Текст книги "Спроси свое сердце"

Ванесса Фитч
Спроси свое сердце

1

Джейн тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой, не отводя глаз от молчавшего телефона на ее письменном столе.

Я все испортила, подумала она с сожалением. Я дала возможность этому типу одурачить меня с первых же секунд разговора. С того самого момента, когда он предположил, что я не сотрудник фирмы и взяла трубку случайно. И все потому, что я женщина.

Усилием воли она тогда не позволила резким словам сорваться с ее языка. Но и удержаться от искушения окатить клиента холодным душем – подчеркнуто-язвительно предложить ему немедленно связаться с кем-то из ее коллег-мужчин – она не смогла.

К счастью, он не принял всерьез ее «угрозу», и начало недели все еще сулило легкую и удачную сделку. Особенно приятно это было сознавать после уик-энда, проведенного в постели из-за какой-то съеденной дряни. Предыдущий месяц ознаменовался для Джейн рекордными цифрами продаж – и у нее были все основания повторить успех в ноябре.

Это прежде всего означало: следить за своим языком. Никакого вызова в голосе, даже если в голосе мистера Денежного Мешка звучит прямой вызов.

Как, кстати, его зовут? Бенфорд. Да, этого следовало ожидать: имя словно по заказу. Помпезно и высокомерно!

– Что за хмурый вид, дорогая? Уверен, что тебе не следовало так быстро выходить на работу.

Джейн улыбнулась высокому худому мужчине, стоявшему около ее стола. Эндрю был одним из тех коллег-мужчин, чье положение в фирме ничуть не пострадало после недавних финансовых успехов Джейн. Сорок пять, счастливо женат, очень мил, слегка расслаблен – и самое главное, никаких амбиций, кроме желания заработать на беззаботную жизнь. Последнее, кстати, ему вполне удавалось.

– Думаю, что больше в конторе не выдержу и минуту, – ответила она вполне искренне. До вчерашнего дня Джейн не признавалась себе, до чего же, оказывается, успела возненавидеть свою компанию по продаже недвижимости: сорок восемь часов в неделю, внутри этих стен, рождающих то же ощущение темницы, что не покидало ее весь последний год недолгого замужества.

Эндрю пристально посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты ужасно бледна. И эти круги под глазами. По-моему, чашка кофе тебе не помешает.

– Я как раз собиралась, – ответила Джейн и встала, чтобы пройти вместе с Эндрю в заднюю комнату, где стояла кофеварка.

– Ты совсем исхудала, – заметил он, заваривая кофе.

– Мне кажется, от меня остался один голос.

– Да, толстушкой тебя не назовешь, – с чуть заметным упреком произнес Эндрю.

Может быть, и так, подумалось ей, но женственная фигура тоже имеет свои недостатки. Джейн обнаружила, что в мире торговцев недвижимостью, где доминировали мужчины, возбуждающие округлые формы приносят порой больше неприятностей, чем имущество несостоятельного должника. Поэтому, покупая в последнее время одежду, она заботилась прежде всего о том, чтобы скрыть фигуру, вместо того чтобы ее подчеркнуть.

Типичным примером такого выбора был костюм из льна, который она надела в то утро. Кремового цвета юбка – прямая, но не слишком узкая, длинный жакет с мягкими отворотами, свободный, даже будучи застегнутым на все пуговицы. Довольно глубокий вырез углом скромно прикрывал золотистый, под цвет волос Джейн, шелковый шарф.

– Иногда небольшой вес не мешает, – ответила она Эндрю с ноткой сожаления в голосе.

– У мужчин иная точка зрения.

Джейн бросила на собеседника задумчивый взгляд, но он лишь беззаботно пожал плечами:

– Я не Сэм, милочка.

Джейн кивнула и отпила из чашки.

– Он все еще надоедает тебе? – спросил Эндрю.

– Сейчас нет. – Сэм и вправду прекратил изводить ее домогательствами, но случилось это только после ее миллионного по счету отказа. Однако Сэм отличался настойчивостью. Ему почему-то казалось, что вдова – это самый подходящий объект для ухаживаний, особенно молодая, привлекательная. Та, у которой последние три года в постели отсутствовал мужчина. И неважно, как она сама к этому относилась.

– На твоем месте я бы понаблюдал за ним, – промурлыкал Эндрю.

– О чем ты?

– Я знавал таких типов, как Сэм. Они не любят проигрывать… просто так.

Джейн удивленно посмотрела на него.

– Ты что же, предлагаешь мне пропустить его вперед?

– Это, возможно, самый мудрый шаг. Дорогая, Майкл не собирается увольнять Сэма. Он у нас лучший агент. Если же ты дашь понять нашему призовому жеребцу, что он терпит поражение и на другой дорожке, твоя жизнь превратится в кошмар. Ты же знаешь, он не привык получать отказ у женской половины человечества.

– Ему двадцать пять, столько же и мне, – проворчала Джейн. Несмотря на то, что замечание Эндрю было не лишено смысла, все в ней восставало против идеи покориться мужскому эгоизму. Все свое замужество она только это и делала, и урон, понесенный ею, представлялся чудовищным. Дать Сэму опередить себя? Нет, это не по ней!

Эндрю принял ее молчание за согласие.

– Можно угробить столько времени впустую, продавая этот дорогой старый дом, о котором говорили утром. Ну, помнишь… тот самый, что торчит на обрыве, если ехать от нас в Санни-Бэй?

– Чудовищный! Такой не сбыть и с волшебной палочкой!

Эндрю рассмеялся.

– Согласен. Я как раз получил фотографию – вот она. Увы, никто не избавил меня от обязанности писать рекламки для расклейки на окнах. Итак, как же мне получше его подать? – Держа снимок перед глазами, Эндрю дурашливо произнес: – Мечта мастера на все руки?

Джейн тоже мельком взглянула на снимок и покачала головой. Боже мой, дом словно сошел со страниц журнала ужасов! У этого деревянного двухэтажного здания были странные выступы в виде башенок, большие черные дымовые трубы и маленькие убогие оконца. Прибавить к этому ветхость и буйно разросшуюся зелень, почти скрывшую само строение, – и в воображении уже начинали витать образы духов и привидений.

Кстати, кажется, и Майкл обмолвился о том, что за домом водится дурная слава как об обители призраков. Глядя на фотографию, Джейн не удивилась слухам. И еще раз содрогнулась при мысли о предстоящей продаже.

– И кому на всем белом свете придет в голову покупать эту развалюху? – поинтересовалась она задумчиво.

– Чудаку-затворнику, жаждущему повторить опыт Франкенштейна? – подыграл ей Эндрю.

– Очень смешно. Мы бы с легкостью сбыли не сам дом, а те фантастические пятнадцать акров, которые занимает участок. Но это дурацкое требование владельца – не продавать дом отдельно от земли!..

– Увы, – с горечью согласился Эндрю. – А ведь за нее одну мы бы и получили запрошенные хозяином триста тысяч.

– Майкл уверен, что он согласился бы и на двести пятьдесят.

По правде сказать, дом представлял собой часть наследства. Нынешнему владельцу он достался от тетки, некоей миссис О’Брайен, скончавшейся от сердечного приступа прямо в супермаркете на прошлой неделе. Старухе было семьдесят пять, и она уже почти лишилась рассудка, как считал ее племянник. По его мнению, счастьем было умереть таким образом – настигни ее удар в доме, и труп не обнаружили бы в течение нескольких месяцев. Миссис О’Брайен жила настоящей затворницей и отказывалась покидать дом под предлогом того, что ее не отпускают духи умерших мужа и ребенка. Племянник пожелал продать это странное сооружение, и чем скорее, тем лучше. За исключением личных вещей, посуды и тому подобного, все в доме оставалось нетронутым, даже мебель.

Если и мебель окажется под стать зданию, подумала Джейн с тихим ужасом, это вряд ли поможет сделке.

– За эту цену его не продашь, – таков был итог ее недолгих раздумий.

– Но это как раз то, – вкрадчиво заметил Эндрю, – что позволит тебе убить уйму времени, создать видимость работы и в результате слегка пропустить вперед себя Сэма. Джуди уже получила ключи от дома, все готово к официальной приемке. Почему бы тебе не потратить одно утро и не посмотреть на него самой?

– Ой, не знаю, Эндрю. Меня тошнит при одной мысли о том, чтобы уступить Сэму.

– Ну смотри, поступай, как знаешь. Только не говори потом, что тебя не предупреждали.

Не успел Эндрю выйти из комнаты, как на пороге ее возник сам объект разговора – собственной персоной.

Сэм и впрямь был великолепен, Джейн в который раз вынуждена была это признать. Вылитый павлин, он еще постоянно прихорашивался, приглаживая густые светлые волосы или поправляя крикливые галстуки, которые особенно любил. Когда он заметил Джейн, стоящую возле кофеварки, глаза его хищно сузились. Оценивающий взгляд прошелся сначала по ее телу и только потом остановился на роскошных кудрях.

Молодая женщина вздохнула, вспомнив о своем утреннем решении вдвое их укоротить. Последние годы волосы доставляли ей еще больше забот, чем фигура. Огненно-золотистого цвета, от рождения мелковьющиеся, они совсем не поддавались укладке. Порой она просто ненавидела их, ибо они делали ее неотразимой, а мужчины сразу и совершенно неверно принимали это как вызов.

– Мне следовало бы давно догадаться, – прервал ее мысли голос Сэма. Он уже вовсю орудовал кофеваркой и, казалось, начинал разговор сам с собой.

– Догадаться?

– Ну, что у вас с боссом…

Джейн мгновенно потеряла дар речи. Да, конечно, Майкл Кеннет был бабником, все в их городке знали это. Даже в свои пятьдесят, с растущими залысинами и заметно раздавшейся талией, он не терял успеха у противоположного пола. На женщин он неизменно производил впечатление, и три его бывших супруги – тому свидетельство. Даже Джейн он нравился, но только в качестве босса. Майкла никогда не покидал здравый смысл, подсказывавший, что не следует пересекать невидимую черту, которую Джейн провела в первый же день после приема на работу.

– Ты, конечно, воображаешь, что можешь дурачить окружающих, строя из себя недотрогу, – продолжал заводиться Сэм, – все эти ледяные «ах нет, я не такая»… Но я частенько выпивал в пятницу по вечерам в том же баре, что и твой муженек, и много о тебе наслышан. Он не раз жаловался, как ты стреляешь глазами по мужикам за его спиной. По мужикам, милая, а не по одному какому-то мужчине. Да ты тайная нимфоманка, Джейн Эйкерс, я знаю это и ты тоже! Но я и представить себе не мог, что ты залезешь в постель к этому чахлому гейзеру Майклу. Мне казалось, такие темпераментные птички, как ты, должны быть более разборчивы.

Это уже слишком. Кровь отхлынула от лица Джейн, она попыталась что-то сказать в ответ на возмутительные подозрения Сэма, но голос перестал ей подчиняться.

Сэм только усмехнулся, увидев выражение ее глаз.

– Я попал в точку, верно? Что за невинный взгляд! Держу пари, ты вдоволь подурачила своего муженька, использовав его на старте. Ты и мне попыталась голову морочить. Знаешь, я всегда недоумевал, почему это Майкл принял тебя на работу – девицу с полным отсутствием опыта торговли недвижимостью. Как я теперь догадываюсь, он рассчитывал на опыт иного сорта, не так ли?

– Ты спятил! – только и вырвалось у Джейн. – Ты соображаешь, что с тобой будет, если я передам Майклу твои слова? Он вышвырнет тебя.

– Да, золотце? Сомневаюсь. Даже если предположить невероятное – что я ошибся, то и в этом случае добрый старина Майкл будет смущен. После того как я принесу ему извинения и заверю, что попросту искренне заблуждался, он обязательно прочтет мне лекцию на свою любимую тему. О том, как ему приходится на людях разыгрывать из себя эдакого петушка, чтобы все по-прежнему верили в его мужскую неотразимость.

– Нет, ты действительно сошел с ума!

– Клянусь, что нет, золотце. Я никогда еще не был нормальнее, чем сейчас, когда говорю с тобой. Я подозревал, что у тебя есть веские причины давать мне от ворот поворот, и теперь я знаю, в чем дело. Ничего личного, только бизнес – ведь так? Наконец-то я сообразил, откуда все твои успехи в продаже недвижимости. Когда дом приобретается у тебя, покупателю положена премия, не так ли? Лично для меня лишь одно остается неясным: когда ты отдаешься сукиному сыну – до его подписи на контракте или после?

Еще секунда, и Джейн выплеснула бы свою чашку Сэму в лицо. Однако ей удалось сдержаться. Ограничившись презрительным взглядом, она молча проследовала к рабочему столу, собрала сумочку и решила, что лучше всего сейчас отправиться посмотреть на дом, о котором только что говорила с Эндрю.

– Джуди, Майкл уже передал тебе ключи от дома О’Брайен? – спросила она молодую секретаршу, в чьи обязанности входило держать ключи от всех домов, продаваемых через фирму.

– Да, думаю, они здесь. Вот, нашла. Адрес на бирке. Хотя понятия не имею, где это. А вы?

– Майкл оставил подробнейшее описание, как туда добраться. Думаю, не заблужусь. Вообще-то это в пяти минутах отсюда, но проблема в том, что ехать придется по заброшенной лесной дороге.

– Отправитесь прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

На часах всего пол-одиннадцатого. Мистер Конфетка-во-рту, мистер Денежный Мешок по фамилии Бенфорд появится не раньше полудня. Джейн была уверена, что успеет вернуться и встретить покупателя одной из своих неотразимых улыбок типа «клиент всегда прав». В принципе, времени хватит и на то, чтобы подумать, как быть с Сэмом.

Кроме всего прочего, ей просто необходим глоток свежего воздуха.

– Собираетесь показать его тому клиенту, что недавно звонил из Сиднея? – поинтересовалась Джуди.

– Упаси Господь, нет. Я не жду его раньше обеденного перерыва. К тому времени я обязательно вернусь, но если по какой-то дикой и невероятной причине запоздаю, позаботьтесь о нем, хорошо? Его зовут Бенфорд.

– С удовольствием, – проворковала Джуди. – У него голос просто отпадный.

Джейн рассмеялась. Джуди было всего девятнадцать, и ее юный оптимизм казался простительным.

– Мой опыт общения с отпадными мужскими голосами в телефонной трубке, – сообщила Джейн пышной молодой брюнетке, – подсказывает, что обычно эти голоса принадлежат очень толстым, лысым и совсем не отпадным мужчинам. Уверяю тебя, мистер Бенфорд на поверку окажется очень неказистым представителем мужской породы.

Сидя за своим необъятным рабочим столом, обтянутым натуральной кожей, Мартин Бенфорд нервно барабанил по нему пальцами правой руки и постоянно поглядывал на телефон. После разговора с этой женщиной он еле сдерживался, чтобы не разнести чертов аппарат вдребезги.

Да что она себе вообразила? Кто она такая, чтобы позволять себе подобный тон? Или ее не учили, что покупатель всегда прав? Любой другой агент по продаже недвижимости хвостом бы вилял перед таким клиентом, как Мартин, а не обливал бы его холодным презрением.

Ладно, возможно, он сам начал беседу несколько на взводе. И уж конечно, задел эту феминистку репликой о том, что желал бы иметь дело с агентом-мужчиной. Ну и что из того? Ее забота – подыскать для него дом, а вовсе не иронизировать над «мужским шовинизмом» клиента. Скрывать надо свой сарказм, а не отчитывать его как мальчишку. Подумаешь, ответственный сотрудник риэлторской фирмы «Кеннет Хауз»… «Если вы настаиваете, я немедленно передам ваше дело одному из моих коллег-мужчин»…

Кажется, так и следовало поступить!

Черт, у него хватит ума пока ничего не предпринимать. Пусть помучается в ожидании следующего разговора. Вне всякого сомнения, она должна была понимать: удача сама идет к ней в руки – особенно после того, как он обронил, что цена для него не имеет значения. Теперь главное – найти правильный тон, раз уж он тут же не бросил трубку. Господи, ей даже не представится возможность поваляться у него в ногах, когда она узнает, что своей выходкой поставила под угрозу всю сделку!

Кривая, несколько вынужденная улыбка тронула губы Мартина, обычно придававшие его лицу предельную серьезность. Он откинулся в кожаном кресле, сцепив длинные пальцы на груди, и задумался. Если по совести, ему следовало бы поблагодарить сегодняшнюю собеседницу за такой поворот событий: все начиналось не так, как всегда, – и весьма приятно. Даже интригующе. Обычно люди заискивали перед ним – особенно женщины…

Закрыв глаза, он попытался угадать, как выглядит обладательница холодного уверенного голоса, однако лицо, которое ему удалось представить, подозрительно напоминало черты его матери, когда та была моложе. Его черноволосой и черноглазой, изысканной и утонченной, вероломной и неверной матери!

Мартин нахмурился, затем решительно нагнулся над столом с твердым намерением вернуться к прерванной работе и выкинуть из головы какую-то там миссис Эйкерс из «Кеннет Хауз». Напрасно. Любопытство, вызванное сегодняшней собеседницей, не покидало Мартина.

Или не любопытство, а что-то еще?

Он вздрогнул, затем выругался про себя. Черт побери, было еще что-то. Точно. Каким-то непостижимым образом – или причиной всему ее вызывающий тон? – но голос миссис Эйкерс высек в нем искры желания. Бог знает, как ей удалось. С ума сойти. Нет, правда, свихнуться можно!

Безумие или нет, но Мартин понял: он и секунды не останется в этом чертовом офисе. Ему просто необходимо увидеть обладательницу голоса воочию, убедиться, что она реальна, а не плод его разыгравшейся фантазии.

И если так, то…

Он опомнился только тогда, когда уже надел пиджак и нащупал в кармане ключи от машины. Та женщина замужем. Он сам на пороге помолвки – с молодой красавицей, давшей ему все, что только можно дать любимому. Безграничное внимание. Преклонение. Секс – когда у него находилось для этого время. Она никогда не жаловалась и ничего не требовала. Была ласковой и заботливой. Словом, само совершенство.

Мартин был абсолютно уверен: она не изменится и после замужества. Линда принадлежала к тому типу женщин, для которых стать супругой означало достичь высшего счастья в жизни. Она была словно создана для него.

Что же ты делаешь, черт побери? Вскакиваешь и мчишься как угорелый, чтобы поглядеть на другую – только потому, что у нее сексуальный голос? И ничто в твоей душе не воспротивится? Ничего?

Внезапно Мартин осознал, что не находит ответа.

Лицо его исказила гримаса смятения, Мартину совсем не свойственного. Не в его правилах было сомневаться в чем-либо. Он всегда точно знал, чего хочет от жизни, и чувствовал: исполнение всех его желаний уже близко.

И вот теперь ему приходилось сдерживать напор одного из самых загадочных – и оттого потенциально опасных – импульсов. Здравый смысл подсказывал: купи «дом на выходные» у какого-нибудь другого агента – телефонная книга пестрела названиями фирм. Но почему-то здравому смыслу не хватало силенок бороться с жаждой увидеть женщину, которую он только что с удовольствием придушил бы собственными руками.

Горько усмехнувшись, Мартин поспешил к лифту. Если хоть немножко повезет, эта миссис Эйкерс окажется вовсе не той хладнокровной ослепительной красавицей, образ которой навеял голос в трубке. Голоса часто обманывают. Вполне возможно, перед ним предстанет какая-нибудь карга средних лет, в которой сексуальной привлекательности не больше, чем у Мамаши Кеттл.

Мартин очень надеялся, что так оно и будет. Действительно, хорошо бы.

Взглянув на часы, он увидел, что уже десять минут одиннадцатого. Они договорились встретиться у нее в офисе еще до перерыва на ланч. Если как следует нажать на газ, можно успеть и до полудня…

2

Стоило Джейн переступить порог офиса, выйти на тротуар и бросить долгий взгляд на главную улицу, уходящую к океанскому берегу, как все недавние обиды мгновенно рассеялись.

В ясный солнечный день побережье представляло собою незабываемое зрелище. Сверкающая голубизна моря, чистый белый песок на пляже под тенью знаменитых сосен, которые росли только здесь, острые утесы, по спирали набегающие один на другой, – все это наводило на мысль о совершенстве без малейшего изъяна. Джейн провела в этих краях уже много лет и с трудом могла вообразить себе жизнь где-то еще.

Вздохнув полной грудью, она обогнула здание конторы и направилась к стоянке, пожелав единственное: чтобы Сэм Обри обитал в другом городе. Сегодня этот человек, до того причинявший лишь мелкие неудобства, внезапно превратился для нее в серьезную проблему. Джейн еще не придумала, как с ним поступить, но одно знала твердо: в этом месяце он не вырвется вперед в профессиональной сфере. Нет, сэр, дудки. Пусть даже это станет ее последним делом в фирме, но показатели Джейн Эйкерс за ноябрь не уступят октябрьским.

Ее решение посмотреть этим утром дом О’Брайен вовсе не было попыткой бегства от домогательств Сэма или пустой тратой времени. Теперь ей ничего не оставалось, как найти способ продать это архитектурное чудовище. Последний месяц фирма получила не так много предложений о продаже, и Джейн просто не могла себе позволить упустить возможность, которая сама шла в руки.

Следовало бы поблагодарить провидение, остановившее ее сегодня утром: она могла бы наговорить этому мистеру Денежному Мешку лишнего, и он чего доброго и вправду потребовал бы другого агента. Джуди скорее всего предложила бы ему как раз Сэма. От последней мысли Джейн стало не по себе.

Пятью минутами позже ее «шевроле» свернул с шоссе на узкую грязную боковую дорогу, ведущую к дому О’Брайен, и мигом взметнувшееся из-под колес облако пыли накрыло свежевымытый кузов. Так. Ко всему прочему придется везти мистера Бенфорда на «смотрины» на грязном автомобиле. Дурной знак!

Джейн автоматически сняла ногу с акселератора, и как раз вовремя, потому что ослепительно-зеленый цвет ее машины на глазах превратился в рыжий. Мысль о том, что придется оправдываться перед клиентом ссылками на плохую дорогу, была малоприятной, но Джейн тотчас забыла об этой проблеме, как только взору ее предстала пара самых древних, самых высоких и самых ржавых железных ворот, какие только можно было себе вообразить.

Невероятно! Майкл ничего не говорил о воротах. И о крошившейся каменной стене. Их не было и на фотографии, которую она недавно рассматривала. Джейн понимала, почему: стоящее перед нею здание было и само по себе отвратительно, а в сочетании с этими «вратами графа Дракулы» вызывало просто нервную дрожь.

Покачав головой, Джейн вышла из машины и начала подниматься по проржавевшим металлическим ступенькам. Под ярким ноябрьским солнцем дом выглядел не так мрачно, как на снимке, но и сейчас его трудно было назвать привлекательным. Некогда белые стены поражали мрачной серостью, краска на них местами облупилась. Что-то зеленое и грибкообразное почти сплошь покрыло собой черепицу на крыше, а валявшийся в саду (если это можно было назвать садом!) мусор вызывал в памяти картины стихийного бедствия.

При мысли о том, что скажет мистер Бенфорд, увидев предложенный ему «дом на выходные», из груди Джейн вырвался только короткий нервный смешок. Хотя два основных пожелания клиента формально соблюдены. Совершенно очевидно, что из окон второго этажа виден океан. И где-то рядом, Майкл заверил ее, должна находиться укромная бухточка, к которой ведет тропинка между скалами.

А поскольку деньги для мистера Денежного Мешка ничего не значат, пусть и займется благоустройством и дома, и территории. По-настоящему, при наличии воображения, место может показаться не таким уж плохим. Сам дом несомненно обладал каким-то своим еле уловимым нравом, которого так не хватало современным строениям. А что касается земли… в конце концов ее-то здесь предостаточно!

Конечно, не всякий согласится жить под одной крышей с парой привидений, одернула себя Джейн. Их, вероятно, теперь даже трое – вместе с тенью старой миссис О’Брайен, которая также недавно покинула этот мир.

Когда Джейн распахнула ворота, они предупреждающе заскрипели, и она в который раз похвалила себя за то, что не верит в призраки. В противном случае вообще не стоило приезжать сюда одной.

По правде сказать, она не чувствовала себя спокойно, пока подруливала к воротам и поднималась по ступенькам к входной двери на веранде. Особенно смущали ее эти маленькие темные окна: все время казалось, что в одно из них кто-то пристально наблюдает за непрошеной посетительницей.

Отогнав от себя недостойные мысли, Джейн решительно направилась к двери. Но когда нога ее коснулась последней ступеньки, та внезапно треснула, вызвав в девушке волну животного ужаса.

Немедленно прекрати психовать, жестко приказала она себе и, преодолев страх, подошла к двери. Подавив инстинктивное желание подергать за колокольчик и тем самым спугнуть кого-то, кто мог прятаться за дверью, Джейн вставила в замочную скважину большой медный ключ и внутренне приготовилась дать отпор невидимому обитателю дома.

Когда ключ подозрительно легко совершил положенное число оборотов, она напомнила себе, что по крайней мере до последнего времени дом был обитаем. Только из-за того, что внешне он производил впечатление давно заброшенного и нежилого, совсем не следовало делать вывод о том, что так оно и было. Стараясь больше не поддаваться малодушию, Джейн рывком отворила дверь.

На нее так и навалилась темнота, а в нос ударил затхлый запах. Но стоило включить свет, как холл окрасился в мягкие теплые тона, отчего даже порванный ковер на полу стал смотреться вполне приветливо. Ощущение уюта только усилилось, когда Джейн прошла внутрь, и по мере того, как она обходила помещение за помещением, в ее душе росло ожидание приятных, а отнюдь не мрачных сюрпризов.

Первая дверь вела из холла налево, в гостиную, в которой ничто не наводило на мысль об антикварной ценности, но в то же время, как ни странно, она смотрелась привлекательно.

Проведя рукой по спинкам кресел, обтянутых ситцем, и стараясь не замечать паутину под потолком, Джейн проследовала в комнату, которую иначе как утренней – или солнечной – назвать было нельзя. Она оказалась на удивление светлой, с огромным окном и сверкающим паркетом. Старинный овальный письменный стол занимал место у одной стены, а потертый от времени дубовый буфет – у другой. Солнечные лучи падали прямо на стоящий под окном круглый деревянный стол, и Джейн почему-то пришло в голову, что завтрак в такой комнате был бы прекрасным началом дня.

Она продолжила осмотр, войдя в длинную прямоугольную и совершенно ужасную кухню, где, пожалуй, только древняя газовая плита могла бы претендовать на то, чтобы именоваться «современным кухонным оборудованием». Отсутствовал даже холодильник. Бог знает, как бедная старая женщина справлялась без него.

Из кухни путь вел в столовую, расположенную уже на другой стороне дома, а из столовой – в библиотеку-студию, которая производила наилучшее впечатление – хотя ковер на полу почти истерся, шелковые занавеси покрылись плесенью, кожа на креслах была местами порвана, а на полках было больше пыли, чем книг.

Во всем этом что-то есть, решила Джейн, взбираясь по лестнице на второй этаж. Какой-то шарм. Ей-то дом нравился, но вот вопрос, понравится ли он кому-то еще?

Левую часть второго этажа занимала спальня, но комната была пуста, если не считать огромной кровати, покрытой связанным вручную покрывалом. Совершенно очевидно, старая миссис О’Брайен не пользовалась этой комнатой, хотя Джейн не почувствовала в ней характерного для остальных помещений затхлого запаха. Более того, она уловила едва заметный аромат лаванды. Джейн нагнулась над подушками. Да… определенно лаванда.

Ванная, находившаяся на этом же этаже, была столь же древней, что и кухня. Джейн покачала головой, едва увидев облупившуюся эмаль на ножках ванны и проржавевшие трубы. К счастью, в туалетной комнате все же присутствовало устройство для спуска воды. Однако в результате осмотра губы Джейн тронула ироничная улыбка: именно мелочи делали продажу этого дома задачей почти невыполнимой.

На втором этаже располагались еще две комнаты в правом крыле, образующие своего рода небольшую галерею в виде буквы Г.

Повинуясь какому-то странному влечению, Джейн подошла к ближайшей комнате и открыла дверь.

Без сомнения, то была спальня старухи, хотя какие бы то ни было признаки, хранящие печать личности хозяйки, отсутствовали. Мебель была темной и тяжеловесной, огромную кровать, наводящую на мысль о вымерших гигантах, покрывал плед, а стеганое одеяло явно знавало лучшие дни. Что за унылая комната, подумала Джейн и рывком захлопнула дверь.

Оставалась последняя. Джейн быстро пересекла коридор, влекомая неосознанным желанием побыстрее покончить с осмотром, и только взялась за дверную ручку, как снова ощутила необъяснимый ужас. Она отдернула руку. Но что-то, какая-то неведомая сила, заставила ее, преодолевая страх, приоткрыть дверь.

Собственно, она приоткрылась сама, стоило Джейн лишь коснуться ручки. Чувствуя, как ее сердце проваливается куда-то, Джейн сделала мучительный шаг вперед, пытаясь одновременно восстановить дыхание и быстро оглядеть помещение.

Это была детская.

На ватных ногах Джейн прошла в комнату, трясущимися пальцами коснулась белой детской кроватки-качалки. В груди у нее все болезненно сжалось при взгляде на чистейшие белые простыни, на изящный розовый и белый орнамент, покрывающий подушку. А когда она увидела самодельные игрушки, выполненные мастерски и с великой любовью, Джейн показалось, что она разрыдается. Открывая лежавший на груде выглаженных ползунков дневник, куда родители обычно заносят все события в жизни младенца, Джейн уже знала, что увидит.

Страницы дневника оказались чистыми.

И это было красноречивей любых слов. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: в детской никто никогда не жил. Не было здесь ни царапин на светлой мебели, ни карандашных каракулей на обоях, ни поломанных игрушек.

Волна симпатии к старой миссис О’Брайен охватила Джейн. Что за несбывшиеся мечтания хранила эта комната? Какую невысказанную сердечную боль?

Неожиданно глаза молодой женщины наполнились слезами. Она постаралась сразу же взять себя в руки и подошла к огромному окну, из которого открывался прекрасный вид на залив и далее на всю океанскую синь до самого горизонта. Даже сквозь стекло солнце грело нещадно, и она расстегнула пуговицы пиджака, буквально купаясь в ласкающей взор красоте и мечтая о том, чтобы голову ее посетили более приятные мысли.

Однако ничто не могло отвлечь от переполнявшего ее душу чувство горечи. В конце концов Джейн удалось справиться с навалившейся слабостью, и она обнаружила, что не отрываясь смотрит на старомодное войлочное кресло, придвинутое к самому окну. А точнее – на характерную вмятину, оставленную на сиденье человеческим телом.

Боже, подумала Джейн с содроганием, именно в этом кресле старая женщина провела большую часть последних лет жизни. Сколько часов она просидела вот так, уставившись взглядом вдаль? Сколько раз касалась этого приметного углубления на кресле?

Странно, но Джейн внезапно почувствовала, что это она, а не старая миссис О’Брайен, сидит сейчас в этом кресле, только спиной к деревянным оконным рамам, а ее зеленые глаза покрываются дымкой воспоминаний, следуя за взглядом тех старушечьих глаз… в прошлое.