Текст книги "Та, кто задает вопросы"

4

Деревянный плетень был до того старым, что так и норовил завалиться набок. На нем висела пара глиняных горшков, а двор вокруг хижины зарос молодой травой. Тут давненько никто не бывал, в этом доме, и квадратный колодец да старый сарай на участке лишь усиливали ощущение заброшенности.

Деревянная дверь дома была плотно закрыта.

– Она тоже не заперта? – вдруг догадалась я.

– Никто, кроме моего деда и меня, ее не откроет, – сказал Матвей и дернул деревянную ручку.

Створка открылась медленно и тяжело. Заскрипела так, словно это была не деревянная дверь на ржавых петлях, а железный робот, проторчавший под дождем с десяток лет. Мы остановились у порога, Матвей повел фонариком, и я увидела деревянный пол, какие-то лавки, огромную печь и чуть дальше полки с книгами. Множество полок с книгами.

– Проходи, – пригласил учтивый Матвей.

Я занесла ногу, и вдруг за моей спиной раздался рев. Дикий, жуткий рев, от которого мурашки побежали по спине. Так рычали, наверное, динозавры в свой доисторический период. Какой-нибудь тираннозавр, что ли. Уши у меня заложило, ноги дрогнули, сердце чуть не выпрыгнуло из глотки, и я рванулась вперед, а Матвей вместе со мной, и мы одновременно проскочили в дверной проем и рухнули на пол.

– Закрываем дверь! – проорал Матвей, поднялся и торопливо дернул на себя дверь.

После задвинул засов и, тяжело дыша, опустился на пол.

– Что это было? – не поняла я.

– Привидение, – сухо пояснил мой друг.

Глава десятая. Матвей

1

Конечно, Матвей понимал, что кое-что должен объяснить Мирославе. Но этого «кое-чего» было столько, что неясно, с чего начинать.

Он велел ей молчать, потому что, мол, опасно задавать вопросы, но на самом деле просто не понимал, о чем рассказывать в первую очередь. Вот как, например, пояснить, зачем брать землю со старого кладбища, где покоились люди, погибшие насильственной, несправедливой смертью? Или как рассказать о мавке? Клятая мавка Руська конечно же встретила их у хижины и пристала со своей болтовней. Дедово пугало в виде медведя, естественно, напугало Мирославу. Она бы еще больше испугалась, если бы знала, на что способен этот медведь. И когда эта тварь зарычала – а она всегда рычит, когда кто-то заходит в дом, так уж она устроена, – Мирослава чуть не умерла от ужаса. Да и сам Матвей на мгновение испугался.

Да, он хотел подставить Мирославу, и у него все почти вышло. Она стояла у порога дедова дома и уже занесла ногу, чтобы войти первой. Только войдет – и проклятый дар ведьмаков достанется ей, а не Матвею. Но внутри сидела совесть и грызла, точно голодная собака. Грызла и трепала душу бесконечными мыслями о том, что он, Матвей, ведет себя как последний трус. Что он подставляет ни в чем не повинную душу, девочку, которая понятия не имеет, во что только что влезла.

И эта совесть, эта шелудивая псина, все-таки победила. Матвей толкнул Мирославу, но вроде бы успел первым приземлить свою кроссовку на деревянные доски хижины. Или они это сделали одновременно?

Теперь уже не понять. Дверь закрыта, горящий фонарик валяется на полу, а Матвей все-таки сумел смириться со своим родовым предназначением, хотя это и далось ему нелегко.

2

– Что нам надо найти? – по-деловому спросила Мирослава, едва они слегка оправились от испуга и отряхнули со штанов древнюю пыль.

– Книгу, наверное. Такая старинная книга в кожаной обложке.

– О да, оригинально. Но я тебя слегка расстрою – тут полно старинных книг в кожаных обложках. Прямо музей книгоиздания какой-то. Вот эта, например, печаталась, видимо, при первопечатнике Федорове, на старом-престаром станке. Что скажешь?

– Осторожно с книгами, дед собирал их всю жизнь.

– Это Библия. Старая Библия. Твой дед читал Библию?

– Он много чего читал.

Мирослава болтала и перебирала книги, и можно было только радоваться, что девчонка не испугалась всего, что пришлось пережить. Мало того что прошли мимо кладбища, так еще и мавка Руська возникла, точно привидение, и настырно таращилась своими большими грустными глазами. Но Мирослава отнеслась к ней как к чему-то совершенно обычному, и Матвей не торопился пояснять. Возможно, позже.

Сейчас надо было найти книгу.

Но книга Желанная все никак не хотела найтись.

Конечно, Матвей понимал, что дед не станет держать ее просто так на полке – положил, и она себе лежит. Конечно, она была спрятана. Матвей перерыл все сундуки, заглянул в устье печи и даже залез под крышу, где на узкой жердочке, почти скрытой соломой, нашелся сундук, полный золотых слитков. О слитках Матвей не стал рассказывать своей новой подруге и сам не удивился им. Точно такое же добро хранилось и у него в доме. Скарбник всегда заботился о благосостоянии семьи, это был его неизменный вклад в семейное благополучие Левандовских. На то он и Скарбник.

Время приближалось к двум часам, а в три следовало быть дома. Никто не должен шастать по городу после трех, Матвей это знал. Иначе можно нарваться на патруль Варты. А эти парни бывают жестоки.

Разочарование уже разливалось внутри. Вдруг Мирослава удивленно проговорила:

– Смотри, это твой прадед с какой-то девушкой. Совсем молодой. У того самого кафе, где я работаю сейчас. Оно и тогда тоже называлось «Старая Прага».

Матвей спустился с деревянной лесенки и увидел, что Мирослава рассматривает старый семейный альбом. Куплен этот альбом, видимо, был еще до войны и сейчас выглядел настоящим раритетом. Обложка кожаная, коричневая, с золотым тиснением. Толстые страницы когда-то имели розовый цвет, а сейчас казались просто ужасно желтыми и ветхими.

Да, на первой фотке стоял его прадед Стефан и рядом с ним – молодая девушка в такой беленькой смешной шляпке и длинном белом платье. Оба довольные, счастливые. На груди у девушки – кулон в форме сердечка, в руках – букетик цветов.

Мирослава быстро перевернула страницу, и Матвей увидел двух самых младших братьев прадеда Стефана, которые были двойняшками. Мальчики сидели за круглым столиком в кафе «Старая Прага» и смело улыбались в кадр. Кудрявые, веселые, с задорными ямочками на щеках, они представляли собой образец счастья и благополучия.

Матвей знал, что эти двое не дожили и до десяти лет. Знал и то, что первая девушка прадеда тоже погибла, поэтому сказал Мирославе, чтобы положила альбом на место.

– Ты не заберешь фотки? – спросила Мирослава, переворачивая страницу.

– Зачем? Пусть тут и лежат.

И тут Матвей запнулся и замолчал, уставившись на то, что открылось в альбоме. Больше фотографий не было, а в альбомных страницах была вырезана ниша, и в ней лежала старая-престарая книга, на почти черной обложке которой значилась одна-единственная надпись, сделанная на польском.

«Книга Желанная», – прочитал Матвей и тяжело выдохнул.

3

– «Книга Желанная», – тут же прочитала и Мирослава и взялась за потертую кожу обложки.

Потянула на себя, и Матвей не удержался, схватил подругу за руку и торопливо велел не открывать.

– Подожди. Не надо это трогать.

– А то что? – совершенно невозмутимо и даже немного задорно проговорила Мирослава и открыла книгу.

Желтые страницы, покрытые мелким почерком, призывно скрипнули, а подруга прочла еще одну фразу:

Пожелай, и сбудется. Каждое желание может сбыться, каждая мысль найдет свое пристанище, и каждая душа обретет свое место.

– Не читай вслух, перестань! Это колдовская книга моего деда! – быстро проговорил Матвей и осторожно закрыл рукой рот Мирославы.

Прикоснуться к книге он не осмелился. Дед учил, что у любой колдовской вещи есть свое правило, свой закон и не стоит его нарушать.

– Что она дает? Ладно, разберемся. – Мирослава глянула на Матвея и вдруг догадалась. – Ты искал именно эту книгу, да?

– Да. Мы нашли ее и можем уходить.

Матвей повел фонариком на входную дверь, прислушался, после велел Мирославе положить книгу в рюкзак.

– Спрячь ее так, чтобы никто не увидел, и уходим.

На улице царила тишина. Луна, как прежде, заливала поляну бледным светом, и где-то у самого леса маячила фигурка Руськи. Вроде бы ничего особенного, можно возвращаться. Но едва они покинули хижину и Матвей погасил фонарь, как через всю поляну с противоположной стороны леса к ним двинулись две фигуры. Черные, сгорбленные, они торопливо шагали по невысокой траве, и за их спинами не было привычных теней.

– Кто это такие? – тихо прошептала Мирослава, хватая Матвея за руку.

– А это смерть, надо уматывать, – быстро проговорил Матвей, и оба рванули на спасительную тропу, выводящую из леса.

Фигуры завыли пронзительно и тонко и бросились за ними. Мавка Руська пропала. Она тоже боялась тех, кто не отбрасывает тени в лунную ночь.

– Не уйдешь от нас! – прорычала одна из фигур, и мимо плеча Матвея пролетел камень, стукнулся о ствол дерева и от-рикошетил прямо в ухо. Хорошо, что Матвей догадался немного отвернуться, иначе каменюка зарядила бы прямо в глаз.

Мирослава вскрикнула, и в этот момент еще один камень заехал в затылок Матвею – ведьмы умели управлять камнями. Оставалось только одно. Развернуться и дать им бой.

– Здесь летающие камни! – заорала Мирослава, как будто и без этого не было ясно.

– Стой! Давай наваляем этим двоим, – еле переводя дыхание, проговорил Матвей, расставил ноги и поднял свою палку.

Мирослава сделала то же самое, ругнувшись и пожелав сдохнуть всем здешним тварям.

Первая ведьма, сверкнув белесыми глазами, налетела, как порыв ледяного ветра. Протянула корявые руки и едва не схватила Матвея за шею. Пара ударов крепкой палкой отбросила гадину, но появилась вторая. Она лезла к Мирославе, а необученная девчонка не могла дать ей отпор, хотя и старалась. Ее палка, которая раньше принадлежала деду, заехала ведьме в лоб, но та ловко отклонилась, и удар получился скользящий.

Матвей вовремя успел врезать второй ведьмачке по голове и сунуть руку в карман. Холодная кладбищенская земля легко уместилась в горсти, осталось только швырнуть ее в лицо черным ведьмам со словами:

– То, что пришло с кладбища, в него и уходит!

Земля попала лишь на одну ведьмачку, и та сморщилась, скукожилась, ее темное лицо стало похоже на вареную свеклу. Завыв, точно сирена, она растворилась в воздухе, а вторая, глядя на участь подружки, отступила в ночь.

– Ну, иди сюда, паршивка! Я и тебя отправлю обратно в могилу! – гаркнул ей вслед Матвей.

Ведьма лишь зашипела в ответ и пропала, скрылась за деревьями.

– Пошли быстро. Вдруг еще кто-то пожалует… – пробормотал Матвей и решительно взял Мирославу за руку.

Они припустили бегом и мчались до самого старого кладбища, а оттуда уже виднелось шоссе и даже слышался шорох колес по асфальту.

Глава одиннадцатая. Матвей

1

Следовало перевести дух. Следовало остановиться и отдышаться, потому что Мирослава уже отставала, да и у самого Матвея огнем горело горло.

Они неслись как сумасшедшие, перепрыгивали через камни и низкие кусты, продирались сквозь заросли шиповника, и только когда блеснул крест на старой часовне, ощущение опасности отступило.

– Что это было? – спросила Мирослава, едва к ней вернулась способность говорить, не хватая ртом воздух. – Что за ужас такой?

– Ведьмачки. Вернее, их духи. Они уже мертвы, но в полнолуние могут вылезать из своих могил.

Мирослава уставилась на Матвея и переспросила:

– Кто?

– Ведьмачки, ты не ослышалась.

– Такое бывает?

– Ты же видела.

– Сдуреть. Просто сдуреть. Просто сдуреть от всего этого. И что, часто они вот так вылезают из своих могил?

– Они знали, что я приду в дом прадеда, вот и караулили.

– И что им надо? – не унималась Мирослава.

– Книгу, которая в твоем рюкзаке.

– Которая книга Желаний?

– Она самая.

– Зачем? Чтобы читать в могилке от скуки?

Матвей вздохнул, поднял голову и посмотрел на круглую и совершенно спокойную луну. Ладно, придется рассказывать.

– Книга выполняет желания того, кто ее нашел. Вот они и хотели ее заполучить. Отобрать.

– Чтобы стать живыми?

– Чтобы получить власть. Они ведь мертвые и могут себе позволить некоторые вольности только в полнолуние, да и то не всегда. А им хочется выбираться из могил постоянно. Вот для этого им и нужна книга.

– Фу, блин…

– Мой прадед их убил, еще давно, когда меня на свете не было. Они хотят отомстить ему, возможно. Я так думаю.

– Я бы на твоем месте больше не ходила в эту хижину. Ну их на фиг, такие приключения. Хотя… – Мирослава сощурила накрашенные глаза, взъерошила темные волосы, вздохнула спокойнее. Потом заявила: – Это было прикольно. В жизни не доводилось бегать от ведьм. И всего-то и надо кинуть им в лицо горсть земли с кладбища. Может, и моей матери кинуть в лицо землю и тогда она замолчит?

– Не поможет. Ты же не колдунья.

– А ты?

– А я кое-что знаю, дед научил. Надо еще произнести заклинание особенное.

– Да-да, как в «Гарри Поттере». Авада Кедавра! И все ведьмачки валятся дохлыми.

– Это тебе не шутки. Они бы сожрали нас, если бы добрались, – хмуро пояснил Матвей, поднял повыше палку и посмотрел на часы. – Пора, уже половина третьего. Надо успеть за полчаса добраться до моего дома.

– Почему?

– Потому что кое-кому завтра в школу.

– Завтра суббота, болван.

– Все равно кому-то надо прийти домой и послушать ор собственной мамочки.

– А ты мне дай той земли с кладбища, у тебя ведь осталась. Кину ей в лицо, – усмехнулась Мирослава.

Ну что за девчонка? Другая на ее месте наложила бы в штаны после пережитого, а эта шутит.

– Успеешь еще, – пообещал Матвей.

2

Луна решила все-таки убраться за тучи, словно ее возмутило все то безобразие, которое только что творилось в лесу. Поэтому спускались вниз в совершенном мраке, и лишь фонарик помогал не споткнуться и не свалиться в какую-нибудь яму.

– Послушай, а та девочка? Ведьма ее не обидит? – спросила вдруг Мирослава и замедлила шаг.

– Это не девочка, это мавка. За нее не бойся, она умеет прятаться. Я называю ее Руськой, но по-настоящему имени у нее нет.

– Что за мавка? Это что значит? Ведьмина дочка, что ли?

– Нет. Мавка – это некрещеный ребенок, умерший в младенчестве. Так объяснял мне дед.

– Блин, так ты представляешь, сколько их может быть?

– На самом деле тут все непонятно. Руська родилась во время войны, когда сюда пришли фашисты. Ее мать пыталась убежать с другими деревенскими через лес. У нее начались роды, и она оставила малышку в лесу, потому что боялась, что ребенок своим криком выдаст их всех. Вот малышка и умерла здесь и стала мавкой. Она безобидна, но иногда слишком много болтает. Мой дед всегда защищал ее от ведьм и остальных тварей, но ее никто особенно и не обижал. Кому она нужна?

– Ну конечно, если даже своей матери оказалась не нужна… Как можно было оставить в лесу своего собственного ребенка? Хотя моя мать меня бы тоже оставила. Еще бы и записку приложила – забирайте, кто хотите. Дьявольское отродье. Можете убить, если хотите. Я бы тогда тоже шастала ночью по лесу и пугала людей.

– Но ты не испугалась Руську.

– Она же ребенок. Хотя сразу видно было, что тут что-то не так. Но ты оставался спокойным, и я подумала, что ты знаешь эту малявку. И она тебя знала.

– Хорошо умеешь думать. Лучше в этот лес больше не суйся.

– Да уж, конечно. Особенно в полнолуние. Охота больно встречаться с ведьмами.

Матвей подумал, что Мирослава – мировая девчонка и это в ней говорят гены ее отца и бабки, и вздохнул. Он еще не решил, стоит ли ей рассказывать, из какой семьи она происходит, или нет. Вдруг пани Святослава нарочно не посвящает свою единственную внучку в тонкости отношений кланов и в остальные семейные тайны, потому что хочет уберечь ее от всего этого?

Они добрались до городка и почти дошли до центральной улицы, когда им навстречу вышли двое. Парни были одеты в черное, и на их поясах поблескивали рукояти мечей.

– Кто такие и куда идете?

И тут Матвей вдруг понял, что обереги сняты с рук и лежат у него в кармане штанов. В хижине прадеда не стоило носить такое колдовство на запястьях, это помешало бы искать книгу. Но теперь все видят их настоящий облик, видят и понимают. Эти двое – так точно.

Старший, высокий и хмурый, внимательно всмотрелся в лицо Матвея:

– Я тебя знаю? Откуда ты идешь? Что ты делал на горе этой ночью?

– Ходил в хижину своего прадеда. Я – Матвей Левандовский.

Слова словно застревали на языке. Но убежать от этих двоих не было никакой возможности, от патруля кланов не сбежать.

– А она кто? – Второй парень вышел из темноты, и свет от фонаря упал на его лицо. Темные глаза блеснули злостью и раздражением.

– Мирослава Назаренко, – быстро ответила Мирослава, не сводя глаз с двоих в черном.

– Ты взял с собой на гору девочку из обычных? Ты знаешь, что за это будет?

– Она не из обычных. Она из кланов. – Лицо залила краска, и злость полыхнула внутри, как огонь. Надо же было так вляпаться, когда дело почти сделано!

– Кто она? – не унимался второй.

– Мирослава Новицкая, – произнес наконец Матвей полное имя своей подружки и почувствовал, как напряглась девушка. Ее ладонь в его руке вдруг дрогнула, и она забрала свою руку.

– Да? Надо же. – Парень покачал головой. – Отправляйтесь домой, детишки, и чтобы больше мы вас не видели на улицах после трех ночи. Иначе надаем по заднице обоим, не посмотрим на ваших предков. Быстро проваливайте. Михаил, может, проводим их? – обратился он к своему спутнику, но тот молча покачал головой.

– Проваливайте, – велел темный.

И Матвей с Мирославой снова побежали.

Глава двенадцатая. Мирослава

1

Ведьмы, конечно, были жуткие, точно персонажи игры-бродилки. Неслись на нас с Матвеем, и их сморщенные лица казались воплощением ужаса. Но Матвей не испугался. Сначала навалял им своей палкой, и даже мне пару раз удалось стукнуть ту, что пониже и поморщинистей. А после достал землю из кармана – ту самую, что подобрал на кладбище, – и швырнул этим страхолюдинам в глаза.

И вот тут произошло чудо – одна из ведьм просто растворилась в воздухе, а вторая так испугалась, что лишь пятки засверкали. Унеслась, размахивая черными лохмотьями, а мы поторопились свалить из этого проклятого леса.

Вопросов у меня было уже столько, что голова пухла. А после мы встретили двух парней. Высокие, в черных плащах и с кожаными поясами на талии, они выступили из ночи и встали у нас на дороге. Фонарь слабо освещал их лица, и я видела только черные мрачные глаза обоих незнакомцев. Они походили друг на друга, возможно, были братьями. Говорили скупо и коротко. Хотели знать, кто мы такие и почему шастаем по ночам.

«А с чего это их вдруг волнует?» – подумала я, но конечно же и рта не раскрыла. А Матвей, который оставался совершенно спокойным в той жуткой старой хижине и даже не дрогнул при виде лохматых мертвых ведьм, – Матвей вдруг стал что-то лепетать так невнятно, что я еле разбирала слова.

Когда спросили мое имя, я назвалась, нагло глядя в лицо одному из этих двоих. Глаза его поблескивали в свете фонаря, губы слегка кривились, как будто он видел перед собой не парня с девушкой, а парочку слизняков. А дальше началось самое интересное, потому что Матвей вдруг сказал, что меня зовут Мирослава Новицкая.

От этих слов сердце мое екнуло, и я едва сдержалась, чтобы не вцепиться в своего нового друга с вопросами. Но я понимала, что следует подождать, надо сначала добраться до дома. И когда наконец трехэтажный особняк Левандовских принял нас в свои безопасные объятия, а на кухне был включен свет, чайник и микроволновка, я дала себе волю.

– Итак, – уперла я руки в боки, – как мое настоящее имя? Ну-ка, повтори.

Матвей не смутился. Он уже успел успокоиться и теперь говорил тихо и даже немного устало.

– Лучше бы тебе не лезть в это все конечно же. Но твое настоящее имя Новицкая, и ты – внучка пани Святославы Новицкой. Она и моя родственница, и еще мой опекун, потому что служба опеки не отдала бы меня старому девяностолетнему деду конечно же.

– Пани Святослава Новицкая… – тихо повторила я.

– Да, она твоя бабка. Ты должна знать вот что. В нашем городе существует два семейных клана. Они себя называют кланы Варты. «Варта» по-украински означает «Стража». И ты по рождению принадлежишь к одному из этих кланов. Моему клану. Мы с тобой – дальние родственники. Очень дальние, конечно, можно сказать, что приблизительные. Но все равно. Ты принадлежишь к моему клану, Мирослава Новицкая.

Это было так неожиданно, что я не сразу нашлась, что сказать. Информация с трудом укладывалась в моей голове. Чайник закипел, и я стала насыпать кофе в кружку, просыпала немного на стол и даже разлила кипяток, пока размышляла об услышанном.

Педантичный Матвей тут же принялся убирать беспорядок, который я устроила: вытер лужу, поставил кофейную жестяную банку на полку и достал шоколадку. Горький черный шоколад.

– Будешь? – спросил он, разламывая плитку.

– Ты знал, что мы родственники?

– Знал. Еще тогда, когда увидел тебя в библиотеке. Поверь, лучше бы тебе с этим не связываться, это темное дело. Потому я и не говорил тебе.

– Но позвал в дом своего прадеда, – напомнила я. – Не очень логично.

– Так надо было. Надо было достать книгу.

– А что это за книга? И что делают эти ваши кланы?

– Это долгая история. Варта возникла еще тогда, когда на месте нашего городка стоял замок, лет шестьсот назад. Польская шляхта, которая приехала сюда служить своему пану, однажды обнаружила тут источник темных сил. Как рассказывал мой дед, страшные вещи творились в этих местах, и, чтобы сдерживать натиск нечисти, наши дальние предки объединились и создали два клана. Этим кланам и принадлежит городок до сих пор.

– И что? Сдержали темные силы? – уточнила я, осторожно отпивая горячий кофе.

– Они овладели этими силами, стали их хозяевами. Никто не может управлять здешней нечистью и пользоваться ее силой, кроме представителей кланов. Поэтому меня и спросил Марьян Вивчар сегодня на улице, не взял ли я с собой одну из обычных. Обычных людей запрещено посвящать в темные дела, правда, они сами всегда лезут во все темное.

– И что делают сейчас ваши кланы Варты?

– В основном зарабатывают деньги. Хотя у них денег – как травы, полным-полно. Ссорятся друг с другом и зачищают город от ведьм, оборотней и прочей гадости, которая иногда выползает из своих нор. Конечно, кланы выполняют свое предназначение, но больше ссорятся друг с другом и затевают кровавые разборки. Во время одной из таких разборок и погиб твой отец, Любомир. Он ведь был Жнецом на тот момент.

– Что это значит? – быстро спросила я.

– Жнец в кланах – как верховный судья. Его решение является главным, оно не оспаривается. Жнец совершает суд и выносит приговор. Он же назначает человека, который его выполнит, или имеет право выполнить приговор сам. Мой дед раньше частенько выполнял приговор Жнеца, потому что был Ведьмаком. Он умел справляться с самой страшной нечистью.

– Прямо как Ведьмак из игры, – хмыкнула я.

– Это другое. Речь идет не о чудовищах, в нашем городке не бывает всяких монстров и уродов. Речь о людях, которые занимаются оккультными науками и получают особые способности благодаря этому. Вот как те ведьмы, что на нас напали.

– И ты тоже защищаешь город?

– Нет. Дед меня не привлекал к этому. Он сказал, что кланы сейчас совсем не те, что были раньше. Дерутся из-за старых обид, делят власть в городе, и каждый переживает только за собственных детей.

– Так оно и есть.

– Ну да. Вот твоя бабушка тоже тебя скрывает, чтобы не впутали в эти клановые разборки.

– А ты меня впутал.

– Чтобы найти книгу.

– Кстати, что это за книга? Она действительно выполняет желания?

Я полезла в свой рюкзак и достала старый альбом. Книга с желтыми хрупкими страницами уютно пряталась в нем, скрывая свои секреты.

– Да, из-за этой книги тоже когда-то была настоящая война. Каждый пытался ею завладеть, и в конце концов мой дед Стефан ее спрятал, чтобы никому не досталась.

– Дед Стефан? Так звали твоего прадеда?

– Ну да.

– Может, лучше было бы ее не доставать?

– Чтобы она хранилась в той хижине на краю леса? Думаешь, никто не додумается ее там поискать? Никто не позарится на сокровища моего прадеда? Нет, лучше этой книге быть тут, у меня дома.

– Твой дом даже не запирается, сюда залезет любой.

– У моего дома есть свой охранник, и я бы не советовал с ним встречаться. Так что не бойся, книга тут в безопасности.

– Но это я нашла книгу, и я буду ее читать первой. А что за парни, которые встретили нас ночью? Чего они хотели?

– Это братья Вивчары, тоже из нашего клана. Их надо бояться, они убийцы. Но они наводят порядок и выполняют повеления Жнеца. А Жнец сейчас из второго клана, он не из наших.

– А кто Жнец?

– Много будешь знать, скоро состаришься. Давай посмотрим, что в книге.