью был озабочен Пень,
От злости даже треснул, напугав Сирень.
 
 
А люди шли, его не замечали,
Цветы у Памятника возлагали.
Не зря тот Пень дубовым был,
Поэтому он много о себе и возомнил.
 
 
ЕМУ И, НЕВДОМЕК,
ЧТОБ ПОМНИЛИ ТЕБЯ, ОСТАВИТЬ НУЖНО ДОБРЫЙ СЛЕД, —
НЕ ТРЕСНУВШИЙ ПЕНЁК.
 

Мастер на все руки

 
Баран в округе мастером прослыл:
С любой работой справлюсь, говорил.
– Могу быть плотником, сапожником, портным,
А надо – кузнецом могу работать я простым.
 
 
Да только вот беда – профессии свои не знал он досконально,
Верхушек нахватался и мастером стал моментально.
И надо было так случиться:
Ремонт затеяла Волчица.
 
 
Баран как раз искал работу,
Помочь с ремонтом он ей выразил охоту.
– За качество, – сказал он,
– отвечаю.
Свою работу я отлично знаю.
 
 
Ну что ж, подумала Волчица,
Пусть трудится, коль всё умеет, плохого ничего тут не случится.
Баран работу начал. Проходит день, проходит два…
Решила на работу посмотреть она
И от увиденного у Волчицы закружилась голова.
 
 
Всё было сделано тяп-ляп,
Какой Баран был мастер, не секретом было даже для волчат.
Что стало с тем Бараном, всем, думаю, понятно.
Глядишь, болтать о «мастерстве» своём таким впредь будет неповадно.
 
 
МЫ В ЖИЗНИ ЧАСТО МАСТЕРОВ ТАКИХ ВСТРЕЧАЕМ:
ПОТОМ МИНУТУ ВСТРЕЧИ С НИМИ ПРОКЛИНАЕМ.