Текст книги "Выбор веры. Войны языческой Руси"

11. Славяне

Сарматские переселения кардинально изменили карту Восточной Европы. От Карпат до Днепра раскинулось царство языгов. Прежнее население ушло отсюда не все. Римские источники сообщают, что на Днестре жили «тирагеты» – потомки агатирсов и предки тиверцев. На Днепре называют борусков, древнее славянское племя, от которого произошло греческое название Днепра: «Борисфен» – «река боруси». Упоминаются здесь и «сполы», «спалеи» – искаженное имя полян. Но богатое земледельческое хозяйство под властью языгов не возродилось. Археология свидетельствует, что эти края пришли в упадок. Мелкие селения прятались в лесах, их жители обрабатывали крошечные клочки земли, держали мало скота. Словом, свели до минимума все, что нужно бросить, если вдруг придется бежать. А чтобы пропитаться, занялись рыболовством, охотой. Языги, как и скифы, продавали грекам сельскохозяйственные товары. Но объем торговли был небольшим, а монет и греческих изделий I в. до н. э. – I в. н. э. в славянских селениях не встречается. Языги забирали продукцию бесплатно, в виде дани.

От Днепра до Дона расположилось царство роксоланов. Летом они кочевали по степям, а зимовали в городках в низовьях Дона. Они установили тесную дружбу с Крымской Скифией. Это оказалось выгодно для обоих народов. Роксоланы уступили скифам пастбища в Северной Таврии, совместными силами успешно противостояли врагам. Население Приазовья изменилось. Тут во время войн нашли пристанище разбитые скифы, славяне, сарматы, они смешались с коренными народами, и возникли новые племена – бораны, свардены (возможно, искаженный этноним северян), тарпеты. Обобщенно их называли герулами.

Роксоланы, в отличие от языгов, умели налаживать хорошие отношения с подданными. Земледельческие селения на азовском побережье и на Дону процветали. Многие местные жители полагали, что власть роксоланских царей лучше, чем власть Боспора. Под их покровительство добровольно перешел Танаис (Азов). При раскопках установлено, что этот город был довольно большим и богатым, причем не греческим. Роксоланы сохранили ему самоуправление, стали вести через него торговлю. Сюда приезжали чужеземные купцы, в Танаисе они организовывали свои общины, подворья. Но плавать вверх по Дону роксоланы им запрещали и в глубь своей страны не пускали.

На север от степей, в лесостепной полосе, расселились угорские племена, которые участвовали в разгроме Скифии – уроги, сарагуры, барсилы. Галинды, вытесненные ими, отошли в глубины лесов, осели в районе нынешних Брянска, Тулы, на юге Московской области. От угров отступили и финские племена. Они, в свою очередь, потеснили самодийцев, заставили их перебраться еще севернее. Но о том, что происходило в глубинах русских лесов, до нас дошло слишком мало информации. О северных краях античные авторы передавали всякие небылицы – писали о «стране Абаримон», где живут люди с вывернутыми назад ступнями, о «пануатиях», которые вместо одежды прикрываются своими длинными ушами, о «гиппоподах» с лошадиными ногами. Достоверные сведения сообщались лишь о тех народах, кто обитал поближе от греков и римлян.

Черноморское побережье Северного Кавказа населяли зиги (чиги) и керкеты. Они были отличными мореходами, плавали на больших лодках, часто промышляли пиратством. А земли между Черным и Каспийским морями, как уже отмечалось, заняли полдюжины сарматских племен. У них обычаи отличались от языгов и роксоланов. Они между собой не объединялись и царств не создавали, жили разрозненными княжествами. У некоторых из них – иксаматов, писаматов, исседонов, женщины занимали такое же положение, как у савроматов. Управляли племенами и родами, командовали отрядами, лихо сражались, девушки виртуозно владели арканом, захлестывая противников.

Но эти кочевники, познакомившись с коренным населением Приазовья и Кубани, меотами и синдами, быстро стали перенимать их культуру. Переходили на оседлый образ жизни, осваивали земледелие. Строили хорошие дома, селения утопали в садах, в храмах поклонялись каким-то женским божествам – греки называли их Афродитой Апатурой (богиней обманчивой любви) и Артемидой Агротерой (земледелицей). Очевидно, некая сарматская богиня, покровительница природы и охоты, стала по совместительству отвечать за урожай.

Однако в I в. н. э. ситуация на Северном Кавказе опять изменилась. Из заволжских степей двинулась на запад еще одна сарматская волна, аланы. Это был могущественный и многочисленный народ. А их традиции имели некоторые особенности. Аланы не изгоняли побежденных, не добивались, чтобы они стали вассалами и данниками. Их просто включали в состав собственного народа. Разгорелась новая полоса войн, и по мере аланских успехов из географических описаний исчезали названия аорсов, исседонов, сираков, иксаматов, писаматов, касаков. Некоторые из них сами согласились присоединиться к пришельцам, других разгромили – и все стали аланами. Продвинуться за Дон новоселам не удалось, роксоланы со скифами и герулами составляли внушительную силу и тормознули их. Но от Кубани до Урала возникло обширное царство аланов.

Эти нашествия сказались не только на территории будущей России, но и далеко за ее пределами. Ведь племена и осколки племен, ушедших из Скифии, вынуждены были искать места для поселения, сражаться и вытеснять прежних жителей или договариваться, объединяться с ними. Многие племена получились разделенными. Римляне отмечали борусков на Днепре, а другая их часть ушла в Западную Европу, там тоже появились боруски и впоследствии «огерманились». Аналогичным образом разделились свардены. Одна их ветвь оказалась на берегах Азовского моря, другая – Балтийского. Те из скифов, кто отступил в низовья Дуная, смешались с местными кельтами, и образовался народ бастарнов, заселивший Молдавию. Разбитые савроматы очутились в Словакии. А их союзники, каспии и дахи, откатились на территорию Румынии, объединились с фракийцами-гетами и создали царство даков.

В I в. до н. э. – I в. н. э. в античных источниках впервые упоминаются и «славяне», место их проживания указывали в районе Карпат – на юге Польши, в Чехии, северной Венгрии. Этноним «сло-вене» означает «ясно говорящие». В условиях масштабных миграций, когда встречались и сталкивались различные народы, так обозначили себя люди, говорившие на одном или близких языках. Но, конечно, это вовсе не значит, что сами славяне появились только в данное время. Так называло себя лишь одно племя или союз племен. Слово «славяне» еще не стало общим именем для всех славян. Они называли себя иначе. А греки и римляне, оставившие нам географические и исторические описания, далеко не всегда разбирались в происхождении народов.

Всех, кто жил севернее Дуная, они скопом называли «скифами». И сарматы, занявшие место скифов, тоже стали «скифами». А все племена Западной Европы относили к «галлам». Лишь после того, как римляне захватили Галлию, они стали проводить разграничение – народы, обитавшие за пределами Галлии, причислили к «германцам». И еще позже, уже воюя на территории Германии, они начали выделять негерманские племена, в том числе славян. Но их обобщенным обозначением было не «славяне», а «венеды». Плиний Старший сообщал, что в потоках переселений в Европе перемешались «сарматы, германцы, венеды, скифы, гирры», а Тацит рассказывал, что венеды «исходили все леса и горы между певкинами и феннами» (т. е. между кельтами, жившими в устье Дуная, и финнами).

А в результате славяне и близкие им народы заняли обширную территорию Центральной Европы. В римских трудах Карпаты назывались Венедскими горами, Балтийское море – Венедским заливом. Перечисляли и некоторые племена. Славянские народы татров и карпов населяли горные районы, дали свои имена Татрам и Карпатам. Между Эльбой и Одером обитали лугии, по соседству с ними – вандалы. На южном берегу Балтики жили свардоны, варины, руги, севионы [24]. Большинство этих племен впоследствии известны как славянские. Лугии – лужичане, вандалы – одна из форм слова «венеды», свардоны и варины – предки вагров и варангов, руги – руян, рарогов, русов, севионов тоже относили к венедам.

У венедов существовали развитые государства. В некоторых из них правили выборные князья и советы старейшин. А князья варинов, ругов, севионов получали престол по наследству, и власть их была очень сильной. Римляне называли их «королями» и писали об этих народах: «Им свойственно почтение к власти, поэтому ими единолично, и не на основании временного и условного права господствовать, безо всяких ограничений повелевает король». Иногда правительницами были и женщины. У прибалтийских венедов имелся сильный флот. Были государственные арсеналы – если князь поднимал народ на войну, ополченцам централизованно выдавалось оружие.

Были крупные святилища, священные озера, рощи. Сохранились рассказы об отдельных обрядах, например, о поклонении богине «матери-земли» Нерте (ее настоящее имя не произносилось, Нерта означает «неназываемая»). Раз в несколько лет в повозку, где под покровом подразумевалась богиня, запрягали коров, она объезжала земли разных племен. На это время устанавливался общий мир, убирались все железные предметы. Города и селения, куда прибывала повозка, пышно украшали, устраивали праздники.

Через балтийские города велась обширная торговля, отсюда начинался «Янтарный путь» через всю Европу. Остатки больших и развитых городов археологи обнаружили также в Польше, Чехии. В них располагались резиденции знати, общественные здания, рыночные площади, мастерские. Видна четкая планировка улиц, причем они покрывались деревянными мостовыми – такими же, какие будут впоследствии делать русичи. А жили люди в длинных бревенчатых домах, затейливо украшая их резьбой. В каждом проживала большая семья из 20–30 человек. У венедов, как когда-то у агатирсов, были приняты групповые браки. Любая женщина, приходившая в семью, номинально считалась женой старшего брата, но являлась «общей» и для всех остальных братьев. Хотя такие обычаи, конечно же, объяснялись не распущенностью, а суровыми реалиями своего времени – частыми войнами, лишениями, опасностями. При гибели супруга жены не оставались вдовами, а дети сиротами.

12. Понтийское и Боспорское царства

Во II в. до н. э. на роль мирового лидера стал выдвигаться новый претендент – Рим. Его железные легионы маршировали по Северной Африке, Македонии, ему покорились Греция и часть Малой Азии. Но повелевать народами хотелось не только римлянам. Из обломков Персидской державы на южном берегу Черного моря выделилось Понтийское царство. Особого блеска оно достигло под властью Митридата VI Евпатора.

Это была весьма колоритная фигура. Он поражал всех исполинским ростом и силой, мог перепить и переесть любого, укрощал диких коней. Происхождения он был неизвестного, захватил трон в результате переворота, но придумал себе пышную родословную, по отцу – от персидских царей, по матери – от Александра Македонского. Он и традиции соединил персидские с греческими. Любил искусство, щедро платил, к нему стекались философы, поэты. Лучшие скульпторы, художники и архитекторы украшали его столицу Фарнакею. Он привлекал и хороших военных, создал сильную наемную армию, подчинил всю восточную часть Малой Азии.

При этом царь по-персидски был женат на собственных сестрах, содержал огромный гарем. Впрочем, в его окружение стремились попасть многие знатные дамы из разных стран – повсюду шла слава о немыслимой роскоши его двора, где интеллектуальные беседы, поэзия, театр, вполне уживались со сказочными пиршествами и умопомрачительными блудными забавами. Но Митридат отличался и бешеным нравом. По подозрению в заговорах казнил свою мать, брата, сестру-жену, трех сыновей и трех дочерей. Впоследствии в его бумагах нашли заранее заготовленные смертные приговоры чуть ли не на всех приближенных. Хотя многое зависело от настроения государя. Он мог одним махом отправить на смерть тысячи обвиняемых, а мог вдруг помиловать бунтовщиков. Чтобы не раздражать римлян, Митридат формально признал себя их вассалом, но вел себя независимо и исподволь готовился к борьбе с ними.

Греческие города-государства на Черном море под пяту Рима пока не попали, но у них возникли другие проблемы. Тирас, Ольвия, Борисфенида получали основной доход от перепродажи скифского хлеба. После гибели земледельческого хозяйства на Днепре, Буге и Днестре их дела пошли совсем плохо. Херсонес (около Севастополя) установил дружбу с соседями, крымскими таврами, даже включил их кровожадную богиню Деву в свой пантеон наряду с Зевсом, Аполлоном, Афродитой. Благодаря этому альянсу херсониты заняли западные берега Крыма, основали там города Керкенитиду (Евпаторию) и Прекрасную Гавань (Приморск), между ними устроили виллы, возделали поля, виноградники, и от внешнего окружения уже не зависели, торговали собственным хлебом и вином.

В самом благоприятном положении оказалось Боспорское царство. У него хватало плодородных земель в Приазовье, а савроматы были его союзниками, владений не тронули. Боспор обошел всех конкурентов в хлебной торговле. Он стал и крупным центром работорговли, скупал пленных у кавказских пиратов, сарматских племен. Пантикапей богател, был красивейшим городом. Его военный и торговый флот господствовал на Черном море, поддерживались связи с Понтом, Грецией, Египтом. Но гражданскими правами в Боспоре обладали только греки. Они были купцами, вельможами, чиновниками. А подавляющее большинство населения составляли меоты, синды, скифы, славяне, сарматы. Они считались людьми второго сорта, их обирали налогами. Возникали конфликты, копилось недовольство.

Когда соседями Боспора стали роксоланы, многие боспорцы или переходили под их власть или бежали в Крымскую Скифию. Она в союзе с роксоланами обрела безопасность. В степях Крыма и Таврии множился скот. Росло население. Помня старую дружбу, к скифам перебирались славяне из Поднепровья, здесь они могли спокойно жить, пахать, сеять. Государство оправилось от разгрома. Строились города и крепости, их было около десятка. А столицей стал Неаполь-Скифский вблизи Симферополя. Настоящее его название было иным. Неаполь в переводе с греческого – «новый город», «новгород». Он ничуть не уступал лучшим античным городам своего времени. Археологами найдены остатки крепостных стен, красивых дворцов и храмов, больших жилых кварталов, бань, мастерских, базаров. Вокруг Неаполя раскинулись возделанные поля, разрастались сады.

При царе Скилуре Скифия достаточно усилилась, он начал чеканить монету со своим именем. А соседям напомнил, кто хозяин в Причерноморье. Скилур совершил поход к западу от Крыма, подчинил прибрежные районы до Южного Буга. Большая греческая колония Ольвия покорилась ему без боя и согласилась платить дань. Но при этом она ничуть не прогадала. Теперь скифы и роксоланы защищали ее от других кочевников, а купцы Ольвии получили преимущества в Крыму, повезли скифские товары в страны Средиземноморья. От Херсонеса и Боспора Скилур тоже потребовал стать его данниками. Херсонес отказался. Он был окружен неприступными стенами и отбил несколько нападений. Ну а правители Боспора осознавали, что их собственное население симпатизирует не им, а скифам. При таком раскладе воевать было слишком опасно, предпочли платить.

Около 110 г. до н. э. Скилур предъявил боспорскому царю Перисаду V ультиматум – увеличить дань. А у Херсонеса скифы нашли уязвимые места. Погромили и захватили Керкенитиду и Прекрасную Гавань, которые кормили город. Перетянув в союз тавров, Скилур осадил и сам Херсонес. Но его жители воззвали о помощи к Митридату. Что ж, понтийский царь не упустил такой возможности, послал в Крым своего лучшего полководца Диофанта с отборным 6-тысячным корпусом. В первом сражении со Скилуром Диофант был разбит. Но он отсиделся за стенами Херсонеса, получил морем подкрепления. Сын Скилура Палак, сменивший на престоле умершего отца, обратился за подмогой к царю роксоланов Тазию, и он прислал войско. Однако Диофант успел разобраться в особенностях тактики своих противников, навязал им бой в гористой местности, где тяжелая конница не могла развернуться. Скифо-сарматская армия понесла тяжелое поражение.

Понтийцы с ополчением Херсонеса двинулись во внутренние районы Крыма, круша и сжигая города. Скифы оставили полуостров и отошли к роксоланам. А Диофант направился к Пантикапею и объявил, что «за освобождение от варваров» Боспорское царство должно перейти под покровительство Митридата. Перисаду V ничего не оставалось делать, кроме как принять его условия, еще и благодарить. Но покровительство обернулось оккупацией. Диофант остался при Перисаде послом и советником, диктуя, как он отныне должен действовать. Для понтийцев выжимали дополнительную дань. Это переполнило чашу терпения народа. В 107 г. до н. э. поднялась городская чернь, примкнули рабы. Перисад был убит, Диофант едва сумел удрать. Повстанцы провозгласили царем своего предводителя Савмака.

В Крым вернулись и скифы. Перебили понтийские гарнизоны, оставленные в их городах, поддержали боспорцев.

Правительство Херсонеса запаниковало, и через море опять понеслись корабли, молить Митридата прийти на выручку. Он не отказал. Диофант высадился в Крыму со свежей армией, ворвался в Пантикапей и утопил восстание в крови. Пленного Савмака отвезли к Митридату и предали смерти. Скифам снова пришлось отступить к роксоланам. Но после второго «спасения», уже и Боспор, и Херсонес попали под полную власть понтийского царя. А Митридат на этом не остановился. Крым он сделал плацдармом для дальнейших завоеваний.

В степях одолеть скифов и роксоланов было трудно. Но понтийские военачальники Диофант и Неоптолем принялись шаг за шагом захватывать побережье. Греческие города, не желавшие сдаться, брали штурмом. Митридат был и умелым политиком, выискивал сторонников среди местного населения. Вступил в переговоры с некоторыми меотскими, сарматскими племенами. Их вожди были польщены – боспорские цари задирали перед ними нос, а сам властитель Понта предлагает дружбу! Они становились верными союзниками Митридата. С их помощью его держава вобрала Тамань, Кубань, Западную Грузию, Приазовье, низовья Днепра, Южного Буга, Днестра. Владения Понта почти охватили Черное море.

Скифы, изгнанные из Крыма, удержались в Таврии и на Дону. Но они тоже умели быть политиками и дипломатами. Направили послов в Рим. Жаловались на Митридата, просили поддержать их. Международную обстановку они оценили очень грамотно. Римлян и впрямь не устраивало усиление Понта. Сенат, рассмотрев обращение скифов, постановил заступиться за них. Потребовал от Митридата очистить их земли. Царь на словах смирился, согласился вернуть Крым, но спустил обещание на тормозах.

Он уже считал себя настолько могущественным, чтобы открыто схватиться с римлянами. Заключил союзы с царем Армении Тиграном II, фракийскими царствами, сообществами киликийских пиратов, еще с целым рядом государей.

А Рим сам себе напакостил. Унижал младших союзников, в присоединенных странах римские чиновники наглели, безобразничали, заслужив общую ненависть. И прорвало, восстали несколько племен Италии. Совсем некстати и в самом Риме разразилась гражданская война. Митридат решил, что настал подходящий момент. В 89 г. до н. э. он подал сигнал, и по всей Малой Азии началось истребление римлян. Уничтожали поголовно, вместе с семьями, слугами, перебили 80 тыс. человек. Понтийский царь двинул армию на Балканы, и на его сторону перешла почти вся Греция. А его союзник Тигран II овладел Сирией и Палестиной.

Но римляне сумели преодолеть собственные междоусобицы и обрушились на Митридата. Борьба была крайне упорной, она вылилась в три тяжелых войны. Римские легионы поочередно давили друзей Понта – фракийцев, киликийцев. Оттеснили самого царя, изгнали с захваченных территорий. Наконец, вторглись в Малую Азию и в 71 г. до н. э. понтийское войско было полностью разгромлено. Однако Митридат не сдался. Он бросил свою великолепную столицу. Из гарема оставил при себе только могучую сарматку Гипсикратию, одновременно наложницу и телохранительницу. Прочим женам и наложницам в знак особой милости царь позволил самим выбрать вид смерти, быть зарезанными, удушенными или отравленными. Но, пожертвовав женщинами, он позаботился вывезти огромную казну. Ее эвакуировали в Крым, а Митридат с немногими воинами бежал к армянскому царю Тиграну и продолжил войну.

В 65 г. до н. э. римский военачальник Помпей еще раз сокрушил понтийцев и их союзников. Митридат скрылся всего с тремя приближенными, Тигран капитулировал. Помпей решил попутно завоевать все Закавказье, но столкнулся с ожесточенным сопротивлением грузин, албанов. Они призвали на помощь племена Северного Кавказа, и на реке Абант римлян встретило многочисленное ополчение, сарматская конница, женщины-воины, которых сочли «амазонками». Легионы понесли в битве такие потери, что Помпей отказался от своих планов. Увел войска прочь и вместо Закавказья занялся странами Ближнего Востока, которые после падения Армении оказались «бесхозными».

Митридата считали погибшим. Боспором правил его сын Махар. Он полагал, что может уже действовать самостоятельно, связался с римлянами, согласился признать их власть. Но царь был еще жив. Он пробрался на север и в 64 г. до н. э. вдруг объявился в Крыму. Махара он принудил к самоубийству, взялся править в Боспоре сам. С римлянами пробовал торговаться, выражал готовность быть их вассалом, если ему вернут царство. В ответ он получил грозный приказ – безоговорочно сдаться на волю победителей. Подошел римский флот и перекрыл подступы к Боспору. Командующий флотом объявил: любое судно, попытавшееся нарушить блокаду, будет потоплено, а экипаж казнят.

Тогда Митридат вознамерился снова воевать. На свои сокровища, вывезенные в Пантикапей, он навербовал 36 тыс. наемников. Придумал дерзкий план: привлечь скифов, сарматов, придунайских бастарнов, фракийцев и идти на саму Италию. Но боспорцев уже допекли многолетние поборы на войну, а блокада стала для них сущим бедствием. Она ударила по купцам, морякам, рыбакам, портовым рабочим. Восстал город Фанагория (Тамань), к нему примкнули Херсонес и Феодосия.

Митридат разъярился. Теперь ему всюду виделась измена, начались расправы по малейшему подозрению. Но повальные казни окончательно оттолкнули подданных от царя. Среди тех, кого Митридат обвинил в заговоре, были его сыновья Ксифар и Фарнак. Ксифара умертвили, а Фарнак не пожелал идти на убой. Он сагитировал стражников бежать и возглавил мятеж. Под его знамена тут же перешла армия, а жители Пантикапея открыли ему ворота. Митридата осадили во дворце. «Изменили» и жены, которыми он вновь обзавелся в Крыму: не захотели умирать с мужем и скрылись. Лишь верная Гипсикратия и две дочери выпили с царем яд. А на Митридата отрава не подействовала, и он приказал убить себя наемнику-кельту.

Фарнак выдал римлянам труп отца. Надеялся, что победители возведут его на престол Понта. Но он ошибся. Ему пришлось признать зависимость от римлян, а вместо Понтийского царства ему оставили только Боспорское, да и то урезали. Отделили Тамань, Херсонес, в степной части Крыма возродилась Скифия. Фарнак затаил обиду. Мечтал вернуть утраченное наследство. Когда в Риме вспыхнула очередная гражданская война, между Помпеем и Гаем Юлием Цезарем, Фарнак счел, что время для этого пришло. Сделал уступки сарматам, скифам, вовлек их в союз. Наместником в Пантикапее царь оставил своего вельможу Асандра, а сам возглавил армию и двинулся занимать бывшие владения отца. Подчинил Тамань, Кубань, Западную Грузию, вступил в Малую Азию.

В римских разборках в это время обозначился победитель – Цезарь. Он потребовал от Фарнака уйти с захваченных территорий. Боспорский царь прикинулся его другом и сторонником, но приказ не выполнил. Цезарь находился далеко, в Египте, увлекся красавицей Клеопатрой, против них поднялись египтяне. Может, непобедимый военачальник сгинет там? Но Цезарь, несмотря на трудности, отслеживал обстановку в Понте. Направил на Фарнака Гнея Домиция Кальвина с пятью легионами. В сражении под Никополем боспорцы и сарматы уничтожили эту армию.

И все же мечты боспорского царя не сбылись. Цезарь одолел египтян и в 47 г. до н. э. сам прибыл в Малую Азию. В битве при Зеле он наголову разбил Фарнака. Как раз по этому поводу он послал свое знаменитое донесение сенату: «Пришел, увидел, победил». Фарнак сдался. Купил прощение, согласившись быть послушным слугой Цезаря, и был отпущен домой. Но оставленный им наместник Асандр уже приохотился к власти и уступать ее не собирался. Возмутил граждан – дескать, царь отдал их в неволю римлянам, и Пантикапей встретил Фарнака запертыми воротами. При попытке ворваться в город он был убит.

А Цезарь после всех одержанных побед занялся устройством Римской державы и зависимых от нее стран. Поразмыслив, он задумал восстановить Понтийское царство, но отдать его своему ставленнику Митридату Пергамскому, еще одному сыну Митридата Евпатора (сколько всего было детей у Евпатора, неизвестно, поскольку и число его жен учету не поддается). Корона была платой за важные услуги – Митридат Пергамский выручил Цезаря и Клеопатру, когда их прижали в Египте. С таким покровителем, как властитель Рима, он чувствовал себя всесильным, и рассудил, что ему должны принадлежать все земли Понта, в том числе северные берега Черного моря.

Не тут-то было. Боспорцы, скифы, сарматы крепко запомнили хозяйничанье понтийцев и отказались подчиниться ему. Митридат Пергамский посадил на суда большое войско и отплыл к берегам Крыма. Но флот у Боспора был лучше. Понтийцам не дозволили высадиться, разгромили и потопили в морском сражении, Митридат погиб. Асандру эта победа принесла популярность, на волне общей радости он провозгласил себя царем, а чтобы это выглядело законным, пожилой правитель женился на 16-летней дочке Фарнака Динамис.

Цезарю случившееся, конечно, не понравилось. Но он не стал отвлекаться на Боспор. Прикидывал, что Крым от него все равно никуда не денется. Цезарь вынашивал куда более грандиозный проект. Предполагал наступать на Парфию, покорить ее, потом повернуть на север вдоль Каспийского моря и ударить на «Скифию». Завоевывая территорию нынешней России, он собирался двигаться на запад и возвратиться на родину через Германию и Галлию – как писал Плутарх, «сомкнув круг римских владений так, чтобы со всех сторон империя граничила с Океаном». Но при подготовке похода Цезарь пал от рук заговорщиков, и Рим расколола новая череда гражданских войн.

В Причерноморье кипели свои смуты. Там появился авантюрист Скрибоний. Он объявил себя потомком Митридата Евпатора, взбунтовал Боспор против Асандра. Престарелый царь от волнений скончался, Скрибоний уселся на его троне, а узаконил положение тем же способом, что его предшественник, – женился на Динамис [44].

А в Риме императором стал Октавиан Август. Он вернулся к идее Цезаря о восстановлении Понтийского царства. Назначил царем местного римского прихлебателя Полемона. Но государство было уже фиктивным, все дела решали римские наместники, а Полемону Август даже не позволил остаться в Понте. Велел ехать на Боспор, царствовать там и… жениться на Динамис. Ее уже считали чем-то вроде короны, обязательной принадлежностью здешних государей. Когда боспорцы узнали, что к ним направляется флот, они перепугались. Чтобы избежать войны с римлянами, сами свергли и убили Скрибония. А Полемон не осмелился нарушить приказ Августа, вступил в брак с царицей.

Но к этому времени она была уже далеко не юной девушкой, муж оказался гораздо младше ее. Переждал, пока император забудет, и развелся с супругой, женился на другой. Динамис оскорбилась и подняла против Полемона племена Приазовья. Подавляя их, царь нашел свою смерть. А Динамис выбрала четвертого мужа и села царствовать с ним. Очень опасалась, как бы переворот не рассердил римлян, поэтому поспешила заверить их, что во всем будет слушаться императора, уставила свои города статуями Августа и его жены Ливии. Боспорскому царству эти передряги на пользу не пошли, оно стало приходить в упадок.

А Крымская Скифия преодолела последствия вражеских нашествий, добилась нового расцвета. Она тоже установила связи с Августом, в 26 г. до н. э. отправила к нему посольство и заключила договор о мире и дружбе.