Текст книги "Холодные сумерки"

Глава 4

I. Ожидание Вахтанга

Дмитрий не мог не признать, что место и время для сделки Вардан с Вахтангом выбрали отлично. На стоянке перед воротами для загрузки товара стояло уже немало машин и грузовичков, и постоянно подъезжали новые, искали место получше, бибикали. Счастливчики открывали кузова и багажники, тащили товар за лотки, над которыми продавцы уже растягивали синие навесы.

Едва увернувшись от мужика, который, ничего не видя перед собой, тащил сразу три ящика с помидорами, Дмитрий решил, что в этот час на рынок можно было бы провести слона, и никто не заметил бы. Ну разве что поругались бы на то, что слона трудно обойти. Одинокий человек же здесь терялся совершенно, если только не стоял столбом или не пытался идти против течения. Нужно было просто поймать ритм.

Смешавшись с толпой, Дмитрий позволил увлечь себя к рядам, где вчера торговал Вардан. На открытом рынке за торговцами не закрепляли мест официально, так что формально каждый мог устроиться где угодно в рамках своей группы товаров, но обычно здесь действовали негласные договоренности. Постоянные продавцы мест практически никогда не меняли, и это было выгодно всем.

Вардан был один и занимался тем, что расставлял по местам ящики, которые явно только что сгрузили с машины абы как, лишь бы побыстрее поехать дальше. На прилавке рядом с весами ждали винограда и прочего товара круглые тарелки.

«Интересно, а если весы проверить, недовес будет?»

Отчего-то казалось, что нет. Этот толстый армянин работал так, что придраться к нему по закону не получилось бы при всем желании. Воплощение честного торговца. Правда, при этом он продавал из-под полы порнографию. Работал ли он скрупулезно честно только потому, что не хотел привлекать лишнего внимания или искренне считал себя хорошим гражданином? Интересная задачка.

– Доброе утро, Вардан, – поздоровался Дмитрий, подходя ближе. – Вот он я, как договорились. Смотрю, товар уже привезли?

«Знаю, что еще нет. Лоток пустует, да и «копейки» его на стоянке нет. Опоздает Ваха к открытию, покупателей растеряет, ужас. Или заболел? Или что-то заподозрил?»

На всех улицах, ведущих к рынку, скучали сотрудники в штатском, высматривая желтые «жигули» и Вахтанга. Игорь, отрабатывая моральный долг, вчера вернулся к родителям Зои и убедил их расстаться с фотографией «милого мальчика».

– Нэт, дорогой. – Вардан вытер потный лоб рукавом и принялся выкладывать на тарелку абрикосы. – Но ты подожди, будет. Эх, а когда ты уходил, такое было! Ворюга сумку срэзал, и бежать. Нэ поймали. Поганое дело, воровство. Торговле мешает. Украсть у людей деньги – они ничего и не купят…

– Вору персик продашь. – Дмитрий прислонился к парапету за прилавком. – Какая разница?

– Нэ скажи, – возразил Вардан. – Вор – он сначала у покупателя украдет, потом у меня. Зачем ему платить? Эх, сам бы поймал да милиции передал. Только как лоток бросишь?

С такой логикой спорить было сложно, но Дмитрия внезапно поразила странность ситуации. Сотрудник органов обманывает преступника, чтобы арестовать за преступление, а тот печется о законности, причем явно искренне.

Вардан меж тем выложил из абрикосов причудливую пирамиду, полюбовался и принялся за инжир.

– А тебе, дорогой, много пэрсиков зачем? Прости, вчера не спросил.

– А тебе в этом что? Плачу – значит, надо.

Вардан пожал округлыми плечами.

– Время такое. Хочется знать, куда пэрсики уходят.

«А иначе не продадите, да? Что ж, подумали и об этом».

Дмитрий лениво сплюнул, попав точно в узел, которым веревка от тента крепилась к камням парапета.

– Клуб открываю, в конце Второй. Там, где «Черная лошадь» была, слышал, может? Для своих и немножко чужих. Поговорить вечерком, в шашки-шахматы поиграть. Ну и угостить хочется, как же без того.

Кафе «Черная лошадь» прикрыли несколько месяцев назад за список нарушений, который потянул для владельца на всю десяточку, и с тех пор помещение пустовало.

Вардан с видом мудрого человека кивнул.

– Что же, у мужчины должно быть свое дело, иначе какой же он мужчина?

Дмитрий промолчал. Время тянулось медленно. Вардан принимал первых покупателей, расхваливая фрукты, а Дмитрий поглядывал на часы и гадал, что случилось. Неужели Вахтанг узнал о засаде и сбежал, бросив Вардана? А впрочем, что ему предъявить, кроме туманных обещаний, да еще оговоренных кодом? Под ложечкой противно заныло. Если Ваха сбежал, ищи его теперь… И правда, слишком уж хорошо все шло, когда такое бывало? Спустя еще минут десять он не выдержал.

– Вардан, так где твой друг? У меня целого дня нет.

– Сам не знаю, дорогой, – пожал плечами толстяк. – Может, заболэл? Приходи завтра.

– Ну, нет, – разозлился Дмитрий вполне искренне. – Так дела не делаются, сам понимаешь. Не по понятиям. Я деньги ношу, а ты меня из сегодня в завтра посылаешь. Нехорошо.

– Но что я сделаю… мой друг…

Вардан глянул в сторону главного входа на рынок, где обычно стоял милицейский патруль.

«Боится. А если боятся, надо пользоваться. Тем более что патруля там сегодня нет, он чуть дальше».

Дмитрий наклонился к армянину, заставив того вжаться в прилавок.

– Со мной говорил ты, а не твой друг. С тебя и спрос. Но я добрый. Ты говорил, у тебя много персиков нет? А мало? Сегодня меня устроят образцы, так и быть. И если устроят – я приду завтра. А если нет… то тоже приду. Понял?

Вардан закивал.

– Мало есть. За полцены отдам, вот…

Втянув живот, он протиснулся мимо Дмитрия к опустевшему ящику с грушами, приподнял газету, открыв еще одну. Дмитрий цинично отметил, что второй газетой, на которой лежал плоский конвертик, была «Правда». Торговец схватил конверт и протянул ему.

– За рубль отдам. Меньше не могу.

– Хорошо, – согласился Дмитрий, открывая конверт и заглядывая внутрь. Кивнул, достал из кармана удостоверение. – Просто замечательно. Беру. Статья двести двадцать вторая – продажа материалов эротического характера. Добавим, думаю, двести сороковую – принуждение к проституции. Попался с поличным. Эй, Михаил!

Капитан вывернулся из начавшей собираться толпы, не торопясь снял с пояса наручники. Бледный как молоко Вардан вжался в каменный парапет.

– Вы что это… за что? Какой принуждение?

– Вообще-то, – заметил Дмитрий, – мне нужен твой друг. Видишь ли, мы уже нашли камеру, – наглое вранье, но времени работать тонко не было, – и знаем, кто снимал. И это – не ты. Так что речь идет и о двести десятой статье. Организация преступного сообщества. Ты организатор? Печатник?

Вардан, побелев еще сильнее, замотал головой.

– Не я, я только продавал, я…

– А если не ты, то в твоих интересах рассказать, где можно этого твоего друга найти, – жестко заключил Дмитрий. – Иначе это дело повиснет на тебе, и еще добавится препятствование следствию. Ну?! Адрес? Имя?

За обман даже не было стыдно. Черта с два он бы повесил на этого Вардана хоть что-то без доказательств, лаборатории и прочего. И если бы торговец оказался крепче, подкованнее в законах и порядках, Дмитрий бы не рискнул так давить. Но Вардан крепким не был.

II. Вахтанг и Ко

Поднявшись на третий этаж типовой хрущевки на проспекте Столетия, Дмитрий поднял было руку – позвонить в квартиру номер одиннадцать – и замер: дверь была едва заметно приоткрыта, а квадрат с замком перекосило. Дверь явно ломали.

Михаил, поднявшийся следом, заметил это же и бросил на Дмитрия вопросительный взгляд. Дмитрий покачал головой: жди. Сам прислушался. Изнутри доносились голоса. Оглянувшись на дверь напротив, он заметил, как дверной глазок с той стороны что-то заслонило, и хмыкнул. Любопытные соседи – это всегда хорошо.

«Без кавалерийских наскоков, говорите? А, к черту!»

Стараясь не шуметь, он достал пистолет и свободной рукой толкнул дверь. Та беззвучно открылась. Коридор, и без того узкий, загромождали разномастные коробки со скарбом. Вахтанг или тащил в дом все, что видел, или собирался съезжать. Часть ящиков была опрокинута, словно их пинали, и из одного, с удовольствием заметил Дмитрий, высыпались ванночки и прочая фотографская ерунда. Это давало надежду, что где-то рядом найдутся и пленки, и запас фотографий.

Голоса доносились спереди слева, за дверью, которая вела в гостиную – возможно, ту самую, с темным диваном без подлокотника, на который утром так хорошо падает свет.

– Ты, сука, обещал? Обещал, – почти ласково говорил кто-то. – Ты, сука, аванс брал? Брал. Сроки назначал? Назначал. Сам. Никто за язык не тянул. Боря, скажи ему, а то он не понимает.

Звук удара. Стон задохнувшегося человека.

– И вот мы приходим, когда все сроки прошли, а кто-то собирается свалить. Боря, скажи ему.

Снова удар. Еще стон.

Дмитрий, переглянувшись с Михаилом, прокрался к двери и осторожно заглянул в комнату.

«Хвала строителям за линолеум. Паркет наверняка скрипел бы.

На стуле у окна сидел молодой человек лет двадцати пяти, красивый, даже мужественный, с четко очерченным подбородком и скулами, с большими черными глазами под пушистыми ресницами. Девицы наверняка млели. Красавца, как подозревал Дмитрий, звали Вахтангом.

Сейчас, правда, его внешность портил огромный фингал, да и поза гордой не выглядела: что-то из сказанного Борей явно угодило под дых.

Сам Боря, напоминавший сложением шкаф, стоял рядом, сутулясь. Он был выбрит налысо, а руки, которым позавидовала бы и горилла, свисали чуть не до колен. Дмитрия передернуло. Драться с таким не хотелось смертельно.

«Возможно, буквально».

Но интереснее всего был третий человек, сидевший на том самом диване, сложив руки поверх черного дипломата. Теймуразу Алиеву, насколько знал Дмитрий, было под пятьдесят, но выглядел он на сорок: подтянутый, с едва наметившимися морщинами. Теймураз был одним из тузов вора в законе Трофима Самородка.

– Вспомнил? – спросил Теймураз. – Тогда слушай дальше. Или мы получаем заказ, или ты возвращаешь деньги в десятикратном размере, или сейчас Боря…

«Что ж, кажется, наш выход».

Дмитрий шагнул в комнату, держа пистолет в одной руке, а удостоверение в другой.

– Так, граждане мазурики, милиция. Сейчас мы…

Боря среагировал первым. Повернулся мощно, по-тигриному, и, к изумлению Дмитрия, кинулся прямо на него.

«Не стрелять же»

Нырнув под размашистый хук, он всадил ствол Боре в солнечное сплетение и с удовольствием услышал, как у того из груди выбило воздух. Боря успел ударить еще раз, мазнув по скуле, и Дмитрий, разозлившись вконец, жестко врезал ему стопой под колено, добавил падающему локтем в челюсть и приложил уже упавшего ударом по шее.

Выпрямился, трогая скулу. В дополнение снова разнылась заштопанная рука.

«Как бы швы не разошлись. Дед меня убьет».

– Впечатляет, – спокойно заметил Теймураз. – Дмитрий Владимирович, если не ошибаюсь?

– Не баклань, – Дмитрий наступил на Борю, прижимая его к полу, – Теймураз Ильхамович. Что задержанный должен Самородку?

– Как обычно, Дмитрий Владимирович, ничего, – с беззаботным видом пожал плечами Теймураз. – Мальчик в университете учится, юристом стать хочет. Беседуем вот. А Борю вы отпустите, Дмитрий Владимирович, он мозгом не обременен, обознался. Думал, что вы – любовник его покойной жены.

– А двери вы выломали, потому что торопились поговорить с юношей? – с интересом уточнил Дмитрий, еще плотнее прижимая Борю к полу.

– Это все Боря, Дмитрий Владимирович. Он такой неаккуратный. Случайно облокотился.

Дмитрий досадливо хмыкнул, убирая ногу. Конечно, Борю можно было привлечь за нападение на сотрудника милиции, но полезнее было бы, чтобы Теймураз осознавал свой должок.

– Забирайте своего борова, Теймураз Ильхамович, я вас больше не удерживаю.

Уголовники издевательски откланялись и ушли. Судя по звукам, Боря еще раз неудачно оперся на дверь.

– Почему драпать решил? – Дмитрий кивнул на коробки с вещами, и Вахтанг горделиво выпрямился.

– Гражданин имеет право складывать вещи так, как ему нравится, – без акцента отчеканил он. – Это не запрещено ни одним кодексом. Больше я не скажу ни слова! Имею право!

– Разумеется, – согласился Дмитрий, потирая руки. – Миша, зови экспертов.

Для порнодельца армянин жил как-то скромненько. Да, хоромы оказались трехкомнатными, но обои подвыцвели там, где на них падало солнце, знакомый по фото диван поистрепался по углам – бедняга, наверное, от нагрузки, – а дешевый паркет откровенно скрипел. В углу гостиной под потолком обои вовсе отошли от стены – словно комнату когда-то залили соседи, хотя на побелке потолка следов не было и новой она не выглядела. Разве что ковер на стене был чистым, словно недавно выбивали.

«Интересно».

– А такой хороший мальчик, – сокрушалась женщина из квартиры напротив, которую пригласили в понятые. – И друзей у него всегда столько было, и все такие приятные, здравствуйте скажут, до свидания, дверь придержат.

– Вот ведь как, друзей много было, – заметил Дмитрий Анатолию Добрынину, местному участковому, который потел в уголке. – Правда, что ли, Толя? А по какому поводу дружили?

– Ну, ходили, – пробормотал участковый, под мышками которого расползлись темные круги. – Кто их знает? Молодежь собирается, и ладно.

– Так ты и должен знать, – нарочито удивился Дмитрий. – Кому же, как не тебе? Ты к земле ближе всех. Если собираются, значит, зачем-то, надо выяснить. Если вежливые – тем более надо выяснить, потому что где ты в последнее время вежливую молодежь видел? А у тебя, получается, ни мыслишки не мелькнуло, не заметил даже, что бабы табунами приходят и быстро уходят, да еще по большей части по утрам?

– Так они ж не быстро, товарищ… – поняв, что проговорился, участковый мрачно замолчал.

«Ой, какой дурак!..»

Убийство всегда поднимало со дна кучу ила, который в иное время мог оставаться незамеченным годами и десятилетиями или до которого просто не доходили руки. И тогда всплывали и крупные проблемы, и мелкие, как вот Анатолий Добрынин. Жил себе и жил, ходил по улицам, а тут р-раз – и отдел по особо тяжким нагрянул.

Участковый или не хотел ловить мышей, как ленивый кот, или был в доле. Первое требовало рекомендации, пущенной дальше по инстанциям, второе – доказательств, поэтому Дмитрий промолчал, глядя на то, как эксперты, снова работающие в паре, шерстят квартиру.

– Странно, неужели не нашли места получше, для съемок-то? – заметил Михаил, обыскивавший шкаф. – Конечно, для такого дела качество особенно не нужно, но…

– Вы не вполне правы, Михаил Николаевич, – ответил Шабалин, рассматривая диван в лупу. – С одной стороны, все так, но с другой – это ведь хорошая комната. Стены светлые, а окна большие, смотрят на восток, то есть ловят мягкий утренний свет, диван – видите – отодвинут от стены одним углом, чтобы модели получили максимально выгодное освещение. А вот, видите, здесь на нем была боковина, которую убрали, чтобы ничего не загораживало. Здесь можно было бы и кино снимать безо всякой подсветки.

– Правда, только утром. – Дмитрий задумчиво цокнул языком. – Потому что сейчас всего двенадцать, а солнце уже ушло за угол. Не знал, что вы такой эксперт в фотографии, Сергей Александрович.

«Кино? А что, Ваха мог бы. Разве только сбыть сложнее: видеопроигрывателей у людей мало».

– Я – эксперт, и фотография, разумеется, часть нашей работы, – отрезал Шабалин, откладывая лупу. – Ну, если не ошибаюсь, то вот следы спермы… А это что за бурое пятнышко? Оленька, дорогая, возьмите соскребы, если не трудно. А я пока ванной займусь.

Ольга послушно присела рядом, и Шабалин взял ее за руку, направляя.

– Вот, видите, здесь?

Ольга кивнула, но Шабалин не ушел.

– Вообще говоря, Оленька, вы ведь всё в общежитии? А не хотите комнатку? У меня хорошая знакомая сдает, и недорого. Дом чистый, хороший. Может, дам телефончик? А то девушка, и в общежитии, даже ведомственном, – нехорошо.

– Спасибо, Сергей Александрович, – улыбнулась Ольга. – Я подумаю! А где это? Добираться удобно будет?

Внезапно Дмитрий понял, чем плохи внутриведомственные романы, даже потенциальные. Слишком уж все близко и на виду. И наверное, Шабалин ничего такого не думал, просто искренне беспокоился об Ольге и хотел как лучше. И наверное, у самого Дмитрия не было никакого права ревновать, особенно к такой мелочи. И вообще ревновать. А все же…

Внезапно Дмитрий стал противен сам себе. Какое тут «все же? Ревнивый дурак и только, да еще, хуже того, безосновательно ревнивый. Даже о деле забыл! Он резко отвернулся, подтащил к подозрительному углу стул. Встал на него, присмотрелся и кивнул:

– Сергей Александрович, не снимали пальцы с этого лоскута, который держится на липкой ленте? Чую я, за ним найдется что-нибудь интересное.

Дожидаясь, пока эксперт осторожно водит кисточкой, он размышлял, пытаясь подхватить мысль, с которой совершенно непрофессионально сбила дорогая Оленька. О чем он думал? Да, Шабалин навел на мысль о кино. Фильмы сбывать сложнее, чем фотографии, но можно продавать их в салонах, для желающих.

Вот оно.

Порнография – это способ прожить сексуальный акт, которого не было. Сублимация. Это просто. Базовый инстинкт. А что делает маньяк? Ведь не начинает он сразу с убийств? Что-то есть и до того, какой-то интерес к вот такому? А к какому такому? Фильмы ужасов? Расчлененка? Та же порнография, только жестче? Да, возможно. Мистика? Нет, в этом не было настоящего чувства, я уверен, только знания. Все остальное – возможно.

«Где советский гражданин может сублимировать жестокое убийство с изнасилованием? Как?»

– Готово, Дмитрий Владимирович. Липкая лента – замечательная штучка, все пальчики на ней как отлитые.

Дмитрий снова взгромоздился на стул, натянул перчатки и осторожно отлепил уголок. За обоями лежала тонкая зеленая тетрадь, самая обычная, школьная, в линеечку.

Открыв ее, Дмитрий хмыкнул.

– Попался.

Страницы усеивали числа и буквенные коды, разбитые по датам.

«Время, место, количество, цена? С учетом Игоря расшифровать будет легко. Превосходно».

– Телефонная книжка, – Михаил помахал тонкой книжицей в черном переплете. – И по виду подруг у нашего торговца действительно столько, что Игорь обзавидуется.

– Ему и обзванивать, – безжалостно резюмировал Дмитрий, спрыгивая со стула. – Пусть завидует. Добавляй в вещдоки. Что с ванной?

– Оборудование для проявки использовали совсем недавно и толком не почистили, – ответила Ольга. – Негативы оставили там же, россыпью, прямо в одной из ванночек.

Аккуратность и точность в число достоинств Вахтанга явно не входили. Ум, кажется, тоже. Оказалось, что деньги он хранил прямо в квартире, пряча в нише, спрятанной за настенным ковром. Под бдительным и несколько завистливым взглядом понятой разномастные бумажки были пересчитаны и опечатаны. Получалось почти три тысячи рублей.

«Прибыльное занятие, даже если учесть, что занимался он этим только во время знакомства с Зоей».

Дмитрий повернулся к Шабалину, хотя Ольга стояла ближе.

– Проверьте, пожалуйста, все негативы – есть ли признаки того, что снимали разные люди?

В деле для полного счета не хватало только рабочей камеры, но у Дмитрия было поганое ощущение, что именно она горела в том костре непонятно где в промке. Даже если от нее что-то осталось, обшарить огромную территорию было невозможно. Но закрыть Вахтанга получалось и без нее.

– Скажите, – обратился он к понятой, доставая из кармана фотографию Зои, – а вот эта девушка к Вахтангу приходила, вы не видели?

– Эта? – Женщина присмотрелась и закивала. – Темненькая, я так и запомнила. Сейчас-то все под блондинок красятся, а эта простая такая и одевалась не как эти прочие, просто, и всегда с сумкой на боку.

– Не вспомните, когда видели ее в последний раз?

– Да разве же я слежу за соседями-то? – возмутилась женщина. – Может, неделю назад, может, полторы. Да, в позапрошлую пятницу. Помню, потому что я из стоматологии шла, зуб выдирали. Передо мной в дом заходила и даже дверь не придержала. Даже не оглянулась. Эх, молодежь…

«Зато остальные вежливые, – мелькнула мысль – Может быть, убийца все-таки из знакомых. Ее или Вахтанга. Подруги говорили, что она замкнулась, и в таком состоянии человек не ищет контакта, но это может быть кто-то новый. Кто-то, кто проявил участие, понял. Хорошо, что Михаил нашел список».

– Она была одна?

– Да, – уверенно ответила женщина.

– И обычно тоже?

Понятая кивнула.

Дмитрий вздохнул – пустышка. Но и не совсем. Мысль о кино так и не давала покоя. В официальных кинотеатрах таких фильмов, какие были нужны убийце, не показывали. Зато в последние годы в городе расплодились салоны, готовые показать что угодно. Пожалуй, стоило поинтересоваться постоянной клиентурой, особенно такой, которая недавно пропала. Найдя нужное в реальности, псих, скорее всего, отказался бы от сублимации. Еще рынки, где из-под полы под заказ можно достать что угодно. Это на тот случай, если у убийцы есть свой проигрыватель. Что угодно, лишь бы сузить круг поисков до новой жертвы.

– А бывало, и не одна… – пробормотал участковый, который, оказывается, успел подойти и теперь тоже разглядывал фотографию.

– Не одна? – повторил Дмитрий.

– Да с месяц назад дело было, вечером, когда район обходил. Я ведь иногда и работаю…

На прозвучавшую в голосе обиду Дмитрий и внимания не обратил – не до того.

– С кем она была?

– Да ни с кем. Просто увидел, что идет за ней кто-то, от угла к углу. Ну и подумал, грабитель, пасет. А может, и был грабитель. Я к нему, поближе поглядеть, а он – от меня. Ну и удрал, проулками.

«Может, и карманник. А может, и нет».

– Описать можешь?

– Да темно же было. И далеко. Черт его знает. Не помню.

– Китаец?

– Почему китаец? – обомлел участковый. – Великоват для китайца-то.

– Значит, высокий?

– Среднего роста. Вот как Михаил Николаевич или Сергей Александрович.

– Ага. Волосы дыбом, как у панка, еще и крашеные небось?

– Так под шапкой разве углядишь?

– Шапка, значит. А прочая одежда?

– Вот тут… – Участковый задумался. – Когда удирал, вроде как полы плеснули. Значит, плащ или длинное пальто. Не светлое.

– Уже хорошо.

Конечно, это действительно мог быть просто грабитель, позарившийся на камеру. Правда, убегать ему тогда не было резона – только внимание привлекать. Да и то сказать, вот так выслеживать, рискуя, что заметят?.. Нет, чутье подсказывало, что тут что-то не так.

Описание было, конечно, слишком общим – и все же с этим уже можно было работать. Опросить еще раз родителей Зои, поговорить с рабочими на заводе, с огородниками. Адский труд, который мог ни к чему и не привести, но – первое подобие следа!

Дмитрий кивнул участковому.

– Вот за это хвалю. Молодец.

«Хотя лучше бы ты догнал того грабителя».

Все это время угрюмо молчавший Вардан вскинулся, открыл было рот – но замолк. Дмитрий кивнул операм, чтобы уводили его. Парень, без сомнения, что-то видел, может быть, знал, но убийцей был не он. Жидковат, эдакий примерный домашний мальчик, свернувший не туда. Трусливый, мелочный, авторитарный садист, способный на красивые жесты, но ровно из соображений собственной выгоды. Его следовало допросить о Зое, а порнуху передать профильным отделам. И все бы хорошо, но пока Дмитрий ни на шаг не приблизился к маньяку. Беготня за Вахами изрядно отвлекала.

III. Первый анализ

Вечером, вернувшись в управление, Дмитрий сразу отправился в кабинет и вытащил лист ватмана. Разложил на столе и только примерился начать писать, как в дверь постучали.

– Да?!

Дежурный сержант, ничуть не смущенный тоном, поинтересовался:

– Так что с этим Вахтангом, товарищ майор? Возмущается, хочет поговорить с кем повыше, чтобы отпустили.

«Хочет, говорите? Нет уж».

Говорить с Вахой было рано. Сначала надо было получить отчет от экспертов, почитать, вдуматься. Побеседовать с моделями для полноты картины. Снова, второй раз, поговорить с подругами Зои, с которыми напортачил Игорь, и с родителями. Если за Зоей действительно следили, это могло тянуться в более далекое прошлое.

Дмитрий покачал головой.

– Подождет до завтра. Такому не повредит. Посидит, подумает.

– Ясно, тащ майор!

Сержант закрыл дверь, а Дмитрий, достав ручку, набросал по разным углам ватмана первую схему.

Предполагаемая внешность – жалкие несколько слов, и то под знаком вопроса.

Черты характера: методичность, рассудительность, вероятно, склонность к вспышкам агрессии, хотя это убийца мог научиться скрывать. Умение планировать. Склонность к театральности, эффектности.

Знания и умения. Уверенное обращение с ножом и/или ланцетом, медицинский опыт. Врач? Ветеринар? Биолог? Оккультные знания. В сумме это давало еще одну строчку ко внешности: убийца явно был не подростком.

Добавив это в первый блок, Дмитрий снял трубку телефона.

– Михаил? Обзвони психушки. Интересуют подростки, особенно пубертатные. Сексуальные отклонения, немотивированное насилие. Нет, не сейчас, в прошлом, от десяти до, скажем, тридцати лет назад. В идеале те, которые после этого получили высшее образование, связанное с медициной или наукой.

Положив трубку, он вернулся к ватману.

Слежка за жертвами пока под вопросом, но Дмитрий знал, чуял, что это так. Зона охоты – пока что вывести ее невозможно. Стадии убийства и посмертные действия.

Динамика. Изменения поведения в последнее время. Если даже найдутся старые жертвы, их убийца оставлял так, чтобы не нашли. Театральность.

Модель жертвы…

Дмитрий поиграл ручкой, но все же добавил и это. В психа, который совершил одно убийство и на этом успокоился, он не верил. Впрочем, по единственной жертве составлять портрет было бессмысленно: убийцу могло интересовать что угодно. Этот блок остался пустым.

Картина получалась размытой донельзя, но Дмитрия пока устраивало и это. Записи на ватмане были только началом, кусочками мозаики, которая должна была сложиться в центре.

Повесив ватман на стену, он отправился в картотеку. Кто-нибудь когда-то наверняка собрал и систематизировал информацию по салонам, что официальным, что полуподпольным или совсем подпольным.

Вечер предстоял долгий.

IV. Допрос Вахтанга

Утром следующего дня управление выглядело как помесь дурдома со студенческой самодеятельностью. Игорь, получив задание найти и опросить женщин, чьи номера нашлись в записной книжке Вахтанга, не нашел ничего лучше, как вызвать их для беседы сюда, а не пришедших уже отлавливать отдельно.

В каком-то отношении план был разумным, даже грамотным. К сожалению, разнести визиты по времени лейтенант не догадался. «Свидетельницы» толпились в коридорах, судачили, возмущались, громко обсуждали проходивших мимо оперов.

Что хуже, часть лиц оказалась знакома по изъятым фотографиям. Что толку, если вот эта вроде бы студентка надела сегодня брючный костюм и не нанесла на лицо ни капли косметики? Или если вот эта актриска нарядилась в скромное синенькое платье с подолом ниже колен? При одном взгляде на них все равно представлялись все, хм, нюансы, которые одежда целомудренно скрывала, а фотоаппарат передал до малейшей детали.

Поэтому в допросную, где ждал Вахтанг, Дмитрий шел, мрачно глядя в пол и мечтая свернуть Игорю шею.

Вахтанг выглядел еще хуже, чем вчера, что и логично. Почти сутки в КПЗ вместе с грабителями, ворами, бездомными мало кому шли на пользу, а у этого порнодельца еще и синяки налились ядреной синевой. Кулаки у Бори были знатные, и у Вахтанга вспухла чуть ли не половина лица.

Смотрел он мрачно и почти безнадежно. В общем и целом Дмитрий его даже понимал. Сбежать не получилось, доказательств вины в квартире нашлось столько, что комната с вещдоками едва закрывалась, а что на свободе, что в тюрьме ждали люди Самородка. А если даже и нет, если вдруг Самородок простит – ха! – ему светил долгий, очень долгий срок. Не вполне то светлое будущее, в которое смотришь с оптимизмом и радостью.

Дмитрий уселся на скрипучий стул, положил перед собой папку. Играть в игры тут было незачем, все и так все понимали, поэтому он заговорил первым, как есть, откровенно.

– Статьи двести двадцать вторая, двести сороковая, двести десятая. Продажа материалов эротического характера – потому что Вардан тебя сдал с потрохами. Двести сороковая – там парочка моделей уже вопят на весь коридор, что их заставили, а сами они ни за что и никогда.

– Но я не… – начал было Вахтанг, но Дмитрий его остановил.

– И сверху двести десятая, организация преступного сообщества с целью совершения противоправных действий. Советую сотрудничать со следствием. Не то чтобы это сотрудничество нам было нужно, но время сэкономишь, и это зачтется. Понимаешь?

Вахтанг с жалким видом кивнул, и Дмитрий толкнул к задержанному лист бумаги и ручку.

– Тогда запишешь все про свой бизнес. Имена, адреса, объемы. А пока расскажи про Зою.

– Про Зою?.. – Вахтанг, уже приготовившийся писать, недоуменно взглянул на майора.

– Про ее жизнь в последний месяц, – терпеливо уточнил Дмитрий. – Твою машину видели у киоска, значит, ты к ней приезжал. Значит, вы общались… ну или ты как минимум ее видел. Меня интересует все, что ты можешь рассказать о Зое в этот период.

Вот теперь в мертвых глазах Вахтанга что-то мелькнуло. Мелкое, гаденькое.

– А что мне за это будет? Уменьшите срок?

«А, вот ты из каких. Ладно».

– Отпускать тебя никто не будет, – спокойно ответил Дмитрий. – И уменьшать срок не за что, но я могу обещать, что обвинения будут выстроены справедливо и честно, с моей припиской, что задержанный оказывал всемерную помощь следствию. Судья это учтет.

– Или не учтет, – огрызнулся Вахтанг.

Сейчас, почуяв надежду вывернуться, он был мерзок. Дмитрий кивнул.

– Может и не учесть. Это вообще другое дело, отдельное. Но ты-то, Вахтанг, человек или кто? Это ведь уже не порнокартинки твои, не игры с актрисками. Это убийство девушки, которую ты знал. Которую, может, даже любил. Было ведь?

– Ну, бы…

– Хочешь посмотреть, что с ней сделали? Вот. – Дмитрий достал из внутреннего кармана кителя фотографию тела, бросил на стол. Вахтанг уставился на нее, словно завороженный, сглотнул. – Вот это мы ловим, а твоя порнография – тьфу. Отсидишь, искупишь. А вот эта нечисть, если не поймать, будет убивать снова и снова. Мы его, конечно, поймаем, с тобой или без тебя, но с тобой может быть быстрее. Так что, Вахтанг?

Парень долго молчал. Заговорил, только когда Дмитрий, испытывая разочарование, уже потянулся за фотографией, чтобы спрятать.

– Она говорила, что боится ходить глубоко на промку. Плохо там стало.

– Почему? – негромко, чтобы не сбить с толку Вахтанга, спросил Дмитрий. – Она кого-то видела, кого-то конкретного боялась?

– Не. – Ваха помотал головой. – Просто говорила, что ощущение, будто кто-то снимает.

– Снимает?

– Ну, словно в объектив смотрят. Оценивают.

Дмитрий кивнул, делая пометки в блокноте.

– Когда это было?

– Пару недель назад. Не позже, потому что позже мы… ну, мы не разговаривали.

– Но ты приезжал, – уточнил Дмитрий. – Зачем?

Вахтанг пожал плечами.

– Вернуть хотел. Фотографии новые делать надо было.