Текст книги "Мститель. Смерть карателям!"

Рассвет мы встретили в лесу у небольшого хутора. Двое наблюдают за дорогой, двое за хутором, остальные спят по очереди и тренируются. За день ничего существенного не произошло, но ближе к вечеру наблюдатели с дороги отметили проезд мотоциклистов. Странно. Если бы с утра, это можно было бы объяснить, а вечером непонятно. В принципе, мы идём в направлении разведшколы, но это очень в направлении, если так считать, то и в направлении Полоцка.

На следующее утро мы пришли к законсервированной базе. Здесь тихо. Лес уже подсыхает. Пробиваются первые листочки, и то там, то тут видны цветы мать-и-мачехи. Самое время для берёзового сока. Озадачить, что ль, кого, чтобы набрали? Надеюсь, Виталик сообразит, а то перед нашим выходом он ныл про сок, а я что-то закрутился и забыл дать отмашку.

Место для хутора бывшими хозяевами было выбрано идеально. Сами постройки находятся на вершине невысокого пологого холма, заросшего лесом. Здоровенное поле около хутора ограничивается небольшой речкой, которая впадает в лесное озеро и к которому вообще нет подходов и подъездов, только через лес по лесным тропинкам. Вот в этом лесу, причём в разных местах, и были построены три большие двухъярусные землянки для проживания людей и специальные склады для боеприпасов. Всё это находится на возвышении, почва песчаная и в самих землянках и на складах сухо.

Самое забавное в этой базе то, что о третьей землянке, которая находится глубоко в лесу, изначально знали только четыре человека: я, «Старшина», «Гном» и Авиэль. К самой землянке, с тогда ещё живым упырём, ходили только я и «Старшина». Эта землянка стоит здорово обособленно от всего лагеря, и именно в неё я собираюсь убрать всех своих умельцев. Об этом отдалённом схроне и в дальнейшем будет знать только моя группа.

Весь день мы осматриваем лес и подходы к нему. Группа Зераха ещё на рассвете ушла к одному из нами отмеченных хуторов, курсанты «Стрижа» рассредоточились по лесу, а мы осматриваем захоронки. Но вроде всё нормально, чужих следов нет, дорога запущена и засыпана листвой и в некоторых местах сухими ветками деревьев. Единственное, что отметили, на краю поля, на месте нового схрона, который копали бывшие хозяева хутора, немного просела земля. Нормальный, естественный процесс.

Дело в том, что Зерах со своими головорезами сюда не вернётся, а сразу пойдёт по своему маршруту. За его группу я не беспокоюсь. Зерах самый осторожный и рассудительный и народ себе подобрал такой же. После осеннего боя, где он потерял своих друзей, он переменился очень сильно, а подготовка, которую он получил, изначально не располагает к излишнему риску.

Меня беспокоит только Давид, именно поэтому я отправил с ним «Сержа». Боюсь, что Давиду и его группе придётся строить временную базу где-нибудь поближе к Каунасу. Давид всё ещё ест себя и подобрал себе группу из бывших, едва не умерших от голода и истязаний молодых людей, а они рвутся рвать упырей голыми руками, и ничем их переубедить не удаётся.

Давид, поняв, что мы учим его действительно полезным вещам, взялся за тренировки с утроенными силами и достиг потрясающих результатов. Но вот насколько его хватит? Я планировал отправить его в рейд самостоятельно, но пока не понимаю куда, хотя некоторые намётки у меня есть. Сам же я собираюсь сбегать к тому миленькому особнячку, от которого осенью ушёл только чудом. Именно для этого я подключил к группе «Стрижа» «Рысь». Пока «Девятый» расконсервирует склады и выберет необходимые отряду боеприпасы, мы сбегаем к особняку, обнюхаем его, а потом наведаемся к большому посёлку.

* * *

Обнюхать особняк не получилось. Причём совсем. Даже до автоматов, заныканных мной осенью, мне добраться не удалось. Километра за четыре по дороге перед ним была небольшая развилка и ответвление перед ним, и тут мы прямо на дороге воткнулись в «этикетку». Достаточно большой щит гласил, в общем, всё как всегда: «Охраняемая зона. Стой – стрелять буду. Стою – стреляю».

Были мы вдвоём с «Рысью», и хотя «Фея» и Арье были сильно недовольны, брать их с собой я не стал и правильно сделал. Через пятьсот метров мы упёрлись в серьёзный блок. Понимая, что такое охраняемая зона, я не стал сильно настаивать на дальнейшей разведке. Слишком всё было странно, и, посовещавшись пару минут, мы очень аккуратненько, буквально по сантиметрам углубились в лес в сторону большой деревни, и тут нас ждал глубочайший облом. Лес был просто усыпан минами, прошли мы буквально метров тридцать. Порадовался я только тому, что эта зона находится относительно далеко от базы, так что просто развернулись и ушли за поворот дороги, метрах в шестистах от блока.

Плюнув и от души выматерившись, мы ушли на базу. Похоже, немцы сделали правильные выводы после моего посещения. В принципе, логично, у них было целых полгода. Удачно, что трава ещё не вылезла – мины видны. Ставили их либо глубокой осенью, либо зимой. Мы хотя и двигались на рассвете, но ни я, ни «Рысь» ни разу не спринтеры, а тот же Арье мог и нарваться. В общем, тихонечко вернулись к дороге, а затем, с небольшими остановками, и на базу.

Сильно удивили меня немцы. Все места, с которых можно было бы наблюдать за блоком, были минированы. Причём опять интересно. Метров в трехстах от блока мы в лес зашли, а в трёх местах наблюдения были заминированы даже обочины. «Рысь» чуть было на мину не наступил, просто я чего-то такого ожидал и успел уцепить его за шкирку и дёрнуть на себя, а то так бы там и остались.

Минирование производил кто-то хитромудрый, я бы тоже так минировал, и, подозреваю, что это далеко не все сюрпризы. Похоже, нашли немецкие поисковики место, откуда я за перекрёстком наблюдал, и сделали правильные выводы. Почти наверняка все удобные точки наблюдения за тем перекрёстком тоже заминированы, но теперь этого не проверишь.

На следующий день вчетвером мы пробежались вокруг базы, но ничего, кроме старых следов, не обнаружили. Нашли только, глубоко в лесу, три прошлогодних захоронения. Жёстко приказав «Стрижу» и «Девятому» до прихода отряда никуда не высовываться, мы ушли с базы. «Рысь» я оставляю здесь. У него своё, персональное задание по разведке окрестностей и наблюдению за дорогой. Мне здесь с осени жить, так что лучше о сюрпризах знать заранее.

На базу вернулись ещё через шесть дней, загруженные под завязку. Кое-что даже прикопать пришлось, чтобы по лесу оружие не разбрасывать. Даже трёх лошадей пригнали, тоже нагруженных по самое не могу. А что у нас продукты лишние? Мешок с луком точно пригодится, и от сала у нас никто не отказывается. Вот почему так? Жрут все, а запасаю я один!

День двигались по маршруту Зераха, потом ушли в сторону и с остановками и наблюдениями вернулись домой. «Фея» и Арье за это время перебили в четырёх засадах одиннадцать полицаев, аккуратно расстреливая их из оружия с глушителями. Во всех четырёх случаях трупы закопали в лесу, ну и ободрали всех, как обычно. Отметили два хутора на уничтожение и ещё кое-что по мелочи. В общем, скучный и неинтересный рейд.

Нет, с моей стороны это не «понты дороже денег». Это тоже элемент необходимой для ребят учёбы. Именно такими рейдами будут заниматься большинство моих групп всё лето. Разведка и уничтожение из засад живой силы противника. Ни на что большее мои группы не рассчитаны. Всё, что я сейчас делаю, это пытаюсь убедить себя в том, что мои мальчики и девочки готовы к боям, но они не готовы, а война их ждать не будет.

Не будут ждать и вот такие полицаи из вспомогательной полиции, вольготно чувствующие себя в своих деревнях и местечках. Уже к сорок третьему году они заматереют, напьются кровушки, соберутся в карательные батальоны и примутся вырезать целые деревни в соседней Беларуси и Псковской и Новгородской областях. Всех моих курсантов ещё год готовить надо, но они не усидят год. Они и недели больше на базе не просидят. У этой войны совсем другие законы, и мои бойцы это понимают лучше меня.

«Фея» и Арье, конечно, в восторге. Одиннадцать полицаев на двоих очень неплохой результат. «Фея» ещё и свою новую винтовку обновила. От своей винтовки она в восторге и даже разговаривает с ней, но у «Феи» это обычное дело – круг её общения очень узок, максимум пять-шесть человек. Да и винтовка для снайпера – это нечто большее, чем просто оружие. Виталик сделал на СВТ новый облегчённый приклад, обшил его мягкой резиной, поставил сошки и поменял ремень. Ну и глушак персональный слепил, разумеется.

Все снайперские винтовки теперь с глушителями. Дальность, конечно, упала, но более чем на триста пятьдесят, максимум четыреста метров работать никто не предполагает, а дальше я и сам не маленький. Всю зиму девчонки тренировались с «Рысью» стрелять из оружия с глушителем. Тренировался и «Рысь», и я, и снайперы рейдовых групп, и снайперская группа Сары. Патронов извели море, но хоть с пользой.

Просто я не планирую использовать снайперов как снайперов. Никаких снайперских дуэлей и отстрела солдат противника на поле боя. Исключительно работа из засад и поддержка огнём возвращающихся с заданий диверсионных групп. Уровень подготовки моих снайперов очень низок. Спасти их может только уникальность винтовок с глушителями и маскировка, работой над чем мы всю зиму и занимались.

Винтовку, которую мне подарили на день моего рождения, делали Марк с Виталиком. Получился у них вообще шедевр. Я когда её увидел, дар речи потерял, а уж от пристрелки охренел окончательно. То есть несколько мгновений в изумлении только хлопал глазами, издавая нечленораздельные звуки. Вот только сама винтовка оказалась не СВТ-40, а АВС-36, то есть автоматическая винтовка Симонова.

Таких винтовок мы нашли на базе боепитания более двухсот штук. Причём боеприпасов к ним было очень много. Всё это хозяйство было вывезено с каких-то дивизионных складов. Просто с базы боепитания мы пока ничего не забирали, а пяток АВС Виталик прихватил ещё осенью чисто по кулацкой привычке для своих оружейных экспериментов вместе с ружейными гранатами, и, как оказалось, не зря.

Дело в том, что все деревянные детали эти умельцы поменяли, сделав приклад как у СВД, из авиационного алюминия, максимально облегчив и «вылизав» винтовку. Понятно, что магазины и патроны подбирал «Рысь», а разгрузку сшил Авиэль. Плюс Марк сделал прицел, использовав найденную у бывшего майора латвийской армии охотничью цейсовскую оптику, а вот сам глушитель сделали из двух винтовочных гранат.

Единственное, что неудобно в этом шедевре, так это расположение снайперского прицела. Так как стреляные гильзы выбрасываются из ствольной коробки АВС вверх и вперёд, оптический прицел крепится к ствольной коробке слева от оси прицеливания. Магазины на АВС тоже необычные, на пятнадцать патронов. Массивный дульный компенсатор, крепление штыка и мушку на моей винтовке убрали и вместо них поставили достаточно необычный глушитель, состоящий из двух частей. Сам глушитель несъёмный, но разборный и состоит из двух обрезанных винтовочных гранат Дьяконова, соединённых резьбой. Это просто для того, чтобы легче было менять обтюраторы глушителя в полевых условиях.

Глушак массивный, и Виталик сделал на винтовку сошки, хотя для меня тяжесть винтовки не критична. Для моего оружия Виталик сделал глушитель с предварительным отводом пороховых газов из ствола, он просто сложнее в производстве, тогда как у всех остальных простейшие «глушаки» с двумя резиновыми мембранами и металлическими обтюраторами для их укрепления.

Делать что-то более сложное в массовом исполнении не с нашими возможностями, но за лето материалы для производства глушителей по округе боевые группы соберут. Хотя самих корпусов для глушителей у нас очень много. Запасливая была банда. Помимо обычного стрелкового оружия, на складах покойного майора хранилось приличное количество гранатомётов Дьяконова, польских противотанковых ружей и даже шомпольных винтовочных гранат Первой мировой войны. Хотя с польскими ружьями странно – они считались у поляков чуть ли не секретным оружием, но спросить уже не у кого. Мы вырезали всех членов банды вместе с семьями, а найденные в домах документы подобных деталей не проясняют.

Оптика на моей винтовке тоже стоит нестандартная – мощный, цейсовский, охотничий прицел, так что приноравливался я к своему персональному оружию достаточно долго. Сразу стало понятно, что Виталик тоже приложил к этому произведению руки, но сам бы он так изящно сделать не смог – всё-таки Марк ювелир в пятом поколении.

Тандем Виталик, Восьмой, Авиэль, Марк вообще работает на таком уровне, что я не всегда поспеваю за новинками и, соответственно, запросами этой четвёрки. Впрочем, запросы пока как-то умудрялся обеспечивать «Погранец» со своей группой, таская всё, до чего дотягиваются его загребущие руки, да и наша мартовская вылазка в местный «Дом Быта» здорово выручает мастеров до сих пор.

Ну а про новых людей я уже говорил. На нашу группу эти уникальные умельцы сделали по три комплекта документов, используя образцы, которые мы забираем у всех убитых нами немецких вояк, а Виталик с Верой разбирают их по родам войск. Соответственно, Авиэль сшил нам три комплекта формы, замотав нашу группу примерками до белого каления.

Дома было интересней. Дома была группа Давида и очень мрачный «Серж». Зато Давид светился как медный пятак. Прослушав доклад Давида, помрачнел и я. Сам Давид, похоже, не понимает, что сделал. Отправил его составлять полное донесение, а сам отозвал «Сержа» в сторону и доложился:

– Такая штука. Был рядом с особняком. Всё плохо. Там сделали охраняемую зону, всё здорово заминировали, мы с «Рысью» пройти не смогли. Дорога полностью перекрыта, а там была очень большая деревня, дорога вела к ней и дальше на лесные хутора. Если они всё взяли под контроль, подойти к особняку будет сложно. Пока не вылезет листва, там делать нечего, да и вообще там делать нечего. Такой наглости, как в прошлый год, немцы больше не допустят. Загонят и прибьют сразу. По всем просёлочным дорогам лазают мотоциклисты с колясками. В основном парами, реже по трое, совсем редко по одному. Наш район с той стороны накрыт плотной сетью моторизированных патрулей. Что у тебя? – доложился я просто по привычке. Общая картина округи складывается вот из таких рапортов и персональных наблюдений.

– Всё то же самое, «Командир». Только Давид две пары мотоциклистов убил. Второй раз, нарушив мой прямой приказ, после чего я взял командование на себя и привёл группу домой. Давид вообще не слушается приказов. Инструктаж слушает, башкой кивает и делает всё по-своему. Гадёныш. А бойцы его группы только ухмыляются. Как сговорились, удоды дебильные. – «Серж» обречённо замолк, а потом продолжил: – С мотоциклистами та же ерунда. Ездят как у себя дома и всё время без прикрытия. И вот что заметил. Бессистемно. И по времени, и по составу патрулей. Как будто провоцируют кого то. – Только теперь мой напарник понял, как он накосорезил при планировании операции в «Дом Быта». Неуправляемость Давида оттуда – «Серж» перестал быть для него авторитетом.

– В каком месте он убил мотоциклистов? На какой стороне озера? – Это меня волновало больше всего.

– На той. Почти сразу, через трое суток после выхода и в один и тот же день. – Дело было очень хреновое. Мы это оба понимали, а Давид, похоже, нет. Нам сегодня ночью «Погранца» забирать, а Давид там немцев убил. Я ни на минуту не сомневался, что на той стороне озера под каждым кустом засада, и сделать было уже ничего нельзя. Поздно. Оставалось только молиться.

Группу Давида арестовали, обезоружили, забрав даже личное и наградное оружие, и посадили под арест в одной из новых землянок. Для Давида и бойцов его группы это было шоком.

Встречать «Погранца» я пошёл сам, с собой взял только «Сержа», Арье и «Гнома». Большая группа стопудово не прошла бы, а так тихой сапой мы просочились к точке встречи. Почему тихой сапой? Потому что только в кустах вдоль дороги было расположено четыре секрета, а сколько засад у самих хуторов, я даже предсказывать не берусь. Сами же хозяева на охране собственных хуторов и сидят, со всеми своими родственниками и соседями. До встречи с «Погранцом» оставалось четыре часа, и я решил вернуться к одной из засад на дороге. До неё было метров восемьсот. Обойти засаду было можно, но пришлось бы вести группу «Погранца» по кустам, что само по себе не есть хорошо при движении большой группы по лесу.

Саму засаду я обнаружил на слух и, оставив своих спутников на точке встречи, пошёл один, хотя «Серж» и порывался со мной. Мне он не был нужен. В доме, в городе, на асфальте, брусчатке и прочих твёрдых и прочих привычных для него местах он двигается почти бесшумно и, соответственно, работает без нареканий, а вот двигаться по ночному лесу и без звука снимать часовых его никто не учил. Редкие занятия с «Рысью» и «Погранцом» не в счёт.

В засаде сидели три человека. Это я тоже определил на слух. Просто потому, что они сидели сейчас прямо передо мной. В смысле курили прямо передо мной. Двое. Третий спал и периодически тихонько всхрапывал во сне. Курят какую-то немецкую хрень, но однозначно не самосад. Чего-чего, а самосад я теперь на нюх как собака различаю. Виталик из него такую убойную кайенскую смесь приготовил, что мне служебных собак поисковых групп по-человечески жалко. Это звездец какой-то, а не кайенская смесь. Чего он туда не намешал, одному Виталику известно. Будь у меня такой порошок прошлой осенью. … А! О чем сейчас говорить?

Полицейский засадный полк прямо передо мной, но зарезать я их пока не могу. Нашумлю. Между нами несколько сухих веток, и я пока не понимаю откуда. Походу кто-то грамотный их ставил. Надо обползать. На это «обползать» я потратил больше сорока минут и вляпался в свежее гуано. Причём прямо у дороги. Значит, точно их грамотный инструктор в засаду ставил. Вот только эти деревенские покойники все его усилия свели на нет. Мало того что курят, за что им отдельное спасибо, так ещё и нагадили прямо рядом с засадой, что для меня некурящего как красная тряпка для быка.

К самой засаде я подобрался сбоку и со стороны спящего полицая. Подполз метра на два и приготовил ножи. Это только в теории нельзя убить спящего человека без звука. Если бить ножом в горло или в голову, можно. Что я и продемонстрировал. Ножи я себе для такой работы тоже отдельно сделал из немецких штыков.

Сработал всех троих быстро. Прикрываясь спиной практически невидимого мне сидящего ко мне спиной полицая, тихонько встал на ноги сразу у засады. Между нами был только спящий и воняющий чесноком третий, видимо, старший засады. Разгибая ноги и выпрямляя спину, тихонечко цокнул языком и тут же ударил левой рукой дальнему, сидевшему лицом ко мне упырю в глазницу и правой ближнему в висок. Почти одновременно.

Первый нож вошёл без сопротивления и, пробив мозг, остановился у затылочной кости. Второй, проломив височную кость, до противоположной стороны черепа не дошёл. Специально так штыки обрезал. До миллиметра вымерял. Ножи оставил в трупах, после чего выплюнул третий нож, что держал зубами поперёк, и всем своим весом воткнул спящему в шею сбоку, перебив шейные позвонки. На звук.

Короткий обыск принёс две «трёхлинейки», ППШ с двумя запасными дисками, «Наган», четыре РГД и две «лимонки». Любят полицаи советские гранаты. Документы, нашу стеклянную флягу с самогоном и кобуру с большим незнакомым мне пистолетом, лежащим почему-то в вещевом мешке вместе с салом, хлебом, варёной картошкой и луком. Пистолет на ощупь похож на наш «ТТ», но явно не он. Видимо, польский VIS. 35, они немного похожи. Никому из моих архаровцев он пока не попадался, а мне вот уже в третий раз.

Всё это я быстренько ощупал, обнюхал и перетащил на обочину дороги, чтобы потом прихватить с собой. Трупы неудачливых полицаев оставил на месте. Всё равно мы засветились. Пусть сами хоронят. Заодно и заминировал их фугасом собственного приготовления. После того как сработает почти полтора килограмма тротила, хоронить, в общем-то, будет нечего, а все следы взрывом уничтожит. Вот и пусть егеря голову поломают, кто их помощничков обидел. Выводить группу «Погранца» я собирался совсем в другом месте, а засаду вырезал исключительно как отвлечение внимания егерей от маршрута движения группы.

«Погранец» нарвался за сутки перед возвращением. Правда, хитрый «Погранец» немцев обманул. Направление движения обозначил, а сам ушёл в другую сторону, но один человек у него погиб, и пришлось его оставить, а двое были ранены, и среди них Эстер, тяжело, в живот автоматной пулей. Как они умудрились донести Эстер живой до берега? На базу мы привезли девушку уже в очень плохом состоянии. Правда, перед выходом я отдал «Погранцу» один шприц-тюбик промедола. Как под руку кто-то толкнул, перед тем как группа «Погранца» садилась в лодки. Виталик мне рассказал, что когда меня ранили, «Погранец» видел, как он мне делал укол. Так что у «Погранца» тоже есть к нам вопросы, но пока он молчит.

Разбора полётов я не устраивал. Мне всё было ясно, поэтому коротко переговорив с Виталиком и «Сержем», я стал готовить отряд к выходу. В результате всех этих разведок стало понятно, что на самом хуторе нам больше не жить. Появление мотоциклистов не случайно. Район накрыт плотной сетью моторизированных патрулей, и появление немецких поисковиков непосредственно на хуторе лишь вопрос времени.

Видимо, всё же количество уничтоженных нами за зиму местных полицаев превысило некоторые пределы, и информация дошла до командования этого района. К тому же на той стороне озера «Старшина» и «Погранец» со снайперами работали активнее и раскидали по местным лесам и перелескам более ста пятидесяти местных и пришлых полицаев. По зиме их прикопать было невозможно, и по весне эти «подснежники» вылезли во всей своей неприглядной красе. Ну а сложить один плюс один несложно.

Уходим отсюда мы на всей технике. Забираем и «ведро», которое, чтобы завести, механики таскали на верёвке больше получаса, и оба «Блица», и полуторку, и броневик, и мотоцикл. Двое суток перед этим мы всей командой разбирали хутор. Разбирали полностью, загружая в грузовики излишки продуктов и снаряжения, хотя большая часть, конечно же, не вошла. Это то, что мы оставляли в качестве летних запасов рейдовых групп, а теперь приходится увозить и убирать, так как без нас сюда могут наведаться немцы или местные полицаи. Надо, чтобы они увидели полнейшее запустение.

Давид с группой так и просидел всё это время под арестом. Его группу мы с «Сержем» порознь допросили, после чего оставили с ним под домашним арестом, сняв охрану, но запретив шариться по лагерю. Впрочем, они и сами не рвутся с кем-то общаться, нарвавшись на презрительное молчание всего отряда. Как и ко всем остальным девочкам, к Эстер у всех отношение трепетное до обожания. В подготовке к выходу группа Давида будет участвовать только на последнем этапе, а пока пусть поварятся в собственном соку, может, и поймут, что они натворили.

Эстер выжила, но ранение в живот для девочки это трагедия и, почти наверняка, приговор её ребёнку. Только за это я удавил бы Давида собственными руками. Группу «Погранца» надо кем-то усиливать, хотя я пока не понимаю кем. В таком составе он эффективно работать не сможет, да и настроение у него такое, что мы с «Сержем» всерьёз опасаемся, что он пристрелит Давида к чертям собачьим, поэтому мы держим их порознь и постоянно контролируем. «Погранец» безвылазно сидит у Эстер на новой базе, а Давида мы оставили на старой, где он со своей группой и всеми остальными разбирает хутор.

За это время вернулась группа Зераха и тоже включилась в работу. Отстрелялся Зерах очень результативно, грамотно разведал выделенный ему район и почти сразу понял, что мотоциклисты катаются не просто так. Правда, место, откуда они выезжают, ни я, ни Зерах, ни «Погранец» найти так и не смогли.

Хутор мы развалили, обнаружив все тайники и замаскировав наспех построенные глубоко в лесу дополнительные землянки-склады. Перекинули на ту сторону озера стройматериалы, доски, брёвна и прочую различную мелочёвку, сделав несколько больших плотов и разобрав их уже на той стороне озера. Сапёры сняли все мины и переставили их на новые места, закрыв базу со стороны леса наглухо. Заодно разобрали завалы на дороге.

На дороге к хутору сразу после выезда мы поставим два фугаса, но это только для того, чтобы в случае появления полицаев на базе услышали взрывы и успели затихариться. Хотя база с хутора и не видна, подобная предосторожность лишней не будет. Позднее, уже когда мы начнём запланированные действия, «Восьмой» с Виталиком хаотично заминируют и нашу просёлочную дорогу. Просто до кучи, одновременно с работой всех остальных групп. Может, нарвутся на мины наши любимые соседи или надоевшие всем мотоциклисты. Через три дня невзорвавшиеся сюрпризы «Восьмой» снимет – ещё неизвестно, как будут возвращаться мои группы.

Теперь подойти к летней базе возможно только по воде, что достаточно непросто сделать, так как «Старшина» наметил и оборудовал три водные точки для фишек. Как только вылезет водная растительность и появятся камыши, Виталик установит плоты и будет выставлять на них наблюдателей.

На базе, кроме Виталика, «Дочки» и «Восьмого», остались только раненые, врачи, мастера и Илана, напарница Эстер. Отправлять её с другой группой я посчитал нецелесообразным. Пусть лучше в дозорных посидит и за Эстер поухаживает, а навоеваться ещё успеет. Ещё одна проблема, которая выскочила неожиданно, но вполне предсказуемо, была в «Дочке». Это я к тому, что «Дочка» стала набирать вес, и летом или в начале осени мы ожидаем прибавление в их семействе. Пока не сильно заметно, но как только я об этом узнал, сразу начал об этом думать. Придётся немного подкорректировать свои летние планы.

После выхода с места основного базирования мы заехали на вторую базу за боеприпасами и группой «Стрижа». Отбыли там сутки, поставили полтора десятка мин на второстепенных дорогах, ведущих к разведанным «Рысью» хуторам, и следующей ночью выдвинулись на законсервированную базу недалеко от Краславы.

Загрузились очень сильно. На броневик посадили десант, в связной бронеавтомобиль и грузовики нагрузили мины и боеприпасы так, что техника еле ползла. Забрали всех лошадей – группу Давида отправлю в рейд по своему направлению на них.

Странно, но оба перехода прошли спокойно. Привыкли все, что если движение на технике, то это немцы, а самих немцев по маршруту движения не было, недаром я разведку с кровопусканием посылал. В первую очередь здесь меня интересовали не местные полицаи, а именно немцы. Их наличие в районе, передвижение по дорогам и, если они есть, их состав. У меня по этому направлению работали «Рысь», Зерах и я сам. Давида как раз я отправлял на самые отмороженные хутора, на той стороне озера их много. Два он даже успел выбить, и уже под руководством «Сержа» они перебили с десяток человек по моему заданию, на хуторах на нашей стороне.