Текст книги "Почти скандал. Пьесы"

Клунский. Ты не людоед, ты шкура.

Бирюков вскакивает.

Бирюков. А за такие оскорбления, знаешь…

Садится.

Ладно, страсти улягутся разберемся.

Фунтиков, ежась от холода, переминается с ноги на ногу.

Петя (Фунтикову). Серега, можно вопрос?

Фунтиков. Ага.

Петя (кивая на Пронина). Он знал, что в Кирзовке никакие не пищевые отравления, а эта ртутная пакость?

Пронин. Ничего я не знал. Об отравлениях меня проинформировали в общей сводке по области.

Петя (Фунтикову). Знал он или нет?

Фунтиков. Нет. Вероятно даже не догадывался.

Петя (кивая на Бирюкова). А он?

Фунтиков. Ну-у… вообще-то, моих тестов ни у кого еще не имелось…

Петя. Не крути, Серега. Если ты еще тут крутить начнешь… Знал или нет?

Фунтиков (вздыхая). Не только знал, но и предвидел это. В том, что скрывает термин «высокотоксичные отходы», Юрий Павлович разбирается очень хорошо.

Петя. Значит за полмиллиона баксов он…

Коля. Петруха, не лезь в это! Оно тебе надо?

Петя. Хотелось бы знать.

Коля. Меньше знаешь – легче спишь. У нас за сраные пять сотен яйца отстреливают.

Петя. Ну и живи в говне: никто тебя не тронет. (Фунтикову) Значит, за пятьсот кусков он готов был травить…

Фунтиков. Пятьсот, не пятьсот – информация не достоверна.

Бирюков. Первые разумные слова.

Фунтиков. Однако вам заплатили. И ртутьсодержащие отходы на полигоне вы складировали – это факт.

Бирюков. Докажи, что складировал именно я, а не кто-то со стороны.

Фунтиков. Ага, инопланетяне сбросили. А вы не заметили: вы с крысами воевали.

Петя (Фунтикову). Ты говорил, что Юрий Павлович чего-то там предвидел. Объясни.

Фунтиков. Предвидел возможность массовых отравлений и опасался скандала. Скандал его колышет больше всего.

Петя. Тогда он, если по уму, должен был какие-то меры принять. Чтоб хоть задницу прикрыть, так?

Бирюков. Слушай, отморозок, уймись. Знай свое место.

Петя. Отморозок не я, а ты, понял! И ты мне не тычь!

Бирюков. Ишь как быки заговорили!

Коля. Правда, Петруха, ты б не нарывался…

Петя. Отвали. (Бирюкову) В быки ты меня еще не запряг. И я по-любому докопаюсь откуда такие гады берутся. (Фунтикову) Если он предвидел, почему не принял меры?

Фунтиков. Как это не принял? Во-первых, ты связал меня и заклеил рот.

Петя. Извини, Серега. Я во… (стучит себя по лбу) полено!

Фунтиков. А во-вторых, пан директор устроил тут зажигательное шоу с призывом срочно депонировать полигон. Этакий неусыпный страж природы.

Клунский (с места). Некоторые старые маразматики на это купились.

Фунтиков. Я и сам бы купился, если б не располагал убойной информацией. Надо признать, Юрий Павлович – великий артист.

Бирюков. Приятно, когда тебя при тебе обсуждают.

Нина. Издержки производства, папа.

Петя (Фунтикову). Ну, допустим, засыпал бы он свалку? Что бы это ему дало?

Фунтиков. Ну как же. Господин директор ГУПУО предстал бы перед общественностью как борец за экологию. На полигоне росли бы травка, цветочки и деревца. А когда соли ртути заразили бы местность и начали травить население… Так черт их знает, откуда ни взялись! Причем здесь бывший полигон бытовых отходов?

Бирюков. Маниакальный бред.

Фунтиков. Маниакальный – это в самую точку. Но события, Юрий Павлович, стали развиваться не по вашему сценарию. Метилртуть, проявив своеволие, слишком рано вылезла наружу. Пришлось и вам на ходу перестраиваться и буквально хватать префекта за глотку.

Пронин. Я нутром чувствовал: что-то здесь не так!

Бирюков. Ни хрена ты не чувствовал, ты деньги в уме считал.

Пронин. На меня бочки не кати! Положение твое аховое!

Бирюков. Твое тоже. Если сейчас спасуешь перед этим… молодым да ранним.

Фунтиков. Знаете, шеф… в другой ситуации я просто восхитился бы вашими бойцовскими качествами.

Клунский (с места, саркастично). Гвозди бы делать из этих людей!

Коля (Пете). А может, Юрий Павлович, и правда не при делах?

Петя. Ну да, как же! В несознанку тут играет!

Бирюков (Фунтикову). Мели языком хоть до посинения: у тебя никаких доказательств. Даже для прессы. Если ты сам же все это не организовал, чтобы привлечь к себе внимание.

Нина (вскакивая). Ну все, папуля! Хочу тебя уведомить…

Фунтиков. Нинка, молчи!

Нина (Бирюкову). У нас имеются доказательства не только для прессы, но и для прокуратуры!

Бирюков. У нас?! Ты сказала «у нас»?!

Фунтиков. Она в этом не участвует, она просто…

Нина. У нас, папа! Именно у нас хранится копия секретного договора…

Фунтиков. Нина!

Нина (Бирюкову). …подписанного тобой и директором «Мегалайна».

Фунтиков. Ты меня подставляешь!

Нина. Прости!

Садится, обхватывает руками голову.

Я уже не знаю, на каком я свете.

Фунтиков. На этом, милая, на этом. Глянь вокруг – и сомненья отпадут. (Бирюкову) Я не собирался привлекать к себе внимание, Не обратился к прессе. Я проник сюда в платье вашей дочери лишь за тем, чтобы миновать ваши препоны и договориться об экстренных мерах…

Петя. Извини, Серега: я лох!

Фунтиков. Не смею спорить. (Бирюкову) Полигон нельзя депонировать, вы это знаете. Надо устроить захоронение по всем правилам.

Бирюков (с иронией). То есть отыскать подходящее место, соорудить саркофаг, затем перевезти туда отходы, накопившиеся за много лет, и, наконец, саркофаг закрыть. Ты это имеешь в виду.

Фунтиков. Естественно. Притом необходимо провести глубокую чистку стенок и дна освободившегося котлована. В грунте все равно что-то останется, но в данном случае больше ничего не сделаешь.

Бирюков. Ты хоть представляешь, какая это гигантская работа и во что она обойдется?

Клунский (с места). Наша подлость и глупость всегда стоят дорого!

Бирюков. Захар Ильич, оставьте свои нравоучения для внучат! (Фунтикову) Спроси вон у префекта, готов ли он на такие затраты и хлопоты!

Пронин. Порядок затрат я, примерно, представляю.

Бирюков. И что вы об этом думаете?

Пронин. Я балдею.

Бирюков (Фунтикову). А теперь, хороший наш мальчик, спроси у геолога Ткаченко, каких трудов будет стоить лишь отыскать место под саркофаг.

Светлана. Нахрапом тут не возьмешь.

Фунтиков. Что-то я не понял. Ведь саркофаг – большая бетонная капсула, содержимое которой не соприкасается с грунтом. Так ли уж сложно найти для него место?

Бирюков. Не строй из себя специалиста во всех областях. Возразить геологу может лишь другой геолог.

Светлана. Проблема есть, Сергей. Действительно есть.

Белов (с места). Неужели нельзя решить вопрос по-другому, без больших затрат?

Фунтиков. Как, например?

Белов. Ну, не знаю… Придумать какую-нибудь прокладку, чтобы изолировать отходы от грунтовых вод. Я имею в виду, на этой же свалке.

Пронин. Вот именно! Вы же профессионалы – думайте!

Фунтиков (Белову). Чушь собачья! Не мели ерунды, Андрей!

Белов. Я просто размышляю вслух. Так не бывает, чтобы вопрос имел одно-единственное решение.

Фунтиков. Это не вопрос, Андрей! Это беда!

Бирюков (повысив голос). Хватит верещать, уши закладывает!

Фунтиков. Черт возьми, я пытаюсь с вами договориться, чтобы не терять времени…

Бирюков. Ах, осчастливил! Тебя внимательно здесь выслушали. Но сам ты никого слушать не желаешь. Твое предложение, теоретически правильное, не проходит по чисто техническим причинам. Хотя… если, допустим, завтра префект выделит нам необходимые средства…

Пронин. Шутишь?

Бирюков. Я лишь в качестве гипотезы.

Пронин. Засунь свою гипотезу…

Бирюков. Понял. (Фунтикову) Слыхал?

Фунтиков. Я балдею!

Аня (с места). Захар Ильич, что здесь творится?!

Клунский (вставая). Смотри, слушай и впредь мотай на ус.

Направляется к сцене.

Так хотелось пива!

Поднимается на сцену.

(Фунтикову) А ты, парень, туповат.

Фунтиков. В смысле?

Клунский. Если б Юрий Павлович принял твой план…

Фунтиков. Но ведь это единственный выход! Вы-то хоть согласны?!

Клунский. Не шуми, ты не сделал открытия. Все это азбука для третьекурсников. Но если б господин Бирюков план твой принял, он подписал бы себе уголовный приговор. Ведь какие деньжища потребуются! А куда? А зачем?

Фунтиков. То есть все равно волна пойдет?

Клунский. Еще какая! Тут ведь ничего уж не спрячешь, не спишешь на пищевые отравления. И Юрий Павлович давно это просек.

Бирюков. Не думаешь ли ты, Захар, что твоя хата с краю?!

Клунский. Конечно, я тоже в дерьме. Но, в отличие от тебя, готов за себя ответь (Фунтикову) Не теряй тут зря времени.

Фунтиков (растерянно). Обратиться все же к прессе? К общественности?

Клунский, кивнув, кладет руку ему на плечо.

(Нине) Похоже, у меня нет выбора. Что ты молчишь?

Нина (понуро). А чего ты ждешь? Благословения?

Фунтиков (к залу). Жаль, не получается. В общем-то, я думал с вашей помощью…

Пронин. Молодой человек, не пори горячку. Приходи завтра ко мне в кабинет… вернее, послезавтра: завтра я в разъездах. Приходи, мы спокойно все обмозгуем… Юрия Павловича вон пригласим. Он денек умом пораскинет – глядишь, и выдаст что-нибудь толковое.

Бирюков. Не возражаю.

Фунтиков. Ну да, вы ведь не людоед.

Бирюков. Так ты согласен?

Клунский. Ну, блин!

Фунтиков. Захар Ильич, не думайте, что я купился. (Бирюкову и Пронину) Шли бы вы оба! Счастливо оставаться!

Бирюков (кричит). Стой, негодяй! Мы не позволим тебе сеять панику!

Пронин. Вот именнно. (Достает «сотовый» телефон.) Вызову патруль, посидишь в кутузке до выяснения личности: ты ведь без документов. (Набирает номер.) Потом что-нибудь придумаем.

Нина выхватывает у него телефон.

Нина Юрьевна, что за выходки?!

Бирюков. Отдай, мерзавка! (Пытается отобрать телефон.) Отдай сейчас же!

Фунтиков застывает в растерянности.

Пронин (Нине). Слушай, нахалка! Я ведь руки выкручу!

Нина с телефоном прячется за спину Клунского.

Нина. Сережка, беги!

Фунтиков. Не могу же я тебя так оставить!

Пронин и Бирюков медленно наступают на Клунского, за спиной которого прячется Нина.

Клунский (Фунтикову). Беги, парень! В прокуратуру, в прессу, к черту на рога – врежь им под микитки! (Пронину и Бирюкову.) Что, ребята?! Хотите на кулачки?!

Аня (вскакивая). Бегите, Фунтиков!

Фунтиков неуверенно подходит к краю сцены.

Бирюков (охранникам). Кто его остановит, получит премию!

Петя. Я уволился.

Бирюков. Не к тебе обращаюсь! Николай, ты как? Деньги считать разучился?

Коля. Без проблем, Юрий Павлович.

Хватает Фунтикова за локоть.

Придется притормозить!

Петя бьет его по руке.

Петрух, ты че? Ты уволился – я на работе! (Фунтикову) Лучше не дергайся, ладно?

Петя обхватывает его сзади бойцовским приемом.

Ты че, Петрух, оборзел?!

Петя. Беги, Серега!

Фунтиков спрыгивает со сцены, оглядывается.

Нина. Сережа, беги!

Коля. Рви когти, лопух! Линяй, пока он меня держит!

Фунтиков выбегает из зала через дверь.

Ну все, Петрух! Пусти: он свалил!

Петя. Вдогонку не рванешь?

Коля. Я че, головой ушибся?

Петя. Ну смотри. (Бирюкову) Пока, шеф.

Сходит со сцены, идет к двери.

Коля. Ты куда?

Петя. В Кирзовку съезжу.

Выходит.

Коля. Постой, Петрух! (Бирюкову) Сегодня охрана, вроде, уже без надобности… да, Юрий Павлович?

Бежит к выходу.

Петрух, подожди!

Выбегает.

На сцене все оцепенели.

Аня (с места). Захар Ильич, с ним все будет в порядке?

Клунский. Если красиво бежать будет.

Аня. Я серьезно, Захар Ильич!

Клунский. Я тоже. Когда выскакиваешь на улицу без штанов, бежать надо красиво, будто спортом занимаешься. Не то милиция задержит, для выяснения личности. Да, Владимир Иванович?

Пронин. Хочется верить. (Плюхается на стул.) Верните мой телефон, Нина Юрьевна.

Клунский. Через десять минут. Если, конечно, его не ломать.

Нина (всхлипнув). Зачем вы подписали это экспертное заключение, Захар Ильич?!

Клунский со вздохом обнимает ее за плечи.

Клунский. Можешь спрашивать об этом тысячу раз – ответ будет один: из-за лени. Ну застрели меня!

Пронин (Бирюкову). А нам что делать?

Бирюков (садясь рядом). Искать средства на захоронение, хоть лопни. Нужно перехватить инициативу.

Пронин. Где я деньги возьму?! С твоего швейцарского счета?!

Бирюков. Или продай свой скромный домик в Барвихе. Мало ли вариантов.

Пронин. Юрий Павлович, должен вам заметить…

Бирюков. Спокойно. У меня, похоже, возникла идея.

Пронин. Насчет чего?

Бирюков. Как все повернуть в нужную сторону. Крохотная такая идейка.

Пронин. Выкладывай.

Бирюков. Мы с тобой сделаем так… э-э… Народ-то можно бы отпустить. Захар Ильич, не хотите сказать заключительное слово?

Клунский (Нине). Как тебе этот кульбит?

Нина (показав большой палец). Во!

Бирюков. Ну, как хотите. (К залу) Уважаемые коллеги!.. Чего расселись? Пейте пиво, сморите сериалы – наслаждайтесь жизнью! Объявляю конгресс закрытым.

Вспыхивает свет.

Трюк режиссера под занавес
Рождественская история в 2-х действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Горюнов – кинорежиссер

Балабанова – дама из мира кино

Денис, Лида – студенты

Сергей – преуспевающий молодой человек

Политик

Певица

Боксер

Все происходит в маленьком баре на четыре столика. Меж столиков проход к барной стойке. Сбоку – дверь, за которой расположен невидимый гардероб. За стойкой – дверца, ведущая в подсобные помещения.

На стене – три крупных красочных плаката: певица Алина Мещерская, чемпион мира по боксу Геннадий Лепко и «Все на выборы Егора Самохина!»

Бар кое-как украшен к Новому году.

Действие первое

11⁰⁰ утра

За стойкой бара Денис, протирая бокалы, пританцовывает под музыку.

За одним из столиков расположился Горюнов. Он изрядно пьян.

Горюнов. Еще сто грамм!.. Эй, бармен! К кому я обращаюсь?!

Денис. Спасибо. И вас с наступающим.

Горюнов. Какого хрена?! Сто грамм, говорю, налей!

Денис. Крепкого вам здоровья и удачи в сердечных делах.

Горюнов (в ярости). Ну ты, идиот! Выключи свою долбанную попсу!

Денис выключает музыку.

Еще сто грамм, придурок!

Денис. Это не попса, это Дэйв Брубек. Пора бы разбираться. И не орите: ваши «сто грамм» у меня уже в ушах звенят.

Горюнов. Ну так наливай, не трепись!

Денис. А за «придурка» на дуэль вас я не вызову. Как сказал бы князь Мышкин, пусть вам будет стыдно.

Горюнов (заинтересованно). Какой продвинутый бармен нынче пошел!

Денис. Еще раз крепкого вам здоровья. Думаю, оно вам понадобится.

Горюнов. Здоровье никому еще не мешало. Спасибо. И где же таких, как ты, выращивают?

Денис. Там же, где таких, как вы. И в этом парадокс нашего бытия.

Горюнов. Скажи на милость! Ну и как же, к примеру, ты характеризуешь таких, как я?

Денис. Пьянь оголтелая. Надеретесь с утра и жалеете себя до потери пульса.

Горюнов (фыркнув). Молодец, раскусил. Наливай сто грамм.

Денис (удивленно). Не обиделись?

Горюнов. Не-а. Пусть тебе самому будет стыдно.

Денис. Не дождетесь. (Наливает ему водку.) Можете травиться сколько влезет.

Горюнов (расплачиваясь). Ты великодушен. (Выпивает.) Так-то лучше.

Денис. Сомневаюсь.

Горюнов. Поверь на слово. И откуда ж ты взялся?

Денис. Вы уже спрашивали.

Горюнов. Прежде тут другой парень хозяйничал. Постарше и без претензий.

Денис. Это Николай – мой брат. Он подвернул ногу, и я его подменяю. До Нового года всего лишь.

Горюнов. Вот оно что! Значит, прибыль тебя не колышет? Налей еще, кстати.

Денис. Причем здесь прибыль? Я просто подменяю брата. (Наливает водку.) Зря вы в таких лошадиных дозах…

Горюнов. Не твоя забота. Компании не испорчу. (Выпивает.) Звать-то тебя как?

Денис. Денис. А вас?

Горюнов. Пьянь оголтелая.

Денис. А по паспорту?

Горюнов (смеясь). Валентин Петрович. Наливай, злыдень. (Расплачивается) Ну! Кому говорю!

Денис. Валентин Петрович, ей-богу, глядя, как вы нажираетесь… (Наливает водку.) Сейчас меня стошнит, кроме шуток.

Горюнов. А ты отвернись, не отсвечивай, бармен хренов! Стошнит его, видите ли! Чем ты вообще занимаешься, когда столь блистательно не обслуживаешь клиентов?

Денис. Вообще-то, я студент – четвертый курс филфака. А если кому-то…

Горюнов. Ах, студент – филолог!.. Ну разумеется. Пятерышник небось?

Денис. Вас это шокирует? Если кому-то…

Горюнов. С детства не выношу пятерышников.

Денис (повысив голос). А я – алкашей! И если кому-то не нравится мое обслуживание, он может валить к чертовой матери!

Горюнов (спокойно). Я бы свалил, но… (выпивает водку) у меня свидание здесь назначено.

Денис. Надеюсь, не с женщиной?

Горюнов. С женщиной. Надеюсь. А что?

Денис. Тогда не понимаю, зачем так надираться?

Горюнов. Ну, брат, с этой дамой… сколько не заглотишь – все мало покажется. Наливай.

Денис. Несчастная любовь, что ли?

Горюнов (хмыкнув). Что-то вроде того. Наливай, сколько повторять!

Денис. Черт с вами! (Грохает на стол бутылку.) Лакайте без передыху! И не сетуйте на обслуживание!

Горюнов. Ну-ну, не кипятись. (Выкладывает деньги.) И не надо бегать туда-сюда. (Наливает себе, пьет.) Что-то моя дама опаздывает.

Денис демонстративно включает музыку.

Эй! Что-то, говорю, любовь моя задерживается!

Денис показывает на свои уши: не слышу, мол, ничего.

Не хочешь разговаривать, пятерышник? Ну и хрен с тобой!

Прогуливается по комнате, останавливается напротив висящих на стене плакатов.

Привет, Жорик! Все к власти рвешься, мудозвон? (Щелкает политика по носу.) Напрасно.

Денис выключает музыку и с интересом наблюдает.

Ей-ей, Жора, напрасно. У тебя всего лишь два яйца, а надо, чтоб как минимум их три было.

Обращается к плакату певицы.

А тебя зачем сюда повесили? Старший брат Николай, конечно! Сиськи твои небось ему понравились! Можешь гордиться – больше нечем!

Смотрит на боксера, пошатывается.

А Генка-то, Генка – прямо король! Щас я тебя уделаю!

Боксирует с плакатом.

Схлопотал, пентюх?! Получи впридачу…

Хватается за сердце и начинает валиться на бок. Денис подбегает, успевает его подхватить.

Денис. Допились!.. Валентин Петрович, дышите глубже, мобилизуйте волю… Э-э, не вздумайте это самое! Я ж не в медицинском учусь… Давайте ослабим воротничок. Так, теперь на стульчик присядем… Вот умничка. Теперь…

Горюнов. Водки налей.

Денис. Так, молодчина… Что-о?! Водки?!

Горюнов. Десять капель. Или сыграю тут в ящик, честью клянусь.

Денис. Десять капель?! Ко всему что вы тут выжрали?! Шут гороховый, честью он клянется…

Горюнов сползает со стула.

Валентин Петрович, ради Бога! (Подхватывает его, сажает.) Минутку, Валентин Петрович!

Дрожащей рукой отсчитывает капли из бутылки.

Вот, пейте на здоровье, черт бы вас побрал.

Горюнов пьет.

Ну как, полегчало?

Горюнов. Вроде бы. Компанию не составишь?

У Дениса рвотный рефлекс.

Ну ладно, ладно. Дай-ка мне картофельные чипсы.

Денис. Слава Тебе Господи! До закуски дошли! Нате, Валентин Петрович! Ешьте, дорогой!

Горюнов. Не юродствуй, студент. Имей уважение к старшим.

Денис. Рад бы. Но уважение, увы, такая штука…

Горюнов. Тогда прояви милосердие, пятерышник. Даже к тому, кого считаешь жидким дерьмом.

Денис. По-моему, я вопрос так не ставил. Я так не обзывался.

Входит Балабанова, садится за столик Горюнова.

Балабанова. Прохладно тут. Напрасно я пальто сняла.

Горюнов. А вот и любовь моя несчастливая.

Денис фыркает.

Твое здоровье, Зинуля.

Балабанова. Опять с утра нализался.

Горюнов. Я тоже рад тебя видеть.

Балабанова. Ой, Горюнов! Кончишь ты под забором!

Горюнов. Кончаю, обычно, я на бабе. Притом не сразу.

Балабанова. Когда это было? Поделись.

Горюнов (покашляв). Не выпьешь ли, кстати, рюмашку?

Балабанова. Только кофе. И не дыши в мою сторону.

Горюнов. Слушаюсь, мадам. (Щелкает пальцами.) Бармен, кофе!

Балабанова (Денису). Двойной можно?

Денис. Конечно.

Балабанова. И вон того пирожного с вишенкой. (Горюнову) Ты угощаешь? (Денису) Два пирожных.

Горюнов. Сладкое – с утра? Бр-р-р!

Денис прыскает.

Ладно, Зина, докладывай. Как с деньгами?

Балабанова. С какими?

Горюнов. В лоб дам.

Балабанова. Ну чего ты дергаешься?! Я тебе кто, шестерка?!

Денис подает кофе с пирожными.

Мерси. (Горюнову) Если ничего не сорвется, бабки, считай, у нас.

Горюнов. Кто?

Балабанова. Воронин и компания. Всю смету покрывают.

Горюнов. Ну да?! Что ж ты жилы тянешь, подлюга! За это стоит выпить! (Чокается с чашкой кофе.) Твое здоровье, радость моя!

Балабанова (поедая пирожное). Погоди радоваться-то. О тебе речи пока не было. Рассматривались разные кандидатуры, ни на ком еще не остановились…

Горюнов. Какие в жопу кандидатуры?! Это мой сценарий, мой проект!

Балабанова. Но о тебе пока речи не было. Я подчеркиваю: пока. Что ты на меня вылупился?

Горюнов. Вот возьму я, Зин, тебя за ногу – и о стенку. И ремонт за твой счет.

Балабанова. А чего ты от меня ждешь? Чтоб я голову за тебя положила?.. Тебя уж в расчет никто не принимает, пьянь подзаборная!

Горюнов. Это мой проект, мой сценарий!

Балабанова (тараторит). Твой, не твой – дадут тебе мелочишку и гуляй! Возникать будешь?! Да кто тебя, пьянь, слушать станет! Твой сценарий, твой проект… Да на хер ты всем сдался?! Два года пьешь без просыху! Такими талантами все подворотни усеяны!

Горюнов (тихо). Ну, положим не такими. Это во-первых.

Балабанова. Да кто это знает, кто?! Чем сейчас докажешь?!

Горюнов. А во-вторых, если каждый толстосум будет совать мне свою подстилку на главную роль…

Балабанова. Все, проехали – пора забыть! Нашел повод зенки заливать два года! Нормальные люди по нескольку блокбастеров снять уже успели…

Горюнов (привставая). Кто ты такая, чтобы читать мне мораль?! Полуфабрикат злосчастный, моего изготовления!

Балабанова (примирительно). Тихо, Валя, тихо. Я всегда за тебя, ты знаешь. Но людям рты не заткнешь: престиж твой упал. Ну что ты на меня уставился? Еще не все потеряно, и не буравь меня своими зыркалами. Скоро у меня встреча с Ворониным…

Горюнов. Зина, я должен снять этот фильм.

Балабанова. Вышел бы сперва из запоя. Приоделся бы поприличней, на тусовках бы стал появляться…

Горюнов. Балабанова, заткнись. Иди к Воронину, валяйся в ногах, предлагай свое роскошное тело, но…

Балабанова. Сперва на диету сяду, а то не сработает.

Горюнов. …но, Балабанова, мне нужен этот фильм. Вали немедленно – и возвращайся с победой. Жду тебя здесь.

Балабанова. Дай хоть пирожное дохавать, изверг.

Горюнов. Иди, иди. После Нового года я бросаю пить, а ты жрать. И море нам по колено.

Балабанова. Нет уж. (Поднимается.) Это я после Нового года, а ты – до. (Засовывает пирожное в рот, жует.) Мудило ты грешное. (Денису) Извините, что мы здесь немного поругиваемся.

Денис. На здоровье. Лишь бы вам это доставляло удовольствие.

Балабанова. Насчет удовольствия я бы не сказала…

Горюнов. Иди, Зина! Не нарывайся!

Балабанова (себе под нос). Причем тут удовольствие?

Уходит.

Горюнов наливает себе водки, пьет.

Денис. Вы, вроде, с этим завязать собирались?

Горюнов. Да. А что?

Денис (кивая на обмелевшую бутылку). Лиха беда – начало. У вас только-только сердечный приступ был.

Горюнов. Жалеешь меня, филолог?

Денис. Вы сами себя жалеете. Этого достаточно.

Горюнов. По-твоему, я нытик?

Денис (вздыхая). Валентин Петрович, что за речи перед Новым годом? Не поговорить ли нам о чем-нибудь пикантном? Какие, к примеру, вам известны способы вступления в половой контакт?

Горюнов. Стало быть, я нытик?

Денис. Я этого не утверждал. Но похоже на то.

Горюнов. Всегда режешь правду-матку, да?

Денис. Так воспитан.

Горюнов. Да что ты обо мне знаешь? (Наливает себе, пьет.) Ты небось ни одного фильма моего не видел?

Денис. А зачем? Я на вас самого нынче так нагляделся… Остальное – дополнит фантазия.

Горюнов (хохотнув). Не завела бы она тебя в тупик.

Денис. Вот с юмором у вас полный порядок. И мне будет жаль, если вы тут загнетесь.

Горюнов. Не дождешься.

Денис. Ловлю на слове.

Горюнов. Мне за новый фильм приниматься надо.

Денис. В каком жанре?

Горюнов. Ну-у…э-э… лирический боевик.

Денис. Ух ты! И как он будет называться?

Горюнов. «Звезды умеют льстить». Попробуй хихикнуть – уши надеру.

Денис. Никаких насмешек. Если это название будет работать…

Из гардеробной доносится голос Сергея: «Как бы твою шубейку здесь не увели.» – «Вряд ли кто позарится», – отзывается голос Лиды.

Входят Сергей и Лида.

Сергей. Привет этому дому! Чем здесь потчуют?

Лида и Денис смотрят друг на друга.

Денис. Держите меня, я падаю!

Лида. Какие люди! И без охраны!

Сергей. Ты его знаешь?

Лида. А то! Краса и гордость курса – Денис Белкин! Лекции прогуливает, в баре напитки продает! Сказать – никто не поверит!

Денис. А ты не трепись: тебе за это не платят. Сама-то почему с занятий слиняла?

Лида. Я? Как можно! Нас отпустили: у Воблы грипп в тяжелой форме.

Денис. Черт, вот невезуха! Только я хотел зачет ей досрочно спихнуть…

Лида. Во дает! В этом весь Белкин: прогуливает и сдает досрочно! Причем всегда на отлично! Зануда!

Денис. Не поискать ли тебе другой бар?

Лида. Зачем? В такой дыре я еще не бывала. Пора обогатить свой опыт. (Садится за столик.) Сереж, располагайся.

Сергей. Правда, Лидунь, пошли отсюда. Признаться, я привык к иному уровню сервиса.

Денис. Золотые слова. Уровень сервиса здесь – тьфу.

Лида. Белкин, не выступай. У тебя мартини есть?

Денис. Да. Но здесь в сортире – треснувший унитаз, да и тот без подогрева.

Горюнов прыскает за столиком. Все на него оборачиваются.

Это наш дежурный посетитель. Он давно собирается сбежать, но забыл, где выход.

Горюнов (смеясь). Да-да… не обращайте на меня внимания.

Сергей. Лидунь, ей-богу, я знаю места получше.

Лида (сердито). Слушай больше этого Белкина! Могу спорить, тут нормальный унитаз!

Денис. Пойди проверь.

Лида. Сам иди… в задницу.

Денис. Ну-ну, Игнатова! Если я ниже тебя по социальному статусу, это вовсе не значит…

Лида. Тащи мартини, клоун! (Горюнову) А вы чего там расхихикались?

Горюнов. Пардон, пардон.

Денис. Не хами старшим, Игнатова. В нашем говенном заведении это не принято. И что о тебе подумает твой бойфренд?

Сергей. Слушай, ты остряк! Где ты учишься и какой ты умный – мне до лампочки, усвой это крепко. Если встал за стойку, держи дистанцию. Тогда, может быть, я подчеркиваю – может быть, ты заработаешь свои чаевые.

Лида. Сергей, прекрати!

Денис. Отчего же? Бойфренд прав, я преступил известную грань и приношу свои извинения.

Кланяется Лиде.

Вам, леди.

Кланяется Сергею.

И вам, сэр.

Горюнов. Но-но, не переигрывай.

Денис. Кашу маслом не испортишь.

Горюнов прыскает, расплескав водку.

(Горюнову) Это за счет заведения, потому как вы от чистого сердца. (Лиде) Итак, вам мартини?

Лида. Да. И прекрати выпендриваться.

Денис. Вам порцию? Бутылку? Или сразу ведерко?

Лида. Спокойно, Сережа, он меня не достанет! (Денису) Бокал мартини. Сто миллилитров. Отмерь там своей мензуркой… Я понятно объясняю?

Денис. О да, на удивление. (Сергею) А вам, сэр? Если, конечно, вы уже примирились с данными уровнем сервиса.

Сергей. Врезать бы тебе!

Горюнов. А вот это уже не спортивно.

Сергей. А вас, папаша, кто спрашивает? (Лиде) Пошли из этой дыры. Ведь буквально через улицу такой уютный…

Лида. На улице – мороз, здесь – тепло. Я хочу мартини.

Сергей в досаде садится за столик.

Лида целует его в щеку.

Ну не сердись. Немного посидим и пойдем.

Сергей. На тебя невозможно сердиться. Но было б гораздо лучше…

Лида целует его в другую щеку.

Лида (нежно). Посидим и пойдем.

Денис. Так держать, Игнатова. Тебя ждет премия за привлечение клиентуры.

Сергей. Слушай, ты опять…

Денис. Вам виски, сэр? Джин? Коньяк? Или вы за рулем?

Сергей. Коньяк. Французский.

Денис. Какой именно?

Сергей. Любой.

Денис. Это что, марка такая?

Лида. Спокойно, Сережа. Этот Белкин даже декана достал. Уж на что тот флегма, прямо спит на ходу – и то на стенку от него полез. Вот представь: семинар по зарубежке – Англия, девятнадцатый век…

Сергей (раздраженно). Я спокоен, Лида, вполне спокоен. (Денису) Давай «Наполеон».

Денис. Какой фирмы – Курвуазье или Камю?

Горюнов. Берите Курвуазье.

Сергей. Спасибо за совет, папаша. Пейте свою «столичную». (Денису) Камю давай.

Денис. Увы, он закончился.

Сергей. Тогда Курвуазье.

Денис. Таковой тоже отсутствует.

Сергей. Так какого ж ты хрена… Я спокоен, Лидуня, вполне спокоен. Прошу прощения, зачем вы предлагаете марки коньяка, которых у вас нет? Может, удовлетворите мое любопытство?

Денис. Легко. Я изучаю спрос.

Горюнов хохочет.

Не поперхнитесь. (Сергею) Реми-Мартен сойдет?

Сергей (глубоко вздохнув). Пятьдесят грамм. В коньячном бокале, (стучит пальцем по столу) конкретно сюда. Без подогрева и без танца живота. Все ясно?

Денис. Вполне. Тем более, что танец живота мы подаем только со спагетти по-милански.

Сергей (удивленно). У вас готовят спагетти?

Денис. Разумеется. Для тех, кто заказал танец живота.

Сергей привскакивает. Лида его усаживает, гладит по голове, что-то шепчет на ухо. Денис отмеряет в бокалы заказанные напитки. Глядя на него, Горюнов молча поднимает рюмку водки: твое, мол, здоровье. В ответ Денис поднимает бутылку с коньяком и делает глоток прямо из горлышка. Кашляет.

Горюнов. Однако! И не тошнит?

Денис. Сейчас проверим.

Лида и Сергей с удивлением оглядываются.

Денис подает им напитки.

Ваш мартини, леди. Ваш коньяк, сэр.

Лида. Денис, ты это… на занятиях когда появишься? Сессия ведь на носу.

Денис. Не буду вам мешать. Приятного отдыха. Если что – свистните и я, как Сивка Бурка…

Идет к стойке.

Лида. Справкой хоть обзавелся?

Денис. Что б я делал без твоих подсказок?

Лида (Сергею). Вот всегда он так…

Сергей. Мы что, только о нем и будем говорить?

Лида. Не сердись.

Косясь на Дениса, нежно гладит Сергея по руке. Денис вновь делает глоток из горлышка бутылки.

Не сердишься?

Сергей. Нет, конечно.

Целует Лиде руку.

Ну, давай выпьем?

Денис делает еще глоток из бутылки.

Горюнова передергивает.

Лида. Давай. Скажи тост.

Сергей. За нас.

Лида. За кого это «за нас»?

Сергей. Странный вопрос.

Лида. Вовсе не странный. (Украдкой оглядывается на Дениса.) Может, я тебя проверяю.

Сергей. За тебя и за меня. Прошел я проверку?

Лида. Ну, в общем… Давай, за нас.

Чокаются, пьют.

Денис садится на табурет за стойкой, достает книгу, раскрывает.

Лида и Сергей бегло целуются.

Горюнов показывает большой палец.

Горюнов (себе под нос). Вот такая сцена! Вот такая!

Денис (вполголоса). Уймитесь, маэстро.

Горюнов. По-моему, я сижу тихо.

Денис. Зато электричество из вас так и прет.

Горюнов. Делаешь наблюдения?

Денис. Не вы один. Пейте водку и не мешайте читать.

Горюнов. Не дерзи, сопляк.

Денис. Я вообще молчу.

Горюнов. Ага, ты самый тут неразговорчивый.

Размякший Сергей делает глоток из бокала.

Сергей. О чем они?

Лида. Понятия не имею. (Смотрит на читающего Дениса.) Какое нам с тобой дело?

Сергей. В принципе, конечно.

Пытается Лиду поцеловать, но та уклоняется.

Лида. Так на чем мы остановились?

Сергей. В смысле?

Вновь пытается Лиду поцеловать – она вновь уклоняется, глядя в досаде на читающего Дениса.

Лида. Когда мы сюда вошли, ты рассказывал о своей фирме. Продолжай.

Сергей. Ах да! Я хотел подчеркнуть, что для нашей конторы оклад в две тысячи долларов – не деньги. Это так, для начала.

Лида (косясь на Дениса). Ну?

Сергей. Помнишь наш предыдущий разговор?

Лида. Я-то помню. Ты-то помнишь?

Сергей. Разумеется.

Лида. Ну так продолжай. Белкин, во что ты там уткнулся? Что за книга?

Денис молча переворачивает страницу.

Сергей. Даже я, работая чуть больше года, две штуки в месяц уже имею. Правда, и вкалывать приходится дай Боже.