Текст книги "Белая волчица"

Лучшая охотница

В чём-то Пятая оказалась, несомненно, лучше братьев и сестры. Она могла прыгать выше и бить сильнее, чем Танцор, Лобастый, Большеногая и Пятнистый. Она раньше всех открыла глаза и раньше всех поймала птицу. Но всё-таки по-настоящему важное, по-настоящему удивительное открытие первой совершила совсем не она, а её сестричка Большеногая.

Каждый день волчата резвились на поляне перед логовом и боролись со взрослыми волками. Старшие, как правило, быстро сдавались в плен, валились на спину, жалобно выли и умоляли о пощаде. Поэтому Пятая не сомневалась, что их маленькая команда – пятеро самых сильных, храбрых и смелых волков, какие когда бы то ни было появлялись на свет. Она сама уже несколько раз победила папу Ротастого, а он, между прочим, был вожаком стаи. «Только потому, что я такая добрая, – думала Пятая, – я до сих пор не отгрызла ему ухо и не прокусила шею».

В тот день волчата боролись с Прыгучим, когда после сытного обеда вернулись Косматая и Осторожный и закричали:

– Твой черёд, старина!

Прыгучий, лежавший на спине и уже окончательно поверженный, ни с того ни с сего внезапно подскочил и раскидал волчат в разные стороны, а потом, как всегда прихрамывая, направился туда, откуда пришли остальные.

Волчата разочарованно взвизгнули и тут же попытались повалить Косматую и Осторожного. От них очень сильно пахло тем, что они только что съели.

Пятая заметила, что её сестричка Большеногая вдруг обнюхала пасть старшего брата Осторожного и облизнулась, как будто ей тоже очень хотелось попробовать его обед. И да – тут-то это и произошло.

Осторожный издал какой-то странный сдавленный звук, будто его душили, и отрыгнул кусочек еды прямо в рот Большеногой. Пятая подпрыгнула. Всё её тельце от ушей до кончика хвоста напряглось. Вот как умеет делать её старший брат? Она рванула к нему и тоже облизала его морду, но Осторожный лишь со смехом отвернулся.

– Эй, мне надо и для себя что-то оставить! Иначе у меня не хватит сил для завтрашней охоты.

Тогда Пятая развернулась и помчалась к Косматой. Она повторила этот удивительный фокус с облизыванием морды на старшей сестре, и Косматая, конечно, передала ей кусочек пищи. Пятая с жадностью впилась в него зубами.

Это было что-то необыкновенное! Маленькая волчица и представить не могла, что ощутит такой взрыв вкуса. Она почувствовала, как мощная энергия разносится из желудка по всему её маленькому тельцу, наполняет каждую клеточку, пульсирует в ней. Всевозможные мысли в голове Пятой сменились только одной:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Дайте мне ещё чуть-чуть!

Поскуливая, она вновь облизала рот Косматой, но сестра тут же повернулась и убежала прочь. Пятая огляделась по сторонам, ища глазами других взрослых членов стаи. Но все уже были заняты: папа Ротастый кормил Пятнистого, Танцор приставал к Отважному, а Лобастый облизывал морду Хваткого.

Конечно же, мама! Мама уж точно никогда не откажет, обязательно чем-нибудь поделится! И Пятая рванула на её поиски. Она не знала точно, где её мама, так что пришлось как следует принюхаться, и на неё тут же обрушилось непередаваемое множество самых разных запахов. Неповторимый аромат вкусной еды, запахи братьев и сестёр, дяди, отца, а также влажной листвы, уже начинавшей опадать, коры деревьев и земли, неясный запах реки, ещё несколько ароматов чего-то незнакомого, и вот наконец… да, так пахнуть могла только мама Смелая. Теплом, молоком и сосновой смолой, безопасностью. Пятая прижалась к земле и, продолжая принюхиваться, побежала дальше.

След вёл её по пути, которым шёл Прыгучий. Чем ближе Пятая подходила к маме, тем сильнее пахло едой и воронами. Она услышала карканье раньше, чем увидела птиц. Вся стая собралась возле большой груды еды. Смелая и Прыгучий пережёвывали куски побольше, а те, что поменьше, с большим аппетитом безмятежно клевали вороны. Аромат был слишком сильным, чтобы Пятая могла устоять. Пахло обещанием, что желание маленькой волчицы наконец исполнится! Она подбежала к маме и отчаянно набросилась на еду рядом с ней. Но как она ни старалась, у неё ничего не выходило – кусок не поддавался, он был слишком твёрдым и тугим, и она никак не могла ни оторвать от него, ни откусить долю поменьше, которую могла бы прожевать.

– Пятая! – возмущённо крикнула Смелая, подтолкнув её головой. – Ты что тут делаешь? А где остальные волчата? Где Косматая и Осторожный? Ты что, сбежала от них?

Пятая не слушала, что ей говорит мама. Все её мысли занимала только вкусная еда. Она пыталась жевать, но, кажется, что-то было не так с её зубами – иначе почему ей ничего не удавалось? Вздохнув, она разочарованно оттолкнула кусок в сторону.

– Твои зубы ещё недостаточно острые, – объяснила Смелая и, прожевав немного еды, положила в рот Пятой, которая тут же с удовольствием её проглотила.

Это было невероятно! Просто невероятно! Почему никто не сказал ей об этом? Если бы Пятая знала о таком потрясающем вкусе, она не стала бы тратить время на всякие глупости вроде игр, драк и питья молока, потому что в мире было только одно, что по-настоящему имело значение, и это было мясо!

– Глупо и дерррзко, – с раздражением крикнула Каррааха, ворониха-мать. – Она ещё слишком маленькая, чтобы ррразгуливать в одиночку.

– Я знаю, – Смелая вздохнула и облизала шёрстку Пятой. – Но пока она слишком глупая, чтобы это понять.

Пятая была счастлива. Раньше она думала, что в мире нет ничего лучше маминого молока, но теперь узнала, что, оказывается, ещё как есть. Эта еда была куда приятнее! После неё Пятой не хотелось сразу же свернуться калачиком и уснуть, как после молока. Наоборот, она чувствовала себя большой, мощной и полной сил. Если бы только она могла наесться как следует, а потом, проснувшись, увидеть, что она уже сделалась величиной с самого папу Ротастого!

Она умоляюще посмотрела на маму.

– Ещё! Мама, ещё!

Но взгляд Смелой был серьёзным и строгим.

– Ты не можешь одна разгуливать где хочешь, Пятая. Ты ещё слишком маленькая. Вот посмотри, – она откинула голову назад, подняла глаза к небу. – Видишь? Вон там, за облаками? Это белоголовый орёл. Он видит нас намного лучше, чем мы его. Орёл кружит высоко в небе, наблюдает за нами и ждёт подходящего случая. Например, когда какой-нибудь глупый волчонок побежит куда-нибудь один-одинёшенек. Он легко может сцапать тебя и унести в когтях далеко-далеко, Пятая, и никто в целом мире не сможет тебе помочь. Ты для него – добыча. У него ведь тоже есть маленькие дети, и они хотят есть не меньше, чем ты. А у тебя пока нет даже зубов, ты не умеешь драться. Пока ты не в силах отбиться от него, тебя может защитить только стая. Ты меня поняла?

Мама ещё никогда не говорила с ней настолько сурово. Пятая испуганно захныкала и, дрожа, прижалась к земле, потому что ей стало страшно оттого, что мама так её ругает. Значит, её навыки боя были совсем не такими уж замечательными, как думала Пятая. Ей не хотелось, чтобы её унес орел. И уж точно не хотелось быть съеденной. Она ведь настоящая волчица, а не какая-нибудь там добыча!

– Прости, – жалобно проскулила она и перекатилась на спину.

Но мама смотрела всё так же строго. Лишь очень, очень много времени спустя она наконец простила свою глупую непослушную дочку, как следует облизала и позволила ей спрятаться в тепле её живота.

– Дурррачина!! Крррах ты потерррпела, крррах! – закричал Раак, качая чёрной головой. Пятая смерила его угрюмым взглядом. Молодой ворон рвал клювом сочный лакомый кусочек.

– Это правда? – спросила Пятая так тихо, чтобы Смелая не услышала. – Насчёт орла? Или мама просто меня пугает, чтобы я лучше её слушалась?

Раак, высоко запрокинув голову, вытянул ещё одну длинную полоску мяса.

– Да, она тебя пугает. Но ещё это и пррравда. Орлы очень пррротивные. Мы тоже деррржимся от них подальше.

Пятая вслед за Рааком высоко запрокинула голову и посмотрела на тёмный силуэт в облаках.

– А ты тоже мог бы меня унести? – так же тихо спросила она.

– Запррросто, – подумав, ответил Раак, – когда Раак станет крррупнее.

– Но ведь тогда и я стану больше!

– Конечно. Ты очень много жрррёшь!

– Спасибо, – сказала Пятая. – Так мог бы или нет?

Раак осторожно огляделся в поисках собственной матери, но она была занята своим куском мяса. Так что он взлетел и приземлился Пятой на спину. Маленькая волчица вздрогнула.

– Эй, ты! Больно! – воскликнула она. – Поосторожнее с когтями!

– А как ещё Рааку тебя нести? – поинтересовался ворон. Видимо, это была плохая идея.

– Ааа! Ааа! Отпусти меня!

Раак дёргал и дёргал мех на шее Пятой. Ему несколько раз доводилось видеть, что Смелая и Ротастый именно так переносят своих волчат с места на место. Братья и сёстры Раака перестали есть и с интересом наблюдали за происходящим.

– Задай ей, Раак! – крикнула его сестра Каара.

– Сверни ему башку, укуси его за крыло, Пятая! – услужливо прокаркал его брат Краак.

Тем временем Акра, не теряя времени зря, утащила кусочек мяса, недоеденный Рааком. Но он не собирался оставлять попыток.

– Ты чего такая тяжёлая? – крикнул он Пятой. – Ррразжирррела! Но у меня всё ррравно почти получилось!

– Глупости! Ты просто дёргаешь меня за шерсть! – рявкнула Пятая, пытаясь стряхнуть его со спины. – Отпусти, бешеный ворон!

Она огрызалась и каталась по земле, пока Раак наконец не оставил её в покое и не вернулся к еде. После этого Пятая довольно долго лежала на спине, тяжело дыша, пыхтя и отдуваясь. Шею саднило – ещё бы, после того, как этот сумасшедший ворон пытался натянуть мех ей на уши! Но ни родители Раака, ни её мама даже не попытались вмешаться. Пятая сомневалась, что Смелая вообще подняла голову. Ей очень хотелось попросить ещё еды, но что-то подсказывало, что лучше уж молчать и не высовываться, и она лишь с завистью смотрела на Раака, продолжавшего с аппетитом есть.

– Дашь мне немножко? – робко попросила Пятая.

– Раака уже давно не корррмят ррродители, – прокаркал он, – и тем более бррратья и сёстррры. Это еда Раака!

Пятая обиженно зарычала.

– Я думала, мы друзья…

– Воррроны и волки? Ррразумеется, – невозмутимо ответил Раак. – Когда Раак увидит хррромого лося, или отставшую антилопу-прррыгуна, или захворрравшего бизона, он скорррее тебя позовёт… Но только когда ты будешь уже такой взрррослой, что сможешь сама охотиться. А до тех поррр тебя корррмит стая, а не Раак. Раак не твоя мама. Раак с тобой не делится.

Ожидая, пока мама закончит есть, Пятая думала о том, что каждый член стаи всегда готов поделиться едой с Пятой, её братьями и сестричкой, но еда у них у всех появляется только оттого, что вся стая удачно охотится. Пятая уже поняла, что охота даётся нелегко и занимает много времени, потому что присматривать за волчатами всегда оставался только кто-то один, и почти всегда это был старик Прыгучий. Остальные уходили на целый день и обычно возвращались очень уставшими, а порой даже ранеными. И часто вообще без еды. Так что, получается, охота была чем-то утомительным, опасным и не всегда успешным. Чтобы хорошо охотиться, нужно было быть большим и сильным. А чтобы стать большим и сильным, нужно было много есть и быстро расти.

Поразмыслив, Пятая приняла решение. Она бросилась обратно к добыче, схватила маленький кусочек и принялась изо всех сил дёргать его крошечными челюстями. Наконец ей удалось повернуть рот так, чтобы как следует впиться в мясо резцами. Казалось, это длилось целую вечность, но в конце концов у неё получилось отхватить небольшой кусочек. Это было только начало, первый шаг долгого пути.

Пятая твёрдо решила стать лучшей охотницей стаи. Или нет, даже лучшей охотницей всех в мире стай!

Зов воронов

Но пока волчатам вообще не нужно было охотиться. Каждый взрослый член стаи охотно делился своей едой с малышами. А когда у них наконец выросли все зубы, им разрешалось есть сколько угодно мяса и даже не приходилось ждать своей очереди, как старику Прыгучему, всегда обедавшему последним. Но только Пятую такое положение дел больше совсем не радовало. Как она должна была стать лучшей охотницей всех времён и защищать самую прекрасную в мире территорию, когда ей не давали даже попробовать?

Сидя на высоком камне перед логовом, она, как всегда, с тоской и завистью смотрела вдаль. Каждый её день начинался с того, что она задавала папе Ротастому один и тот же вопрос:

– Папа, папа, можно, я сегодня пойду на охоту?

Ответ всегда был один и тот же. Ротастый подходил к Пятой очень близко, смотрел на неё сверху вниз и тихо, но недвусмысленно рычал:

– Нет!

А потом он уходил. Слева от него всегда бежала Смелая, справа Хваткий, а за ними трусили молодые волки Отважный и Осторожный. Иногда кого-нибудь из них обгоняла Косматая. Прыгучий оставался присматривать за волчатами, играть с ними, бороться и рассказывать им истории. Но Пятая уже была сыта по горло чужими историями. Она хотела, чтобы с ней наконец случилась своя. Поэтому каждый раз, услышав «нет», она бежала на самую высокую скалу и провожала глазами стаю, пока та не терялась из виду.

Обычно волки в какой-то момент исчезали за вершиной холма. Теперь ей легче было смотреть, потому что с деревьев облетели листья, и вдаль тянулся голый пейзаж.

Ещё долго-долго после того, как волки уходили, Пятая видела кружившую над ними воронью стаю. Молодым воронам можно было не сидеть и не ждать, как волчатам, пока вернутся старшие, а охотиться вместе с ними. Им-то взрослые всё разрешали!

– Так нечестно, – рычала Пятая, уронив голову на лапы, и пар от её дыхания белыми облачками кружился в холодном воздухе возле самой мордочки. – Это очень, очень несправедливо.

Но что она могла поделать с такой несправедливостью? Она уже собиралась смириться со своей участью и бежать обратно к Прыгучему, братьям и сестре, но внезапно услышала крик воронов вдалеке:

– Сюда скорррее, волки! Волки, скорррее сюда! Тут збррры! Збррры!

Пятая не могла разобрать, что они кричат. Слово было вроде бы знакомым, но, кажется, не имело вообще никакого смысла. Пятой уже не раз доводилось слышать, как вороны громко кричат «лось», «антилопа», «олень» и однажды даже «медведь». Но это?

Вновь раздался тот же странный крик. Не бобры же там были, в конце-то концов?

Что за чепуха? Кого увидели вороны?

И вдруг Пятая сама увидела, кого. Её глаза и рот широко распахнулись от удивления.

На вершину холма вышли какие-то странные коричневые звери, целая стая зверей.

Это точно был кто-то живой, даже если издалека казалось, что это горы, потому что, будь это и вправду горы, они бы спокойно стояли на месте, а эти существа двигались, пусть и медленно. Сперва Пятая подумала, что такого просто не может быть. Ни одно животное, сколько бы оно ни ело мяса, не способно вырасти настолько гигантским. Потихоньку стая перешла горный хребет, и Пятая увидела, какими крошечными в сравнении с ними кажутся волки.

Стаю вёл Ротастый, и Пятая чуть не лопнула от важности. Её маленькое сердечко распирала гордость. Она запрокинула голову назад и радостно завыла на солнце.

Там внизу был её отец, чёрно-бурый волк, и он бежал быстрее ветра. Его ноги, казалось, едва касались земли. Он как будто парил над ней на невидимых крыльях, прижав уши, вытянув морду и устремив глаза в какую-то точку перед собой.

Теперь Пятая поняла, почему охота так утомительна. Она и представить не могла, насколько невероятно большой может быть добыча, прежде чем стать едой. И какой опасной!

Копыта огромных зверей жутко гремели, как раскаты грома, и Пятой казалось, что от их топота земля трясётся. Она увидела, как её стая мчится к страшным зверям и кружит у них под ногами. Каждый из них был как огромная гора. Вороны вновь закричали, и на этот раз Пятая смогла разобрать:

– Зубррры! Зубррры!

Так вот, оказывается, кто это был! Каждый зубр казался примерно в десять раз больше волка. И ладно бы стая имела дело с одним таким зверем, но нет – против неё было целое стадо.

Это стадо становилось беспокойным, когда приближались волки. Один гигант то и дело вырывался вперёд и топал навстречу волкам.

Издалека Пятой были не очень хорошо видны рога чудовищ, но они казались до того большими, что могли с лёгкостью проткнуть насквозь любого, даже самого сильного волка.

«Значит, – впервые подумала она, – кто-то может просто взять и не вернуться с охоты». Она то и дело замирала от ужаса, когда ей казалось, что гиганты вот-вот раздавят кого-то из братьев или дядю Хваткого, но волкам каждый раз удавалось вовремя отпрыгнуть или отбежать.

– Видишь, – сказал Прыгучий, подойдя сзади, – это называется отвлекающий манёвр.

Пятая не слышала, как он приблизился. Хотя Прыгучий сильно хромал на правую заднюю лапу, он умел подкрасться незаметно. Может быть, он уже не был быстрым и сильным охотником, но и в старости всё-таки оставался волком.

– Что такое отвлекающий манёвр? – спросила Пятая, не сводя глаз с погони.

– Смотри на Ротастого и того зубра, – велел Прыгучий, – и поймёшь сама.

Пятая проследила за его взглядом.

– Он же просто жуть какой огромный, – вся дрожа от страха, пробормотала она. – Он растопчет папу в лепёшку!

Прыгучий фыркнул.

– Такое тоже может случиться. Но этот зубр, скорее всего, очень стар, или болен, или не так хорошо опирается на одну ногу, как на другие, или же плохо видит. Трудно сказать, что именно, но что-то с ним совершенно точно не так. Стая это увидела и теперь не отстанет. Сделает всё, чтобы заставить его от них убегать.

– Почему? – взволнованно спросила Пятая.

– Потому что, сама посуди, такой огромной туше бегать нелегко. Так что он устаёт от погони куда быстрее, чем мы. И тогда мы побеждаем. Но такая возможность бывает, лишь когда он устал, стар или болен, а лучше всё сразу.

– И что потом?

– Потом у нас всю неделю будет очень много еды и очень мало забот.

– А если он не устанет бежать?

– Тогда у нас не будет ничего, кроме пустоты в животах.

Отважный и Смелая бегали вокруг стада кругами по всей равнине. То один, то другой зубр вырывался из кольца и мчался к кому-нибудь из волков, но им каждый раз удавалось увернуться. Пятая не могла сказать, продолжает её папа погоню в этот момент или нет, но похоже было, что да.

И тут глаза Пятой широко распахнулись от удивления: стадо отделилось от большого зубра, за которым наблюдал её отец. После этого время как будто остановилось. Пятая и Прыгучий затаили дыхание. Далеко внизу, на равнине, были только двое: Ротастый и гигантский бизон перед ним. Это была страшная битва, в которой два зверя боролись лишь взглядами, не двигая ни одним мускулом. Вороны молчали, остальные волки напряглись в полумраке и окружили вожака. А потом, как по приказу, рванули за зубром.

– Теперь, – сказал Прыгучий, и в его голосе зазвучала острая тоска, – начинается настоящая охота.

– Но откуда, – воскликнула Пятая, – папа знает, когда бежать?

– Твой папа – вожак стаи. Он знает всё.

Пятая нетерпеливо взвизгнула, когда на равнине развернулся настоящий танец. Ротастый держался неподалёку от копыт зубра, но слишком близко подходить не рисковал.

Хваткий и Смелая бежали с другой стороны, достаточно далеко, чтобы чудовище не задело их копытами, но достаточно близко, чтобы гигантский противник мог видеть их краем глаза.

– Вообще, если честно, мне кажется, ничего ты не понимаешь, – пренебрежительно сказала Пятая Прыгучему. – Ты ведь не вожак и вообще не охотишься.

– Раньше я охотился и был вожаком, – выдохнул Прыгучий, не сводя глаз с волков.

Пятая повернулась и изумлённо уставилась на приятеля по играм, но он ничего больше не сказал, а сама она не знала, что спросить.

Услышав в долине вой, она вновь стала смотреть на охотников. Смелая атаковала первой и набросилась на зубра сбоку, быстрая и бесстрашная, как серая молния.

– По крайней мере, семь дней, – с гордостью и облегчением сказал Прыгучий. – Целых семь дней нам не придётся голодать.

Часть 2
Знай своё место

Отважный

Едва деревья сбросили потемневшую листву и она мягким ковром застелила землю, выпал первый снег. Он летел с неба, как лёгкие белые перья, и пушистым одеялом окутывал землю, деревья, кусты и камни – всё вокруг. Ночью он мог окутать даже спящих волков, и, проснувшись утром, они вдруг обнаруживали, что стали белыми холмиками посреди белого пейзажа.

– Ну когда мы уже пойдём по следу? – в очередной раз недовольно поинтересовался Пятнистый.

Отважный как раз учил волчат, чем пахнет лось, а чем – антилопа-прыгун и как по запаху определить, один ли койот бродит поблизости или целая стая. Вопрос младшего брата он оставил без внимания и продолжал рассказ.

– Всё это довольно нелегко, – объяснял Отважный, – но, к счастью, у нас есть не только носы, но и глаза.

Он вытянул вперёд лапу и с силой впечатал в белое покрывало снега, оставив чёткий след.

– Волк, – сказал он, а потом с самодовольной ухмылкой добавил, – молодой самец в самом расцвете сил, очень умный, весьма подвижный, во всех отношениях талантливый и невероятно красивый.

Пятнистый и Лобастый заворчали, не слишком-то довольные таким бахвальством, но Отважный рыкнул на них, давая понять, что им лучше помолчать.

– А это кто? – он указал на другой след, тоже волчий, но поменьше.

– Косматая, – немедленно ответила Пятая. Сегодня утром она видела, как её старшая сестра шла к реке. Всё чаще она одна убегала к краю речной долины и возвращалась назад, лишь когда Смелая или Ротастый звали её на охоту.

– Хорошо, – похвалил Отважный. – А теперь давайте-ка поищем другие отпечатки.

Волчата быстро учились. Они почти без труда распознали следы белок и множество следов птиц, обнаружили, что мышей в этих краях предостаточно, и наконец наткнулись на след лося.

– Он шёл куда-то один, – заметил Отважный. – Это интересно.

– Косматая тоже ходит куда-то одна, – сказала Пятая. – Это тоже интересно?

– Это её дело, – коротко ответил Отважный. Он запрокинул голову и посмотрел на небо.

– Сегодня выпадет ещё больше снега, – сказал он. – Уже и так все дороги замело. Пойдёмте-ка назад.

– А как же Косматая? Почему она бродит тут без нас? – спросила Большеногая. Стоявший рядом с ней Лобастый подпрыгнул, принялся ловить ртом снежинки – ведь он был совсем ещё юным волком, и это была его первая зима.

– Она думает, – прорычал Отважный.

– О чём? – невинно поинтересовался Танцор.

Отважный остановился, обвёл оценивающим взглядом младших братьев и сестёр и наконец сдался.

– Не только она. Мы все думаем, что пришла пора уходить. Зов с каждым днём становится громче.

– Какой ещё зов? – спросил Пятнистый.

– Куда это мы пойдём? – одновременно с ним спросила Пятая.

– Хм… Даже и не знаю, как бы вам объяснить. Это просто зов, и всё. Когда вы сами его услышите, вы всё поймёте, – сказал Отважный. – И мы не все уйдём, Пятая. Только молодые волки – Косматая, Осторожный и я. В нашей стае тринадцать волков, это слишком много. Вы едите почти столько же, сколько и мы, взрослые. Для стольких голодных ртов наша территория уже слишком мала. Нам нужна своя стая и собственная территория. Вот так.

– Ой, – сказала Пятая. Остальные тихо заскулили.

– Но ты же наш брат. Мы одна стая, – взвизгнула Большеногая и прижалась к Отважному.

Пятая с тревогой лизнула его морду. Отважный тут же развеселился, толкнул обоих в снег, напрыгнул сверху и как следует облизал. Лобастый, Танцор и Пятнистый покатились по снегу вслед за ними.

Когда весёлая игра закончилась, остальные четверо побежали к логову, а Пятая осталась рядом со старшим братом.

– Когда ты уйдёшь, мы больше не увидимся? – спросила она.

– Этого я точно сказать не могу, – честно признался Отважный. – Пока не знаю. Может быть, и вернусь, если не сумею найти территорию по себе. Или если другие волки окажутся слишком глупыми. Вот Хваткий же вернулся к нам. Он – папин брат. Может, приду и я. А может, просто стану заглядывать в гости.

– Хорошо, – сказала Пятая, но тут же вспомнила, что у неё есть и свои планы. – Надеюсь, я всё ещё буду здесь.

Отважный легонько пихнул её в бок и усмехнулся.

– Сестричка, я ведь только что научил тебя, как меня найти. Мы обязательно встретимся, пусть даже это займёт сколько угодно времени.

Это немного успокоило Пятую.