Электронная библиотека » Валерий Свешников » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Не рьяно"


  • Текст добавлен: 4 августа 2017, 16:06


Автор книги: Валерий Свешников


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Не рьяно
В. Роньшин

© В. Роньшин, 2017


ISBN 978-5-4483-6929-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая: О мимолётности повседневности

О навозной мухе

Как-то раз шёл я по улице. А впереди меня шла молодая женщина с маленькой девочкой. Когда я их обогнал, девочка пронзительно закричала мне в спину: «Мама! Мама! Гляди – муха! Навозная муха!..» Я вздрогнул и воровато оглянулся. К счастью, девочка указывала не на меня.

О цветах на крови

Сдавал я как-то в поликлинике кровь на анализ. А в лаборатории цветов видимо-невидимо: и на подоконниках, и на шкафах, и на полу… И все цветы – яркие, сочные, крупные… «Какие у вас цветы-то шикарные, – восхитился я, – да такие здоровенные, прямо до потолка». – «Это потому что мы их остатками крови поливаем, – ответила лаборантка. – Вот они до потолка и вымахали».

О странностях

Однажды я хотел поставить на стол чашку. И в этот момент случайно уронил её. А чашка, вместо того, чтобы упасть и разбиться, так и осталась висеть в воздухе. И до сих пор висит.

О вранье

Многие врут низачем; то есть, просто так. К примеру, моя знакомая Дина на мой вопрос: «Который час?» – не моргнув глазом, ответила: «Двенадцать двадцать». – «Дина, – укоризненно сказал я, – ну зачем вы врёте? Сейчас же ровно двенадцать»… Молчит.

О Москве

Был я как-то в Москве. И зашёл в туалет. А тётка-туалетчица мне и говорит:

– Опять явился. Сейчас снова мимо унитаза гадить будешь?

– Да вы меня с кем-то спутали.

– Как же, спутала. Ходит тут каждый день, гадит.

О поэтессах и поэтах

Одна поэтесса прочитала в рукописи стихи одного поэта. «Что ему передать?» – спросил я у неё. «Передайте, что очень много орфографических ошибок». А вскоре этот поэт прочитал в рукописи стихи этой поэтессы. «Что ей передать?» – спросил я у него. «Передай, что нет ни одной орфографической ошибки».

О гостях

Когда ко мне приходят гости, я им ничего не предлагаю, даже чаю. Я сижу и молча жду, когда они уйдут.

О Божьей воле

Заглянул я как-то в маршрутку. Водителя нет, а в салоне старик сидит. «Вы не знаете, – спрашиваю у него, – я на этой маршрутке до автовокзала доеду?» – «Не знаю, – ответил старик. – Жизнь коротка. На всё воля Божья. Может, и доедешь».

О раздевалках и одевалках

Пошли мы как-то с четырёхлетним мальчиком Сеней в Эрмитаж. Зашли в эрмитажную раздевалку (она же одевалка). «Ух, ты, – восхитился Сеня, – ка-а-кой Эрмитаж». А когда я его спросил: «Ну, куда сейчас пойдём?» – «Домой», – ответил Сеня. Он думал, что мы уже посмотрели Эрмитаж… К чему это я? А к тому, что мы думаем, что мы в «Эрмитаже», а на самом деле, мы в «раздевалках и одевалках». А кому не нравится такая точка зрения, могу предложить другую: мы думаем, что мы в «раздевалках и одевалках», а на самом деле, мы в «Эрмитаже». «Короче говоря, на всё можно смотреть с разных точек зрения», – сказал бы я, если б не избегал банальностей.

О мелочах жизни

Жизнь полна мелочей… Бабулька дала внуку денег на мороженое, а он купил на них водку, угнал машину и угодил в тюрьму. А потом ещё раз угодил в тюрьму, а затем ещё раз. С тех пор так по тюрьмам и кочует… А началось-то всё с мороженого.

Или вот идёте вы по улице, а к вам две сектантки обращаются: «Простите, вы не знаете, когда весна наступит?» И слово за слово, слово за слово, и вот вы уже не идёте по улице, а сидите в какой-то квартире и кому-то молитесь. А свою квартиру вы давно продали, а деньги в секту отдали.

О бронтозаврах

«Был бы какой-нибудь бронтозавр, я бы вас ему отдал, а он бы вас сожрал», – злорадно сказал мне маленький мальчик. «Бронтозавр, мальчик, как ты его называешь, – назидательно ответил я, – это – время; оно и меня сожрёт, и тебя сожрёт».

О следователе Гвоздёве

Иногда в мою любимую вселяется дух следователя Гвоздёва. (Сам Гвоздёв был расстрелян в пятидесятые годы прошлого века.) Движения любимой становятся резкими, взгляд – цепким. Первый раз это случилось, когда я дремал, сидя в кресле. Моя любимая, направив яркий свет настольной лампы мне прямо в глаза, злобно закричала:

– Будешь говорить, падла?!

– Ты что, дура – спятила?! – вскочил я с кресла.

И тут же получил сильнейший удар сапогом в пах. Любимая, став следователем Гвоздёвым, натянула на ноги свои любимые сапожки с металлическим носком.

Покорчившись на полу эдак минут пятнадцать, я, в дальнейшем, сразу же давал все признательные показания, которые от меня требовал следователь Гвоздёв.

Когда же дух расстрелянного Гвоздёва покидал тело моей любимой, она садилась ко мне на колени, гладила мою щёку и шептала на ухо:

– Уй ти мой холосынький зая.

О пользе наказаний

Был у меня приятель – заядлый грибник. Именно что «был», потому что он своими любимыми грибами отравился. И не только он, а ещё и жена его – красавица. Причём отравились они одновременно, а померли с разницей в несколько дней.

А расчётливые родственники, когда приятель помер, не стали его тотчас же хоронить, а подождали, когда ещё и жена помрёт. Чтоб – как говорится – два раза шашкой не махать.

Но это так, к слову.

А сказать хотелось бы о пятилетнем сыне приятеля, который тоже бы наверняка грибами отравился; но в тот день он плохо себя вёл, и его – в качестве наказания – лишили жареных грибочков. И сын из-за этого горько-горько плакал. И даже после похорон родителей продолжал дуться на папу с мамой за то, что они съели грибы без него.

О Шпицбергене, шпицах и шпицрутенах

Читал я как-то Чехова. «Даму с собачкой». А там написано: «На столе в номере был арбуз. Гуров отрезал себе ломоть и стал есть не спеша. Прошло, по крайней мере, полчаса в молчании». Попробуйте-ка помолчите полчаса, сидя с кем-то в номере. Даже когда пишут: «Они минуту помолчали» – и то это о-о-очень много: аж целая минута в молчании. А тут – ПОЛЧАСА!.. Но дело не в этом. А в том, что шпиц, с которым у Чехова по набережной гуляла дама, всегда бежал позади своей хозяйки. Не верите? Читайте сами: «По набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц». А шпицы – для тех, кто не в курсе – никогда позади своих хозяев не бегут; они всегда бегут впереди; на поводке ли, без поводка ли – всё равно. Так уж они устроены. Мне об этом рассказал мой знакомый, собаковод Шпицер. У него, кстати, тоже есть шпиц. Недавно оба они – и Шпицер, и шпиц – уехали на заработки. На Шпицберген. И получают там сейчас хорошие шпицрутены.

Об эн-эл-о

Однажды моя любимая впала в самую настоящую истерику. Она ходила за мной как привязанная и без конца повторяла:

– Я сейчас видела НЛО! Почему ты мне не веришь?! Я видела НЛО!

– Я верю, – отвечал я, чтобы её успокоить.

Но моя любимая не успокаивалась. Наоборот – начинала рыдать.

– Я видела НЛО! Верь мне! Я видела!

– Я верю, – снова говорил я.

Но моя любимая всё равно не верила, что я верю.

О метро

Дал я как-то тётке-кассирше в метро кучу мелочи на жетоны. Она считала-считала, сбилась, снова начала считать, снова сбилась… раззлобствовалась… потом кинула мне жетоны и говорит с ненавистью: «Чтоб ты сдох, сука ёбаная!»

О гороховом супе

Захожу я как-то на кухню. Гляжу – а там мой дедушка за столом сидит и ест гороховый суп. В принципе, в этом нет ничего особенного. Если, конечно, не считать того, что дедушка давно умер.

– Супчик будешь, внýчек? – спрашивает он меня.

– Дедушка, – говорю я, – ты же умер.

– Здрасте, я ваша тётя, – хмыкнул дедушка. – Когда это я, интересно, умер?

– Когда мне было девять лет, – напомнил я. – Ты возвращался с футбола. И у тебя сердце остановилось. Вспомнил?..

– Нет, не вспомнил, – ответил дедушка. – А по-моему, так это ты умер. Точно, точно… Под машину угодил, когда из школы возвращался.

– Да нет же! – воскликнул я. – Это ты возвращался с футбола!

– Нет, ты – из школы!..

– Нет, ты – с футбола!..

– Нет, ты!..

– Нет, ты!..

Мы заспорили и спорили до тех пор, пока дедушка не сказал:

– Да ладно тебе, внýчек. Какая, в принципе, разница, кто откуда возвращался? Давай лучше супчик есть. А то остынет.

И мы стали есть гороховый суп.

О колбасе и цирке

Когда мне было лет пять, мама дала мне денег и послала в магазин за колбасой. Я пошёл, заплатил, вернулся домой. «А где колбаса?» – спросила мама. «А что, её ещё нет?» – удивился я; потому что был совершенно уверен, что в магазине платишь деньги – а колбаса сама собой дома появляется.

В другой раз я пошёл с папой в цирк. В антракте мы гуляли по коридору вокруг цирковой арены. Мы шли от двери к двери, и я заглядывал в каждую из них. Удивлению моему не было предела. «А вот ещё один цирк, – изумлялся я, – и ещё один!.. ух ты, и ещё!.. и ещё!.. ого, сколько здесь цирков!..»

О куклах

В детстве я не любил кукол. Я считал, что куклы – это маленькие вампиры, которые по ночам нападают на людей и высасывают у них кровь. Когда родители приводили меня в кукольный театр, я сидел там весь в напряжении, вжавшись в кресло и закрыв глаза. Зрители громко смеялись, а я в ужасе думал, что вот сейчас – СЕЙЧАС! – куклы перестанут подчиняться кукловодам, ворвутся в зал и начнётся кровавая вакханалия. У меня до сих пор осталось какое-то недоверие к куклам. Впрочем, как и у кукол ко мне.

О благодарностях

«Я благодарна ему за проведённые вместе годы», – сказала мне знакомая про своего старого пса, который недавно околел. И то же самое она мне говорила про своего бывшего мужа, с которым недавно развелась.

О зрителях

Оставайтесь всегда зрителем!.. Понятное дело, что вам хочется голову на плаху положить. И всё же лучше оставайтесь зрителем. Ну, в крайнем случае, займите место палача.

О превратностях

Всякое в жизни может быть, даже то, чего и не может… Ложитесь вы, к примеру, на операцию – аппендицит вырезать. Вам дают наркоз. Вы засыпаете. Потом просыпаетесь, а ног нет. Нет ног!.. Вы в шоке!.. А хирург – маленький, лысенький – посматривает на вас этак с хитрецой. «Доктор, – в ужасе кричите вы, – где мои ноги?!» А хирург – хе-хе-хе – в кулачок посмеивается. Он во время операции с ума сошёл.

О стрижке

«Тебе пора стричься», – сказал мне внутренний голос. «Отстань», – ответил я ему. «Или подстригись!» – не отстаёт внутренний голос. «Заткнись!» – говорю я. А он не затыкается: «Иди стригись!» Тогда я – ему: «Ну хорошо, давай деньги на стрижку». Внутренний голос сразу и примолк. А я ему опять: «Деньги-то давай!» А внутренний голос упорно молчит. Так-то лучше.

О кратере на Меркурии и половом акте

Чего только не приснится. К примеру, в прошлый понедельник приснилось, что меня пригласил к себе Председатель Земного шара.

– За ваши многочисленные добродетели, – сказал он, – исполним всё, что вы захотите. Любой ваш каприз.

А я с детства мечтал, чтобы в мою честь назвали кратер на Меркурии, как в честь Петрарки (был такой поэт, если кто не в курсе). Вот я и озвучил эту свою детскую мечту.

– А нельзя ли, – говорю, – моим именем назвать кратер на Меркурии?

– Да что там кратер, – отвечает Председатель, – хотите, весь Меркурий в честь вас переименуем?..

И переименовали. То ли в Роньшу̀рий, то ли в Роньку̀рий, точно не помню, это же во сне было.

Конечно, вероятность того, что и наяву в мою честь Меркурий переименуют, равна нулю. Хотя… хотя… Ведь и вероятность образования Вселенной тоже была равна нулю. А вот ведь образовалась же.

О половом акте

Ой, я же о половом акте забыл рассказать. Мне с пятницы на субботу приснился сон, будто в мою честь переименовали не только Меркурий, но и ещё и половой акт: из ко̀итуса в валѐриус. Ну, потому что имя «Валерий», чтоб вы знали, мои маленькие читатели и читательницы, происходит от латинского слова «valeo», что означает «контакт». А сны, приснившиеся с пятницы на субботу – опять же, чтоб вы знали – всегда сбываются. Значит, и мой сон сбудется.

О проживании жизни

Проживать жизнь – ну, или скажем проще – жить – это всё равно, что играть с самим собою в шахматы – ну, или скажем проще – в шашки. С одной стороны – вы выигрываете, а с другой стороны – вы проигрываете. Поэтому сколько бы раз вы ни выиграли, столько же раз вы и проиграете.

О любви

Жил-был сыр. В холодильнике. И все его очень любили. И мама, и папа, и дочка. Буквально дня не могли прожить без своего любимого сыра.

Мама прямо так и говорила, отрезая себе кусочек:

– Ой, как я его люблю.

И дочка всё время признавалась сыру в любви:

– Любименький ты мой сырочек, – говорила она, тоже отрезая от сыра кусочек.

И папа, приходя с работы, первым делом не о маме вспоминал и не о дочке, а о своём любимом сыре.

– Где тут мой сырок любимый? – говорил он, заглядывая в холодильник.

И сыр был такой счастливый, такой пресчастливый от того, что все его так любят.

«Это прямо сказка какая-то», – ликовал сыр, становясь всё меньше, меньше, меньше… «Ну и что, что меньше, – думал сыр, – зато меня все любят». И становился ещё меньше, ещё меньше, ещё меньше… Пока вообще его не стало.

Вот и вся любовь.

Об аисте

Молодость проходит так же быстро, как и старость; а старость проходит так же быстро, как и молодость. Давно ли вас сюда аист принёс – без зубов и без волос. А вот уж скоро и назад унесёт – и тоже без зубов и без волос.

О мечтах

Надо, надо мечтать! Всегда есть шанс, что найдётся какой-нибудь дурак, который исполнит все ваши мечты.

О пауках

Слышали ли вы когда-нибудь, как поют пауки?.. О-о, вы не слышали, как поют пауки! Куда там до них соловьям. Но пауки поют только тогда, когда рядом никого нет. Чтобы услышать песнь паука, надо тихонечко подкрасться к его паутине; так, чтобы паук вас не заметил. И вот тогда вы услышите невыносимо прекрасные паучьи рулады.

О бритье

Стоило мне сегодня не побриться, как на улице у меня два раза спросили: где следственное управление?.. А один раз, тоже не побрившись, я зашёл в полицию, надо было кое-что узнать. Захожу в кабинет, а полицейская тётка-майор мне и говорит: «Справку об освобождении принёс?»

О ерунде

«Что вы всё время ерунду какую-то пишете?!» – раздражённо сказал мне как-то один мой читатель. «А вы предлагаете мне заняться другой ерундой? – парировал я. – Может, на войну пойти?! Так я и без всякой войны знаю, что такое боль и кровь. Вон вчера палец себе порезал – до крови и до боли. И смерти я не раз смотрел в лицо. Уронишь, бывало, карандаш на пол, или там ручку, ищешь-ищешь под столом – и никак не найдёшь. Прямо жить из-за этого не хочется. И в самом деле, ну как можно жить, когда ТАКОЕ в жизни творится?!»

О сексе

Если вы родитель, то вы должны заниматься детьми. А вот если бы вы были сексом, то все занимались бы вами, потом пили бы красное вино, ели бы твёрдый сыр с дырочками, а потом опять занимались бы вами.

Об одноклассниках

Как-то раз встретил я своего одноклассника. Он предложил попить пива и привёл меня в пивной бар. Официантка при виде моего одноклассника заулыбалась. Мы заказали пива и раков. Официантка быстро принесла и то и другое, снова улыбнувшись моему однокласснику.

Мы ударились в воспоминания.

– А где такой-то? – интересовался я, отрывая у рака клешню.

– На кладбище, – отвечал одноклассник, сдувая с кружки пену.

– А такая-то? – спрашивал я.

– В сумасшедшем доме, – отвечал одноклассник.

– А вот этот? – припоминал я.

– Этот в Штатах, – говорил одноклассник.

– Да-а, – тянул я. – Ты смотри-ка…

– Ага, – кивал одноклассник. – Поехал в Штаты и утонул в Гудзоне.

– Жалко, – лицемерно вздыхал я. – Отличный был парень.

– Да какой отличный, – хмыкал одноклассник. – Говно порядочное.

Мы продолжали вспоминать.

Почти что от всех наших одноклассников остались одни лишь воспоминания. Как и от раков на тарелке. Одноклассник заказал ещё. Официантка принесла новую порцию раков, вновь одарив одноклассника улыбкой.

– Это твоя жена? – спросил я.

– Ты что, охерел?! – возмутился одноклассник. – Моя жена – мерчендайзер.

– Извини, – сказал я, несколько смутившись.

О гороскопе

В среду утром я купил газету, но успел прочитать в ней только свой гороскоп на этот день. Потому что – р-раз! – и умер. Внезапно. Смерть ведь не спросит, придёт да скосит. В общем, в пятницу меня уже хоронили. На кладбище было человека полтора. Похороны закончились быстро. Все разошлись. А я остался лежать в могиле. А гороскоп, кстати сказать, сулил мне на среду большую удачу. Так прямо и было написано: «Сегодняшний день сулит вам большую удачу».

Книга вторая: о Боге

Бог Гаврилкин

Гаврилкин был Бог – Вездесущий и Всемогущий… И хотя Землю создал не Бог Гаврилкин, а другой Бог – Хохолкин, Гаврилкин тоже к созданию Земли «руку приложил» – положив всему сущему на Земле пределы. А вдобавок к этому, ещё и расставив по всей Земле ловушки. И если кто-то выбирался из одной ловушки, то тут же попадал в другую; а если выбирался из другой, то сразу же оказывался в третьей… Словом, каждый житель Земли, вплоть до последнего микроба, находился в перманентной ловушке.

А ещё Бог Гаврилкин сделал так, чтобы на Земле низ был снизу, а верх – сверху; чтобы соль была солёная, а сахар сладкий; чтобы за зимой шла весна, а не наоборот… Хотя поначалу-то Бог Гаврилкин как раз собирался сделать всё наоборот: сахар – солёным, соль – сладкой, низ – верхом, верх – низом. Прыгнули бы вы, к примеру, с шестнадцатого этажа и полетели бы не вниз, а – вверх. И так бы всё летели… летели… летели… До бесконечности.

А ещё Бог Гаврилкин знал о том, о чём ни один житель Земли даже понятия не имел. Бог Гаврилкин знал, что Земля есть не на самом деле. А на самом деле её нет. Нет ни лесов, ни полей, ни морей… ни… ни… ни… НИ-ЧЕ-ГО… Как такое может быть?! Ещё и не такое может быть. Вот, скажем, Вселенная… Впрочем, о Вселенной скажем в другой раз. А хотя – почему в другой?! Можно и сейчас сказать: Вселенная не одна; Вселенных – бесчисленное множество; они вложены друг в друга, как матрёшки; причём каждая следующая Вселенная, в отличие от следующей матрёшки, не меньше, а – больше предыдущей. Как так?! А вот так. Парадокс. Но только с человеческой точки зрения – парадокс, а с божественной – аксиома. Уже вторая.

А первая аксиома – это про Землю, которой на самом деле нет. Кое-кто из людей всё ж таки смутно догадывался, что Земли на самом деле нет; ну там философы всякие, которые утверждали, что «мир есть – ничто». Ну или там поэты разные, которые писали, что «жизнь – это сон». Но все эти догадки были чисто теоретическими; в порядке, так сказать, философского домысла или художественного вымысла. А вот Бог Гаврилкин знал точно, что Земли нет.

Когда-то Земля, разумеется, была. Была… была… была… да и сплыла.

Куда?..

Бог знает – куда. Гаврилкин.

И осталось от Земли одно лишь эхо (фигурально, конечно же, выражаясь). А «эхо», если кто не в курсе, – это нимфа, которая высохла от любви так, что от неё остался один лишь голос.

Но не в этом суть.

А суть в том, что на Земле, которой на самом деле не было, всё было как на самом деле; а на самом деле было не на самом деле. А как было на самом деле, никто не знал. Никто кроме, опять же, Бога Гаврилкина… В общем, не будем долго лить воду в дырявый кувшин, а перейдём от экспозиции сразу к кульминации.

Мёртвых на Земле больше, чем живых; умных меньше, чем мёртвых; дураков больше, чем умных; живых меньше, чем дураков… Это понятно? Или ещё раз повторить?

Вот потому-то Бог Гаврилкин и знал истинную цену как всему человечеству в целом, так и каждому отдельному человеку в частности.

Но Бог Гаврилкин не стал – образно говоря – проворачивать фарш обратно, или – говоря ещё образнее – из рыбного супа делать обратно аквариум с рыбками. Он оставил людей такими, какие они есть – нелепыми донѐльзя. Им было совершенно неважно, что их жизнь им только кажется; а было важно лишь то, что им кажется, что это их жизнь. Свои ощущения они принимали за действительность, а действительность принимали за свои ощущения. И когда они не ошибались, они всё равно ошибались; а когда они ошибались, они всё равно не ошибались.

Так вот они и жили – вставали для того, чтобы лечь; ложились для того, чтобы встать. Безудержно мечтали, надеясь, что найдётся какой-нибудь дурак, который осуществит все их мечты. И не было такой ситуации, из которой бы люди не смогли бы не выйти с позором.

При этом люди, без ложной скромности, сами себя считали людьми; а на самом деле людей среди них было раз-два и обчёлся. Остальные же все были форменными животными; за исключением тех, кто был форменной травой. Просто те, которые жили чувствами – были просто животными; а те, которые жили умом – были умными животными.

Чтобы хоть как-то людей очеловечить, Бог Гаврилкин сунул им под нос божественную истину – что: всё равно. Без разницы: сидеть ли в барах – сидеть ли на нарах; лежать ли в больницах – лежать ли на пляжах… «Одна фигня», как говорится. Но люди упорно воротили нос от этой «фигни», ну то есть от этой истины; потому что всю свою жизнь только и делали, что налаживали и налаживали эту самую свою жизнь, налаживали и налаживали… Но сколько бы они её ни налаживали – жизнь их налаживалась только после их смерти. Потому что – как уже был сказано – Бог Гаврилкин всему на Земле пределы положил. Поэтому молодость проходила так же быстро, как и старость; а старость проходила так же быстро, как и молодость.

В общем, мои маленькие читатели и читательницы, чтобы не отнимать у вас много времени, которого у вас и так-то с «гулькин нос» – всего-то несколько десятилетий, перейдём от завязки прямо к развязке.

Бог Гаврилкин сидел на лугу и пас коров. То есть, по сути, делал два разных дела; причём делал их одновременно – и сидел, и пас. Как это он так умудрялся?! Ну, так ведь Гаврилкин – Бог. Он в этот момент ещё и третье дело делал – на небо смотрел. А по небу, клиньями, улетали на юг птицы. Не все, конечно, а только те, кто поумнее.

А по лугу мимо коров и Гаврилкина шли две девушки. Местная и приезжая. Местную Гаврилкин про себя называл – «курочка», потому что у неё были куриные мозги.

– Привет, Гаврилкин, – помахала рукой «курочка».

– Гы-гы-гы… – ответил ей Гаврилкин, пуская слюни.

– Как поживаешь, Гаврилкин?

– Гы-гы-гы… – таращился на неё Гаврилкин.

– А это кто? – спросила у местной приезжая.

– Да здешний дурачок, – ответила местная.

– Ну, пока, Гаврилкин, – помахала она Гаврилкину.

– Гы-гы-гы, – ответил ей Гаврилкин, ковыряя пальцем в носу.

– Пока-пока, – помахала Гаврилкину и приезжая.

– Гы-гы-гы, – ответил и ей Гаврилкин, почёсывая себя пониже живота.

Девушки ушли. А Гаврилкин остался сидеть на лугу, пуская слюни из носа и сопли изо рта. Вернее, наоборот. Впрочем, ему было без разницы, откуда что пускать. Ибо Он был Бог.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации